Больше, чем политика

На следующий день Жордан сидел в зале Европарламента, чувствуя, как усталость постепенно овладевает им. Ему с трудом удавалось удерживать глаза открытыми, стараясь сосредоточиться на происходящем. Ночь выдалась долгой и беспокойной — он прибыл в отель далеко за полночь и не успел как следует отдохнуть. Короткий сон в самолете оказался недостаточным, и теперь, измученный, он пытался противостоять желанию прикрыть глаза. Между тем, напряжение в зале стремительно нарастало. Споры становились все ожесточеннее — каждое слово было выверено, каждая реплика била, как острие ножа. Дебаты превратились в настоящую битву за убеждения, где риторика и логика были основным оружием. Жордан старался следить за ходом дискуссий, но мысли его постоянно блуждали. Он прикусил губу, стараясь вернуть себе концентрацию, но иногда взгляд невольно уходил к окну. В разгар этого словесного поединка Жордан отвлекся от происходящего в центре зала, когда его внимание привлекла знакомая фигура. Стефан, сидя на своем обычном месте, казался полностью погруженным в обсуждение. Его лицо сохраняло непроницаемую сосредоточенность, но в то же время в нем сквозила какая-то внутренняя сила, новая твердость, которую Жордан раньше не замечал. Стефан сидел неподвижно, уверенный взгляд был прикован к выступающему. Он не делал лишних движений, не подавая никаких признаков волнения, будто все происходящее вокруг не касалось его. Несмотря на участие в обсуждении, казалось, что он находился в своем собственном мире. Жордан, сжав кулаки под столом, чувствовал, как ногти впиваются в ладони. Он не мог отвести взгляда от Стефана. В этот момент тот был для него важнее всего происходящего в зале. Шум и споры отступили на второй план, оставив лишь одно желание — чтобы Стефан взглянул на него. Но старший мужчина был поглощен происходящим, не обращая внимания на взгляд Жордана. Наступил момент выступления Жордана. Собрав бумаги, он уверенным шагом направился к трибуне, стараясь не отвлекаться на бурные обсуждения в зале. Оказавшись перед микрофоном, Жордан ощутил, как на него устремились взгляды всех присутствующих. Он аккуратно разложил документы и поправил микрофоны, убедившись в их исправности. Глубоко вдохнув, Жордан на мгновение закрыл глаза, давая себе возможность успокоиться. Когда он их открыл, в нем укрепилась решимость. Приняв уверенную позу, он выпрямил спину и высоко поднял голову. Его взгляд стал сосредоточенным и холодным, а на лице отразилась строгая решимость, характерная для таких моментов. С легкой усмешкой Жордан окинул зал взглядом, прежде чем начать свою речь. — Госпожа президент, — обратился он к женщине, сидящей неподалеку, слегка повернув голову в ее сторону. — Дамы и господа. — Жордан обратил свой взгляд в зал. — Европейские выборы в июне этого года преподнесли уроки, и никто не может их игнорировать: укрепляя патриотические партии по всему континенту, отрицая центристов, левых и зеленых, которые переживают значительный спад, народы Европы заявили о своем стремлении к защите — защите своей идентичности и, прежде всего, к демократии. — С каждым произнесенным словом он погружался в свою роль, уверенно произнося фразы, заранее подготовленные и тщательно отработанные. — Они выразили свой отказ от карательной экологии, предлога для нападок на их традиции, наших фермеров, их уровень жизни. Они выразили свой отказ поддерживать инфляцию стандартов, еще более ограничительную, в тот самый момент, когда вы узакониваете великое мировое движение и коммерческую наивность, которая делает нас добычей великих держав этого мира. Они выразили отказ от массовой иммиграции и желание защитить наши границы. — Его голос звучал четко и уверенно, ражносясь по залу. — Этот крик души не может остаться без ответа. Европейцы хотят оставаться самими собой. Я призываю членов Европарламента в этом парламенте обеспечить и принять во внимание пожелания европейцев! Закончив выступление, Жордан почувствовал, как волнение постепенно отступает, уступая место облегчению. Он поблагодарил присутствующих за внимание, произнеся свои слова с такой же твердостью, с какой говорил всю речь. Затем, собрав свои бумаги, он аккуратно сложил их и вернулся на свое место. По пути он не удержался и бросил быстрый взгляд в сторону Стефана. Их взгляды встретились на мгновение, и Жордан заметил, как тот провожал его задумчивым взглядом. Мужчина не сумел понять выражение лица Стефана — было ли там одобрение, сомнение или что-то еще. Когда заседание закончилось, усталые депутаты начали собирать свои вещи, и в зале послышались звуки шуршания бумаги, прерывающиеся отголосками дискуссий, которые постепенно затихали, уступая место повседневной