Панацея

01 декабря 2024 года, Тирренское море-Липарские острова, близ острова Панарея, Италия. — Прошу на борт, моя леди, — Джеймс ярко улыбнулся, подавая руку и помогая Адалин забраться с причала на борт «Летящей». Крепко сжав мужскую ладонь, целительница шагнула на палубу белоснежной парусной яхты, арендованной сержантом, и закрутила головой, осматривая их судно. Гуся и Каспер прыгнули вслед за ней, и уже вовсю изучали новую территорию, шныряя между канатов, помуркивая и переговариваясь друг с другом. Барнс отцепил швартовый конец, отбрасывая его на пирс, после чего переместился на корму, запуская двигатель и медленно выплывая из бухты, держа курс на восток. Над головой девушки хлопнули паруса, ловя попутный ветер, пахнущий солью и свободой, мимо проносились лодки и катера местных жителей, оставшиеся у причала, а их яхта удалялась все дальше от песчаных берегов Панареи. Ада залюбовалась шатеном, стоящим у руля. Спокойное и расслабленное лицо, чуть тронутое загаром, безмятежные глаза, в которых отражается морская бирюза, и совершенно потрясающая улыбка на полных губах, неуловимо добавляющая ее солдату что-то кошачье. В каком-то романе ей попадалось, что такие губы часто бывают у очень страстных, чувственных людей. Как оказалось — чистая правда. Джей, прекрасно чувствующий восхищение женщины, перевёл взгляд с линии горизонта на эмпатку, игриво ей подмигнув, и Адалин не смогла промолчать: — Ты похож на капитана корабля. Или дерзкого пирата. — «Одиссея капитана Блада» долгое время была моей настольной книгой, и морской романтикой я бредил очень долго. Кто бы мог подумать, что детская мечта осуществится? Я за рулем судна, впереди — приключения, а рядом со мной — любимая женщина. Питеру Бладу такое и не снилось. — Особенно если вспомнить, что с Арабеллой у них сложилось далеко не сразу, — чуть зарумянившись, поддержала разговор блондинка, доходя до сержанта, и нежно обнимая его сзади, прижавшись щекой к белой рубашке, которую раздувал ветер. — Как она там его называла? — Вором и пиратом, разбойником, не способным на честный образ жизни, — фыркнул Барнс, поворачивая голову к целительнице. — К моему величайшему счастью, ты принимаешь меня таким, какой я есть, не пытаясь переделать и причесать на нужный лад. Девушка мягко усмехнулась, чувствуя твердые мышцы под своими ладонями: — Характер человека формируется до шести лет, а становление личности завершается к двадцати годам, так что воспитывать тебя уже поздновато. Но меня все устраивает, кроме... твоей невероятной скрытности! — выдержав театральную паузу, задорно рассмеялась Ада. — Ты так и не сказал, куда мы поплывем сегодня, и я буквально теряюсь в догадках! Джеймс хохотнул, довольно щурясь, и наслаждаясь тонкими пальчиками, щекотно поглаживающих его живот. — Так уж и быть — буду милостив. Нас ждет небольшой круиз по местным бухтам и достопримечательностям, и начнем мы... с вулкана Стромболи. Яхта обогнула каменный мыс, и белокурая женщина ахнула, завидев дымящийся вулкан на практически круглом островке, к которому они подплывали, мимо базальтовой скалы Стромболиккьо и маяка, белеющего на ней. — Не бойся, милая — последнее крупное извержение произошло в две тысячи девятом году, — заверил ее солдат, и Адалин вздрогнула, чувствуя участившийся пульс при виде темнеющей громады острова, окутанного клубами белого дыма. — Ты меня сейчас вот совсем не успокоил!.. Но все оказалось не так страшно. Да, вулкан активный, действующий и знаменит частыми маленькими извержениями, наблюдаемыми из разных точек острова и окружающего моря. Но он больше дымит и пепелит, нежели устраивает катастрофу, как им объяснил молодой парень-экскурсовод, когда они пришвартовались и отправились обозревать местные красоты. Эмпатка вцепилась в Барнса стальной хваткой, и не отходила ни на шаг, попеременно оглядываясь на их лодку, но шатену, кажется, даже нравилась подобная диспозиция. — Трусишка, — беззлобно поддевал он возлюбленную, неспешно следуя в хвосте поредевшей толпы туристов, жадных до острых ощущений, и с явным удовольствием прижимал к себе хрупкую фигурку, положив руку на поясницу Адалин. — Между прочим, люди тут живут и даже не дергаются! Целительница перевела взгляд на целую деревню рисковых итальянцев, и только головой покачала, пораженно выдыхая. В прямом смысле под боком вулкана, расположилась деревушка Сан Бартоло на восемьсот человек, живущих туризмом, рыбалкой и продажей сувениров из базальта и вулканического туфа — из него здесь даже дома строили! Темноволосые детишки лепили куличики из черного блестящего песка, смуглые подростки хвастались хорошим уловом, наперебой предлагая туристам свежие устрицы с лимонным соком, а улыбчивые синьоры и синьорины активно зазывали иностранцев в свои палатки, демонстрируя необычные поделки из минералов и мастерскую резьбу по камню, более напоминающую невесомое кружево. — Извержение вулкана Стромболи — это одно практически непрекращающееся извержение, длящееся на протяжении последних двадцати тысяч лет. Этот тип, именуемый стромболианским, характеризуется малыми и умеренными взрывами на вершине кратера с интервалом от нескольких минут до одного часа. Как правило, извержение приводит к короткому, длящемуся на протяжении нескольких секунд, выбросу вулканических бомб на высоту от нескольких десятков до сотен метров, а также пепла и газов. Нередко газы выделяются без пепла в виде белых облаков. Ночью, благодаря подсветке снизу лавой, они могут быть видны на большие расстояния, благодаря чему Стромболи называют «Маяком Средиземноморья», — разливался соловьем их экскурсовод — синьор Делуччи, пока туристы спускали денежки на диковинные вещицы. Джей взял себе красивую пепельницу из темно-зеленого базальта в виде миниатюрного вулкана, а Адалин приглянулись хорошенькие песочные часы с местным вулканическим песочком, блестящим крохотными искрами на свету. — В романе Жюля Верна «Путешествие к центру Земли» главные герои Отто Лиденброк и Аксель возвращаются из своего подземного путешествия именно через вулкан Стромболи... Проходя мимо двухэтажной церквушки, отделанной плитами жизнерадостно-желтого туфа, все полюбовались местной архитектурой — невысокими и яркими коттеджами богачей, и темными домиками — самых бедных островитян. Увы, но из-за пепла туф быстро темнел, отчего приходилось менять отделку каждые несколько лет, хотя того же мэра с нежно-розовым домиком явно ничего не смущало. Свернув у таблички-указателя с изображением маршрута эвакуации на случай возникновения цунами при извержении... — Джеймс, я же не дочитала! — шепотом возмутилась блондинка, пока ухохатывающийся сержант вел ее к небольшому подъемнику у подножия вулкана, в который загружалось всего по шесть человек. Благоразумно оставшись самыми последними, Ада и Джей загрузились вместе с экскурсоводом — и то, техника как-то подозрительно поскрипывала — после чего они оказались на удобной и утоптанной площадке, по которой перемещались и фотографировались остальные члены их группы. Дальше предстояло идти пешком, чтобы полюбоваться выбросами вулканических бомб, впрочем, не подходя слишком близко из соображений техники безопасности. Девушка порадовалась, что пускай на ней и было открытое платье из зеленого льна, но, по крайней мере, обувь удобная — на этом настоял мужчина, заманивая ее на морскую экскурсию. Чем выше они поднимались, тем жарче становилось, и многие мужчины и женщины стягивали с себя не нужные более ветровки, обмахиваясь панамками. — Сейчас мы находимся на северо-западном склоне Шиара-дель-Фуоко, что в переводе означает — «поток огня», — частил синьор Делуччи, с легкостью преодолевая вырезанные в камне ступеньки так, будто поднимается на вулкан по три раза на дню. Хотя кто знает, может и поднимается. — Это подковообразное углубление, вызванное многократными обрушениями конуса за последние тринадцать тысяч лет. И именно здесь, вы можете увидеть все величие природы и истинную мощь Стромболи, — мрачно-торжественно закончил мужчина, и группа восхищенно охнула (в основном, дамы) и сдавленно выругались (преимущественно, джентльмены). Со ступени-площадки, до которой они добрались, открывался невероятный вид на лавовое озеро, алеющее внизу и чуть наискосок от них. Медленно лопающиеся пузыри расплавленной породы, булькающей неподалеку от людей, красные и золотые искры, появляющиеся, когда лава лопалась — это реакция возникала от контакта с газами, витающими внизу — все это оказывало практически магическое воздействие на каждого человека, присутствующего здесь. Природное явление завораживало, заставляло смотреть на него неотрывно, чуть дрожать от близости огромной силы, тяжело ворочающейся совсем рядом с ними. И если внезапно вулкан проснется, успеют ли они сбежать от неудержимой стихии?.. Трясущимися пальцами сделав пару снимков на фотокамеру, Адалин встряхнула головой и отошла от края, чувствуя, как заполошно колотится сердце. Джеймсу же все было нипочем — этот адреналинщик еще и вниз наклонился, чтобы как следует все рассмотреть и запомнить!.. Площадку они покидали в ошарашенном и почтительном молчании, и синьор Делуччи понимающе улыбался, явно не в первый раз наблюдая такую реакцию у своих экскурсантов. Закономерно, что после такого путешествия народ проголодается, но и на этот случай у предприимчивых итальянцев был план — а именно, ресторан сицилийской кухни в Сан Бартоло, находящийся на юге деревушки, и стоящий практически на обрыве, откуда открывался потрясающий вид на панораму Тирренского моря. Пока туристы, шумно делящиеся своими впечатлениями, занимали удобные столики, солдат потянул ее в угол, откуда открывался отличный вид на все помещение, а из открытого окна позади них — еще более шикарный вид на высокие волны, бесконечно бьющиеся о крутые скалы внизу, снова и снова. Сделав заказ, и дождавшись свои морские деликатесы, доктор и сержант получили возможность насладиться свежайшими дарами моря, которые еще утром шевелили плавниками в теплой водичке, но увы — недостаточно активно, раз теперь они лежали на тарелках жареными, печеными и в маринаде. Нежнейшие стейки из рыбы-меча, карпаччо из тунца с авокадо и зеленью, печеная дорада с лимоном и базиликом, мидии в винном соусе — все это с огромным удовольствием уписывал Барнс, аж за ушами трещало. Адалин же предпочла растягивать вкуснятину, поэтому морских раков в антураже из зеленых листьев салата, с отварным белым рисом, присыпанным приправой из морских водорослей и политым кисло-сладким соусом, ела не спеша, смакуя каждый кусочек. Затем она заказала печеных крабов и фирменное блюдо заведения — тушеные акульи плавники под острым маринадом, парочку которых из ее тарелки утащил хитрый солдат, после чего распробовал, облизнулся, и заказал себе то же самое в двойном размере. Под белое вино Фраскати, обладающее утончённым букетом с нотами ореха и мёда, морское ассорти шло просто замечательно. На десерт совершенно сытая и счастливая пара лакомилась кофе с ликёром Амаретто, причем Джеймс открыл для себя прелесть пармезанового печенья с розмарином, а целительнице пришлось по вкусу сливочное джелато с крупинками морской соли, придающей особую пикантность этой холодной сладости. Спокойно выходя из ресторана и прощаясь с гостеприимным островком, Ада уже почти не беспокоилась о вулкане под боком — коварный сержант точно знал, чем можно задобрить свою половинку. От вкусной еды мир всегда кажется добрее, так что со Стромболи белокурая женщина расставалась почти нехотя. * * * Флеркены в их отсутствие успели вволю поохотиться на рыбную мелочь и развалились на палубе, греясь на солнышке, но волей-неволей им пришлось потревожить усатых котищ, ведь Джеймс запланировал еще две точки их путешествия — островок Лиска Бьянка и бухта Кала Джунко, куда можно было добраться лишь на яхте. До нужного места они плыли, вспоминая все песни на морскую тематику, но «В мире морском» из диснеевской Русалочки победила с разгромным счетом: — Заметь, что в соседнем море Всегда голубей вода Грустишь о земном просторе Но всё это ерунда Взгляни-ка на мир подводный Веселье и благодать Чудесный он и свободный О чем же еще мечтать! — задорно тянул Барнс партию Себастьяна, умудряясь подмигивать блондинке и уморительно пританцовывать за штурвалом, выписывая бедрами восьмерки. — В мире морском, в мире морском Каждый добрее, каждый мокрее, каждый знаком Там на земле весь день с утра Куча работы и жара Мы же беспечно Резвимся вечно В мире морско-о-ом! — вторила ему Ада, отбивая пальцами ритм по обшивке борта, и откровенно любуясь своим избранником. Сейчас, сержант выглядел удивительно счастливым и свободным, подобным морской стихии, что всегда найдет способ обойти все преграды и запреты, и вырваться из любых оков. Джеймс действительно чем-то неуловимо напоминал воду. Он мог быть веселым и игривым, как весенний ручей, ласковым, будто теплое летнее озеро, безмятежно спокойным, словно Тихий океан, и лишь немногие знают, какие чудовища притаились в самой темной бездне, на той глубине, куда никогда не проникает солнечный свет. И Зимний Солдат — одно из них. С холодным безжалостным разумом, январской стужей в серых глазах и улыбкой, острой, как грани льдин, дрейфующих в Северном Ледовитом океане. Неудержимый, будто цунами, и коварный, как морской водоворот. Попав в это бурное течение, ты уже не можешь выбраться — лишь неистово вращаться и кружиться, не понимая, где верх, а где низ, и, в конце концов, бесповоротно тонуть, отдаваясь на волю этого человека, то несущего тебя как щепку в стремительном потоке, то нежно баюкающего в объятиях волн. Адалин любила мужчину всем сердцем, но в эту минуту — особенно сильно. Сравнение сержанта с этим природным явлением было совсем неслучайным, и окончательно оформилось в голове целительницы лишь сейчас, по прошествии дней, когда становилось очевидно, что шатен что-то задумал. У Джея определенно была некая цель, и он двигался к ней постепенно, но неумолимо, обволакивая женщину со всех сторон, не отпуская ее ни на минуту, обольщая и зачаровывая, все более настойчиво и неуклонно. Словно морской прибой, упорно наступающий на песчаный берег, и раз за разом забирающий себе все больше земли, скрывающейся под толщей воды. Каждое утро для доктора Арджент начиналось с цветов. Изысканные орхидеи, пышные гортензии, со свежим и чуточку горьковатым запахом, яркие коралловые герберы и нежные лиловые колокольчики. Каждый день она получала множество комплиментов, совершенно восхитительных и слегка смущающих абсолютной искренностью, что звучала и в голосе с отчетливой хрипотцой, и в пристальном взгляде Джеймса, и в обжигающем урагане его чувств. За прошедшие дни, где они только не побывали!.. Регулярно ходили купаться на море, где Барнс нырял на огромную глубину, каждый раз принося ей красивую ракушку в коллекцию, пока Ада грелась на теплом солнце или плескалась на мелководье, не рискуя заплывать далеко. Отправились на долгую прогулку по окрестностям, во время которой успели полюбоваться луговым разнотравьем, устроить пикник, покормить семейство озорных белок, живущих в роще пиний и восхититься искусству древнего мастера, выстроившего небольшой, но изумительно прекрасный храм Лавандино, украшенный орнаментом из тысяч разных ракушек — моллюсков, устриц и мидий. Обманчиво простой и каменный снаружи, внутри он впечатлял дивным убранством: стены, арки, своды потолка — все покрывали ракушечные узоры в виде волн, гроздьев винограда, лилий, подсолнухов, деревьев, змей, символов плодородия, восьмиконечных звезд и символов Солнца. Красота неописуемая, и солдат не смог выманить Адалин наружу, пока она не сфотографировала каждый дюйм этого удивительного и сакрального места, где поклонялись языческим богам. — ...