Девчата

      «Вы когда-нибудь пытались понять себя? Кто вы? Зачем? Почему именно ты стал заложником в этом теле с этой судьбой? Неужели ничего нельзя сделать с тем, кто ты и как живёшь эту жизнь?       А может, кому-то и не надо об этом думать, потому что он рождён в удачном теле с удачной судьбой. У него есть друзья, какие-то цели на жизнь… Родители в конце концов. У него есть родители. Не воспитатель, который один на тридцать человек. Не куратор, которая вас шпыняет направо и налево. А мама и папа! А у меня даже этого нет… Нет, очевидно, у меня есть родители. Какие-то безответственные нестабильные, очевидно, выбравшие гнить вглуби Термитника. Или просто решившие, что от ребенка избавиться так же легко, как и сделать. Да что б их!..»       – Алиса! — голос из коридора прервал холостые мысли девочки-подростка, заставляя ее захлопнуть бумажный блокнот, который она ласково назвала дорогущим сученышем.       Следом открылась дверь. Алиса повернулась на стуле, перекидывая руку через спинку, и осмотрела вошедшую соседку по комнате. Крайне тощая девчонка с короткой стрижкой. Ее кудрявые волосы не давали ей спокойно жить, потому, ещё будучи маленькой девочкой, она научилась обрезать их достаточно коротко, чтобы с ними было меньше возни. Одетая в обычное серое платье с белым воротником, которое служило школьной формой, она практически подлетела к Алисе, обнимая ее за плечи.       – Эли́…– наигранно закатив глаза, произнесла в ответ девочка, но всё-таки положила руки поверх ее, — чё надо? Почему ещё в форме?       – Я была с пацанами. Ты, кстати, чего убежала-то? — Эли чуть сильнее сжала плечи соседки, практически душа ее.       – Хватит, — уже более недовольно пробурчала Алиса, освобождаясь из крепкой хватки, — Неважно… Чего звала?       –А! — словно опомнившись, отрезала подруга, наконец-то отпуская девушку, — У нас группа в НП набралась. Отпустят погулять. Вернёмся после ужина. Поедешь?       –С чего такая щедрость? Они решили нас по группам на органы где-то сдать?       –Алиса.– Эли, раздосадованная cтранной шуткой, вздохнула и чуть качнула головой, — мы ж не звери в загоне. Это нормально, что нас отпускают гулять в город. В нормальное общество. Социализация какая-никакая.       –Че Алиса-то сразу? — девушка усмехнулась, складывая руки на груди, — Социализация… Ну-ну. Поеду, куда денусь.       –Ц, — подруга повела взглядом по потолку, — чёрт с тобой, Лиса. Через час поедем.       –Ага.       Эли выбежала из комнаты, вновь забыв переодеть форму, но Алиса и не стала ей напоминать. Бесполезно. Ее соседка - беспечная оптимистка, которая искренне верит, что кто-то решиться забрать их из приюта. Хотя все понимают, что подростков уже никто не заберёт. Но… Она упорно доказывает обратное. Точнее, пытается доказать.       Девочка поднялась с места, подходя к шкафу и взяла от туда одежду, которая, на ее взгляд, была более-менее приличной для выезда в город. Очевидно, что их повезут куда-то в около центральной райончик, потому можно и не особо стараться. Главное, что б глаженое и чистое было.       Нацепив одежду, она посмотрела в зеркало. Из отражения на нее глядела среднего роста, стройная девчонка пятнадцати лет. Рыжие волосы, длинные и, падла, очень пористые и пушистые, собраны кое-как в аккуратный пучок на макушке. Лицо, на первый взгляд, кажется безобидным, и только вечно недовольные карие глаза выдают ее истинное, пессимистичное существо. Щеки и нос усыпаны редкими веснушками, но даже они вызвали у нее отрицательную реакцию. Эли и прочие друзья говорят, что это мило и красиво. Алиса говорит, что ей на лицо мухи насрали. А ещё очки. Ну как же она умудрилась собрать все стереотипы о непривлекательности? Рыжая, веснушчатая, ещё и слепая. Ну прелесть. Хоть с зубами повезло… Хотя стал бы приют тратиться на брекеты? Вряд-ли, вряд-ли.       Одежда казалась несколько огромной, однако и другой особо не было. Сама же покупает, на деньги, что чудом до нее доходят, а потом возмущается. Однако в свободном был и плюс. Удобно. Удобно в растянутой до предела серой футболке, в рваных на коленях черных штанах и в огромной, очевидно снятой с мужского плеча, синей толстовке. И голубые кеды. Совсем новые, чудом найденные по доступной цене. Пришлось копить, что бы взять их.       Конечно, во округе где находился приют было небольшое подобие спального городка, но кроме единственного магазина с уцененнкой, более-менее приличную, на взгляд подростка в пубертатном периоде, одежду брать было негде. Иногда им передавали вещи благородные люди, но чаще всего это одежда совсем на малюток. Редко что перепадает старшим.       –Сойдет подись. Не вау, конечно… Хотя бы одетая.       Плюнув с высокой колокольни на то, что она вообще на пацана похожа со спины, Алиса подхватила сумку с пола у двери. Прогуляться перед поездкой тоже не лишнее.

