Патронус Истинной Души

Гарри закашлялся. От закрытия массивной двери в воздух взмыло облако многолетней пыли, толстым слоем лежавшей на полу. Закрывая дверь, он заметил, что в ней не было ни замка́, ни замочной скважины. Однако, как только она закрылась — в ней что-то щёлкнуло, а снаружи — раздался свист пронёсшегося ветра. Что было странно, ведь как только они оказались внутри — шум вечерней улицы тут же затих, и, по идее, звук ветра — уж точно должен был полностью заглушиться. Они с профессором и домовиком оказались в кромешной темноте и гробовой тишине. Дамблдор хлопнул в ладоши — и на стене зажёгся тусклый светильник. Лишь теперь гриффиндорец смог осмотреться. Он стоял в длинном коридоре старинного дома. Не самого роскошного, но и явно не самого дешёвого, хоть и давно пришедшего в упадок. Другим концом коридор упирался в закрытую дверь, от которой на второй этаж поднималась лестница, выполняющая роль левой стены. Посередине неё была вторая дверь. А напротив, на правой стене — ещё три. Все — были тоже закрыты. В помещении было так же холодно, как и на улице: похоже, оно давно не отапливалось. Откашлявшись вслед за Гарри, директор произнёс: — Прости за беспорядок. Я не ждал гостей. Пойдём. Он отворил ближайшую дверь справа и жестом пригласил Гарри пройти внутрь. Зайдя туда первым, директор снова хлопнул в ладоши — и там также зажёгся свет. Проследовав в комнату, студент увидел гостиную, довольно просторную. Комната была угловая: два больших окна справа выходили на ту сторону, с которой они вошли. Сквозь них была видна пустая крыша: и те две сцепившиеся своими верхушками антенны, и та будка, которая, очевидно, была выходом на лестницу вниз. Ещё три окна — были с противоположной стороны от Гарри. Они — также выходили на крышу — только на другую её часть, уже совсем пустую. Гарри вздрогнул, когда прямо перед окном что-то резко возникло. Но, приглядевшись, он понял, что это была птица... появившаяся прямо из стекла с наружной стороны и летевшая от них. — Не пугайся, Гарри, — объяснил профессор. — Это просто голубь, пролетевший сквозь здание. Для них — мы не существуем. И по этой же причине — тут ты в полной безопасности. И правда, когда птица появилась — она вылетела из стекла на полной скорости, совершенно не обращая внимание на то, что на её пути, вообще-то, стоял целый дом. Голубь просто спикировал и сел на провода, присоединившись к своей стае. Вслед за ним — перед другим окном точно так же появился ещё один, устремляясь туда же. Гарри снова вздрогнул от неожиданности, хоть уже и начал понимать, что такое ему здесь придётся наблюдать постоянно. По крайней мере, можно будет задёрнуть плотные шторы, которые висели по обеим сторонам от каждого окна... Хотя, невооружённым взглядом увидев, насколько пыльными они были, гриффиндорец понял, что, наверное, всё же не решится их трогать. В левой стене, ближе к двери в комнату, был большой камин с полочкой над ним и кирпичной трубой, уходящей на второй этаж. Посередине же этой стены, правее от камина, был широкий проход в соседнюю комнату — без двери. А за ним — стоял старинный шкаф со стеклянными дверцами и фарфором внутри. Гостиная была обставлена какой-то мебелью, накрытой кусками белого брезента, похожего на большие простыни. Ну то есть, как — «белого»... по свисающим по бокам складкам было понятно, что когда-то ткань, быть может, и была белой. Но вот сейчас — как и всё вокруг, её покрывал толстый слой пыли. Перед камином — примерно посреди комнаты — стоял большой овальный стол, своей узкой стороной направленный на Гарри. Вдоль него, слева, спинками к камину — стояли несколько стульев. А справа, судя по очертаниям — длинный диван, за спинкой которого ещё оставался достаточно широкий проход у окна. Дамблдор первым делом устремился к камину и, подойдя к нему, обернулся к эльфу, который озирался с таким восхищением, словно посетил настоящее чудо света. — Добби, будь добр — принеси, пожалуйста, немного дров. Они должны быть в чулане, под лестницей... Если моя старая башка ещё хоть что-то помнит. — Конечно, профессор! Добби рад помочь! Лишь теперь домовик отпустил чемодан, который он всё это время крепко прижимал к груди, оставив его парить в воздухе в нескольких сантиметрах над пыльным полом. Гарри услышал сзади скрип открываемой двери, недолгое копошение — и вскоре услужливое создание забежало в комнату, неся охапку дров и оставляя на пыльном полу следы от своих носков, собирающих всю грязь. Он сгрузил дерево в поленницу рядом с камином, оставив в руках лишь два полена, которые закинул в сам камин. — Спасибо, — директор благодарно кивнул, открыл заслонку в кирпичной трубе, достал палочку и одним взмахом метнул огонёк внутрь. Дрова тут же зажглись так, будто камин горел уже не первый час. Затем Дамблдор сделал ещё один витиеватый взмах палочкой — и пламя на миг окрасилось в зелёный цвет, но тут же — вернулось к своему обычному состоянию. — Ну что ж, Гарри... — он повернулся к ученику. — Вот теперь — мы можем поговорить. Уверен, у тебя накопилось немало вопросов. Я готов на них... Он не успел договорить. Пламя камина снова окрасилось в зелёный цвет, но на сей раз — оно приняло форму головы профессора МакГонагалл. — Архангел? Вы на связи? — обеспокоенно спросила декан. Он повернулся обратно к камину с изумлённым видом: — Да. — А Грифон — в пещере? — она с опаской оглянулась по сторонам. — Да, он тут. — Слава Мерлину! — Что-то случилось? Уже? — Вы были правы. Они уже тут. Прочёсывают за́мок. — На каком основании? — Дамблдор нахмурился. — «Внутренние дела Министерства», — она закатила глаза. — События развиваются, как мы предполагали? Они ищут Грифона? — Не только. Похоже, и вас тоже. — В таком случае — управление школой до моего возвращения временно переходит к вам. Вы в моём кабинете? — Да. Дамблдор наклонился к камину и сказал значительно громче: — Меня все слышали? До моего возвращения — обязанности директора временно исполняет действующий заместитель. Армандо? Финеас? Голова МакГонагалл ненадолго пропала из камина, а вернувшись через несколько секунд — ответила: — Да, все директора́ — приняли назначение. — В таком случае — вы знаете, что делать. Есть угроза птенцам Грифона? — Не похоже, что Фадж о них знает. — Ни об одном? — На них даже не обратили внимания. В любом случае, я их всех проинструктировала. Всех пятерых. Троих — огненных, одну... как бы её... вы знаете, кого одну — она одна такая, и ещё одного... светлого — который последний. Огненные постарше — похоже, были не в курсе. — Хорошо. Им же лучше. Тогда действуем по плану. Я верю, вы справитесь. По этому каналу связываться — только в безопасном случае. Для экстренной связи — используйте третий канал. Для надёжной, но не срочной — четвёртый. За помощью — можете обращаться к Наставнику и Кулинару. И лучше ввести их в курс дела. — Кулинара тоже? Вы уверены? В свете недавних событий... — Да. Уверен. И в крайнем случае — можете также подключить Глазастого. — Хорошо. Вам виднее. Доложу по итогам. Если не выйду на связь до полуночи завтра — значит, остался лишь план «F». — Принято, — он помедлил и добавил, — держитесь там. Может, всё обойдётся. — Спасибо, — она тяжело вздохнула. — И удачи. — Вам так же. Услышав прощальные слова, голова пропала, а пламя — вновь стало обычным, озаряя помещение оранжевым светом. Кроме него гостиную освещал лишь тусклый свет запылившейся хрустальной люстры.

***

— Ну всё, теперь нас точно никто не побеспокоит, — с непринуждённой улыбкой директор снова повернулся к Гарри. — Профессор, что это сейчас было? Грифон — это я? Почему мои друзья в опасности?.. — Они в безопасности, Гарри. Всё в порядке. Просто их могли использовать против тебя. — Кто мог использовать? Министр? Зачем? И откуда такая секретность с кодовыми именами? Что происходит? — Гарри, ты присядь... Дамблдор стянул брезент с одного из стульев и положил его на всё ещё накрытый стол. Потом освободил второй стул и сел на него сам, повернувшись к первому. — Ну? Садись. Вообще, чувствуй себя как дома... Насколько это возможно. Ты тут, похоже, надолго, — он указал ладонью на свободный стул и загадочно взглянул на Гарри поверх своих очков-половинок. В глазах профессора игриво отражались танцующие языки пламени из камина. Как только студент прошёл вглубь гостиной и занял предложенное место, Дамблдор продолжил. — Кодовые имена — потому что профессор МакГонагалл, видимо, была не уверена, что это каминное соединение — не прослушивается. Подстраховка на всякий случай. — А почему оно могло прослушиваться? — Потому что Министерство... точнее, министр — как мы и опасались, вторгся на территорию школы и попытался произвести силовой захват, используя мракоборцев. Целью захвата — был ты... и, по-видимому, я тоже. — Зачем ему это делать! — Затем, что он боится. А люди в страхе совершают необдуманные поступки. — Чего ему бояться-то? Вас? — Так, давай обо всём по порядку. Тебя профессор Люпин ввёл в курс дела? — Сегодня? Да он мне почти ничего не объяснил. Сказал только, что у меня какой-то шибко особенный патронус. Истинно Первородный — или как его там... — Первозданный, — поправил его директор. — Ну вот этот, да. И что такой же был у колдуна, который самый первый патронус призвал. Но Люпин мне вообще ничего не объяснил. Ни зачем он такой нужен, ни что он такого особенного делает... И, кстати, вот ещё что: я уже знаю про заклятие... этого... как его... Ультуса. Которое «Экспекто Ультум». Так что можете не делать вид, что не в курсе. Про него он мне тоже ничего не сказал. А я сам видел, что оно существует. Объясните уже, зачем вы его от нас скрывали! Старый волшебник снял очки и протёр глаза, тяжело вздохнув: — Ох, Гарри... Я порой поражаюсь тому, как в тебе сочетаются такая взрослость с такой наивностью... Это, наверное, и делает тебя таким особенным... Ничего я от тебя не скрывал. — Вы понимаете, о чём я! Не вы лично, но преподаватели. Ни МакГонагалл, ни Люпин — ничего не сказали о том, как можно атаковать дементоров, когда я их спрашивал. И в учебниках даже Гермиона ничего подобного найти не смогла — а уж она-то что угодно откопать в состоянии. Хотя теперь уже очевидно, что такая магия — существует. И если её смог найти я — то вы-то — уж точно просто не могли о ней не знать! А значит, то, что в библиотеке нет ни единого её упоминания — не случайность. Кто-то специально устранил оттуда всё, хоть как-то связанное. И раз вы не могли не знать про Ультус, раз всё равно нет ничего в библиотеке — значит, вы причастны. Так зачем же вы держали эту магию от нас в тайне? — третьекурсник нахмурился, требуя ответа. Директор лишь добродушно усмехнулся: — Ты, и правда, истинный гриффиндорец. По-настоящему самоотверженный и верящий в других. Настолько, что даже не можешь допустить мысли... Да-а-а, ты не перестаёшь меня удивлять. Никто от тебя ничего не скрывал... — Да ну как же! Я ведь собственными глазами видел... — Послушай меня, Гарри. Никто от тебя ничего не скрывал, потому что никакого заклятия — как ты там сказал, «Ультуса»? — до сегодняшнего инцидента просто не существовало, — Дамблдор помолчал немного, пристально глядя в глаза ученику в надежде, что он всё-таки сам придёт к правильному выводу. Но, так и не дождавшись, озвучил очевидное сам. — Ты всё ещё не понял? Заклятие, способное причинить вред дементору — это ты его со́здал. Сегодня.

