Панацея

24 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. — Во всех ты, Душенька, нарядах хороша... — мурлыкала себе под нос Адалин, заканчивая наводить красоту перед свиданием с сержантом. Белое платье с рисунком цветущей вишни, алые туфли с тонким ремешком — ходить сегодня придется много, и алая же помада в тон*. Настроение было приподнято-дурашливым, так что, недолго подумав, эмпатка разделила свою белокурую гриву на пробор, и заплела ее в две толстых французских косы, спускающихся ниже талии. В распущенном виде волосы достигали бедер, и Ада, быть может, и укоротила бы их, но Джеймс явно питал слабость к ее локонам, и модельную стрижку точно не оценил бы. Достав с полки две атласных белых ленты, женщина вплела их в косы, завязав каждую очаровательно-хулиганским бантом. Отражение в зеркале демонстрировало необычайно хорошенькую и юную особу, пробуждая в душе целительницы легкую ностальгию — с такой прической она ходила в старших классах школы. Недолго, правда — несносные мальчишки обожали дергать ее за косички, пытаясь обратить на себя внимание, так что мисс Арджент стала подбирать кудри как можно выше, а поступив в университет, окончательно перешла к строгому и деловому стилю, чтобы отбить у окружающих мысль, «а что такая красавица забыла в стенах Гарварда?» Женщина фыркнула, вспомнив некоторых нахальных однокурсников (да и пару скептично настроенных преподавателей тоже), погладила дремлющую на кровати Гусю — только глаза на миг блеснули зеленым и тотчас закрылись, подхватила небольшую сумочку на длинном ремешке, и поспешила на выход — Джей обещал, что встретит ее на парковке ЩИТа. Легким танцующим шагом, преодолев коридоры, холл и пропускной пункт, привычно не обращая внимания на взгляды, что ее провожали поредевшие, в связи с выходными, стайки агентов (может однажды привыкнут, и перестанут глазеть?), Адалин добралась до парковки, где ее уже ожидал самый лучший мужчина на свете. — Доброе утро, ты чудесно выглядишь! — улыбнулся ей Джеймс, быстро облизнув губу, и зачарованно любуясь своей спутницей. Серебряные глаза чуть потемнели при виде кос, а приветственный поцелуй был недолгим, но пылким. — Доброе, твой наряд прекрасно сочетается с моим, — смешливо поддела его Ада, и действительно — сегодня Барнс радовал ее взор светло-серыми джинсами, замшевыми мокасинами в тон и белой свободной рубашкой с длинным рукавом. Она не стесняла протез, пускай и закрывала его практически полностью, зато перчатки на руке не было — и это явный прогресс. Глядишь, постепенно Ада приучит мужчину, что ему совершенно не стоит скрывать свою замечательную руку, ну а что касается окружающих... Пусть привыкают, и воспитывают в себе тактичность, эмпатия мутантки охотно им в этом поможет. * * * 24 июля 2024 год, боро Бруклин, Нью-Йорк, США. Позавтракав в кафетерии района Брайтон-Бич настоящими русскими оладьями со сгущенкой и клубничным вареньем, Джеймс оставил машину, и пара неспешно, рука об руку, направилась на прогулку. Сержант знал Бруклин, как свои пять пальцев, так что экскурсия в его исполнении была не только интересной, но и увлекательной. В Брайтон-Бич проживало огромное количество эмигрантов из России и Украины (не зря же неофициальное название района — Маленькая Одесса), так что русскоговорящий Барнс, проживший в Советах сорок шесть лет, чувствовал себя здесь практически своим. Этот южный район Бруклина был широко известен русскоязычными фирмами — ресторанами, кафе, концертными залами. Также здесь были расположены многие культурные и просветительские центры русскоговорящей общины Нью-Йорка — радиостанции, телестудии, редакции газет, школы и учреждения дошкольного воспитания, досуговые центры, ну и, разумеется, жилые многоквартирные дома. Бойкая, раскатистая речь слышалась со всех сторон, пока Джей показывал ей достопримечательности и самые красивые места. Портить такой хороший день своими дурацкими вопросами не хотелось, так что Ада боролась с любопытством, пока сержант не глянул на нее с интересом. — Хочешь что-то спросить? — Хочу, но, возможно, мои расспросы будут тебе неприятны и не слишком тактичны. — Дерзай, меня трудно чем-то обидеть, — коротко ухмыльнулся мужчина, искоса поглядывая на чуть смущенную даму. — Ты провел в Советах больше времени, чем где-либо... Но русская культура тебе, очевидно, нравится... — Арджент не стала добавлять, что контролирующий сознание код тоже был на русском языке, но шатен и так понял ее легкое недоумение. — С Россией у меня отношения и впрямь... интересные. Мне нравится страна, природа, некоторые традиции и обычаи, кухня, да и против жителей я, в общем-то, ничего не имею. Как ни странно, даже пребывание на военных базах было неплохим — там ко мне относились почти как к обычному солдату, с поправкой на сыворотку и свернутые мозги: нормально кормили, содержали, обучение и тренировки я так даже любил — это было любопытно даже индифферентному ко всему Солдату. А вот к девяностым годам