суете. Погруженный в свои мысли, Жордан медленно складывал свои документы, словно он намеренно пытался отсрочить свой отъезд. Его взгляд по-прежнему был устремлён на Стефана, который, находясь в нескольких рядах впереди, завершал оживленную беседу с влиятельными политиками. Жордан внимательно наблюдал за каждым движением: жестами, сосредоточенным лицом, когда тот обсуждал что-то важное. Это одновременно завораживало и причиняло боль — желание быть ближе, почувствовать эту связь, сталкивалось с осознанием барьеров, возведенных их положением и обстоятельствами. Когда зал опустел, его заполнила тишина. Жордан медленно поднялся и направился к Стефану, который в стороне складывал свои вещи. Расстояние между ними казалось и коротким, и бесконечно длинным одновременно. Взгляд Жордана был прикован к мужчине перед ним, и когда их глаза встретились, внутри него разлилось тепло, настолько сильное, что на мгновение перехватило дыхание. В глазах Стефана был радостный блеск, отражающий нечто большее, чем просто симпатию. Лёгкая, почти робкая улыбка тронула его губы, мгновенно развеяв напряжение, сковывающее Жордана. — Жордан, — спокойно поприветствовал Стефан ровным, будничным тоном. — Стефан, — так же сдержанно ответил Жордан, хотя его сердце замерло на мгновение при звуке своего имени из уст Стефана. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, словно погружаясь в присутствие другого. В их взглядах не было слов, но ощущалась скрытая тоска по тем редким моментам близости, что они разделили когда-то давно. Стефан, слегка смущённый этой паузой, чуть приподнял бровь, но ничего не сказал. Молчание нарушил Жордан, его голос прозвучал мягко, с ноткой неуверенности: — Может, поедем в отель вместе? Стефан молча кивнул, чуть заторможенно, выныривая из своих мыслей. Они двинулись к выходу, сначала в тишине, которую нарушали лишь их шаги в пустом коридоре. Однако вскоре тишина начала казаться неловкой, и, чтобы разрядить атмосферу, они принялись обсуждать недавние события из своей жизни. Стефан с улыбкой поведал забавную историю о том, как в аэропорту на него случайно налетел ребенок с чемоданом почти такого же размера, как он сам. Этот курьезный случай вызвал целую цепочку нелепых происшествий, и Стефан с живостью описывал, как пытался помочь малышу, но в итоге сам был сбит с ног, вместе с несколькими несчастными пассажирами. Жордан слушал с интересом, а затем, лукаво улыбнувшись, поддразнил его: — Похоже, ты часто оказываешься сбит с ног. Улыбка Жордана стала шире, когда он увидел, как Стефан, наконец, расслабился и рассмеялся в ответ. Когда они вышли из здания Европарламента, их уже ждали автомобили. Каждый занял свое место в машине. По прибытии в отель Жордан шагнул в просторный холл, оформленный в строгом классическом стиле, с блестящими мраморными полами и высокими потолками. В холле мужчины вновь пересеклись. — Увидимся здесь через час? — уточнил Жордан. Стефан кивнул и добавил: — Договорились. Подойдя к лифту, Жордан слегка ускорился и оказался рядом с Стефаном в тот момент, когда тот собирался нажать кнопку своего этажа. Но Жордан опередил его и уже успел это сделать. Стефан бросил на него удивленный взгляд. — Похоже, нас разместили на одном этаже, — заметил Стефан, немного удивленный таким совпадением. Жордан с улыбкой кивнул: — Похоже, что так. — Мой номер 1008, — бросил Стефан, чуть настороженно взглянув в сторону Жордана. Лифт плавно двинулся вверх. — Мой 1056. Стефан ответил искренним смехом: — Видимо, отель решил, что нам нужен дополнительный километраж для поддержания формы. Их номера находились в противоположных концах этажа, что слегка их удивило, но это не казалось важным. Мужчины стояли рядом и их плечи почти касались друг друга. Жордан ощущал тепло, исходящее от Стефана, даже сквозь несколько слоев одежды. Стены лифта были облицованы темным деревом, а приглушенное освещение едва разгоняло тени, придавая пространству атмосферу интимности и легкого напряжения. Близкое соседство вызывало одновременно возбуждение и беспокойство. Стефан, почувствовав, что в лифте стало душно, расстегнул первую пуговицу рубашки и ослабил галстук, бросив при этом взгляд на Жордана. Тот, наблюдая за его действиями, почувствовал, как у него пересохло в горле. Он изо всех сил старался не отвлекаться, но его глаза невольно скользнули по Стефану. Атмосфера в лифте становилась все более напряженной, и на лбу Жордана начали выступать капельки пота, сверкающие в тусклом свете. Инстинктивно он ослабил свой галстук, надеясь немного охладиться, но это не принесло облегчения. Стефан стоял рядом, и Жордан заметил, как его щеки слегка покраснели. Его губы были припухшими, словно от постоянных