Но ученые затрудняются сказать, каким именно — Солу, Венере, или вовсе — кому-то третьему. Гностические символы вызывают ассоциации с финикийской религией, и это значит, что храму не менее шестнадцати веков, представляешь? — взахлёб вещала Ада, в благоговейном восторге разглядывая высокий купол зала, выкрашенный кобальтовой краской и созвездия, выложенные ракушками с астрономической точностью. И это безо всяких приборов и телескопов-то! — Я так благодарна тебе, что получилось увидеть это чудо! — Всегда пожалуйста, — лукаво улыбался шатен, бесшумно следуя за девушкой, замирающей у каждого нового орнамента на стенах. — Большинство девиц предпочли бы шоппинг в лучших бутиках Милана, танцы до утра в клубах Итальянской Ривьеры или спа-курорты Вероны, но тебе милее тихий отдых со мной и старинные памятники прошлого. Еще одно маленькое доказательство того, что мы отлично подходим друг другу. В магнетически притягательном серебряном взгляде и шелковом голосе мужчины эмпатке почудился некий намёк, а эмоции сержанта напоминали омут, в котором водились черти призовых размеров, но гулко сглотнув и почти силой отводя глаза от высокой фигуры, Ада постаралась унять странное волнение и внезапно зачастившее сердце. — А ты в этом сомневался? — чуть робко усмехнулась белокурая женщина, теребя пушистый кончик косы, с трудом отворачиваясь и следуя дальше по узкому коридору. — Больше — нет, — прозвучал ей вслед будоражащий баритон Джеймса, с грацией охотящегося тигра скользнувшего за пропускающей все его подсказки любовницей. — Мы определенно созданы друг для друга, — уверенно заключил Барнс, и пока Аду окончательно не смутил его напор, чуть отступил, возвращаясь к прежней теме и окидывая взглядом открывшееся помещение. — Необычная комната. Адалин встрепенулась, послав ему благодарный взгляд и решив поведать все прочитанное о местной достопримечательности своему избраннику: — Это алтарная комната, — пара тотчас запрокинула головы, оценив идеально круглый купол с отверстием под открытым небом, изукрашенный десятками тысяч ракушек, прихотливым узором покрывающими своды так густо, что стен не было видно вовсе. — Здесь молились богам, проливая кровь и вино, а также совершали религиозные церемонии и ритуалы, в чем изрядно помогало расположение купола, действующего как точный солнечный календарь, охватывающий период с марта по октябрь. В день летнего солнцестояния солнце ровно в полдень освещает алтарную комнату, находясь в центре купола. Солнце входит в помещение незадолго до весеннего равноденствия, и уходит из него только после осеннего равноденствия. Представляешь, как непросто было все это высчитать в те времена? Но древние римляне были сообразительны, пускай и не обладали современными знаниями и техникой, так что прекрасно справились, используя лишь свой ум, восковые таблички и стилусы. — Какой удар по самолюбию тех людей, кто жизни своей не мыслит без новомодных гаджетов, и не может определить погоду банально выглянув в окошко, — согласно кивнул Джей, несколько раз в беседах с Адалин недоуменно отмечавший поразительную беспомощность нынешнего поколения в практических аспектах. Отними у них игрушки и технику, и человека можно брать тепленьким — лишь единицам хватит ума приспособиться, обеспечив себе привычный комфорт. Тот же Старк бесконечно изводил Стива, прекрасно обходившегося без навороченного телефона или суперкомпьютера, и вовсе не потому, что он не умел ими пользоваться. Умел, просто не видел особой необходимости в триллионе функций на каждый чих, тем самым вызывая почти священный ужас в глазах поколения некст — но это не помешало изобретателю навесить на Роджерса ярлык ископаемого, и слышать только себя. Впрочем, что взять с эгоцентрика, считавшего, что Солнце светит миру исключительно для его персоны? Пустое. Это все в прошлом, ну а его будущее... — Адалин, хочешь завтра побывать в ботаническом саду? — сержант обаятельно улыбнулся возлюбленной, выбрасывая лишние мысли из головы, и протянул поблескивающую в полумраке бионику, за которую целительница ухватилась без малейших колебаний, радостно кивнув на его предложение. Все верно. Адалин — его будущее. * * * Ада вынырнула из своих мыслей, вспоминая и прогулки по улочкам Панареи, и поездку в горную деревушку с термальными источниками, и поход в ботанический сад, где можно было не только полюбоваться самыми редкими, необычными и красивыми растениями средиземных широт, но и купить семена, чтобы попытаться вырастить некоторые из этих чудес у себя дома, увеличив число красоты в мире. Вопрос по-прежнему оставался открытым — Джеймс определенно ухаживал за ней, целеустремленно подбираясь все ближе, соединяясь сердцами и врастая в душу, хотя, казалось бы — куда уж ближе-то? Местная атмосфера тягучего сладострастия тоже весьма способствовала солдату. От обжигающих взглядов мужчины и певучего итальянского языка, словно созданного для страстных признаний, Ада ощущала, как колени подгибаются, голова кружится, и так хочется ощутить сильную руку сержанта на своей талии, притягивающую ее к крепкому телу!.. А еще ароматное вино, теплое солнце, соленое море — все это медленно сводило ее с ума, как и постоянная близость между ними, горячая, яркая и безумно откровенная. О, да — любовью они занимались много, часто и разнообразно, отбрасывая все сомнения, приличия и запреты, пробуя новые сценарии и позы, бесстыдно лаская друг друга везде и всюду. В доме не было ни единой комнаты и предмета мебели, которую они бы не опробовали на прочность и надежность конструкции — Барнс брал ее на кресле и комоде, заставлял неистово скрипеть диван в кабинете, в ванной они прекрасно помещались вдвоем, а на шезлонгах у бассейна было удобно не только лежать. Они купали друг друга с весьма приятным продолжением, кормили с рук, чувствительно прихватывая зубами подушечки пальцев и слизывая фруктовый сок, капающий на подбородок, оценили вкус взбитых сливок, меда и шоколада, если собирать их губами с тела своего партнера... От игр с кубиком льда Джей отказался по понятным причинам, а вот Ада пару раз едва не сорвала голос, когда сержант водил льдинкой по губам женщины, чувствительным соскам и внутренней поверхности бедер, отчего блондинка тихо вскрикивала от интенсивности ощущений, извиваясь под понимающе ухмыляющимся мужчиной. Решив сыграть на контрасте, в следующий раз целительница приобрела в местном магазинчике массажные свечи, и устроила солдату игру с воском, которая понравилась уже Барнсу. Эти свечи плавятся при ещё более низких температурах, чем соевые или парафиновые, и не застывают на теле коркой, а превращаются в массажное масло. Поэтому чуть распалив шатена поцелуями и медленно исчезающей с ее тела одеждой, Адалин потушила свечи, и, сев сверху, по каплям вылила теплое масло на высоко вздымающуюся грудь. Тщательно разминая тугие мышцы, эмпатка не отказала себе в удовольствии пройтись тонкими пальчиками по темным горошинкам сосков, пощекотать дрожащий живот, спуститься вниз, уделив пристальное внимание тяжело покачивающемуся члену. Пока Ада нежно сжимала налитой орган, прослеживая каждую венку на толстом стволе, Джеймс дышал так, словно пробежал марафон в полной выкладке, а уж когда женщина помассировала эрогенное место за яичками и вылизала покрасневшую головку, стонал так громко, что целительница порадовалась удаленному расположению их дома. Закончилось все потрясающим сексом, после которого сержант долго ходил с мечтательной улыбкой на лице и купил приличный запас свечей — надо полагать, на будущие вечера. Адалин совсем перестала носить белье дома, как и солдат-бесстыдник, облаченный лишь в штаны на голое тело, под которыми отчетливо прослеживались очертания крупного члена. Страсть постоянно тлела алыми искрами в их крови и вспыхивала мгновенно, стоило любовникам задержать взгляд друг на друге, и обменяться понимающими улыбками. Тогда одежда в считанные секунды летела на пол, и рычащий Джеймс неистово вбивался в сладко стонущую Аду, устроив ее у стены, в кресле или на обеденном столе, одним движением сдвинув тарелки в сторону. Они занимались любовью на песчаном берегу, любуясь мириадами звезд и рассказывая легенды об Андромеде и Персее, Большой Медведице и Орионе, сидя в обнимку у костра. Они любили друг друга на залитом солнцем лугу, когда сержант ронял девушку в густую траву и одуряюще пахнущие цветы, покрывая блондинку поцелуями с ног до головы. Они предавались страсти прямо в роще пиний, не обращая внимание на сыплющуюся сверху хвою и гневно стрекочущих белок, чей покой определенно нарушало трясущееся дерево, спиной к которому прислонялась Адалин... Они целовались так часто, что припухшие губы женщины едва успевали регенерировать, а Джеймс то и дело довольно облизывался, нахально дразня целительницу и вновь льнул к ней, снова и снова. Ада бы пошутила, что у них происходит репетиция медового месяца, но интуиция подсказывала ей, что Барнс вполне может и развить эту тему, и углубить ее — с него станется — потому и молчала, просто наслаждаясь этими прекрасными мгновениями. Слишком чудесно это было — любить и быть любимой, чтобы остановиться хоть на секунду. — Мы почти на месте, — заметил Джей, поворачивая их яхту направо, и приближаясь к небольшому острову вулканического происхождения. Девушка вынырнула из воспоминаний, глядя, как сноровисто сержант бросает якорь, взбаламутив песком прозрачно-голубую воду, и причаливает их лодку к берегу. — Когда-то этот островок был жерлом древнего вулкана, но он уснул давным-давно. Впрочем, посапывать это ему не мешает, — загадочно добавил мужчина, раздеваясь до плавок и ныряя в воду прямо с борта. — Прыгай за мной, тут здорово! Адалин улыбнулась, глядя на резвящегося в воде шатена, и медленно скинула с себя платье, слыша восторженный свист. — Джей! — Что? — невинно улыбнулся Барнс, подплывая поближе. — Сколько не гляжу, все не могу налюбоваться. Бикини — гениальное изобретение человечества, раньше-то все было гораздо более закрытым. Ада хмыкнула и нырнула следом, удивляясь необычайно теплой воде. Солдат уже несколько раз видел ее в весьма откровенном купальнике, всякий раз залипая то на груди с глубоким вырезом, то на ягодицах, прикрытых крохотными трусиками, и радовался, что это зрелище — только для него одного. В бассейне ЩИТа целительница предпочитала гораздо более скромный и закрытый купальник, не рискуя вводить в искушение других мужчин, но теперь могла дать себе волю, откровенно красуясь перед любовником. — Только не говори, что ты работал спасателем на пляже исключительно для того, чтобы иметь возможность вдоволь глазеть на девиц в неглиже, — отметила она, подплывая к шатену и получая короткий поцелуй в мокрый нос. — Не скажу, ты сама это произнесла, — хулигански подмигнул ей Барнс, запрокинув голову, и поплыл чуть восточней. — Мне всегда нравилось любоваться прекрасным — с годами это не изменилось. Но ты — прекрасней всех, так что теперь я буду смотреть исключительно на тебя. — Лестно, — фыркнула Ада, следуя за шатеном неспешным брассом, огибая скалу и оказываясь в небольшой заводи, где вода была не просто теплой, а горячей. И мало того, что горячей — так она еще и бурлила, создавая эффект гидромассажа, словно они находились в огромном джакузи. Легкий специфический запах сероводорода защекотал нос, но его тут же унес налетевший ветерок. — Я правильно понимаю, это... Джеймс откинул руки назад, зачесав пятерней влажные пряди, сел на небольшой каменный уступ и на его лице появилось выражение чистого блаженства. — Фумарола — подводный газовый вулкан, их тут несколько. И горячие источники, естественно. Когда я узнал об этом местечке, то специально прилетал на Панарею, чтобы погреть свои косточки, когда мне выпадали выходные после тяжелых миссий. Через пару часов в источниках ощущение такое, будто заново родился. И мышцы совсем не болят. — Еще бы, — кивнула Ада, расслабляясь и чувствуя тугие струи, массирующие тело со всех сторон одновременно. — В таких источниках содержится множество минеральных веществ, полезных для организма, а о пользе горячих ванн ты и сам знаешь — не зря же я тебе их назначала. Хорошо... — выдохнула женщина, опрокинувшись на спину, и свободно дрейфуя по заводи, подчиняясь течению. Джеймс, увы, так сделать не мог, поэтому остался сидеть, довольно прикрыв глаза и вытянув вперед длинные ноги. Вес укреплённого скелета плюс тяжесть металлического протеза не позволяли сержанту лежать на воде. Чтобы плыть, ему приходилось постоянно грести, вечно находиться в движении, как акуле. Но поскольку он был модификантом, это не представляло проблемы — выносливость мужчины была запредельной. Солдат обожал плавать, особенно если вода не была ледяной, так что, чуть передохнув, он с радостью наворачивал круги вокруг купающейся Адалин, то и дело брызгающей на него водой. Через пару часов они нехотя покинули чудесное местечко, чтобы высадиться в находящейся неподалеку бухте Кала Джунко. Пляж там был замечательный и безлюдный — чистый белый песок и идеально прозрачная вода, переливающаяся всеми оттенками индиго и бирюзы. Устроив пикник из прихваченных с собою припасов и свежайшей рыбы, пойманной откровенно красующимся сержантом прямо голыми руками, и запечённой на костре, Ада и Джеймс задремали в теньке, лёжа на широком полосатом покрывале и слушая тихий шелест волн. Как хорошо, что никуда не нужно спешить... Адалин проснулась по ощущениям часа через два, расслабленной и отдохнувшей, чувствуя тяжесть мужского тела, накрывшего ее сверху, и ощущая, как Барнс выцеловывает ее шею, спускаясь к груди, покрывшейся мурашками. Ну да, ее купальник сох, развешанный на ветках невысокого кустарника неподалеку, так что дремала она обнаженной, как и шатен, чей эрегированный член уже упирался в живот девушки. Целительница молча наблюдала за солдатом сквозь ресницы, тихо выдыхая, и комкая покрывало в ладонях. Наступающий закат расцветил тело ее возлюбленного золотом и багрянцем, оранжевые отблески ложились широкими мазками на грудь и мускулистые руки, а в прозрачно-серебристых глазах ярко блестело заходящее солнце. — Ты так смотришь, — Джей слегка прикусил горошинку соска, жадно сжимая упругие полушария, и с удовольствием проходясь ловкими пальцами по тонким ребрам. Шатен поцеловал плоский живот, втягивая нежную кожу, и Ада ахнула, выгибаясь. — Ты похож на языческое божество, — восхищенно прошептала белокурая женщина, раскинувшись на покрывале, и наслаждаясь вниманием потрясающего мужчины, столь откровенно желающего ее. Губы Джеймса растянула понимающая улыбка: — В таком случае, я требую жертву. Прекрасную девушку, которой я овладею, и буду смаковать каждый стон, каждый крик и умоляющий шёпот, когда она сорвёт голос подо мной. — Уверен, что сорвёт? — не могла не поддеть самоуверенного сержанта Адалин, пускай и знала, что расплата последует немедленно. — Сейчас узнаем, — сверкнул белоснежными зубами Барнс, и в грозовых глазах зажглись опасные огоньки. Чуть прикусив лилейно-белое бедро, солдат отвел женское колено в сторону, открывая себе лучший доступ к чувствительному лону, уже сочащемуся смазкой. Пристально глядя в ирисовые глаза, Джеймс понимающе ухмыльнулся, не позволяя эмпатке