Панацея

30 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Заканчивая обед, Адалин мысленно вспоминала, все ли готово к долгожданному вечеру. Присутствующий рядом сержант, опаляющий ее многообещающим взглядом, спокойствию не способствовал, из-за чего эмпатка постоянно сбивалась, и приходилось начинать заново. Надо отметить, причины для такого поведения у него были. Со знаменательного понедельника, когда Джеймс оценил всю прелесть массажа в ее исполнении, а так же упоительно сладкое продолжение, прошло пять дней. И каждый раз, приходя на сеанс, мужчина не знал, что будет ждать его сегодня. Чувственные ласки, эротический массаж, страстные поцелуи, или что-то другое, не менее будоражащее воображение?.. Кроме того, суперсолдат и сам проявлял активное участие в происходящем безумии, так что порой и Адалин приходилось оказываться лежащей на столе в полуобнаженном виде, когда Барнс забирал контроль над ситуацией себе, в очередной раз доказывая, что любовник из него потрясающий. Чего стоит хотя бы то, что они вытворяли вчера — позиция «69», и шатен, что с явным удовольствием ласкал ее ртом, пока она делала ему минет… Сердце сбилось с ритма, а между ног стало влажно. Сидящий напротив нее сержант чутко потянул носом, а его глаза потемнели до грозового оттенка — он точно знал, что именно целительница вспоминала. И напряжение между ними возрастало по экспоненте. Ада чуть порозовела щеками, и опустила ресницы. Металлическая ладонь крепко сжимала тонкие пальцы, без слов демонстрируя, что они — вместе, во всех смыслах этого слова. Кажется, за прошедшие дни в этом убедился весь ЩИТ. Слухи ходили невообразимые. Разбивая их интимный тет-а-тет, сверху прозвучал доброжелательный голос: — Добрый день! Вы позволите присоединиться? Подняв голову, блондинка увидела Брюса Беннера, держащего какую-то папку под мышкой. — Добрый день, доктор Беннер. Разумеется, присаживайтесь, — ответила Арджент за себя и молчаливо кивнувшего сержанта, что тут же сбросил с себя расслабленную негу и внутренне подобрался. Халк, пускай и бывший, инстинктивно вызывал у него опасение, поэтому он ничего не мог поделать с собой, всегда настораживаясь в присутствии двуликого доктора. — Просто Брюс, мы же договорились, — мягко улыбнулся Беннер, расположившись рядом с чуть подвинувшимся Страйком. За две недели, прошедшие со дня его исцеления, ученый сильно изменился — и дело даже не во внешности и фигуре. Походка, выражение лица, жесты — со стороны, доктор Беннер выглядел человеком, словно излечившимся от тяжелой болезни. Теперь, когда над ним не висел Дамоклов меч постоянной угрозы превращения, мужчина, наконец, мог позволить себе не просто жить, но и наслаждаться жизнью — а это дорогого стоило. Он мог есть что угодно, слушать бодрую музыку, заниматься спортом, смотреть ужастики, да хоть прыгать с парашютом — и не важно, что половина этого списка не интересовала Брюса. Но сама возможность выбирать что-либо, стать полноценным хозяином своей жизни — это было замечательно. — ...Вы даже не представляете, какое это удовольствие — выпить чашку кофе. Или даже кофе с коньяком. Алкоголь меня не пьянит, но частоту сердечных сокращений повышает, так что меню тоже приходилось корректировать, — после выражения своей благодарности и обещания всяческой поддержки рассказывал доктор, теребя веревочные завязки папки. Сейчас таких и не увидишь — на электронику переходят, а этому раритету лет тридцать, не меньше. — Но я отвлекся. Доктор Арджент, я много думал — о той гипотезе, что мы обсуждали, перечитал исследования Гриффита, поднял свои старые работы, и считаю, что если их обобщить — можно найти рациональное зерно. — Пока есть только разрозненные факты, верно, но вы хотите вывести закономерность, — задумчиво кивнула Ада, размышляя, что история повторяется. — Вы хотите работать над гипотезой вместе? — Да, — уверенно кивнул Брюс, протягивая папку. — Здесь мои личные наработки, и если вы их просмотрите, возможно, найдете что-то, чего не замечаю я, — а вот от этого предложения у целительницы глаза на лоб полезли, но она точно не собиралась отказываться от подобного щедрого жеста, поэтому решительно кивнула, забирая документы. Доктор Беннер удовлетворенно улыбнулся, после чего, пожелав всем доброго дня, буквально испарился, оставив женщину задумчиво размышлять. Видя ее неприкрытое изумление, молчаливый Барнс, понимающий, что затевается какое-то дело, проходящее мимо него, решил вмешаться: — В чем дело? — и эмпатка поспешила объяснить. — Доктор Беннер предлагает нам вместе поработать над гипотезой Гриффита о закономерностях проявления мутации в геноме человека. Тема весьма… богатая, особенно учитывая нынешние реалии, и здесь есть о чем подумать. — А если чуть подробней? — Фредерик Гриффит был английским генетиком и врачом, что обнаружил молекулу наследственности, которая передаётся от бактерии к бактерии в 1928 году. Позднее, в 1944 году, пользуясь его наработками, доктора Эвери, МакЛеод и МакКарти доказали, что веществом, вызывающим трансформацию бактерий, является ДНК. Это стало первым материальным доказательством роли ДНК в наследственности. Брюс предлагает мне поступить аналогично — у Гриффита есть интересная гипотеза, которую мы могли бы существенно дополнить своими тезисами и доказать, просто потому, что у нас есть свежий взгляд и на сто лет данных больше. — Гриффит изучал мутации? — В том числе, — утвердительно кивнула Ада, раскрывая сержанту нюансы этой прелюбопытной истории. — Доктор Гриффит интересовался мутациями задолго до Эрскина, потому что это касалось его напрямую. — Он был мутантом? — Не он. Его сыновья, — перестав испытывать терпение Джеймса, Арджент наконец поведала все детали. — Фредерик был женат на Хестер Бишоп, которая родила ему троих сыновей и все они оказались мутантами. Первый, Фрэнсис, казался самым обычным здоровым мальчиком… до тех пор, пока не оказывался в морской воде. Отправляясь купаться в море, на его руках вырастали перепонки, на ногах — ласты, а сам он частично покрывался чешуей. — Вроде Ихтиандра? — Да, очень похоже. Надо отдать Гриффиту должное, он не избавился от такого необычного ребенка, а принялся его изучать. Анализ крови и различные тесты показали, что постепенно, с возрастом, мутация прогрессирует — чем дольше Фрэнсис проводил в море, тем труднее ему было превращаться обратно, и сохранять человеческий разум. И однажды это обернулось трагедией. Сын-подросток поссорился с отцом, и сбежал в море. А ведь доктор просто хотел ограничить время, проводимое мальчиком в воде — Фредерик боялся, что тот изменится слишком сильно, и человек в нем полностью исчезнет, но Фрэнсис принял это как покушение на свою свободу. Позднее, доктор