покусываний, а их контуры подчеркивались яркой, чувственной линией. Волосы, растрепанные и немного взлохмаченные, казались невероятно мягкими. Смотря на Стефана, Жордан почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он внутренне боролся с желанием прикоснуться к нему, поцеловать его мягкие губы, провести губами по теплым щекам и погрузиться в его мягкие волосы. Эта перспектива была такой привлекательной, что Жордан почти физически ощутил жгучее желание, но понимал, что нужно сдерживаться. Он не хотел отпугнуть Стефана или заставить его почувствовать себя некомфортно. Слишком рано. Стефан еще не доверял ему настолько, чтобы принять такой уровень близости. Жордан сосредоточился на том, чтобы сохранить видимость спокойствия и избегать любой ситуации, которая могла бы вывести его из равновесия. Он наблюдал, как Стефан неторопливо облизывает свои губы, придавая им влажный, блестящий вид. Этот маленький, но интимный жест вызывал у Жордана мучительное желание. Губы Стефана, покрытые тонкой пленкой слюны, казались невероятно соблазнительными, а каждое движение и игра света на них разжигали в Жордане острое чувство вожделения. В его воображении разворачивался яркий, почти кинематографический сценарий, в котором он не удерживается и, вместо того чтобы молчать, прижимает Стефана к стене лифта. Он представлял, как обнимает его, как их губы, полные страсти и желания, наконец соприкасаются, погружая их в мир, где все ожидания и накопленные чувства могут выплеснуться наружу. Однако в реальности Жордан оставался напряженным и подавленным в этом замкнутом пространстве. Секунды тянулись, как часы, и каждый момент казался вечностью. Он изо всех сил пытался скрыть свое желание и сохранить внешнее спокойствие, понимая, что нельзя позволить чувствам выйти из-под контроля в данный момент. Когда лифт с тихим гулом достиг необходимого этажа, его двери медленно раздвинулись, предоставляя выход двум мужчинам. Мгновение спустя они оказались в длинном коридоре, освещенном приглушенным светом. Пол был устлан бордовым ковром, который мягко поглощал звуки шагов, а стены украшали замысловатые картины, которые придавали обстановке некий уют. Прохладный воздух коридора оказался резким контрастом с удушающим жаром лифта, и Жордан почувствовал, как приятный холодок коснулся его разгоряченной кожи. Он невольно выдохнул с облегчением, стараясь избавиться от внутреннего напряжения, которое всё ещё сохранялось. Когда Жордан обернулся к Стефану, стоявшему рядом, он заметил как тот, с небольшим румянцем на щеках и блеском в глазах, все еще выглядел немного нервно. Стефан держал руки расслабленно, но его состояние выдавали мелкие детали — он словно был готов к чему-то неопределенному. Жордан указал рукой в сторону коридора, обозначая направление к своему номеру. Его голос прозвучал хрипло: — Мой номер в той стороне. Стефан, заметив жест, повернулся и указал в противоположном направлении. Его голос был тихим и слегка дрожащим: — Мне в другую сторону. Оба мужчины кивнули и снова погрузились в тишину. Неловкая атмосфера, окружавшая их, создавала невидимую преграду, несмотря на близость. Напряжение от предыдущих эмоций и ожиданий все еще витало в воздухе, делая молчание между ними особенно ощутимым. Стефан первым нарушил тишину, произнеся тихие слова, едва различимые в коридоре. Его голос звучал мягко и осторожно, словно он боялся разрушить интимный момент, возникший между ними. — Увидимся через час, как и договаривались. Жордан вновь кивнул, не произнося ни слова, глядя на Стефана сверху вниз. Его взгляд был настолько сосредоточенным, что казалось, он стремился уловить каждую деталь на лице собеседника. Темные, проницательные глаза Жордана были полны эмоций, которые он с трудом скрывал. Стефан, почувствовав этот внимательный взгляд, снова покрылся румянцем. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он слегка подпрыгнул на носочках, пытаясь скрыть свою неловкость и нервное возбуждение. Он махнул рукой Жордану, пытаясь выглядеть непринуждённо и дружелюбно. На его губах мелькнула легкая, но искренняя улыбка, которая только подчеркнула его смущение. Затем Стефан развернулся и направился к своему номеру. Его черный пиджак, плотно облегающий фигуру, слегка колыхался при каждом шаге. Жордан еще некоторое время стоял, наблюдая за тем, как Стефан постепенно растворяется в тусклом свете коридора. Он следил за Стефаном, пока тот не скрылся из виду, и только после этого повернулся, чтобы направиться к своему номеру. Напряжение внутри него не утихало, и, несмотря на волнение, он старался собраться с мыслями и подготовиться к предстоящему ужину. Этот вечер был для него важен, и он хотел, чтобы всё прошло идеально.