Поход по мирам: Три мира обмана

      Таллис              В ночном ясном небе ярко светила луна.       Зеленые горы укрывали густой лес от слишком сильных ветров. Дожди, казалось, окропили землю еще недавно. По влажному подлеску тянуло легкой стылостью и неприветливостью диких земель.       Как бы тесно ни ютились здесь с юга деревушки и небольшие города, все равно в густолесье народ не заходит. Где-то, говорят, не пройти, только ноги ломать. Где-то ходят слухи, что духи не дают проложить дорогу. А где-то и вовсе необъяснимый страх заставляет людей отворачивать от вроде бы удобного места для обитания и поскорее уезжать.       Суеверные люди не понимают причину своих страхов от густой темноты дикого леса. Но мысли их в чем-то верны, когда они говорят, что такие края заселены духами.       Мы сошли с тропы, уходя вглубь чащи. Наши лошади ступали тихо и осторожно, без спешки выбирая путь. Но даже они вскоре начали недовольно храпеть, отворачивать головы и злобно прижимать уши. Мой золотистый как рассветное небо Луч в какой-то миг и вовсе остановился, угрожающе наклонил голову в сторону и взрыхлил землю копытом. В глубине ночного леса и правда виднелись едва различимые глазу огни.       Альвин мягко тронул поводья своего черного скакуна, относительного недавно подаренного ему из нового табуна нашего крылатого любителя элитных пород. Высокий и стройный конь с черными вертикальными зрачками мотнул головой и издал тихий утробный рык.       Огни, тем временем, словно почуяв добычу, начали медленно стягиваться и спускаться с веток. Сперва их была пара десятков. Но вот вскоре уже около сотни слабых призрачных огоньков стелились по земле, словно светлячки, шуршащие меж травы. Наши лошади и вовсе встали, словно им преградили дорогу. Другие бы на их месте могли вовсе кинуться прочь, но наши пока лишь негодовали, будто дожидаясь лишь разрешения что-то сделать.       Эссанда, который пристроился за нами позади, молчал, давая нам возможность действовать самостоятельно. Как и его кобыла, которая лишь стегала себя по крупу хвостом, недоверчиво поглядывая назад.       Но потом Альвин медленно протянул руку, словно призывая один огонек забраться ему на ладонь. Он не запугивал, не просил, но предложил. И один из цветных светлячков действительно поколебался и взлетел вверх.       Глаза Альвина едва заметно взблеснули. Огонек упал на ладонь, а потом сверкнул ярче, будто чего-то вмиг испугался! Задрожал на ладони, затрепетал мелкими искрами. Остальные в лесу тут же подхватили эту мелкую дрожь. Лошади недовольно переступили на месте. Я вынужденно погладила и успокоила Луча. Как вдруг… огоньки остановили свой пляс и затихли. Прижались ниже к земле, будто роса на листьях, а дальние потекли ближе. Они стекались плавно и уже не тревожа чувства. Медленно собирались кольцом вокруг нас.       А потом Альвин отпустил свой огонек с ладони, и он послушно юркнул вниз к остальным.       – Мы можем ехать, — сказал тихо демон, и первым направился дальше в путь.       Мы пошли следом. А огоньки в лесу потекли за нами послушной волной. Не подступали, уже не грозили накрыть с головой. Только следовали как блестящий шлейф, словно собираясь оберегать нас от прочих напастей.       Так мы продвигались все дальше. Доверились чутью, которое подсказывало, что пока еще рано останавливаться и готовить место под город. Слишком близко к прочей проезжей дороге, да и сосредоточение сил вовсе неподходящее. Бывает так, когда знаешь, что впереди есть место лучше. Бывает так, что чуешь, куда нужно просто дойти.       В ночном лесу по-прежнему слышались шепотки из теней и какие-то не звериные звуки. То птица свистнет, которой самое время спать. То будто бы говорок донесется из глубины. Шелест в далеких кустах выдавал наших нежданных попутчиков. Но видя кольцо из светлячков, прочая нечисть не торопилась бездумно подступать.       Альвин украдкой глянул по сторонам и едва заметно улыбнулся, после чего прикрыл веки, и… тихо запел.       Я с Эссандой сперва вздрогнули на звуки голоса. В глухой ночной чаще, полной мелких недружелюбных демонов и нечисти его голос звучал еще более потусторонне и диковато. Мягкий и приятный, даже в чем-то ласкающе нежный, голос завораживал чистотой и приятным тембром. Я слушала песню, звучащую как колыбельная или длинная история, но не понимала дословно. Казалось, я уже слышала этот язык, но не узнавала его звучания. Тем более, не знала, откуда этот язык родом.       Это был не язык местного народа. И не наш домашний диалект. Что-то другое. Подсознательно понятное как нам с Эссанда, так и существам в лесу, которые вдруг услышав песню, потянулись охотнее со всех сторон.              …Потом в краю далеком,       Где горы не цвели,       Шагнул на камень мальчик       С мечтою в голове.       Там не было ни снега,       Ни искры, ни души.       Лишь звезды там шептали       Смеялись над дитя.       Но мальчик был мужчиной.       