свести колени, и широко лизнул тонкую кожу, слыша приглушенный вскрик. Наклонившись ниже, он вновь прошелся языком по нежным складочкам и поиграл с бугорком пульсирующего клитора, упиваясь мелодичными стонами. Адалин была сладкой, и очень, очень вкусной. В ее запахе Барнсу чудилось что-то цветочное, сочные нотки земляники со сливками и аромат морской соли, который хотелось слизать. Не став отказывать себе в этом желании, мужчина приласкал сокровенное местечко, жадно припадая губами к сжимающейся вульве, и ввел два пальца внутрь, поглаживая бархатистые стенки влагалища. Продолжая посасывать клитор, шатен увеличил число пальцев, стимулируя эрогенную зону, и придержал бионикой дрожащую эмпатку, пытающуюся не то уйти от его касаний, не то насадиться сильнее. Контраст металлических пальцев на светлой коже, нежной настолько, что та казалась атласной, всегда завораживал сержанта, вызывая щемящий восторг в груди. До сих пор с трудом верилось, что эта хрупкая, мягкая женщина, всякий раз с радостью отдается в его руки, больше привыкших к тяжести винтовки и холодной стали ножей, и позволяет творить с собой все, что заблагорассудится. Адалин хотелось беречь, ласкать и нежить, и Джей всеми силами старался быть обходительным любовником, показывать, как он любит и ценит ее, и может быть лучше, несмотря на все, через что ему пришлось пройти. Но очень часто внутри пробуждалось что-то темное, жадное до внимания, и пальцы сами собой крепче сжимались на гибком теле девушки, зубы оставляли яркие отметки, а желание завладеть целительницей целиком и полностью брало верх над разумом и сотней планов по постепенному сближению и завоеванию своей возлюбленной. Вот и сейчас, вместо того, чтобы доставить потрясающее удовольствие Адалин и остановиться на этом, любуясь ее расслабленным лицом с выражением чистого блаженства на нем, Барнс даже осознать не успел, когда успел навалиться сверху, чувственно кусая горло и явно намереваясь продолжить. Но судя по понимающей улыбке его избранницы, она явно не имела ничего против того, чтобы быть распятой под киборгом-модификантом, чьи триста фунтов прижимали ее сверху, не давая даже шевельнуться, а твердый член упирался в живот, пачкая его выступившей смазкой. — Ты мое сокровище, — прошептал он своей красавице, прижимаясь лбом к ее лбу, и растворяясь в фиолетовых озерах любимых глаз. — Люблю, — одними губами ответила Ада, целуя плечо, покрытое шрамами, и поглаживая широкую спину Джеймса. Ее тёплый и искрящийся взгляд оставлял мужчину решительно безоружным, срывал все слои брони с зачерствевшей души и обнажал нежное нутро, с каждым днем прикипающее к этой удивительной девушке все сильнее. Солдат чувствовал, что уже не мог жить без нее, без своего ангела-хранителя, в чьей власти он находился каждую секунду существования на этой планете. И когда его бедра подались вперед, погружаясь в горячую тесноту, все еще дрожащую от недавнего оргазма, Джеймс точно знал, что Ада ощущает все то же самое, и его чувства абсолютно взаимны. Он видел это в расширенных зрачках, где то и дело мелькало его отражение, слышал в громких стонах, срывающихся с приоткрытых губ, которые было так упоительно целовать, и ощущал с каждым резким толчком, доставляющим невероятное наслаждение им обоим. Смотреть на Адалин, запрокинувшую голову и разметавшуюся под ним, вскрикивающую от размашистых движений его бедер и рук, сжимающих и оглаживающих все, до чего сержант мог дотянуться, было восхитительно сладко. Целенаправленно доводить ее до пика, когда женский голос срывался до умоляющего шепота, короткие ноготки беспомощно царапали его грудь, а внутренние мышцы судорожно сокращались, заставляя кончать с ней в унисон, было прекрасно. И глядя на белокурую женщину, чей образ навечно отпечатался в его сердце, Джеймс точно знал, что хочет видеть ее рядом с собой каждый божий день. До самого конца. Всегда. Только ее, Адалин Арджент. Солнце давно зашло, но в малиновых лучах догорающего заката мужчина и женщина сплетались друг с другом в древнем как мир любовном танце, снова и снова, пока не взошла огромная серебряная луна. Слова признаний едва ли можно было разобрать за шелестом волн, но мир услышал этих людей и их клятву всегда быть вместе. Звезды таинственно мерцали, любуясь двумя возлюбленными, хотя, казалось бы, что звезды могли понимать в любви? Но они видели ее, наблюдали целые столетия. Без любви, смотреть на мир было бы невыносимо. Все эти ужасные войны, боль, ложь, ненависть... Звездам хотелось отвернуться, и больше не смотреть вниз. Но смотреть, как люди любят друг друга — это так здорово!.. Даже если удастся заглянуть в самые дальние уголки Вселенной, не найдешь там ничего более прекрасного... Любовь возникает негаданно, она может быть непредсказуемой, неожиданной, неконтролируемой и нестерпимой*. Твое сердце уже не принадлежит тебе, оно принадлежит твоему любимому человеку, и если бы он любил... Взамен тебе ничего не нужно. Ни подарков, ни демонстрации верности, ничего — достаточно лишь знать, что он тоже тебя любит. Только твое сердце, в обмен на его. — Я люблю тебя, — шептали Ада и Джеймс друг другу, а в их глазах мерцали звезды. Они услышали людей, молчаливо радуясь и мягко переливались, приветствуя двух возлюбленных, чей свет души сиял так ярко, что в глубинах космоса, далеко-далеко от Земли, зажглась новая звезда, серебряная с фиолетовым отблеском. Люди до сих пор не знали, как появились первые звезды, а ведь ответ был очень прост и давным-давно воспет в легендах и сказаниях. Сегодня, Адалин и Джеймс стали одними из мириада звезд на небосклоне и частью великого круговорота жизни. Но знали об этом только звезды, молчаливо поглядывая на спящих людей внизу и улыбаясь. Все шло своим чередом. * * * 02 декабря 2024 года, г.Панарея, остров Панарея, Италия. Оставалось всего четыре дня до отъезда, и Ада с Джеймсом решили не затягивать с покупками и подарками для друзей, вновь выбравшись в город. Торговая улица Виа Барберини заканчивалась просторной площадью Виа Виттория, где можно было отыскать вещицы на любой вкус, либо заглянув во множество винтажных магазинчиков с товарами ручной работы, либо купив прямо с рук у итальянцев, чьи прилавки раскинулись широким многоцветным кольцом. — Можем и совместить, — предложил сержант, поднимая солнечные очки на макушку, и покупая маленький букетик нежно-розовых фиалок у старой цветочницы, пока Адалин отвлеклась на широкий ассортимент шляпок из флорентийской соломки. — Это тебе, душа моя. Взяв букет, девушка спрятала польщенную улыбку в тонких лепестках, бросая на шатена озорной взгляд сквозь ресницы. — Спасибо, галантный синьор. Вы точно знаете, как вскружить даме голову. — Я стараюсь изо всех сил, — притворно-серьезно заметил Барнс, но подрагивающие уголки губ выдавали его с головой. — Ну что, погрузимся в пучину разврата? То есть, конечно же, растрат? — мгновенно поправился мужчина, заметив, как заблестели глаза его возлюбленной при виде россыпи товаров на прилавках. И пускай целительница не была заядлым шопоголиком, но устоять было решительно невозможно, поэтому она уверенно кивнула: — Ты главное одергивай меня, если я буду зависать здесь слишком долго. Что-то подсказывает мне, что я запросто оставлю тут все свои сбережения, и домой придется добираться вплавь. — В таком случае ты можешь воспользоваться моими, — лукаво подмигнул ей солдат, в чьих ловких пальцах мелькнула кредитка, и Ада только вздохнула. — Предполагалось, что ты будешь меня притормаживать. — Вставать между дамой и магазинами? Боже упаси, я еще жить хочу! — округлил глаза Джей, прекрасно помнящий горящие глаза матери и сестер даже во времена дефицита товаров, после чего покачал головой, и они с Адалин отправились на изучение предложенного ассортимента, манящего девушку словно магнит. Глаза разбегались от всевозможных вещиц, разложенных без какой-либо системы, но привлекательным казалось абсолютно все. Те самые соломенные шляпки с широкими полями (Ада не устояла и взяла две, тем более, что Джеймс уверял, что ей идут обе сразу), длинные бусы из муранского стекла цвета морской бирюзы, искусно сплетённое маленькое деревце из ярко-зеленого бисера на красивой подставке, несколько бутылочек знаменитого бальзамического уксуса с золотыми крышечками и масло из виноградных косточек, большущий окорок пармской ветчины, на который мгновенно нацелился шатен, выразительно облизнувшись... Подумав, Ада взяла два, ибо сомнения в том, что деликатес доберется до дома возникли нешуточные: — Думаю, ты права — не доберется, — уверенно заявил Джей, забирая у продавца бумажный сверток, и хищно примеряясь к одуряюще пахнущей вкуснятине. — Кто бы сомневался, — смешливо фыркнула Адалин, уже привыкнув, что суперсолдата нужно хорошо, часто и вкусно кормить. Обнаружив ряд с местным вином, пара единогласно решила, что оно станет куда как лучшим сувениром для ребят из солнечной Италии, чем очередной магнитик или футболка, поэтому Ада и Джеймс тщательно перебрали весь ассортимент бутылок из темного стекла. — Санджовезе — древний сорт винограда, есть легенда, что его выращивали еще этруски. Вино из него потрясающее, — довольно потирал ладони сухонький старичок в светлой рубашке и с трубкой в зубах, сделавший сегодня отличную выручку, и подсовывал им все новые и новые купажи на пробу в чистых бокалах. — Да, мы уже успели оценить труд местных виноградарей, — улыбалась эмпатка, дегустируя напиток, пахнущий свежестью и солнцем. Джеймс от нее не отставал, так что от синьора Серджо они уходили изрядно нагруженные, отчего пришлось оставить покупки в багажнике машины, и вновь вернуться в круговорот на площади Виа Витториа, где торговля не утихала до самой сиесты. Барнс точно знал, что может понравиться ребятам из Страйка и их знакомым, так что они весьма продуктивно прошлись мимо шумных черноволосых итальянцев, всячески зазывающих их к себе, и азартно торгующихся с покупателями. Перьевая ручка с корпусом из лунного эбена станет отличным подарком на Рождество для Джека Роллинза, коллекционирующего такие вещицы, и притаскивающего их из каждой командировки. Для Мэй Ада выбрала топазовый кулон с Дианой-Охотницей, выполненный в технике «инталия», и не смогла отказаться от очаровательного браслета с птичками в том же стиле, который ей преподнёс Джеймс. Для Дарси, блондинка выбрала кожаную сумку с драконом в фантазийном стиле, а для Брюса-чаемана отыскала необычный нефритовый чайник и набор итальянских сладостей — мужчина точно их оценит, да и об их теории можно будет вдоволь подискутировать под чашечку ароматного Эрл Грея или Пуэра. Вэйго будет рад деревянной фигурке пикирующей совы — он обожал такие поделки, да и сам был искусен в резьбе по дереву, а для Роберта Фроста они нашли солидный ежедневник знаменитого итальянского бренда Молескин — оказывается, мужчина предпочитал вести записи на бумаге, не слишком доверяя компьютерам, которые можно было взломать при должном желании и умении. Так к чему провоцировать пытливые умы юных гениев?.. Джей решил преподнести Рамлоу набор красивых шахмат из малахита, нефрита и змеевика — командир Страйка обожал эту стратегическую игру, но его набор совсем недавно грохнули племянники, приезжавшие на выходные из Тосканы — так что вещица будет очень кстати. От себя же Ада решила подарить Броку большую резную шкатулку с множеством итальянских пряностей и специй, равных которых по качеству не найти даже в лучших нью-йоркских магазинах, поэтому добравшись до рядов с семенами и пряностями, девушка надолго потерялась в их пучинах. Пряный и горьковатый орегано, терпкий майоран, душистый тимьян, розмарин с сильным хвойным ароматом и сладковатый шалфей, а также лучший в мире базилик — генуэзский, пахли просто одуряюще, так что целительница брала все в тройном размере, не забывая про семена — вдруг получится вырастить зелень у себя на подоконнике? Здесь же продавались и семена пинии — их добавляют в зеленоватый соус песто... — А еще Авиценна использовал отвары из коры пинии как лекарственное средство, — оправдывала Адалин свое транжирство под понимающим взглядом сержанта, который лишь смеялся, утрамбовывая их покупки в сумки, но ничего не говорил, просто наслаждаясь обществом разохотившейся до шоппинга девушки. — А папа Карло создал Пиноккио из пиниевого полена, и обычная игрушка обрела свою удивительную судьбу, — согласно поддакивал ей продавец, споро сортируя пряности по холщовым мешочкам — в отличие от супермаркетов, никто здесь не фасовал специи в полиэтилен, разумно считая, что запах пластика портит вкус и запах трав. Закончив шерстить рыночные ряды, Ада и Джеймс перекусили итальянским стритфудом — хрустящими панцеротти с сыром и помидорами, заварным кремом фритта и жареными пончиками зепполе, с начинкой из шоколада и ягод, посыпанных сахарной пудрой, которую шатен слизал с губ эмпатки, игриво ей подмигнув. — Ну что, теперь обнесем магазины и местные лавки? — поинтересовался солдат, сыто сощурившись и метким броском отправляя смятую бумажную обертку в урну — уличная еда была вкусной, и весьма калорийной, но для его организма это благо. Доктор Арджент согласно кивнула, скользя заинтригованным взглядом по латунным табличкам, мелькающим тут и там. — Давай, только есть у меня подозрение, что представленный там эксклюзив мой бюджет не потянет. — А для этого у тебя есть я, — ничуть не устрашился Барнс, учтиво распахивая перед ней тяжелую резную дверь бутика с женской одеждой. Что тут сказать? Подозрения оправдались на все сто. Представленные на манекенах и вешалках модели были красивыми, изящными, безумно элегантными, модными... и ужасно дорогими. Панарея была местом отдыха для богачей и миллионеров, так что управляющие местных магазинов разумно сделали ставку на покупателей определенного, весьма престижного уровня. Поэтому никаких торговых центров и масс-маркетов здесь отродясь не водилось, и жители острова предпочитали сотрудничество с самыми известными итальянскими брендами и высокими домами моды. Настоящие, подлинные Гуччи, Прада, Фенди, Дольче и Габбана стоили очень дорого, но выглядели просто потрясающе, а материалы для своих изделий использовали по-настоящему качественные и долговечные. Хотелось всего и сразу, но Адалин волевым усилием взяла себя в руки, выбрав лишь наиболее запавшие в сердце вещи. Облегающее алое вечернее платье с кружевным верхом и V-образным вырезом, которое удачно дополнили атласные босоножки на умопомрачительной шпильке в тон. Коктейльное платье без рукавов насыщенного фиолетового цвета, своим фасоном напоминающего цветок тюльпана и восхитительные туфли от Валентино того же чарующего оттенка. И наряд для прогулок — травянисто-зеленая шифоновая юбка в пол с цветочным принтом и однотонная оливковая блузка, удачно подчеркивающая тонкую талию и высокую грудь белокурой девушки. Придирчиво выбрав изумрудные босоножки к этому комплекту и вдоволь покрутившись перед зеркалом, Ада передала вещи услужливой девушке-консультанту, которая сноровисто упаковала наряды в фирменные пакеты, и поинтересовалась: — Сколько с меня? — Все уже оплачено синьором Барнсом, — любезно улыбнулась черноволосая синьорина, протягивая вещи обратно вместе с кредитной карточкой, которая точно не принадлежала ей. Дверной колокольчик звякнул, впуская сержанта, который как-то очень ловко обошел все возражения целительницы, вежливо кивнул продавщице и забрал покупки, вручив Адалин несколько бархатных футляров взамен. Любопытство сгубило