Море наших надежд

Девушка сделала последнюю затяжку, выкинув окурок в траву. Голова слегка закружилась. Левая рука крепко сжимала лямку сумки, словно внутри нее хранилось нечто важное. Хотя, наверное, так и было. — Ты скурила уже пять сигарет, — заметил Сандерс, поглядывая в сторону Хогвартса. — Нам стоит идти обратно. Клинс устало вздохнула, нехотя повернувшись в сторону ночного замка. Она была точно уверена, что Хогвартс таил в себе огромное количество тайн… Тайны. Опять эти отвратительные и опасные тайны. Натаниэль выхватила пачку из рук слизеринца, доставая оттуда еще одну сигарету. Казалось, она все никак не могла насытиться никотином. — Нат, нам нужно идти, — Аарон потер глаза. — Понимаю, ты шокирована не меньше, чем я… — Хватит, — грубо прервала она его. — Я докурю эту сигарету и мы пойдем. Блондин громко вздохнул, желая опереться спиной о дерево, но тут же одернул себя, почувствовав резкую боль. Натаниэль нахмурилась, но промолчала. Слишком много мыслей, слишком много страха. Слишком много всего. Они заранее проиграли, Нат знала это, но никто не терял надежд на спасение, на нормальную жизнь. Гриффиндорка криво усмехнулась, задрав голову наверх. Наивные и слабые подростки не справятся, никогда не справятся. Почему же их записали в герои? Что такого они сделали в том будущем? Где нашли силы противостоять темному волшебнику? Ответов снова не было, но одно Клинс знала точно: сейчас она слаба, никчемна и безнадежна. Шестой окурок затерялся в траве. Она громко закашлялась. Аарон поджал губы, доставая мантию-невидимку. В Хогвартс идти совсем не хотелось, но Натаниэль лишь больно закусила нижнюю губу, прижимаясь к другу ближе. *** В больничном крыле было немного прохладно. Девушка уловила почти выветрившийся запах огневиски. Шторки были плотно задернуты, не давая тусклому свету протиснуться внутрь. Двое студентов настороженно переглянулись, ступая вперед. Хотелось верить, что снотворное до сих пор действовало. Но в ту же секунду послышался тихий щелчок, а затем настольная лампа, стоявшая на прикроватной тумбе, озарила больничное крыло. Бледное лицо Регулуса Блэка она увидела первым и ей на мгновение показалось, что это куда страшнее сумасшедшей Розалин. Сандерс сглотнул, нервно теребя свой длинный свитер. Они провалились и здесь. Блэк стремительно подошел к ней, хватая за худощавые плечи. Он сжимал их крепко, но не переходя черту. — Ты или Аарон ранены? — Он влетел в стену, у него болит спина. Нужно осмотреть на всякий случай. Крауч злобно рыкнул, хватая Сандерса за руку и ведя его к кровати. Все были на удивление молчаливы. Рабастан оглядывал всех поочередно, скрывая легкую дрожь во всем теле. Клинс ощущала явный страх, исходивший от них троих. — Что насчет тебя? — слизеринец внимательно всматривался в ее лицо, но, не дождавшись ответа, слабо встряхнул гриффиндорку. — Натаниэль, ответь на мой вопрос. — Я не ранена, — заторможенно произнесла она. Блэк облегченно вздохнул. Хватка на ее плечах слегка ослабла. Она чувствовала себя виноватой. Ужасное виноватой. Натаниэль осторожно потянулась к его щеке, но слизеринец резко дернулся, не давая ей прикоснуться к нему. Клинс кивнула, не став больше делать никаких попыток. — Ты поступила отвратительно, — прошипел юноша, наконец отпуская ее. Гриффиндорка на пару секунд прикрыла глаза, борясь с ненужными эмоциями. Это сейчас абсолютно ни к чему. Она молча последовала за слизеринцем — Вы самые настоящие идиоты, — прорычал Крауч, помогая Сандерсу избавиться от свитера. — Как вам такое в голову могло придти? Лестрейндж молча взял баночку с мазью, лежащую на верхней полке, и принялся осторожно обрабатывать спину блондина. Несколько крупных синяков уже образовались на его коже. Слизеринец тихо взвыл. — Вам нельзя вступать в его круги, — на одном дыхании выпалила Натаниэль. Слизеринцы замерли, оглянувшись на нее. Блондин прикрыл глаза, даже не собираясь вступать в разговор. — Хватит, Натаниэль, мы давно закрыли эту тему, — раздраженно пробормотал Блэк. — Нет, черт возьми, это вы так решили! — воскликнула она, подходя ближе. — Вы хотите служить ублюдку, который желает убить вас. Вы слепые дураки, идущие на поводу у того, кто пообещал вам непонятно чего! Лестрейндж терпеливо вздохнул, продолжая наносить мазь на спину друга. Регулус настороженно следил за Краучем. Тот