Последняя зима

      Когда Джекейрис прибыл в Белую Гавань, солнце только начинало подниматься над горизонтом. Ещё на подлёте к портовому городу принц и его дракон почувствовали, что погода меняется. Ветер стал намного холоднее и сильнее. Вермаксу совсем не нравились такие погодные условия, и он всем своим видом старался показать это всаднику. Дракон вилял из стороны в сторону, трепыхался и издавал звуки, похожие на рычание. Хотя Веларион и был довольно опытным наездником, он всё же немного опасался за свою жизнь.

«Как знал. Хорошо, что решил пристегнуться к седлу».

      Пролетев ещё пару лиг, он заметил на горизонте очертания замка. Тот стоял на холме и заметно выделялся на фоне других построек. Подлетев ближе, Джейс обнаружил, что архитектура строения больше напоминает замки Простора, чем Севера. Он вспомнил о Староместе и о тех, кого так сильно ненавидел, — Хайтауэрах.

«Как было бы хорошо, если бы покойный король не назначил Отто своим десницей, а тот не привёз бы ко двору свою дочь!

Без Хайтауэров всем жилось бы намного спокойнее».

      Стражники, заметившие приближение невиданного зверя, поспешили сообщить об этом своему лорду. Когда Джекейрис и Вермакс приземлились у главных ворот Нового замка, им не пришлось долго ждать сопровождения. В этом месте уже давно ожидали столь важного гостя. Веларион провёл ладонью по жёсткой чешуе дракона, видя, что тот чувствует себя некомфортно. Джекейрис слез с Вермакса, и дракон уткнулся мордой ему в грудь, словно ища там спасение. Иногда дракон вёл себя как маленький котёнок, а не как свирепый зверь. — Мой принц! — раздался голос позади. Обернувшись, Джекейрис увидел двух мужчин в полном облачении дома Мандерли. Один из мужчин продолжил: — Добро пожаловать в Белую Гавань. Лорд Мандерли направил нас, чтобы сопроводить вас.       Джейс мягко кивнул в ответ и вновь посмотрел на Вермакса. — Прости, что снова оставляю тебя, друг мой, — сказал он, погладив дракона по мордочке. Тот что-то фыркнул в ответ. — Я знаю, тебе здесь не нравится, но я постараюсь управиться поскорее, чтобы быстрее вернуть тебя домой. Как только окажемся на Драконьем Камене, ты получишь множество угощений.       Вермакс сначала отпрянул от всадника, а затем издал такой рёв, что напугал бы любого, но только не принца. Увидев, как мужчины позади Джекейриса испуганно замерли, он обратился к ним: — Не бойтесь, это он так радуется.       Веларион ухмыльнулся. Стражники, заметив это, хотели бы улыбнуться в ответ, но они, к сожалению, не нашли в себе сил разделить его спокойствие. Еще немного постояв рядом со своим драконом, Джекейрис наконец направился в замок.       Стражники привели его в Чертог Водяного. Здесь Джекейрис должен был встретиться с лордом Мандерли, но пока его не было, он решил осмотреться. Зал был великолепен. При входе встречали две мраморные статуи водяного. Стены, потолок и пол украшались изображениями морских обитателей: крабов, моллюсков, морских звёзд, акул и осьминогов. Всё здесь дышало морем. Джекейрис, при этом великолепие, ожидаемо вспомнил о Дрифтмарке — замке своего деда Корлиса Велариона. Хотя замок и был величественным, он не создавал ощущения тепла и уюта, в отличие от главного чертога Нового замка, который по каким-то причинам наполнял сердце принца приятными чувствами.       Из окон лился яркий свет, который падал на гобелен с гербом дома Мандерли: водяного с тёмно-зелёными волосами, бородой и хвостом, держащего в руке чёрный трезубец и поднимающимся из сине-зелёного моря. За помостом, на котором стоял трон семьи, на расписных стенах были изображены борющиеся между собой кракен и левиафан.       Мандерли были одним из самых сильных домов Севера. Их влияние и могущество уступало только Старкам из Винтерфелла. Поэтому Джекейрис имел необходимость привлечь их на свою сторону.       Веларион был так увлечён изучением чертога, что не заметил, как кто-то в это время, с таким же интересом, изучал его. Внезапно размышления принца прервал женский голос: — Необычно, правда?       Джейс обернулся и увидел юную леди. На вид ей было не больше десяти лет. Та прошла вглубь чертога и остановилась рядом с ним. — Я говорю об изображениях, украшающих зал, — пояснила она. — Куда ни глянь, везде морские гады. Сразу понятно, что мой дом тесно связан с морем. — Как и мой, — ответил Джейс. В его взгляде читался немой вопрос: с кем он имеет честь говорить? — Разве вы не из Драконьей семьи? — спросила девушка. — Да, это так, — ответил принц. — Но по отцу я Веларион. И бескрайнее море мне так же близко по духу, как голубое небо.       Окинув девушку изучающим взглядом, Джейс уточнил: — Вы дочь лорда Мандерли? — Да, — произнесла она, приближаясь к столику, где стоял кувшин с вином. — Меня зовут Лайла.       Она наполнила кубок красной жидкостью и выразительно посмотрела на принца. Джекейрис наблюдал за происходящим, не зная, как себя вести.

