Детство ,отрочество,юность(Коля в замешательстве)

Сегодня утро было явно недобрым. Томска заставил встать какой-то странный звук. Но, не заметив ничего экстраординарного, он решил лечь обратно. Но не успел Томск прилечь и спокойно доспать свой законный час сна, в дверь постучали. Под недовольный возглас "входите" зашёл тот самый Роберт. — Доброе утро, лорд. — Да-да..так, собственно, для чего в столь ранний час будить меня? — Его императорское величество хочет вас видеть. — Мне ясно положение дел, Роберт. Можешь идти, через полчаса я приду. Тут же завалившись на кровать и предчувствуя головную боль, Томск отлежался минут 10, размышляя об этой неожиданной встрече: «Зачем я ему в столь ранее время? Это настолько личный и важный разговор? Надеюсь, что да, иначе я уже полезу на стену, мне уже хватает недовольства, проблем других городов и проблем с бумажной волокитой...» Вторые десять минут молодой человек потратил на приведение себя в порядок. Одел типичный официальный костюм, состоящий из рубашки, коричневого пиджака, и причесался. Так, оставшееся время он ровно в секунду в секунду потратил на выход и стук в дверь личных покоев Александра. Не заставив хозяина ждать, он элегантно зашёл в обитель. — Оо, мой дорогой, надеюсь, я не сильно побеспокоил вас. — Ни в коем случае, — сухо ответил Томск, а в голове вертелось: «Зачем я ему? Даже если это очень важное, можно же перед отъездом сказать?» Внезапно, как бы предчувствуя или пытаясь найти подсказки, Матвей решил осмотреть комнатку: это была простая типичная личная комната со стеллажами книг и рабочим столом. Но его отличали чертежи с поездами, как ему позже удалось разглядеть, и ещё каких-то записей. Вероятно, единственное отличие от обыденных таких комнат, что окно было не сзади и на столе был новороченный, по тем временам, светильник, да и всё это сделано из высококлассных материалов. — Я знаю, что ты не любишь церемониться много, так что перейду к делу. Матвей в душе выдохнул и порадовался такой незначительной, но приятной мелочи, как сокращение разговора и этой вычурности. — Так, собственно, я позвал тебя из-за того мальчика. У тебя есть предположения, зачем тебе он? — С этими словами император отвернулся и смотрел в окно, будто ответ его не интересовал ни капли. — Он гений — это неоспоримый факт, но вряд ли бы вы просто мне предоставили бы такого ценного человека.. Я вас не оскорбляю, к слову, просто думаю о людях... — Меня это ни капли не волнует, ведь ты мне не угрожаешь, да и не хочешь, так что оставь свои беспокойства и говори. — Также, исходя из того, что вы отдали его мне, следовательно, вы хотите развить наш район, чему я благодарен, но он не живёт вечно и... — Тут ты жестоко ошибаешься, — император посмотрел прямо в глаза Томска, как будто хотел удостовериться, что он слушает и внимает. — Этот мальчик — воплощение. — Ну и как вы это докажите? — в голове вертелось, это, конечно, возможно, но нужно было понять, насколько правдивы слова, ведь неясно, как появляются воплощения. Не у всех городов, сёл и местностей есть воплощения, поэтому очень сложно понять обман. — Ну и как это вам доказать? У нас есть очевидцы, учёный, подтверждающий все странности, и самый главный факт проверки. Александра схватил за запястье один охранник и специально, по моему приказу, оставил синяк. Так ты знаешь, что произошло в этом посёлке??? — .... – Молчание продлилось всего минуту, но император, как будто специально растягивал момент, чтобы побахвалиться. — Так, дорогой Матвей, какое-то здание «поехало» так сильно, а от потрясения земля заходила ходуном, что все выбежали на главную площадь и просили укрыть всех. Потом людей пришлось успокаивать и говорить, что это не связано с постройкой дороги и это не предзнаменование, а мне ещё бумаг накидали. – Показав на огромную стопку волокиты рукой, сказал Александр. – Но, слава Богу, всё обошлось! Томск был немного в шоке, но он мог и догадаться, зачем этим «вельможам» созывать совет, на него приводить мальца и его. — Так, а теперь мой приказ: Ты его заберёшь с собой и будешь заботиться, хотя бы до «совершеннолетия», ясно? — Да, император. — Вот и решили, а теперь мне пора, удачи! — так Александр быстро уселся за стол с теми бумагами, улыбнулся и махнул рукой, говоря уходить и не мешать. Томск немного подумал и понял, что это, возможно, самый счастливый день в его жизни.

