Сценарий моей любви

      Вся последующая репетиция проходит до ироничной усмешки идеально. Искренний влюблённый взгляд и лёгкая улыбка, с которой будущие фанаты фильма наверняка сделают множество нарезок и эдитов. Даже его партнёрша остаётся куда более довольна второй частью их проигрыша, что отчётливо читается в её глазах. Сам Камадо тоже гордится проделанной работой, в ходе которой ему, вроде как, удалось соответствовать если не всем критериям режиссёра, то хотя бы большей их части. Такая продуктивная работа дарит искреннее счастье и головокружительную усталость, от которой хочется упасть на ближайшую мягкую поверхность и не подниматься ближайшие пару часов. Единственным и основным, что мешает так поступить, является указание дождаться окончания работы всех и выслушать указания касательно завтрашнего, уже действительно первого, дня съёмок.       После трёхчасовой игры во влюблённую парочку подождать один жалкий час репетиции кого-то из второстепенных персонажей, последних на сегодня, кажется сущим пустяком. Парень чувствует, как по началу собрания его заботливо пихают в плечо, как бы намекая об окончании рабочего дня. Ничего нового им не говорят. Благодарность за проделанную сегодня работу, напоминание правил безопасности на площадке, завтрашняя локация и время, к которому надо на ней быть — всё это Танджиро ещё в начале прошлого месяца получил из рук своего менеджера, заботливо составившего ему распорядок дня на время съёмок.       Долгожданная фраза «собрание окончено, всем до завтра» звучит как настоящее блаженство для Камадо. Как освобождение, дарующее ему свободу на ближайшие несколько часов. Он смотрит время на своём телефоне и, о чудо, у него есть около полутора часов до закрытия его любимой кофейни, чтобы купить там свой любимый напиток и в гордом одиночестве отпраздновать небольшим кусочком торта пусть и не самое удачное начало продуктивной работы. От мечтаний о вкусной сладости во рту выделяется слюна, и он мечтательно облизывает губы, на ходу просовывая руку в первый рукав пальто.       Токито похвалил всех за плодотворную работу и распустил, как свободных птиц, по своим делам. Вот только одно не давало ему покоя: та ситуация с актером. Своим пронзающим взглядом в толпе коллег брюнет быстро обнаружил нужного ему человека. Посмотрев на него, в голове сразу всплывал тот самый момент, что только злило его ещё больше. — Танджиро Камадо, — громко и чётко сказал голубоглазый с ноткой серьёзности, — прошу задержаться и пройти со мной в кабинет.       Нет, этот день не мог закончиться удачно. За спиной раздаётся оклик режиссёра, обращённый к нему лично и требующий задержаться. Где-то над головой красной макушки головы с треском рушится облачко с нарисованным в нём тортом, а уже спешащие по домам коллеги злорадно усмехаются над самым ухом, желая ему удачи. Да, парнишка определённо заслужил выговор своим сегодняшним поведением, но он никак не был готов столкнуться с жестокой реальностью, которая лишит его шанса на вкусняшку после нелёгкого дня. Актёр в толпе мигом откликнулся на своё имя, однако при одном взгляде на него сразу становилось понятно, что тот волнуется. Неужто совесть проснулась у него? В любом случае это сейчас было не так важно. Муичиро развернулся и начал идти неторопливым шагом в сторону своего кабинета. Путь этот был недолгий, но он проходил через тусклые однотонные коридоры с серыми обоями, да даже сам его кабинет выглядел особенно напряжено и скудно в столь злополучный день. Танджиро занял положение где-то там сзади, подальше от