Сценарий моей любви

      Танджиро быстро проходил по длинным, бесконечным коридорам с далеко не самым лучшим освещением и идеальной тишиной, которую нарушало лишь постукивание обуви о плитку. На лице его красовался огромный фейерверк разных эмоций, которые поочередно менялись: то брови его поднимались, то хмурились, губы местами малость подрагивали, как и нос, руки вечно не могли найти себе места, а его алые глаза быстро метались по пугающим стенам и искали сейчас лишь одного человека — Муичиро. Он действительно не знал, что произошло, когда он был на сцене, но даже сейчас ему искренне хотелось увидеть мужчину и немного поговорить. Токито и в правду разозлился? Может успел с кем-то поругаться? Почему он вообще так резко все остановил и ушел? Сейчас это все выглядит так, будто малый ребенок обиделся и прячется, а его мамочка ищет его, чтобы утешить — провел аналогию в своей голове парень. Неважно, какие сейчас у них взаимоотношения, пусть тот его ненавидит, сейчас он не может стоять в стороне.       Токито в свою очередь в действительности ушел в туалет. Он неторопливо подошел к белоснежной раковине и с каким-то угнетенным взглядом уставился на нее. На вид можно было сказать, что брюнет о чем-то очень глубоко задумался, раз уставился в одну точку и стоит как вкопанный, однако, на самом же деле мысли его были пусты, как и причина, по которой он находился в этом помещении. От этого странного «транса» его отвлек звук капли, что только что столкнулась о что-то твердое. Парень медленно окинул холодным взглядом помещение: грязноватые зеркала с чьими-то отпечатками, пару раковин, которые слегка заржавели в зоне слива воды, кабинки, такие большие и угнетающие и стены, что так давили. Следом парень повернулся обратно к зеркалу и уставился в свое отражение. В его голове все еще не было мыслей, лишь обжигающее чувство злости. Муичиро мог долго вот так находиться в туалете, просто пытаясь понять, что с ним происходит, пусть и в подкорке он неосознанно знает ответ, но парень с малиновыми волосами, одетый в простую рубашку с галстуком и черные штаны прямого кроя, что так неожиданно зашел сюда, несомненно, удивил молодого режиссера. Его теплого цвета кожа, красные, даже скорее малиновые волосы, что небрежно свалились на его лоб, красные сапфиры в виде глаз, которые сейчас с таким сожалением и тревогой смотрели на него — все это говорило о том, что это Танджиро. Признаться честно, в первые секунды Токито даже не узнал актера, из-за чего стоял в ступоре, но стоило ему того распознать, как он сразу напрягся.       — Что ты тут делаешь? Разве сейчас не репетиция перед съемками? То что я отошел, это не повод за мной идти или ждать. В зале сидит мой помощник, так что все в порядке. Возвращайся на сцену, уходи. — Быстро произнес брюнет максимально спокойным голосом, которым он мог говорить в тот момент.              — Прошу прощения, мне показалось, что вам плохо. Я забеспокоился и, — не успел договорить Камадо, как его резко перебили.       — Довольно. Я сказал тебе уйти. Или ты хочешь очередных проблем? — протараторил парень, сдерживая в себе желания повысить голос от злости.       Танджиро лишь притих. Что следует делать в такой ситуации? Правильно ли его оставить одного? Все ли будет в порядке? Актер замешкался, его рука машинально выдвинулась чуть впёред, но тут же сжалась в кулак, не смея прикасаться к режиссеру. Последний в свою очередь стоял с опущенной головой, его длинные волосы съехали на бледное лицо, отчего было сложно увидеть само выражение его лица, его эмоции. Тишина, такая угнетающая и напряженная, заполонила собой все пространство, из-за чего становилось не только будто сложно дышать, но и находиться в этом месте. Кулаки красноглазого сжимались все сильнее от понимания того, что он ничего не может сделать, наоборот, даже делает все хуже. Следом послышался громкий выдох и хлопот дверью — Камадо покинул помещение, целиком и полностью пропитанное напряженной атмосферой. Он знал, что находиться дольше там не следовало, но сомнение затуманило его разум. Все произошло слишком странно. Актеру всегда удавалось кого-то поддержать, помочь, выслушать, но к этой таинственной персоне с глазами цвета бирюзы никак не подобраться. Все это вызывало странную смесь эмоций у него.        Дальше сцена, актеры, игра. За всем пристально смотрел другой режиссер, который многим понравился чуть больше, как минимум, из-за спокойного тона. Репетиция шла умиротворенно, в своем темпе. Актеры то появлялись на сцене, то уходили, кто-то репетировал сцену с пеньем, кто-то с танцами, а кто-то даже со слезами. Танджиро кружился в танце со своей партнершей, но лица у обоих были напряженные — снова эта атмосфера, которая преследует Камадо. Девушка просекла, что юный актер поддерживает Токито, которого та в свою очередь недолюбливает, как и многие другие. Буквально вчера она нахваливала игру партнера, а сейчас еле терпит его прикосновения к себе. Безусловно, парень не оставил это без внимания, но никак не мог повлиять на это сейчас, не на сцене, где он не может сказать и слова по сценарию в этом моменте. Медленно вальсируя в танце, тот в голове разрабатывал план по итогу которого тот должен был поговорить с девушкой и улучшить взаимоотношения.       Тут же взгляд скользит чуть в бок, за кулисы, где стоит остальная часть коллег. Там вновь все перешептывались, переглядывались на Камадо, что последнему, конечно, не понравилось. Неужели из-за того, что он хотел помочь своему непосредственному начальству, он стал изгоем в глазах определенных коллег? Что в этом такого? Почему сегодня все ведут себя как дети?       — Достаточно! — сказал в громкоговоритель Генья, привлекая внимание к своей персоне. — Сейчас у вас перерыв на 20 минут, по завершении которого мы продолжим.       Секунда, и партнерша Танджиро тут же быстро убрала свои руку с него и направилась к коллегам, тут же меняясь в лице. Парень же лишь молча оглядел ее спину, не сказав ей ни слова. Двое коллег подошли к актеру и принялись опрашивать его по поводу Токито, на что парнишка лишь развел руками: как-никак это именно его выгнали из туалета без права на расспросы. Но вскоре ребята принялись обсуждать иные темы, и напряжение, которое преследовало Камадо, быстро спало.

