Больше, чем политика

Жордан сидел в своём кабинете, но работа казалась ему далекой и чужой. Стопка бумаг перед ним оставалась нетронутой, а курсор на экране компьютера ритмично мигал, будто насмехаясь над его беспомощностью. С того самого вечера, когда он ушёл из дома Стефана, что-то надломилось внутри него, оставив лишь пустоту. Он не находил в себе сил ни спать, ни есть. Темные круги под глазами, запавшие щеки и усталое, безжизненное выражение лица лишь отражали его внутреннюю боль. Он даже не пытался скрыть это — какая разница, как он выглядит, если душа рвётся на части? Он ощущал, как его мир рушится, унося за собой способность жить и действовать, как прежде. Время слилось в один бесконечный, мучительный поток, где минуты тянулись часами. Жордан не мог перестать думать о Стефане. Внутри него бушевала тоска, которая перекрывала любую мысль о текущих делах и о мире вокруг. Тот последний взгляд, полный боли, возведённые Стефаном стены вокруг сердца — всё это прочно засело в сознании Жордана. Но мысли о поражении не вписывались в его натуру. Жордан знал, что не сдастся. Его сердце, пусть и разбитое, всё ещё билось ради Стефана. Он не мог и не хотел его потерять. Он верил, что сможет вернуть Стефана, вернуть его доверие и любовь. На глубине души горел крошечный огонёк надежды, и Жордан цеплялся за него изо всех сил. Он крепко держался за эту искорку, потому что верил: он не потеряет Стефана. Ни сейчас, ни когда-либо. Жордан тяжело вздохнул и на мгновение закрыл глаза, чувствуя, как измученные бессонницей и стрессом мышцы просят хотя бы немного покоя. Но даже этот короткий миг расслабления оказался недоступен: перед внутренним взором снова всплыл образ Стефана — его холодный взгляд, отстранённый тон, боль, скрытая за внешним спокойствием… Сердце снова сжалось, но Жордан тут же одёрнул себя. Ему нужно быть сильным. Ему нужно найти способ вернуть всё, что они потеряли в тот вечер. Телефонный звонок нарушил тишину кабинета, выдернув Жордана из глубины его мучительных мыслей. Он машинально потянулся к рабочему телефону, но, заметив, что аппарат молчит, замер. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: звук доносится из его личного телефона, лежащего в сумке на кресле. Эта мысль на миг озадачила его — личный телефон почти никогда не звонил, ведь немногие знали этот номер. Жордан почувствовал, как сердце непроизвольно екнуло. Возможно, это Стефан? На мгновение тёплая надежда вспыхнула в его груди, но он тут же заставил себя отогнать эту мысль, подавив наивные ожидания. Глубоко вздохнув, он взял телефон из сумки. На экране высветился незнакомый номер. По его телу пробежали одновременно и разочарование, и тревога. Кто бы это мог быть? — Я слушаю, — ответил Жордан сдержанно, сохраняя невозмутимость. — Барделла, это я. На том конце провода раздался знакомый голос, вызвавший у Жордана лёгкое удивление. Брови его чуть приподнялись. Почему Габриэль Атталь звонит ему на личный номер? Что такого важного могло случиться, что потребовалось обойти официальные каналы? — Атталь? — Жордан постарался звучать уверенно, хотя в голосе ощущалась тень сомнения. — Что случилось? Габриэль, судя по тону, не собирался тратить время на формальности. Его голос звучал хладнокровно и решительно, без намёка на терпение. — Стефан с тобой не связывался? При упоминании имени Стефана сердце Жордана болезненно сжалось, напомнив о том, как сильно он скучает. Он собрался и, стараясь говорить спокойно, ответил: — Нет, уже пятый день ни звонка, ни сообщения. Это была правда, сказанная сухим тоном, за которым скрывалась внутренняя боль. В ответ Габриэль не сдержался и раздраженно выругался: — Какого черта?! Жордан насторожился. — Что случилось? — тревога в его голосе становилась всё заметнее. Повисла долгая пауза, и это ожидание казалось невыносимым. Жордан