и развалу СССР, все стало идти не туда, это верно... Но по-настоящему я ненавидел лишь ученых, ставивших на мне опыты, и регулярно отправляющих в Кресло «по показаниям», то есть, когда я начинал вспоминать. Да еще и извечное соперничество военных и ученых сыграло свою роль. Если для одних я был, в первую очередь, солдатом, который должен служить и всегда быть готовым идти в бой, то для других я был «экспериментальным образцом», который нужно поизучать как следует, после чего Зимний сутками отлеживался... Вот и тянули его... меня, то в одну, то в другую сторону. Джеймс немного помолчал, глядя вдаль, и чуть глухим голосом продолжил: — После продажи в Америку, ученые переняли опыт своих советских коллег, так что здесь исследования развернулись во всю ширь. Тем более что у американской Гидры был электронный Зола с его гениально-живодерскими идеями... Поэтому, к русским я отношусь нормально, кроме некоторых индивидуумов. Ведь я понимаю — нельзя судить все стадо по нескольким паршивым овцам, так что сейчас я стараюсь разграничивать в своем сознании обычных врачей и вивисекторов в белых халатах, хотя некоторая неприязнь еще чувствуется. — И ко мне? — Ада осторожно прикоснулась к бионической конечности, что мгновенно переплела пальцы с ее рукой, и крепко сжала, чуть поглаживая большим пальцем тыльную сторону женской кисти. — Нет, — светло улыбнулся сержант, и блондинка замерла, будучи не в силах устоять перед обаянием этого удивительного человека. Как там это русские называли?.. Точно, сухота девичья. Настоящая погибель женских сердец. — Ты отличаешься от всех прочих докторов. Возможно, благодаря тому, что ты и сама нечасто заносишь скальпель над пациентами, помогая им силой, в основном. Так что, мои чувства к доктору Арджент исключительно положительные, — дразнящим тоном сказал Джей, чувственно целуя девушку в висок. — Это радует. Потому, что скальпель порой приходится заносить, чтобы вычистить рану или вскрыть абсцесс. — Да, гнойные раны лучше вскрывать, не дожидаясь заражения организма, — коротко улыбнулся Барнс, чувствуя, что ему стало немного легче, когда он проговорил эти моменты не с равнодушной Кристиной Рейнор, а со вполне благожелательной и приятной ему Адалин. Тем более что в этом вопросе, она может понять его, как никто другой. Поэтому солдат потянул целительницу к променаду Ригельмана, меняя тему и рассказывая о строительстве деревянной мостовой с выходом на пляж, где так замечательно гулять. — А гулять с девушкой еще лучше, — подхватила Ада, посылая мужчине яркую улыбку. Шатен лишь лукаво сощурился в ответ, и сходство с довольным котом стало стопроцентным. По променаду гуляло множество парочек, бегали адепты здорового образа жизни, пожилые люди сидели с газетами на скамеечках, расположенных тут и там, дети бросали монеты в фонтанчики, а затем шли выпрашивать мороженое у родителей... Джеймсу явно нравилась картина мирной жизни вокруг: нравилось гулять со своей девушкой, любоваться прибрежными видами, баловать Адалин милыми сувенирами, вроде необычайно изящной, перламутровой витой раковины, добытой со дна морского... Пускай его и сделали суперсолдатом, идеальным оружием, заточенным для войны, но и для мира в его душе было место. Еще не доходя до парка развлечений, они свернули в Нью-Йоркский аквариум, благо, что им было по пути. Джей рассказывал, как посещал это место, будучи ребенком, а затем они бегали сюда со Стивом, замиравшим то у одного, то у другого водоема. Как друг мог часами рисовать дельфинов и морских котиков, а юный Баки зависал у экспозиций с акулами, дразнил усатых моржей, кормил пингвинов сдобными булками. — Правда, в начале октября 1941 года, аквариум в Баттери-парке был закрыт из-за проекта по строительству туннеля, соединяющего Нижний Манхэттен и Бруклин. Многие представители Нью-Йоркского аквариума были временно размещены в Бронкском зоопарке, что и продолжалось до постройки нового аквариума, который открылся только после Второй мировой войны. Но я этого уже не увидел, — дернул уголком губ сержант, пока они любовались афалинами и белухами, величественно рассекающими воду за стеклом. От экскурсии рядом с ними отбилась стайка мальчишек, что теперь кидали на них испытующие взгляды. — ...