«Разве она не слишком мала для того, чтобы пить?»

      Девушка поднесла кубок к губам. Джейс посмотрел на стражника, который стоял неподалёку, но тот не обращал на госпожу никакого внимания. — Вы уверены, что вам можно? — спросил Веларион, посмотрев на кубок в её руках.       Мандерли неожиданно рассмеялась: — Не беспокойтесь, мой принц. Я северянка, а не какая-нибудь мягкотелая южанка. Мы здесь взрослеем раньше.       Джекейрис кивнул, принимая слова девушки. Она сделала глоток вина и поморщилась. Казалось, леди Лейла предпочла бы оставить напиток, но, заметив, что принц наблюдает за ней, с достоинством сохранила непоколебимость и некую суровость на своём юном лице. — Вино сегодня ужасно кислое, я привыкла к немного другому вкусу, — сказала она и быстро отвернулась от мужчины, делая вид, что рассматривает что-то на стене. Вкус напитка был поистине ужасен и горчил на кончике языка.       Увиденное изумило Джекейриса, хотя он и старался не подавать вида. Очевидно, Север и правда сильно отличался от других земель. Всё здесь было другим: и погода, и люди.       Вскоре принц услышал приближающиеся шаги, и в чертоге наконец появился сам лорд Десмонд Мандерли. Увидев в зале одну из своих дочерей, он удивился. — Лайла, что ты здесь делаешь? — спросил он грозным и даже устрашающим тоном. — Ну... Негоже было оставлять принца одного, я решила составить ему компанию, — ответила девушка. Она напряглась.       Лорд Мандерли посмотрел на Джекейриса. Нужно признать, что когда он получил ворона с письмом о скором прибытии принца драконьей крови в его замок, он представлял его более зрелым и взрослым. И, что скрывать, более похожим на отпрыска Древней Валирии, со всеми присущими им чертами. Однако перед ним сейчас стоял юноша с курносым носом и тёмными вьющимися волосами. Если бы лорду заранее не сообщили о том, кто собирается посетить его обитель, он бы подумал, что встретил истинного северянина.       Десмонд Мандерли окинул Велариона оценивающим взглядом и обратился к своей дочери. — Ещё вчера ты лежала в постели с горячкой. Однако приезд принца неожиданно резко улучшил твоё самочувствие. Разве это не удивительно?       Девушка стыдливо опустила взгляд. Ей нечего было ответить. Отец ее был проницательным человеком, и глупо было полагать, что он сразу же не догадается, отчего вместо того, чтобы лежать в постели и пить настойки, которые ей прописал мейстер, она сейчас находилась тут рядом с молодым Таргариеновским принцем. — Ты можешь быть свободна. И впредь не смей своевольничать. Иначе твоя мать быстро прознает про это, — сказал лорд Мандерли, забирая кубок из рук дочери. — А ты прекрасно знаешь, что твою матушку лучше не злить.       Джейс понял, что девушка разыграла сцену с вином специально для него. Она хотела произвести на него впечатление и, вероятно, надеялась, что он обратит на неё внимание. Заметит, какая она уже не по годам взрослая.

«Кто знает, что на уме у столь юных дев?»