ухмыльнулся, полностью переводя свое внимание на Клинс. Ей был не страшен чей либо гнев, она готова идти до последнего, чтобы доказать правду. — Когда же ты научишься держать язык за зубами? — Когда вы наконец откроете глаза, — она горделиво вскинула подбородок. — Ваш драгоценный Лорд все знает и уже наверняка думает о том, как вас получше убить. Крауч подошел к ней за считанные секунды. На скулах его заиграли желваки. Злость слизеринца, наверное, ощущали все. Натаниэль ответила ему безразличным взглядом. Ни намека на страх. — Я не направлю на тебя палочку только потому, что они не захотят этого, — прорычал Барти, грубо ткнув пальцем ей в плечо. — Но терпеть вечно я этого не буду. Надеюсь, ты поняла меня, Клинс. Лучше ищи способ выжить. — Пожалуйста, прекратите это, — жалобно проскулил Сандерс, сжимая в руках белоснежную наволочку. Двое студентов словно и не слышали его. В глазах обоих горел огонь. Натаниэль громко хмыкнула, склонив голову набок. — А теперь послушай меня внимательно, — девушка резко схватила слизеринца за грудки, притягивая к себе. — Способы выжить буду искать не только я, но и ты. А знаешь почему? Потому что в другом будущем Жан увидел, что именно мы победим твоего ненаглядного Лорда, а тому это уж очень не понравилось. Стоит ли тебе объяснять, почему Батэст мертв, а мы возимся со всем этим и отгадываем загадки? Этот ублюдок так боится, что кто-то сможет его одолеть, что главная цель теперь — уничтожить везучих подростков. Смекаешь? В больничном крыле повисла угнетающая тишина. Блондин уткнулся лицом в подушку и лишь плечи его слегка подрагивали. Слова Натаниэль душили каждого в этой комнате. Что-то стремительно быстро рухнуло и рассыпалось на мелкие осколки. — Что ты сейчас сказала? — угрожающе прошипел Крауч. Клинс даже не сопротивлялась, когда почувствовала сильный толчок и едва не свалилась на пол. Ей было плевать. Блэк вмиг подлетел к ним, хватая друга за руку и отводя его в сторону. Гриффиндорка демонстративно поморщилась. — Не лезь к ней. Крауч громко фыркнул, не сводя с Нат глаз. Он буквально тонул в злости и ему не терпелось выплеснуть ее на кого-то. — Вы уверены, что это правда? — подал голос Лестрейндж, сидя рядом с блондином. Натаниэль криво усмехнулась. Они так отчаянно не хотели в это верить, что даже становилось смешно. — Это правда. Самая настоящая правда. Регулус поджал губы, оставаясь стоять в стороне. Натаниэль старалась не смотреть на него, старалась сдержать желание подойти к нему… Это было бы неуместно, она знала это. — Не стоит верить сумасшедшей старухе на слово, — произнес наконец парень. Девушка громко рассмеялась, закрывая лицо руками. Тяжелый груз сдавил грудь. — Я скажу вам то же самое, стоя на ваших могилах, — выплюнула она. — Хотя, наверное, даже нет смысла их посещать. *** Утро далось тяжело абсолютно всем. Натаниэль не сомкнула глаз, прокручивая встречу с Розалин. Она не могла забыть ее слова, ее выражение лица, ее отчаяние и боль. Перед ними был сломленный человек, потерявший все и всех. Клинс боялась стать такой же. Боялась сойти с ума от потерь. — Ты очень бледная, — вдруг произнес Рабастан, проходя мимо. — Поспи. Если совсем страшно, то я могу посидеть рядом. Нат отмахнулась, запуская пятерню в светлые волосы. Она чувствовала, как стены ужасно давили на нее, как дышать становилось невозможно трудно. — Все в порядке, — прохрипела гриффиндорка, вставая с кровати. — Я хочу прогуляться по Хогвартсу. — Пойти с тобой? — слизеринец склонил голову набок. Клинс молча качнула головой, оставляя юношу наедине с собой. В коридорах было еще тихо, совсем безлюдно. Студенты только-только начинали просыпаться, давая ей немного побыть одной. Девушка глубоко вздохнула, ощущая как прохладный ветерок пробирался через одежду. Было невероятно приятно остаться наедине с собой хотя бы на пару минут. Она любила утреннюю тишину, любила наблюдать за солнцем, любила слушать редкое пение птиц. Это завораживало. Клинс помнила свои летние будни, когда с утра пораньше заваривала себе чай и шла к озеру, которое находилось неподалеку от поместья. Там было спокойно и так красиво, что порой Нат не хотелось и вовсе уходить оттуда. А будет ли так же с началом войны? Гриффиндорка зажмурилась, впиваясь ногтями в нежную кожу. Навязчивые мысли никак не уходили. Воображение подкидывало