Да это точно Баки Барнс! Один в один как на фотке из учебника! — А руку, руку видел? Вот это кру-у-уть! — восторженно вторил ему приятель, пихая локтем третьего, самого тихого. — Итан, чего заглох? Ты куда смотришь? — Девчонка у него красивая, — мечтательно протянул худенький белобрысый пацан, не отрывая взгляда голубых глаз от Адалин. — Жаль, когда я вырасту, она будет уже старой. На этом драматичном моменте доктор Арджент не выдержала и расхохоталась, пряча лицо в плече мужчины. Подрагивающие губы сержанта явно демонстрировали, как же ему хочется присоединиться к ней. — Джей, если не хочешь стать следующим объектом для фотосъемки наряду с пингвинами, пойдем дальше, — Ада потянула за руку не сопротивляющегося шатена, что, проходя мимо замолчавших ребят, бросил: — Эта девушка уже занята, — и бионика переместилась на поясницу эмпатки, предельно ясно обозначая свои права. Тихий присвист первого, самого бойкого мальчишки, стал завершающим аккордом этой мизансцены. — Ревновать к двенадцатилеткам, серьезно? — Адалин выгнула тонкую бровь, посылая уже невозмутимому солдату ироничный взгляд. — Нечего тут облизываться, — фыркнул Джей, как никогда напоминая такого же задиристого пацана. — Тем более, когда он вырастет, ты будешь по-прежнему молода и прекрасна. Получив короткий, но страстный поцелуй, солдат немного расслабился, и уже гораздо спокойнее продолжил: — Чем-то этот Итан напоминает Стива, — видя интерес на лице дамы, пояснил: — Для него тоже подойти к красивой барышне было смерти подобно, зато пялиться издалека, а затем переводить бумагу он мог часами. Стиви был эстетом, любил разглядывать все красивое. Хм-м-м, я бы не отказался от твоего портрета. Скулы целительницы тронул легкий румянец, и она поспешила перевести тему, пока Барнс ее окончательно не засмущал. — Слова тех ребят навели меня на одну мысль, которую я хотела спросить у тебя уже давно, но вот повода как-то не было. — Слушаю, — Джей подал ей руку, помогая спуститься по лестнице, ведущей к вольеру с морскими котиками. Часть пространства занимала вода, а часть — подобие каменного пляжа, где смотритель собрался кормить животных, вытряхивая рыбу из большого ведра. Один из котиков зарычал на своего сородича, отогнав его от еды, и, схватив упитанного тунца, потащил рыбину к другому, более мелкому товарищу, подталкивая добычу носом, после чего начал тихо урчать, поворачиваясь то одним боком, то другим. — Что он делает? — заинтересовалась Арджент его необычным поведением. — Сватается, — сержант бросил взгляд на парочку, что вовсю уписывала рыбу, после чего заурчал не хуже того котика, выразительно сверкая глазами и поглаживая гибкую спину блондинки. — Принес дары своей даме, хочет понравиться и добиться благосклонности. Как думаешь, у него получится? — Думаю, да. Этот котик явно знает толк... в ухаживаниях, — бросая лукавые взгляды на шатена, отозвалась Ада, которую крепко обняли со спины, прижавшись щекой к макушке. Они недолго молчат, глядя на пиршество, а затем провожают глазами двух котиков, что уплывают в стороне от сородичей. Уже вместе. — Так о чем ты хотела спросить? — дыхание Джеймса обжигает висок. — Насчет имени. Я правильно понимаю, что ты не хочешь, чтобы тебя больше называли Баки? Тебя так не зовет никто из наших знакомых... — Ну, в общем-то, да. Я никогда особо не любил свое полное имя. Мама называла меня им, когда ругалась, а учитывая мою повышенную любознательность, откровенно переходящую в шилопопость, отчитывали меня часто. К тому же, имя Джеймс было весьма популярным среди ирландских эмигрантов, так что только в моем классе училось три Джеймса, не считая меня. — Имя королей, и очень тебе подходит, — отметила Ада, запрокидывая руку назад, и поглаживая шею мужчины. — Ты мне льстишь. Так что я додумался сократить второе имя, и, как я тогда считал, не прогадал — второго Баки уж точно нигде не было! Стив звал меня только так до самого ухода на фронт, да и там тоже, когда после Аззано встретились, а вот я начал сомневаться в своем выборе, когда мой полк проходил Уэльс в сорок третьем... Джеймс взял девушку за руку, и они покинули аквариум спокойным шагом, вновь возвращаясь на деревянную мостовую и направляясь в Кони-Айленд. — Так вот, в Уэльсе я решил, что мое первое имя оказывается очень даже ничего, благозвучное. А все почему? — Почему? — Потому, что там варили отличный лагер, такого вкусного пива я больше не пробовал нигде, вот только называлось оно... — солдат таинственно понизил голос, нагнетая обстановку. — «Темный Баки», можешь себе представить?* Ада рассмеялась, уже понимая, куда клонит ее возлюбленный. — Именно, — подтрунивая над собой, кивнул Джей. — Солдаты были от него в восторге, частенько притаскивали из увольнительных, покупали у местных жителей... Баки, Баки, Баки — раздавалось буквально отовсюду, я замучался дергаться, и попросил звать меня Джеймсом или Джеем. Но Стива тогда с нами не было, и соль шутки он узнал много позже, когда его посвятил в эту историю Дуган — он служил во втором батальоне, а я в первом, но мы все равно друг друга знали. Затем мы с Коммандос мотались по всей Европе усеченным составом, и все взяли пример с Кэпа, вновь называя меня Баки. После падения... меня называли исключительно Зимним Солдатом, Призраком, Агентом... А когда я пришел в себя, уже в этом новом веке, я больше не чувствовал себя тем молодым сержантом в новой необмятой форме, что толком не знал жизнь. Но и отказываться от Зимнего я не хотел, все-таки это мое прошлое, каким бы оно ни было, пускай тогда я и вспоминал все обрывками. — А еще у этого прозвища есть определенная репутация, — осторожно вклинилась Ада, и шатен поддержал ее. — Все верно. Семьдесят