самого режиссёра, а последний в свою очередь же встал у окна и даже не смел смотреть в глаза парня. Этот момент напряжённого, нагнетающего молчания длился минуту, все это время красноглазый размышлял над своим выговором. Если его выгонят, он поймёт. Если урежут выплату — тоже. Однако одно дело готовить себя к чему-то наверняка об этом зная, а совсем другое не знать что тебе сейчас скажут вовсе. Парень с замиранием сердца ждёт окончательного вердикта, глядя на начальника взглядом загнанной в тупик лани. Почему-то в тусклом свете при виде чужого уставшего лица в нём просыпается совесть и едва уловимое желание начать все с чистого листа, только вот сделанного не воротишь, а он, вероятно, работает в этом проекте свои последние минуты.              Получение выговора в первый же рабочий день, кажется, не особо вяжется с образом примерного работника. Не важно, заслуженно или нет, нести наказание, заранее не зная что оно из себя представляет, всегда очень волнительно. Парню кажется, что его руки мелко дрожат, а потому он предусмотрительно сжимает ладонями предплечья, делая максимально расслабленный и недовольный задержкой вид. Нарушать молчание первым кажется проигрышем не меньшим, чем моргнуть во время гляделок, а потому парень продолжает упорно молчать, предоставляя первое слово режиссёру.       — Я ошибся на твой счёт. — Выскользнула фраза среди этой гнетущей тишины. — Точнее, я говорю про твои навыки. Должен сказать, что ты, несомненно, на фоне некоторых определено более талантлив, — брюнет на миг замолчал и обернулся на Танджиро, — но я не могу тебе простить эту выходку. Хоть я и знаю, и понимаю, к чему ты это сделал, но это показывает твоё неуважение ко мне. Ты можешь меня ненавидеть или презирать, но во время нашей работы на площадке не смей себе такого больше допускать. Не говорю, что прощаю, но беру этот случай себе на заметку. Не забывай, фильм обещает быть очень успешным, и у меня, как у режиссёра, будут обязательно брать интервью, в котором я могу негативно высказаться о тебе. Так что держи себя в руках. — Следом он развернулся снова к окну и разглядывал медленно темнеющую улицу и проходящими под окнами коллег, которые, возможно, в сию секунду могли обсуждать как раз эту ситуацию между парнями.       Не проходит и пары минут, как тишина прерывается всё тем же строгим, будто бы наполненным ледяной сталью голосом. Глаза актера бегают по чужому телу, цепляясь за позу, действия, что угодно, лишь бы не смотреть глаза в глаза, лишь бы не показать свою главную слабость в этот момент — страх. Он покорно молчит, не прерывая и с благодарностью кивая на то подобие похвалы, которое ему выдают. Хорошего отношения после своей выходки он к себе не ожидает, но факт того, что его оставляют на роли немало греет душу и успокаивает. А ещё это позволяет ему окончательно убедиться в своей ошибке. Так относиться к режиссёру было непозволительной дерзостью, последствия которой ещё наверняка настигнут его позже.       — Ты можешь быть свободен, — добавил тот спокойным голосом, будто бы он позвал его в свой кабинет не для отчитывания.       — Приношу свои извинения. Спасибо и до свидания.       Никаких оправданий. Ни одного лишнего слова или эмоции, ничего, что могло бы выдать в нём волнение в этот момент. Камадо разворачивается на пятках и быстрым шагом покидает теперь навсегда пугающий его кабинет, игнорируя ощущение сверлящего его спину взгляда. Сейчас единственное, чего ему хочется, это как можно скорее оказаться в объятиях своей тёплой постели и забыться сном до самого утра.

