Патронус Истинной Души

Это была, пожалуй, лучшая ночь в его жизни. Вернувшись из ванной старост вместе с Кормаком и страстно поцеловавшись с ним напоследок у самой спальни — Гарри сразу же рухнул на кровать. И, измождённый после таких утомительных, но приятных физических нагрузок — тут же отрубился. Впервые за последние несколько дней его сознание не разрывали внутренние споры. Его не терроризировали загадочные сны-предвестники. И он не ложился спать со стойким желанием назавтра не проснуться. Он просто блаженно закрыл глаза и уплыл в заботливые объятия дрёмы — такие же тёплые и ласковые, как объятия МакЛаггена.

***

— Мистер Поттер! Из сонной неги его выдернул суровый женский голос. По ощущениям — его разбудили среди ночи. Но, продрав глаза, он увидел утренний свет в спальне, медленно понимая, что это не его разбудили слишком рано, а он сам — лёг вчера — вернее, уже сегодня — слишком поздно. — Мистер Поттер! — судя по расплывчатой фигуре, МакГонагалл стояла над ним. — Сегодня же выходной... — заплетающимся языком пробормотал он, отворачиваясь от света, чтоб заснуть обратно. — Мистер Поттер, одевайтесь! Живо! Голос звучал серьёзно. Слишком серьёзно. Да и МакГонагалл в спальне парней... повод должен быть важным. Мозг категорически не хотел просыпаться, но понимание того, что сейчас нужно собраться с силами, стремительно преобладало. И угораздило же его пойти ночью трахаться именно накануне таких сюрпризов... «Хотя оно того однозначно стоило», — Гарри расплылся в довольной улыбке. — Не смейте снова засыпать! — его встряхнули за плечо, заставляя-таки открыть глаза. — Профессор, что случилось? — Одевайтесь, немедленно! Жду вас за дверью, — на этих словах чёрная фигура удалилась из спальни. Он напялил первое, что подвернулось под руку. Рон, сидевший на своей кровати, лишь сделал удивлённое лицо и пожал плечами. На ходу застёгивая штаны и заправляя футболку, Гарри вышел из спальни. — За мной! — скомандовала декан, уже стоящая внизу, в гостиной, и направилась к портрету полной дамы. Гарри поспешил за ней. — Да что случилось-то? — уже не на шутку встревоженный, спросил гриффиндорец, когда они уже мчались на полном ходу по коридорам школы. — Он ещё спрашивает! — раздражённо буркнула себе под нос она. Наконец, они оказались в личном кабинете профессора на втором этаже. МакГонагалл закрыла за ними дверь и уставилась на него недовольным взглядом. — Ну? Ничего не хотите мне сказать? «А можно поточнее? У меня последние дни много чего на уме...» — Да вроде нет, — осторожно ответил Гарри. — То есть, вы ничего не скрываете? «Мы все что-то скрываем.» — Нет. Она раздосадованно запыхтела, очевидно, услышав не тот ответ, на который рассчитывала. — То есть, вы сегодня ночью не покидали башню Гриффиндора? Гарри оторопел от неожиданности. Он не мог проколоться. Он же был в мантии-невидимке. И он специально брёл в непроглядной темноте, чтоб даже портреты не увидели люмос. Неужели кто-то из парней заметил, как он проснулся и слинял посреди ночи? Очевидно, МакГонагалл что-то знает, вот только откуда? — Ну я ходил в туалет. Это, что ли, теперь запрещено? «Технически — там и туалет был тоже, так что...» — Ах в туалет! — она всплеснула руками. — И почему же этот «туалет» — это ванная старост? Как вы вообще туда попали? Нет, этого знать она уже точно не могла. Никак. Главное сейчас — не сказать что-то, что тебя выдаст. Лучше промолчать. — Ну? Нечего сказать? Да откуда она узнала-то! Никто ведь и не был в курсе, кроме него самого... «И МакЛаггена.» Ну нет, это не может быть правдой. После того, с каким обожанием они там обнимались... После того, с какой заботой Кормак прижимал его к себе — он ведь не мог утром просто взять и первым делом побежать докладывать обо всём МакГонагалл... Или мог? Если подумать, то что Гарри реально знает про МакЛаггена? Да кроме того, что он — сногсшибательный красавчик — почти ничего. Мог ли он ради какой-нибудь похвалы или грамоты разболтать об их ночной встрече декану? Если так — то он ну просто редкостная лицемерная скотина. Похлеще Малфоя. — У меня в голове не укладывается! — кипела МакГонагалл. — Его только что чуть не убили, а он ночами один по всему Хогвартсу шляется! Откуда вы вообще узнали про ванную старост? Так, миииинуточку... «шляется один»? «Откуда он узнал»? Похоже, она не в курсе об участии Кормака. Но тогда... Ещё не до конца проснувшийся мозг соображал с трудом. Тогда... если это не Кормак... и не портреты... и не