Он смех тех звезд собрал       И пролил свет на камни,       Как сладкую росу…              Шептались со всех сторон демоны и нечисть, завороженно следуя по пятам. Спустя какое-то время, пока Альвин тихо пел, показалось что лес уже кишит разнообразными существами. Голодными и просто заинтересованными. Жадными до внимания и клокочущими от недовольства. Огоньков вокруг стало больше, и теперь уже куда ни глянь — всюду сверкали чьи-то глаза или блестели в лунном свете рога и копыта. Кривые клювы и пушистый мех. Становилось не по себе, если не сказать, что жутко.       Призрачный город был очень далеко отсюда. Более тысячи ли до самого известного ныне гнезда нечисти и демонов. Но только существа, подобные обитателям города, жили повсюду. И на всех на них, конечно же, не найдется никакой управы.       Вот только Альвин беззаботно продолжал петь, а я почувствовала вдруг, что до места, когда пора будет остановиться, осталось совсем немного.              Запели горы в свете       Под призрачной звездой.       А на рассвете небу       Раскрылся первый куст.       Сиял он светом солнца,       Возрощен на росе.       Он плод свой дал хрустальный,       Сверкающий в ночи.       И светом тем он зорко       Глядел на все вокруг.       И горы те ожили,       Познав твердыни суть.              Песня текла ручейком с нежностью воздушных колокольчиков. Как вдруг Альвин вновь тронул поводья и остановился на небольшой поляне. Он все еще продолжал свою историю, напевая мелодичный, но простой колыбельный мотив. А потом мягко спустился с коня на землю. Мы с Эссанда повторили за ним, и вскоре тоже оказались на влажной земле. Под подошвами пружинила густая трава, пышные кроны высоко поднимались над головой, позволяя сквозь заросли разглядеть белесый свет луны.       Альвин еще немного отступил от коня, мягко шагая по почве и не обращая внимания на специфических зрителей в темноте. Сейчас уже казалось, что только песня и любопытство к истории сдерживает половину нечисти и демонов от того, чтобы кинуться на нас, глупых путников, которые ищут приключений в месте обитания жителей третьего мира.       Но вдруг в ладони Альвина опять что-то блеснуло, и он, не переставая петь, поманил меня подойти ближе и взял мягко за руку. На его второй ладони сверкнул маленький самоцвет.              Тот мальчик, что мужчина       Явил под светом суть:       Поднялся под смех звезд он,       Спустился в тишину.       Но горы не замолкли,       Вторую песнь начав.       За мальчиком, что был там       Явилась следом Тень.       Она накрыла горы,       Защиту им даря.       А мальчик, что из Тени       Там Град свой основал.              И не успели еще последние слова песни разлиться мелодией по округе, как Альвин протянул в сторону руку уронил в траву самоцвет.       Тонкая улыбка сверкнула на лице демона, а в следующий миг искра кристалла утонула в траве, и волна энергии содрогнула ближайший лес, обдав всех собравшихся запахом грозы.       Нечисть и местные твари готовы были прыснуть врассыпную. Они даже юркнули. Кто-то попытался сбежать, но их задержали другие. В лесу началась суматошная паника, беготня, гомон смешался с клокотанием. В воздух полетел чей-то пух, ругань смешалась с рычанием. Но когда постепенно все поняли, что за ними не гонятся, никто не пытается их сожрать, диковатый народ начал постепенно затихать и браниться уже друг на друга за отдавленные конечности.       А к Альвину тем временем начали стекаться со всех сторон те самые мелкие огоньки. Облетая нечисть, они подтягивались ближе и зависали неподалеку от демона, будто чего-то ожидая. Альвин протянул руку и погладил пальцем один огонек. Тот в ответ заискрился довольным светом. А потом мой спутник мягко так же одним пальцем оттолкнул огонек, словно пушинку, как вдруг вокруг светящейся искры начала проявляться туманная форма.       От преображений искорка затрепыхалась будто рыбка в воздухе. На полупрозрачном теле проявились плавники и хвостики из длинных жгутов. Кто-то из нечисти неподалеку ахнул, другие замерли в недоумении. А огонек встряхнулся в последний раз и зажегся мелкими искорками по телу, ну в точности как рыбка с красивой полоской.       И вдруг, когда все огоньки почуяли это изменение, то хлынули будто с просьбой к Альвину. Но ему не нужно было дотрагиваться до всех. Словно пролетая невидимую границу, эти живые огоньки вдруг начинали обретать под взглядом демона тела и переговариваться друг с другом, дрожа хвостами и помахивая плавниками.       Альвин улыбался, когда вокруг него кружила целая стайка будущих созданий нового Роя. Опустив руки вниз, он лишь слегка махнул пальцами вверх, и первые пока еще призрачные стены с колоннами выросли вверх, раздвигая и не ломая деревья. Пока еще не сильно взрыхлялась земля. Но многолетние растения будто бы отползали в стороны, подбирая корни. На земле по кругу вспыхнули первые символы и силовые линии. А когда колонны выросли и подобно лозам сомкнулись над головой в крышу Лунной беседки, то свет впитался в полупрозрачные резные стены. И первый зал окончательно пророс в этом мире.       Тогда же, повинуясь беззвучному приказу, молодой Рой разлетелся во все стороны. Я знала, что этим огонькам еще расти и расти. Позже, когда они наберутся сил, они изменятся, обретут иной вид, но даже сейчас они уже могут выполнять поручения.       Где-то вдалеке в чаще послышались приглушенные визги. Молодой хищный Рой получил разрешение съесть враждебную нечисть. Глухой вой и чей-то писк вспыхивал в дали и тут же угасал со всхлипыванием или взбулькиванием.       