лет оно наводило ужас на врагов, и было честно заработано мной кровью и потом. Так что я не стал менять позывной, когда оказался в ЩИТе, а после того, как Стив ушел... я подумал, что тому, бруклинскому Баки, тоже лучше уйти вместе с ним. Слишком многое связывает меня с тем прошлым, но к нему уже не вернешься. А значит, нужно двигаться дальше. Отчитывать меня больше некому, да и Джеймсов вокруг не так, чтобы много — сплошь Диланы, Джастины и Аароны... — И ты вернулся к своему первому имени, — понимающе кивнула Адалин. Да, для Баки Барнса это был длинный путь. Может, так оно и лучше. Они уже гораздо спокойнее болтали о военных временах, сержант смешил ее солдатскими байками тех времен, и пара сама не заметила, как добралась до цели — знаменитого парка развлечений. * * * Кони-Айленд расположился на берегу, между променадом и Сёрф-авеню, он занимал приличную площадь с множеством аттракционов, а вдалеке виднелось колесо обозрения и парашютная вышка. Рядом находился стадион, предназначенный для бейсбола. — Неплохо они тут все перестроили! — присвистнул сержант, оглядывая изрядно увеличившийся парк. И действительно — вокруг находилось множество самых разных аттракционов — карусели, горки, батуты, автодром и гидродром, проходы между которыми вились змейками, тут и там стояли лавочки, закусочные и кафе, а продавцы исправно снабжали посетителей сладкой ватой, газировкой и хот-догами. Ада почуяла аромат карамельного попкорна, речной воды и чего-то неуловимого, присущего лишь таким местам — быть может, запах веселья?.. И ощущение праздника стало постепенно заполнять ее изнутри. Бросив короткий взгляд на расслабившегося, едва заметно улыбающегося Джеймса, целительница поняла, что не одна она поддалась воспоминаниям детства. Сжав пальцы на ладони мужчины, она спросила: — Покажешь мне тут все? — Спрашиваешь! Пока мы не обедали, предлагаю начать с русских горок, катапульты и «Стратосферы». — Последнее звучит особенно интригующе... На губах суперсолдата расплылась предвкушающая улыбка, а глаза сверкнули дьявольским огнем. — Мне нравится состояние свободного падения, а ты, кажется, упоминала, что тоже ничего не имеешь против высоты и скорости?.. Следующие пару часов Адалин и Джеймс опробовали все — горки, экстремальные карусели, ту самую «Стратосферу», которая не только поднималась на невероятную высоту, но еще и качалась, переворачивалась, и, конечно же, падала вместе с кричащими (не то от ужаса, не то от восторга) посетителями. Эмпатка героически молчала, открыв для себя момент, о котором не подумала заранее — а зря. Бушующий коктейль эмоций развлекающихся здесь людей, затапливал женщину мощным цунами, и лишь выработанный предыдущими неделями самоконтроль, не позволял присоединиться к верещащим девчонкам и невероятно довольным парням. Джей периодически кидал на нее любопытные взгляды, но блондинка демонстрировала лишь довольство и спокойствие, чему мужчина похоже немало удивлялся. Лишь блестящие округлившиеся глаза выдавали истинные чувства доктора Арджент. Пара обошла стороной карусели с лошадками и крутящимися чашками, забитые детьми различных возрастов и малость ошалевшими родителями, побывала на гидродроме, где Барнс показал высокое мастерство вождения парковыми лодками и умудрился прокатить Аду с ветерком, ни в кого не врезавшись, а так же обнаружила фотокабину, рассчитанную не иначе, как на подростков. Рослому солдату она была низковата, так что девушка уговорила его сесть, не сразу заметив коварную улыбку мужчины. Причина была проста — теперь уже Адалин некуда было встать, так что она непринужденно расположилась на коленях шатена, тут же обхватившего ее за талию. Получив десяток фотографий — и маленьких, и больших (за дополнительные доллары, которые автомат бесстрастно сжевал), целительница разглядывала их, пока они медленно прогуливались по дорожке. — Смотри-ка, ты просто светишься на каждом фото! — поддела Ада, отдавая половину глянцевых карточек шатену. — Так есть от чего, — невозмутимо отозвался суперсолдат, довольно перебирая снимки, и тут же пряча их в карман рубашки. — Мне досталась самая замечательная девушка во Вселенной, — сходство с довольным котярой стало невероятным, а тяжелая рука властно скользнула на поясницу женщины, крепче прижимая ее к мужскому телу, и более чем очевидно заявляя, кому она принадлежит. Проследив стальной прищур сержанта, блондинка заметила небольшую компанию, собравшуюся у тира. Трое парней, одна миловидная девчонка, занятая смазливым брюнетом, и не удивительно, что двое оставшихся пялились на эмпатку. Не желая вызывать обострение приступов ревности у своего мужчины и портить отличный день, Ада послала им волну спокойствия и равнодушия, так что ребята вскоре отчалили. Их лидер даже не заметил этого, пытаясь расстрелять мишень точно в центр, чтобы выиграть приз для своей девчонки. Снисходительно поглядев на потуги дилетанта, Барнс выбрал короткую винтовку, тихо хмыкнул, заметив