Алисента. Матерь драконов

      Алисента была в панике и в ужасе, когда Рейнира подошла и сказала ей, что рассказала дяде о том, что они в своё время сговорились о визитах Алисенты к королю. Это было так чертовски опасно!.. Принц мог использовать это против них как угодно, но самое главное — рассказать королю. Не важно, что там где-то внутри понимал или догадывался Визерис, самым главным было то, что он не должен был этого слышать! Догадки не должны быть реальностью для него иначе король вполне себе мог отыграться не только на ней, своей жене, но и на Рейнире.       Последнее, конечно, вряд ли… но всё же. Однажды Алис уже оказалась в королевской опале и она была не готова унижаться ещё раз, чтобы потом возвращать благосклонность мужа, уверять его в вечной любви. Особенно с учётом того, что отец становился всё большей опасностью с каждым днём — королева знала о слухах, что начали гулять в городе, о представлениях, о ранних сговорах за спиной короля. Десница начинал подтачивать репутацию принцессы, понемногу продвигая своего внука и его надо было устранять.       Алисента, может, и не достигла пика того влияния, что хотелось бы, когда она могла бы более-менее спокойно обходиться и без отца, но она была вполне способна устоять на ногах без него. Будет тяжело, конечно, но у неё есть союзник в Малом Совете короля, есть верные фрейлины со всех регионов, есть шлюхи, что сотрудничают с королевой и как раз начинают распространять связь не только на Королевскую Гавань да ближайшие земли, но и дальше.       Сложно, но возможно. И она уже начала аккуратно продумывать удачный момент, чтобы воспользоваться давно созревшим планом!..       И тут Рейнира, с совершенно невиноватым видом, заявляет, что рассказала дяде о том, что это не Алис, такая нехорошая, пошла и соблазнила короля. А они с принцессой взяли и коварно придумали план. Это было катастрофой.       В первую очередь, причём, из-за хаотичности и непредсказуемости принца — тот мог как и пойти доносить королю, так и молча наблюдать, выжидая момента, или начать распространять информацию в низах, мол, королева задурила голову невинной принцессе, чтобы соблазнить короля, а теперь вероломно использует ту… это всё было, вроде бы, мелочью и не могло сильно ей навредить, если бы не фактор самого Визериса.       Здесь и сейчас она не могла впасть в немилость мужа. Не могла снова проходить через это.       У неё были проекты, были планы, ответственность и обязательства, только наклюнувшиеся союзники… перекрой король ей ход в Малый Совет, продемонстрируй он разлад, и двор мигом обернётся против неё, проекты заморозятся или, и вовсе, отменятся, все планы встанут на месте.       Зато принцесса всё ещё была убеждена в том, что её дядя ей поверит и, конечно, проникнется самыми тёплыми чувствами к Алисенте. Ладно, возможно, Нира уже не была настолько наивной, но всё же уверовала в то, что это станет повод для принца не оскорблять новую королеву и не видеть в ней врага.       Сама Алис была убеждена — Деймон решил, что она просто задурила его племяннице голову, как задурил её отец королю.       И она была в растерянности, что делать дальше — можно было продолжить плыть по течению, положившись на мнение Рейниры о дяде, но будучи в готовности, в случае чего, оправдываться и выдержать опалу короля. А можно было попробовать пойти на безумство и получить принца в союзники.       Весьма относительные союзники, конечно, Алис совершенно не строила иллюзий насчёт этого мужчины. Но они как минимум могли бы сойтись в двух целях, а после жить мирно, не трогая друг друга и, по возможности, не замечая. Поэтому, когда Порочный принц всё же отловил её после банкета, мысленно проклиная Рейниру и вопя опоссумом, королева решила пойти самым неожиданным, для принца, путём — правдой.       Может, не совсем полной… но кто ту полную правду вообще знает?       