кто-то из преподавателей... и не соседи по спальне... получается... — Профессор, на мне следящее заклятие? — встревоженность в глазах гриффиндорца сменилась на негодование. — Что? — декан внезапно забыла о своём гневе и сама растерялась. — С чего вы взяли, Поттер? — Профессор, вы не ответили. На мне следящее заклятие? Откуда вы узнали, где я был ночью? — До меня дошли слухи... И не меняйте тему! — Я не меняю. Это очень важный вопрос. И никакие слухи до вас не доходили. Потому что никаких слухов — не было и быть не могло. — Почему вы так уверены? — О, я уверен, — он сознательно не стал отвечать, почему. — Я, может, и нарушил комендантский час. Вот только вешать следящие заклинания на студентов — насколько я знаю, куда более серьёзный проступок. Так что... профессор, ВЫ мне ничего не хотите сказать? МакГонагалл стояла совершенно ошарашенная. Разговор пошёл явно не в то русло, в которое она рассчитывала. — Мистер Поттер, это очень серьёзное обвинение! — То есть, если я обращусь к достаточно квалифицированному магу — он не найдёт на мне следящих заклятий? Вы это хотите сказать? По лицу декана было понятно, что Гарри зажал её в угол. И совсем не в том приятном смысле, в котором с ним самим это проделывал вчера МакЛагген. Почти минуту — бесконечно долгую минуту — они стояли в тишине, пока декан, наконец, не решилась ответить. — Мистер Поттер, вы должны понять... Моего ученика чуть не убили в стенах школы... Вы же мне как дети... — он не перебивал её, хотя ответить ой как хотелось, — если бы с вами что-то случилось... я бы себе это не простила... не говоря уже о Министерстве... — Профессор, — наконец, встрял Гарри, — я признателен за вашу заботу. Честно. Но если бы вы знали всё, чем я занимаюсь — то на прошлом курсе никто бы не одолел василиска... да никто бы и не пытался, потому что на первом курсе — меня бы убил Волан-де-Морт. Увидев, как она вздрогнула при упоминании этого имени, он помолчал немного и добавил: — Вы считаете меня полным идиотом? «Не то чтобы у неё СОВСЕМ не было причин...» — Ну что вы, Гарри, я просто беспокоюсь... — начала причитать она. — Тогда почему вы решили, что я сам не осознаю уровень опасности после того, как на меня напал Малфой? Она беззвучно открывала рот, но так и не нашлась, что сказать. — Уверяю вас, в мою вчерашнюю вылазку меня никто не мог подкараулить. Ведь я удостоверился, что об этом никто не узнал. Настолько, что даже вы не могли об этом знать. Тем более — какой-то слизеринец. — Гарри, ну вы же понимаете, что после произошедшего я не могла... — Я понимаю. И вы, как декан факультета, могли предложить мне какое-нибудь заклятие тревожного сигнала. Чтоб я сам мог сообщить, если опять окажусь в беде. И я бы согласился. Но вместо этого вы повесили на ученика, находящегося без сознания в больничном крыле, следящие чары. — Мистер Поттер, я... после того, как вы это ТАК представили — должна признать, я была неправа, — подумав немного, она добавила. — Надеюсь, вы не станете докладывать на своего декана директору. «На кону стоит её карьера — неудивительно, что она это озвучила.» — Я же не слизеринец какой-нибудь. Если вы снимете наложенное заклятие — давайте сделаем вид, что ничего не было. — Три заклятия, вообще-то. «Их ещё и три!» У Гарри язык чесался высказать МакГонагалл что-нибудь резкое, но виноватый вид пожилой ведьмы, которая и так за него искренне беспокоилась, отбил желание. — Тогда давайте сейчас это и сделаем, — она достала палочку. — Отойдите подальше от двери, проходите в центр комнаты. Через несколько секунд ведьма уже совершала взмахи палочкой — к удивлению Гарри, даже не открывая рта и не произнося ни слова. Но взгляд у неё был сосредоточенный. Процесс занял около минуты. Наконец, она убрала палочку обратно в карман мантии: — Всё. Все три — сняты. — И никакой вспышки или дуновения ветра? Вот так, просто всё? — Мистер Поттер, это не какие-нибудь дуболомные боевые чары, а продвинутая магия отслеживания! Она создана, чтоб быть незаметной. — Хорошо. Мне ведь не нужно проверять это у другого мага? Я могу вам снова доверять, профессор? — Можете, — с тяжёлым вздохом ответила она. — Тогда до встречи за завтраком, — он подошёл к двери. — Мистер Поттер? — голос звучал уже не требовательно, а, скорее, как просьба. — Да? — он обернулся. — А всё-таки, как вы оказались в ванной старост? — Мы же делаем вид, что ничего не было, — он пожал плечами. «И вам точно не надо знать, что мы там с Кормаком вытворяли.»