***

Томск стоит с огромным чемоданом вещей, так как никому больше не может доверять, не сейчас. Перрон дребезжит. Ото всюду доносятся звуки бедных рабочих и суеты. Перрон заполнен всякими личностями, которые Матвея не интересуют. Суета, тяжёлая ноша в руках, лошади, определённые запахи и не обязательно приятные – всё это приносит особый шарм для любителей карет. Томск не являлся им. Внезапно Матвей вспомнил о мальчике, опустил все сумки от мала до велика, начал озираться. Тот, в свою очередь, оказался рядом с маленьким багажом по левую руку от него. Он плёлся и по виду абсолютно выбился из сил. Найдя мальца, Томск решил снизить темп и знаком показал следовать за ним. Позади остался оживленный топот горожан и важных господинов.

***

— Подожди секунду, Томск. — Внезапно, даже поднимаясь, молвил Александр. — Мальчику я сменил имя, он теперь Николай, так что помоги ему приспособиться. Томск был возмущён, но решил быстрее уйти, чтобы ему не выговаривали за «поведение неокрепшего подростка». *** Поубавив пыл и шаг, они в тишине следовали до повозки, а внутри уже Коля не выдержал, любопытство и пытливость ума заставили его говорить: «А мы куда едем?» — В Томск. Вы же там проживаете? — Так и есть, — сухо и, казалось бы, безразлично ответил молодой человек. Коля решил, раз ему неинтересно с ним, он будет дальше считать, но только он хотел достать книгу, его остановила чья-то рука. — Читать при поездке вредно для зрения, а сам, как будто смущённый восьмиклассник, спрятался за газетой и продолжил её читать. Николаю стало скучно, и он решил сделать что-то нерациональное – считать деревья. Ему стало скучно и уже через минут пять читал книгу, аккуратно, почти бесшумно перелистывая её. Так он уснул, закинув голову на спинку, а затем положив голову на своё плечо. Томск, заметив эту картину, удивился, но ему так захотелось присесть рядом с мальчиком, поучить его, подарить счастья и тепла. Это желание душило его и заставило осуществить всё в ту же секунду. Это чувствовалось как семья, которой не хватало воплощениям, а точнее, семейный уют.