. . .

      Парень же с ирокезом быстро шел по коридорам и забрел в туалет, с иронией смотря на своего друга, который прислонился всем телом к стене и смотрел в потолок. Генья облокотился о дверной проем и недовольно скрестил руки, тут же тяжело выдыхая.       — Ты сейчас выглядишь очень глупо, прям как ребенок.       — Я знаю, — пробубнил парень.       — Почему ты так резко ушел? Сейчас многие это обсуждают, и словечки в твой адрес вылетают, мягко говоря, не особо приятные. — Он замолк на мгновенье. — Неужели снова все по той же причине?       Тишина вновь охватила это помещение. Брюнет недовольно перевел свой взгляд на друга, его мятного цвета глаза сейчас казались темнее обычного. Неужели из-за злости? Токито наконец отлип от стены, отряхнув белоснежную рубашку, и прошел мимо Геньи, выходя из туалета.       — Пойдем, нельзя оставлять этих дураков одних. Сегодня они ведут себя слишком странно, — проговорил вслед Муичиро, игнорируя недавний вопрос.       — Кто бы говорил, — прошептал тот, поражаясь тому, как парень резко одумался.       Буквально минута, и Токито вновь уселся в свое кресло. Актеры и работники сразу же заметили его появление и в большей степени замолкли — снова почти все говорили о нем, какая досада. Генья же, присев на соседнее кресло, уселся в свой телефон, листая ленту социальных сетей. Муичиро в свою очередь оглядел помещение, работников, персонал и актеров. Его холодные глаза оглядели абсолютно всех и, вполне вероятно, что каждый успел испытать его взгляд на себе.       — Почему все не репетируют? -внезапный вопрос, слетевший с его губ.       — Сейчас перерыв, да и мы все успели отрепетировать.       — Так быстро?       Брюнет лишь отвел взгляд, не желая отвечать на вопрос. Как-никак, сказав он свое мнение, то, возможно, получил бы удар от своего друга. В конце концов, получилось все так отрепетировать только потому, что он не придирался до таких мелочей, как это делал Токито, да и атмосфера с его отсутствием была более благоприятная, отчего никто не переживал. В ответ на молчание Муичиро лишь вопросительно повернул голову в бок.       — Кстати, мы же после выходных наконец начнем съемки на локации, да? — сказал Шинадзугава, тыча пальцем в расписание в телефоне, которое составлял сам Токито.       — Да. Все уже оговорено, — кратко ответил он.       Следом разговоров не было, каждый сидел и занимался своими делами, а следом вновь репетиция сцен, которые юный режиссер не увидел во время своего отсутствия. Поправок почти не было, все прошло гладко. Наконец-то конец рабочего дня.       Камадо потянулся, издавая характерный звук, и нечаянно подслушал разговор коллег, что вновь говорили какие-то гадости про режиссера. Неужели им не надоело говорить об этом целый день? У Камадо буквально от нервов задергался глаз, он хотел вмешаться, что-то сказать, но его прервал громкий голос самого Муичиро.       — Внимание всем. Сегодня вы все неплохо поработали, так что мы можем начать сами съемки. До этого момента связь была только через ваши агентства и менеджеров, сейчас же прошу на листке написать ваши действенные номера телефонов. Будет создана группа, где будет писаться вся информация по поводу локаций и необходимых мне людей. Прошу за всем следить и заранее предупреждать о каких-то проблемах и прочее.       Следом всем в руки стал ходить листок с номерами. Позже Токито с Геньей поблагодарили всех за работу и отпустили. Танджиро быстро оглядел своего загадочного режиссера перед уходом и, кажется, сейчас он в полном порядке. Но что это было? Почему же он так резко ушел? Смотря в его спокойный взгляд сейчас и наблюдая, как он разговаривает со своим коллегой, не кажется, что такая выходка для него привычна. Наоборот, она очень даже разнится с его поведением. Это вызывает в голове красноволосого только больше вопросов, которые не покинули его даже тогда, когда тот уже находился в постели.       — Кто же ты такой, Муичиро Токито?