***

Вернувшись в башню, Гарри там уже не застал Рона. Ни в общей гостиной, ни в их спальне. Дина и, как следствие, Симуса — он, по понятным причинам, избегал. А Невилл... ну, он, как всегда, Невилл. С утра опять потерял носок. Гарри минут пять потратил на помощь в этих поисках. Но, осознав, что лишь сам Невилл в состоянии отыскать вещь в том совершенно неочевидном месте, в котором он её оставил — парень со шрамом ушёл умываться. Оказавшись в туалете последним и оттого занимаясь утренними процедурами в гордом одиночестве, он вспоминал минувшую ночь, ещё раз наслаждаясь приятными моментами. Как же ему повезло! Мало того, что он каким-то чудом заполучил себе самого востребованного парня школы, от одного присутствия которого рядом у Гарри мозг отключался напрочь — так тот ещё и согласился на — скажем прямо — не самый стандартный секс, к которому у третьекурсника, оказывается, есть тяга. Ведь это же, реально, сон наяву. Куда вероятнее, что его первый гей-секс был бы с каким-нибудь... например, Симусом. Обычным таким парнем. «Ок, но не супер». Или — того хуже — с каким-нибудь Креббом или Гойлом, если бы вдруг оказалось, что выбирать — больше не из кого. На этой мысли Гарри аж передёрнуло. Но — нет: его первый парень — и сразу гриффиндорский Аполлон, сошедший прямиком с обложки «Ежедневного Пророка»... или, скорее, какого-нибудь журнала для взрослых. Ну ведь правда: МакЛагген выглядит как самая настоящая порнозвезда, которых просто так на улице и не встретишь — хоть в магическом мире, хоть в маггловском. Да и «физические данные» — как оказалось, тоже под стать. Удивительно даже, что он, с такой-то внешностью — и не пытался на ней заработать. А что ещё более удивительно — так это то, что такой красавчик, как оказалось, не против экспериментов в сексе. Ведь запросто же могло выйти так, что все его вкусы свелись бы к какому-нибудь банальному «отсосали друг другу — да разбежались». Или — и того хуже — заставил бы бедного Гарри на первой же встрече принимать эту дубину... Тогда бы их встречи завершились бы ещё быстрее, чем начались... «Хотя кого я обманываю? Даже в таком случае — я бы с ним продолжил встречаться. Терпел бы. Но продолжил.» В общем, всё вместе, в таком сочетании — казалось чем-то просто невероятным. Неужели, жизнь, наконец, начала налаживаться?... Только сейчас Гарри осознал, что забыл про свой обратный отсчёт. «Ну что, может, отменим его?» Но прежде, чем он определился с ответом на тот вопрос, на который ещё вчера он бы ответил решительно и не раздумывая — из размышлений его выдернул обратившийся к нему голос. — Что скажешь, Гарри? Он уже сидел в гостиной Гриффиндора, играя с Колином в шахматы и, по-видимому, молча кивая неугомонному парню, который что-то там увлечённо вещал. — Колин, прости, я отвлёкся. О чём ты? — Я говорю, классно же будет встретиться летом? Заедешь в гости? Мама с папой будут в восторге! — Ах да... летом... Колин, прости, не получится. «Мне нужно будет торчать в подвале Дурслей... если я до этого вообще доживу.» Он сам не понимал, к чему это: он ведь уже взрослый парень. В чём проблема устроиться летом на подработку и снимать жильё отдельно? Ему-то — в отличие от «любимого Дадлика» — не нужна мамаша-наседка, которая будет за ним до тридцати лет носиться и сопли подтирать. Да и нет у него такой мамаши. Но Дамблдор почему-то об этом и слышать не хотел. Да и сами Дурсли — на дух его не переносили, но почему-то наотрез отказывались его отпускать, а чуть что — тут же вызывали тяжёлую артиллерию в лице директора собственной персоной. — Почему не получится? Ты приезжай! — Просто не получится, Колин. Это не от меня зависит... Слушай, ты же ещё хотел, чтоб я тебе фото подписал? — Так ты уже подписал, только что. Уже забыл, что ли? Колин радостно достал колдографию, на которой Гарри был с вымученной улыбкой в больничной койке. Внизу красовалась