Это была игра на грани фола из-за которой её сердце билось словно бешенное, а в голове шумело, но она упорно продолжала. Шокировать, заинтриговать… сделать так, чтобы Деймон захотел лично разобраться с ней, не идя к брату-королю. Заодно и закинула удочку насчёт того, что она не то чтобы сильно поддерживает своего отца и не желает трона сыну. Поверил ли ей Таргариен? Нет конечно, об этом кричала вся его поза и выражение лица. Но Алис хотя бы закинула предварительную удочку на этот счёт.       И внезапно решила добить принца своими догадками насчёт тоста. Не факт, что они были правдой, конечно, но она была почти уверена в этом! И оказалась права. Это было обязано заинтересовать принца! Лишь под конец Алисента не сдержала маски и проявила характер, который всё больше привыкала не скрывать особо, даже с Визерисом — с каждым годом тот позволял своей королеве всё больше, привыкая к её постоянному присутствию и активности. Главным было не спешить.       Тут с ней это сыграло почти злую шутку, впрочем… а когда с этим мужчиной что-то шло иначе?.. Хрюканье с киданием грязью, платок с хуями из декольте, встречи в коридоре — королева не могла вспомнить ни единой их встречи, которая не была бы абсолютным хаосом.       У неё только жизнь налаживаться начала! А тут этот… хаотичный принц вернулся, чтоб его.       Уходила из ниши она, пускай и с последним словом и победной ухмылочкой, но с дрожащими коленками. Сколько нервов сегодня было убито — не счесть. Сир Стеффон нагнал её, зашагав рядом.       — Он всегда был таким? — тихо обратилась к гвардейцу, слегка повернув голову.       — В молодости было хуже, по моему, — честно ответил Дарклин.       — Какой кошмар, — она аж положила руку на сердце, закатывая глаза и представляя, во что превратится её двор теперь. — Прощай, покой, было приятно познакомиться, — проворчала, слыша в ответ смешок рыцаря.       Ей даже стало искренне жаль принца Бейлона и королеву Алисанну. Упаси Боги от таких детей, с ними же никаких нервов не хватит.

***

      Принц Деймон пока особой активности не проявлял, хотя Алисента, помня канон бдительно следила за принцессой, пускай и была совершенно уверена в том, что никуда та не пойдёт. Во-первых, немного мозгов и рассудительности ей всё же удалось вложить в голову Ниры, да и… зачем? Чего она там не видела? С сиром Харвином у них вон, регулярные вылазки были и это не считая их двух эпичных походов в Блошиный Конец и бордель.       Поэтому, даже если дядя позовёт её с собой — то хрен Рейнира пойдёт. У неё для этого жених есть.       Сидя на кровати, возле люльки, в которой только-только уснула Хелейна, королева думала, что ей со всем этим делать дальше. Кинув задумчивый взгляд на хрустальную подвеску над кроваткой в виде бабочек — баснословно дорогая, даже по королевским меркам, вещь, — Алис поняла, что хотя бы попытается сделать.       Она познакомит принца с его новыми племянниками. Рисково, конечно, а ей бы не хотелось подвергать детей риску… но как такового риска и нет — принц не причинит вреда детям, не станет на них срываться или что-то подобное. Он может быть сколь угодно известным Порочным Принцем, может нелестно высказываться о её детях, но причинить реальный вред? Он не детоубийца. Сейчас — точно нет.       У Деймона весьма силён «семейный кодекс», если это можно так назвать, а её крохи — как-никак, а дракончики. И одно дело называть «ублюдком» или «отродьем» кого-то, кого и в глаза не видел, а совсем другое — после личного знакомства. Её Эйгон был очаровательным, шумным, прилипчивым и дружелюбным ребёнком с маленьким дракончиком, который всюду таскался за будущим всадником.       Эгг знал о своём дяде и его драконе, горя желанием познакомиться с новым членом семьи. Потому что там же целый дядя с большим драконом! По предвзятому мнению Алис, сопротивляться дружелюбию маленького принца было невозможно, так что она имела определённые надежды на то, что и Деймон не устоит перед её мальчиком. Хотя бы немного сбросит накал своего отрицания, увидев сколь много их крови в Эйгоне.       