***

      –Мы чё, в центр едем?..       В окнах замелькали высотки и голограммы, мимо заносились машины, байки и прочие средства передвижения, кои реже встречаются у приюта. Алиса оторвалась от книги в телефоне, уж сильно интересно было читать о великих страданиях «Бедной Лизы» и искренне не понимать, как она повелась на этого идиота.       –Ну да, — как-то очень спокойно сказала Эли рядом, выглядывая в окно, — я разве не сказала?       –Нет… Вот почему карманных больше, чем обычно. Каждый раз бы так.       –Ну и наглость! — подруга чуть ударила ее в плечо.       –Эли! — воскликнула она в ответ. Но так-то она была права. Приют не обязан им вообще выдавать деньги, но находит средства это делать. Также он не обязан возить их на прогулки в социум. Обязан живыми вырастить их до совершеннолетия, а дальше пусть сами как хотят. Лучше радоваться, что на них совсем болт не закрутили.       –Нам даже везёт. Гулянки, деньги… — что там ещё подруга сказала девочка и не расслышала, потому что громко вздохнула.       –Да-да… Я помню. Ты почему не сказала, что мы сюда. Я бы хоть оделась подобающе…– Алиса снова осмотрела себя, опустив голову. Ну и ну. Выделяться будет ещё как.       –Нормально ты выглядишь… Я сама не лучше.       –Ты хотя бы в форме! Это выглядит порядком приличнее и более… По-центральному.       –Лиса, забей, — Эли обвила ее плечи рукой и чуть притянула к себе, — расслабься и повеселись. Один разочек. А то вечно чем-то обиженная ходишь.       –Тебе напомнить, почему я такая хожу? — в ответ она только глаза закатила и голос печально понизила.       –Нет, — а соседка продолжала улыбаться, — ты же не собираешься от нас свалить, как обычно?

***

      Собирается конечно. Именно это она и сделала, как только автобус отъехал, оставляя группу на воле. Хотя вряд-ли это можно назвать свободой в привычном смысле этого слова… У них есть время до восьми вечера. И все. Дальше их увезут назад к ужину.       «Ну, пять часов - это ещё расщедрились…»       Шагая по проспекту, Алиса натянула большие наушники, выкручивая громкость так, что в ушах начинало звенеть от басов и прочих финтов на гитарах.       Несмотря на то, что сейчас она была далеко от приюта, он вряд-ли когда отпустит ее даже спустя много лет, когда она выпуститься и будет жить, а точнее выживать, самостоятельно. Вот и сейчас она снова задумывается о том, что через несколько часов она снова окажется там, где провела всю жизнь, терзая себя мыслями о том, что ее попросту бросили. Даже шанса не дали. Через несколько недель после неудачной беременности, а Алиса яро уверена что она, очевидно, нежеланный ребенок и проебаный аборт, не более, ее отправили в приют. Ну вот нахрена вообще рожать было? Каково тем людям жить с мыслью, что частичка их самих готова проклинать этот чертов мир и вообще свое существование!       «Опять я об этом!... Могу хоть раз о чем-нибудь другом подумать?»       Девочка перевела взгляд с асфальта на мелькнувшую галограмамму голубя. После переворота все обещают птиц из-за периметра в город пустить... Пока лишь этим довольствоваться приходится. И комарами ночью, которые не то, что кровь, душу высосать готовы. А как после них эти следы чешутся! Тоже кошмар...       «Насколько сильно все поменялось? Да, притих партнёрский контроль и хорошо... Таких жертв у нас тоже достаточно. Живу вот, с одной. Викария убили, кого надо посадили... Стало ли лучше в итоге? Хрен поймёшь..»       Почесав затылок, Алиса обратила внимание на небольшой магазин. На обеде она почти ничего не съела, и этот факт отозвался характерной болью в животе. Пришлось завернуть туда. Закинув в корзину пару булок с сыром и дешёвый энергетик, она двинулась на кассу. Центр в целом какой-то отдельный мир. В магазинах ни одного кассира нет, и никто ничего не ворует. У неё-то совесть откуда-то есть, а вот запусти сюда хотя бы парней из ее группы в приюте, они бы обнесли его за секунду и остались непойманными даже под прицелом камер со всех сторон. Кого это когда останавливало?...       Чудесный автомат не спросил паспорта, за что она была благодарна, ведь очень не хотелось выслушивать противное пищание после скана документа, который на весь магазин без слов скажет, чтобы она, зелень, шла куда подальше, пока ей меньше восемнадцати. Энергетик со вкусом малины она открыла практически не отходя от кассы.       Цены, конечно, космос. Ну не может булка с сыром стоить столько! Да ей бы этих денег хватило на пачку новых цветных ручек в тридцать цветов для записей в блокноте, если искать в проверенных местах. Или наклейки какие-нибудь объемные. С водичкой внутри. В том же магазине у касс висели. Красивые.