кошку, а уж женщину и подавно, поэтому Ада невольно забыла обо всем, изучая драгоценное содержимое. Серьги каплевидной формы с крупными рубинами в окружении мелких бриллиантов, аметистовый гарнитур из ожерелья, браслета и сережек, а также ажурные наручные часы в технике филигрань из золота и брошь с жемчугом и цаворитом. Было очевидно, что украшения прекрасно дополняли все ее наряды, а солдат обладал необычайной проницательностью и несомненным вкусом. — Джеймс! Все безумно красиво и я благодарна тебе, но не стоило... — прикусила губу Адалин, совершенно не желая выпускать из рук такую красоту, но стоимость изделий... — Стоило, — невозмутимо отозвался Барнс, выходя из бутика, и с легкостью читая все сомнения своей дамы, придерживая ее за поясницу. — Пусть эти мелочи порадуют тебя. И я тоже очень рад, когда ты довольна и счастлива, так что просто позволь мне эту маленькую прихоть. Эмпатка вздохнула, но парировать было нечем — Джей говорил ровно то, что думал, и действительно любил баловать ее подарками, искренне желая угодить. — Хорошо же. Но в таком случае, я настаиваю, чтобы ты тоже подобрал себе пару-тройку обновок. Мужчина тихо хохотнул, приподнимая открытые ладони в знак капитуляции: — Даже не подумаю сопротивляться, моя леди. Между прочим, я был ужасным щеголем и модником, а девчонки всегда отмечали, как мне идут костюмы. Видела бы ты меня в восемнадцать! — шатен забавно подвигал бровями, горделиво приосанившись, и девушка звонко рассмеялась, глядя на этого сердцееда. — Ты и сейчас чудо как хорош. — Становлюсь лучше с каждым годом, словно отличное вино! — дерзко подмигнул ей сержант, и они свернули в магазин с лаконичной табличкой «Бриони». Там Барнс обзавелся двумя повседневными костюмами синего и стального цвета, шикарным черным смокингом, в котором и на прием к королеве не зазорно явиться, несколькими видами брюк, рубашек, пуловеров и кардиганов... Ада гоняла консультантов от одной стойки к другой, с явственным удовольствием разглядывая статного красавца, которому шло решительно все, что бы она не выбрала. Уделив должное время обуви и аксессуарам, Джеймс стал счастливым обладателем парочки симпатичных галстуков, кожаных ремней и ботинок, которые не развалятся даже на суперсолдате, и все же притормозил творческие порывы разохотившейся целительницы, в последнюю секунду успевшую добавить к горе вещей узорчатое кашне из тонкой шерсти цвета берлинской лазури. В ювелирном отделе Адалин выбрала сержанту в подарок элегантные платиновые запонки в виде рыцарских щитов, на которые мастер нанес инициалы «JB», пока неугомонный Барнс приценивался к женским ожерельям. — Приму твой подарок, если ты примешь мой, — нахально заявил ей шатен, демонстрируя кулон-колье с крупным сапфиром, украшенным симпатичными дельфинчиками, выложенными бриллиантами и топазами оттенка индиго, при этом умудряясь ловко спрятать ценник в кулаке, словно его и не было. — Да вы шантажист, сэр! — ахнула белокурая женщина, и глазом моргнуть не успела, как украшение оказалось на ее шее, ярко переливаясь в свете ламп. — Я такой, — довольно кивнул Джей, поворачивая девушку к зеркалу и откровенно любуясь их совместным отражением. — Пусть оно напоминает тебе о поездке в Италию... и обо мне тоже, — тихо попросил он, и Ада не смогла отказать своему избраннику, мгновенно растаяв под пронзительным взглядом самых серебряных в мире глаз. Покинув ювелирную лавку, они вновь сгрузили покупки в автомобиль и немного прогулялись по мощеным камнем улочкам, наслаждаясь солнечным днем, пока внимание пары не привлек крохотный двухэтажный дом, на чьей вывеске значилось длинное название «Officina Profumo-Farmaceutica di Santa Maria Novella», вызывающее смутные ассоциации у эмпатки. — Санта Мария Новелла — одна из старейших флорентийских аптек, ставшая первым парфюмерным домом Италии, — хмыкнул Джеймс, распахивая дверь в необычное помещение. Если в прочих магазинчиках пускай и ценили винтаж, но не забывали про современность, то здесь, казалось, время остановилось в пятнадцатом веке. Мраморные столешницы, деревянные полки, заполненные бесчисленными рядами стеклянных и хрустальных флаконов с таинственным содержимым, легкий травяной запах, и старинный кассовый аппарат создавали совершенно особенную атмосферу заведения. Портрет роковой красавицы-венецианки, чьи губы растянула коварная улыбка, а пальцы унизывали перстни с крупными кабошонами (наверняка ведь легендарные ядовитые кольца клана Борджиа!) — удачно дополнял стиль этого заведения, будоража души посетителей вековой загадкой. Синьора Лукреция обрадовалась двум запоздавшим туристам, устроив им мини-экскурсию по своим пенатам, и не забыла упомянуть и впрямь интересную историю этого заведения. — ...История старейшего парфюмерного дома Италии «Officina Profumo-Farmaceutica di Santa Maria Novella» восходит к доминиканскому монастырю Санта-Мария-Новелла и средневековым лекарствам, созданным монахами этой обители. В 1612 году на Виа Реджинальдо Джулиани во Флоренции была основана розничная лавка Фра Анджоло Марчисси, которая на протяжении последующих столетий славилась качеством и полезными свойствами своей продукции: от парфюмерии, попурри и туалетных принадлежностей до ликёров, лечебных бальзамов и продуктов питания. Он оставался во владении церкви Санта-Мария-Новелла до 1866 года, когда собственность была конфискована Королевством Италия и продана частному владельцу. С 1990-х годов розничная сеть Santa Maria Novella быстро расширилась и включает магазины во всех крупных городах Италии, а также здесь, на Панарее, — делилась синьора подробностями, то и дело снимая с полок различные снадобья. — Это правда, что Екатерина Медичи была одной из первых завсегдатаев аптеки? — Адалин не собиралась упускать возможность утолить свое любопытство касательно исторических фактов. — Правда. Здесь создавались особые рецептуры, которые, по легенде, были украдены и вывезены Екатериной Медичи во Францию. Неудивительно, что многие итальянцы считают ошибкой присвоение титула «колыбели европейской парфюмерии» Франции. Сейчас все сходят с ума по новомодным Гуччи, Валентино и Армани, но настоящие итальянцы знают толк в по-настоящему качественной парфюмерии. Никаких отдушек и заменителей — только травы и цветы, что выращивают в монастырских садах, как и пять веков назад, превращая их в духи по старинному рецепту, — синьора сняла несколько флаконов с полок, пододвигая их к целительнице. — Именно французской королеве Екатерине Медичи был посвящен аромат «Acqua Della Regina», созданный в 1533 году. Кстати, совсем недавно, три года назад, «Вода для королевы» получила второе рождение. Старейший бренд Santa Maria Novella не только оставил оригинальное название, но и постарался сохранить все изначальные ноты аромата. Попробуйте. Уж на что Ада спокойно относилась к парфюмерии, но устоять в этой ситуации было совершенно невозможно, поэтому эмпатка наклонилась вперед, вдыхая и впрямь потрясающий аромат. Вначале она ощутила тонкий запах цитрусовых — сладких итальянских апельсинов, горьковатых цветов нероли и петигрейна. Затем раскрылись нотки розмарина, мягкость лаванды и пряной гвоздики, чтобы зазвучать в конце едва уловимым запахом пачули и капелькой чувственного мускуса, разжигающего страсть в сердцах что женщин, что мужчин. Потемневший взгляд сержанта отчетливо демонстрировал, что и он не остался равнодушным к легендарным духам, или дело было в том, что парфюм нанесли на изящное запястье его любимой? — Мы возьмем воду для королевы моего сердца, — обронил Джеймс, целуя мягкие кудри Адалин, и протягивая синьоре Лукреции пустой флакон со стойки за его спиной. Женщина ловко заполнила хрустальную емкость духами, плотно прикрутив крышечку, и губы эмпатки тронула растроганная улыбке — голубая сойка, раскрашенная эмалью, на пробке флакона была просто очаровательна. Как и галантный солдат, не упустивший назвать ее птичкой даже в этом милом подарке. — Спасибо, ты меня порадовал. Но тогда я тоже хочу выбрать тебе аромат. Шатен лукаво усмехнулся: — Я соглашусь, если ты угадаешь с запахом — из-за чувствительного обоняния я весьма привередлив, помнишь?.. — мужчина скрестил руки на груди, предлагая ей сделать выбор, и Ада приняла вызов, окинув внимательным взглядом сотни флаконов, стоящих длинными рядами. Значит, ничего слишком яркого и пахучего... Львиная доля мужского парфюма отпадала мгновенно. Затем следует учесть профессию ее избранника — одеколон может демаскировать диверсанта с непринужденной легкостью, а времени на умывание не всегда достаточно — значит, запах должен быть максимально естественным. Часть ассортимента со всякой экзотикой вроде сандала, фрезии и амбры отпадает следом. Блондинка медленно прошлась вдоль ряда, лопатками ощущая пристальный взгляд сержанта... который, к слову, обожал запах утренней свежести после дождя и был несколько консервативен в выборе косметических средств. Вот оно. Выхватив знаменитый цилиндрический флакон с золотисто-бирюзовой этикеткой, она развернулась, победно улыбнувшись своему солдату. — Этот! — «Кёльнская вода», — ровным тоном протянул шатен, до последней секунды выдерживая интригу. — Найти этот одеколон в Бруклине было просто невозможно, а на Манхэттене он продавался лишь в дорогих универсальных магазинах, где к его стоимости мигом приписывали пару лишних нулей, и он был уже не по карману большинству мужчин среднего класса. Во время сухого закона, мой отец покупал его из-под полы у бутлегеров, потому что в его составе было не менее шестидесяти процентов спирта, и какой-то болван в правительстве запретил легальную продажу из опасения, что его могут выпить. Но когда мне исполнилось семнадцать, закон отменили, и мы с отцом пришли в лавку мистера Шермана на Саттер-авеню, и он совершенно открыто купил два флакона — себе и мне, в подарок. Ты угадала, я люблю этот запах и часто пользовался им в юности. — Тогда прими этот скромный презент от меня, — Ада оплатила одеколон, и они обменялись коробочками, от всего сердца поблагодарив синьору Лукрецию и покинув магазин. Заметив находящийся напротив бутик, девушка замерла, приняв охотничью стойку, и попыталась было сплавить сержанта погулять на часок, но тот упорствовал, не желая оставлять свою даму одну, из-за чего в магазин женского нижнего белья они вошли вместе. — Тебе будет скучно, — заметила целительница, разглядывая по-настоящему шикарный ассортимент. Кружевные сорочки, грации, полупрозрачные пеньюары и комбинации всех возможных цветов и стилей радовали глаз доктора Арджент, никогда не остающейся равнодушной к красивому исподнему. На ее карте еще оставалась приличная сумма, так что можно позволить себе несколько комплектов... Несколько десятков комплектов... Глаза мужчины остановились на вышитом золотистым бисером бюстье и черных чулках в сеточку, украшенных крохотными стразиками. Джеймс сглотнул, невольно облизнув губы, и легкий румянец проступил на его скулах. — Ничего страшного, поработаю твоей вешалкой — можешь гонять меня туда и обратно, чтобы не мучиться с постоянным переодеванием. — Ну, смотри — я предупредила, — пожала плечами эмпатка, проходя вглубь зала. Барнс как привязанный двинулся следом за ней. Отбирая подходящие модели, Адалин заметила, что шатен то и дело добавляет в этот кружевной ворох бюстгальтеры и трусики с вешалок, внимательно поглядывая на нее стремительно темнеющими глазами. Блондинка усмехнулась: Джеймс выбирал, а сам явно представлял, как будет снимать с нее все эти вещички — вот хитрец! Оставив потянувшегося было в кабинку мужчину за шторкой, Ада примеряла комплект за комплектом, откладывая самые интересные варианты. Надев на себя полупрозрачный бюстгальтер с тонкой вышивкой и шелковые черно-розовые стринги, она застегнула пояс для чулок и аккуратно стала поправлять черные кружевные чулочки, когда сверху раздался восхищенный свист. Мгновенно выпрямившись, эмпатка увидела в отражении зеркала заглянувшего к ней солдата с алой комбинацией, зажатой в руке, и явно зависшего при виде соблазнительного зрелища. — И чего я раньше с тобой по таким магазинам не ходил? Дураком был, но исправлюсь, — вполголоса отметил Барнс, поедая глазами любимую женщину в весьма воодушевляющем наряде. Вновь облизнув пересохшие губы, млеющий от пикантного вида Джеймс скользнул взглядом по глубокому вырезу на упругой груди, едва прикрытой тонкой тканью, маленьким трусикам, полностью оголяющим ягодицы, и чулкам, облегающим длинные и стройные ноги, запросто ставшие гордостью какой-нибудь супермодели. В брюках ожидаемо стало тесновато. Чёрт подери, такое будущее ему определенно нравится! — Примерь вот это, а я сейчас вернусь — видел у кассы офигенный черный корсет с кожаными вставками. Кстати, зачем нужно белье с разрезами? Про бюстгальтер продавщица мне сказала, что это для кормящих матерей, а это? В металлических пальцах, кроме комбинации были зажаты белоснежные женские трусики более чем скромного фасона... если не считать приличного разреза на самом интересном месте. Адалин многозначительно улыбнулась, забирая оба комплекта, и сделав шаг вперед, дразняще шепнула сержанту на ухо: — Чтобы заниматься любовью прямо в белье и разнообразить сексуальную жизнь. Шатен по-новому посмотрел на вещицы, и его лицо озарилось чистым восторгом. — Давай возьмем! Это же так удобно — особенно если мы будем... — ...