слегка кривой прицел, и практически не глядя расстрелял всю очередь. Вторая мишень — тот же стопроцентный результат, третья — сто из ста, лицо веснушчатого паренька за стойкой постепенно бледнело, понимая, что, похоже, этот доморощенный Крис Кайл* сейчас заберет все призы. Покрасневший от гнева брюнет тихо выругался, понимая, как бледно смотрится на фоне этого... супермена, а тихие хлопки заставили Джея оторваться от поддразнивания невольного соперника, чьи выстрелы зачастую уходили в молоко. — Мой герой, — иронично протянула Адалин, наклоняя голову вбок, чтобы скрыть слегка порозовевшие щеки. Все же у стреляющего мужчины был весьма целеустремленный и привлекательный вид — он буквально приник всем телом к оружию, чуткие пальцы привычно лежали на спусковом крючке, глаза слегка прищурились... Картина «Снайпер на охоте» явно не оставила мутантку равнодушной. — Хочешь выстрелить сама? — лукаво улыбнулся шатен. — Ты же знаешь, что я не умею стрелять. Только патроны переводить, — она покачала головой. — Я помогу. Ну же... — предвкушение и целый сонм разнокалиберных эмоций солдата, можно было трактовать, что Барнс явно хочет увидеть целительницу с оружием в руках. Какой же он порой мальчишка!.. Но, учитывая его недавние проблемы с выражением чувств, давить такие порывы, пожалуй, не стоит. — Хорошо. Она немного неуверенно взяла приклад, прикусив губу, перезарядила магазин, сняла затвор (вот не зря она слушала разговоры военных об оружии!) и прицелилась. Даже такая, игрушечная и облегченная версия винтовки была довольно тяжелой для женской руки. Страшно представить, сколько весит длинноствольная снайперка, с которой предпочитал работать Джеймс. Лопатки ощутили тепло, а ухо обжег горячий шепот — душа профессионала все-таки не выдержала: — Чуть поверни корпус, вот так. Не перенапрягай руки, иначе пальцы начнет сводить, — поверх тонких рук легли мужские ладони, Барнс уверенно ставил свою девушку в правильную позицию, наслаждаясь каждой секундой их близости. Кто бы мог подумать, что вид Адалин с оружием в руках так его заведет?.. Но глядя на маленькие ладони, обхватившие приклад, внутри бушевал океан эмоций, и разобраться, что из этого было его, а что — принадлежало Солдату, также не оставшегося равнодушным к этой картине, было весьма затруднительно. К счастью, платье Ады прикрывало его яркую реакцию, но сама целительница наверняка ощутила затвердевшее достоинство Джеймса, упирающееся ей в поясницу. Как подросток, честное слово!.. Шутить на эту тему блондинка не стала, хотя брошенный через плечо веселый взгляд был весьма говорящим. — А теперь наведи дуло на мишень, прицелься... И стреляй, — хрипловатым голосом закончил сержант, которому даже возбуждение не помешало сделать все правильно — пуля попала точно в цель. — Отличный выстрел, мисс, — похвалил Адалин рыжий паренек, широким жестом предлагая выбрать приз. — У меня хороший учитель, — коротко улыбнулась девушка, откладывая винтовку и целуя своего избранника. Хитрый суперсолдат, вначале подставивший щеку, повернул голову в последний момент, отчего поцелуй пришелся в губы. На вопросительно приподнятые брови он только нахально облизнулся: — Должен же и я получить свой подарок? Плюшевые зайцы меня не интересуют. Ада фыркнула, снова целуя шатена, и вывернулась из его рук, подходя к прилавку. Скользнув глазами по ряду всевозможных зверей, она выудила маленького мишку, прячущегося за своими габаритными собратьями. Мягкая коричневая шерстка из плюша, черные глаза-пуговицы, красная жилетка — он был очарователен. — Любопытный выбор, — протянул Барнс, разглядывая игрушку, словно вышедшую из времен его детства. — У меня был точно такой же Тедди, — чуть смущенно пояснила эмпатка, заправляя выбившийся локон за ушко, и слегка порозовев щеками. Ощущая умиление пополам с нежностью от сержанта, она пристроила медведя в сумку — только голова торчала сверху. Взяв мужчину за руку, Адалин поинтересовалась: — Куда теперь пойдем? — Может... В стороне от них раздался тихий хрип и звук падения тела на землю. Стремительно повернувшись к забытой ими парочке — темноволосому пареньку, не умеющему стрелять, и его барышне — целительница увидела, как девушка лежит на земле, запрокинув голову, ужасно бледная, аж в синеву, с дрожащими руками и ногами. Опытный разум врача мгновенно выдает диагноз — эпилептический припадок, даже к своему Дару прибегать не нужно. — Ей нужно помочь, — бросает доктор Арджент, подходя к девчонке. Некогда весьма симпатичная, русоволосая, разве что чересчур накрашенная, но сейчас это можно было разобрать с трудом — судороги уродовали юное лицо, превращая его в жутковатую гримасу. — Молодой человек, помогите своей девушке, ее нужно перенести! Но парень, только что весьма развязно обнимавший девицу, отшатывается, глядя с отвращением, и вытирает ладони о джинсы с дизайнерскими дырками. — Я думал, что она нормальная! Вдруг это заразно? У нее же пена изо рта идет! Гадость