***

Томск оказался намного больше, чем себе представлял Николай. Так вышло, что он ничего, кроме своего города, не видел и не знал. Это была прекрасная возможность удовлетворить своё любопытство и узнать побольше о мире и окружающей жизни. Вид из окна, когда они подъезжали, был бесподобен: кое-где возвышались необычные здания, притягивающие внимание и заставляющие застыть, чтобы рассмотреть подробнее. Но почти в самом начале поездки очень привлекательным и необычным оказалась природа. Коля не выходил почти за пределы не то что города, даже района. Поэтому он мог видеть что-то такое только на картинах, ютившихся в кабинете учёного. Откинув грустные мысли о потере, Коля сосредоточился на красотах. А в тёплый денёк всё можно было хорошо рассмотреть все прелести природы. Солнечные лучики играли в прятки под кронами деревьев. Облака были пушистыми и могли напоминать абсолютно разные фигуры: начиная с живых, типа волков, заканчивая целыми историями, состоящие из нескольких облаков. Мальчик, казалось, залип надолго, но их немного тряхнуло, и вспомнил о книге. Так заглядевшись на корешок, он закрыл её и стал наслаждаться видом. Когда они остановились, случился казус — вещи то ли потеряли, то ли решили без разрешения доставить привычным для многих аристократов способом – по почте. С этим Матвей не мог мириться, но было уже поздно что-то менять и придётся ждать следующей недели. Это оказалось ещё одной проблемой, больше мысленно добавленной в список Томска, он разозлился, вздохнул и выдохнул. Тумов Матвей Борисович решил не устраивать головную боль и себе, и сотрудникам и спокойно ушёл домой вместе с маленьким гением. Так оказалось, что его место проживания не так вычурно, как его «место обитания» во временном штабе около Колиного посёлка. Её можно описать как небольшую комнатку, аккуратную, без всяких изысков, можно сказать, она была уютнее той, в посёлке. Возможно, тепло создавал ковёр на полу и местами как будто случайно лежащие вещи: носки могли лежать не в шкафу на нижней полке, а где-то в чемодане, хотя, как вещи были разобраны, всё встало на свои места,но замешательства не уменьшило. Больше всего Колю удивляло, что тут живёт такой образованный, мудрый и, вероятно, богатый человек. Но эти мысли ускользнули и перескочили, как у любого ребёнка. Он вспомнил замешательство Матвея, когда он читал привычные ему книги, и заинтересовался: «А Матвей увлекается наукой? Может, он просто не ожидал такого, как и те мальчишки?»

Флэшбэк.

Коля сидел в стороне на каком-то булыжнике, в другой стороне стояла небольшая компания мальчиков, на вид класса 4, и спросили: «Ты что читаешь, малявка?» На тот момент Саша сидел, как воды в рот набрав, и не осмеливался что-то сказать. Он поднял тяжеленную книгу и приподнял, так что можно было прочитать всю нужную информацию. Увидев заголовок, мальчики выпучили глаза и смотрели то на Сашу, то на книгу. А главный, махнув рукой, показал отступить.

Конец Флэшбэка.

Это было не важно, главное — тут ему было хорошо и уютно.

***

Ночь, казалось бы такая спокойная, но в воздухе витало напряжение. Предчувствие чего-то нового не покидало людей ещё давно. Оно накапливалось и накалялось в этом доме уже давно, все понимали, что не светит им вечной спокойной жизни, в особенности это понимали взрослые, которые были задействованы в этих действиях. «В ночь с 16 на 17 июля 1918 года, в Екатеринбурге была расстреляна семья последнего российского императора – Николай II, Александра Фёдоровна, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и цесаревич Алексей, их приближённые», — пестрили заголовки такой болезненной вестью во всех газетах. Все города были на вооружении и готовы к чему угодно, но, оказывается, не все и не к СССР. Внезапно многие так поменялись, но в особенности поменялся самый главный начальник из начальников, столица ныне — Москва. Нет, сначала всё было в пределах нормы, но появление красных глаз на лице Михаила могло значить многое, но никто не знал что. В конце концов бросили всё на самотёк — сам разберётся, не маленький. Буквально, как только появился Москва на пороге, всё стало по-другому. — Доброго вечерочка, Николай! — грубым и жёстким тоном отчеканил нежданный гость. — А, Михаил Юрьевич, это вы! Ой, Матвей Борисович подойдёт только через два часа. — Так, так, так... Ну раз обстоятельства такие, скажу сразу и без утайки: теперь ты у нас Николай Сибиряков, и ты часть Сибирского края. Забудь своё прошлое имя — Николай Данилович, и прими без боя новое имя.. Молчание затянулось, казалось, этой тонкой нитью, по которой ходил Коля, можно было вспороть вены, но он лишь улыбнулся и кивнул непринужденно,как будто это пустяк. — Ну, раз так всё быстро вышло, я, пожалуй, покину вас, товарищ Сибиряков, до встречи! — До свидания. — был тихий ответ Николая . В принципе, его уже всё устраивало, лишь бы его близких не настигла судьба Омска или городов, которые могли «потеряться». Несмотря на то что они воплощения, он сомневался, что всё будет хорошо, предчувствие и виднеющиеся факты говорили абсолютно обратное.