***

— П-п-погодите, что значит «создал»? — Гарри всё-таки смог снова обрести дар речи. — Заклятия же не берутся вот так, из ниоткуда... — А откуда они берутся, по-твоему? Любая магия, которой вас учат в школе — когда-то в прошлом кем-то же должна была быть сотворена впервые. Не задумывался об этом? Кто-то — ведь был первым. Какой-то могущественный маг. Такое происходит нечасто, но всё, о чём знает магический мир — это результат чьих-то открытий. — Профессор, да ну о чём вы! Не может быть такого, что я первый до подобного додумался! Неужели за сотни или — сколько там — тысячи лет никому не пришло в голову поискать слова заклинания, обратного патронусу? Этого просто не может быть! Не может! — Ты прав. Дементоров пытались изучать испокон веков, хоть и не сильно в этом преуспели. В частности, профессор Спэнгл — автор «Заклинаний защиты и запугивания», титанического труда, честь ему и хвала — внёс неоценимый вклад в исследование патронуса и природы дементоров. И он наверняка пробовал найти смежные чары. Но ты, похоже, не совсем правильно представляешь себе саму природу магии. Заклинание — это не просто слова и взмахи палочкой. Это — не создаёт магию, а лишь призывает её. Но чтоб её призвать — для начала нужно, чтоб она существовала. Это и делает маг, создающий новое заклинание: по-настоящему сотворяет его. А слова заклятия и взмахи палочкой — не более, чем его почерк, с которым связываются новые чары, чтобы потом их можно было вызвать повторно. Именно это ты и сделал в Хогсмиде. Создал новое заклятие и назвал его так, как тебе захотелось. Гарри сидел и хлопал глазами, переваривая сказанное. С трудом уложив это в голове, он неуверенно продолжил: — Тогда... Погодите, я не понимаю. Допустим, этот ваш... мой Ультус — и правда открыл я. А что конкретно он делает-то? — Это ты мне скажи, — снова улыбнулся директор, подавшись вперёд. — Ты когда его сотворил — чего вообще хотел добиться? — Я... — Гарри начал вспоминать своё эмоциональное состояние в тот момент. — Я хотел его уничтожить. Дементора. Искоренить чистое зло. Чтобы эта тварь, поглощающая человеческие души, исчезла. Навсегда. — Ну значит, вот это твоё заклинание и делает. Похоже, что Римус правильно понял его назначение. Гриффиндорец попытался вспомнить хоть один из тех вопросов, которые мучили его весь минувший день, но они все — разом куда-то улетучились после таких новостей. — Профессор, а... получается, что это мой тот особенный патронус позволил такое сделать? — Не совсем. Первозданный Патронус — лишь симптом. Он означает, что волшебник в совершенстве овладел этим видом магии. На что способен лишь очень могущественный маг, который, к тому же, должен быть чрезвычайно похож по духу на того, кто изначально создал такое заклятие. Некоторые даже верят, что тот, кто овладеет Первозданной формой неких чар — это никто иной как реинкарнация того самого колдуна, который открыл этот вид магии изначально. Но лично мне кажется, что вот это — уже сказки, — директор небрежно отмахнулся с лёгкой усмешкой. — Конкретно чары Патронуса — это очень древняя магия, и она давно обросла таким слоем мифов и легенд, что отличить правду от вымысла — уже невозможно. Для Первозданного Патронуса народ даже особое название придумал: Патронус Истинной Души. Ты его наверняка слышал. — Нет, ничего такого не припомню. Я же среди магглов вырос. — Я помню, Гарри... Я помню, — Дамблдор тяжело вздохнул, осознавая груз его прошлых решений. — Но думал, что друзья-то тебе наверняка рассказывали. Как всё загадочное, чары патронуса вызывают бурный интерес у обывателей. Так что ходит немало легенд про того загадочного волшебника, который вновь явит миру Первозданный Патронус, — Дамблдор ещё раз окинул Гарри взглядом. — И теперь я точно знаю, что это всё — сказки. У тебя с этим чародеем из мифов — вообще ничего общего. Но не важно, правда это или нет. Важно, во что люди верят. А образ того обладателя Первозданного Патронуса из легенд — могущественный, но опасный. — Так поэтому Министерство попробовало меня схватить? — Думаю, что да. Зная Фаджа... Он никогда не славился принятием обдуманных решений. Тем более — когда он принимает их поспешно. Если он узнал, что произошло в Хогсмиде, то его первая реакция — это, прежде всего, отобрать у тебя палочку и посадить тебя в клетку: «кабы не вышло чего». — Он — что... — у Гарри брови поползли на лоб, — был готов упрятать меня в Азкабан только из-за того, что боится? — Не в Азкабан, но... поверь, у Министерства есть масса других, не менее отталкивающих местечек. Но всё обошлось, как видишь! — директор жизнерадостно хлопнул в ладоши в попытке приободрить студента, и люстра погасла, оставив лишь горящий камин. — Ой, прости, — он хлопнул ещё раз, и тусклый свет снова зажёгся. — Профессор, и что теперь будет? Мне больше нельзя в Хогвартс? Мне теперь всегда придётся скрываться? — Ой, ну что ты! — Дамблдор усмехнулся, слегка зажмурившись и махнув рукой. — Фадж опомнится. Рано или поздно кто-нибудь в Министерстве вправит ему мозги. Или он сам поймёт, как опозорился. Но было важно не дать ему тебя сцапать безо всякого суда и следствия. Уверен, уже завтра Министерство пришлёт свои официальные извинения «о доставленных неудобствах», как они это умеют. — Тогда... почему вы меня привели в это неприступное убежище, а не просто спрятали где-то в за́мке? — На случай, если не пришлёт, — взгляд профессора резко стал серьёзным, давая понять, какое развитие событий он на самом деле имеет в виду. Затем снова улыбнулся. — Но пока об этом рано беспокоиться. Возникнет такая проблема — тогда и будем об этом думать. А сейчас — расскажи мне в подробностях, что там произошло. И что к этому привело. Гарри набрал воздуха в грудь и принялся пересказывать хронологию сегодняшних событий. Опустил лишь некоторые детали, не имеющие отношения к делу: характер его отношений с Кормаком, стычку с близнецами и то, как именно он выбрался в Хогсмид. — Понятно, — кивнул директор по завершении рассказа. — Всё именно так, как и передал мне профессор Люпин. Ну, кроме формы заклятия. Вот только... ты не в курсе, что подслушивать разговоры преподавателей — нехорошо? — Я... простите, профессор. Вы сказали — в подробностях... — Не всё, что я говорю, сто́ит понимать буквально... Ой, кажется, я отвлёкся и прослушал часть рассказа — ничего не запомнил после того, как ты вошёл под мантией в «Три метлы». Старость — не радость, — он игриво подмигнул, а затем, хлопнув себя по коленям, встал со стула. — Ну ладно. Хватит с тебя на сегодня. Спать уже пора. Весь Хогвартс уже полчаса как в своих кроватях. Пойдём, проведу экскурсию по этим роскошным апартаментам, — усмехнулся он. Гарри тоже встал и проследовал за директором, вышедшим в коридор. Оказавшись у лестницы, Дамблдор указал на дверь, которую не было видно от входа — рядом с той, в которую упирался коридор. — Это туалет, — произнёс он и стал подниматься по лестнице вверх. Оказавшись на втором этаже, Гарри увидел точно такой же ряд дверей, как и на первом. Только самих дверей было побольше. Вдоль них простирался такой же узкий коридор, слева от которого были перила. На другом конце вновь была лестница, которая вела, по-видимому, уже на чердак. — Здесь — спальни, — пояснил профессор. — Выбирай любую. Я бы на твоём месте взял третью: она как раз над камином. Быстрее согреется. На втором этаже и так уже было не настолько холодно, но Гарри согласно кивнул и открыл третью дверь, которая была чуть правее от центра стены. Уже догадавшись, как именно здесь включается свет, он хлопнул в ладоши — и на стене загорелся светильник. Комната была длинная, но узкая, лишь немногим шире, чем коридор. По левую руку, ближе ко входу в комнату — из стены торчала кирпичная кладка каминной трубы, уходящей наверх. Прямо перед Гарри, почти у самой двери — стояла кровать, направленная подножьем ко входу. Слева от неё оставался тесный проход. За ней — были ещё две таких же кровати. А за ними — стоял шкаф — точно так же, вдоль стены, прямо у окна. Кровати, как и шкаф, были тоже покрыты брезентом. Гарри аккуратно стянул ближайший, стараясь не поднять в воздух пыль. — Это, конечно, не гриффиндорская спальня, — извиняющимся голосом сказал директор, — но лучше, чем ничего. Сегодня тебе спать, похоже, придётся в одежде. Гарри понял, почему директор так сказал, увидев, что на кровати нет постельного белья. Лишь колючее одеяло прямо поверх матраса и такая же голая подушка. — И я бы на твоём месте накинул на подушку какую-нибудь рубашку или полотенце — вместо наволочки. Даже если я вспомню, где они тут хранятся — на местном постельном белье ты спать не захочешь, поверь. Так... Добби, ты — тоже переночуй здесь, с Гарри. Тут — теплее. Выбирай кровать. Я — буду в соседней спальне, — директор указал на следующую дверь. Когда Гарри обернулся, чтобы увидеть, в какую сторону указывает Дамблдор, его взгляд зацепился за эльфа, стоящего рядом с директором. У того дрожали губы, и он изумлённо свёл брови, глядя куда-то вглубь комнаты своими большими глазами, на которых опять начали наворачиваться слёзы. — Добби будет спать на большой кровати? Седой волшебник опустил взгляд вниз к домовику. — Здесь других — нет. Прости, комната для домовых эльфов не предусмотрена. Когда мы это возводили... Домовик бросился к Дамблдору и в слезах благодарно обнял его ногу: — Добби этого не забудет! Профессор Дамблдор — лучший хозяин... нет, лучший работодатель. Добби не знает, как — но Добби отплатит за такую щедрость! — Добби, ну перестань, — смутился маг. — Тебе же нужно где-то спать. Давай, проходи. Выбирай кровать. Продолжая всхлипывать от счастья, эльф проковылял в комнату, с неверием оборачиваясь на хозяина дома. Вслед за ним залетел чемодан и опустился на пол рядом с Гарри. Остановившись у самой дальней, третьей кровати, домовик с виноватым взглядом дрожащей рукой неуверенно указал на неё: — Добби хочет спать поближе к окну. — Да как хочешь. Гарри, ты же свою кровать уже выбрал? — Да. Я как раз — не хочу у окна. Там же с утра — солнце... — Солнце? — эльфа переполняли эмоции. — Добби увидит рассвет, лёжа в кровати? Директор — лучший работодатель! Добби бесконечно благодарен директору Дамблдору и сэру Гарри Поттеру! Обоим магам от такого восхищения стало как-то неловко. Гарри попытался успокоить старого знакомого: — Добби, это всего лишь кровать... — Это настоящая кровать! Добби этого не забудет! Добби будет работать вдвое... втрое усерднее! — Так, Добби. Сейчас — тебе надо вдвое усерднее укладываться спать, — аккуратно попробовал умерить его пыл Дамблдор. — В общем, я ещё пойду вниз, посижу у камина. А вы — давайте, ложитесь. Завтра — наверняка будет насыщенный день. К тому моменту, как директор это произнёс — Гарри уже закончил натягивать рубашку на подушку. Повязав рукава с обратной стороны, чтоб импровизированная наволочка не сползла, он водрузил подушку на место, а сам — вышел из спальни и спустился вниз, чтобы посетить туалет перед сном. Уборная оказалась под стать остальному дому: грязная, с тусклым светом и везде, где только можно — покрытая толстым слоем пыли. Ладно хоть, унитаз всё ещё работал, хоть после смывания он и стал набираться с жутким грохотом в трубах. После открытия крана — некоторое время сперва был слышен лишь свист выходящего воздуха. Потом — заставляя кран тарахтеть и трястись, хлынула ржавая коричневая жижа. Но, пробежав где-то через минуту, в раковину всё-таки полилось что-то более-менее прозрачное, в чём было не противно сполоснуть руки. Хотя при таком тусклом свете от лампы, со всех сторон покрытой непроглядным слоем пыли, быть уверенным в чистоте воды было нельзя. Когда Гарри вернулся в спальню, Добби уже лежал на своей кровати: на животе, подложив руки под подбородок поверх подушки и не отрывая взгляда от окна. — Спокойной ночи, Добби, — сказал гриффиндорец, ложась в свою кровать. — И вам тоже, сэр! Лишь оказавшись головой на подушке, Гарри осознал, насколько безмерно он за сегодня устал. И, едва сомкнув глаза — тут же провалился в объятия сна. Несмотря на пыльный воздух, по-прежнему надетую одежду и незнакомое место ночёвки.