      Бросив на принца быстрый и немного стыдливый взгляд, Лайла покинула чертог. — Дети, — произнёс Десмонд, томно вздохнув.       Он посмотрел на принца, и Джекейрис по одному только его взгляду понял, что лорд Мандерли и в нем видит лишь ребёнка. — К сожалению, мы не успели должным образом подготовиться к вашему визиту, мой принц, хотя и были предупреждены. Прошу нас простить, но на Севере сейчас много других важных дел, — сказал мужчина и направился к своему трону.       Лорд Десмонд Мандерли был уже в преклонном возрасте. Его борода поседела, а когда-то стройное и подтянутое тело стало грузным и не таким подвижным. Возможно, это было следствием «спокойных лет», которые выпали на период его правления. — Я здесь не для того, чтобы пировать, а чтобы обсудить важное дело, касающееся моей матери и её наследия. — И как наследие Рейниры Таргариен связано с домом Мандерли? — спросил мужчина, занимая своё место.       Джекейрис заметил некоторую чопорность в его тоне. Лорд Мандерли, как и остальные северные лорды, был гордым человеком, поэтому завоевать его доверие было нелегко. Однако Джейс не собирался сдаваться. Он должен был получить поддержку Северных домов. — Я знаю, что на Севере чтут законы и следуют им. Всё, что вы делаете, вы делаете с уважением к Старым Богам и… — Мандерли — приверженцы веры в Семерых. — Мне это известно, — ответил Джекейрис, положив руку на рукоять меча. — Поэтому я и смею надеяться на вашу помощь и поддержку. Покойный король провозгласил мою мать наследницей Семи Королевств под сенью Семерых. То, что сейчас происходит в столице… Узурпатор занял место той, кого выбрали сами Боги. — Не всё в нашей жизни происходит по воле богов, мой принц. В большинстве случаев мы сами должны бороться за то, чем хотим обладать.       Слова эти были истинной правдой. Неважно, что предначертано богами свыше, — человеческая гордыня, амбиции и тщеславие всегда идут впереди. — Моя мать полна решимости бороться, но она также достаточно умна, чтобы понимать, что ей не справиться одной. Поэтому она направила меня к вам, лорд Мандерли...       В этот момент в зал вошла служанка и сообщила, что стол для гостя накрыт. Получив молчаливое согласие своего господина, она также быстро вышла прочь. Веларион продолжил: — Она хочет убедить вас в том, что если вы поддержите законную королеву, то получите больше, чем если будете на стороне самозванца. — Кто сказал, что я на стороне короля Эйгона? — поинтересовался лорд Мандерли. Он доверял своим людям и чувствовал себя в полной безопасности в своём замке. Но он не был наивен и понимал, что любое неосторожное слово, сказанное им в Белой Гавани, может через мгновение достичь ушей короля в столице, и пока ситуация оставалась неоднозначной, мужчина не хотел подвергать свою семью ненужной опасности. — Север пока сохраняет нейтралитет. — Со всем уважением, милорд, но ваш нейтралитет не может длиться вечно. Вам всё равно придётся выбрать сторону, и лучше, если это будет наша сторона. — Мне показалось или я только что услышал угрозу в ваших словах? — лорд Мандерли настороженно улыбнулся. — Вы решили запугать меня, мой принц? Хочу сказать, что это не лучший способ найти соратников. — Ни в коем случае, милорд. Я лишь заранее предостерегаю вас. Бояться вам стоит начать тогда, когда на горизонте появится принц Эймонд и небо над вашими землями накроют крылья его драконихи — Вхагар.       Лорд Мандерли никогда не сталкивался с грозными чудовищами, которых укрощали Таргариены. В последний раз дракона на Севере видели очень давно, ещё при жизни его прадеда — Теомора. Тогда Белую Гавань посетила Добрая королева Алисанна, и её приезд был настоящим благословением. — Если принц Эймонд пожелает посетить наши земли, я не стану ему препятствовать. Я встречусь с ним так же, как встретился с вами. И буду надеяться… — Вхагар огромна и свирепа. Принц Эймонд не отличается терпимостью. Он сразу потребует от вас присяги. — И что же вы предлагаете, мой принц? Вы хотите, чтобы мой дом поддержал королеву Рейниру. Но вы сами сказали, что дракон принца Эймонда — самый большой из всех, что есть у вашей родни, и он не на вашей стороне. Не кажется ли вам заранее опрометчивым идти против такой силы? — При всём уважении, милорд. Вы опасаетесь дракона, который находится за сотни лиг отсюда, но не боитесь меня и моего дракона, когда я уже нахожусь в вашем чертоге! Признаюсь, это задевает мою гордость. — Я лишь смотрю в будущее, мой принц, — произнёс Десмонд, поднимаясь со своего трона. — Если я соглашусь присягнуть на верность вашей матери, останетесь ли вы здесь, в Белой Гавани? Сможете ли вы защитить меня, мою семью и мой народ от драконов короля Эйгона?       