В моем кабинете, — закончила фразу мужчины Ада, с легкостью прослеживая мысль Джея, в своих фантазиях уже устраивающегося с ней на диване или укладывающего ее прямо на рабочий стол. — Негодник. — Это да или нет? — Возьми, в любом случае пригодится, — сдалась эмпатка. — Еще как пригодится, уж будь уверена, — плотоядно ухмыльнулся Барнс, вновь полюбовавшись своей полураздетой дамой и исчезая за бархатной шторкой — только ткань колыхнулась. Примеряя новый комплект из лилового атласа с изысканной вышивкой, Ада подумала, что женщинам определенно стоит брать любовников в такие места с собой — зная Джеймса, ей сейчас притащат половину ассортимента, и уж точно не станут ругаться из-за цены и количества. Ведь вся эта красота будет только для него, и уж мужчина насладится ей как следует, и тщательно рассмотрев, и собственноручно сняв с нее все этим вечером. * * * Букинистический магазин «Pergamena sgangherata» возник словно из ниоткуда. Нет, правда — они и подарки всем купили, и нарядами обзавелись, даже в ювелирном и парфюмерии побывали — а вот хранилище книг будто специально ждало своего часа, чтобы попасться Адалин и Джеймсу на глаза. Уверенно толкнув дверь, пара очутилась в царстве старинных изданий. Крохотные окошки под потолком практически не пропускали солнце, но помещение освещал желтый свет электрических ламп, создавая уютную атмосферу. Резные деревянные полки, заполненные солидными трактатами и толстыми фолиантами в кожаных переплетах, сборниками стихов и жизнеописанием венецианских вельмож манили тайнами веков и вызывали жгучее желание потеряться здесь на несколько дней. Увы, такого количества времени у них не было, но даже имеющиеся часы можно было использовать с пользой. Заговорщически кивнув друг другу, целительница и сержант разошлись по сторонам, с твердым желанием отыскать подлинное сокровище в этом необыкновенном местечке, пахнущем чернилами, пергаментом и пылью времён. Несмотря на то, что хотелось выбрать все и сразу, блондинка все же взяла себя в руки, хотя пальцы немилосердно дрожали, прикасаясь к совершенно потрясающим изданиям. Адалин увлеченно переходила от полки к полке, забралась на второй этаж по скрипучей лестнице, тщательно перебирала чуть потертые, потрепанные, но поистине восхитительные книги, осевшие в ее руках. Мистическая «Загадка Старого Леса» Буццати, добрые и забавные «Сказки феи Бефаны», шикарное издание «Божественной комедии» Алигьери с золотым обрезом и старинный сборник рецептов джелато, за авторством самого Бернардо Буонталенти, который и создал столь чудесное лакомство. Этот дивный десерт с нежным сливочным вкусом навсегда запал в сердце эмпатки, и раз уж купить его в американских магазинах не представляется возможным, то она научится готовить его сама, и сержанта заодно побалует. Все же они оба были ужасными сладкоежками! Спускаясь вниз, Ада обнаружила шатена, который сгружал на стойку свою добычу, и не удержалась, заглянув мужчине через плечо. И что тут у нас? Потрясающий исторический роман «Спартак» Джованьоли, повествующий о восстании легендарного римского гладиатора, волей судьбы ставшего рабом, и собрание новелл «Декамерон» Боккаччо — одна из самых знаменитых книг раннего итальянского Ренессанса, посвященная теме любви, с миниатюрами в стиле легкой эротики. Также здесь находился трактат «О военном искусстве» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли — пускай не такие знаменитые, как его одиозный «Государь», но тоже весьма глубокие и чрезвычайно полезные книги для любого здравомыслящего человека, регулярно сталкивающегося с политиками всех сортов и размеров. — Любопытный выбор. Джей обернулся, послав ей теплую улыбку. — «Государство, которое опирается только на доблесть одного человека, недолговечно», — солдат процитировал свою находку, многозначительно поглядывая на возлюбленную. — Прошло пять веков, но эти замечания актуальны и в наши дни, не находишь? — Еще как нахожу, — хмыкнула девушка, по ассоциации вспоминая капитана Роджерса, которого тот же Фьюри пихал во все мало-мальски сложные операции, словно надеясь одним сверхчеловеком закрыть все дыры гнилого одеяла под названием ЩИТ. К счастью, Росс не дал ему окончательно загубить хорошую идею, и организация устояла. — Посчитаете нас? — обратилась целительница к продавцу, представившемуся им синьором Деметрио, и озадаченно замерла, глядя на книгу, стоящую на полке позади немолодого мужчины. Ее обложка была выполнена в виде головы гринмэна, таинственного лесного духа, и выглядела пугающе реалистично. Зеленые листья винограда складывались в широкоскулое бородатое лицо, изо рта росли усики шиповника, с крупными ягодами, алеющими на щеках, а черные ониксовые глаза блестели словно маслины, и пускай это был всего лишь отраженный свет ламп, но Адалин казалось, будто те пытливо смотрят прямиком в душу. По спине побежал рой мурашек, но любопытство все же перевесило. — Синьор Деметрио, а что за книга стоит на той полке? — не выдержала Ада, взмахнув ладонью в сторону загадочного фолианта. Только что многословно хвалящий их отличный выбор книг мужчина резко умолк, сильно побледнев, что было особенно заметно на контрасте со смуглой от природы кожей. Глядя на эмпатку так, словно у нее выросли рога, синьор проследил взглядом за женской рукой, указывающей за его спину, и спросил хриплым шепотом: — Вы ее видите? Ада чуть нахмурилась. — Так же ясно, как и вас. Можно посмотреть вот эту книгу, с гринмэном на обложке? Мужчина гулко сглотнул, бледнея пуще прежнего и мелко закивал: — У нас его называют «лиственной головой» или Зеленым Рыцарем, как в средневековой поэме времен короля Артура. Да, разумеется, синьорина, — когда продавец снимал книгу с полки, стало заметно, как сильно дрожат его пальцы. Словно, будь его воля, синьор Деметрио прикасался бы к ней исключительно в перчатках, а то и вовсе щипцами. Устроив трактат на стойке, доктор Арджент коснулась кожаной обложки, выполненной с несомненным мастерством, и крупно вздрогнула — та была теплой, словно кора дерева, нагретого на солнце. Вновь проведя по ней пальцами, белокурая женщина ощутила, будто прикасается к живому существу, чувствует биение жизни. Не как это было с Даркхолдом-пиявкой в руках Ванды, но как если бы она погладила ствол векового дуба, чувствуя пульсацию древесного сока, бегущего в нем. Вот так диво. — Все в порядке? — обеспокоенно заметил Джеймс. — Да... да, все нормально, — тотчас отозвалась задумчивая мутантка, раскрывая книгу. Все оказалось не так уж и страшно. Это был старинный травник с ботаническими иллюстрациями дивной красоты на пергаментных страницах, но дальше... начинались странности. Растения, описанные здесь, не существовали в реальности, они принадлежали к самым разным регионам, и объединяло их лишь одно — волшебная составляющая. Посмеивающаяся Ада переворачивала странички, а уж когда дошла до части с заклинаниями для лучшего роста растений и всех ухищрений, что нужно было выполнить для этого, написанными на полном серьёзе, и вовсе расхохоталась в голос. — Скажешь, что тебя так веселит? — изогнул бровь Барнс, бросая любопытные взгляды поверх ее плеча. — Ты не читаешь по латыни? — вопросом на вопрос отозвалась эмпатка, свято уверенная в том, что ее избранник может все и немного больше. — Только в медицинских аспектах — названия частей тела, и пару-тройку диагнозов. Мертвые языки моих кураторов не особо интересовали в отличие от современных, так что Зимний знает около пятидесяти языков и тридцать с лишним диалектов. Кроме того, он изучил амслен, азбуку Морзе и шрифт Брайля, умеет читать по губам — и надо сказать, последнее пригождается мне регулярно. Но вот латынь, увы, вне моей компетенции... — солдат-скромник пожал плечами, хитро поглядывая на нее, и Адалин усмехнулась. — Ясно, мистер полиглот. Возвращаясь к книге — это самая удивительная литературная шутка, которую я когда-либо видела. Она кажется старинным травником — и всё подтверждает эти выводы. Бумага, написание некоторых слов, стойкие железные чернила — их использовали в XVI веке. Но дальше... дальше начинается какой-то сюр. Здесь собраны всевозможные мифические и сказочные растения — упоминается и мандрагора, и цветок папоротника, указывающий клады, и как найти четырехлистный клевер, приманивающий удачу. Есть подробное описание евшан-травы — загадочного растения из половецких степей, Дешт-и-Кипчака, современного Казахстана. Оно восстанавливало память, заставляло вспомнить даже то, что человек видел или слышал в раннем детстве. — Мне бы такое пригодилось пару лет назад... — Если бы существовало — да, но это вымысел, — лаконично ответила целительница. — Еще здесь описано, как правильно сажать наперстянку, терновник и ясень, создающие благоприятный магический фон для Холмов — а это уже отсылка к ирландскому фольклору, есть рецепт настойки из сока незабудок, что пьянит даже фэйри... — Может, и суперсолдата проймет? — Имеется состав самого эффективного оберега от русалок — мешочка с заговоренной полынью, мятой и любистоком, есть и огнерозы, и жабросли, и бадьян, и волчий аконит... — ...«А тот, разъярясь, возбуждаемый бешенной злобой Громким лаем, тройным одновременно воздух наполнил И по зеленым лугам разбросал белесую пену. Пена пустила ростки, говорят, и, влагу впивая Из плодоносной земли получила зловредную силу. Этот живучий цветок, растущий на твердых утесах, Жители сёл аконитом зовут», — чуть помахивая ладонью в такт, процитировал сержант, чьи познания трудов Овидия приятно удивили Адалин. — Именно так. И теперь мне крайне интересно, а не видела ли госпожа Роулинг данную книгу, потому что все это точно упоминалось в ее Поттериане. Удивительное совпадение. — Она же филолог — может и слышала что, — пожал плечами шатен. — Но окончательно меня добили волшебные заклятья. От жары, от холода, для плодородия земли и повторного цветения. Для отпугивания змей, мышей, насекомых, заговоры от тараканов, сверчков, комаров, блох... — Какие полезные чары! — восхитился сержант. Ада подозрительно оглядела преувеличенно серьезного мужчину. — Смеешься? — Да ни в жисть! Когда мы с Ревущими партизанили по лесам, я бы за такое что угодно отдал! Вот представь: лежишь ты в снайперской засаде, а на тебе комары пируют! И ведь не шевельнешься лишний раз! Бр-р-р! — А сейчас они тебе не досаждают? — К счастью — нет. Та химия, что течет вместо крови, теперь их не интересует, что, пожалуй, к лучшему. Просто представь, во что могли мутировать комары, насосавшиеся суперсолдатской кровушки — это же кошмар любого энтомолога! Стива, к слову, тоже не кусали, и мы все ему жутко завидовали. — Это хорошо, — дернула уголком губ девушка, вновь листая странички этой забавной безделицы. — Но я хочу сказать, что... Голос мгновенно отказал эмпатке, и женщина словно обратилась в статую, шокированно разглядывая рисунок и описание одного из растений в книге. Мысли вымело начисто. — Ада? Что случилось? — обеспокоенно позвал ее сержант, возвращая в реальность, и доктор Арджент ответила хрипловатым от волнения голосом: — Cantus Narcissus. Поющие нарциссы, — неверяще прошептала она, не в силах оторвать взгляд от изящного белого цветка, который она видела лишь в одном месте, и вовсе не на Земле. — Джей, это поющие нарциссы, те самые, что росли в Бхарата-варше! Я могла бы списать все на совпадение, но рисунок безупречно точный, до последней тычинки и корешка, и здесь указано верное ботаническое описание. Пора цветения, свойства и использование в фармакологии — десиатийцы тоже делали из него сильный яд, а еще создавали благовония, отпугивающие мелкую нечисть — точь-в-точь, как указано здесь! Я не понимаю... — Значит, книга настоящая, только и всего, — развел руками Барнс, не видящий ничего странного в подобной находке в обычном букинистическом магазине. Гидра периодически использовала Зимнего Солдата, чтобы искать старинные артефакты и знания древних цивилизаций, так что из гробниц, тайных святилищ и подземных храмов им были вынесены сотни необычных инкунабул и рукописей — вот и еще одна. — Ты уверен? Шатен наклонился и едва слышно шепнул Адалин на ухо: — Пока ты не показала на этот травник рукой, я не видел за спиной синьора Деметрио ничего, кроме пустой полки. Похоже, эта книга хотела быть найденной именно тобой, милая. Блондинка охнула, едва не уронив тяжелый фолиант на пол. Поспешно закрыв книгу и отложив ее на прилавок, она обратилась к притихшему продавцу, следящему за парочкой иностранцев встревоженными карими глазами. — Простите, синьор Деметрио, вы не подскажете, откуда у вас этот травник? Я не нашла внутри ни имени автора, ни экслибриса, ни года издания. Просто теряюсь в догадках. — Если начистоту, то я и сам не знаю его, синьорина, — нервно усмехнулся мужчина, глубоко вздыхая и качая головой. — Мой отец принял его в залог от некой безымянной синьоры во времена Второй мировой войны — вы же представляете, что тогда творилось в стране, а ей срочно нужны были деньги, чтобы уехать. Обычно мы не занимаемся работой ростовщиков, но та женщина была очень настойчива и убедительна, а папа питал слабость к красивым дамам, — чуть смутился Деметрио, сдернув очки с переносицы и протирая стекла уголком рубашки. — Он честно ждал ее несколько лет, а затем еще лет двадцать не выставлял книгу на продажу, то ли из сентиментальности, то ли из суеверий... — То есть? — приподняла бровь Ада. — Все, что отец знал — та женщина была проездом из Триоры, а травник был ее семейной реликвией, но в тяжелые времена приходится продавать даже знания, вот она и появилась у нас. Понятия не имею, была ли она стрегой, но книга действительно необычная. Отец выставил ее обложкой к покупателям еще в семидесятых годах... но вы первая, кто попросил посмотреть травник. Прочие люди его даже не замечали. Книга-невидимка, не иначе. — Стреги? То есть ведьмы, если я не ошибаюсь? Сидящий рядом Джеймс тотчас встрепенулся — с одной ведьмой они уже познакомились не так давно, кто знает, где могут обитать ее коллеги?.. Синьор Деметрио кивнул, сложив руки на объемном животе. — Да, американцы называют их так. Стреги — это женская магия и служение Диане, хозяйке леса и покровительнице колдовства. Считалось, что в Триоре расположена целая община, которая занимается ворожбой, целительством, различные ритуалы проводят — но большинство полагает это откровенными выдумками и шарлатанством. Вам решать, правда это или нет. — Спасибо за информацию, мы непременно подумаем над этим вопросом, — вклинился в их диалог сержант, то и дело бросающий исполненные любопытства взгляды на обложку фолианта. — Мы возьмем травник, сколько с нас? Мужчина назвал более чем скромную цену, и Адалин показалось, что тот и бесплатно бы отдал им странную книгу, лишь бы этот загадочный талмуд покинул уже его магазин навсегда. Такие неоднозначные вещи всегда тревожат умы людей, но синьор Деметрио явно принял мудрое решение не копать слишком глубоко. А то кто знает, что можно найти, и какие последствия тебя настигнут?.. — Ну что, домой? — поинтересовался солдат, когда они покинули букинистический. — Предлагаю отдохнуть после нашего похода, смотреть старые комедии и есть спагетти из одной тарелки, как в мультфильме «Леди и Бродяга». Спорим, нам попадется одна макаронина? — Так и скажи, что хочешь поцелуй со вкусом мясной подливки! — звонко рассмеялась эмпатка, мгновенно раскусив сержанта-романтика, что взял покупки другой рукой, переплетая с ней пальцы и ласково поглаживая женскую ладонь. — Еще как хочу! И чтобы ты почитала мне вечером про волшебные свойства полыни, бузины и тиса — мне все ужасно любопытно. Как думаешь, этот травник действительно принадлежал настоящей ведьме?.. Пара направилась к автомобилю прогулочным шагом, мирно беседуя и выдвигая все новые версии о природе загадочной книги, а ранние вечерние сумерки ложились на их фигуры тонкими лиловыми мазками, удлиняя тени за спиной, стелющиеся по земле причудливыми плащами. Со стороны бухты пронзительно кричали белоснежные чайки, во дворах тихо шелестели кронами вечнозеленые оливы и апельсиновые деревья, а розоватые закатные облака придавали окружающему пейзажу какое-то истинное, природное волшебство. На этой благодатной и древней земле действительно хотелось поверить в магию, ведь каких только чудес не бывает на свете?.. * * * 03 декабря 2024 года, особняк «Collina Solitaria», остров Панарея, Италия. Вечер прошлого дня, и половину сегодняшнего, Ада и Джеймс провели дома, разве что перебравшись в сад по настоянию девушки. Расстелив большой клетчатый плед, пара устроила пикник под старым лимонным деревом. Плодов оно уже почти не давало, но густая зеленая крона обеспечивала приятную тень и тонкий цитрусовый запах, щекочущий обоняние. Адалин читала вслух о чудесных магических свойствах растений из старинного травника, напоминающего фэнтези в ботаническом антураже, а сержант слушал ее самым внимательнейшим образом, прося переводить значение каждой подписи под рисунками. Мужчина казался совершенно очарованным этим знанием, мечтательно щурясь при упоминании волшебных манипуляций, которые нужно было проделать в своем саду, чтобы тот стал прибежищем самых необыкновенных цветов и трав, ныне встречающихся разве что в сказках. И немудрено — одно вступление книги чего стоило. «Нет никаких сомнений в том, что травы обладают магическими свойствами. Они могут исцелять от самых тяжёлых ран и болезней, заставлять нас видеть и переживать невообразимые вещи, а также, привлекать любовь, защищать от зла и проклинать наших врагов. Гербологи по всему миру до сих пор пытаются понять, что именно