Альвин, как ни в чем ни бывало, любезно улыбался, слыша со всех сторон эти одинокие звуки. Они продолжались недолго. Зато потом в наступившей тишине Альвин мягко вышел из своей Лунной беседки и равнодушно посмотрел куда-то вдаль.       Как вдруг из чащи послышался шелест листвы, и из тени выглянула первая нечисть. Она выглядела почти как женщина, одетая в платья из увядающих листьев и влажной травы. Осторожно ступая, в позе не подразумевающей враждебности, и пока не стремясь упасть на колени, она дождалась, пока на нее обратят внимание, и спросила:       – Достопочтенный господин, можем ли мы оказать Вам услугу?       Во всей ее позе и тоне так и звучала попытка не принижаться, но оказаться смышленой. Вовремя показать себя и первой подать голос. При этом она казалась больной и голодной. Отчасти ей было уже нечего терять рисковой попыткой. Но вот следом за ней, будто подражая на свет вышли еще несколько существ разных форм, но все одинаково чахлые. И все они спрашивали одно и то же, втайне желая хорошо жить.       Альвин молча обменялся со мной взглядом, а потом посмотрел на младших существ. Когда-то они бы все равно сами стеклись к городу, когда бы почуяли в глуши сильный фон. Так чем плох вариант сейчас разом встретиться со всеми соседями, чем изо дня в день по одному ловить каждого на охранных менгирах города.       – Можете, — ответил Альвин сразу для всех.       И ему с воодушевлением откликнулись со всех сторон взгляды, полные тихой надежды.                     Сэнхас              Размеренный шаг ходуна убаюкивал подобно покачиванию гамака, поскрипывание вкрадывалось в разум колыбельной как перестук колес поезда, под который так легко спать. Неудивительно, что я задремал стоя, крепко держась за рули. Дремалось прекрасно, машину не вело: сама конструкция рулевого механизма стилета отличалась от руля более легкого лодочного ходуна, ведь управлялась каждая нога отдельно, и пока я ровно наваливался на оба руля, стилет пёр по прямой на полной тяге под хлопанье и поскрипывание лопастей его крыльев. Но вот в какой-то момент чутье прогнало дрёму, и я отчетливо осознал: прибыли. Вот оно, место моего будущего города. Совсем рядом.       Встряхнувшись, я поднял рычаги в нулевое положение. Ходун начал замедляться, пока не остановился, после чего я сдвинул оба руля в положение стояночного тормоза, окончательно отжимая шестерни.       От толчка остановки проснулся и Лорас, придремавший на бухте каната, свернутого на носу у баллисты. Привстав на локте, юноша сонно осмотрел однообразную пустыню, сел ровнее, повернулся ко мне.       – Мы приехали?       – Да. — подтвердил я, подходя и протягивая ему руку.       Лорас схватился за ладонь, позволяя себя поднять на ноги.       – Что дальше?       Он так забавно сонно хлопал глазами! Ну прям разбуженный совенок. С большими светлыми глазами, в которых желание спать боролось с поднимающимся азартом и любопытством.       – Дальше я буду делать для нас город, а ты будешь скучать.       Юноша на это усмехнулся, потер лицо ладонями, разгоняя остатки сна. В призрачном лунном свете скрадывались цвета, придавая Золотой Розе Просторов бледный, словно призрачный вид. Ночь скрала его природный золотистый цвет кожи, наделив бледностью вампира, орехово-медовые кудрявые волосы потемнели почти до черноты, блестя серебром под светом ночного светила, а большие желтые глаза казались призрачно-стальными и бездонно-глубокими. Всё же, Лорас был и остается одним из самых красивых юношей родного мира, но по-настоящему его красота раскроется только при взрослении, когда он окончательно утратит подростковую мягкость черт и округлость лица. Сейчас отголоски этой будущей красоты начали проявляться в ставших чуть более резкими чертах лица, в жесткости взгляда и в изменяющейся статуре. Он и так-то довольно крепкий по фигуре, привыкши таскать на себе полный рыцарский доспех, а вскоре станет еще крепче и сильнее.       Лорас, заметив, что я на него глазею, лукаво улыбнулся, с иронией и теплом в глазах.       – Твою голову явно не город занимает.       Я пожал плечами.       – Мою голову сейчас занимал ты, радость моя кудрявая. — на мои слова улыбка парня окрасилась легким смущением и довольством. — Но городом и правда пора заниматься. Желательно сделать надвратный комплекс до рассвета, чтобы мы тут не сдохли под жарой.       – Вот так всю романтику момента испортил. — деланно протянул этот вообще неромантичный циничный малолетний пиздюк, который, тем не менее, прекрасно умеет в эту романтику играть.       – Ой вот не начинай. — я отмахнулся. — Я ж не Ренли и не Дени, чтобы ты мне глазки строил. Хотя делаешь ты это мило и умело.       Пацан фыркнул.       – На турнирах можно тренироваться не только в ратном деле. — еще более цинично выдала эта ехидна.       – Сказал главная мечта всех баб на континенте от пятнадцати до пятидесяти.       Лорас фыркнул, а потом звонко рассмеялся. Мало кто знал, что романтический образ он себе создал намеренно, вложив весь свой первый выигрыш на турнире в броню и создание именно такой репутации любимца женщин и ловеласа. Одна его броня с цветочной чеканкой, инкрустированная сапфирами, чего стоила. Как и галантность манер и привычка дарить роскошную розу милой девушке перед боем. Знали бы эти девушки, на кого был обращен его взор в момент дарения цветка… было бы пиздец как неловко.       – Ладно. Есть пожелания?       Я развернул иллюзию будущего строения, которое будет на поверхности. Притом, в натуральную величину, выставив на самое идеальное с моей точки зрения место. Я опирался только на своё чутье, поскольку никакой проверки я не делал, местность не зондировал. Но мне и не надо. Не при такой мегалитической структуре, которую я собираюсь здесь поставить.       Иллюзия замерцала в ночи мягким переливом, позволяя осмотреть себя, оценить размеры, мощь и величие колоссальной постройки, которая вскоре встанет молчаливым стражем подземной каверны и немым глашатаем величия и силы моего будущего народа. Эта пирамида будет внушать почтение. Она будет подавлять и вынуждать людей в страхе всматриваться в яростную жаркую рябь горизонта и в огромную тень, дрожащую в раскаленном воздухе. Мне хотелось сделать нечто великое, прекрасное и мрачное одновременно, но… говоря откровенно, мне совершенно не хотелось ради этого страдать и заниматься превозмоганием.       В конце концов, я сюда пришел глазки строить, трахать мозги, заниматься развратом и пару жизней спасти, а не заниматься великой стройкой века, чтобы кому-то что-то доказать. Я и так знаю, что могу это построить из говна, палок и энергии, так что вопрос доказывания непонятно кому и непонятно чего в этот раз решил опустить и просто поставить нужную мне структуру сразу.       Макет города и прототип постройки Лорас не видел, как не видел своими глазами прообразы, на которые я опирался, скрестив архитектуру Ни’алоты и науда с ранними моими городами. Потому для него стало неожиданностью увидеть такое строение. Всё же, для уроженца Вестероса такая архитектура оказалось совершенно чужда.       – Пирамида? — осторожно уточнил парень, всматриваясь в огромное здание, возносящее иллюзорную вершину, казалось, к самой луне.       – У меня слабость к пирамидальным постройкам. — честно ответил я. — Да и крепкие они. Самые устойчивые, самые удобные и самые просторные с идеальным распределением нагрузки. Фундамент надвратного комплекса станет опорой потолка пещеры и всей системы переходов, ведущих во внутреннюю каверну. Ее развитие я задам сейчас, но потребуется некоторое время для того, чтобы пространственная капсула сформировалась и правильно встроилась в структуру этого будущего мира.       Лорас мелко дрогнул, перевел на меня взгляд.       – Я думал, это планета.       – Нет. Это будет мир. Ты же знаешь, я стараюсь планеты не делать: слишком мало они живут. — я создал еще одну иллюзию, показывая будущий проект нового мира. — Поддержка с Кузни будет: ему выгодны новые миры, даже если первичная капсула будет не слишком большой. Со временем она раздвинется и станет крупнее, но пока достаточно диаметра в световую секунду. Этого размера хватит для адекватного существования полноценной каверны, для формирования силового узла и начальных потоков.       После завершения общего похода на Вестерос прошло всего-то меньше года, но Лорас уже успел ознакомиться с реальной космологией и строением реальностей, так что разницу между миром и планетой он отлично знал, как и понимал величины небесных тел, чтобы быстро прикинуть, что будущая каверна будет более чем в двадцать раз больше в диаметре, чем планета, на которой возникла история этого мира.       – Пока от мира только небольшой кусок континента, так что я могу вносить изменения в его структуру без особых хлопот. — потянувшись, с хрустом размял плечи, чуть ноющие от долгого стояния на рулях. — Нужно около года, чтобы каверна полностью сформировалась и закрылась.       – Процесс естественный?       – Нет, конечно. Естественно он только развалится, как только контроль упустишь. За формированием мира следят из дома. — я улыбнулся. — Мы вообще сейчас в «строительной» области пространства Доминиона, и мир будет перемещен на свое место только после того, как капсула закроется, а реальность перестанет быть воплощенной. Иначе нам никакого Источника не хватит, чтобы его удержать от развала.       Такие вещи еще сложно давались ему для понимания, но Лорас был упорен в желании понять, как мы можем создавать миры, опираясь на воплощенные реальности. Пока он просто верил на слово, будучи не в силах своими глазами увидеть то пространство в недрах стабилизированного Хаоса Доминиона, на территории которого находится и этот мир, и мы с ним вместе. Пока хватало схем и виртуального моделирования. Но только пока!       – Когда-нибудь, я это пойму. — со вздохом сдался парень.       – Когда-нибудь ты сможешь это делать сам. — я улыбнулся ему, взъерошил мягкие волосы. — Ну так что. Как тебе твой будущий город?       На это «твой» пацан только вздернул бровь и поправил:       – Наш.       Я не спорил. Наш так наш.       – Наверное, именно так выглядит мощь и величие. — наконец, произнес он, глазея на колоссальную пирамиду. — Никакой замок не сравнится… кажется хрупким рядом с таким.       