Гриффит искал сына, но безуспешно — вот уж воистину, парень как в воду канул. — Хочешь сказать, что у нас по морям плавал бесхозный Ихтиандр? — не выдержал Брок, внимательно прислушивающийся к разговору. Страйковцы сидели тихо, как мышки, боясь пропустить хоть слово. — Уже нет. Через два года после ссоры, на побережье Ланкашира было выброшено тело Ихтиандра. Его нашли местные рыбаки, и шум в газетах стоял знатный — кто-то решил, что это настоящее морское чудище, кто-то — что это искусная мистификация. Опознать в нем человека было уже невозможно — по всей видимости, Фрэнсис окончательно потерял человеческий разум, и его превращение завершилось: плотная сине-зеленая шкура, острые треугольные зубы, уши-локаторы, внутренние органы, как у двоякодышащих рыб… Доктор Гриффит не афишировал мутацию сына, поэтому все считали, что тот сбежал из дома — что, в общем-то, было правдой, и пропал без вести. Гриффит никому не выдал истинное положение дел, и жене запретил, поэтому все стало известно только после его смерти, когда дневники доктора попали к коллегам-генетикам. — А от чего умер Ихтиандр, известно? — В Ирландском море произошла авария на нефтяном танкере — разлив нефти был огромный, и пострадало множество морских животных и рыб, которые были выброшены на берег — в том числе и Фрэнсис. Печальная судьба, — тихо вздохнула Адалин, сочувствуя подростку, но все же продолжила. — Второй сын доктора Гриффита, тоже был обычным мальчиком — до поры, до времени. Пока миссис Гриффит не заметила, что его одежда вечно перепачкана золой. — Пирокинетик? — предположил Роллинз, завороженный рассказом. Кто бы мог подумать, что такое происходило по-настоящему, да еще и в прошлом веке!.. Научная фантастика, ни много ни мало! — Верно. Трехлетнего Джошуа как магнитом тянуло к огню. Мать неоднократно доставала его из камина, гоняла от плиты, и прятала спички. Но это не помогло. Мальчик был еще мал, чтобы понять всю опасность огня, но тот неодолимо манил его. И Джошуа стал искать способы обойти родительский запрет, чтобы поиграть. Когда мальчику было четыре, он сумел пробраться в сарай, где их работники хранили сельскохозяйственный инструмент, а еще там хранились канистры с бензином. — Вот черт... — Именно, — Арджент мрачно постукивала пальцами по картонной папке. — Гриффит писал, что Джошуа не обжигал огонь из камина или горящие свечи, он мог вызывать пламя сам, никогда не мерз, но когда в сарае взорвались канистры с бензином… Взрыв был большой, и, по всей видимости, юный мутант не смог с ним справиться и погиб. Хоронили пепел… Через два года, миссис Гриффит вновь забеременела, но в этот раз младенец погиб во время родов. У него были рога, а кроме рук имелась еще и пара крыльев. Женский организм не приспособлен для подобного, поэтому роды были долгими, тяжелыми, а кесарево сечение сделали слишком поздно — мальчик задохнулся в утробе. Это, и все, что произошло ранее — стало последней каплей для Хестер Гриффит. Когда она восстановилась после родильной горячки, то отправилась в церковь. В отличие от супруга-ученого, Хестер была очень набожна, поэтому решила, что с нее хватит. Она развелась с Фредериком, причем церковь это одобрила, и ушла в монастырь, посвятив свою жизнь Богу. В своем дневнике доктор Гриффит честно писал, что, возможно, это могло быть связано еще и с тем, что жена узнала о его любовнице, которая родила абсолютно здорового мальчика. Без каких-либо признаков мутации. — Вот так поворот! — Это точно. Теперь-то мы знаем о «спящей мутации» — наборе мутационных клеток в геноме человека, который мог вызвать пробуждение различных мутаций, но тогда о них не было известно. По всей видимости, Фредерик и Хестер оба имели эту мутацию, которая и пробудилась в их детях. Но когда Гриффит завел ребенка на стороне — тот родился совершенно обычным мальчиком, поскольку его мать была обычным человеком, и мутации не имела. Но это мы. Фредерик же хотел докопаться до правды, понять, почему одни люди рождаются мутантами, а другие — нет. Поскольку о других мутантах он не знал, а искать их можно было бесконечно, он воспользовался подсказкой друга — ученого-антрополога Патрика Дортена. Дортен занимался физической антропологией, изучал эволюцию человека, биологическое разнообразие человечества во времени и пространстве, и порой ему попадались тела, которые внешне изрядно отличались от обычных людей, да так, что классифицировать их не получалось, поэтому антропологи стыдливо заметали эти факты под ковер, лишь бы не портить общую картину. Патрику это было не по душе, и он вел свои исследования, так Гриффит и заинтересовался его работами — ведь его третий сын не сошел бы за обычного человека даже издали. — И они нашли разгадку? — прищурился Джеймс, которого тоже захватила давняя история. — Это же наука. Они нашли новые вопросы, — улыбнулась Адалин. — Со временем, их исследования привлекли не только других заинтересовавшихся ученых — химиков, антропологов, генетиков, но и инвесторов. Поэтому работа велась активно, но о результатах они докладывали только спонсорам. Все необычные внешне тела — с копытами, крыльями, хвостами, а так же тела тех, кого считали ведьмами и монстрами — и потому, хоронили отдельно, а то и со специальными обрядами — тщательно исследовались, после чего стал известен удивительный факт. До IX века геном человека был чист — ни малейшего следа мутаций. Но затем произошло нечто, и у людей стали появляться мутационные клетки, а у некоторых — активные мутации, но это было редкостью, особенно мутации, ярко выраженные внешне. — Что за нечто? — спросил Рамлоу, пытливо глядя на целительницу янтарными волчьими глазами. — Никто до сих пор так этого и не узнал. На Землю не падал метеорит с инопланетными бактериями, не наблюдалось аномальных вспышек на Солнце, не прилетали пришельцы, чтобы ставить опыты на Homo sapiens… Хотя кто знает, может и прилетали*, — пожала плечами Ада, под смешки парней из Страйка. — Но факт есть факт — с IX века некоторые люди стали иными. Поначалу это не было заметно, но с течением времени, люди, имеющие спящую мутацию, вступали в брак, и у них рождались дети, у которых мутационных клеток было больше, чем у их родителей. Шли годы и века, людей с этой мутацией становилось больше, и порой, когда количество клеток в их спинном мозге было велико, в случаях чрезмерного стресса или смертельной опасности, в мутантах активировался спящий прежде ген, из-за чего они обретали способности. Вот только это происходило крайне редко — часть мутантов погибали, не справившись с новыми силами, часть отторгало средневековое общество (если мутация была уж больно необычной внешне), а часть убивали, подозревая в сговоре с Дьяволом. К