***

Проснулся Гарри от яркого солнечного света, невыносимой жары и аппетитного запаха какой-то выпечки. Едва продрав глаза, он потянулся к тумбочке за своими очками... но вместо этого ладонь упёрлась в какую-то стену. Оглянувшись по сторонам от недоумения, он осознал, что находится не в привычной башне Гриффиндора, а в старом заброшенном доме на крыше здания в Лондоне. Потребовалось некоторое время, прежде чем он окончательно проснулся и вспомнил, куда дел очки перед сном. Они оказались на чемодане, стоящем у подножья. Парень сел на кровати, поправляя одежду, растрепавшуюся за ночь. Ему было жарко. По-видимому, за время его сна дом всё-таки нагрелся, и сейчас, будучи в уличной одежде в помещении, он понял, насколько вспотел. Одно это — уже успело испортить настроение с утра. Умываться в том туалете он, скрепя сердце, ещё мог себя заставить. Но вот принимать душ в той ванне, которая была прямиком из фильма ужасов — точно нет. Гарри неохотно встал с кровати и оглянулся по сторонам. Третья кровать — та, которая стояла у окна — была уже пуста и аккуратно заправлена. Насколько это было возможно без постельного белья. На полу всё так же лежал толстенный слой пылищи, ещё более отчётливо видимый в лучах утреннего солнца. Гарри надел ботинки, встал, поправил одежду — особенно, джинсы, за ночь съехавшие на бок — и напялил очки, которые взял с чемодана. Стянув куртку и бросив её на кровать, он вышел из комнаты... и обомлел. Перед ним предстал коридор, который он видел вчера. Но в совершенно другом состоянии. Здесь было светло и, что важнее — чисто. В натёртом до блеска паркете отражались красивые резные перила, которые и сами выглядели как новёхонькие. А в воздухе — вместо пыли и запаха плесени висел аромат чего-то весьма вкусненького, доносящийся снизу, где кто-то гремел посудой. Спустившись на первый этаж и первым делом заглянув в туалет, Гарри увидел совершенно не то, что застал там вчера. Светлое помещение, отделанное блестящим бело-бежевым кафелем, в котором красовалась изысканная фарфоровая ванна на изогнутых ножках, а на полочку у раковины — было даже не страшно положить зубную щётку. Над которой, как оказалось, было ещё и зеркало. Когда Гарри вышел оттуда — он направился на источник аромата, от которого бежали слюнки. Дверь во вторую, среднюю, комнату — была открыта нараспашку. Заглянув в неё, он увидел Добби, носящегося по кухне — такой же чистой, как и весь остальной дом, пока на плите что-то кипело в большой кастрюле, а её содержимое сам собой помешивал большой черпак. Эльф же — только что забрался на стул перед кухонным столом, который уже ломился от всевозможной еды. Закончив выкладывать очередное блюдо из другой кастрюли в большую фарфоровую ёмкость, он повернулся, чтобы сгрузить освободившуюся тару в раковину — и заметил Гарри. В тот же момент он замер на месте и, как преступник, пойманный с поличным, заметался взглядом по кухне: — Добби разбудил сэра Гарри Поттера? Добби не хотел! Добби плохой домовик! Он схватил кастрюлю обеими руками и принялся бить себя её дном по голове. Увидев это, Гарри, забежал на кухню и остановил его: — Добби, ты чего! — Добби не успел! Добби должен был приготовить завтрак до того, как волшебники проснутся! Добби должен наказать себя! — он бросил кастрюлю на пол и схватил поварёшку. Гарри остановил его снова: — Ты не должен наказывать себя! Ты же свободный домовик. Помнишь? Гордый, свободный домовик. Тот неуверенно выпустил столовый прибор из рук: — Спасибо, сэр Гарри Поттер. Добби ещё не привык. Но Добби старается! Добби хочет быть полезным. Но Добби виноват: Добби не успел закончить до прихода волшебников. — Шутишь? — Гарри изумлённо вытаращил глаза. — Ты и так тут сотворил какое-то чудо! Это ты один умудрился привести весь дом в порядок? — Сэр Гарри Поттер не злится, что Добби не успел приготовить завтрак? — «Сэр Гарри Поттер» — охуевает от того, что тебе и так удалось сделать. Успел / не успел — это дело десятое. И уж точно — тебе совершенно не за что себя наказывать. — Добби признателен, — он смущённо опустил глаза. — Ты сам-то — давно встал? — Добби проснулся с рассветом, — по тельцу домовика пробежала дрожь оттого, что он испытал такое несказанное счастье. — Добби старался не шуметь, чтобы не разбудить сэра Гарри Поттера и профессора Дамблдора. Добби успел закончить с уборкой, но не успел — с завтраком. — Ничего страшного, — поспешил его успокоить Гарри, понимая, что иначе — опять может начаться акт самобичевания. — Ты очень трудолюбивый. — Спасибо, сэр! Добби знает, что не достоин такой высокой похвалы, но он очень признателен за такое великодушие. — Ты сам-то — хоть поел? — понимая, что бесполезно разуверять эльфа в третий раз, гриффиндорец попробовал сменить тему. — Добби поест, когда закончит готовить завтрак для волшебников! — Слушай, ну морить себя голодом — не дело. Давай, хоть перекуси, что ли... — Нет! — отрезал домовик. — Добби не настолько низко пал! Профессор Дамблдор платит Добби за его работу, а работа ещё не сделана. Добби не успел, но Добби — не лентяй! — Добби, ну ты же теперь не Малфоям прислуживаешь! Никто не станет на тебя ругаться, если ты на несколько минут оторвёшься от дел и сам хотя бы позавтракаешь... — Нет! Добби — не лентяй! — он нахмурился. — Сперва работа — потом награда. Добби ещё не заслужил. Сэру Гарри Поттеру лучше подождать в гостиной, когда завтрак будет готов. Осознавая, что его благие побуждения обидели домовика, Гарри отступил назад, держа руки перед собой в жесте «всё-всё, ухожу» — и покинул кухню. Открыв соседнюю дверь, ведущую в гостиную — он понял, что тот проход в стене, который он заметил вчера рядом с камином — на кухню-то и вёл. Но, дабы не смущать эльфа своим видом, он занял место поближе к двери, у камина, откуда он не мог видеть, чем там Добби занимается, а значит — и домовик не видел его. По крайней мере, так он не будет стоять над душой. Заняв место за столом, гриффиндорец осмотрелся повнимательней. Овальный стол был из какой-то тёмной породы дерева. Стулья с мягкими спинками и сиденьями, обшитыми бархатом вишнёвого цвета, были изготовлены из того же дерева и в том же стиле, в котором был стол. Кожаный диван напротив, однако, был немного другим по стилю, хоть и вполне вписывался в обстановку. Атласные шторы, цвет которых вчера было тяжело определить из-за покрывшего их слоя пыли, оказались благородного винно-алого цвета. Помещение чем-то даже напоминало гостиную Гриффиндора, в которой также преобладали красные, жёлтые и коричневые цвета. Стены были отделаны вертикальными планками из светлого дерева, позволяя падающему на них свету из окон, рассеиваясь, заполнять всю гостиную. Над столом — висела большая хрустальная люстра, будто собранная из гроздей алмазов, в гранях которых радугой переливалось утреннее небо за окном, отбрасывая сотни солнечных зайчиков по всей комнате. В целом — взгляду было особо и не за что зацепиться. Но вместе с тем, комната ощущалась довольно уютной. Гарри обернулся направо, услышав шаги, спускающиеся по лестнице. Вскоре в комнату зашёл заспанный директор, удивлённый не меньше, чем сам Гарри, когда он только спустился на первый этаж. — Доброе утро. Добби всю ночь не спал, что ли? — спросил он у ученика, как только его заметил. — Здравствуйте. Сказал, что с рассветом проснулся. Директор изумился ещё больше, оглядывая комнату, и направился к кухне, но Гарри его окликнул полушёпотом: — Если вы хотите ему сказать, чтоб не загонял себя — не надо. Я попробовал — его это только обидело. Дамблдор остановился на полпути, призадумался, а потом повернулся к камину и взмахом палочки снова зажёг его. Затем сел на соседний стул рядом с Гарри — видимо, тоже выбранный по принципу «чтобы не мозолить глаза эльфу» и тихо спросил: — Ну, как спалось? — Да нормально. Как обычно, — соврал парень. — А если по-честному? — По правде... спать в одежде — вся спина затекла, — он потянулся. — И вспотел под утро, как после марафона. Хорошо хоть, что Добби уже успел туалет привести в порядок. Если бы не это — даже не знаю, как бы я сегодня весь день ходил без душа. — Это точно. Утренний душ — нам обоим не помешает. — Профессор, а вы ради этого Добби сюда взяли? Чтобы он здесь всё в порядок привёл? — Да, в том числе... но я не думал, что он успеет так быстро. Я его ещё ни о чём даже не попросил. Да и, по правде, я сам не знал, что убежище было в настолько плачевном состоянии. Хотя... — он уставился в потолок, — этого следовало ожидать... Я же тут в последний раз бывал... Разве что... Со стариной Гринд... Ой, даже не помню, когда. — Так какие у нас теперь планы? — без предисловий спросил Гарри, переводя отвлечённые разговоры в сторону важной темы. — К чему нам надо готовиться? Вы сказали, сегодня будет важный день. — Пока что — нам надо ждать дальнейшего развития ситуации. Но нужно быть готовыми в любой момент покинуть убежище. В лучшем случае — профессор МакГонагалл просто сообщит нам, что ситуация уже разрешилась сама собой. — А в худшем? — после короткого ожидания так и не услышав вторую половину, спросил Гарри. — А в худшем — поговорим об этом потом. Сейчас — позавтракаем, а там уже — и будем смотреть дальше. Просто будь готовым собираться, в случае чего. Гарри кивнул и через плечо профессора увидел, как Добби вошёл с кухни, а над ним — летел поднос с несколькими большими фарфоровыми чашами, накрытыми крышками. Увидев Дамблдора, он остановился с провинившимся видом: — Добби... опять не успел? Добби не успел дважды! Плохой Добби! Он кинулся к камину, пытаясь схватить кочергу, но Дамблдор его опередил, развернувшись на стуле. Он попробовал успокоить домовика отеческим тоном: — Добби, всё ты успел! Вон какой ты молодец! Я думаю в этом месяце выписать тебе премию. За работу в экстренных обстоятельствах. Как насчёт десяти галеонов? Эльф недоверчиво поднял взгляд: — Добби благодарен профессору Дамблдору за его доброту, но Добби знает, что не заслужил. Добби будет трудиться усерднее в следующий раз! — Премия — десять Галеонов? — нахмурился Гарри. — Добби понимает, что это в десять раз больше его оплаты, поэтому Добби не смог бы принять такой щедрый дар, даже если бы заслужил. — В десять раз? Профессор, он — что — получает 1 галлеон в месяц? — Гарри раздражённо повернулся к директору. — Я ему который месяц пытаюсь дать больше под разными предлогами, но он не берёт, — Дамблдор шепнул, разведя руками. — Сам же видишь. Угрюмый взгляд гриффиндорца сменился на озадаченный, и он перевёл его на домовика. Поймав взгляд Гарри, эльф опомнился и затараторил: — Сэр Гарри Поттер может не говорить! Добби сам всё понимает! Добби слишком отвлёкся, так и не подав еду к столу! Добби сейчас исправится! Он спешно повернулся к подносу, повисшему в воздухе, и тот продолжил путь к столу. Добби же суетливо помчался обратно на кухню и через секунду вернулся, отправляя по воздуху ещё два подноса, набитых всевозможной едой. Наконец, он точно так же пролевитировал две тарелки со столовыми приборами, которые легли на стол перед Гарри и Дамблдором. Не обнаружив на столе третьей тарелки, профессор спросил: — Добби, а ты? — Всё-всё, Добби уходит! Добби не смеет мешать волшебникам! — Нет, погоди. Где твоя тарелка? — На... кухне, — осторожно ответил домовик, не понимая, к чему такой странный вопрос. — Нет, так не пойдёт, — суровым голосом отрезал Дамблдор. — Садись с нами. — Но Добби ещё не вымыл посуду... — Добби, ты на кого работаешь? — директор свёл брови. — Добби служит профессору Дамблдору, за что ему бесконечно... — Так вот, — перебил его пожилой волшебник, — профессор Дамблдор — требует, чтобы ты сел с нами и поел нормально. И сам выбрал размер премии, раз уж 10 галеонов брать отказываешься. — Хорошо, если профессор Дамблдор настаивает... — Настаиваю. Эльф неохотно щёлкнул пальцами — и с кухни прилетело ещё одно крохотное блюдце. Оно приземлилось с другой стороны стола — по диагонали — максимально далеко от того места, где сидели Гарри с Дамблдором. Он с испуганным видом — таким, будто совершает немыслимую дерзость — залез на стул и сел, весь сжавшись. — Ну так что, определился? — уже мягким голосом спросил директор. — Один... — трясущимся голосом произнёс эльф. — Один галеон. — Два, — настоял Дамблдор. — По одному — за каждый раз, когда ты проявил себя. Один — сегодня и ещё один — за то, что ты умудрился сделать на прошлой неделе. — Добби лишь организовал хранение продуктов... — До тебя такая организация — была? — Нет... — Кто-нибудь ещё догадался этим заняться? — Нет... — Это помогло другим домовикам в их работе? — Да... — Получается, что ты сделал работу сразу за нескольких эльфов. Это достойно премии. Согласен? — Согласен, — неохотно кивнул домовик. — Ну вот и договорились. Значит, два галеона, — с этими словами Дамблдор повернулся к стоящим перед ним яствам и начал изучать меню. Окинув еду взглядом, он насторожился. — А ты вообще из чего это всё приготовил? — Добби позаимствовал немного продуктов из запасов Хогвартса. Директор резко повернулся к эльфу снова: — Ты покидал убежище? Домовик испуганно округлил свои большие глаза: — Нет-нет! Добби не посмел бы поставить под угрозу сэра Гарри Поттера! Добби призвал продукты сюда, — на этих словах взгляд Дамблдора сменился на озадаченный и, поймав его, эльф пояснил. — Новая система хранения позволяет призывать продукты всем домовикам, которые работают в Хогвартсе. Чтобы сэкономить время. А профессор Дамблдор — ещё не выгонял Добби. — По этим призывам — кто-нибудь может отследить, куда были перемещены продукты? — Нет. Добби не думал, что кто-то из домовиков посмеет растрачивать продукты куда-то кроме приготовления еды в Хогвартсе... — Хорошо, что не подумал. Тогда ладно. Но впредь — пока ты тут — давай перед тем, как ты попробуешь взаимодействовать с кем или чем угодно за пределами этого дома — ты спросишь у меня? Одна ошибка — и наше местоположение может быть раскрыто. Ты же не хочешь, чтобы те, кто угрожает Гарри, нашли его? — Добби не хотел, — виновато опустив взгляд, домовик помотал головой, хлопнув по лицу собственными большими ушами. — Добби понял свою ошибку. Добби не совершит такого впредь! — Ничего страшного не произошло. Так что не вздумай себя наказывать! Но на будущее — имей в виду. А теперь — давайте уже есть... От твоей стряпни у меня уже живот урчит. С этими словами Дамблдор принялся накладывать себе еду, пока Гарри уже уминал за обе щеки.