какая!.. — Успокойся. Это всего лишь эпилепсия, — ну да, больной выглядит не ахти: судороги, посиневшая кожа, пена, язык западает — но ничего смертельного, поэтому Ада привычно проверила пульс, реакцию зрачков, повернула пострадавшую на бок — чтобы не задохнулась. — Ты собираешься помочь или нет? Ее нужно просто перенести, приступ пройдет минут через десять. — Сами ей помогайте! Угораздило же связаться с этой психичкой! — лицо брюнета перекосило от омерзения, придавая ему сходство с обиженной крысой (если такие бывают в природе). Пятясь назад, он налетел на скользнувшего ему за спину сержанта, подскочив, будто его ударили током, и по-бабьи взвизгнул, шарахнувшись вбок. — Пошел вон отсюда, — процедил Джеймс, глядя на это ничтожество, и обошел его стороной, стараясь даже не прикасаться. — Что за парни пошли? Истерик какой-то... — обронил шатен, глядя на улепетывающего горе-кавалера, и тут же выбросил его из головы, подходя к Адалин. — Чем помочь? — Джей, перенеси ее, пожалуйста, сюда, на лавку, — благодарно улыбнулась девушка, подхватывая лежащую сумку пациентки. — Я доктор Арджент, мы ей займемся, — поясняет она выглянувшему из своего павильона оператору тира. Рыжий паренек откладывает мобильник, видя, что скорая пока не требуется, но бдительно провожает взглядом пару, что укладывает девчонку на лавочке. Ада вытирает пену своим платочком, замечая, что клонические судороги постепенно начинают слабеть, тело уже не такое «деревянное», а пульс постепенно успокаивается. Но почему бы не ускорить процесс выздоровления? Пара золотистых искр незаметно пропадает под головой девушки, но диагностика показывает, что положение этой мисс хуже, чем кажется. — Можешь слегка прикрыть меня от окружающих? Мужчина, не задавая лишних вопросов, мгновенно перетекает в другое положение, заслоняя Адалин, да еще умудряясь выглядеть максимально естественно. Благодаря ясному солнечному дню, золотой свет, льющийся с пальцев доктора Арджент, не так заметен, как в вечерних сумерках, но лучше пока не рисковать. Пара минут — и все кончено. Незнакомка открывает яркие синие глаза. — Что... что со мной случилось? — Мисс, у вас был эпилептический припадок. Я доктор Арджент, мы перенесли вас на лавку. У вас раньше случались подобные приступы? — Нет, никогда. Я Бетти... Элизабет Уоррен... — Элизабет потирает висок, осторожно садясь и одергивая голубой летний сарафан. — Мне нужно в больницу? — Можете сходить на консультацию к неврологу, но я полагаю, что подобное больше не повторится. В первый раз эпилепсию могут спровоцировать стрессы, эмоциональное перенапряжение, переутомление, а так же скачок роста... — Да, я сильно вытянулась за последние полгода, а еще мы переехали недавно из Орегона, — кивнула чуть успокоившаяся девушка. Ада знала, что делала — найдя простое и понятное объяснение, редко кто начинает копать дальше. Если приступ не произойдет повторно (а благодаря исцелению, точно не произойдет), барышня вряд ли будет обращаться к врачам и обивать пороги госпиталя. Удивительно, но факт — молодые люди, в большинстве своем, не любят врачей и больницы, обращаясь лишь, когда совсем припечет. — Мисс Уоррен, поскольку вы являетесь несовершеннолетней, я обязана сообщить о произошедшем вашим родителям. Кроме того, сейчас вам лучше полежать, так что если вас не смогут забрать, можем вызвать такси до дома. — Да, конечно. Спасибо — сержант молча протянул ее сумку, и Элизабет вытащила оттуда мобильник, набирая номер матери. — Только, пожалуйста, скажите маме, что со мной уже все в порядке. Даже голова не кружится, правда. — Хорошо, — когда доктор Арджент отошла, чтобы позвонить, Элизабет, наконец, заметила отсутствие своего парня. — Мистер... — Барнс. — Мистер Барнс, со мной был парень, Йен, вы не видели его? — Видел. Когда вы упали, он раскричался и ушел, — честно ответил Джеймс, не став озвучивать все эпитеты, которыми тот болван наградил девчонку. Но она и сама все поняла, уязвленно опуская глаза, сглатывая и делая вид, что отряхивает чуть запылившийся подол. — Плюньте на него. Он того не стоит. Девушка вздергивает голову, поправляя волосы, и говорит, искренне стараясь казаться невозмутимой: — Вы правы. Ему же хуже, — в конце концов, даже хорошо, что она увидела его истинное лицо сейчас. А если бы Лиз согласилась на предложение парня провести уик-энд в его доме, а приступ случился бы наутро? Что, Йен тогда из кровати бы ее выбросил или снова сбежал? Ушел и черт с ним, то еще сокровище выискалось!.. Лишь когда Ада и Джеймс проводили мисс Уоррен, помахавшую им из окошка такси, Барнс позволил себе поинтересоваться: — Приступ ведь случился не из-за стресса и быстрого роста? — В данном случае — нет. У юной мисс была опухоль головного мозга, совсем маленькая, на начальной стадии. Сосуды передавило — и вот, результат. — Но ты ее подлечила. — Да, теперь Элизабет ничего не грозит. — Почему не сказала ей? — Не вижу смысла. Я ее вылечила, опухоли больше нет, так к чему пугать