ощутил, как напряжение нарастает с каждым мгновением. Не дождавшись ответа, он снова заговорил, уже более твёрдо и почти требовательно: — Атталь, что происходит? Что ты скрываешь? Габриэль ответил резко: — Я ничего не скрываю, Барделла. Хватит кричать на меня! — Пауза снова растянулась, но вскоре Габриэль добавил чуть спокойнее, но с явным усилием: — Стефан… он… Он запнулся, подбирая слова, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Жордан не выдержал и резко спросил: — Что с ним? Что произошло? Габриэль тяжело вздохнул и ответил: — Стефан уехал в командировку на Ближний Восток на следующий день после того, как вернулся домой… и с тех пор ни разу не выходил на связь. Слова Габриэля пронзили Жордана, заставив его замереть, широко раскрыв глаза от шока, и он задержал дыхание. Голос на другом конце звучал словно издалека, и Жордан, захваченный нахлынувшими мыслями, едва улавливал смысл. Фразы, доносившиеся до его сознания, только усиливали тревогу. — Ни со мной, ни с президентом. И, похоже, с тобой тоже… Эти слова выдернули Жордана из состояния оцепенения. Он шумно выдохнул, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Его взгляд беспокойно блуждал по комнате, словно пытаясь найти зацепку, хоть какую-то подсказку, которая вернула бы его в привычную реальность, где Стефан был рядом. Он искал самого Стефана, но в помещении был лишь он — Жордан, который отчаянно боролся с нарастающим чувством безумия. Сквозь туман паники и ужаса он услышал, как Габриэль вновь зовёт его: — …Жордан? Жордан! В голове Жордана царил полный хаос. Он не слышал, не мог сосредоточиться на словах, которые произносил Габриэль. Его мысли были заняты только одним вопросом: где сейчас Стефан? Почему он не выходит на связь ни с кем? С каждой секундой паника наползала, словно туман, заполняя каждую щель, лишая окружающий мир света и надежды. Жордан почувствовал, как сжимается изнутри, его сердце колотилось, словно стремилось вырваться из груди, а разум судорожно искал выход из кошмара, который всё больше становился реальностью. Наконец, очередной настойчивый зов Габриэля, громко прозвучавшее имя, вырвал его из оцепенения. Жордан встряхнулся, словно пробуждаясь от тяжёлого сна, и, осознав, как крепко сжал телефон у уха, с трудом выдавил: — Я… я здесь… слышу тебя. Габриэль вздохнул, и его голос приобрёл суровость и нотку раздражения: — Значит так. Так дело не пойдет. Сегодня вечером я приеду к тебе, и мы обсудим всё, понятно? Жордан кивнул, хотя понимал, что Габриэль не сможет увидеть это. Это была его привычка — кивать, как будто тем самым подтверждая свои слова, даже когда никто не видел. Габриэль переспросил настойчивее: — Понятно, Барделла? — Понятно… хорошо. Буду ждать тебя. После короткого сигнала завершения вызова Жордан положил телефон на стол и застыл, не отрывая взгляда от экрана. Внутри него бушевала буря. Он не мог понять, как так вышло, что его жизнь приняла такой неожиданный оборот. Вот еще недавно он каким-то чудом нашел Стефана спустя долгие годы, а теперь его мир начал рушиться, как карточный домик, и он снова начал терять того, кто стал центром его вселенной. Он сидел, глядя в пустоту, чувствуя, как сердце сжимается от отчаяния. Он бы всё отдал, чтобы Стефан вернулся домой, в его объятия. Он мечтал о том, что больше никогда и никуда не отпустит его, никому не позволит доводить его до того состояния, которое Жордан видел несколько дней назад — те усталость, бледность, безысходность и боль в глазах его любимого мужчины. Жордан не знал, в чём его вина перед Стефаном, но чувствовал, что должен всё исправить. Внутри него зрела решимость: он сделает всё, что в его силах, чтобы заслужить прощение. Он будет бороться, как никогда прежде, чтобы вернуть своего ангела и не допустить, чтобы тот снова исчез, поглощённый одиночеством и болью.