много новых отвратительных картинок. Совсем скоро кровь невинных будет течь ручьем, а каждое утро она будет благодарить кого-то свыше за то, что до сих пор жива. Клинс тихо всхлипнула, скатываясь вниз по каменной стене. Никто из них не готов к этому. Они хотят счастливого будущего. Кто-то уже наверняка мечтает о той или иной профессии, о жизни с любимым человеком, о карьере. Но всего этого может и не быть. Их мечты разрушат за секунду, а сами они умрут из-за чертовых игр. Разве такой должен быть исход? Нат задрала голову наверх, пытаясь сдержать наступающие слезы. Никто их не спасет. Никто не протянет руки помощи. Война готова разрушить каждого и не оставить шанс на спокойную жизнь. — Натаниэль? — знакомый голоск послышался где-то совсем рядом. Сэнди мило улыбалась, поправляя свои косички. Ноги ее не доставали до пола, она будто находилась в воздухе. Клинс кивнула ей, отворачиваясь. — Ты такая грустная, — девчонка подплыла к ней поближе. — Что-то произошло? — Я в порядке, Сэнди, — прошептала девушка, прикрывая глаза рукой. Слезы душили, поток навязчивых мыслей не прекращался. Гриффиндорке на мгновение показалось, что пол залит кровью… — Ты чувствуешь невыносимую боль, — констатировала она. — Это грустно. Почему ты чувствуешь боль? — Потому что мне страшно, — призналась студентка. Слезинка предательски скатилась по щеке и упала на кофту, оставляя влажный след за собой. — Мама говорила, что нужно оставаться сильной даже тогда, когда этих сил и нет. — Это называется притворство, — гриффиндорка пожала плечами. — Я долго притворялась и ничем хорошим это не закончилась. Твоя мама не права. Сэнди насупилась. — Нет, мама всегда права! — воскликнула девчонка. — Ты просто не хочешь пытаться. Ты думаешь, что лучше будет просто сдаться, ты заведомо считаешь себя слабой, а это не так. Не так, понимаешь? Почему ты не хочешь бороться?! Гриффиндорка едва заметно хмыкнула. А поможет ли эта борьба? К чему она приведет? — Убирайся, — прошипела девушка, не смотря в сторону призрака. — Уходи отсюда, Сэнди. Не лезь ко мне. *** В обед Клинс пыталась поспать, потом пыталась почитать хоть что-нибудь, после сделала пару попыток нормально поесть, но все тщетно. Ничего не получалось. Какой-то странный туман застилал ей глаза, не давая сконцентрироваться на чем-то нейтральном. Все мысли сводились к одному и это убивало ее. Аарон почти не говорил, мучаясь с болью в спине, Барти и Регулус игнорировали все и всех, застряв в своих собственных мыслях. А Рабастан попросту не знал как действовать и что конкретно говорить. Эта мрачная аура накрыла все больничное крыло. В коридоре вдруг послышались громкие шаги и шорохи. Через секунду в помещение влетели две гриффиндорки с большим пакетом. Натаниэль привстала с кровати, удивленно приподнимая брови. У всех сейчас должны были идти уроки. — Вы решили прогулять? — Всего один раз, — смущенно произнесла Эванс. — О, Мерлин, Лилс, ты поражаешь меня, — девушка театрально схватилась за сердце. Рыжеволосая закатила глаза, подходя ближе и осторожно обнимая подругу. Марлин без стыда завалилась на кровать соседки, радостно улыбаясь. Нат едва смогла выдавить ответную улыбку. — Тут в пакете куча всяких сладостей, пару книг от Ремуса и некоторые твои вещи, которые ты просила, — проинформировала ее Эванс, то и дело поглядывая на безэмоциональных слизеринцев. — Спасибо, девочки. — А еще пришли тебя отчитать, — Маккиннон вдруг стала совсем серьезной. — Что у тебя происходит? Клинс едва не поперхнулась от такого неожиданного вопроса, а затем недовольно поджала губы. Ей совсем не хотелось обсуждать проблемы, не сейчас. — Объяснитесь? — Помнишь про кулоны, которые Марлин нам дарила после Рождества? — дождавшись слабого кивка от Нат, рыжеволосая продолжила. — Мы на какое-то время и забыли про них, но в день, когда ты была в Запретном лесу, я случайно увидела, что мой кулон загорелся ярко-фиолетовым цветом. Собственно, как и у других девочек. Мы тогда очень переживали и подняли тревогу. — А еще сегодня ночью наши кулоны опять свителись фиолетовым! — воскликнула Маккиннон. — Что вообще происходило? Тебя кто-то обидел? Девушки почти одновременно повернулись в сторону парней и подозрительно сощурились. Нат была готова поклясться, что в их головах уже образовывался коварный план на случай если их подозрения