***

— Профессор, а, всё-таки... Если не обойдётся — то какие дальнейшие планы? — спросил Гарри, приступая к десерту. — Мне лучше быть в курсе, к чему готовиться. Директор окинул его оценивающим взглядом и ответил: — Ну ладно. Пожалуй, ты прав... Вариантов развития событий — несколько. В лучшем случае — всё обойдётся само собой — тогда ты просто вернёшься в Хогвартс. Но если по реакции Министерства станет понятно, что мы имеем дело не с этим сценарием — тебе придётся в спешном порядке научиться самообороне. Как я сказал, фигура того мага из легенд, воплотившего Патронус Истинной Души — довольно неоднозначная. У него есть как поклонники, считающие его чуть ли не новым Мерлином — так и ненавистники, убеждённые, что с его приходом настанут тёмные времена. А значит, тебя попытаются убить. И это будет не один лишь Волан-де-Морт со своими приспешниками, как раньше. А гораздо, гораздо больше желающих. Которые ещё и будут убеждены, что совершают благое дело. И даже в Министерстве — найдутся те, кто будет разделять их взгляды. Поэтому — тебе надо уметь постоять за себя. Хотя бы на том уровне, на котором защитой владеют начинающие мракоборцы. Я понимаю, будет нелегко... — Профессор, — перебил его Гарри, — вы меня сами учить будете? — Нет, я тут с тобой — просто на всякий случай. Твоей подготовкой займутся профессора́ Хогвартса. — То есть, я туда всё-таки вернусь? — в его взгляде затеплилась надежда. — Нет. Если придётся скрываться — то нет. Ты останешься здесь... Ну или в нескольких, самых худших, сценариях — окажешься в другом убежище. Но это, в любом случае, будет не Хогвартс. Учителя будут посещать тебя, а не ты — их. — То есть, я буду не совсем отрезан от мира? — Ты вообще не будешь отрезан от мира. Это же — не Азкабан. Просто... тебе придётся избегать личных контактов. — А как же контакты с учителями? — Ну кроме них, да. — Профессор... а раз уж они всё равно будут перемещаться ко мне сюда из Хогвартса — они могут захватить с собой моих друзей? — Лучше не надо. Фадж ещё не знает, что может использовать их для давления на тебя. И лучше пусть это так и останется. Учителя Хогвартса — хоть по ним и не скажешь — могут постоять за себя. Даже при столкновении с мракоборцами. Но вот подключение студентов — это большой риск. И для них, и для тебя, и для всей операции. — А в чем, собственно, операция? — Защитить тебя — до тех пор, пока ты не сможешь защищать себя сам. Это же, вроде бы, очевидно. Пойми: ты теперь — не просто Мальчик-Который-Выжил. Ты — носитель Первозданного Патронуса. Тебе суждено продвинуть этот раздел магии далеко вперёд. Независимо от того, осознаёшь ты это или нет. И магический мир не может допустить, чтобы по чьей-то глупости он лишился такого чуда. Я не могу этого допустить. Слова директора прозвучали так, будто Гарри теперь до конца своей жизни обречён играть роль курицы, несущей золотые яйца. Которую непременно надо сохранить. И которая непременно должна продолжать нестись. Хочет она того или нет. Даже если ради этого придётся посадить её в клетку. Кажется, уловив такие опасения во взгляде гриффиндорца, директор уточнил: — Разумеется, найдутся люди, которые попытаются воспользоваться твоим даром. Особо рьяные — могут даже решиться посадить тебя на цепь. При чём, под красивые лозунги про «общественное достояние» и рассуждения о том, что, дескать, благо многих важнее, чем благо одного. Именно поэтому ты и должен научиться обороне. Твоя уникальная связь с чарами Патронуса — несомненно, даёт тебе колоссальную фору. Но одно лишь это — не убережёт тебя от козней недоброжелателей. Гарри, ты меня понимаешь? Парень тяжело вздохнул: — Да. — Ты понимаешь, почему это так важно? — Да. Вы не сможете оберегать меня вечно. — Именно. Жаль, что всё так сложилось, и такой колоссальный груз свалился на твои плечи. Но — к сожалению, судьбу не выбирают. Хотя, признаться, я рад, что такое могущество обрёл именно ты. В руках тёмного мага это, и правда, могло ознаменовать начало крайне мрачной эпохи. «Вы не представляете, как близок я был вчера к тому, чтобы самому стать тёмным магом.» Предупреждая его возражения, Дамблдор подытожил: — Даже если у тебя есть в этом сомнения — поверь: ты — один из немногих, кому я бы доверил хоть собственную жизнь. И, полагаю, не я один готов на такое. «Да, Кормак мне прямым текстом сказал, что пошёл бы со мной против всего мира.» — Ладно, я и так на тебя с утра столько всего вывалил. Пора, и правда, в душ. Пока есть возможность. Ты в первый пойдёшь или во второй? — Да это же ваш дом, я тут в гостях. Идите вперёд, я подожду... — Нет, ты в который из туалетов пойдёшь? На первом этаже или на втором? — А тут их два, что ли? — Да, я же вчера... Ох, видать, забыл показать. Да, два. Это убежище рассчитано на то, чтобы тут мог скрываться довольно многочисленный отряд. — Тогда на первом. — Как хочешь. А я пойду наверх. Добби, спасибо. Завтрак был — просто объедение! Он встал из-за стола и, насвистывая какую-то весёлую мелодию, направился на второй этаж, пока Гарри, не торопясь, смаковал остатки десерта. А эльф-домовик с растерянным взглядом, всем своим видом давая понять, что ему за столом было не место, неловко сидел перед своим уже опустевшим блюдцем.

***

Принимая утренний душ в ванной комнате, рассчитанной лишь на одного посетителя и изобилующей изысканным убранством — Гарри не мог отделаться от ассоциаций с ванной старост. А она — напоминала о Кормаке. Одна мысль о котором с учётом того, что ему в ближайшее время не светит вновь встретиться с этим совершенным Аполлоном, невольно вызывала воспоминания о том, как именно они проводили время вместе. А будучи при этом голым под струёй воды — Гарри, конечно же, начал возбуждаться. Но вести себя столь похабно в тайном убежище самого директора — было уже просто верхом свинства. Так что, изо всех сил отгоняя такие мысли прочь, он поспешил привести себя в порядок и покинуть туалет. Накинув чистую одежду, он вернулся в гостиную, продолжая вытирать голову. Дамблдор был уже там, удобно рассевшись на диване с книжкой в руках. Заметив её, Гарри призадумался и через пару секунд озвучил напрашивающийся вопрос: — Профессор, а... простите, я понимаю, что в сложившейся ситуации это последнее, о чём надо думать, но... тут вообще есть, чем заняться? Раз уж я теперь буду здесь — мне что делать-то? Директор поднял на него улыбчивый взгляд, устремив его поверх своих очков-половинок: — Вот «Ежедневный пророк», — он кивнул в сторону газеты, лежащей на столе, — но там ничего интересного. Очередные сплетни про «Ведуний». Сплошное враньё. Про беднягу Барбари — столько всего наплели... я поражаюсь, как им самим-то не противно на себя в зеркало смотреть после такого. Кто там автор? — он наклонился к столу и взглянул на передовицу, где красовалась колдография легендарного бородатого гитариста с выпученными глазами, которого явно застали врасплох этим снимком. — Ну естественно, кто ж ещё! Как вообще эта гадкая бессовестная журнашлюха... Ой, прости. В общем, там — ничего стоящего. У меня, вот, с собой удачно книжка оказалась. В кармане нашёл. Но тебе не понравится... Гарри взглянул на обложку: там был изображён лысый мускулистый мужик с голым торсом, волосатой грудью и бородой «лопатой». Он держал за талию какую-то даму в пышном розовом платье, которая, похоже, потеряла сознание у него на руках, картинно откинувшись назад и запрокинув голову. Вверху, заковыристым шрифтом с кучей завитков, было написано длиннющее название: «Томные страдания рабы любовн...» — Гарри не успел дочитать: директор открыл книгу пошире. Но уже по одному этому было понятно, что профессор прав: такое бульварное чтиво — ему точно не по вкусу. И, признаться, он был даже несколько разочарован выбором директора в литературе. Хотя — у каждого свои причуды... Не заметив, как Гарри непроизвольно поморщился, едва одним глазком увидел обложку этого книжного «шедевра», Дамблдор продолжил: — Тут, вроде бы, ещё где-то валялся маггловский телевизор... или радио. Вечно их путаю. Но его искать надо. Где-то на чердаке, наверное. Но вообще... я не предполагал, что у тебя будет много свободного времени. Не хочется разочаровывать, но когда у тебя начнутся тренировки — тебе будет не до развлечений. Это лишь сегодня мы выжидаем. Так что — прости, не подумал об этом. Ты же не маленький — можешь найти занятие сам? — Да конечно-конечно... Я просто поинтересовался. Пойду с Добби пообщаюсь пока.

***

Он прошёл в кухню, где эльф заканчивал с уборкой после готовки. Посуда мыла сама себя, как и веник, подметающий пол. Но следил за этим всем — домовик. — Добби, ну что? Теперь расскажешь, как дела? Домовик обернулся к Гарри — и тут его как прорвало. Он рассыпался в благодарностях за то, что «сэр Гарри Поттер» освободил его от Малфоев. Рассказал о своих похождениях в поисках нового хозяина и о том, как все волшебники хлопали перед ним дверью, едва услышав о том, что он хотел оплату за свои труды. Для Гарри это стало неприятным откровением: выяснить, какие маги в массе своей, оказывается, свиньи по отношению к целому виду волшебных существ. Поскитавшись по миру, домовик хранил последнюю надежду: попроситься к некой старой подруге Винки, чтобы она предложила его в качестве второго эльфа своему хозяину. С её рассказов — это был весьма почтенный маг, и он был суров, но справедлив. Но, услышав, что Добби не готов работать бесплатно, она сама его прогнала с позором — и тогда у домовика не осталось вообще никаких надежд. А по красноречивому выражению лица Гарри понял, каким горем это было для эльфа — остаться без дома. Часть истории Добби умолчал, но в его глазах гриффиндорец увидел промелькнувшее отчаяние, недвусмысленно намекнувшее на то, какие мрачные мысли этого трудолюбивого малютку посещали. К счастью, «когда было уже совсем плохо», он задумался: а где вообще могут найти новый дом те домовики, которых прогнали? Сперва он вспомнил про Министерство: у того в ведении полно различных учреждений. Он уже собирался податься туда, хоть и боялся, что его могут отправить служить в Азкабан. Но в решающий момент, когда он уже неохотно брёл в «Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними», ему несказанно повезло: он краем уха услышал, как один из волшебников, мимо которых он проходил, упомянул Хогвартс — тогда-то домовика и осенило: школе непременно нужны эльфы, много их. Целая колония. То, с какой несказанной радостью он описывал дальнейшие события, невозможно выразить словами. Но Гарри воочию увидел, насколько Добби теперь предан Дамблдору за то, что тот — всего-то-навсего — согласился платить ему какие-то гроши. Дальше домовик с гордостью рассказал о том, что теперь носит одежду, и в подробностях поведал об истории приобретения каждого аксессуара. Правда, хоть Гарри и кивал с приветливой улыбкой, ему эти «крайне увлекательные» рассказы о том, как Добби «целых полчаса простоял в настоящей (!!!) очереди» — в одно ухо влетали, в другое — вылетали. До единственного предмета «одежды», историю которого Гарри реально хотелось узнать — до розовых пушистых наручников — он, к сожалению, так и не дошёл. Их прервал голос декана МакГонагалл, донёсшийся из гостиной.