* * *

      Звон будильника отдаётся в ушах и будто бы ватной голове, резко выдёргивая сознание из желанной дрёмы. Хоть вчерашний день не задался, это не повод омрачать своё настроение лишними помыслами. Говорят, плохие мысли имеют свойство притягиваться. Танджиро в это не верит, наоборот, сейчас он чувствует себя даже, на удивление, выспавшимся и бодрым. Возможно, лишние пять минут блаженства в постели и лучшего дня и представить будет невозможно! Да, именно так он и поступит, а за это время как раз успеет проверить ленту социальных сетей и узнать последние, самые свежие новости.       Рука тянется к прикроватной тумбе, ловко подцепляя гаджет кончиками пальцев. Экран, слишком отдалённый от глаз, едва заметно расплывается в силу все еще немного непроснувшегося организма, но даже так загорающиеся цифры на нём мгновенно вводят в ступор. Он проспал. Забыл нажать на чёртову галочку во время настройки будильника и встал на час позже нужного, за какие-то жалкие два десятка минут до приезда заказанной им машины еще со вчерашнего дня. Если он не поднимется прямо сейчас, то точно опоздает. Недавняя сонливость вмиг рассеивается, уступая место всплеску мелкого стресса. Резко становится не до социальных сетей, среди которых, кажется, он краем глаза успел уловить своё имя, но быстро смахнул мешающее уведомление в сторону. Новости новостями, но работа на первом месте. Тем более, что получать свежую новость о собственном увольнении ему никак не хочется.       Умыться, надеть первую попавшуюся под руку свежую одежду, пробежаться гребнем по растрёпанным после сна волосам и наспех собрать сумку — всё это он едва успевает в срок, с опозданием в пару минут спускаясь к ожидающему его водителю. Завтраком ему служит купленный по пути в какой-то забегаловке дешёвый и определённо точно паршивый горький стаканчик кофе и безвкусный сэндвич, съесть больше одного укуса которого ему так и не удаётся из-за подозрительного запаха тухлятины. День, который должен был стать лучше предыдущего, со стремительной скоростью катился в тартарары, пробивая казавшееся невозможным дно.       Время, которое занимает поездка до сегодняшней площадки, увеличивается на лишний час, уходящий в стояние в пробках из-за аварий каких-то горе водителей. Как назло где-то на горизонте, вопреки всем прогнозам синоптиков, сгущаются тучи и слышатся отголоски грома, предвещающего грозу если не с утра, то во второй половине дня так точно. Только парень думает, что хуже его настроение быть не может, как его память услужливо подкидывает картинку так и оставшегося лежать в прихожей зонта, а машина, уже привёзшая его на место, оставляет на полах его светлого пальто серые пятна грязи. Брюнет на это лишь огорчённо хмыкает, с усталой улыбкой устремляясь к уже собравшейся толпе актёров.       — Всем доброе утро! — на губах дежурная улыбка, а рука бодро салютует коллегам уже пустым стаканчиком.       Собравшиеся в круг актёры с радостью отвечают ему, тут же прекращая свою дискуссию и подозрительно оглядывая его с ног до головы. Он прервал их от какого-то важного секретного разговора? Или почему тогда все начинали шептаться настолько тихо, что он не может разобрать и слова? Ответ приходит сам. И, пожалуй, парень мог ожидать чего угодно, но уж точно не этого. Его подхватывают под руки, втягивая в круг и принимаясь сочувствующе улюлюкать, то и дело прерываясь на нелестные оскорбления в чью-то сторону. Красноглазый искренне не понимает о чём, и уж тем более о ком сейчас идёт речь. Он непонимающе моргает, слушая как в одно ухо ему нашептывают слухи о том, что он не имеет и грамма таланта, а работает в компании исключительно за умение работать ртом. С другой же стороны кто-то, чьего имени он даже не запоминал, щебечет ему слова сочувствия, заявляя о "его" непрофессионализме и неправоте. — Да-да, я даже не имею желания обращаться к нему! Господин Токито был не прав! — слова его партнёрши звучат как удар курантов на площади. Теперь становится ясно, о ком говорят гадости все эти люди, и он даже догадывается что послужило тому причиной.       Чувствуя свою вину за всю ту дрянь, которую он успел выслушать, Камадо извиняется и спешит добраться до места, где никого нет, скользя потерянным взглядом по толпе. Мгновение, и его рубин встречается с чужим льдом, а сердце болезненно сжимается. Мгновение, и он кивает головой в знак уважительного приветствия, тут же спеша отвести глаза в сторону, куда угодно, лишь бы не тонуть в омутах режиссёра с головой. Это его вина, все эти слухи, но сказать об этом сейчас у него нет сил, а и без того плохое настроение окончательно омрачается от вида озлобленных и на него работников площадки. Весь их коллектив, кажется, разделился на два лагеря. И ни один из них не собирается прощать никакие оплошности другому. Этот день явно обещает быть долгим, единственное желание парня сейчас — его пережить и не слышать не единой гадости о нём или режиссере Токито. Он обязательно со всем разберётся, но уже завтра, когда поймёт ситуацию и оценит её в здравом рассудке. А сейчас единственное, что от него требуется — улыбаться и играть роль. Роль его героя. Роль весёлого и беззаботного парня, которого не заботит всё происходящее.