девчонку, рассказывая, что с ней могло бы произойти, но уже не произойдет? — вопросом на вопрос ответила Ада. — Скромность красит женщину, — довольно прищурился Джеймс, и подал ей руку, направляясь к колесу обозрения. — А слава великого целителя, смотрю, тебя совсем не интересует. Ты ведь можешь больше не скрывать способности. — Могу. Но я, пожалуй, уже привыкла лечить людей скрытно и незаметно. И одно дело в ЩИТе, где все всё знают, и другое дело — столкнуться с общественным мнением. Не уверена, что я пока готова к этому. — Однажды это все равно станет известно. Но знай, что в этот момент я буду рядом, и неважно, когда это произойдет — рано или поздно. — Спасибо. Я очень благодарна тебе за это. Просто... Я всегда хотела помогать людям — в этом мое счастье*. Но я не могу не опасаться их реакции, когда они узнают о моей природе. — Я буду рядом, — твердо повторил сержант, будто клятву давал, и осторожно сжал хрупкую ладошку. — Смею надеяться, однажды у тебя появятся и другие поводы быть счастливой. Я сделаю все для этого. Адалин нежно улыбнулась этому удивительному мужчине, и ласково погладила его ладонь большим пальцем. Джеймс крепко держал ее руку, в его словах и эмоциях звучала искренность, и, глядя в штормовые серые глаза, верить этому обещанию было очень легко. * * * Стоя в открытой кабине колеса обозрения, и глядя на раскинувшийся город с высоты птичьего полета, Ада ощущала необычайное воодушевление. — Не боишься высоты? — шатен обнял целительницу со спины, любуясь панорамой родного города, и точно зная, что все идет так, как и должно быть. Сейчас, стремительный бег его жизни, наконец, замедлился, и мужчина впервые за долгое время получал удовольствие от своего существования. Учитывая, что в последние годы покой ему только снился, тем ценнее были эти спокойные, мирные дни. В юности Барнс этого не ценил, хотелось приключений, путешествий, увидеть мир... Что же, жизнь исполнила его мечты самым причудливым образом — наприключался и напутешествовался он на сто лет вперед, а уж в какие только места Зимнего не заносило по долгу службы!.. Порой Джеймсу казалось, что Господь наказал его за то, что он не ценил. У него ведь было практически все — семья, лучший друг, какие-никакие перспективы — после обучения на курсах и работе в приличной автомастерской его собирались взять младшим техником на один из заводов Говарда Старка... Но затем случилась война, и все сложилось так, как сложилось. Семьи у него больше нет — родители умерли еще в семидесятых, а сестры скончались, когда он только сбежал из Гидры и мотался по Европе, восстанавливая свою память из обрывков. Лучший друг ушел в прошлое, и пускай сейчас он общается с Сэмом, что оказался отличным парнем, но Стива не сможет заменить никто. Что касается перспектив — высокооплачиваемая работа у него есть, и он даже научился получать от нее удовольствие, заодно делая мир чище... Но вот чего не было у молодого тогда Баки Барнса, так это настоящей любви. Мимолетные увлечения — полным-полно, а вот так, чтобы сердце замирало, когда она на тебя смотрит... Или, когда ты постоянно думаешь о ком-то, волнуешься, хочешь защищать... Когда день становится светлее только от одной ее улыбки, а ради благосклонного взгляда своей дамы, ты можешь совершить подвиг, вот только она не попросит, потому что твои жизнь и здоровье важнее любых убитых злодеев и драконов... Когда ты хочешь заботиться, укрыть собой от всего мира, видеть ее счастливой, пускай и с другим... Барнс решительно придавил вскинувшегося Солдата, повторяя ему — да, с другим. Вот только, отнюдь не каждый сможет пройти проверку на благонадежность и способность защитить Адалин, так что Джеймс все равно будет рядом — вдруг у кого-то дурные намерения?.. Зимний тотчас затих, усердно кивая. А то как же, обязательно проверим, а до тех пор будем вместе с ней, ведь кто же сумеет сделать эту необыкновенную женщину счастливой? Не Лукас же Уорд, в самом деле, и уж точно никто из халатов ЩИТа, и не из боевиков тоже — Зимний Солдат сильнее любого из них... Легкое, как крыло бабочки, прикосновение к щеке отвлекло его от хоровода мыслей. — Задумался о чем-то? — Ада разгладила морщинку на переносице, провела пальцем по густой, соболиной брови, скользнула по высокой скуле. — О тебе, — мягко улыбнулся шатен. — Так как, не боишься такой высоты? — длинные чуткие пальцы машинально начали накручивать кончик девичьей косы, приглянувшейся ему с самого утра. — Не боюсь. Наоборот, мне очень нравится. Порой мне хотелось... — Адалин оборвала себя, опустив ресницы. — Хотелось?.. — выжидательно смотрит мужчина. — Только не смейся. Хотелось уметь летать, — но Джей смотрит спокойно, и целительница продолжает. — Порой мне даже снится, будто я летаю. — Как птица? — И как птица, и как человек, но... с огромными крыльями за спиной. Я летаю где-то высоко в горах — то в южных, то в северных, на рассвете и закате. Купаюсь в пушистых облаках, золотисто-розовых от солнца, или