заставляет растения адаптироваться и функционировать таким невероятным образом. Это доказывает, что в них есть неоспоримая тайна, сила и власть, неведомые простым смертным». Закончив читать о свойствах аира, что высаженный на убывающую луну у водоема, прекрасно очищает даже болотную воду, защищает от водной нечисти, и является сильнейшим оберегом, если выложить аир, любисток и мяту крестом, целительница прервалась, глядя на привалившегося к ее боку Барнса. Глаза под длинными темными ресницами тотчас блеснули серебром, и стало очевидно, что тот вовсе не дремал, как показалось блондинке, а тщательно впитывал новую информацию. — Джей, даже если допустить, что здесь написана правда, ты выглядишь прямо-таки завороженным этой книгой, — отметила Ада, склонив голову набок. — Мне казалось, что мужчины если и любят сказки, то отдают предпочтение жанру с эпичными битвами, с огненными файерболами, поверганием легионов в пыль с помощью чумы, вызванной жуткой пентаграммой и ручными демонами в ошейниках, а уж точно не этому викканству, с поклонением природе и мирным трудом на грядках. — Каждому своё, родная, — усмехнулся солдат, прикусив травинку и заложив руки за голову. — Есть в этой тихой магии нечто притягательное. Возможность привлечь на свою сторону такие могущественные силы как любовь и удача, всего лишь высадив у себя лаванду и колокольчики, получить мудрость от орешника, избавиться от нежеланных гостей с помощью розмарина у калитки, а если будут упорствовать — устроить им незабываемые галлюцинации бузиной и дурман-травой... Это, на самом деле, нереально здорово. Если подобрать верную комбинацию растений и правильно провести все ритуалы при посадке, то можно фактически превратить свой дом в неприступную крепость, устроив эдакую стационарную растительную защиту, создающую подходящий фон. Я-то по основной специализации — снайпер-диверсант, и вместо лобовой атаки всегда предпочитал устранять противника на расстоянии, а также расставлять ловушки, чтобы никто не ушел обиженным, так что эта гербология мне очень даже нравится. — Только не говори, что твой любимый персонаж в Поттериане — Невилл Лонгботтом... — пораженно пробормотала доктор Арджент, вновь подмечая про себя столь привычную для ее избранника черту добиваться своего тихой сапой. Спокойно, незаметно, но упорно и неотвратимо. Очень в стиле хитроумного сержанта, да. — Нет, мне больше Риддл по душе — если бы не страдал ерундой и не споткнулся на столь желанном бессмертии. Политик и ученый — причем не витающий в эмпиреях теоретик, а толковый практик, у него было все, о чем другие могли только мечтать. Блестящий ум, огромная сила, талант, красота и харизма — убери из этого уравнения крестражи, и через пару десятков лет он с легкостью стал бы и Министром Магии, и новым Мерлином своего времени, оставив Дамблдора на задворках истории вместе с его Орденом Курицы-Гриль. Кто там у Светлейшего числился? Инициативные школьники с шилом в заднице, парочка закабаленных учителей — узников Хогвартса, аврор-пенсионер с недолеченным ПТСР, неумёха Тонкс, мелкое жульё типа Флетчера и старуха-кошатница? Охрененное воинство, настоящие богатыри! А у Лорда была элита — аристократы, ученые, сильнейшие боевики, и не подвернись пророчество Трелони, кто знает, как повернулась бы история магической Британии? Взъерошив шерсть подобравшейся слишком близко к ним Гуси, Джеймс звонко чмокнул усатую красотку прямо в гневно ворчащую морду, подхватил ее под живот, устраивая на локте, и продолжил развивать мысль: — Хотя Лонгботтом тоже ничего — особенно в конце, когда подкачался, сменил палочку, и бабка перестала капать ему на мозги. Мне всегда казалось, что его персонажа мало раскрыли, хотя он был вторым претендентом на роль героя. Боевой герболог — согласись, это звучит? Закидать противника бешеными огурцами! Распылить в воздухе споры ядовитой плесени, прорастающей прямо в легких! Устроить в саду смертоносные джунгли из хищных лиан и плотоядных триффидов, которые будут охотиться на незваных гостей! Так что если учесть мою нежную любовь к всевозможной фантастике и фэнтези, неудивительно, что я так воодушевлен нашей находке в виде этого любопытного травника. Роль «Баба Яга в тылу врага» — это же прямо про меня!.. Может, когда вернемся, попробуешь что-то вырастить у нас дома? Ты же покупала семена? Эмпатка мелодично рассмеялась, наклонившись над возлюбленным, забирая мяукающую кошатину у Барнса, и выпуская ее на свободу. Флеркен мгновенно растворилась среди высокого душистого разнотравья, отправившись прорежать поголовье полёвок, а тактильный Джей ловко сцапал в объятия не успевшую увернуться Адалин, довольно устраивая женщину на своих коленях. — Даже если допустить, что в книге написана правда, все эти ритуалы и чары попросту не сработают у меня — я же не стрега и не ведьма, как та же Агата Харкнесс. Да и в квартире выращивать все это не выйдет — разве что пару-тройку цветов и пряности в горшочках на подоконнике. — Ну, хотя бы их, — не сдавался солдат. — И ты целитель — сила у тебя точно есть, вдруг все же получится? — А сам, почему не хочешь приобщиться? — Ты же слышала синьора Деметрио: все эти растения, ритуалы, служение Луне — женская магия. Мужчины ничего не понимают в этих тонких материях, а вот у загадочных дам очень даже получается. Пожалуйста, малышка, ради меня! — просящим тоном промурлыкал шатен, и Ада не смогла ему отказать. Так что, садово-огородным работам быть!.. — Хорошо, я попытаюсь. Осталось всего три дня до отъезда, так что как приедем, так и попробую, — эмпатка тихо вздохнула, обнимая Джеймса, и с легкой грустью заметила: — Не хочется возвращаться и прерывать нашу идиллию. Мне кажется, я могла бы остаться здесь навсегда — лишь бы ты был рядом со мной. Больше ничего и не нужно. Сержант обнял ее в ответ, крепко-крепко, зажмурившись и желая продлить это мгновение навечно. — Я тоже этого хочу. Но уехать все равно придется — хотя, это не помешает нам стать еще ближе, верно? В голосе мужчины прозвучали странные нотки, и чуть отстранившись, Ада отметила слегка побледневшее лицо и лихорадочно блестящие глаза, неотрывно следящие за ней. — О чем ты? Барнс чуть помедлил, словно на что-то решаясь, а в его эмоциях отчаянная решимость мешалась с нотками неуверенности и надежды, но любовь с легкостью затмевала все сомнения, хотя те то и дело пытались взять верх в этом безумном калейдоскопе чувств. — Прогуляемся? Здесь неподалеку есть фантастически красивое местечко, я уже давно хотел привести тебя туда, но все медлил, сам не знаю почему. Блондинка недоуменно вскинула брови, но, разумеется, согласилась: — Да, конечно. Только дай мне пять минут, переоденусь из домашнего и можем идти. * * * Заслышав легкие шаги по лестнице, сержант оглянулся, чувствуя, как сердце на мгновение сбилось с ритма, и тотчас гулко застучало, словно набат. Адалин всегда казалась ему неземной, воздушной, но в этом летящем белом платье из тонкого шифона она выглядела хрупкой сказочной феей, слишком доброй и чистой не только для него, но и для всего этого огромного мира. Светлые кудри, заколотые на висках, открывали любимое лицо и свободно вились по плечам, покрывая спину девушки, будто тяжелый плащ. Глаза целительницы сияли как чистейшие аметисты, полнились любовью, радостью и безграничным доверием, причем Джеймс точно знал, что все эти чувства направлены только на него. Как же сильно он любил ее сейчас! Драгоценную, милую, беззащитно-открытую перед ним, позволяющую греться теплом своей души и становиться лучше с каждым днем — и только ради нее. Все потаенные страхи и неуверенность таяли как снег под жарким солнцем, и мужчина глубоко вздохнул, обретая привычное душевное равновесие. Теперь он точно готов сделать самый важный шаг в своей жизни. Шатен искренне улыбнулся, откровенно любуясь своей избранницей, и протянул ей руку, бережно сжимая тонкую кисть, утонувшую в его ладони. — Выглядишь потрясающе, и это платье безумно тебе идет. Особенно цвет — сочту это хорошим знаком. Ада чуть растерянно улыбнулась (она же часто наряжалась в одежду светлых оттенков?), и получила невесомый поцелуй в щеку: — Спасибо. И куда же мы отправимся? — Здесь недалеко, сейчас увидишь. Пройдя через сад и направившись к утесу, откуда начинался крутой спуск к частному пляжу, солдат неожиданно свернул направо, помогая девушке спуститься по рукотворной лестнице, вырубленной в толще скалы. Россыпь жизнерадостно-желтых морских маргариток шелестела под их ногами, вторя высоким волнам, глухо рокочущим внизу. Заинтригованная молчанием Джеймса, Ада с восторгом разглядывала небольшую утоптанную площадку на самом краю обрыва, буквально утопающую в сладковатом аромате цветущего здесь арбутуса — земляничных деревьев. Невысокие, и больше напоминающие вечнозеленый кустарник, они обрамляли площадку пышным бело-розовым облаком, с вкраплениями крохотных рубиновых ягод, создавая удивительно романтичную атмосферу. Насыщенный запах земляники дразнил обоняние, впереди открывалась потрясающая панорама закатного неба, отражающегося в сверкающем золотом и багрянцем океане, и прелесть этого уголка вселенной приковывала внимание раз и навсегда, очаровывая своей первозданной красотой. — В жизни не видела ничего более великолепного! — растроганно прошептала эмпатка, скользя восхищенным взглядом по пейзажу, словно сбежавшему из сказочной страны. Белокурые локоны Адалин перебирал западный ветер, трепал подол платья, обвившегося вокруг ног, и казалось, что стоит сделать три шага вперед — и она полетит, словно пушинка, подхваченная встречным порывом воздуха. — Я тоже так считаю, — отозвался прильнувший к возлюбленной со спины Барнс, но мечтательный серебряный взгляд был устремлен не на местные красоты, а на женщину в его руках. — Присядешь? Оглянувшись вокруг, целительница заметила небольшую скамеечку, притаившуюся среди кустарников — и как же чудно́ она выглядела! Спинка, ножки, подлокотники — все казалось сплошным переплетением ветвей, будто выросших из-под земли трудами эльфов и фей, необычайно гармонично вписываясь в этот райский уголок. Расположившись на ней и аккуратно расправив складки платья, Ада подняла голову и обратила внимание на оставшегося стоять сержанта, что глубоко дышал, словно решаясь на важный разговор. Грудь мужчины высоко вздымалась, живая рука судорожно сжимала постоянно рекалибрующиеся пластины бионики, глаза потемнели до грозовой глубины, а кадык на крепкой шее чуть дернулся, явственно выдавая необычайное внутреннее напряжение. Быстро облизнув яркие, словно зацелованные губы, шатен сделал шаг к девушке, но вместо того, чтобы присесть рядом, внезапно встал перед ней на колени, трепетно сжимая обеими руками нежные пальчики своей избранницы. — Адалин, я хотел серьезно с тобой поговорить, — с отчетливой хрипотцой начал сержант, слегка побледнев, но при этом твердо решив сказать задуманное, несмотря ни на что. — Я внимательно тебя слушаю, — чуть встревоженно ответила целительница, ощущая легкую дрожь, пробежавшую по лопаткам и теряясь в догадках о предмете разговора, от которого ее любимый был сам не свой. — Я люблю тебя всем сердцем, — уверенно произнес Джеймс самые важные и нужные слова, неотрывно глядя в фиалковые глаза напротив. Дальнейшая речь, наконец, выстроились в его голове, позволяя выразить все то, что переполняло душу мужчины, заставляя его представлять этот момент прежде снова и снова. — И я хочу, чтобы мы с тобой всегда были рядом. Всегда, Адалин, — подчеркнул голосом Барнс, настойчиво поглаживая светлые кисти в своих ладонях. — Хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, делить все радости и горести на двоих, точно зная, что есть человек, который всегда тебя выслушает и поддержит. Я хочу слушать, как прошел твой день, хочу, чтобы ты ждала меня с нетерпением, встречая поцелуем у нас дома, и точно знать, что я могу рассказать тебе обо всем, ведь ты всегда так внимательно относишься к тому, что я тебе говорю. Солдат на мгновение зажмурился, коротко целуя руки эмпатки, и продолжил, чувствуя, что уже не в силах остановиться, и его словно несёт стремительным течением горной реки: — Я хочу оберегать тебя, заботиться, помогать во всех делах, как это и до́лжно мужчине. Желаю, чтобы ты знала — я всегда встану стеной между тобой и миром, не дав никому тебя обидеть. Любое зло, чтобы причинить тебе вред, сначала должно будет перешагнуть через меня. Ты можешь опереться на меня в любой момент, и поверь — я очень ответственно подхожу к своим обещаниям, никогда не бросая слов на ветер. — Верю, — согласно кивнула Ада, ободряюще улыбаясь шатену одними уголками губ и согревая его доверием, мерцающим в глубине фиолетовых глаз. Она не знала никого надежнее Джеймса, и была свято уверена — пускай хоть небо на землю упадет, но сержант всегда сдержит свое обещание. — Знаешь, я часто думал, чем же я заслужил такое счастье, что ты согласилась быть со мной — ведь ни одни слова не могут выразить того, как я рад и горд, что ты выбрала именно меня. И мне страшно от мыслей, что нам могут помешать. Что кто-то разлучит нас, заберёт тебя у меня, или что однажды ты разочаруешься во мне, уйдешь, забирая свой свет, и я... просто умру без тебя. Погибну, как цветок без солнца. Не смогу жить в сводящей с ума пустоте и одиночестве, ведь без тебя все не имеет смысла. Я не имею смысла. Даже представлять не хочу это безрадостное существование, одна мысль о котором причиняет мучительно-острую боль, что хуже любой пытки, — мужчина ломко улыбнулся, содрогнувшись от страшной картины, которую ему ярко рисовало воображение. Адалин наклонилась к закаменевшему Барнсу, беря его лицо в ладони и ласково касаясь твердо сжатых губ настойчивым поцелуем, возвращающем сержанта к ней из омута тягостных размышлений. Она заговорила, вкладывая в свои слова всю искренность, что у нее была, и всей душой желая избавить своего мужчину от этой поразительной неуверенности в самом себе: — Джеймс, я не уйду от тебя! Ты — лучшее, что случилось со мной, и я никогда не оставлю тебя, не променяю на кого-то моложе, красивее или сильнее. Ты — тот самый человек, с которым я хочу быть рядом, столько, сколько пожелаешь. Даже если ты прогонишь меня, я уже не смогу жить без тебя — слишком сильно привязалась. Мои чувства абсолютно взаимны, и я точно также боюсь твоего разочарования и ухода. Быть с тобой — это все, чего я желаю. Сделать тебя счастливым — моя заветная мечта, и я приложу все силы, чтобы осуществить ее. Солдат зачарованно ловил каждое слово, чувствуя себя как во сне, но ощущения были совершенно реальными, и он приказал себе собраться, задать самый главный вопрос, терзающий его сердце. — Тогда я прошу тебя — будь со мной. Отныне и навсегда. Вместе, до самого конца, — непослушные пальцы с трудом сомкнулись на лакированном футляре, покрытом старинной резьбой. Джеймс открыл его с тихим щелчком, вкладывая в ладонь эмпатки и едва узнавая свой голос, звенящий от рвущей душу надежды, спросил: — Адалин Элинор Арджент, ты согласишься выйти за меня замуж и сделать меня самым счастливым человеком во вселенной? Ада опустила глаза вниз. В глубине футляра блестело помолвочное кольцо, столь же красивое, сколь и необычное. Золотое, с серебряной полосой поверху, оно было украшено изображением кельтских узлов, а также двух ладоней, держащих сердце, увенчанное короной. Кладдахское кольцо — традиционное ирландское кольцо, символизирующее любовь, дружбу и верность. Разум еще успел выдать эту