подтвердятся. — Ой, ну хватит уже! — пробасил Крауч, переворачиваясь на бок. — Сдалась нам ваша подружка. Лили нахмурилась, складывая руки на груди. — Все хорошо, правда, — попыталась успокоить подруг Нат. — Всю эту ночь я спала. Может, кулоны ошиблись? — Будет очень обидно, если за такую цену они работают неисправно, — с досадой произнесла Марлин. Клинс лишь неопределенно повела плечом, пытаясь оставаться невозмутимой. Ей даже не хотелось думать о том, что в ближайшем будущем эти кулоны будут светиться разными цветами постоянно. — Нат, в любом случай будь осторожна, хорошо? — Лили поправила свои волосы, опуская взгляд вниз. — Все это события в Хогвартс держат в страхе. Поскорее бы учебный год закончился. — Я буду осторожна, — пообещала девушка, слабо улыбаясь. — И вы тоже будьте. — Сменим тему? — Марлин хитро улыбнулась, давая понять, что у нее накопилось слишком много новостей. *** Натаниэль устало прикрыла глаза, откидывая учебник в сторону. Это день прошел слишком быстро и странно. Девочки уже давно ушли, от чего слизеринцы облегченно вздохнули и наконец могли насладиться тишиной. Все эти сплетни о каких-то там студентах были не интересны никому в больничном крыле, кроме, пожалуй, Аарона. Тот молча лежал на своей кровати и внимательно слушал Марлин, иногда даже порываясь вставить в беседу свой комментарий. Клинс поморщилась от света настольной лампы и уже было хотела выключить ее, как вдруг поняла, что не хотела бы оставаться в темноте. Она боялась. Сглотнув, девушка принялась массировать виски. От учебника по травологии уже тошнило, книги, переданные Ремусом, Нат и вовсе не открыла. Не нашла в себе сил. Мадам Помфри и ее зелья она еле вытерпела, а теперь боролась с желанием расплакаться. — Эй, спать собираешься? — сонно пробормотал Рабастан, потирая глаза. Нат лишь качнула головой, отворачиваясь. Остальные уже спали и ей очень не хотелось будить кого-то из них. В конце больничного крыла послышался недовольный вздох, а затем еле слышные шорохи. Лестрейндж пытался передвигаться бесшумно. — Тебе нужно поспать, Нат. — Знаю, но я боюсь, — прошептала она, обхватывая колени руками. — Мне даже свет страшно выключать. Слизеринец поджал губы, но уже через пару секунд перетащил табурет, стоявший возле двери, к кровати Натаниэль. — Я посижу здесь, пока ты не заснешь, — произнес Лестрейндж. — Если хочешь, то могу что-нибудь почитать. А свет выключать не будем. Клинс едва слышно всхлипнула, потирая слезящиеся глаза. Парень, заметив это, демонстративно закатил глаза. — Не ной, а то соплями подавишься. *** В этот раз она была на одной из улиц Хогсмида. Натаниэль сощурилась, осматривая грязный переулок. В нос ударил яркий запах чего-то тошнотворного. Хогсмид уже не казался ей таким красивым и волшебным. Что-то здесь было не так. Людей не было, но она отчетливо слышала чьи-то крики вдалеке. Душераздирающие крики, заставляющие ее сердце биться быстрее. Клинс набралась смелости выйти из безлюдного переулка. В кармане мантии она не нащупала палочку, но даже это не останавливало. С каждым шагом что-то опасное ощущалось все сильнее. Гриффиндорка видела тонкую струйку крови, скатывающуюся по неровной дороге. С каждым ее шагом крови становилось все больше. Ноги больше не слушались ее. Клинс приходилось цепляться за стены домов, чтобы не упасть. Огромное количество трупов встретило гриффиндорку, стоило ей наконец выйти из переулка. Девушка громко вскрикнула, плотно закрывая рот ладошкой. Некоторых она знала, видела пару раз. А у ее ног лежал мертвый мальчик в форме Гриффиндора. Его безжизненные глаза уставились прямо на нее. Натаниэль уже больше не сдерживалась. Слезы градом скатывались по холодным щекам. Она свалилась на землю, замарав колени и руки кровью. Она медленно смотрела на безжизненные тела, ощущая зарождающуюся злость внутри себя. — Это только начало. Вся боль еще впереди. Надо показать тебе все прелести войны, Натаниэль Клинс. Девушка закричала, закрыв уши руками. Мерзкий голос просочился в голову. Все это медленно убивало. — Замолчи! Закрой рот! — она кричала, надрывая связки. Задыхалась от собственных слез. — Прекрати это! Остановись. Незнакомый голос рассмеялся. Он забавлялся, наблюдая за тем, как юная гриффиндорка надрывно кричала, извивалась от всей этой боли, что так навалилась на нее. — Веселье только начинается…