глубокомысленная фраза: «Колину Криви на память от Гарри Поттера». Парнишка пустился в довольные рассуждения о том, как обзавидуется его брат, когда он дома повесит это в рамочку над камином... но мысли Гарри уже вновь устремились в пучину блаженных воспоминаний об одном голубоглазом красавце... и не позволил ему туда уплыть лишь этот самый блондин — только уже реальный, который игриво подмигнул Гарри с другого конца гостиной, порадовав своей раздолбайской улыбкой. Гарри довольно улыбнулся в ответ, и так они и сидели, через всю комнату уставившись друг на друга влюблёнными взглядами. — Ну что, пойдём? — вновь окликнул его Колин. — Куда? — опомнился Гарри, с трудом отрывая взгляд от парня мечты, который будто нарочно его дразнил своей похотливой ухмылкой. — На завтрак. — Ты иди, а я догоню. Мне тут... сделать кое-что надо. — Да я подожду. — Не-не, ты иди. Я потом приду. То «кое-что», которое ему надо было «сделать» — заключалось в том, чтоб посидеть ещё немного, любуясь этим самодовольным Золотым Мальчиком, хотя тот с этим, кажется, и сам прекрасно справлялся.

***

На завтрак он пришёл, серьёзно опоздав. Один несносный мерзавец по пути в Большой Зал опять подкрался сзади, утащил в тихий угол и принялся шептать ему на ухо всякие непристойности своим обворожительным голосом, дурманя третьекурсника своим чарующим запахом. Такую неслыханную наглость парень со шрамом никак не мог оставить без внимания и, отстаивая честь Гриффиндора, был просто обязан наказать хулигана, облапав его как следует, пока наслаждался его губами. Так что у опоздания Гарри была уважительная причина. Но когда он оказался-таки в Большом Зале и сел на привычное место — стало понятно, что друзьям было не до него. Они сами были увлечены страстным поцелуем — лёгкой версией того, что только что было у Гарри с Кормаком. — Ну, как дела, ребят? — подал он голос. — А? Да! — Гермиона резко отдёрнулась, поправляя волосы. — Так о чём ты говорил? Гарри расплылся в умилённой улыбке. Похоже, они даже не заметили, что его тут всё это время не было. — Я тут, значит, последние минут 15 распинаюсь, какой Малфой мудак, — озвучил он первое, что пришло в голову, — а ты меня даже не слушаешь? Герми, ну что ты за подруга! — он не мог упустить такой шанс наконец-то отплатить ей той же монетой. — Да... прости... — она покраснела как рак. — Я тут... отвлеклась немного. Мне тут Рон... показал... — Что соринка в глаз попала, — подключился рыжий друг. — Да... и он попросил помочь... — А ты же знаешь Гермиону, она не может отказать... Гарри не смог сдержать смех. — Расслабьтесь, ребят. Я вообще только что пришёл. И целуйтесь на здоровье. Я ж не МакГонагалл. У этих двоих был взгляд нашкодивших котят. — А вообще, знаете... — точно так же, как только что сел за стол — он так же и начал вылазить обратно. — Оставлю-ка я вас наедине. Я тут — третий лишний. Только, Рон, ты хоть дай знать, когда в следующий раз пропадёшь. — А ты завтракать не будешь, что ли? — виноватая рыжая морда почувствовала, что их с Гермионой новый статус отношений уже покушается на приём пищи, а это — ну просто святое. — Да я в другом месте поем. Познакомлюсь с МакЛаггеном. — А с ним-то зачем? — Рон нахмурился. — Всё ради тебя, дружище. Знаешь ведь: «держи друзей близко...» — он подмигнул настолько очевидно, чтоб понял даже Рон. — А-а-а! — у него прямо на лице было написано, как Великое Осознание настолько «непрозрачного» намёка настигает его светлый разум. — Тогда да, давай. — Рон, о чём он? — насторожилась Гермиона. — Ты всё ещё об этом беспокоишься? Я же сказала, что такой напыщенный павлин — не в моём вкусе! «Зато в моём. С таким-то прессом — он может быть сколь угодно напыщенным.» — Нет-нет, — встрял Гарри, спасая друга, раз уж сам и завёл тему, — я... это... слышал, что этот нарцисс падок на лесть, и у него есть какие-то связи в Министерстве — вдруг