справку, прежде чем впасть в полнейший ступор, после чего все мысли из головы Адалин вымело начисто, оставляя лишь тихий звон в ушах. Она молчала, совершенно растерявшись и абсолютно не ожидая подобного продолжения их разговора с сержантом. Мозг прямо-таки коротило после фразы о замужестве, панические мысли вертелись безумным хороводом, не в силах оформиться в мало-мальски разумную фразу и женщина ощутила острую нехватку воздуха, краем сознания порадовавшись, что сидит — ноги мгновенно ослабели. Ада перевела ошарашенный взгляд с кольца на коленопреклоненного Барнса, и почувствовала, как сильно сжалось дрогнувшее сердце. Джеймс, уже не просто бледный, а слегка отдающий в синеву, с плотно сжатыми губами, с остановившимся взглядом, будто выцветших до оттенка прозрачного льда глаз, молчаливо ждал ее ответа все это время. И, судя по напряженно замершей фигуре, по урагану эмоций, стихшему до полного штиля, с легкостью читалось, как же ужасно он переживал, что она может отказать, одним коротким словом погубив его надежду на счастье и взаимную любовь. Да, Адалин была не готова, ошеломлена и испугана этим резким поворотом их отношений, но она любила мужчину всем сердцем, поэтому приняла единственно верное в этой ситуации решение. Глубоко вдохнула, понимая, что голос ее совсем не слушается, но все же тихо прошептала: — Да. — Да? — неверяще повторил, казалось только сейчас оживший сержант, боясь, что ослышался, принимая желаемое за действительное. — Да, я согласна, — увереннее произнесла целительница, для верности еще и кивнув головой, раз уж горло перехватило от избытка чувств. И робко протянула дрожащие пальцы шатену. Тот шумно выдохнул, пошатнувшись и на мгновение обессиленно прикрыв глаза, но тотчас распахнул их, осторожно одевая кольцо на безымянный палец левой руки, и целуя нежную ладонь возлюбленной. После чего словно лишился всех костей, уткнувшись лицом в колени Адалин, и крепко обнимая ее лодыжки. Только сейчас он смог дышать, все еще не веря, что все получилось. — За ту минуту, что ты молчала, я умер тысячу раз, — глухо простонал он, потираясь щекой о тонкую ткань платья, но что-то не давало просто насладиться моментом и требовало прояснить все до конца. — Ты... не была уверена, что хочешь этого? Я поторопился? — Хочу, — отозвалась доктор Арджент, ласково перебирая густые пряди волос, но взгляд то и дело соскальзывал на новое украшение, а голос то и дело срывался, бессовестно дрожа. — Просто я ужасно растерялась. Испугалась. И совсем не ожидала твоего предложения. Солдат запрокинул голову, пытливо вглядываясь в ее встревоженное лицо с робко закушенной губой, но фиалковые глаза сияли как звезды, и Джеймс почувствовал звенящую радость, постепенно заполняющую его существо. Она согласилась! Все-таки согласилась!.. От счастья, пульсирующего в унисон с грохочущим сердцем, хотелось кричать на весь мир, но шатен никогда не пренебрегал возможностью понять свою женщину, поэтому продолжил: — Почему? Мы любим друг друга, нам хорошо вместе, раз мы не просто встречаемся, но и живем вот уже... — Полгода всего! А встречаемся — на месяц больше! — шепотом вскричала Ада, нервно приложив руку к неистово колотящемуся сердцу, получившему изрядную дозу адреналина. — Я думала, что у нас будет больше времени. Что мы будем постепенно узнавать друг друга, года два или три... Я люблю тебя и ни о чем не жалею, но все произошло так быстро!.. Почему так быстро, Джейми? — совершенно растерянно обронила эмпатка, непонимающе глядя на шатена, что с каждой секундой наоборот, становился все спокойнее и увереннее, обретая полнейшее душевное равновесие. — Счастье не будет ждать, — коротко улыбнулся ей сержант, довольно поглаживая руку девушки с его кольцом на пальце, и надевая свое, звякнувшее металлом о бионику. — Не вижу смысла напрасно тянуть время, если мы оба уверены в наших чувствах и прошли период притирки характеров. Я уже не мальчик, поэтому страданий и метаний ты от меня не дождешься. Я нагулялся, стал старше и серьезнее, и глупостей творить не собираюсь, честное слово. Никаких дурацких выходок, волочения за девицами и попыток поиграть на нервах, вызывая ревность, и чем там еще молодежь развлекается?.. Нет, этого не будет. Теперь я готов к семье и ответственности, которую та налагает, я хочу уверенности в завтрашнем дне, простого человеческого счастья и любви. С тобой, моя родная. И... с нашими детьми, если ты уверена в том, что сказала Россу на юбилее ЩИТа... Арджент напрягла память, вызывая воспоминание о разговоре с директором агентства о некоторых особенностях суперсолдат с их модифицированным организмом, и твердо кивнула: — На все сто процентов, Джей. Ты абсолютно здоров и можешь иметь детей, пускай и не от обычных женщин. Твой генетический код слишком изменился, чтобы подходить им, но с дамами-мутантами или женщинами-суперсолдатами, ты можешь стать отцом, никаких препятствий этому нет. — Меня интересует лишь та единственная дама, что сидит сейчас передо мной, — благодушно протянул Барнс, лукаво щурясь и буквально излучая надежду и восторженное ликование всем своим существом. — Я всегда считал, что стерилен, особенно после всех опытов, что на мне проводила Гидра, но если дело лишь в партнерше... то я очень хочу вместе с тобой смотреть, как делают первые шаги наши дети. Если бы я только знал, что могу дать тебе счастье материнства и нормальную, полноценную жизнь, то сделал бы предложение еще раньше — это кольцо я ношу с собой уже давно. Блондинка смущенно улыбнулась, ощущая, как скулы тронуло румянцем, и, глядя на мужчину сквозь ресницы, повторила: — Мы с тобой полностью совместимы, Джейми. Можем завести столько детей, сколько пожелаем. — Пожелаем, пожелаем, — покивал солдат, многозначительно поглаживая изящные щиколотки девушки, скользнув руками под подол. — И чем быстрее мы поженимся... Ада мгновенно встрепенулась, умоляюще прошептав: — Милый, пожалуйста, не надо быстрее! Поверь, я хочу быть с тобой всей душой, но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли. К тому, что все, абсолютно все бесповоротно изменится — статус, фамилия, наше совместное проживание уже в новом положении. К тому, что у нас появятся законные обязательства друг перед другом и дети, совместное имущество, новый пункт в страховке и все наши знакомые будут звать меня миссис Джеймс Барнс, хотя восемь десятков лет я отзывалась на Арджент... Судя по умиротворению на посветлевшем лице сержанта, подобные изменения были ему очень даже по душе, и он бархатно рассмеялся, глядя на вновь начавшую паниковать женщину. — Как скажешь, тогда свадьбу на выходных в Вегасе предлагать не буду, хотя это и весьма заманчивый вариант. Так, когда мы определим знаменательную дату? Может, в феврале? — Это рано, я ничего не успею подготовить! — В марте? Не откажусь от такого подарка на день рождения. — В марте мы едем на свадьбу к королю Т'Чалле, — напомнила Ада, лихорадочно представляя, сколько всего нужно будет успеть. Место, гости, угощения, платье... Джей прищурился: — Хорошо, пойдем с другой стороны. Какой срок допускается между помолвкой и свадьбой, чтобы успеть все организовать и решить глобальные вопросы вроде переезда в частный дом? — Полгода, минимум. — Чудно. Тогда как ты смотришь на летнее торжество? В первых числах июня, например? Как раз успеешь привыкнуть к мысли о замужестве и смириться, что будешь видеть мое прекрасное лицо до скончания дней, — широко ухмыльнулся Барнс, совершенно не собирающийся отступать и затягивать с таким важным решением как их совместная жизнь. Спешно прикинув все возможные варианты, Адалин осторожно кивнула, глядя на определенно что-то замыслившего шатена: — Думаю, это хороший вариант. — Вот и замечательно, — промурлыкал сержант, одним плавным движением поднимаясь с колен, и подхватывая свою красавицу на руки. — А пока, требую репетицию первой брачной ночи — мы же не хотим оплошать в самый ответственный момент? — Джеймс! — ахнула блондинка, но светящийся собственным светом возлюбленный жадно прижался горячими губами к ее губам, отметая все мало-мальски достойные возражения. «Не время думать, время предаваться разврату», — довольно решил Барнс, и широко зашагал в сторону каменных ступеней, направляясь к дому. Спешащий мужчина зацепил рукавом земляничное дерево, и пару осыпало целой горстью душистых лепестков, словно сама природа благословила этот союз. Пока хохочущая целительница выбирала белые цветы из темной шевелюры солдата, тот постоянно ей мешал, нахально отвлекая поцелуями, сладкими, как земляника, при этом не забывая целеустремленно двигаться в сторону особняка. Остановить окрыленного Джеймса сейчас не смог бы никто во всем мире. И во всех других мирах — тоже. * * * — Скажи мне, как ты хочешь, — Джеймс перемежал слова поцелуями, сам окончательно теряя голову и заставляя Адалин впасть в чувственный угар, пока они добирались до спальни. Она тряхнула головой, на мгновение обретая ясность мысли, и, закрывая дверь перед любопытными носами котов, ответила: — Раз уж у нас сегодня такое знаменательное событие, я хочу, чтобы ты позволил мне быть сверху... до конца, Джей, — уточнила уже задыхающаяся женщина, проводя ладонью по напряженному плечу сержанта. Тот опустил ее на кровать, коротко простонав, и замер, крепко зажмурившись, потому что в постели самоконтроль мужчины летел в бездну. Сколько раз Ада ни пробовала оседлать любовника, тот мог сдерживаться лишь считанные минуты, после чего окончательно шалел от вида движущейся на нем девушки, разум перемыкало, и одним рывком подминая целительницу под собой, Барнс жестко вжимал ее в постель, пресекая любую инициативу и неистово вбиваясь в желанное тело до полного изнеможения. — Как скажешь, моя сладкая. Сегодня все будет, как ты пожелаешь, — решительно кивнул шатен, гулко сглотнув и шумно выдохнув сквозь сжатые зубы. Ада расцвела солнечной улыбкой, с нажимом проводя пальцами по закаменевшей груди и вывернувшись из объятий, соблазнительно шепнула: — Тогда раздевайся и ложись — нас ждет незабываемая ночь, а я отлучусь на минутку. Оказавшись в ванной, куда эмпатка прихватила пакет со вчерашними покупками, она едва узнала свое счастливое лицо в зеркале, но времени было мало, так что следовало поторопиться. Оценив свой вид на пять с плюсом, блондинка осторожно вернулась в спальню, щёлкнув выключателем и погасив верхний свет. От ламп на прикроватном столике шло достаточно света, чтобы погрузить комнату в романтичный полумрак, но тело сержанта, белеющее на тёмно-синих простынях, выделялось отчетливо. Полностью обнаженный, в полной боевой готовности, он лежал на спине, заведя руки за голову. Правая ладонь вцепилась в изголовье, а бионика крепко фиксировала живую конечность, и раз взглянув на подходящую к нему Адалин, едва слышно выругавшийся солдат понял, что не зря принял эту меру предосторожности. Блестящие серебряные глаза намертво прикипели к прекрасному видению, появившемуся в поле его зрения, не желая упустить ни единой детали. Стройную фигуру с пленяющими воображение изгибами и приятными округлостями скрывал короткий пеньюар, наброшенный на голое тело целительницы. Белый и кружевной, он явственно демонстрировал, что под ним не было совершенно ничего, кроме таких же светлых чулок на бесконечно длинных ногах. Густые кудри, дивно пахнущие мелиссой, рассыпались по плечам девушки, и Барнс то и дело скользил взглядом от призывно улыбающихся губ, до нежной шеи и глубокого выреза, дразнящего аппетитной ложбинкой высокой груди с темнеющими под тонкой тканью горошинами сосков. — Нравится? Шатен облизнул пересохшие губы. — Безумно. Ты не представляешь, как я рад, что кроме меня, никто больше не увидит тебя такой. — Никто? — поддразнила сержанта Ада, ласково коснувшись ног мужчины от щиколоток до коленей, отчего Барнс зашипел сквозь зубы, вжимаясь головой в подушку, а на тяжело качнувшемся члене выступила прозрачная капелька предэякулята. — Никто, — севшим голосом отрезал шатен, зачарованно любуясь, как нежные женские пальчики поглаживают внутреннюю сторону его бедер. — Помолвка — это почти свадьба, и теперь я на законных основаниях могут гонять твоих поклонников. — Можно подумать, ты их раньше не гонял, — хрустальный смех рассыпался в тишине спальни, матрас слегка прогнулся под весом эмпатки, что в одно движение развязала узкий поясок, позволяя полам своего невесомого одеяния провокационно распахнуться. Джеймс гулко сглотнул, получив подтверждение своим мыслям — кроме пеньюара и чулок, на Адалин не было абсолютно ничего. Серые глаза жадно скользили по упругой груди с напрягшимися бутонами сосков, тонким рёбрам и плоскому животу, нежной даже на вид коже гладкого лобка и бёдрам, что плотно обхватила кружевная резинка чулок. От такого вида буквально коротило мозг, и стоило солдату только представить, что на его женщину в таком виде будет смотреть кто-то другой, что не его тела будут касаться эти нежные ладони, чутко прослеживая сокращающиеся мышцы, что эти изящные пальцы сомкнуться не на его члене, потирая чувствительную головку... Ревность разлилась по венам крутым кипятком и желание сорваться с места, подминая под собой белокурую целительницу, стало совсем нестерпимым. Так хотелось взять ее, пометить, вновь присвоить себе... но хрустнувшее под пальцами деревянное изголовье напомнило, чем заканчивались их прошлые попытки разнообразить сексуальную жизнь, и титаническим усилием воли Джеймс остался на месте. — Молодец, — пробормотала Ада, проводя пальчиками по литым плитам груди, и сержант громко выдохнул. — Как ты сегодня хорошо слушаешься. Глаза Барнса пристально следили за каждым движением медленно обнажающейся эмпатки, оставшейся лишь в чулках, после чего зрачки шатена расширились до предела, а от радужки осталась лишь узкая серебряная каемка — казалось, Джей даже не моргал, не желая упустить ни секунды из их близости. Сев сверху, блондинка с наслаждением провела ладонями по твердому торсу, смакуя шанс как следует насладиться телом своего любовника. Наклонившись ниже и обхватив обеими ладонями лицо Джеймса, Адалин с тихим урчанием вылизывала его губы, совсем не целомудренно толкаясь в рот языком. Не имея возможности обнять свою возлюбленную, сжать ее крепче, запустить руки в локоны, щекочущие его живот, сержант мог лишь подаваться вперед и целовать свою несносную искусительницу так, что звезды меркли, и Ада забывала обо всем, чувствуя упоительно сладкий поцелуй и юркий язык, то и дело сталкивающийся с ее языком. Поцелуи с Барнсом были отдельным сортом удовольствия — касаться этих соблазнительно припухших, ярко-алых губ, изогнутых, словно скифский лук, можно было бесконечно. Прикусывать, вылизывать, подставлять лицо под ответные, пылающие огнем поцелуи хотелось снова и снова... С трудом оторвавшись от этих греховных губ, Адалин судорожно вздохнула, и глядя в совершенно черные, дезориентированные глаза напротив на мгновение захотелось послать к черту свою задумку, позволив уже шатену подмять ее под собой, вознося на небеса... Но тут ирисовый взгляд поймал лукавый огонек во взгляде сержанта, и эмпатка едва не задохнулась от понимания. Он этого ждал!.. Ждал, и специально доводил ее до такого невменяемого состояния, думая, что Ада передумает! Азарт плеснул в крови, и женщина тихо зарычала. — Не вышло? Жаль, — расплылся в обаятельной улыбке этот наглец, и блондинка мстительно прикусила усмехающиеся губы мужчины. — Моя страстная тигрица! Главное, не откуси мне что-нибудь ценное с