***

— Директор, вы на связи? Гарри услышал, как Дамблдор со скрипом встал с кожаного дивана и подошёл к камину: — Возможно... Канал защищён? — Да. Мы его несколько раз проверили. — Если защищён — то что у меня было в руке в ту ночь, когда мы с вами оставляли незабываемую корзинку на пороге одной неприметной двери? — Делюминатор. У меня срочные новости. Через 20 минут... нет, уже почти через 15 — состоится слушание Визенгамота насчёт вас с Гарри. — Где? — Как обычно, в Министерстве. Они специально отправили уведомление обычной совиной почтой, чтобы мы получили его уже постфактум. Меня предупредил наш источник. Гарри, уже вернувшийся в гостиную, обеспокоенно взглянул на директора: Визенгамот — это уже серьёзно. И перспектива пропустить важное заседание, казалось, ничего хорошего не сулит. Дамблдор же, с потрясающей для такого расклада невозмутимостью лишь сухо спросил: — Обвинения? — Преступление против магического мира и государственная измена. — А поконкретнее? — Это всё, что удалось узнать. — Кто обвиняемый? — Формально — Грифон... Гарри, а вы — в качестве свидетеля. Но, Альбус, мы оба понимаем, чего они на самом деле хотят. — Ещё свидетели? — Вроде бы, некто Джон Долиш — вы знаете, кто это? — Знаю. Тогда, Минерва, сообщите о заседании Люпину и Снейпу. И, действительно, уже пора подключ... — Альбус, вы же не собираетесь туда явиться? — ведьма выпучила глаза. — Конечно, собираюсь. И не спорьте. Какой статус у метлы Гарри? — Не готова. Альбус, это же точно провокация... — Минерва, не спорьте! У нас мало времени. Не готова... — он нахмурился. — Тогда прямо сейчас — к вам прибудет Добби. Передайте ему одно перо Фоукса и горстку пепла... Только не рассыпьте. Заверните в лист бумаги. И... извинитесь перед ним за меня, прежде, чем перо выдёргивать. Скажите, что я попросил. Нужно перо среднего размера. Лучше — сбоку, под крылом. Не со спины и не с живота. Там ему — совсем не понравится. И уж точно — не из крыла. Всё понятно? Декан рассеянно захлопала глазами. — Минерва, всё понятно? — Да, — опомнилась колдунья и исполнительно кивнула. — Тогда ждите Добби. Он через пару минут появится прямо в кабинете. Подготовьте всё необходимое. — Перо и пепел. Я поняла. Что-то ещё? — Нет, на этом всё. И сразу после Добби — к Люпину и Снейпу. — Ясно. — Конец связи. Огонь в камине тут же сменил окрас с зелёного на оранжевый, а Дамблдор — повернулся к ученику: — Гарри, быстро за мантией! Возьми её с собой, но спрячь куда-нибудь понадёжнее. Хоть даже в трусы. Обыскивать тебя не станут... надеюсь. По крайней мере, не тщательно. Давай! — гриффиндорец пулей стартанул на второй этаж и уже был у лестницы, когда Дамблдор добавил. — И палочку тоже возьми, само собой! Добби, а ты... Остаток фразы парень не услышал, взбежав вверх и рывком открыв чемодан. Он схватил мантию-невидимку из того отсека, который он под неё выделил с того самого момента, как чуть её не потерял. И, недолго думая, он сделал ровно то, что предложил директор: вытащил рубашку из штанов и сунул мантию в трусы, спрятав её в самое укромное место — в промежность, под причиндалами. Чувствовалось это неудобно, но сохранность артефакта — была важнее. И гораздо неприятнее было бы, если бы пришлось это делать, не приняв сегодня душ. Спешно заправив рубашку обратно, он проверил, что палочка — по-прежнему, в кармане джинсов, и, захватив с кровати куртку, побежал обратно вниз. Бегать с мантией в трусах — оказалось ещё более неудобно, чем ходить. Дамблдор уже ждал его у входа, стоя рядом с Добби. Услышав топот Гарри по деревянным ступеням лестницы, он повернулся к ученику: — Гарри, за мной. С этими словами он взялся за ручку входной двери. Та открывалась туго. И, едва директор потянул её на себя, сперва снаружи раздался свист ветра — и лишь потом она неохотно отворилась. Он шагнул было наружу, но замер на пороге и снова обернулся. — Так. Гарри, Добби. Как открывается проход? — Сначала... — замешкался парень, вспоминая инструкцию, но как только всплыли в памяти вчерашние слова директора — он выпалил вместе с эльфом: — Вокруг левой — три раза, потом вокруг правой — два. — Куда лицом? — К будке, — ответил гриффиндорец. — К лестнице, — вместе с ним ответил домовик. — Хорошо. Пошли, — он быстрым шагом направился к выходу с крыши. Эльф и студент поспешили за ним, пока Гарри на ходу натягивал куртку. Дойдя до са́мой будки, директор открыл дверь и пропустил этих двоих вперёд. Как только Гарри стремительно побежал вниз, Дамблдор его окликнул: — Стой! Он шагнул на лестницу сам, плотно закрыл за собой дверь и открыл её снова: — Назад, — затем он вышел обратно на крышу. Гарри недоуменно поднялся обратно, но когда он вышел вслед за профессором, он понял смысл этих манипуляций: крыша уже снова была пуста. Похоже, до этого — они находились в каком-то особом, зачарованном пространстве, а директору было нужно для чего-то срочно вернуться в обычный мир. Как только Гарри снова оказался на улице, Дамблдор повернулся к домовику: — Добби, ты всё понял? — Да. Добби всё сделает! — Тогда давай. Жду. В тот же момент эльф щёлкнул пальцами и испарился. Директор же повернулся к ученику и требовательно протянул руку: — Палочку, — Гарри суетливо достал её из кармана и передал седому волшебнику. — Мантию взял? — Да. — Спрятал? — Да. — Надёжно? — В трусы, как вы сказали. — Подойдёт. Он стал нервно постукивать палочкой Гарри по открытой ладони, дожидаясь чего-то. Через несколько секунд в воздухе снова возник домовик, протягивая бумажный кулёк и ярко-красное перо. — Спасибо, Добби, — он взял два ценных предмета. — Что дальше — понял? — Никого не пускать, — кивнул эльф. — Кроме? — изогнул бровь директор. — Преподавателей Хогвартса и сэра Гарри Поттера. Добби всё запомнил! — А если ворвётся кто-то ещё? — Добби может и должен атаковать. — Хорошо. Возвращайся. На этих словах домовик, цепляясь носками за покрытие крыши, напоминающее наждачную бумагу, побежал к двум ржавым антеннам. Дамблдор же развернул бумажный свёрток и взял оттуда щепотку пепла, который начал растирать по палочке Гарри. Аккуратно свернув кулёк обратно, он приложил к ней перо феникса и, плотно прижимая их вместе, достал из кармана мантии уже свою палочку, направил её на палочку Гарри и начал беззвучно шевелить губами, сосредоточенно гладя на то, что он, очевидно, зачаровывал. Выражение лица директора чем-то напомнило Люпина на том занятии, когда он применял к палочкам учеников те шибко продвинутые чары, которые удалось сделать лишь при участии Снейпа и Трелони, и от которых появлялись красивые искры. Закончив ритуал, директор вернул Гарри его палочку, а сам — сунул в карман свою, вместе с пеплом и пером. — У твоей рубашки манжеты рукавов — тугие? — Там два ряда пуговиц — слишком свободные и слишком тугие... а что? — растерялся Гарри. — Ты левша или правша? — проигнорировал его вопрос директор. — Правша. А... — Застегни правый рукав туго. Засунь в него палочку. В рукав рубашки, не куртки. Палочку рукоятью — внутрь, кончиком — в сторону ладони, — Гарри расстегнул две пуговицы и начал застёгивать на другой ряд. — Засунь так, чтобы она там держалась. Чтоб не выпала. Если что — прижмёшь запястьем к рукаву. Гарри засунул палочку, как было сказано, и опустил руку вниз, проверяя, что она держится. — Всё, пойдём, — Дамблдор снова открыл дверь и начал быстро спускаться вниз, Гарри поспешил за ним. — Рукой сильно не размахивай. И держи кисть расслабленной, немного согнутой. Чтобы, если палочка выскользнет — ты её поймал... Запоминаешь? — Да. — Если выскользнет — можно засунуть её обратно средним пальцем, сделав вид, что ты просто сложил руку в кулак. Чтобы вытащить — сперва протолкни её наружу запястьем, а потом — вытяни её двумя пальцами. Тоже будто просто собрал кулак. Давай, попробуй прямо сейчас. Сперва вытащить самый кончик, потом — засунуть обратно, — Гарри сделал это на ходу, пока они продолжали быстро перебирать лестницу ногами. — Получилось? — Вроде да. Но не с первого раза. — Пока идём — ещё потренируйся. Только целиком её не вытаскивай. — Профессор, а зачем это? — Чтоб её у тебя не отобрали. Заклинание её не должно обнаружить: тебе повезло, что ядро — именно из пера Фоукса... Если будут обыскивать — на правую руку даже не смотри. И старайся держаться естественно. Лучше — осматривайся по сторонам. И подозрений не вызывает, и обстановку запомнишь на случай отхода... Так, что ещё... Ах да, самое главное, — он остановился и взглянул Гарри в глаза, — палочку доставать — только в САМОМ крайнем случае. Если столкнёшься с самой настоящей опасностью для жизни. Если я тебе никак — вот прямо СОВСЕМ НИКАК — не смогу помочь. При любом другом раскладе — ориентируйся на меня. Понял? — Понял. А... зачем вам с собой перо и пепел? — На случай отступления. Это уже мои проблемы. Ты — свою часть запомни. Что надо сделать, если нас с тобой схватят и потащат в разные стороны? Гарри призадумался. На такой случай Дамблдор, вроде бы, инструкции не дал... — Посмотреть, что делаете вы, и сделать так же? — неуверенно спросил он. — Правильно. Но не вытаскивать палочку. Пошли, — он продолжил бежать вниз. — А что — если тебя одного поведут в темницу? — Послушно пойти, пряча палочку. — Правильно. А если тебя начнут запихивать в карету, которая должна отвезти в Азкабан? — Достать палочку, атаковать и попытаться сбежать. — Правильно. А что если тебя посадят в темницу с каким-то преступником, и он на тебя нападёт? — Достать палочку и обороняться. — Неправильно. Громко закричать, позвать надзирателей на помощь. Только если он реально попробует тебя убить — тогда и только тогда достать палочку. Ладно, надеюсь, ты сообразишь. Они, наконец, спустились на первый этаж и вышли на улицу. Гарри оказался на каменной мостовой между двумя старинными домами. Между ними пролегала узкая дорога, по которой мог проехать лишь один автомобиль — и то, не самый широкий, а по бокам от неё — было два тротуара. Дамблдор оглянулся по сторонам и направился к красной телефонной будке, которая была с другой стороны дороги, напротив двери соседнего подъезда: — Гарри, давай поживее, — не сбавляя темпа, поманил его рукой пожилой колдун, и студент, отреагировавший на смену курса не сразу, сменил быстрый шаг на бег, чтобы догнать директора. — Заходи, — он открыл дверь телефонной будки. Парень не понял, зачем. Но шагнул внутрь. Директор залез вслед за ним и с трудом закрыл дверь. Оказавшись в такой тесноте, он выдал последнюю инструкцию: — С этого момента — не говори ничего лишнего. Если будет такая возможность — лучше я отвечу за тебя. — Понял... А зачем мы сюда спрятались? Нас же всё равно видно... — Мы не спрятались. Сейчас, погоди... — он зарылся рукой в карман и достал монетку. Маггловскую монетку. Дамблдор засунул её в телефон-автомат, и в тот же миг... красная будка с ними внутри поехала вниз, под землю. Вскоре они оказались в темноте, в каком-то вертикальном тоннеле. А через несколько секунд — внизу, через стеклянные стенки пробились лучи света, знаменуя выход из шахты. Будка выехала вниз из потолка большого зала, высотой в несколько этажей. Кабинка продолжала опускаться, и у Гарри появилась возможность разглядеть обстановку, пока она это делает. Неожиданные катакомбы выглядели как-то чересчур облагорожено для каких-то подземелий. Даже, скорее, помпезно. Стены были из лакированного чёрного кирпича, больше похожего на кафель. Внизу — сновала целая толпа волшебников, спешащих в разные стороны. Каждый — по своим делам. Вот уж точно: далеко не самое лучшее место, чтобы спрятаться. На другом конце зала — огромного, даже больше, чем Большой Зал в Хогвартсе — стоял фонтан с величественными золотыми статуями в центре, собранными в единый памятник. Телефонная будка, наконец, опустилась на пол. Дамблдор открыл дверь и вышел. Гарри последовал за ним, оглядываясь по сторонам: — Профессор, а где мы? — В Министерстве Магии, — бросил он, сделал пару шагов от будки и тоже оглянулся по сторонам. — Мы — что — всё это время были под носом у Министерства? — Да. Только не мы — у них, а они — у нас... И я же тебя попросил не говорить лишнего. Убедившись, что он оказался на небольшой «полянке», свободной от спешащих куда-то магов, директор достал из кармана палочку, направил её на своё горло и произнёс: — Сонорус! — дальнейшие слова прогремели на весь зал, заставив всех вокруг вздрогнуть и обернуться к седовласому магу. — АЛЬБУС ДАМБЛДОР И ГАРРИ ПОТТЕР ПРИБЫЛИ НА СЛУШАНИЕ ВИЗЕНГАМОТА, ЗА... — он обернулся к часам, висящим на стене, — ПЯТЬ МИНУТ ДО ЕГО НАЧАЛА.