сожалению, Гриффит умер в 1941 году, не успев закончить свою работу. Началась война, и всем стало не до научных изысканий в этой сфере, поэтому спонсоры прекратили финансировать проект, а ученые разбежались по разным ведомствам. Доктор завещал все свое имущество Университету Ливерпуля, где в свое время изучал генетику, резонно предположив, что после его смерти ему будет уже все равно, кто и что о нем подумает. Таким образом, его личные дневники, а так же дальнейшие труды над гипотезой о мутации стали широко известны в кругах генетиков. Авраам Эрскин заинтересовался ими, и даже существенно дополнил многие утверждения Гриффита, после чего гипотеза стала уже теорией, хотя и спорной даже сейчас. — Почему? — Поскольку мутантов мало, фактов и статистики по ним тоже немного, так что многие утверждения по-прежнему не доказаны. Но если взять гипотезу Гриффита за основу, то сейчас мы должны наблюдать то, что к концу XX века изменения в геноме подошли к критической отметке, то тут, то там начали возникать люди с удивительными способностями, что означает… — Что мы стоим на пороге новой эры, — задумчиво резюмировал сержант. — Эпохе мутантов и космоса. — В общем-то — да, — утвердительно кивнула Ада. — Если гипотеза Гриффита верна, очень скоро по меркам истории — лет через двадцать-тридцать — люди, имеющие максимальное количество мутационных клеток, начнут перерождаться, и будут иметь активную мутацию, как у меня, например, а уж как это будет происходить — от стресса или нет... — Но ведь сыновья Гриффита пробудили свои способности не от стресса, — влезла неугомонная Мэй, пытаясь разобраться в происходящем. Доктор Арджент даже умилилась этой черте, характерной для большинства военных — четко раскладывать все по полочкам. Вон, весь Страйк и Джеймс тоже внимательно ее слушают. — Здесь-то как раз ничего удивительного. Фредерик — родом из крохотного городка Прескот, а его супруга — из такого же маленького городка Уистон, расположенного по соседству. Если их предки, обладающие спящей мутацией, регулярно роднились между собой — а для небольших поселений это не редкость, то у них было больше мутационных клеток, чем у других людей. Вот мутация и проявилась, когда эти две ветви — Гриффиты и Бишопы — сошлись. Просто их время пришло раньше, хотя большинство мутантов начали появляться только сейчас. Но в гипотезе еще есть белые пятна, и доктор Беннер предложил мне совместно подумать над ними… весьма нетрадиционным способом, надо признать. — А что не так со способом? — тут же отреагировал Барнс, отчего-то весьма нервно относящийся к присутствию другого суперсолдата, более сильного физически. Блондинка насмешливо приподняла брови: — Все. Научное сообщество — это банка с пауками, пожирающими друг друга. Вы и вообразить не можете, какие баталии разворачиваются за гранты, поездки, новые идеи… Ученые способны на воровство, предательство, убийство, любую подлость — лишь бы оставить свое имя в истории, разбогатеть и получить признание от умных, и порой весьма заносчивых коллег. Возвыситься, так сказать. Первый среди равных, и все в этом духе. Существует и эффект Матильды — когда научный труд женщин приписывают их коллегам-мужчинам, достаточно вспомнить ту же Розалинд Франклин*, и эффект Матфея — когда наработки молодого гениального ученого, работающего с более опытным и известным коллегой, забирает последний и выдает за свои, пожиная лавры… В общем, ученые не делятся умными идеями за просто так. Но Брюс отдал мне свои наработки, сделав, скажем так, предложение руки и мозга, — Ада побарабанила пальцами по пухлой папке, на которую шатен посмотрел так, словно она держала в руках живую сколопендру. Впрочем, сколопендры Джей не испугался бы. — И зачем же Беннер тебе их отдал? — подозрительно оглядел папку суперсолдат. — Подумать над интересной идеей вместе — у меня тоже есть свои наработки. Послушать чужие выводы и подискутировать — в споре рождается истина, это все знают. А еще, показать свое доверие и расположение, — тут Ада тихо фыркнула, и мрачнеющий с каждым предложением сержант мгновенно отозвался. — Что такое? — Доверяй, но проверяй. Брюс подошел ко мне в столовой с кучей свидетелей, да еще и в вашем присутствии. Я не собираюсь присваивать себе чужие идеи, но его небольшая предосторожность так характерна для коллег-ученых. Впрочем, он отдал свои тезисы первым, так что я не в обиде. Почитаю, разберусь, глядишь — что-то интересное найду… — Но не сегодня, — возразил Джеймс, и эмпатка едва не рассмеялась от ноток ревности — не то к Брюсу, не то к папке, что могла надолго занять ее внимание. — У нас мероприятие. — Я помню про танцы, ничего не изменилось, — заверила она мужчину с самым серьезным выражением лица. — А до нее — лечебный массаж, — упрямо напомнил солдат, поджав полные губы. — Про него я тоже помню, не переживай, — Ада утвердительно кивнула, и попрощалась с ребятами, выходя из столовой. Джей шел за ней по пятам, словно переживал, что она может забыть про него, погрузившись в удивительный мир генетических расчетов. «Вот дурашка! — нежно подумала Адалин, следуя в госпиталь. — Разве я могу променять его на исследования, пускай и интересные? Ну да ничего, этот вечер будет принадлежать только нам двоим. А может быть и ночь, если вспомнить, как голодно Джейми обычно смотрел на нее после массажа...» *** Решительный стук в дверь прервал лихорадочные сборы девушки, и, подхватив сумочку, Ада поспешила открыть дверь, порадовавшись, что не отпустила ручку. На пороге ее комнаты стоял сержант Джеймс Бьюкенен Барнс, легендарный снайпер 107-го пехотного полка, член Ревущих Коммандос и орденоносный герой Второй мировой войны*. Китель оливково-зеленого цвета подчеркивает разворот широких плеч, о стрелки на брюках можно порезаться, кожаный ремень обхватывает тонкую талию, а из-под темного козырька фуражки, щегольски повернутой чуть на бок, сияют самые серебряные в мире глаза. Кажется, мужчина хотел что-то сказать, но увидев ее, так и замер, молчаливо и завороженно созерцая дивную фею, что словно перенеслась в Трискелион прямиком из сороковых. Если бы Джей встретил ее тогда — ни за что бы ни прошел мимо. А узнав о том, какая Адалин необыкновенная — уже никогда бы не отпустил. Поэтому, тряхнув головой и приказав себе собраться, шатен склонился, протягивая руку, и с чувством выдохнул: — Этим вечером ты особенно восхитительна и можешь затмить даже звезды на небосклоне — они капитулируют, не в силах превзойти твою красоту. Позвольте сопроводить вас на танцы, прелестная мисс Арджент. — Благодарю вас, сержант Барнс. Я с радостью стану вашей спутницей на этот вечер… и все последующие. Должна отметить, что форма вам к лицу, — едва смогла