Ответа не последовало. Джекейрис молчал. Но это не удивило лорда Мандерли, ведь он и сам знал ответ. — Я не глуп и понимаю, что я не первый, к кому вы обратились за помощью. Возможно, каждый хотел бы попросить у вас в защиту дракона. Но, как мы понимаем, дракон не может быть в нескольких местах одновременно. — У нас есть ещё несколько боевых драконов, они давно живут на Драконьем Камне. — И кто же управляет ими? — спросил лорд Мандерли.       Немного помолчав, Джекейрис продолжил: — У них пока нет наездников. Они долгое время провели сами по себе.       Веларион пока не решил, стоит ли воплощать эту идею в жизнь, но она показалась ему вполне годной. Они могли бы к уже имеющимся драконам добавить тех, что обитали на Драконьей Горе. Их было шестеро: некоторые из них давно потеряли своих наездников, другие же оставались дикими. Эта задумка была очень опасна, но принц готов был рискнуть. В их ситуации оставалось только надеяться на удачу или не надеяться ни на что. — Вы хотите прислать мне диких и неуправляемых драконов? — Лорд Мандерли сделал глоток вина, которое налил себе минуту назад. — Неужели вы хотите подвергнуть мой дом ещё большей опасности, чем той, что может исходит из столицы? — Лорд Мандерли… — Давайте отобедаем, мой принц. К столу присоединится мой сын. Я бы хотел, чтобы он тоже присутствовал при переговорах.       За щедро накрытым столом разговор продолжился. К ним присоединились леди Равенна, супруга лорда, и Медрик, его старший сын. За столом царила напряжённая атмосфера. Джекейрис в основном молчал, а лорд Мандерли, приступив к трапезе первым, периодически бросал на принца многозначительные взгляды.       Медрик посмотрел на мать, и его взгляд как будто спрашивал: «Что произошло, пока меня не было?». Но леди Мандерли не знала, что ответить. Она и сама не понимала, почему обстановка была такой напряжённой и с чем это было связано. Возможно, её муж уже отказал посланнику Рейниры Таргариен?       Поняв, что так продолжаться не может, леди Равенна решила как-то повлиять на ситуацию. Отложив вилку с кусочком зажаренного тетерева, она начала: — Принц Джекейрис, я знаю, что вы и ваша семья, как и мы, верите в Семерых. Возможно, вы уже видели нашу Снежную септу? — К сожалению, миледи, у меня не было возможности. Но, кажется, пролетая над вашими землями, я видел его купол. — Наш дом очень древний. С незапамятных времён мы верим в Семерых, уважаем и почитаем их. Их образы всегда с нами, в самые радостные и самые трудные времена. Когда дом Мандерли был изгнан... — Матушка, — мягко улыбнулся ей Медрик. — Не думаю, что принцу будет интересна история нашего изгнания. — Напротив, милорд, я бы с удовольствием её послушал.       Лорд Мандерли перевёл взгляд на Джекейриса. Ему стало неожиданно приятно, что принц заинтересовался историей его дома.       Джекейрис отпил вина, и леди Равенна продолжила свой рассказ: — Род Мандерли был очень могущественным. Наши предки жили в Просторе и имели свой замок. Но однажды тогдашний король Гарденеров решил, что наш дом получил слишком много власти. Он боялся нашей силы и влияния, которые мы начали распространять. И тогда...       Её рассказ прервал голос лорда Дастина: — Тогда он послал на головы наших предков одну из своих шавок — лорда Звёздного Пика. — Лорд Мандерли раздосадованно сжал кулаки. С тех времён прошло больше тысячи лет, но воспоминания, передаваемые внутри дома, всё ещё оставались свежи. — Тот хоть и не сразу, но смог одолеть моего тогдашнего родича, и наш дом был изгнан из Простора. Мы были опозорены и разорены, лишены всех земель и титулов. У нас не осталось ни друзей, ни союзников. Наш дом лишился всего. — Но боги были милостивы к нам, — снова заговорила леди Мандрели. Она успокаивающе коснулась руки мужа. — Они увидели, что с нами поступили несправедливо, лишив того, что по праву принадлежит нам. Боги вели наших предков, указывая им наилучший путь. И они привели их на Север.       Джекейрис слушал эту историю, и она всё больше напоминала ему об их настоящей ситуации. С его домом и матерью тоже поступили несправедливо, и ему, как и когда-то лорду Мандерли, нужны были друзья. Верные друзья, на которых можно было бы положиться.       Слово взял Медрик: — Тогдашний лорд Старк отдал нашему дому в услужение замок в устье Белого Ножа, обеспечил землями и своей поддержкой. В обмен на это дом Мандерли присягнул на верность Королям Зимы и торжественно поклялся быть верными вассалами дома Старков. — Воистину, в тёмные времена хорошо видно тех, кто несёт свет, — заключил лорд Дастин, поднимая чашу с вином. Все присутствующие последовали его примеру.       Джейс выразительно посмотрел на старого лорда.