***

Лица магов в чёрных мантиях с буквой «М» на груди, проводивших спешный досмотр, были чрезвычайно удивлёнными... и немного напуганными. Их было двое: один — матёрый, по которому было сразу видно, что он собственноручно изловил далеко не одного тёмного мага. Другой — хоть и явно внушал мощь настоящего мракоборца, но по сравнению с первым выглядел совсем зелёным салагой, будто вчера окончившим Хогвартс и только-только вступившим в должность. Они с опаской поглядывали на Дамблдора — особенно тот из них, что помладше, который досматривал Гарри. Когда он спросил гриффиндорца, где его палочка, а тот ответил, что не помнит — молодой охранник Министерства направил свою палочку на парня и что-то шепнул. Подождав пару секунд, в течение которых ничего не произошло, он потерял всякий интерес к Гарри и обратил всё внимение к могущественному волшебнику, которого досматривал его старший коллега. — Это что? — спросил прожжённый жизнью напарник, указывая палочкой на бумажный свёрток, лежащий на столе. — Прах, — Дамблдор с трепетом, чтобы не просыпать ни крупицы, развернул лист бумаги, демонстрируя содержимое. — Как вы могли узнать со страниц вездесущего «Пророка», моей покойной сестре Ариане не удалось повидать мир. Вот я иногда и беру с собой в путешествие хоть эту горстку праха. — А это? — он указал на второй предмет. — Перо, — глядя на него, как на круглого идиота, констатировал очевидное седой старец, аккуратно заворачивая пепел обратно. — Вижу, что перо. Зачем оно вам? — он указал на кончик, который был цел, а не срезан под углом — следовательно, перо не годилось для письма. — Оно принадлежит моему питомцу, — Дамблдор наивно хлопал глазами. — Он в последнее время себя плохо чувствует. Даже начали выпадать перья — вот я и собирался отнести одно из них на осмотр к мистеру Саламандеру. Не думал, что пёрышко моего птенчика может испугать мракоборцев Министерства. — Ладно, забирайте, профессор. У вас, как у Верховного Чародея Визенгамота, палочка остаётся, — он подчеркнул дальнейшие слова, — если вы не являетесь обвиняемым. — Пошли быстрее, — шепнул ему на ухо младший напарник, — а то нас крайними сделают. Дальнейшая мельтешня Гарри плохо запомнилась. Спешная ходьба на грани бега через толпу волшебников, торопящихся по своим делам в разные стороны. Странный лифт с висящими в воздухе бумажными самолётиками. Снова ходьба быстрым шагом по пустым тёмным коридорам где-то глубоко под землёй. И вот, наконец, Гарри услышал уже знакомый голос министра, эхом доносящийся из приоткрытой двери в конце коридора: — ... поэтому, в связи с неявкой обвиняемого, предлагаю перейти к рассмотрению дела. Визенгамот вызывает свидетеля обвинения. Мистер Долиш, будьте добры... Дамблдор рывком распахнул дверь и влетел внутрь, громогласно объявив: — Обвиняемый Гарри Джеймс Поттер — прибыл. Свидетель защиты, — он резко сбавил темп и прошёл внутрь размеренным шагом, будто так и шёл всё это время, — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Гарри зашёл внутрь вслед за профессором. А за ним — прошли и те два мракоборца, которые их досматривали на входе и сопровождали с того самого момента. Он оказался в тёмном овальном зале среднего размера, в центре которого стояло то самое жуткое кресло с цепями, которое он уже видел на разбирательствах с Малфоем. А вокруг — во все стороны, амфитеатром — поднимались ряды скамей. К пустому креслу направлялся маг с лицом закоренелого головореза, который был на прошлом слушании и сидел позади Фаджа. Вот только сегодня — он был одет не в торжественную мантию судьи, а в совершенно невзрачную серую. Мужчина испуганно застыл на полушаге, увидев внезапно объявившегося седого директора. Напротив кресла — восседал Визенгамот. На первый взгляд — в том же составе, в котором колдуны и ведьмы были в Хогвартсе. По центру, на особо выделяющемся месте, похожем на помесь стола и кафедры-трибуны, был Фадж, тоже уставившийся на Дамблдора с удивлённым видом. Больше в зале никого не было... Разве что — с краю сидела одна ведьма в зелёном платье, выбивающаяся из общей массы. На ней была какая-то невероятная тонна макияжа, её светлые волосы — были уложены в совершенно бессмысленное сооружение, больше похожее на Пизанскую башню, чем на стрижку, а на самом кончике носа — еле держались узкие очки, поблёскивающие разноцветными драгоценными камнями. У неё на коленях лежал блокнот, по которому в бешеном темпе само собой носилось перо — примерно такое же, которое Гарри видел у мадам Помфри, только тут оно было ядовито-зелёным. В одной руке, вцепившись длиннющими ногтями ярко-красного цвета, она держала дамскую сумочку из крокодиловой кожи. За исключением неё и застывшего на полпути «мистера Долиша», одетого в обычную серую мантию, больше напоминающую маггловский плащ — в зале были лишь члены Визенгамота. Гарри поднял голову, чтобы оценить высоту потолков... и у него замерло сердце. Они оказались действительно необычайно высокими — как в готическом храме. Но напугало парня не это. Под самым потолком летала целая стая дементоров, отделённая лишь тонкой пеленой патронуса. Гарри опустил взгляд в поисках волшебника, защищающего всех присутствующих — им оказалась невысокая ведьма, сидящая рядом с министром и дежурно улыбающаяся пришедшим. Несмотря на натянутую улыбку, её лицо было немного отрешённым и не выражало абсолютно никаких эмоций. «Сосредоточена на заклятии», — понял Гарри, глядя на палочку в её руке, кончик которой светился тусклым белым туманом. Она, как и остальные маги, была одета в тёмно-фиолетовую мантию, выглядящую совсем чёрной при тусклом освещении факелов. На ней был надет странный головной убор — тот же самый, который был у членов Визенгамота в Хогвартсе — похожий то ли на квадратную академическую шапочку выпускника, то ли на то, что носит Папа Римский. Приглядевшись, Гарри заметил, что на сей раз — некоторые из заседающих были одеты не в сливово-чёрные, а в красные мантии, хоть и точно такие же по фасону. Но он не смог вспомнить, почему он их не видел на прошлом заседании: не то из-за того, что в Хогвартсе они были одеты так же, как и остальные, не то — потому, что там их не было вовсе. Растерявшись после внезапного появления легендарного профессора, Фадж опомнился: — Вы... Вы получили наше уведомление о вызове на сегодняшнее заседание? — Ничего я не получал! — суровым голосом отрезал Дамблдор. — Но, по счастливой случайности, я как раз неподалёку прогуливался по центру Лондона, проводя Гарри экскурсию. И решил заодно показать ему Министерство. Каково же было моё удивление, когда неожиданно выяснилось, что всего через несколько минут здесь состоится заседание почтенного Визенгамота! На которое нас с Гарри, оказывается, вызвали. И, как порядочный гражданин — я, конечно же, не мог не явиться. Услышав слова директора, маги начали настороженно переглядываться, и даже послышалось несколько удивлённых охов-вздохов. — Итак? — спросил директор Хогвартса. — Подсудимому надлежит предстать перед Визенгамотом, — нахмурился Фадж. — Гарри, займи кресло, — шепнул ему Дамблдор. Гриффиндорец сел туда, хоть ему совершенно и не хотелось приближаться к этому жуткому предмету мебели, больше напоминающему пыточное устройство. Как только он это сделал, висящие цепи качнулись сами собой, а председатель суда — произнёс: — В связи с тем, что обвиняемый всё ещё проходит обучение в школе чародейства и волшебства Хогвартс и, согласно Декрету Министерства «О признании дееспособности», является несформированным магом, ему необходим законный защитник. Мистер Поттер, кто будет представлять ваши интересы? Гарри растерялся: об этом Дамблдор не говорил. К счастью, за него ответил сам директор: — В роли законного защитника выступает присутствующий на заседании свидетель — Альбус Дамблдор. — Мистер Поттер, — Фадж продолжал говорить с Гарри, пристально глядя при этом на профессора, — здесь возможен некоторый конфликт интересов. Вы уверены, что готовы доверить столь важную роль профессору Дамблдору? — Да, уверен. — Что ж, это ваше решение, и суд не вправе выбирать за вас, — он добавил шёпотом, — к сожалению. Министр натянул очки — непонятно зачем, ведь он не сводил взгляда с Дамблдора, даже не собираясь читать никакие записи — и произнёс: — Подсудимому вменяется в вину следующее. То, что он сознательно и с полным пониманием незаконности своих действий в ходе события, названного следствием как «Хогсмидский инцидент», произвёл захват дементора Азкабана с последующим его насильственным удержанием, не имея на это никакой санкции от Министерства магии Великобритании. — И почему же он произвёл этот захват? — улыбнулся Дамблдор. — Очевидно, чтобы в дальнейшем, используя дементора как опасную боевую единицу, осуществить нападение на Министерство с целью мятежа и силового свержения власти. — Профессор, но это же... — хотел было возмутиться Гарри такому невероятному бреду, но, поймав, суровый взгляд директора, заткнулся. — Корнелиус, и зачем же это Гарри Поттеру? Признанному герою магического мира, широко известному как «мальчик-который-выжил» — как ты сам верно подметил на прошлой нашей встрече перед Визенгамотом. — А в этом на сегодняшнем заседании нам и предстоит разобраться, — он стрельнул взглядом в Дамблдора. — Ну, мистер Поттер? Вы сами на такое решились, или вас кто-то надоумил? Имейте в виду, Министерство в состоянии обеспечить вашу безопасность — даже если вы считаете, что находитесь под угрозой прямо сейчас. — Корнелиус, ты на что-то намекаешь? — изогнул бровь Дамблдор. — Простите, Альбус. Мне необходим ответ от самого мистера Поттера, — он начал буравить Гарри взглядом. — Никто меня не надоумил... — То есть, вы утверждаете, что вы, студент-третьекурсник, без чьей-либо помощи, — он помахал пальцем из стороны в сторону, подчёркивая важность этого отрицания, — смогли в одиночку, — тем же пальцем он показал цифру «один», — спланировать операцию, в ходе которой вам удалось успешно выманить настоящего дементора Азкабана, — теперь он поставил руку локтем на свою трибуну и указал вверх, — с его патрульного маршрута, — он нарисовал пальцем круг в воздухе, — осуществить его силовой захват, — он сжал кулак, буквально изображая, будто что-то схватил, — и доставить его в место принудительного содержания, которое вы умудрились — я повторяю, в одиночку — предварительно найти, подготовить и укрепить так, чтобы оно выстояло перед — напоминаю — дементором Азкабана, и это — с учётом того, что за весь учебный год вы не покидали огороженную и патрулируемую территорию школы и деревни «Хогсмид». Хотите сказать, что вы ЭТО смогли спланировать сами?.. Можете отвечать. Пока он говорил, зелёное перо ведьмы, сидящей сбоку, носилось по блокноту так быстро, что порой оно своим скрипом по бумаге было чуть ли не громче, чем голос министра, что заставило Гарри непроизвольно перевести на неё взгляд и заметить, как жадно она на него уставилась. Но, дослушав высказывание Фаджа до конца, гриффиндорец вернулся взглядом к нему и ответил: — Да ничего я не планировал... — Тогда кто? Кто воспользовался вашей доверчивостью и уговорил выступить в роли наживки для дементора? Может быть, кто-то, кого вы воспринимаете как мудрого наставника? — Корнелиус, быть может, ты выскажешь свои обвинения прямо? — вмешался директор. — К чему весь этот цирк? — Да я всё и так предельно прямо высказал! Визенгамоту — в лице председателя, Корнелиуса Освальда Фаджа — кажется крайне маловероятным, что с подобной задачей смог бы справиться — пусть даже и такой выдающийся, но всё-таки — всего лишь, студент... простите, мистер Поттер, при всём уважении... Это должен быть чрезвычайно могущественный маг, располагающий и связями, и влиянием, и навыками планирования, в распоряжении которого находится целый отряд высококлассных волшебников. Который также должен быть лично знаком с мистером Поттером — причём, настолько, чтобы втереться в доверие к наивному юноше и своим подстрекательством успешно добиться его участия в этом заведомо незаконном предприятии. И во всём магическом мире есть лишь один человек, подходящий под такое описание. В связи с чем — Председатель выносит на рассмотрение вопрос о переквалификации статуса вызванного Альбуса Дамблдора — со свидетеля на обвиняемого. Очевидно, что в таком случае мистера Поттера необходимо перевести в статус свидетеля, немедленно обеспечив защиту. Вопрос выносится на голосование, — он ударил по столу своим стальным цилиндром — тем самым, которым он колотил и на прошлом слушании. — Кто — за? Прошу поднять руки. Дамблдор лишь тяжело вздохнул вместо ответа на эту бредовую тираду. Ведьма, поддерживающая патронус, в ту же секунду стремительно подняла руку вверх и со всё той же улыбкой повернулась к министру, учтиво кивнув. По-видимому, её связывала с Фаджем какая-то личная преданность. Но то, что произошло дальше — поразило Гарри. По одному, неохотно — но всё-таки начали поднимать руки другие волшебники, виновато отводя взгляды в сторону. И вот уже — через каких-то несколько секунд за предложение одержимого Фаджа проголосовало большинство. — Решение принято, — снова он ударил своей колотилкой по столу. — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор назначается обвиняемым по рассматриваемому делу, — на этих словах ведьма с блокнотом восторженно охнула, театрально прикрыв рот, но на неё никто не обратил внимания. — Мистер Поттер назначается свидетелем. Альбус, я надеюсь, вы проявите благоразумие и добровольно сдадитесь, — сказал он встревоженно и перевёл взгляд на тех двух мракоборцев, которые стояли у двери. Гарри обернулся к ним — и увидел, что те были не на шутку испуганными, поглядывая на Дамблдора и держа наизготове свои палочки. Не поднятыми в боевую позицию, но крепко сжимаемыми дрожащей рукой на уровне колена. Один из мракоборцев жестом показал министру что-то: сперва сжал руку в кулак, а потом, повернув его ладонью к Фаджу, оттопырил указательный палец в виде цифры «один». Министр округлился в глазах и медленно перевёл испуганный взгляд обратно на Дамблдора: — Альбус, будьте добры, сдайте вашу палочку. Директор по-отечески взглянул на Гарри, тяжело вздохнул и ответил: — Вот, значит, как ты решил поступить, Корнелиус?.. — он медленно окинул взглядом остальных судей. — Что ж, как вам будет угодно. Он опустил руку в карман и достал свою палочку — длинную, с несколькими узловатыми наростами на ней. Увидев её у него в руке, весь Визенгамот вздрогнул, ведьма с патронусом взглянула наверх, а Фадж — снова уставился на мракоборцев. Но, к изумлению всех присутствующих — Дамблдор просто положил её на деревянные перила, окружавшие центральную зону с креслом. Увидев это, Фадж торопливо добавил: — Председатель просит присутствующих мракоборцев изъять палочку профессора Дамблдора до окончания заседания, — с этими словами он вскинул руку и быстро защёлкал пальцами, как невоспитанный клиент в ресторане, подгоняющий официантов. Гарри снова взглянул на магов у входа. Они уставились друг на друга, по очереди косясь на могущественного старца. Наконец, с выражением лица, которое красноречивее слов выражало колоритное: «Блядь!» — один из них — тот, который постарше — осторожно пошёл в сторону директора, продолжая держать собственную палочку наготове. Поравнявшись взглядом с директором Хогвартса, он трясущейся рукой потянулся к лежащей палочке, когда Дамблдор к нему обратился: — Напоминаю, Руфус, что до окончания заседания Министерство несёт ответственность за палочку, изъятую у обвиняемого. И в случае какого бы то ни было ущерба, причинённого ей — кому-то за это придётся отвечать перед пострадавшим, от имени всего Министерства. Полагаю, что лично вам. Услышав это, мракоборец, несмотря на свой матёрый вид, округлился в глазах и сглотнул. Он всё же схватил палочку Дамблдора и в тот же момент отскочил назад. После этого весь Визенгамот, почти синхронно, выдохнул. А Фадж — вытерев пот со лба — продолжил: — Для дачи показаний вызывается обвиняемый Альбус Дамблдор. Мистер Поттер, займите место на скамье со стороны обвиняемого.