он поможет как-то отследить, откуда мне доставили метлу... которую вы с МакГонагалл, кстати, до сих пор не вернули. Не самая стройная отговорка, которую удалось придумать на ходу. Но упомянутая метла и, видимо, неприязнь Гермионы к Кормаку сделали своё дело, и она купилась. Рон благодарно подмигнул. — В общем, я пойду, поразнюхиваю. — Да, давай. Расскажи потом! — уверенный, что понимает «настоящие» мотивы верного друга, кинул вслед Рон. Гарри направился к той части стола, где сидел четвёртый курс, выискивая глазами знакомую смазливую мордашку. Искать долго не пришлось. Кормак сидел один. Ни напротив него, ни вокруг, с запасом в 2-3 места — никого не было. — Тут не занято? — спросил Гарри, встав напротив него. МакЛагген уставился на него непонимающим взглядом. В его глазах сквозила гремучая смесь из трёх совершенно разных мыслей: «ты что, ослеп?», «что ты тут делаешь?» и «я рад тебя видеть». — Как видишь, не занято, — наконец, ответил он. — Не против, если я присоединюсь? — скорее для окружающих, нежели для самого разрешения, спросил Гарри. Он-то и так знал, что блондин только за. — Не против, — тот подмигнул. Садясь прямо напротив своего парня, Гарри словил несколько не то удивлённых, не то осуждающих взглядов от других старшекурсников. — А чего это ты тут один? — полушёпотом спросил Гарри. — Да я всегда тут один, — тоже тихо ответил Кормак. — А чего мы шепчемся? — Так мы же типа ещё не знакомы. И если что — я пришёл у тебя выяснять, как отследить отправителя посылки. — Мы и дальше так скрываться будем, что ли? — всё ещё тихо, но уже недовольным тоном спросил блондин. — Я не знаю, — Гарри начал накладывать еду. — Но про меня-то никто не в курсе. — И про меня никто не в курсе. Но они и не будут в курсе, пока мы не скажем. Нам теперь вечно, что ли, по углам прятаться? — А ты не боишься, что они подумают? — Какая мне разница, что они там подумают? Я же не с ними трахаюсь, а с тобой. — А если это кто-то из тех, с кем ты общаешься? Вдруг они от тебя после таких новостей отвернутся? — Из тех, с кем я общаюсь, говоришь? — Кормак выпрямился, вытянул шею и начал окидывать взглядом стол гриффиндора. — Так... кто там у меня последняя?... Эй, Анджелина! — он повернулся в сторону Анджелины Джонсон и выкрикнул через весь стол. — Помнишь, мы недавно мутили? — на этих словах темнокожая девушка подавилась: очевидно, эта новость ещё не была достоянием общественности. — Я теперь по парням! Выражение лица Анджелины надо было видеть. — Пошёл на хер, МакЛагген! — с трудом прожевав, точно так же, через весь стол в ярости проорала она. — Видишь, ничего особенного, — он повернулся обратно к Гарри. — Нет, я имею в виду, из тех, с кем ты общаешься. — Ну вот я с ней недавно общался. — Кормак, я про друзей, знакомых... После этих слов привычная самодовольная ухмылка сползла с лица старшекурсника. — Гарри, ты вообще помнишь, что я тебе вчера сказал, когда признался о патронусе? — Если честно, я тогда вообще мимо ушей пропустил всё, что ты сказал, — на этих словах блондин нахмурился. — Я тогда немного голову потерял от вида одного красавчика, который передо мной сейчас сидит. — Ну ты гадёныш! Я ему душу изливаю, а он это даже не слышал — да ещё и отмазывается так, что не придерёшься. Ну ты и подхалим мелкий... — Кормак. Я тебя всего на год младше и я среднего роста. Я говорил тебе, чтоб ты перестал называть меня мелким? — Ну говорил — и говорил. Я ж не виноват, что ты ведёшь себя как мелкий засранец. — Перестань. — Мелкий. Вот что ты мне сделаешь? — Ах так?... Помнишь, как ещё ты меня назвал перед тем, как в первый раз поцеловал вчера здесь, у большого зала? — Эм... нет. — А я вот помню. «Как такое забыть!» — И как? — Похотливым животным ты меня назвал. — Ну так мы же выяснили, что ты такой и есть. Ненасытная зверюга. И ты мне такой нравишься. А что? — А то, что включи мозг и подумай, — Гарри