***

      Запихнув по пути в себя булки, Алиса дошла до главной площади центра Нью-Пари. Каким образом только она сама не поняла. Однако ни о чем она не жалеет. Тут было... Красиво. Два величественных здания стояли напротив друг друга, в разных концах площади. Главный Храм Церкви Единства и Центральное здание Инквизиции. И выполнены оба красиво... Спроектировал явно кто-то со вкусом. Несмотря на, казалось бы, простоту объектов, что совершенно нормально для модерна их времени, оба сооружения выглядят внушающе.       Хотелось... Особенно запечатлеть увиденное. Почему-то это произвело огромные впечатление на нее. То, как идеально сейчас падало солнце и не отсвечивало в глаза, а это многое меняет в общей картине.       Никаких скамеек рядом она не нашла. Именно под этим углом Инквизиция выглядит как-то... Особенно что-ли? Зато сесть на большие перила у ступеней на верхнюю часть площади было неплохой идей. Отсюда как раз вид хороший открывается. Пришлось, конечно, немного обойти, однако оно того стоило.       Алиса умела делать кое-что. Рисовать. Ее никто этому не учил. Она сама. Сначала это были перерисовки персонажей из мультиков, потом попытки рисовать людей, но в итоге именно рисование того, что видишь вокруг стало для неё самым близким и любимым видом успокоения. Любое красивое на ее взгляд дерево, или удачно вписавшееся солнце в окно, окажутся ловко нарисованными хотя бы в уголке странички из синтетической бумаги. А в прошлом году она смогла урвать себе блокнот из настоящей бумаги. О, это настоящее сокровище. Как по ней приятно скользит карандаш, как ложатся цвета без проплешин, и как лайн под конец не смазывается из-за того, что ты случайно коснулся его пальцем. Карандаши и чёрную ручку всегда можно было раздобыть либо в школе, либо у воспитателей, в конце концов свистнуть у кураторши. А вот бумага... Пришлось очень-очень сильно извернуться и делать домашку за деньги почти семь месяцев. И не только домашку.       Она не пожалела целого разворота, чтобы в красивой перспективе перенести увиденное на бумагу. Мимо ходили люди, иногда буквально неслись семейные пары с маленькими детьми на велосипедах или роликах.       «А меня кататься учили мальчики из старшей группы.»,– девочка окинула глазами малыша лет четырех, на которого родители заботливо цепляли защиту. У Лисы же из защиты были разве что молитвы этих самых парней – названых старших братиков – которая удивительным образом работали, и она умудрилась не расквасить себе лицо, несмотря на падения.       Она снова загляделась на Инквизицию и удостоверилась в верном построении перспективы. Ну или в относительно верном, потому что делать это на коленях немного неудобно.       –Не сиди на холодном,– внезапно где-то с арава послышался приятный, но строгий женский голос, который она знать не знает.       Подняв глаза, девочка увидела как мимо, по ступеням, идёт девушка в форме КС. Высокая, ещё и на каблуке, крайне очаровательная блондинка с голубыми глазами. Судя по полосам на рукавах – приспешница. Она как-то обеспокоено поглядела на девочку.       – Кофту хоть подложи. Простынешь,– прежде чем быстрым шагом двинуться к Инквизиции, девушка последний откидывает Алису таким взглядом, словно узнала её.       Девочка спрыгивает с места и все же снимать с себя кофту, подкладывая ее себе под попу. И... Это было почему-то странно. Обычно она незнакомцев с их советами нахрен посылает или тупо игнорирует. А сейчас почему-то хотелось послушать эту девушку. И где-то она ее точно видела.

***

      –Вот чёрт.       Прогулка должна была закончится на том, что встретившись с группой нам нужном месте, они дружно и цивилизованно поедут назад, в приют, и разбегутся по жилым корпусам. А Алиса, как всегда умна и предусмотрительна, естественно прозевала время сбора. А опомнилась она, когда Эли не обнаружив в компании яркой рыжей макушки, набрала ей сообщение. Почему только она заметила – это уже другой вопрос...       Но, как бы то ни было, на автобус она опоздала и он отъехал без нее. Сюрприз для кураторши, что будет их пересчитывать по приезде. Прозевали ребёнка... Хотя многие склонны думать, что Лиса сама виновата, что вечно пропадает чёрт знает где и отчасти это правда.       Продумывая в голове, сколько придется отдать за билет на общественный автобус до населенного пункта, где находился приют, девочка встретилась глазами с другой. На вид одногодки, но сразу видно – миловидная темноглазая брюнетка с идеально остриженным каре по плечи, не из бедной семьи и это мягко говоря.       –Чего тебе?