выговорить целительница, с трудом скрывая потрясение до глубины души. Вид Джеймса в форме времен Второй мировой едва не лишил ее чувств. Сердце лихорадочно стучало в груди, от алеющих скул можно было прикуривать, что уж говорить о разуме или здравомыслии — все мало-мальски умные мысли просто разбежались, спасаясь от мечтательного дурмана, заполонившего сознание эмпатки!.. — Мама всегда говорила, что я самый очаровательный парень во всем Бруклине, — хулигански подмигнул блондинке Барнс, окончательно приходя в себя, и предвкушая замечательный вечер, словно на мгновение, возвращаясь во времена своей юности. Он мог быть весьма галантным кавалером, если хотел, а сейчас шатен искренне желал угодить своей даме и оставить самые лучшие воспоминания о себе. — Миссис Барнс была совершенно права, — улыбнулась Ада в ответ, положив тонкие пальцы в белых кружевных перчатках на согнутый локоть мужчины. Так, перешучиваясь и флиртуя друг с другом, они прошли через коридоры казарм, где солдаты молчаливо расступались перед столь колоритной парой, провожая их долгими взглядами, а так же через холл, вежливо пожелав доброго вечера проходящей мимо делегации политиков и военных, возглавляемых директором Россом, что посмотрели на дуэт Арджент-Барнс ошалелыми глазами, а уж что подумали… Но не все ли равно?.. Ада и Джеймс уже слишком долго жили, чтобы оглядываться на чужое мнение. Ведь главное — это чтобы их все устраивало. *** 30 июля 2024 год, клуб «Аист», боро Манхэттен, Нью-Йорк, США. Элитный танцевальный клуб «Аист» целиком и полностью оправдывал репутацию своего именитого предшественника. Четырехэтажное каменное строение с французскими окнами, открывало прекрасную панораму на цветущий Пейли-парк, находящийся в самом центре каменных джунглей Манхэттена. Можно было сойти с террасы и неспешно прогуляться по его дорожкам, или же выйти с обратной стороны, тут же оказываясь на оживленной Пятой авеню, где высились громады знаменитых небоскребов — Эмпайр-стейт-билдинг и Крайслер-билдинг, еще в 1930 году ставшим одним из самых узнаваемых символов Нью-Йорка. Эти здания словно нависали над невысоким, но удивительно гордым и уместным здесь танцевальным клубом, посетить который удостаивались чести отнюдь немногие. Если в плане высоты, небоскребы побеждали с разгромным счетом, то по красоте строения «Аист» вчистую обходил офисные здания. Фигурные барельефы на стенах, изысканные светлые балюстрады, беломраморные колонны у входа и экзотические растения в кадках, небольшой фонтан, изображающий фигуру аиста, и пляшущих вокруг него лягушек… Внутренний двор, где можно подышать, сидя на резной скамейке, любуясь кустами сирени, и тонко пахнущим жасмином, с которого только начали опадать нежные белые лепестки… Внутри же вид был ничуть не хуже. Профессионально услужливый швейцар открывал резную дверь мореного дуба, милая хостес провожала гостей по холлу, выполненному в форме овала, и посетители могли насладиться куполом из муранской мозаики на потолке, расписными шелковыми обоями с хризантемами, мраморным полом с замысловатым геометрическим узором… Тяжелые парчовые гардины прикрывали окна, и, следуя за своим кавалером к залу, откуда раздавалась приятная негромкая мелодия, Адалин поймала себя на мысли, как здорово хоть на мгновение вернуться в прошлое, и насколько же уместно они с сержантом смотрятся здесь. Вот какие-нибудь певички-однодневки или силиконовые во всех местах актрисульки — точно не смотрелись бы. Блогерши в кислотных топиках, тусовщицы в платьях-презервативах, вихляющиеся молодые люди в майках-алкоголичках и драных джинсах, спадающих с бедер — тоже не смотрелись бы. Здесь не было селфи и видосиков, супермодных диджеев и танцовщиц гоу-гоу в бикини и золотых клетках, неприличных конкурсов, ведущих, одетых по последнему визгу моды, и пьяных компаний, что приходилось спешно огибать, пока тебя не заметили… Нет. Здесь была живая музыка и мягкий джаз, звучащий с круглой сцены, столики в уединенных нишах, за которыми расположились преимущественно парочки — хотя и несколько чисто мужских компаний присутствовали (но те вели себя достойно), была хорошая кухня и вышколенные официанты, а посередине зала кружились танцующие пары на наборном паркете. Вдыхая запах дорогого одеколона, кубинских сигар (да, в сороковые курили в общественных местах), шампанского и лимонной полироли для паркета, целительница взяла меню, выбирая блюда, и ощутила полное умиротворение в душе. Здесь чудесная атмосфера, и отличная компания. Джеймс то и дело кидал на нее долгие довольные взгляды, периодически поглаживая ладонь. — Компания девиц справа не сводит с тебя глаз, — улыбнулась белокурая женщина, запивая семгу под клюквенным соусом легким белым вином. — А компания парней слева скоро дыры в тебе прожгут, — иронично парировал Джеймс, и лишь темная ревнивая нотка, скользнувшая в водовороте его эмоций, да чуть потемневшие серые глаза, выдавали, что мужчина не так уж и равнодушен к этому факту. — Уверена, они смотрят на тебя, — засмеялась Ада, и сержант залюбовался хрустальными переливами ее голоса. — Наверняка узнали по фото из учебника, и стесняются подойти попросить автограф. Тем более что ребят в форме здесь совсем немного. И это было чистой правдой. Присутствующие мужчины щеголяли в костюмах с двубортными пиджаками, высоких брюках с подтяжками (потому что кожа на ремни требовалась для военных нужд), черно-белых туфлях Saddle, и, конечно же, бессменном аксессуаре той эпохи — фетровой шляпе-федоре, что сейчас лежали на столах, поскольку находиться в головном уборе в помещении — моветон. А вот военная форма была лишь на нескольких присутствующих мужчинах, и Адалин даже догадывалась по каким причинам. Во-первых, форму нужно уметь носить. Если у тебя нет военной выправки, плотная ткань будет собираться некрасивыми складками и сидеть, как на корове седло. Во-вторых, у военной формы есть свой, скажем так, этикет. Китель — не пиджак, и его не расстегивают, присаживаясь за стол. Нижнюю часть галстука продевают между пуговицами рубашки, чтобы не болтался — никаких зажимов тут быть не может. Сняв фуражку — ее держат под мышкой, прижимая локтем… и таких мелочей десятки, что с легкостью выдают человека, не служившего в своей жизни ни дня. Ну и в-третьих, форму, тем более времен Второй мировой, нужно заслужить. Это был тяжелый для их страны период, и носить ее, достоин отнюдь не каждый. Вот на Джеймсе, форма с сержантскими погонами сидела хорошо и привычно. Он с легкостью двигался в ней, не замечал тяжести кителя, не цеплялся рукавом за награды, висящие на груди — Ада отметила голубой значок Боевого пехотинца с изображением винтовки, офицерскую медаль «За заслуги перед