Пирамида мерцала в черно-серебряном море ночной пустыни монолитом будущего величия. Она и правда была огромной, она и правда возвышалась в небеса дальше, чем пики моего замка на озере. Но даже будь она соразмерна с Та’лааром, все равно. Массивность совсем иная. Тут Лорас прав. Ни один замок не сравнится с мощью и монолитным величием пирамидального комплекса, возносящего свои обелиски в небеса.       – Значит, тебе нравится?       Юноша согласно склонил голову, завороженно глазея на иллюзорное строение.       – Тогда…       Я не договорил, разворачивая всю иллюзорную структуру и глубоко утапливая под песчаную почву заранее разработанный макет.       Признаю, не я создавал и оттачивал до последней ступеньки этот комплекс. За меня это сделал Синистр. Это древнее, найденное мною по случайности в недрах Катакомб Иверо, самозародившееся существо по странной прихоти обожает заниматься градостроением и архитектурным моделированием, однако, ему не нравится делать проекты просто так. Только для дела, чтобы труды его ума, воображения, фантазии и таланта появились на свет и были обжиты своими обитателями. И когда я обратился к нему с просьбой спроектировать для меня подобную структуру и соответствующий ей подземный город, Син радостно отозвался. Проект города еще в разработке, но я его не подгонял. Есть еще время, да и готов он будет в течении пары недель. Срок, достаточный для формирования зародыша капсулы. А пока мой будущий народ будет обживать надвратный комплекс, который еще нескоро достигнет черты полной населенности. Куда уж спешить с городом.       Имея настолько детальную иллюзорную модель с проставленными маркерами материалов заполнения, мне оставалось лишь подать на нее энергию с магистрали Доминиона, в чьем сиянии и на чьей подпитке находится наш пока еще куцый и нежизнеспособный мирок.       Подняв голову в небеса, я вскинул руку, вызывая пробой энергии.       Казалось, силовой луч ударил с самой луны, разом засвечивая иллюзию и расцвечивая ночные небеса цветастым сиянием, столь схожим с полярным. Если кто-то живой находится в этой пустыне в пределах хотя бы десяти километров, он увидит этот свет и это сияние, ведь в нашем мире кривизны горизонта пока попросту нет. Да и будет она в обратную сторону, когда стены каверны поднимутся вверх, замыкаясь и сходясь на той стороне силового светила. Но пока все местные микрогосударства лежат практически на плоскости, и любой сможет увидеть зарево в небесах за много десятков километров. Милый бонус мира… Вот только к чему он меня приведет? Засветка от силового луча значительная, и, кто знает, возможно, внимание я уже привлек.       Улыбнувшись от острого укола чутья, я лишь приобнял супруга, прижав его к боку, и вдвоем мы смотрели, как проявляется из иллюзии наш будущий дом в этом мире.       Пирамида обретала материальность на глазах. Темнели стены, теряя мерцающую прозрачность, менялись порывы ветра, искаженные колоссальным монолитом, взметающимся в небеса почти на треть километра. Заискрились в лунном свете кристаллические обелиски, обрамляющие главную дорогу, заиграли искры на защитных менгирах. Материализация завершилась, и массивная пирамида тяжело осела в почву.       – Насколько глубоко она уходит? — тихий голос юного супруга был едва слышен.       – На километр и врезается в скальные породы. — так же тихо ответил я, возвращаясь за рули. — Она встала надежно, не переживай.       Лорас коротко кивнул, жадно глядя на огромное строение, а на скатах пирамиды медленно засеребрились тонкие прожилки силового чертежа, жадно впитывающего остаточную энергию. Полноценно энергосистему всего комплекса запускать надо вручную, и именно к ней мы сейчас направимся.       Ходун сдвинулся с места и потек к нашему будущему дому. Хлопнули паруса крыльев, ловя ветерок, парень мелко вздрогнул, покосился на меня.       – Если мы въедем внутрь, то как будем двигаться?       – На аккумуляторе. — улыбаясь, ответил я. — На ходунах есть простейшие аккумуляторы, собирающие энергию от вращения ходового механизма. Когда ветер исчезает, можно использовать ее. Механизм прост как полено, но работает.       Как ни забавно, простейшая динамо-машина была предусмотрена еще в игровой модели, я просто доделал ее до ума и встроил в ходун на случай потери ветряной тяги. Не вставать же мне в штиль как парусник в океане, раз я езжу на самоходном тарантасе, способном накапливать энергию. А еще механизм вращения двигательной шестерни за счет накопленного в аккумуляторе, был еще более простым, чем сама динамо-машина. Для того, чтобы такие тарантасы можно было без проблем строить на местной базе из местных ресурсов и руками местных мастеров.       – Ход будет медленный, но он хотя бы будет.       Пирамида приближалась неспешно, все же, мы оставались далеко за чертой ее материализации, но минут через двадцать наш стилет въедет на главную дорогу, а еще через часик мы сможем добраться до нужного нам помещения и запустить энергоцентраль, благо, выход управления системы её запуска комплекса есть в одном из главных залов, куда можно въехать на ходуне. А потом… потом мы пойдем искать свои покои в жилом крыле этого комплекса. Назавтра я активирую лабораторный комплекс и начну создавать нам Первых из Рода по давнему проекту, долгое время лежавшему в долгом ящике моей фантазии.              * * *              Седые волосы трепетали на ветру стягами горести и трагедии, извивались подобно угрям в стремнине реки, обтекали статную фигуру погребальным саваном и терялись в белизне одеяний. Мужчина стоял неподвижно, вскинув голову и всматриваясь в небеса. Вслушиваясь в мир. В то, что донеслось раскатами бесконечно-далекого грома и ярким заревом, засиявшим тонкой спицей лунного света и пронзившей небо на севере. В звонкой тиши затаившегося леса лишь листва дозволяла себе в глупости шелестеть на ветру, но живое и мертвое замерло под взором закутанной в белое фигуры, не смея тревожить ее. Огоньки духов в страхе трепетали, сливаясь с высокой травой в надежде, что пугающий ночной гость скоро уйдет, не удостоив их даже взглядом.       С изящной кисти сорвалась густая темная капля. Черная в лунном свете, тягуче-маслянистая, она тяжело упала на взрыхленную боем землю, пронзительно-громко разбившись о распластанное тело. Еще теплое, еще не утратившее остатки жизни, но глаза жертвы смотрели в небо, не видя ни звезд, ни луны, ни пронзившей небеса серебристой спицы.       Мужчина мог бы решить, что кто-то вознесся под яростный свет стихий, однако, луч ударил с небес на землю не так, как должно. Не так, как бывает. Иначе. Это не было очередное вознесение. Но что это было?       Тихий стон спугнул мысли. Седовласый мужчина мелко дрогнул, бледные губы исказились в раздражении и гневе. Стремительный рывок, удар, и небеса содрогнулись от надсадного воя, спугнувшего затаившихся в кронах птиц.       Мужчина выпрямился, стряхнул с руки кровь. Вновь глянул на север. Задумчиво блеснули бездонные черные глаза, но он… развернулся и ушел в недра леса. О произошедшем он вспомнит позже, когда гнев покинет разум, а неутихающая ненависть и злоба сбавят свой накал и позволят ему вернуть спокойствие и рассудительность.              * * *              Таллис              Своих поданных можно получить по-разному. Но получить верных поданных можно только одним способом.       Альвин не скупился на защиту города, и территория, которая захватилась его аурой принялась неспешно расширяться до комфортных границ. Зерно брошенного кристалла крепло в земле, и глубоко врастало в недра, пропитывая почву целебной для демонов и духов Ци.       Расхаживая неспешно между деревьев и разворачивая первую иллюзию города, Альвин слушал доносящиеся ему вслед шепотки духов.       – …Неужели еще один?       – Да нет, не может быть. Ведь гора не проснулась.       – А что если она здесь не при чем?       – …Но как же нам быть? Как отреагирует алый?       – А нам какое дело! Как это должно тебя волновать? Он-то там. А мы тут!       – Ох, холодно моему сердечку от страха…       – Глупая! Конечно, холодно, ведь у тебя его нет!       Бывало и так, что к нему с поклоном выходили из чащи.       – Достопочтенный господин! — тихо, всей своей позой выражая извинения за потревоженное спокойствие, позвала женщина в зеленых одеждах. На украшениях в голове и на поясе у нее слабо поблескивал мелкий чешуйчатый узор. — Моя сестра очень слаба и не может добраться сюда в одиночку. Прошу, позвольте мне сопроводить ее до границы.       Альвин остановился, глянул на оборотня, будто бы увидел ее чувства насквозь, после чего согласился и мягко кивнул.       – Благодарю, благодарю, — откланиваясь и лучась искренним счастьем, ответила женщина. — Мы вас не оставим!       Альвин еще какое-то время смотрел ей вслед на сомкнувшиеся за ней кусты, после чего тихо хмыкнул и отправился дальше. Его пальцы мягко рисовали по воздуху, будто перебирая невидимые струны перед собой. А в ответ на эти действия ночная мгла уплотнялась и обретала формы, выстраиваясь в узорные стены.       Пока что он не хотел привлекать к происходящему чужого внимания. Особенно, внимания Непревзойденных, которые очень чуткие на случайные энергетические колебания в мире. Поэтому, Альвин пока никуда не спешил, и разворачивал свой будущий город постепенно. Стена за стеной. Здание за зданием. Со стороны вообще казалось, что он просто раздвигает пространство, как занавес, за которым открывается новое помещение. Хотя я знала, что это не совсем так.       Когда-то я уже наблюдала, как Альвин работал подобным образом. Это нельзя было назвать материализацией иллюзий в полной мере, потому что он не делал иллюзий, а работал напрямую с пространством. И сейчас тоже я позволила себе очередной раз насладиться процессом создания города, просто глядя на демона со стороны и слушая, что о нем говорили другие.       Я знала и чувствовала, как уплотняются структуры астрального плана, стягиваясь в рельеф стен и наполнения зданий. Это происходило за гранью человеческого зрения, но духи и демоны чувствовали, как рядом с ними меняются невидимые структуры и уходили в стороны. И лишь когда очередное здание, по мнению Альвина, завершало формирование, он, видя его перед собой отчетливо, как наяву, просто выводил его в материальный мир. Как игрушку, поднимая на воздух из толщи воды.       Это была красивая и завораживающая работа, только не все могли ее видеть, считая, что демон просто сплетает стены из воздуха.       – Как он хорош! — шептались меж собой красотки женщины с пушистыми ушками.       – Но от него ни капельки не исходит силы! — вторила ей подружка, нашептывая в ладошки.       – Тем более хорош! Раз он все прячет и выглядит как человек! — шикнула на нее первая. — Ведь иначе мы бы не обманулись!       – Да-да, мы бы не стали преследовать, а поспешили сбежать.       – И пропустили бы такое сокровище!       – А что, если не все так хорошо? А нас всех потом…       Другая предостерегающе хлопнула ее по ладоням.       – Не наговаривай!       Когда очередное здание проявлялось из глубины нижнего астрального плана, то тоненькая силовая ниточка от растущего в земле кристалла подхватывала его, будто пуская корни. Такая структура градостроительства тоже для Альвина была характерной, и на планетах, на которых мы обитали раньше, все крупные города были построены подобным образом. Несведущий мог бы полюбопытствовать и задаться вопросов, почему так сложно. И почему бы просто не выстроить город и здания вокруг своей резиденции? Да только резиденцию обычно можно разрушить, может случиться так, что чужаки займут город или попытаются изгнать хозяина. Но кристалл, посаженный рукой создателя и хозяина, такое уже не позволит. Он напитается чувствами, вырастет на подкормке своего владельца, и потом будет отдавать ему энергии в ответ на порядки больше. Но главное, что ревностно стерегущий покой кристалл, не пропустит в город чужаков, а если они все же явятся со злыми намерениями, то им станет в городе очень плохо.       Я мысленно обратилась к кристаллу, словно дотянувшись до него сознанием и погладив по растущим граням. Пока еще безмолвный камень-источник отозвался слабым мерцанием, но и такое внимание ему было приятно.       – Любопытно, а остальные тут для чего? — послышался неподалеку грубоватый голос мужчины.       Я, не поворачиваясь, навострила слух. Говорил кто-то из демонов со странной дикцией. Будто в разговоре ему мешали большие клыки.       – Может для красоты? — отозвался второй, говорящий чуть с просвистом. — Иш какие дорогие наряды. А на нее посмотри. Красива как нефритовая статуэтка!       – Загляденье, — вновь ответил некто клыкастый. — Может жена?       – Да какой богатый господин любимую жену верхом на коня посадит? — недоуменно воскликнул собеседник. — Ладно бы повозка. Ну или паланкин!       – Совсем мозги у тебя отсырели? Какая повозка пролезет через эти заросли?       – Ради такой жены можно и деревьям приказать расступиться!       – И как далеко бы сбежал твой хвост, если бы увидел, как деревья на корнях уползают перед таким господином?..       – Ох… По другую сторону гор уж точно…       – Вот! А ты тут развел. Паланкин, повозка… Еще скажи восемью конями запряженная.       Ответом ему был понурый вздох.       Я, улыбаясь, погладила Луч по золотистой шее. Будто понимая каждое слово нечисти, конь недовольно всхрапнул и прижал уши. Что вместе с прищуренным глазом, смотрящим мне куда-то за спину, выглядело весьма угрожающе.       Эссанда пока отошел вглубь леса, но я слышала его тихий говор, обращенный к кому-то из демонов. Переходя от одного к другому, мое создание старался обменяться хотя бы парой фраз со всеми местными, чтобы понимать их настрой. Ему среди них еще работать и работать. А так же держать порядок в городе, пока мы с Альвином будем отсутствовать. Поэтому, глядя на то, как демона обсыпают любезными словами и благодарностями, мечтая о беспечном существовании, я только тихо в душе посмеивалась. Эссанда мало того, что не позволит местным стекшимся демонам и нечисти прохлаждаться за чужой счет, так и каждого озадачит полезной деятельностью. Он строг, что не сказать сразу по его внешности. И если честно, я бы не хотела сама оказаться под его началом.       Про Эссанда пока шло мало разговоров. В его сторону поглядывали, косились вслед, но зачастую помалкивали. То ли подозрительно ощущая от него тяжелое внимание, то ли наметанный глаз нечисти видел в облике «человека» беспощадного воина. А в нашей с Альвином компании его воспринимали не иначе как в статусе генерала-телохранителя. Ближайшего помощника, чьи силы и умения в боевых искусствах не нуждались в регулярных проверках. И если Альвин отвлекал внимания от своих воинских навыков красотой и изяществом, то Эссанда не скрывал твердой походки и плавных движений, отличающих уверенного в себе бойца.       Прикрыв глаза, я вслушивалась в общие разговоры, привыкая одновременно и к языку, и к местным нравам. В воздухе над головой то и дело сновали мелкие светлячки, которые обретали причудливые тела. Будто летающие рыбки, они махали хвостами и извивались, юрко лавируя в воздухе. Больше всего их вращалось вокруг Альвина и новых построек. Свежезародившийся Рой с любопытством осваивал здания, и некоторые «рыбки» задерживались в новых домах, словно стайка птиц, разбирающая скворечники.       При этом время сбежавшейся разумной нечисти и демонов пока еще не подошло. Те крутились на улицах, послушно дожидаясь своего часа и шушукаясь, обсуждая все подряд.       Но первое, привилегированное право выбора было за Роем.       