«Я был бы очень рад, если бы именно вы, лорд Мандерли, помогли мне в это непростое время и стали для меня тем, кто несет свет».

— История вашего дома очень занимательна, — сдержанно улыбнулся принц. — Но не настолько, как история Таргариенов, — сказал Медрик и, наполнив чашу Велариона вином, продолжил, повернувшись к нему вполоборота: — Скажите, мой принц, каково это — повелевать такими могучими существами? Что вы испытываете, когда восседаете на драконе? — Медрик, это невежливо, — попыталась остановить сына леди Равенна. Но в разговор вмешался лорд Десмонд: — Зачем же спрашивать, сын? Дракон принца ждёт его у ворот замка. Отправляйся и оседлай его, а затем расскажешь нам о своих чувствах. — Муж мой, это не смешно! — воскликнула Равенна. Она была очень чувствительной натурой, и мысль о том, что её детям может грозить опасность, сводила её с ума. — Ты очень добр ко мне, отец, — с улыбкой ответил Медрик. — Но, боюсь, я не последую твоему совету. — Ну как хочешь, — спокойно произнёс лорд Мандерли и усмехнулся. Леди Равенна закатила глаза, обращаясь к Матери, надеясь, что та наставит мужа на путь истинный и защитит детей от опасных авантюр, к которым их каждый раз подталкивает отец.       За столом стало спокойнее и уютнее. Джейс заметил, что, несмотря на свой суровый и мрачный вид, лорд Мандерли — добрый человек. Он очень любит свою семью, и это чувствуется даже на расстоянии. В их семье царит атмосфера любви и доброжелательности, в этом юноша был уверен.       Вскоре после окончания трапезы лорд Белой Гавани предложил принцу проехаться до Снежной Септы, которая находилась неподалёку. Джейс согласился.       Это был новый шанс остаться наедине с северным лордом и снова попытаться привлечь его на сторону «чёрных». В сопровождении пары рыцарей они покинули Новый замок.

***

      Приближаясь к Снежной Септе, принц заметил большое скопление людей. По всей видимости, это были паломники, которые приехали издалека. Хотя они и были одеты по-северному, было видно, что они не привыкли к такой погоде. Их то и дело передёргивало от сильного ветра, который продувал насквозь. Люди дрожали от холода, как и сам Джекейрис. — Должно быть, им было непросто сюда добраться, — сказал принц, согревая дыханием руки. — Как бы то ни было, они достигли своей цели, — ответил лорд Десмонд. — Такова сила веры, мой принц!       Они спешились и пошли ко входу.       Снежная септа была величественна. Обнесенная снежным покровом, она выглядела завораживающе. Прямо над входом были высечены лики Семерых, образующие священную семиконечную звезду. Эти лики напоминали о святости этого места, и люди, приближаясь к септе, склоняли свои головы в благоговении.       Внутри царила гробовая тишина, прерываемая лишь потрескиванием свечей. Народу было немного, и каждый молился о чём-то своём. Вокруг суетились септоны и послушники.       Лорд Десмонд, к своему стыду, признался, что не часто бывает здесь, хотя и почитает Семерых. Он сразу же направился к статуе Кузнеца, и Джекейрис последовал за ним.       Статуи Семерых смотрели на присутствующих своими немыми ликами, внушая почтение и священный трепет. Лорд Мандерли коснулся холодного камня и прикоснулся к нему лбом. Джейс не знал, о чём просил святого Северный лорд, но был уверен, что это было связано с его семьёй. Чтобы не нарушать интимности момента, Джекейрис решил отойти в сторону.       Размышляя о Священных Семерых, он вспомнил слова Грибка, шута при его матери. Тот не верил ни в одно верование и всегда говорил, что религия — это как член: хорошо, когда он есть, неплохо, если ты им гордишься, но не стоит доставать и размахивать им перед всеми.       Джекейрис не очень любил Грибка. В детстве ему нравились шутки шута, но по мере взросления Велариона стал раздражать длинный язык карлика. Если бы это зависело от него, он бы давно прогнал скомороха из замка и отправил бы его подальше от Драконьего Камня, например, к бестолковому дядюшке Эйгону — они бы точно нашли общий язык!       Принц, задержав взгляд на статуе Отца, решил подойти к ней. Он не был особенно религиозен, но все же чтил святых. Проведя ладонью по серому камню, он закрыл глаза.