Отечеством», медаль за заслуги в области обороны США, Серебряную звезду, печально знаменитое «Пурпурное сердце» — его выдают всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника (должно быть, это за Альпы)… И чего только не было. У сержанта Барнса была длинная и богатая на столкновения с противником история. Вновь послышался женский смех, и эмпатка скосила глаза направо, разглядывая барышень, что надеялись привлечь внимание знаменитого суперсолдата, но тот и головы не повернул к этому цветнику, глядя исключительно на Адалин. Надо сказать, девушки постарались максимально достоверно вписаться в эпоху. Завитые локоны, модная «холодная волна», и всевозможные укладки. Черные стрелки на глазах и алая помада. Нейлоновые чулки со швом сзади (а небогатым дамам приходилось рисовать его карандашом, имитируя наличие этого важного женского атрибута) и туфли на небольших каблучках. Пышные платья с облегающим лифом и юбкой-солнце шли практически любой девушке, визуально добавляя объем в груди, скрывая парочку лишних килограммов на бедрах или неидеально прямые ноги. Но, при должном усердии, в таком наряде любая женщина может выглядеть красавицей, а видя уверенность в глазах дамы, мужчина даже не заметит маленьких недостатков. Сержант, чувственно целующий запястье, и шепчущий не слишком пристойные комплименты, лишь подтверждал этот вывод, пускай у Адалин и не было проблем с внешностью. Надо отметить, что сегодня она превзошла себя — нежно-сиреневое атласное платье с изысканной вышивкой шелковыми нитями, облегало точеную фигуру, как перчатка, расширяясь пышной юбкой от талии*. Умопомрачительное декольте и обнаженная верхняя часть спины, манили ее кавалера, как магнитом. Серебряный взгляд скользил то вверх, то вниз — изящные ножки в тонких чулках, были чудо, как хороши, так что шатену было трудно перестать любоваться такой красотой. И эта девушка только его — что было особенно важно. После десерта, солдат куртуазно пригласил целительницу на тур медленного вальса, и наслаждался обществом своей избранницы, вдыхая сладкий земляничный аромат ее кожи, и смакуя каждую минуту их неспешного танца, плавно кружась среди других пар. При очередном повороте, взгляд Адалин снова упал на женскую компанию, которую частично ангажировали на танцы подошедшие джентльмены, и от внезапно пришедшей мысли, девушка тихо рассмеялась, пряча искры веселья за пушистыми ресницами. — Что тебя насмешило? — тут же поинтересовался Джей. — Разглядывала наряды присутствующих дам, и не могла не вспомнить фиаско ЩИТа, когда они представили капитану Роджерсу переодетую в стиле сороковых дамочку, надеясь усыпить его бдительность. Нужно ли говорить, что Стивен сразу заметил фальшь, и рванул по улицам Нью-Йорка, куда глаза глядят? — Да, Стив что-то упоминал о неудачном знакомстве с бывшим главой ЩИТа… Вроде бы Фьюри подсунул ему прилизанную комнатку с картонными стенами, нашпигованными жучками, и запись бейсбольного матча, который мы смотрели вместе с ним в сорок первом. Про дамочку не упоминал. Ну-ка, расскажи-ка мне эту историю, — серые глаза, блеснувшие горным хрусталем, смотрели с неискоренимым любопытством. Полилась мелодия романтичного фокстрота, так что доктору Арджент ничто не мешало пересказать результат ее поисков в архиве, и заочном знакомстве с Мстителями. Когда она изучала досье на капитана, видеозапись его пробуждения там тоже была. — ...О, это было просто уморительно! И я даже не про интерьер, словно скопированный из журналов для домохозяек, говорю! Любой человек из сороковых, увидев ту агентессу, подумал бы, что она либо ужасная актриса, либо сбежала из сумасшедшего дома. Сам посуди: китель отсутствует, распущенные (!) волосы, галстук болтается, чулок вообще нет — это же не по уставу тех лет, не говоря о том уж, что неприлично… Ну а про такие мелочи, как туфли на высокой шпильке, другой оттенок помады и очертания бюстгальтера под рубашкой, какого в сороковые не было даже во Франции, и упоминать не стоит*. Твой друг был художником, и наверняка сходу заметил эти несоответствия, немудрено, что он постарался сбежать, когда дамочка занервничала и вызвала охрану. — Да, это весьма похоже на Стива… — покачал головой Джеймс, вспоминая тонну шуток на эту тему еще в сорок третьем — что сопляк стал огромным Капитаном, но умение обращаться с дамами ему не смогла привить даже чудодейственная сыворотка. — Что же касается белья… — мужчина скосил глаза вниз, где, с высоты его роста, открывался шикарный вид на декольте очаровательной спутницы, и губы солдата изогнулись в довольной улыбке. — В нарядах старого фасона есть своя прелесть. Оценив дипломатичный ответ, молодая женщина только фыркнула. Еще бы! Крой ее платья и глубина выреза не допускали бюстгальтер вовсе, так что в процессе танца, Ада регулярно прижималась к сержанту грудью в жестком лифе, а мужским пальцам ничто не мешало скользить по ее обнаженным плечам. Судя по постепенно тяжелеющему дыханию мужчины и почти черным от чувственного голода глазам, Джеймса изрядно завел их тесный контакт, повороты и шассе соблазнительного танца. После заключительного аккорда, и минутного перерыва, раздались вступительные ноты новой мелодии, и аметистовые глаза Адалин блеснули дьявольским огнем. Почти все пары покинули танцевальную площадку, но она бестрепетно протянула кисть Джеймсу, молчаливо приглашая составить ей пару в самом откровенном и страстном танце того времени, да и сейчас тоже*. — Танго, дорогая? — изогнул темную бровь Джей, невольно затвердев скулами. У целительницы возникло ощущение, словно она стоит на краю пропасти. Один шаг — и все непоправимо изменится, даже то, что между ними происходило сейчас. Танец желания, танец-откровение, танец двух любовников — и громкое заявление обществу. Да, в этом клубе не снимали видео, но делали фотографии на старинный аппарат — по просьбе желающих, разумеется, так что и они теперь запечатлены на черно-белых снимках (которые можно купить за отдельную плату), ну а слухи будет просто не остановить. Это уже не тесный мирок ЩИТа — это огромный мир. Но Ада давно все обдумала, и была уверена в своем решении. Она видела себя только с этим мужчиной, и ни с кем другим. — Я хочу разделить с тобой этот танец… и все, что ты пожелаешь дать мне, — серебряные глаза смотрели в упор, но эмпатка не отводила взгляд, победно улыбнувшись, когда сержант взял ее руку, поцеловав запястье, и чуть прикусил тонкую кожу на его внутренней стороне, после чего повел свою даму на паркет, отбросив любые сомнения и раздумья. Если Ада все решила, то он и не подумает отказываться — Барнс терпеливо ждал этого момента. И дождался. Правая рука сержанта скользнула на спину Адалин, а пальцы левой сжали