***

— Итак, Альбус, как вы это провернули? Как вам удалось выманить дементора, направлявшегося в деревню Хогсмид для поимки беглого преступника? — Корнелиус, ты вообще всё неправильно понял. Спасибо, что одумался и снял обвинения с Гарри, но конкретно на этот вопрос — он может ответить гораздо лучше меня. Ведь никто дементоров никуда не «выманивал». Они сами напали на Гарри — уже в четвёртый раз... — Кхм-кхм! — на удивление мерзким тонким голоском изобразила фальшивый кашель ведьма, поддерживающая патронус. Дамблдор перевёл на неё озадаченный взгляд. — Думаю, я вас неправильно поняла, профессор, — заговорила она. — Ведь дементоры, насколько я знаю, подчиняются Министерству Магии. Извините, но мне показалось — на одну секундочку — будто вы намекаете, что Министерство могло отправить дементоров для нападения на ученика. — Нет, Долорес. Я не намекаю, а говорю прямым текстом, и уже давно — но говорю совершенно другое: Министерство — не контролирует и не может контролировать дементоров Азкабана. — А вы — можете? — она с наездом повысила свой писклявый голос. — Вы поэтому начали их захватывать? — Их НИКТО не может контролировать. — Тогда зачем же они вам? — Мне, как и Гарри — они совершенно незачем... — Простите, — впервые за всё слушание заговорил студент по собственной инициативе — после того, как Дамблдор взглядом ему велел заткнуться, — мне хотелось бы задать вопрос Визенгамоту. Фадж смутился и недоумённо взглянул на Гарри. Другие волшебники тоже повернулись к нему. Директор также обернулся к ученику, но на этот раз смотрел с любопытством, а не с прежней непоколебимой грозностью. — Простите, мистер Поттер, — улыбнулся министр и продолжил таким тоном, словно объясняет прописные истины годовалому ребёнку, — заседание проходит немного в другом порядке — вам, видимо, не объяснили... — Это важно, — настоял Гарри. — Это имеет самое непосредственное отношение к делу. Председатель суда оглянулся на своих коллег и, получив несколько едва заметных кивков и пожиманий плечами, ответил: — Полагаю, в порядке исключения — можно. Всё-таки, магический мир вам многим обязан. Спрашивайте. — Вы спросили у профессора Дамблдора, зачем ему дементоры. А зачем они ВООБЩЕ нужны? Дамблдор — хитро́ улыбнулся, и в этой улыбке читалось одобрение озвученных учеником слов. А Фадж — лишь усмехнулся: — Ну как же, мистер Поттер... дементоры помогают Министерству, они работают в Азкабане... — Нет, я имею в виду... — он аккуратно, но всё же перебил министра, — какая от них польза? Тюремщиками могут выступать и маги. А то — и вовсе, достаточно мощные заклятия. Но есть ли что-то, для чего дементоры прямо нужны магическому миру? Есть ли что-то полезное, что не может делать никто кроме них? Чтобы без них — вот прямо никак? Я пытался найти ответ на этот вопрос и сам, и с помощью друзей — но мне так и не удалось выяснить ничего путного. Насколько я понимаю, Визенгамот составляют уважаемые маги — так, раз уж речь о — как вы сказали, «Хогсмидском Инциденте» — то, может, хоть вы мне объясните? Есть ли что-то, ради чего дементорам сто́ит существовать? — он замешкался — лишь на миг — и подытожил, стараясь звучать максимально вежливо, несмотря на абсурдность обвинений. — Весь ход процесса зависит от того, несут ли они миру пользу или вред. Это — надо прояснить в самую первую очередь... — Мистер Поттер, вы сейчас поднимаете достаточно сложный вопрос, нюансы которого в полной мере осознать студенту-третьекурснику вряд ли получится... При всём почтении к вашим заслугам. Предлагаю вернуться к допросу... — Министр, ну есть ли хоть что-то?! Они вообще способны нести хоть какое-то добро? Пусть даже и трижды опосредованное, но добро. Или они — чистое зло? — Мистер Поттер, попрошу больше не перебивать, — Фадж нахмурился, — иначе я буду вынужден вынести дисциплинарное взыскание. Я понимаю, что вы в свете недавних событий переживаете экзистенциальный кризис, но зал суда — не место для отрешённых философствований. Гарри хотел возразить, но на сей раз Дамблдор едва заметно помотал головой, а взглядом — нет, не приказал — а попросил этого не делать. — Однако, прошу отметить в протоколе заседания, — Фадж обратился к коллегам, — что мистер Поттер, как и следовало ожидать от столь героического юноши, искренне не понимает, для чего может использоваться дементор. Что должно развеять любые сомнения... — Кхм-кхм! — снова подала мерзенький голосок ведьма с патронусом. — Вам есть, что добавить, Долорес? — министр повернулся к ней. — Мне кажется, от внимания суда ускользнуло одно важное обстоятельство. Я бы хотела на него указать, если Председатель не возражает, разумеется. — Конечно. Суд будет признателен. — Профессор Дамблдор, — она повернулась к директору, сидящему на жутком кресле. — Возможно, мне показалось — прошу прощения за невнимательность, мои мысли сосредоточены на поддержании чар Патронуса — не могли бы вы повторить: кто, если верить вашим словам, напал на Гарри Поттера в ходе так называемого «Хогсмидского инцидента»? — Дементоры Азкабана, — недоумённо повторил директор, — которые патрулировали периметр вокруг Хогвартса, несмотря на мои неоднократные... — Простите, ради Мерлина, — перебила обвиняемого она. — Вы сказали, дементорЫ? Во множественном числе? — Да. Насколько мне известно, их было трое. — И кто же защитил от них мистера Поттера? — К сожалению, никто. Гарри пришлось самому обороняться. — Прошу прощения, мне кажется, вы запутались в своих показаниях. Вы хотите сказать, что бедный мальчик смог не только пленить одного дементора, но и отразить атаку ещё двух? Без помощи взрослых магов? — Не совсем так. Он действительно отразил атаку двух — и сделал это действительно сам, в одиночку. Но никто не «пленил», как вы выражаетесь, третьего. — Тогда где же он? — хлопая глазами и разведя руками, не унималась колдунья. — Вы хотите сказать, что он просто сам потерялся — да так, что его не смогли отыскать мракоборцы Министерства? Или его захватил кто-то другой? Ваша история всё увлекательнее и увлекательнее... — Его никто не захватывал! — не выдержал Гарри, видя, как директора загоняют в угол за то, к чему он не имел совершенно никакого отношения. — Я его — убил. Весь суд снова повернулся к нему. На лице ведьмы проступила коварная ухмылка, гласившая: «ну всё, попались!» А Фадж — выпучил глаза поверх очков и усмехнулся: — Мистер Поттер, лжесвидетельствование перед Визенгамотом — тяжкое преступление. Уж вы-то должны это знать, с учётом вашего недавнего конфликта с мистером Малфоем... младшим, — он поспешил уточнить, оборачиваясь к коллегам с оправдывающимся видом. — Конечно же, младшим!.. Но не о нём сегодня речь. Ваша преданность директору школы весьма похвальна, но должен напомнить: честность перед Визенгамотом — прежде всего. Вы уверены, что не хотите изменить свои показания? — Уверен. Я его убил, когда он напал на меня. И прогнал ещё двоих своим патронусом. — Похоже, — по-отечески снисходительным тоном продолжил министр, — профессор Дамблдор забыл вам сообщить один крохотный нюанс: дементоров невозможно убить. Так как же вы его — с вашего позволения — «убили»? — он со смешком снова обернулся к другим судьям. — С помощью заклятия Ультус, — решительно ответил Гарри, искоса взглянув на директора и не заметив резких возражений. — Что же это за заклятие такое? — усмехнулась ведьма с патронусом. — Почему никто из здесь присутствующих о нём никогда не слышал? Уверена, оно бы очень пригодилась Министерству в переговорах с некоторыми особо строптивыми колониями дементоров. Что ж мы о нём ничего не знаем? — Потому что я сам его со́здал. — Мистер Поттер, — нахмурился Фадж. — Это было забавно, но вам действительно пора перестать себя оговаривать. В Азкабан вас за такую клоунаду, конечно, не отправят, но вы уже откровенно испытываете терпение суда. Как же так получилось, что весь магический мир не первое столетие бьётся над этой проблемой, а какой-то студент-третьекурсник — вдруг взял и просто так открыл совершенно новый вид магии? — Это не новый вид магии, — на сей раз, вмешался Дамблдор, увидев, как Гарри уже было открыл рот, чтобы ответить. — Это развитие уже существующей. — Альбус, — фыркнул Фадж, повернувшись к нему, — здесь никто в трезвом уме — да даже и не в трезвом тоже — не поверит, что Гарри Поттер, спасший мир от Сами-Знаете-Кого, вдруг взял — да овладел Первозданной Авадой. — Ты прав, Корнелиус. Надеюсь, Гарри никогда не овладеет этой тёмной магией, и — уж тем более — её Первозданной формой. — Тогда о чём вообще речь? — председатель хлопнул ладонью по́ столу. — По-моему, тут и так уже всё ясно. Предлагаю... — Речь... — Дамблдор перебил его и помедлил, направив на Гарри вопрошающий взгляд. Лишь когда тот кивнул, он закончил предложение, — о Первозданном Патронусе.