«Прошу, Отец, будь справедлив к моей матери. Она не заслужила того, что выпало на её долю. Осуди виновных и приведи их к своему великому суду. Наши враги сейчас поднимают бокалы за нашу погибель. Отец, прошу, рассуди всё по справедливости».

      Он поджёг одну из свечей, стоявших у подножия статуи, и надеялся, что его слова будут услышаны. — Просите о справедливости, принц? — Лорд Мандерли подкрался почти незаметно и встал позади Джекейриса. — Да, милорд. В наши времена её не хватает. — Что правда, то правда. Просить помощи у святых — это нормально. Каждый из нас должен во что-то верить, в некую высшую силу, которая обязательно поможет нам в трудную минуту. — Лорд Десмонд почесал свою седую бороду. — Но справедливости не будет, пока мы сами её не добьёмся. Боги, конечно, могут помочь, но главная сила — в нас самих.       Они отошли от статуи Отца, не желая мешать молящимся. Лорд Мандерли подошёл к большому мраморному столу, на котором уже не было места для свечей. Алтарь сейчас напоминал большую гору из расплавленного воска. Через окно в форме семиконечной звезды на него падал свет. — Я понимаю, что вы стремитесь к справедливости для своей семьи, — сказал мужчина, зажигая свечу и ставя её на алтарь. — Я тоже хочу справедливости для своей.       Джейс непонимающе посмотрел на лорда. — Впервые с моей семьёй обошлись несправедливо, когда нас прогнали с Простора. Второй раз — когда ваш предок обещал объединить наши дома через брак, но быстро забыл об этом обещании.       Джекейрис не понимал, о чём говорит лорд Мандерли. Он много читал о своих предках, но, видимо, что-то упустил. — Я вижу, вы растеряны, — сказал лорд Десмонд, повернувшись к принцу. Он подошёл так близко, что между ними не осталось никакого расстояния. Возможно, таким образом он хотел напугать Джейса, нависая над ним огромной и грозной фигурой. — Как вы знаете, мой дом был изгнан с плодородных земель на Север. Старый Король Джейхейрис решил возместить моему дому нанесённый ущерб. Залогом этого должна была стать рука одной из его дочерей, кажется, её звали Визеррой. Король обещал выдать её замуж за моего прадеда. Но бедняжка погибла ещё до замужества, и король забыл о своём обещании. Хотя мой прадед всё ещё надеялся на возможность новых условий.       Джекейрис вспомнил о принцессе Визерре. Она была красивой и тщеславной девушкой, которая любила привлекать внимание молодых людей и лордов. Как и все дочери дома Дракона, она должна была служить своей семье.       Когда король Джейхейрис, её отец, решил выдать её замуж за лорда Мандерли, чтобы связать Железный Трон с одним из величайших и сильнейших домов Севера, ей эта идея, конечно, не понравилась. Принцесса не смогла смириться со своей участью. Вскоре она погибла, упав с лошади.       Теперь принц понял, к чему клонил лорд Десмонд. — Вы хотите снова породниться с домом Таргариенов? — вопрос был риторическим, потому что ответ и так был понятен. — Если Рейнира Таргариен хочет моей поддержки, она должна принять такие высокие требования. Если королева Драконьего Камня примет моё предложение, я немедленно отправлю своих воинов на юг. — Ещё недавно, милорд, вы боялись дракона Вхагар. Что заставило вас изменить своё мнение? — спросил Джекейрис. Ему действительно было любопытно. — Ну как же? Разве не вы говорили мне: «На стороне законной королевы вы обретёте больше, чем…»? Разве не это вы обещали мне, мой принц?       Джекейрис усмехнулся. Лорд Десмонд был очень внимательным слушателем. И принц был рад, что лорд склонился на их сторону. — Сколько лет вашей младшей дочери, милорд? — Мередит скоро исполнится восемь лет. Она умная, прилежная и спокойная девочка. — Моему брату, принцу Джоффри, исполнилось одиннадцать лет. Несмотря на свой юный возраст, он уже проявляет себя как настоящий воин с горячим сердцем. Я считаю, что ваша дочь может стать для него достойной парой. Она сможет умерить его пыл и направить его энергию в нужное русло. — А у вашего младшего брата есть дракон? — Конечно, как и у каждого сына Рейниры Таргариен.