зловеще понизил голос, — как жёстко эта ненасытная зверюга тебя может в следующий раз выебать, если ты продолжишь называть меня «мелким». — М-м-м, провоцируешь? — Кормак опять соблазнительно ухмыльнулся, и Гарри почувствовал, как под столом его голени коснулась нога четверокурсника. — Но ладно, я тебя понял... Так ты вообще не слышал ничего из того, чем я тогда с тобой поделился? Ну... когда про патронус рассказал. — Прости, у меня тогда реально мозг практически отключился. Но в моё оправдание — ты не представляешь, как охуенно ты пахнешь! — Гарри закатил глаза. — Я помню, ты что-то говорил про то, что Гермиона не в твоём вкусе, и что ты хочешь в наше трио вписаться. — А почему я хотел, ты помнишь? — Кормак вновь стал непривычно серьёзным. — Нет. Только не злись. — Ох... — высокий парень тяжело выдохнул. — Как же это тяжело во второй раз... Гарри между стоящими тарелками просунул ладонь и взял своего парня за руку. — В общем, — наконец, собрался с силами тот. — Ваше дружное трио знает вся школа. — Ну я в курсе, да. — Мне тоже так хочется. — Так — как? Чтоб твоих друзей все знали? — Чтоб они у меня были.

***

— Так, погоди, — не веря в то, что только что услышал, переспросил Гарри. — Ты хочешь сказать, что у тебя нет ни друзей, ни знакомых, ни просто близких людей, с которыми ты можешь поделиться проблемами? — Именно, — его взгляд был чрезвычайно тяжёлым. — Да так не бывает! С твоей-то внешностью — на тебя должны гроздями вешаться те, для кого будет за счастье просто находиться с тобой рядом. — Ага. Вот только друзей среди них нет. — Да как так-то? — А вот так. Смотри. Есть всего лишь 3 формата, как люди со мной вообще взаимодействуют. Одним — просто нужен смазливый парень, чтоб потрахаться, — на этих словах Гарри покраснел. — Другим — что-то надо от меня или, ещё чаще, моей семьи. А третьи — закатывают глаза и фыркают, когда ВНЕЗАПНО выясняется, что я к двадцати годам — вот так сюрприз — оказывается, в курсе, как я выгляжу. И на признание моих достоинств — не смущённо хлопаю ресницами: «ой, что вы — что вы!» — а говорю, как есть: «да». — Кормак, а если это так... — Гарри замешкался, сомневаясь, что хочет завершить фразу, — что ж ты тогда на меня время тратишь? — он произнёс это, сам не веря в то, что он наводит парня своей мечты на идею больше с ним не встречаться. — Я же с тобой тоже только ради секса. Сногсшибательного, незабываемого, с таким шикарным самцом, но — просто секса. — Я тоже так поначалу думал. Хотел просто поразвлечься разок. Ну, решил: с парнем тоже прикольно попробовать. Да и ты — прямо скажем, достойный вариант. Но потом меня подкупило то, как ты на меня смотришь — вот как сейчас. Думал, ты специально прикидываешься, чтоб себе цену набить. — Зачем мне цену набивать? — Чтоб я потом должен был. Так все делают. Но когда мы целовались — это было слишком убедительно. А вчера — мне даже показалось, что ты это по-настоящему. Ну либо ты охрененный актёр, — он ненадолго замолк. — Но если это так, если это всего лишь игра — лучше скажи сейчас. — Я ничего не изображаю. Но я не очень понял: как так по-особенному я на тебя смотрю? — Как будто тебе не насрать. «Что значит "как будто"?» — Ты хочешь сказать, что вообще всем на тебя насрать? Да ты пол-школы перетрахал! Тебя каждая первая девчонка хочет... — вспомнив о Гермионе, он добавил. — Ну, каждая вторая. — Ага. Вот только для них я — приз, который надо заполучить, а потом использовать по назначению. Они меня воспринимают как вещь. Которая почему-то всем всегда всё должна. Ты вообще первый, кто во время секса не рассказывал, что я должен сделать для тебя, а поинтересовался, что я вообще хочу сам. И узнав — не плевался, доказывая мне, какой я эгоистичный мудак, а просто взял — и сделал. Это, может, и «только секс», но не «просто секс». По правде, Гарри даже не знал, что на это ответить. Было