могу парить над ними снова и снова, взмывая и падая в голубую бездну... После каждого такого сна я просыпаюсь удивительно воодушевленной, но затем понимаю, что смогу так летать только во сне, — эмпатка смущенно разводит руками, и выглядит такой прекрасной сейчас!.. Сияющие фиалковые глаза, светлые косы, что обливает свет солнца, к которому она повернулась спиной, невероятная мечтательная улыбка, от которой сердце сержанта, удивительно живое в последние месяцы, стучит как сумасшедшее, и голубое небо вокруг них, словно та самая бездна, в которую Адалин хотела упасть. — И впрямь, Птичка, — глубоким и низким голосом протянул Барнс, окончательно сдаваясь своему желанию. Обнял, перевернул — чтобы не стояла спиной к столь желанной и опасной бездне, и жадно припал к мягким губам, прижимая девушку к себе все теснее. Ощущения были невероятными — на Адалин словно небо упало и оглушило, а потом как рекой в половодье понесло. Голова кружилась, колени подгибались, а ещё стало безумно жарко, хотя на такой высоте дул довольно-таки прохладный ветер. Весь мир состоял из требовательных губ Джеймса и его горячего дыхания… Эмпатка чувствовала твёрдость ладоней на затылке и пояснице, пока мужчина целовал, сосал, покусывал губы, заставляя выгибаться и ахать ему в рот, параллельно ощущая не только свое удовольствие, но и его тоже, от чего сдаться на милость победителя хотелось все сильнее. Когда солдат перебрался на шею, Ада немного пришла в себя, радуясь, что шатен крепко ее держит — поскольку ноги бессовестно дрожали, предавая свою хозяйку. Запустив руки в волосы Джеймса, целительница только тихо выдохнула, когда ее тонкую кожу в очередной раз прикусили. Какие у него волосы, словно шёлк! Можно гладить, перебирать, ерошить, такие густые и такие мягкие. И, кажется, ему это нравится. Джей не остался в долгу — Арджент почувствовала, как косы наматывают на руку. Не больно, но властно и неумолимо, заставляя ее запрокинуть голову и подставить горло мужчине, который точно знал, как доставить удовольствие женщине. Отчего-то мелькнула мысль, что в дикой природе, горло подставляют в знак покорности. Прямо сейчас Ада чувствовала себя очень, очень покорной, лишь бы это сладкое безумие не прекращалось никогда... Но мир имеет свои законы, поэтому, почувствовав, что колесо начинает медленно опускаться вниз, Джеймс, в последний раз прикусил бешено бьющуюся тонкую жилку, поцеловал свою даму в яремную впадину, и прислонился лбом к ее лбу, шумно выдыхая. В расфокусированном аметистовом взгляде он видел свое отражение, а опустив взгляд ниже, с немалым удовлетворением проследил, как припухшие губы буквально на глазах восстанавливают четкий абрис, а алые отметины, усыпавшие белую шею, бесследно рассасываются. — Даже не знаю, радоваться ли твоей мгновенной регенерации или нет? — Разумеется, радоваться, — уже почти спокойно кивнула Ада, титаническим усилием воли беря эмоции под контроль. — Ведь так ты можешь кусать меня и ставить засосы сколько душе угодно. — Это разрешение? — хищно подобравшись, промурлыкал мужчина, воротничок рубашки которого сейчас поправляли изящные женские ручки, почти невинно огладившие широкую грудь. — Это — прямое указание к действию, — смешливо прищурилась доктор Арджент, ловко выворачиваясь из рук суперсолдата. — Но не сейчас, потому что пяти минут на колесе явно не хватает, чтобы... как следует все распробовать. — Да, мне бы тоже хотелось... распробовать. Кажется, в понедельник у тебя есть окно после обеда? — Есть. Вас записать на прием, агент Барнс? — шутливо пропела Ада, предвкушая очередную сладкую встречу в своем кабинете. И как их еще никто не застал? Наверняка, сержант постарался. — Я буду вам очень благодарен, доктор, — подхватив веселый тон, признательно склонил голову мужчина. — Мне прямо-таки необходимо ваше внимание и заботливые руки. Из всех врачей, я могу довериться только вам, — в честных серых глазах плясали лукавые искры, но выражение лица было серьезным до невозможности. — Разумеется, я непременно оправдаю ваше доверие. И уже даже знаю, с чего мы начнем, — соблазнительная улыбка будоражила сознание Джеймса, но как он не пытался узнать, что же его ждет на «приеме», ничего у мужчины не выходило. Адалин загадочно молчала, думая, что такой экспериментальный метод лечения боязни медицинских учреждений и докторов не одобрила бы ни одна комиссия, зато он явно придется по нраву агенту Барнсу. Тот, к слову, мог бы и догадаться. Ведь с чего начинается любой прием у врача? Правильно, с осмотра пациента. И она очень, очень тщательно его осмотрит, пощупает, проверит реакции организма... Да, это будет весьма занимательно. Женщина прищурилась, глядя на солнце, и следуя за мужчиной по направлению к открытой веранде летнего кафе. Замечательное все же вышло второе свидание. А целоваться на высоте свыше пятисот футов оказалось упоительно сладко!.. Обязательно нужно будет повторить, Ада уверена — сержант непременно согласится.