таким настроем — сама же потом пожалеешь... — Посмотрю на твое поведение, — в тон ему иронично отозвалась Адалин, оставив яркий засос на крепкой шее и спускаясь вниз. Серебряные глаза смотрели за ее действиями с каким-то ненормальным восторгом и, устроившись между ног жениха поудобнее, целительница широко лизнула покрасневшую головку, смакуя солоновато-пряный вкус смазки, крупными каплями выступающей из дырочки уретры. Сжав ладонями мощные бедра, эмпатка решила как следует насладиться этой частью мужского тела и потрясающими эмоциями чутко реагирующего на ее действия солдата, поэтому вновь огладила твердый орган. Кожа на нем была нежной и бархатистой, увитой крупными венами — язык Адалин проследил их все, отчего сверху раздался глухой стон, и женщина довольно огладила дрогнувший под ловкими пальчиками ствол. Длинный, толстый, с крупными поджавшимися яичками — такой член был достоин изысканной ласки, и, поцеловав шатена в бедро, девушка приступила к основному действию, упиваясь срывающимся голосом Джеймса, раздающимся в тишине комнаты необычайно громко. Раскрыв рот шире, Ада пропускала длинный член сержанта все глубже, дюйм за дюймом, расслабляла горло, позволяя войти ему целиком и лишь уткнувшись носом в промежность, разрешила себе поднять глаза. Джей тяжело дышал, запрокинув голову, на висках выступила испарина, жилы на шее натянулись, и он явно с большим трудом сдерживал себя от того, чтобы не податься бедрами вперед. Пьяный от удовольствия взгляд жадно следил за тем, как эмпатка посасывает налитый ствол, с каждым движением заглатывает все глубже, то втягивает щеки, то ласкает член языком, входя в неспешный, полный тягучего наслаждения ритм. Когда хрупкие пальчики левой руки принялись массировать чувствительное место под яичками, в то время как правая не забывала ласкать бедра и промежность, то поглаживая, то нажимая на эрогенные точки, Барнс уже почти кричал, утопая в океане блаженства. По мышцам ног и пресса то и дело проходила волна дрожи. Солдата буквально трясло от избытка ощущений, глаза закатывались, он беспорядочно вскидывал бедра и метался на подушках, едва удерживая руки за головой, умирая от желания положить ладони на кудрявую макушку, направить, заставить взять больше и глубже... В какой-то момент ощущений стало так много, что ни думать о чем-либо, ни контролировать себя было совершенно невозможно. Джеймс кончил с долгим протяжным криком, сорвался в бездну чистого экстаза, рассыпаясь на миллионы осколков, чувствуя лишь восхитительное блаженство, волнами растекающееся от паха и по всему телу, обессиленно вздрагивающему после пережитого сумасшествия. Распахнув глаза, шатен с темным удовольствием проследил, как Ада глотает его сперму, глядя мужчине прямо в глаза, и тщательно вылизывает чувствительную головку, не упуская ни капли густой, прозрачно-белой жидкости. Оторвавшись от своего занятия, она чмокнула чуть поникший член на прощание, и подняла голову. Капли семени на нежных розовых губах смотрелись восхитительно-пошло и очень горячо, так что Джеймс остро осознал, что много времени на второй раунд им не понадобится. — Иди ко мне, — хрипло шепнул он, благодарно целуя эту невероятную женщину и с тихим вздохом слизывая собственный вкус с ее рта. — Малышка, ты меня с ума сводишь! — Я старалась, — лукаво улыбнулась эмпатка, в данный момент особенно радуясь своей способности ощущать чужие эмоции. Доставлять удовольствие любовнику, в полной мере чувствуя всю потрясающую палитру его эмоций было невероятно приятно, сладко до безумия, и останавливаться абсолютно не тянуло, так что Ада порадовалась быстрому рефрактерному периоду суперсолдата. И когда тягучие, ленивые поцелуи вновь сменились искрами страсти, а член Барнса опять стоял по стойке смирно, блондинка довольно потянулась, пряча улыбку в уголках губ и предвкушая не менее восхитительную близость, чем предыдущую. Покрасневшая вульва пульсировала в такт грохочущей в висках крови, смазка пятнала бедра и, оседлав коротко простонавшего сержанта, Адалин решительно насадилась на твердый ствол одним долгим движением, сжимая коленями горячее тело шатена. Чувствовать в себе мужчину, одаренного достоинством такого размера было прекрасно, и девушка плавно качнула бедрами, ощущая как внутренние мышцы покорно растягиваются, раскрываются, впуская крупный член максимально глубоко, заполняя ее полностью. — Ты так сильно сжимаешь... — шепнул Джеймс, откровенно любуясь невестой, на лице которой был написан такой экстатический восторг, такое яркое, бесстыдное удовольствие, что шатен держался лишь благодаря изумительному минету ранее, не то он уже брал бы Аду во всех позах, вбивая ее в матрас мощными толчками до сорванного голоса. — Идеально, милый, просто идеально, — выдохнула блондинка, прикрыв глаза, инстинктивно поводя бедрами и млея от божественного чувства наполненности. Наклонившись вперед, она прикусила ключицу сержанта, пробуя его кожу на вкус, тотчас зализывая отметину и шалея от столь притягательного запаха своего партнера, в который хотелось завернуться, словно в одеяло — терпко-солоноватого, вкусного, совершенно замечательного запаха здорового, сильного мужчины. Ада с нажимом провела ладонями по высоко вздымающейся груди, коснулась темных сосков, полюбовалась, как красиво обрисованы мышцы твердого пресса, проследила пальцем темную дорожку волос от пупка и слегка царапнула аккуратный треугольник коротких волосков в паху. Барнс вновь откинул голову назад, что-то вымученно простонав, но целительница не торопилась, тщательно исследуя реакции мужчины, чей член подрагивал глубоко внутри нее. И лишь когда солдат уже почти умолял, чуть приподнялась, отчего блестящий от смазки ствол вышел из нее почти до конца, чтобы резко опуститься вниз, выбивая из шатена хриплое рычание вперемешку с ругательствами. Адалин размеренно двигалась вверх и вниз, все быстрее и стремительнее, с каждым движением буквально объезжая этого норовистого жеребца, поддающего бедрами ей в такт. Джеймс не мог отвести глаз от этой восхитительно-развратной картины, чувствуя как жарко пылает его кожа, а воздух в спальне раскаляется, словно в доменной печи — обнаженная Ада, что каждым толчком подается на его член, все сильнее и яростнее, снова и снова. Покрасневшие губы дерзко прикушены, светлые волосы рассыпались волнами по плечам и гибкой спине, грудь ритмично покачивается, отчего кончики пальцев буквально зудят от желания сжать это упругое великолепие, жадно обмять, выкрутить розовые бутоны сосков, но нельзя — и остается только смотреть. Бесконечно любоваться чутко сокращающимися мышцами живота и раскрытого до предела лона, где то и дело мелькает горошина покрасневшего клитора, нежные, влажные складочки, и его собственный член, погружающийся в эту горячую, тесную и немыслимо тугую дырочку, принимающую внушительный орган до самого конца. Джей до сих пор не мог перестать этому удивляться, но Адалин всегда лишь усмехалась краешком губ, тихо выдыхая с грудным стоном, от которого у солдата вставало так, что хоть гвозди заколачивай, и они идеально соединялись, так, словно их создали друг для друга. Внутренние мышцы женщины покорно растягивались, принимая более чем крупный член на всю длину и всякий раз отправляя сержанта в персональный рай, вот и сейчас... Но тут эмпатка резво крутанула тазом, выбивая из Барнса громкий крик и мысли исчезли, позволяя инстинктам править бал. Непристойно хлюпающие звуки, пошлые шлепки двух тел, бессвязный шепот и чувственные крики — ночь дышала пороком, укрывала тенями пару, прекрасную в своем первозданном обличье, но мужчина и женщина видели лишь друг друга. Когда воздух исчез из легких, а движения Адалин окончательно стали рваными и хаотичными, девушка громко застонала, прогибаясь в пояснице, и сжала таранящий ее с каждым ударом член так сильно, что Джеймс не выдержал. Ощущений было слишком много, отчего сержант едва мог удерживать себя в сознании, бездумно подаваясь бедрами в такт грохочущему сердцу, что казалось, колотилось в горле, стремясь вырваться на свободу. Шатен задушенно закричал и распался на атомы, бурно кончая и содрогаясь всем телом, вторя девушке, чья вагина неистово сокращалась, принимая в себя густой поток семени. То, что произошло между ними, было истинным сумасшествием, безумным горячим вихрем, закрутившим их обоих, сплавляя воедино, соединяя на уровнях тел, и бесконечно тянущихся друг к другу душ. Барнс лежал, невидяще глядя в потолок, пытаясь снова научиться дышать, и язык не поворачивался описать всю эту бурю между ними, это неистовое желание прикоснуться, доставить бескрайнее удовольствие партнеру таким сухим пошлым словом, как секс. Нет, это было настоящее волшебство, сокровенное таинство, бескрайняя любовь, навсегда запечатляющая образ Адалин у Джеймса в сердце. Мужчина очнулся, чувствуя легкие прикосновения к своим волосам. Понимающе улыбающаяся Ада, чьи глаза сияли яркими аметистами, осторожно вытаскивала мелкие деревянные щепки из каштановой шевелюры. Еще толком не пришла в себя после столь мощного оргазма, даже не снялась с его члена, что наверняка доставлял дискомфорт натруженным мышцам, но уже заботилась о нем. Сердце остро кольнуло, и слух неожиданно вернулся. — ...Джейми, разожми бионику, мне нужно посмотреть твою правую руку. Ну же, родной, прошу тебя... Солдат задрал голову вверх. Так и есть: изголовье треснуло напрочь — то-то на него труха сыпалась, а вибраниумная рука намертво фиксировала побелевшую от напряжения живую руку. Едва сумев разжать пальцы, Барнс в полной мере ощутил затёкшие мышцы, трещину в правом запястье и наливающийся чернотой синяк в форме его пятерни, что тут же были залечены целительницей, чуть привставшей с его груди. Губа невесты была неловко закушена, тонкие брови страдальчески изломились: — Прости, мой хороший, не думала, что так получится. Слишком сильно сжал... Тебе не больно? Если хочешь, можем больше так не экспериментировать. — Не за что извиняться, — сержант упрямо мотнул головой, ощущая томную негу во всем теле, и довольно обнял блондинку, крепко прижимая ее к груди и переплетая женские ножки со своими. — Мне было потрясающе и очень приятно. Мы обязательно повторим, но не сегодня — иначе у меня точно сердце остановится, да и изголовье лучше всего заказывать металлическое. Адалин смущенно рассмеялась, стрельнув глазами вверх и чуть порозовев щеками: — Значит, тебе все же понравилось, когда я беру активную роль? — Видеть тебя в роли наездницы — весьма возбуждающе и дьявольски горячо. Пожалуй, я не имею ничего против того, чтобы периодически меняться, сладкая, — резкий рывок — и мощное, тренированное тело подмяло под себя ахнувшую эмпатку, властно прижимая ее к разворошенной постели. — Но не советую забывать, что в нашей постели чаще главенствую я. От проникновенного баритона, полного темного обещания, Ада могла лишь тихо выдохнуть, чувствуя стальные мышцы солдата, не дающие ни сбежать, ни шевельнуться. Напрягшийся член вновь упирался в ее бедро, а горячее дыхание, щекочущее нежное ушко, вызывало целый рой мурашек, рассыпавшихся по чувствительной коже. Блондинка лихорадочно облизала губы, ощутив участившийся пульс. — И что бы ты еще хотел сделать со мной этой ночью? Серые глаза сверкнули неистовым огнем, а зацелованные губы сложились в порочную усмешку. Плотнее вжавшись своей эрекцией в целительницу, сержант зашептал с отчетливой хрипотцой: — О, у меня большие планы на тебя, принцесса. Я хочу вылизать тебя всю, с головы до ног, уделив пристальное внимание твоей натруженной дырочке, из которой прямо сейчас вытекает моя сперма. Язык — самая сильная мышца человека, и поверь, своим я владею в совершенстве, тебе понравится. Я тщательно оближу твои складочки, доведу тебя до криков и стонов, как следует поиграв с клитором, после чего буду погружаться в твое жаркое лоно снова и снова, с лихвой вернув ту ласку, что ты сегодня подарила мне. — Нисколько не сомневаюсь в твоем мастерстве. Полагаю, под конец я буду умолять тебя прекратить эту пытку, — дрогнувшим голосом отметила Ада, громко сглотнув и замерев под многообещающим взглядом Барнса. Тот лишь шире улыбнулся, кончиком носа проводя по скулам девушки, тронутым нежным румянцем. — Но я не прекращу. Разве что добавлю пальцы, зачарованно любуясь тем, как ты беспомощно извиваешься в моих руках, прося взять тебя как угодно, лишь бы получить оргазм и долгожданное облегчение. — Если я буду просить достаточно убедительно, ты сделаешь это? — сердце Адалин стучало все быстрее, предвкушая изумительную ласку, что ей подарит мужчина. В теле вновь разливался жар, воздуха не хватало. — Да, но помни — ты должна хорошо попросить, — хищно оскалился Джеймс, с нажимом поглаживая гибкое тело под собой. — Тогда я войду в тебя одним движением, проглатывая крик. Буду двигаться жестко и быстро, каждым глубоким толчком присваивая тебя себе. Искусаю всю шею, расцветив ее яркими метками, буду крутить и вертеть тебя как куклу, беря то сзади, то сбоку... — Позволишь мне закинуть ноги тебе на плечи? — Обязательно, — решительно кивнул сержант, блестя бесстыжими глазами. — Я очень люблю эту позу, позволяющую проникнуть в тебя максимально глубоко, даря дивные ощущения от близости, и все что остается тебе — лишь принимать мою страсть целиком и полностью, хватаясь за плечи дрожащими руками и вскрикивая «еще!» и «сильнее!» — Да, ты любишь владеть ситуацией... и я люблю отдавать тебе контроль над ней. Губ Адалин коснулись голодным поцелуем: — Верно, мы прекрасно подходим друг другу, конфетка. Я не отпущу тебя до самого рассвета, каждый раз доводя до экстаза, и заполняя своей спермой, пока она не станет безостановочно течь из твоей припухшей, натруженной вагины. Ты сорвешь голос подо мной, забудешь свое имя, будешь послушно подаваться на мой член, и позволишь обкончать тебя с ног до головы, пометив моим запахом насквозь. И лишь когда первые солнечные лучи осветят спальню, я перестану терзать твое дрожащее тело, укрою в своих объятиях, ласково целуя в висок, и вновь прошепчу «моя». Ты только моя, Адалин. Ты хочешь этого? — голос мужчины сел, дыхание опаляло губы, но он терпеливо замер, ожидая ответа. Ада любовно провела пальцами по затвердевшей скуле солдата, чувствуя теплый мёд, растекающийся у нее в душе. За эту невероятную чуткость как любовника, она Джеймса просто обожала. Она может сказать «да» — и получить ночь, полную страсти и огня, безумного водоворота чувств и фантастической феерии ощущений. Она может сказать «нет», и сержант мгновенно отступит, не обижаясь и не выдумывая никаких глупостей. Тихо вздохнет, ложась рядом и смиряя тело (пускай и не без труда), и всю оставшуюся ночь они проспят в обнимку как котята в корзинке. Барнс позволял ей самой выбирать формат их отношений, и это было прекрасно. Но... сейчас она вовсе не хотела спать. — Хочу, — уверенно отозвалась эмпатка, то поглаживая широкие плечи солдата, то слегка их царапая, отчего грозовые глаза темнели с удивительной быстротой. — Кажется, ты что-то говорил про свой талантливый язык? — Сейчас и узнаешь насколько, — греховные губы изогнулись в блудливой улыбке, и Джеймс втянул Аду в пылкий французский поцелуй, увлеченно прослеживая пальцами все самые чувствительные места этой невероятной женщины. Слова и дела у сержанта не расходились, поэтому до самого рассвета комнату оглашали полные удовольствия крики и стоны пары, сливаясь в звенящую симфонию чувств. Они были счастливы вместе, как никогда прежде.