ее теплые пальчики, вытягивая руку чуть в сторону. Расстояние между ними — ничтожно, Джеймс прикрыл глаза, прикасаясь своей щекой к женскому виску. Классическая позиция — малый квадрат, и первые, робкие шаги с партнершей. Сержант видел искреннее удовольствие, проскальзывающее на любимом лице, и с каждым движением его уверенность крепла вместе с набирающей силу и звучание мелодией. Шаг вперед, еще один — он идет к своей женщине, поворот — обходит ее стороной, не давая ускользнуть. Ада игриво отвечает ему — невинными касаниями к плечу, проскользнувшим носиком туфельки по мужской щиколотке, вьется рядом, поворачиваясь то одним боком, то другим — порхает вокруг, как сказочная фея. Шатен дарит ей полную обещания улыбку, и ведет твердой рукой, наглядно демонстрируя главенство в их паре. Но целительница и не думает противиться данной постановке вопроса — Адалин все устраивает, а мужчины-подкаблучники не интересовали ее никогда. Поэтому она подчиняется, уступает, прогибается назад плавным движением, но от легкого поддразнивания и маленьких провокаций, удержаться решительно невозможно. Тонкие пальцы проводят линии по груди мужчины, ирисовые глаза таят в себе женское лукавство, губы, словно невзначай, касаются твердого подбородка Джеймса и тут же белокурая искусительница отступает обратно, повинуясь музыке и рисунку танца. Барнс шагает следом, наступает, настигает — и заключает в крепкие объятия. Виолончель отзывается нотой ре-мажор — и вот, шатен раскручивает свою возлюбленную, лишь для того, чтобы затем неумолимо притянуть ее обратно, поймать эту птичку себе. — Обаяю, очарую, обольщу, — сержант притягательно улыбнулся, щурясь как кот. — Такая прекрасная девушка обязана быть влюбленной. — Уже влюблена, Джей. И совершенно потеряла голову. Разве можно перед тобой устоять?.. Он окружает ее собой, окутывает запахом одеколона, ментоловых сигарет и нотками пороха, кажется, что Джеймс везде. Руки мужчины не отпускают свою избранницу ни на секунду, глаза не отрываются от желанного лица — и Ада сдается, покоряется, приникает к солдату всем телом. Пара кружится в танце, под переливы чарующей мелодии, так же кружится голова девушки — но это, определенно, из-за необыкновенного человека, посланного ей судьбой. Звучат финальные аккорды, что заканчиваются разворотом шатена, прижимающего Адалин в чувственном полуобъятии, и изящной ножкой барышни, закинутой на колено сержанта. Софиты вспыхивают сильнее, разгоняя приятный полумрак, мгновение тишины взрывается громом аплодисментов от пораженной публики, но эти двое видят только друг друга в отражении глаз. Ада ласково, любовно проводит кончиками пальцев по щеке Джеймса, и этот нежный, интимный жест говорит больше, чем слова сотни признаний. Вместе. Теперь они вместе. *** 30 июля 2024 год, квартира Дж. Барнса, Парк-Слоуп авеню, 12; боро Бруклин, Нью-Йорк, США. Оставшаяся часть вечера прошла для Адалин, как в тумане. Ее переполняли бушующие эмоции сержанта, а если учесть еще и ее собственные чувства… Словно завороженная, она шла за мужчиной, и лишь согласно кивнула, когда тот пригласил целительницу в свои пенаты. Лишь пошутила: — Хочешь заманить меня к себе в гости? Что, даже не предложишь разглядывать гравюры или коллекционные марки? — Очень хочу. Гравюр и марок у меня нет, но я сделаю все, чтобы твое времяпровождение у меня стало незабываемым, — блеснул грозовыми глазами Барнс, и от уверенного тона шатена, от обещания, полного темного удовольствия, у белокурой женщины едва не остановилось сердце. Она хотела этого, безумно, но волнение никак не желало униматься, а захлестывающий поток эмоций — своих и чужих — только усиливал предвкушение того, что должно было совершиться сегодня. Дорога промелькнула совершенно незаметно, пока автомобиль Джеймса не остановился перед дверьми дома, расположенного на одной из самых спокойных и зеленых улиц Бруклина — Парк-Слоуп авеню*. Невысокие, трех-четырехэтажные дома, с толстыми каменными стенами, красивый фасад зданий, множество раскидистых вязов и каштанов… Ее кавалер помог выйти из машины, и не успела Ада сказать хоть слово, как девушку мгновенно подхватили на руки, перешагивая через две ступеньки, и занося в подъезд. — Джей!.. — Давно хотел занести тебя к себе именно так, — невозмутимо отозвался Барнс, стремительно и без малейших усилий преодолевая лестничные пролеты. Солдат в глубине его души хищно улыбнулся: «И не сбежит», — с чем, распаленный этим дивным вечером, Джеймс только согласился. Кроме того, держать красавицу на руках было необычайно приятно, и мужчина млел от того, что ему позволяют это делать. Хотя выдержка шатена подверглась серьезному испытанию, когда извернувшаяся бестия опалила горло над воротничком форменной рубашки жарким поцелуем. — Адалин… — глаза сержанта выразительно потемнели. — Тебе не нравится? — почти невинно протянула эмпатка, лукаво щуря аметистовые очи. — Сейчас узнаешь, — многообещающе рыкнул тот, звякнув ключами и распахнув дверь квартиры плечом. Не успела блондинка разглядеть внутреннее убранство холостяцкого логова, как ее спустили с рук и плотно прижали спиной к двери, после чего изрядно заведенный Барнс утянул Аду в головокружительный поцелуй. В живот девушки упиралось яркое свидетельство того, что мужчина совершенно точно не остался равнодушным к маленьким провокациям девушки. Горячие губы каждым касанием ставили печать принадлежности, твердые руки суперсолдата путешествовали от груди и до бедер его дамы, пока целительница не почувствовала прохладу металлических пальцев, задравших ей подол платья, и ласкающих нежную кожу прямо над резинкой чулок. Полумрак скрадывал очертания мебели, от чего все ощущалось острее, а распаленный сержант чувствительно прикусывал шею, ритмично вжимаясь каменной эрекцией, сдавливаемой плотной тканью брюк. Прервавшись на мгновение, Джей прислонился лбом к ее лбу, и хрипло прошептал: — Ты сводишь меня с ума. — Так давай сходить с ума вместе, — также шепотом отозвалась Адалин, вновь приникая к абрису мягких губ, чуть поплывшим от долгих поцелуев. Барнс целовал ее столь упоительно, словно оторвись он хоть на секунду, чудное видение в его руках растает, обернувшись туманной дымкой, призрачным миражом. Мужские руки были всюду, не отпускали эмпатку, вжимая ее в себя так, будто Джеймс хотел слиться со своей избранницей воедино, вплавить ее в свои кости, забрать себе целиком. Арджент даже не заметила, как они прошли холл и гостиную, и добрались до аскетично обставленной спальни, выглядевшей так, словно сержант не спал в ней ни дня. Ада только выдохнула, когда разгоряченную кожу спины обожгли прохладные простыни и разум отстраненно зафиксировал, что платья на ней уже нет. Джеймс