«Неужели лорд Десмонд смеет сомневаться в исключительности Джоффри?»

      Вопрос лорда Мандерли болезненно отозвался в душе Джейса. — Не подумайте ничего плохого, мой принц, — произнёс лорд Десмонд, видимо, заметив беспокойство юноши. — Я лишь переживаю за будущее своей дочери. — Она будет в полной безопасности, милорд, — заверил его принц. — Под защитой такого мужа, как Джоффри, Мередит ничего не будет угрожать. Я вас уверяю.       Слова Джекейриса, казалось, успокоили лорда Десмонда. Но, конечно, ему ещё предстояло самому убедиться в благородстве, мужестве и силе принца Джоффри. — Так когда же нам ожидать помолвки, мой принц? — В самое ближайшее время, милорд.       Лорд Мандерли был удовлетворён ответом, но в глубине души у него оставались сомнения. Однажды его дом уже доверился Таргариенам, но в итоге не получил ничего. У лорда Десмонда были все основания для беспокойства, поэтому в этот раз он решил перестраховаться. — Думаю, нам пора возвращаться в замок, мой принц. Там мы составим договор и подпишем его, — предложил лорд Мандерли. — Вы не доверяете моим словам? — спросил Джекейрис. — Простите, мой принц, но жизнь научила меня быть осторожным, — ответил лорд Мандерли.       Джекейрису было нечего возразить. Он лишь протянул свою руку для рукопожатия, и лорд Мандерли ответил на этот жест. С этого момента договор можно было считать скреплённым хотя бы наполовину.       Когда мужчины направились к выходу, к ним подбежал один из людей Мандерли и поклонился. — Милорд, письмо, — сказал он. — Что за срочность? Не мог подождать, пока мы не выйдем из септы? — взгляд лорда Мандерли был суров. Он считал, что покой этого места нельзя нарушать. — Давай сюда! — Простите, милорд, но письмо пришло с Драконьего Камня для принца Джекейриса.

«Мне?»

      Лорд Мандерли настороженно посмотрел на Джейса. Он всегда доверял своему чутью, и сейчас оно подсказывало ему, что что-то не так. Лорд кивнул рыцарю, и тот протянул послание Джейсу. На нём действительно была печать с красным драконом.       Пока Веларион читал послание, лорд Десмонд замечал, как меняется настроение принца. Сначала он был спокоен, потом его взгляд наполнился гневом, а затем в глазах будто бы появились слёзы. Что же такого было в этом письме?       В тишине септы раздался громкий стук. Лорд Мандерли поднял голову и увидел птицу, которая билась о витраж, пытаясь выбраться наружу. Она сделала ещё один вираж, ударилась о статую Неведомого и упала замертво рядом с ней. Присмотревшись, лорд понял, что это был голубь — белый голубь. На Севере его появление считалось плохой приметой, предвещающей смерть. — Мне нужно возвращаться на Драконий Камень! — сказал Джекейрис и поспешил покинуть Снежную септу.

      Письмо гласило:

«Джекейрис, сын мой.

      С глубокой печалью и болью сообщаю тебе, что твой младший брат, принц Люцерис, мёртв. Смерть настигла его в Штормовом Пределе.

      Прошу тебя как можно скорее вернуться на Драконий Камень. Такова воля твоей королевы-матери».