А ещё была Хелейна, которая была просто милым пухлощёким младенцем, на таких, опять-таки по её предвзятому мнению, нельзя было злиться или отвергать. Даже если Хель была милой ровно до того момента, пока молчала и не начинала рыдать так, что Эгг и в «лучшие» свои времена с зубами так не мог.       Иногда королева ощущала себя так… опустошенно, нянчась с дочерью. Она любила её до потери пульса, до последнего вздоха, в абсолюте — ведь это была её девочка, которую она выносила и родила, но, Боги свидетели, как же это было сложно. В сравнении с ней Эйгон был образцовым ребёнком с которым было очень легко.       Когда дочка плакала, а делала она это постоянно, то Алис терялась, не зная, что делать — Хелейна не любила быть на руках даже у родной матери, не интересовалась игрушками. Её с трудом удавалось покормить, да подержать на руках лишь тогда, когда девочка была совсем утомившейся или сонной. Из игрушек её заинтересовали лишь те самые бабочки над кроваткой, особенно когда они вращались или бликовали от солнечного света — вот за ними Хель могла наблюдать долго, успокаиваясь.       Со вторыми детьми, говорят, всегда проще, но только тогда, когда ребёнок обычный. С Хелейной же Алис не могла полагаться ни на один свой опыт — ни в качестве матери, ни на знания прошлой жизни или местных женщин. Всему приходилось учиться на ощупь, шагая вслепую и не зная, что делать. Это доводило королеву до тремора рук и слёз в подушку, потому что бессилие, особенно когда плачет твой ребёнок, было невыносимым.       Каждый шаг давался с трудом и делать их было страшно, но спустя четыре месяца она вычислила действия, которые хоть как-то успокаивали дочку и позволяли взаимодействовать с ней — Хель успокаивалась, когда качали её кроватку и любила слушать её голос: просто говорящий или поющий колыбельную. На руки девочку надо было брать аккуратно, медленно и нежно — приближаясь постепенно, прикасаясь сначала просто к телу и лишь после поднимая и прижимая к себе. Никаких громких, внезапных движений или шумов, никаких даже просто резких интонаций.       Исключением были лишь полёты. Однажды, когда Хель было два месяца отроду, Алисента окончательно сошла с ума от криков дочери, и решила, что раз методы обычных людей не помогают, то помогут методы Таргариенов. И распинала посреди ночи Рейниру с наказом немедленно собираться в Драконье Логово, где она будет летать с сестрой. Драконы — как решение всех проблем! Тогда королева проигнорировала и возражения опешившей, сонной Рейниры, и рыцарей, и драконоблюстителей… она практически запихала Ниру, с Хелейной в переноске на Сиракс. С учётом того, что стоило им оказаться поблизости от драконьей морды, как Хелейна успокоилась — то остановить её не мог никто. Вернулись спустя полчаса принцессы довольные и сонные, на этот раз — обе. Нира ещё и хвасталась, что её сестра ни разу не плакала и даже, о Боги, улыбалась! На этом её судьба «катальщицы на драконе» была решена и плевать было на мнение Визериса, против которого был один вечный аргумент — самого во сколько мать в небо подняла?       Дома же, в замке, нервы самой Алисенты успокаивал сын — первым порывом при любых криках было всегда взять ребёнка на руки, баюкать, оберегать собой и своим телом, что было противопоказано с Хелейной. Зато всегда был Эгг, который обожал быть у матери на руках и таким образом Алис решила сразу две проблемы — и себя заняла, успокаиваясь в тепле и запахе своего ребёнка, пока другой убаюкивается в кроватке, и уделила полноценное внимание Эйгону, который переживал детскую ревность от столь обширного внимания к новорождённой сестре.       Это было тем ещё аттракционом — балансировать между двумя детьми и королевскими делами, но тут как раз спасало то, что Хель была гораздо более… самодостаточной, не желая постоянного внимания матери, в отличии от брата. Поэтому днём, когда её милость изволила бегать по всему замку в делах или заседать в кабинете с бумагами — маленький принц был при ней, а за ними часто ещё и драконоблюститель таскался с Огоньком, который вырос до размеров небольшой собаки, но которого всё ещё отказывались отсылать. Ну растёт дракончик и растёт, что с того? Спокойное, милое создание, даже ковры, которые сам поджигает, научился сам же, своим телом, тушить — понял, что так огребает в разы меньше, на пару с всадником. Два засранца, которые были её свитой, производя впечатление на окружающих — идёт королева с сыном на руках, а за ними бодро перебирает конечностями или едет на блюстителе целый маленький дракон.       