раздевался так быстро, словно от этого зависела его жизнь, постоянно держа в поле зрения приподнявшуюся на локтях возлюбленную, лежащую на его постели в одном белье, весьма откровенном, к слову — что больше показывало, чем скрывало. Обнаженная грудь вызывающе белела в свете прикроватной лампы, розовые жемчужины сосков дерзко торчали вверх, плоский живот чуть подрагивал, будто в нетерпении, а на кружевные чулки и крохотные трусики, промокшие от смазки, мужчина старался не смотреть вовсе — самоконтроль и так трещал по швам. Но Ада с легкостью пробивала его защиту. Вот и сейчас, она с нажимом огладила свою грудь, выкрутив сосок, после чего шаловливые пальчики прошлись по животу и устремились вниз. — Что же ты медлишь, сержант? — в ее голосе было столько желания, столько призыва, что вся стойкость и терпение, которым так гордился Барнс, капитулировали мгновенно, заставляя его буквально задыхаться от вожделения. — В наш первый раз я хотел быть нежным и ласковым… — едва могли выговорить одеревеневшие губы, а руки, словно сами собой, оглаживали мягкий бархат кожи его любовницы. Тихо зазвенели выпавшие шпильки, позволяя белокурым локонам рассыпаться по точеным плечам и спине. Сержант пропускал шелковые кудри сквозь пальцы, чувствуя, как от тонкого аромата кружится голова. — Но я этого не хочу. Я желаю увидеть тебя настоящего. Какой ты, Джеймс Барнс? — фиалковые глаза затягивали как в водоворот, кости солдата будто вибрировали от желания, а тяжелый член, упруго качнувшийся от резкого движения, пульсировал почти нестерпимо. — Узнаешь, — сдавленным шепотом отозвался шатен, нависая над жаждущей его женщиной. Женщиной, что желала принадлежать ему телом и душой. — Последнее слово, Ада. Обратного пути уже не будет. — Я твоя, Джейми. Иди ко мне, — любимая протянула руки к нему, и это стало последней каплей. Сержант накрыл гибкое девичье тело, после чего сознание мужчины утонуло в мареве сжигающего дотла желания, и больше не было его или ее. Были только они. Теперь уже навсегда. *** Сердце женщины стучало, как сумасшедшее, от волнения перехватывало горло, сознание выхватывало отдельные детали, но Адалин хотела запомнить каждую секунду их близости. Как Джеймс накрыл ее собой, его крепкое колено шире раскрыло ее бедра, а губы обожгли грудь, прикусив тонкую кожу. Как руки, перевитые жгутами мышц, оглаживали изгибы точеной фигуры, не в силах остановиться на чем-то одном и срывали кружевную ткань, ставшую последней преградой меж ними. Как его член пачкал смазкой живот целительницы, а мужская рука забросила ее колено на крепкое бедро, полностью раскрывая девушку перед голодным черным взглядом — серебряная каемка радужки едва виднелась. Крупная головка, покрасневшая от прилива крови, скользнула по сочащимся влагой складкам, и Ада беззвучно задохнулась, до хруста прогибаясь в пояснице. Но Барнс был неумолим, одним медленным длинным толчком насаживая ее до конца. Когда стальные жетоны на цепочке звякнули, коснувшись груди блондинки, он вошел полностью и остановился, давая ей привыкнуть к чувству наполненности и вдыхая воздух, что выдохнула возлюбленная. Солдат не двигался, совершенно, лишь бешено бьющаяся жилка на виске и капли пота, выступившие на литых плитах груди, показывали, как непросто ему дается это видимое спокойствие. К счастью, организм Адалин мог подстраиваться даже под такой размер, так что уже через минуту она ласково огладила рельефный пресс, чуть царапнув его короткими ногтями, и укусила мочку уха, тихо шепнув: — Давай, Джей… Шатен мгновенно подался назад, выходя почти полностью, но резкий толчок вперед едва не выбил из эмпатки весь воздух, вырвавшийся низким грудным стоном. После чего сержант окончательно отпустил себя, с каждым разом вбиваясь все сильнее, двигаясь в старом, как мир, любовном танце. Мощные толчки таранили ее влагалище, тяжелые яички шлепали по коже ягодиц с непристойным звуком, и мужчина, едва ли контролирующий себя, наслаждался каждым стоном и криком, рвущимся с нежных розовых губ. Адалин задыхалась от яркого, слепящего удовольствия, скользила пальцами по лицу Джеймса, чувственно касалась напряженной шеи и твердой груди. Вдоль позвоночника словно плеснули лавой, низ живота сводило от сладкой истомы, и девушка извивалась под сержантом как змея, изнемогая от желания кончить, сорваться в бездну наслаждения… Минуты текли одна за другой, но Барнс и не думал останавливаться. Он был неутомим, настойчив и очень, очень голоден до женской ласки. Сейчас Ада видела его истинное лицо. А искусанная едва ли не до крови шея, грудь, подпрыгивающая от каждого толчка, дрожащий от напряжения живот и широко раскрытые бедра, между которыми устроился мужчина, только подтверждали этот вывод. Суперсолдат был весьма страстным и выносливым. Он позволил ей кончать с высоким криком, сжимаясь на его пульсирующем органе и рассыпаться на миллион осколков, но сам не присоединялся к ней, продолжая двигаться с неумолимой размеренной жадностью. Джей брал ее снова и снова, лишь в третий раз, ускорившись до предела, и чуть ли не пронзая девушку насквозь, отчего целительница едва могла вдохнуть, почти теряя сознание от непереносимого удовольствия, сорвался в оргазм вместе с ней. Мужчина рычал при кульминации, крепко кусая хрупкое плечико, с которого мгновенно исчез след его зубов, и сжимал вожделенное женское тело в стальных объятиях. Поджавшиеся яйца исторгли огромное количество спермы, заливая судорожно сокращающуюся дырочку Адалин, что, оглушенная кульминацией женщина, едва осознавала краем рассудка, перегруженного массой впечатлений. Получив разрядку, буквально распылившую его на атомы, Барнс лежал, опираясь на согнутый локоть, и долго молчал, глядя в аметистовые глаза. Он благодарно целовал припухшие от поцелуев губы и ощущал ласковые пальцы, нежно перебирающие его волосы. В этот безмолвный миг единения, мира за пределами спальни просто не существовало, как и других людей. Были только она и он. Адалин и Джеймс. — Это было потрясающе… — едва слышно шепнул шатен, чуть прикусив мочку уха, и внимательно вглядываясь в лицо своей избранницы. Затем Джей осторожно вышел, завороженно глядя на истекающее его семенем женское лоно. Чуткие пальцы снайпера приласкали алеющий бугорок клитора, двинулись внутрь… Блондинка тихо ахнула, пытаясь свести бедра, но сильные руки, способные гнуть металл, не дали ей этого сделать, раскрывая шире, и позволяя мужчине тщательно осмотреть темные следы, почти мгновенно сходящие с белоснежного гибкого тела. Джеймсу было невероятно хорошо, но он опасался, что мог нечаянно навредить возлюбленной в порыве страсти, поэтому крупные ладони бережно скользили по бархатной коже, проверяя состояние Адалин