***

Ведьма в зелёном платье сидела с картинно отвисшей челюстью, вытаращившись на Дамблдора поверх очков, пока её перо металось по блокноту с таким скрипом, что, казалось, оно не вело записи, а быстро-быстро чиркало каракули, меняя один лист за другим, которые только и успевали, что переворачиваться. — Браво, Альбус, браво! — Фадж показательно медленно хлопнул несколько раз в ладоши, изображая вялые аплодисменты. — На сей раз — вы превзошли самого себя. Гарри Поттер — реинкарнация само́й Великой Просветительницы! Сама Истинная Душа во плоти. Вот только здесь — вам никто просто так на́ слово не поверит. Я уж молчу, что мистер Поттер — при всём к нему уважении — слишком наивен, чтобы хоть отдалённо её напоминать — это ладно. То, что мистер Поттер — простите, мистер, а не мисс — тоже сделаем вид, что не имеет значения. Давайте представим, что мы вам поверили. Альбус, но это же опровергнуть — просто элементарно! Тут никакие ваши игры разума не помогут. Мистер Поттер, вас не затруднит призвать свой патронус? — он повернулся к Гарри. Тот растерялся и покосился на Дамблдора. Директор — едва заметно помотал головой: «Палочку — не доставай». — Эм... — промямлил Гарри. — Министр, у меня нет с собой палочки. — Конечно нет. Суд просит присутствующих мракоборцев выдать свидетелю палочку, изъятую при входе. — Министр... — аккуратно подал голос Гарри. — У меня её не изымали. Я не помню, где её оставил. Фадж перевёл вопрошающий взгляд на мракоборцев у двери. Один из них — тот, который помоложе и который досматривал Гарри — кивнул. Увидев это, председатель ненадолго призадумался, но довольно быстро нашёл решение, радостно хлопнув в ладоши: — Какое счастье, что у нас как раз есть одна свободная палочка — принадлежавшая ранее подсудимому. — Пока что — всё ещё принадлежащая, — поправил его Дамблдор. — Конечно-конечно, — расплылся в улыбке министр. — Альбус, раз уж ваши слова правдивы — то вы не возражаете, если мистер Поттер воспользуется ею? Чтобы снять все обвинения, разумеется. — Если воспользуется конкретно Гарри и конкретно сейчас, в ходе этого заседания — не возражаю, — подмигнул директор, однако проговорив эти слова предельно отчётливо, будто под диктовку. — Ну вот и замечательно. Мистер Поттер, будьте добры. Ваш Патронус, пожалуйста. Второй мракоборец — тот, который ранее забрал палочку Дамблдора, подошёл к студенту-свидетелю и протянул её. Гарри заметил, что он держал её обеими руками: так осторожно, словно боялся оставить на ней лишнюю царапину или — не дай Мерлин — уронить её. Гриффиндорец перевёл взгляд на директора. Тот кивнул, и Гарри взял палочку могущественного волшебника. В тот же миг дверь отворилась, и в зал вошли — или, скорее, вбежали — профессора́ Хогвартса: МакГонагалл, Люпин и Снейп. Они прошли недалеко, заняв места на скамейке у самого входа, за спиной у директора. — О, а вот и соучастники... простите, свидетели прибыли! — воскликнул Фадж. — Спасибо, что явились сами, избавив Визенгамот от необходимости разыскивать вас. Прошу вас не покидать зал до конца заседания. Для протокола: Председатель обратился к вошедшим в зал Минерве МакГонагалл, Северусу Снейпу и... простите, как вас зовут? — Римус Люпин, — ответил преподаватель «Защиты». — Да-да, и к нему. Итак, мистер Поттер? Будьте добры? Гарри вытянул руку вперёд, направив её в пустое пространство между зловещим креслом и трибуной председателя, сосредоточился на образе и максимально спокойно, чтобы не сшибить ведьму в зелёном платье на другой стороне этого «колизея», произнёс: — Экспекто патронум. Из палочки, вопреки ожиданиям, лишь подул лёгкий дымок, опадая вниз. Фадж, вместе с несколькими другими членами Визенгамота, неприкрыто засмеялся. — Я... простите... — растерялся Гарри. — Наверное, дело в палочке. Я только своей раньше пользовался. — Ничего страшного, — с нескрываемой улыбкой ответил министр. — Попробуйте ещё раз. Мы подождём. Гарри настроился снова. — Экспекто патронум. Примерно тот же эффект. — Продолжайте-продолжайте, — кивнул министр. — Пока не получится. Гриффиндорец сделал глубокий вдох и медленный выдох. Затем — произнёс заклинание в третий раз. И, наконец, оно вышло. Довольно сдержанное, как Гарри и рассчитывал. До ведьмы на том конце зала даже не достало. Министр сперва удивился, а потом нахмурился: — Достаточно, мистер Поттер, — Гарри опустил палочку. — Думаю, мы все понимаем, что палочка такого могущественного мага, как Альбус Дамблдор, усилила эффект, и позволила сделать столь мощный патронус... «Мощный? — недоумённо изогнул одну бровь Гарри. — Я же, наоборот, сдерживался.» — Но, мистер Поттер, зачем нам ваш Базовый Патронус? — добродушно улыбался Фадж, вновь общаясь с Гарри таким голосом, будто говорит с непонятливым дитём. — Вы Продвинутый покажите. Гарри обеспокоенно уставился на него: — Так... там же — это... Ну... личное. Министр опять рассмеялся: — Так второго уровня, ясное дело! — почти все судьи тихо усмехнулись вслед за ним. — Конечно же, суд не станет просить показать первый. — А я... я не умею. Фадж откровенно прыснул хохотом: — Коллеги, вы слышали? Реинкарнация Великой Просветительницы — даже не владеет Продвинутым Патронусом в полной мере... — он чуть ли не покатывался со смеху, да и остальной Визенгамот хихикал, еле сдерживаясь, чтоб не заржать в голос. Одна лишь ведьма в зелёной мантии — хоть и с трудом подавляла улыбку, но всё же не позволяла вырваться смеху. — Ой не могу... Мистер Поттер, при всём уважении... Давно я так не смеялся в зале суда... Уфф... Да уж... — Кхм-кхм! — снова подала голос ведьма с патронусом. — Долорес, вам слово. Ох, повеселили... Мне отдышаться надо. — Мистер Поттер, — с натянутой улыбкой снова заговорила она, — простите, что переспрашиваю: все мои мысли сейчас — сосредоточены на поддержании барьера. Напомните, пожалуйста, как называется то заклятие, которым вы якобы «убили» дементора? Я что-то запамятовала. — Ультус, — растерянно ответил Гарри, начиная злиться на столь фамильярное поведение судей. — Вы не могли бы нам продемонстрировать этот ваш «Ультус»? — Я не уверен, что у меня с этой палочкой получится. Она какая-то... совсем не такая, как моя. — Ну разумеется, «не такая». И всё же. Будьте добры, попробуйте? — Ладно, — он сказал неохотно. Гарри вспомнил свои ощущения в момент вчерашнего столкновения с дементором. Ненависть. Неудержимое желание отомстить за всё то зло, которое было в мире и которое, несомненно, имело первоисточник. Он снова выставил палочку вперёд и произнёс слова заклинания — на этот раз, другого. Ничего не произошло. Судьи снова усмехнулись, услышав, что заклятие звучит крайне неизобретательно, и до невозможности похоже на Патронус. Он попробовал ещё раз, сосредоточившись гораздо тщательнее и будучи абсолютно уверенным в том, что воспроизвёл эмоциональное состояние в точности. Тот же эффект. Он попробовал третий раз — под сдавленные хихиканья взрослых волшебников, которые вели себя, как малые дети. Всё ещё безрезультатно. После четвёртой неудачной попытки он опустил палочку: — Я... Я не знаю. Не получается... То ли в палочке дело — то ли в том, что оно лишь на дементоре работает... — Достаточно, — наконец, резюмировал министр. — Разумеется, Министерство не станет ради какого-то абсурдного эксперимента сталкивать ученика-третьекурсника с настоящим дементором. Думаю, мы и так уже увидели всё, что было нужно. Итак, уважаемый Визенгамот, в свете всех полученных сведений — поднимается вопрос о признании вины... — Ой! — неожиданно воскликнула ведьма, ранее обращавшая на себя внимание своим мерзким фальшивым кашлем. — Простите, ради Мерлина, одну секундочку, я отвлеклась... Дамблдор резко попробовал вскочить с места, но цепи оказались быстрее, в момент обвившись вокруг его рук и приковав его к креслу. Гарри почувствовал леденящий душу холод и в тот же миг машинально поднял голову вверх. Защитная пелена патронуса — спа́ла. Вниз, кружась чёрным водоворотом, спускалась целая стая дементоров. Десять? Двадцать? Навскидку Гарри даже не мог и сказать. Но один — устремился прямиком к гриффиндорцу. Он это почувствовал. Эта тварь уже выбрала его своей жертвой. «Вы хотели Ультус? Будет вам Ульус!» Он выкинул руку вверх и, прицелившись в приближающийся чёрный силуэт, выкрикнул слова заклятия. По-прежнему безрезультатно, хотя Гарри и был абсолютно уверен, что воспроизвёл эмоциональный настрой в точности. — Экспекто Ультум! — выкрикнул он снова, чувствуя, как холодеют руки. Всё равно. «Да почему не получается! Работало же!.. Так, собраться!» Он встряхнулся. — Экспекто Ультум! — ещё одна безуспешная попытка. Дементор подлетел уже вплотную, и у парня со шрамом начало темнеть в глазах. До ушей донёсся громогласный крик директора: — Гарри! Я ничем не могу тебе помочь! Ты понял меня? Я НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ! «Наконец-то можно.» Гриффиндорец одним движением выхватил из правой руки палочку директора и им же — вытащил из рукава свою. Крепко взяв её ведущей рукой, он тут же почувствовал странное ощущение. То самое ощущение. Он никак не менял настрой, но в этот раз почему-то был уверен: теперь — получится. Уткнув свою палочку в дементора, прямо в упор, он выпалил: — ЭКСПЕКТО УЛЬТУМ... — и добавил ещё одно не особо оригинальное слово. — ... МА́КСИМА! Заклятие сработало. Чёрный шар в тот же миг возник из кончика палочки, начав стремительно расширяться. Едва он появился — дементора, который склонился над Гарри — сразу же намотало на сферу чёрного пламени, со смачным хрустом сломав в десяти местах ещё до того, как тёмное создание вообще успело хоть что-то понять. Резко завращавшегося на месте дементора лишь засосало в бездну так, словно кто-то привязал мокрую тряпку к вентилятору. Но, поглотив эту тварь, заклятие не остановилось, как вчера. Оно продолжило расширяться, поднимаясь всё выше. Дементоры, которые до этого медленно кружили, как коршуны, нагоняя страх, похоже, почувствовали что-то неладное и бросились врассыпную. Один — метнулся к двери, ведущей в коридор, но было уже поздно. Заклятие было уже достаточно сильным, чтобы не дать ему скрыться. Когда его начало засасывать — он схватился за то, до чего смог дотянуться: за мантию мракоборца — того самого, который досматривал Гарри. Тот лишь стоял, оцепенев, схватившись одной рукой за перила, а вторую — машинально вскинув с палочкой, но, похоже, не в силах произнести никакое заклятие. Округлившимся взглядом он смотрел на чёрную сферу, поднимающуюся всё выше. Она уже была в поперечнике — с рост Гарри, а то и больше, а чёрные языки пламени — казалось, вели себя гораздо злее, чем в прошлый раз. Подол мантии волшебника оторвался — и дементор устремился к заклятию. Он вцепился в следующее, что подвернулось на пути — в скамейку. Но и она спасла его ненадолго. По-видимому, она была прикручена к полу. Но через какую-то пару секунд тот край, за который держалась тварь в балахоне — тот, который был ближе к выходу — его просто выворотило, а скамейка — с грохотом сломалась пополам, подняв в воздух целое облако щепок, когда дементор вырвал своей лапой кусок дерева и устремился ко всё расширяющемуся чёрному солнцу. Как только он оказался в воздухе, не в силах более ни за что схватиться — его судьба уже была предрешена, и его засосало с такой скоростью, что он устремился к шару лишь смазанным пятном, которое можно было и вовсе пропустить, неудачно моргнув. Остальные его сородичи жались к потолку, пытаясь укрыться вне зоны досягаемости заклятия. Но, к их несчастью, Гарри на уровне чистой интуиции знал: зона эта — расширяется. И почему-то был уверен, что она продолжит расширяться до тех пор, пока не поймает все цели, в момент призыва представлявшие угрозу. Но даже если бы это было не так — сама сфера медленно, но верно летела вверх, зажимая дементоров в тупик. Зал заполнялся хором истошного скрежета по стеклу, но уже было и так ясно, чем всё кончится. Несколько секунд — может быть, даже целые полминуты — бездушные твари продолжали вжиматься в потолок, но это всё равно должно было неминуемо произойти. И вот, чёрные балахоны начало́ засасывать. Сперва — с центра потолка, вытягивая ткань в чёрные сосульки, которые градом падали вниз. Потом — всё ближе к углам. Дементоры цеплялись за стены и друг за друга — как будто это могло им чем-то помочь. Наконец, точно так же, как десяток его сородичей до него, в сферу умчался последний высасыватель душ, оставляя на стене царапины от когтистых лап. Тусклая белая точка в самом центре на крохотное мгновение мигнула — и чёрный шар сжался до размера шарика для настольного тенниса. А за этим — последовал ожидаемый взрыв. Никаких ошмётков на сей раз не было. Видимо, потому, что внутрь заклятия не попало ничего кроме дементоров. Но вот чёрные следы от взрыва — остались. На стенах и колоннах. Чуть ниже середины. Произойди взрыв под самым потолком — и это подобие сажи скрылось бы во тьме. Но, находясь на высоте, до которой доставал свет факелов, чёрное кольцо было отчётливо заметно, покрывая весь периметр помещения. В наступившей гробовой тишине был слышен лишь бешеный скрип пера, с сумасшедшей скоростью исписывающего один лист за другим.