очевидно, что Кормак искренне верит в то, что говорит. Вот только... может, он просто ошибается? Может, его себялюбивая натура просто не позволила увидеть тех, кто не готов сыпать в его адрес комплиментами? У Гарри-то это получалось само собой: он совершенно искренне восторгался внешностью этого идеального парня. Но не все же такие, как Гарри. — Так ты ради этого тогда подошёл, что ли? Ты хочешь стать четвёртым в нашей компании? — Ну да, — смущённо буркнул блондин. — Уфф... это — такая вещь, которую нельзя просто заполучить по приглашению. Тебе самому придётся постараться. — Да я знаю. Но обычно мне никто даже шанса не даёт. — И с Роном тебе точно придётся тяжко. Он всё ещё думает, что ты у него Гермиону хочешь увести. — Ну он почти прав. Ошибся только с тем, кого я теперь хочу увести, — он заговорщически ухмыльнулся. — И с Гермионой — не легче. Она твои самовлюблённые замашки — на дух не переносит. — Какие такие замашки! Чо вы все прицепились! — похоже, это была ещё одна больная тема. — Так, бесподобный ты мой, успокойся. Мы что-нибудь придумаем... наверное. По крайней мере, я у тебя теперь — точно есть. — Это пока тебе моё «самолюбование» не надоест. — Не надоест. У нас с тобой это общее. Мы оба тебя обожаем, — он расплылся в улыбке от умиления. Кормак хотел что-то возразить, но Гарри не дал ему это сделать: — Ты лучше вот что скажи. Если тебе парни нравятся — ты чего тогда так взбесился? — Когда? — Когда я тебя в первый раз поцеловал. — Да я от неожиданности! Я тебе там душу изливаю — а ты целоваться полез. От баб я к такому уже привык, а от парня — уж тем более, от великого Гарри Поттера — не ожидал. Да я и сам тогда ещё не понял, что парни мне тоже нравятся. — А когда понял? — Когда после тебя побежал зубы чистить. — И? — Что — «и»? — Как понял-то? — Да очень просто. Намазал пасту — и так и простоял несколько минут перед зеркалом, осознавая, что зубы я после тебя, на самом деле, чистить не хочу... Если бы в этот момент из-за угла выпрыгнул Колин Криви и сфотографировал лицо парня со шрамом — то получилась бы иллюстрация к понятию «милота» для палаты мер и весов. — Так, Гарри, у меня тоже вопрос есть. — Давай. — Я теперь тебе — кто? — Ну... мы же вроде уже решили. Мы встречаемся. — «Встречаемся» — в смысле «поебались разок» или в смысле «ты мой парень»? — Второе... наверное. — Так «второе» или «наверное»? — Второе. Если хочешь. — Хочу. Значит, ты мой парень. Тогда — второй вопрос. Я когда смогу со своим парнем нормально за столом пососаться, как эти двое? — он кивнул на Рона с Гермионой. — Ох... ну ты, конечно... — Что «я конечно»? В чём проблема? — Меня же все знают как «того самого» мальчика-который-выжил. Мне — что — просто взять и начать целоваться с тобой на людях? — Да. — Ты не понимаешь, какие слухи начнутся? — Ну будет мальчик-который-выжил-и-трахает-других-мальчиков. Делов-то. Про тебя и сейчас — разве не сплетничают? Знаешь, сколько я про тебя всякой ахинеи слышал? И всё ещё не уверен, что из этого правда... — Да догадываюсь. — Ну серьёзно. Что тебя останавливает? — Не знаю... Наверное, боюсь, что если про меня узнают такое — то я могу потерять друзей. — Значит, херовые друзья были. — Кормак, вот не бесись — но может, поэтому их у тебя и нет, — он сказал резкие слова, но постарался сделать это максимально мягким тоном, хотя и сам понимал, что в этом есть здравое зерно. — Гарри, либо ты сам это сделаешь, либо сделаю я... Не специально. Я просто не умею скрывать такие вещи. — Ага. Я заметил сегодня на примере Анджелины. — А что с ней? — Да ничего. Уверен, она надолго запомнит секс с тобой. — Ну так! — он не понял, что Гарри имеет в виду, похотливо ухмыльнувшись. — Ты ж сам ночью видел, с чем там она имела дело. Как такое не запомнить! — Да-да. Самовлюблённый ты мой... Ладно. Потерпи пару дней. Дай хотя бы перед друзьями признаться на своих условиях.