Не знаю точно, сколько прошло времени, но сквозь утренний туман, когда роса заблестела на листьях травы, над вершинами ближайших гор начала наливаться золотом кромка неба. К этому часу Альвин вновь вернулся к центру города на главную площадь, где неподалеку от источника дожидалась я, и куда стеклись, так или иначе, все будущие поданные. Кто-то начинал щуриться от утренних лучей солнца, кто-то прикрывался длинным рукавом и стоял в тени стен.       Альвин подмечал это настроение и тонко загадочно улыбался.       – Гости мои… — обратился он к нечисти и демонам, развернувшись на пятках ко всей собравшейся толпе.       Присутствующие навострили уши и мгновенно замолчали, напрягшись до последнего волоска. Все помнили, как лишь по блажи и особому расположению хозяин города помиловал их и не скормил своему Рою. Стать новой жертвой за непослушание не хотелось никому.       Я слушала дальнейшую речь Альвина, с некоторым трудом разбирая витиеватый царствующий слог пока еще чуждого языка. Он говорил с понятными местным высказываниями и аналогиями, отчего никто из слушателей даже не посмел помыслить, что он явился в страну из далеких краев. Слова слетали с его уст как по начитанному, хотя большую часть он собирал по обрывкам образов с ментального фона зрителей. Или, говоря проще, все слушающие демоны сами подавали ему пищу для нужной речи. Ведь среди них были как бывшие в человеческой жизни крестьяне, так и высокие чины. Все они были людьми, и многие были связаны с предприимчивым торговым делом. Купцы или воины. Не случившиеся студенты наук и бедняки попрошайки. Кто-то был искусен в словах. А кто-то хитер в чиновничьем деле. Альвин предугадывал и считывал многих присутствующих, и раньше, чем они успевали проговорить свои мысли, он формировал их в свою речь.       А именно: беззаботного посмертия им ждать бессмысленно. Желающие получить свободу и независимость от строгого хозяина имеют в своем распоряжении последние минуты перед рассветом, чтобы покинуть город. А те, кто останется, хоть и получат кров, но будут должны работать на благо города и общего довольства. Но привычным бытом здесь будет уже не расплатиться. Потому как Альвин своей блажью и волей не потерпит превращения города в зверинец. А также покарает тех, кто из-за своего чревоугодия испортит ему репутацию города, куда он намерен так же завлечь живых людей.       Чуть было не начавшийся гомон и шепотки Альвин прервал, едва вздернув палец. Ни толики энергии не сорвалось с его черного когтя, однако нечисть мигом замолкла, разглядев стелящуюся от него длинную тень по земле.       – Будущие живые горожане — под моим патронажем, — чуть прикрыв глаза, продолжил Альвин. — Однако, враги города и злоумышленники из соседних краев, в счет не идут.       И вновь тихие вздохи, шелест чешуи и перьев, а также довольное протаптывание на местах.       – Мои правила очень строги. Но щедра и награда. За нарушение же правил я буду… расстроен.       Он выделил последнее слово особенно ярко, прикрывая за его безобидностью и мягкостью тона весь свой суровый нрав. Нашлись в толпе и те, кто отпрянул невольно. Были те, кто и вовсе застыл. Они, даже будучи не живыми, побледнели, казалось, сильнее, чем яичная скорлупа — настолько ярко разглядели тень, которую отбрасывала изящная фигура демона.       Но что было приятно, после этой речи и в процессе нее никто не посмел уйти. Все смиренно держались за право служить и работать. Настолько привлекательно для них сверкал центральный городской кристалл. Даже под солнечным светом, который для некоторых был неприятен. Даже под страхом сгинуть в случае оплошности или личной вины. Все понимали, что никто не предложит больше. Мир демонов крайне жесток. И чтобы выживать долгие годы в нем, нужно быть либо сильным и уметь постоять за себя, либо найти покровителя и держаться общиной.       – Что ж. Если все приняли правила…       Альвин не сделал и шага. Он не махнул рукой. Даже не шевельнул пальцем. Только глаза его поднялись вверх над головами присутствующей нечисти, а в зрачках сверкнули небесного цвета искры. Как вдруг земля под ногами мелко вздрогнула, повсюду послышался тихий рокот, будто почва города отозвалась на Альвина шепотом.       А потом из-под земли вдоль улиц на одинаковых расстояниях вверх устремились тонкие серебристые лозы. Скручиваясь и распускаясь тонкими лепестками, они уплотнялись прямо на воздухе и росли вверх, выше голов, как стройные деревца. Но только на самом верху эти лозы распустились сверкающими плодами в чашке из листьев, а потом очень быстро разрослись в фонари.       И стоило первым лучам золотых и небесных фонарей пролить свет на улицы города, как по воздуху пронесся приятный запах озона, а нечисть перестала испытывать неприязнь от солнца. Мелкие демоны будто глотнули живительной Ци, разом избавившись от мучительного голода. Даже наши кони почуяли прилив сил и тихо взоржали от столь резкого перепада.       Волна энергии прошла по городу меж фонарей, а потом вернулась обратно к центру, словно вода в огромном чане. И в месте, где схлестнулись потоки, выстреливая вверх искру силы на главной площади, вокруг земли, где пророс городской кристалл, вспыхнула небесного цвета пагода.       Зрители ахнули. Кто-то возбужденно не сдержался от аплодисментов. Их не осаживали, восторгались, смотрели вверх и охали, дивясь чудесам и красоте.       Но это было лишь только начало.