снаружи и внутри, вызывая сильное смущение целительницы и вновь зарождающееся возбуждение. Девушка нетерпеливо заерзала, сжимаясь на длинных пальцах. Услышав участившееся сердцебиение, серебряные глаза сержанта блеснули, как у дикого кота. — Ада? Ты… — Не против продолжить, — угадала мысли мужчины эмпатка, после столь тесного контакта, настроенная на своего любовника, как камертон. — Но в другой позе, если ты не возражаешь. Судя по каменной эрекции, возникшей уже через минуту после оргазма, солдат был только за. Поэтому ее чувственно поцеловали, позволив повернуться спиной, и тяжелое тело навалилось сзади, обжигая нежную кожу ягодиц глубокими и частыми толчками. Эта поза особенно нравилась Адалин, за возможность максимально глубокого проникновения, и совершенно восхитительного чувства сладкой беспомощности, которое женщина могла позволить себе только с особенным человеком. Когда сильный и желанный мужчина берет тебя сзади, контролируя угол проникновения, частоту толчков, может крепко обнять, совершенно не позволяя шевельнуться, слегка сжать горло, приласкать грудь или спуститься пальцами к клитору… Когда он может поднять тебя на колени, буквально прилипая к спине, двигаясь мелко и часто, или наоборот, надавить ладонью на лопатки, уткнув в подушку, и таранить матку глубокими толчками… Когда ты кричишь, срывая голос, извиваясь под ним, и просишь его «сильнее» и «еще», позволяя себе тонуть в море эйфории при кульминации… Это особый сорт удовольствия, распробовать который можно лишь с тем мужчиной, которому по-настоящему доверяешь. Шли часы, а Ада и Джеймс перепробовали все варианты к обоюдному удовольствию, благо, внимательный любовник быстро понял, что именно нравится его сладкой и невероятно отзывчивой девочке. Устоять было совершенно невозможно, да и незачем, раз им так хорошо вместе, поэтому сержант вновь брал свою даму, шалея от того, что теперь ему позволено абсолютно все. Страстное безумие, разделенное на двоих, затапливало мужчину и женщину, и даже слова не были им нужны — все желания отчетливо читались в отражениях глаз, криках и стонах, хриплом дыхании и дрожащих мышцах, подающихся навстречу телах и душах, что становились единым целым. Казалось, эта жаркая июльская ночь будет длиться вечно, и тела, сплетающиеся на разворошенной постели, не прекратят любовную пляску, бросаясь в объятия друг друга, снова и снова. Но когда золотисто-розовые лучи разгорающегося рассвета проникли в комнату, то застали лишь звонкую тишину. Джеймс, закончивший очередной раунд чувственной игры, лежал рядом с любимой, покрывая ее лицо легкими поцелуями. Все тело мужчины заполняла приятная истома и нега, на душе царил полный покой — здесь и сейчас он был абсолютно доволен, расслаблен и спокоен. Эта ночь без преувеличения стала лучшей в его жизни, и в кои-то веки сержант Барнс был безоблачно счастлив. Адалин сквозь ресницы любовалась светящимся и будто помолодевшим лицом своего мужчины. Пальцы ее руки покоились на крепкой груди сержанта, а гулкие и ровные удары его сердца, совершенно точно вторили ее сердечку. Положив голову на крепкое плечо, она разглядывала отблески на металлических жетонах, пока целительницу не сморила легкая дрема, заставив обмякнуть и прижаться теснее к своему избраннику. Даже во сне она знала, кто может защитить и любить ее. Всегда. Сержант мягко улыбнулся, глядя на спящую красавицу, и, почти не шевелясь, смог подцепить тонкую простынь, набрасывая ткань на их обнаженные тела. Шатен прикрыл посветлевшие от удовольствия серебряные глаза, и устроился поудобнее, обнимая возлюбленную и прижимаясь подбородком к белокурой макушке. Это был прекрасный день и восхитительная ночь, и таких ночей у них будет еще много. Впрочем… Сегодня суббота, и впереди целых два дня выходных. Мужчина заснул с мыслью, что они определенно найдут, чем заняться вместе. Сержант Барнс спал в обнимку с любимой девушкой, и ему снились светлые, добрые сны. За окном щебетали ранние птицы, и занимался золотой рассвет. Наступал новый день. ____________________________________________ Примечание: 1. * Биография доктора Гриффита навеяна книгой Э. Хадспет «Воскреситель, или анатомия фантастических существ. Утерянный труд доктора Спенсера Блэка». Весьма любопытная вещь, рекомендую. 2. * Пришельцы, что ставили опыты на людях — отсылка к сериалу «Агенты ЩИТ», но у меня своя интерпретация)))… Если кто забыл — там, как раз таки, Кри, известные своими навыками генной инженерии, прилетели на Землю, и стали прародителями нелюдей, после проведения экспериментов на людях. 3. * Розалинд Франклин — английский биофизик и учёная-рентгенограф, занимавшаяся изучением структуры ДНК. Её деятельность сыграла ключевую роль в установлении молекулярных структур ДНК, РНК, вирусов, угля и графита. Хотя исследования Розалинд о вирусах и об угле были оценены по достоинству ещё при её жизни, вклад Франклин в установление структуры ДНК был обесценен. Нобелевские премии за открытия Франклин получили ученые-мужчины: Джеймс Уотсон, Фрэнсис Крик и Морис Уилкинс (за открытие структуры ДНК) и Аарон Клуг (за исследования нуклеиновых кислот). Вот так мужчины обошли даму, которая внесла не меньший вклад в важное научное открытие… 4. https://vk.com/album629804431_302869541?z=photo629804431_456239021%2Falbum629804431_302869541%2Frev — сержант Барнс. 5. https://vk.com/album629804431_303065099?z=photo629804431_456239461%2Falbum629804431_303065099%2Frev — наряд Адалин, только сиреневого цвета с белой вышивкой. 6. * Фальшивая агентесса — кто смотрел пробуждение Стива Роджерса в новом веке, должен был заметить эти детали. Они откровенно режут глаз и вызывают множество вопросов. У них же был фанат Колсон, помешанный на Капитане, который должен был знать о той эпохе хоть что-то, так зачем этот неумелый спектакль?.. Даже я, человек, знакомый с модой 40-х лишь шапочно, могу назвать кучу несоответствий — и да, женское белье в те времена сильно отличалось от современного, один бюстгальтер-пуля чего стоит… Очень уж необычный вид))). 7. * Просто обожаю танго из фильма «Легкое поведение», уверена, вы тоже оцените (смотреть с 1:25) — https://www.youtube.com/watch?v=3AjT1tEDwfw. В моем воображении, Джеймс и Ада танцевали именно так. 8. https://vk.com/album629804431_303065099?z=photo629804431_456239413%2Falbum629804431_303065099%2Frev — квартира сержанта на Парк-Слоуп авеню, 12. И Ада здесь будет часто появляться)))... 9. https://vk.com/album629804431_303065099?z=photo629804431_456239459%2Falbum629804431_303065099%2Frev — шикарный прообраз Адалин Арджент. 10. https://vk.com/album629804431_303065099?z=photo629804431_456239123%2Falbum629804431_303065099%2Frev — красавец-сержант в неглиже)))…