***

Чтоб не вызывать подозрений, обратно в башню они решили пойти порознь. Первым ушёл Кормак. Гарри — после него. Всё равно ему ещё нужно было сперва доесть. Примерно посреди пути он почувствовал, как его властно хватают за мантию и опять утаскивают в тёмный угол. Уже расплывшись в блаженной улыбке, Гарри увидел... взбешённое лицо Малфоя. — Поттер, паскуда! Так ты легилимент? — Чего? — Гарри резко выхватил палочку и уткнул её прямо в грудь Малфоя. — Кто тебя обучил легилименции, признавайся! — Леги-ли-что? — Не прикидывайся! Я тебя сдам министерским шавкам, гад. Ты ко мне лазил, да? — Никуда я к тебе не лазил! Я у вас в подземельях не бывал даже ни разу. «Ну... В этом году.» — Хорош под дурачка косить! Откуда тогда ты знаешь? — Что знаю? Ты совсем крышей поехал, придурок? — «Чтоб ты сгнил в одиночестве» — кто тебе это сказал? — Что это? — Не отмазывайся, мразь ты двуличная! Ты у кабинета Дамблдора проболтался. — Что ты несёшь, Малфой? Иди выпей таблетки, — вид у того, и правда, был нездоровый. — Тебя за это сгнобят в Азкабане, уёбок! Уж отец постарается! — Я сейчас тебя по стенке размажу, если не отцепишься. Помнишь мой патронус? Это я ещё вполсилы. Малфой отступил на шаг назад, но трясущейся рукой продолжил грозить пальцем: — Ты за это ещё поплатишься! — Да разумеется. Думаю, МакГонагалл будет рада узнать, что ты угрожал мне расправой. «Хрен знает, сколько ещё она на меня заклинаний навесила.» — И почти уверен, что она сможет это доказать. — Ах ты сволочь! — слизеринец выхватил из рукава палочку. — МИСТЕР МАЛФОЙ! — не то чтобы совсем неожиданно прозвучал голос декана — взбешённый не на шутку. Не так, как она с утра отчитывала самого Гарри. Нет, сейчас — он по-настоящему вселял ужас. — Объясните, что вы здесь делаете! — без предисловий потребовала она. — И почему вы наставили палочку на моего ученика. — Он первый это сделал! — Я приготовился защищаться. Он меня утащил в этот тёмный угол и принялся угрожать расправой, — не дожидаясь, пока потребуют объяснений, Гарри ответил сам. Малфой, услышав это, злобно прошипел, лишь бросив на Гарри коварный взгляд исподлобья. — Простите, мистер Поттер, я должна удостовериться, — ответила МакГонагалл. Она взмахнула палочкой — вновь, не произнеся ни единого слова — и вокруг Гари на миг сверкнула синяя аура. — Ну всё, мистер Малфой. Вы доигрались. За мной, к директору! Это была не просьба. И даже не команда. Она схватила слизеринца за шиворот — несмотря на то, что он был ростом с неё саму — и, не церемонясь, уволокла за собой. «Выходит, она так и не сняла заклятия?»