В остальное время Алисента старалась проводить время с двумя детьми сразу, помогая Эйгону взаимодействовать с маленькой сестрой — подать игрушку, убаюкать, качая колыбель, осторожно потрогать её. Её мальчик пришел к выводу, что Хель ужасно скучная, но смешная. А ещё быстро научился не кричать и не плакать в её присутствии — равных в крике маленькой принцессе не было.       Пока что, по мнению Алис, они шли весьма недурно и семья у них получалась… славной. С отцом-придурком, который уже звал её разделить ложе две недели как, но пока это было всего дважды — она отговаривалась усталостью и тем, что пока не полностью отошла от родов. Это ей так скотина великий мейстер отомстил, видимо, мол, после трёх месяцев уже можно, королева отлично восстановилась. Благо, на её стороне был Орвиль, который проникнулся к ней тёплыми чувствами и периодически даже выступал против своего фактичного главы. Не зря она его на роды позвала, да и до того именно этот парень получал прерогативу определять беременность её милости, что было очевидно лестно. И она, опять-таки, не отмахивалась от его предложений в пользу пиявок.       — Ма!.. — в её комнату, отрывая от мыслей, вбежал маленький ураган, за которым бодро цокал когтями другой, более шипастый.       Эйгон подбежал к ней, ударяясь о колени матери, что сидела на кровати, покачивая колыбель. Она тут же рассмеялась, подхватывая сына и сажая его себе на колени.       — Неужели ты сбежал с урока? — да, её ребёнка учили читать нянечки, пока просто показывая буквы, используя разные карточки с названиями предметов и тому подобную детскую развивашку, которую она смогла вспомнить и воплотить в жизнь. Окружающие считали это лишним, даже её отец, но кто мог бы возразить? Она мать и ей лучше знать, как воспитывать своего сына.       — Неа, я спр-равился! — широко улыбнулся принц. Он уже два месяца как стал выговаривать звук «р» и он ему безумно нравился, потому тянул его, как мог. Алис понятия не имела, насколько это вообще нормально — сама-то она до пяти картавила и ходила к логопеду, но молча спихнула это на особенности драконьих детей и их странные звуки. Всё, что не вредит — имеет право на жизнь и за это можно не переживать лишний раз.       — Какой ты у меня молодец, солнышко, — она поцеловала его в макушку, тут же подставляя щёку, куда Эгг её тут же чмокнул. Её ласковый малыш. — И что же ты сегодня узнал?       — Дядя Деймон пр-рилетел! — выдал в ответ принц и лицо Алисенты стало… говорящим. Потому что сейчас начнётся. — На Кар-раксе! Где дядя? — требовательно спросил её сын, дёргая за платье. Действительно, где же дядя?.. — Хочу дядю Деймона! И Кар-ракса!       — Караксеса, милый, — автоматически поправила его речь Али, погладив по голове. Эйгон, может, и гордился буквой «р», но был ленивым ребёнком в плане учёбы и речи, ему часто было просто лень выговаривать слова целиком и она это традиционно поправляла.       — Где Кар-раксес? — упрямо повторил принц, надув губы.       — Отдыхает, счастье моё, как и твой дядя. Они очень устали на войне, а потом долго летели сюда — им нужно отдохнуть и поспать, тогда ты сможешь познакомиться со своим дядей, — вздохнув, неторопливо пояснила. Эгг надул губы, смотря на неё исподлобья, но неё такое не действовало, канюченье — тоже, о чём мальчик знал.       — И Кар-раксесом! — всё же согласно кивнул сын с важным видом, мол, уговорили.       — А вот тут тебе придётся договариваться с дядей самому. Это его дракон и только дяде Деймону решать — показать его тебе или нет, — немного мстительно сказала Алисента, предвкушая, как Деймон будет отбиваться от её крайне упорного дитёнка.       — Договор-рю, — не сомневаясь в себе отрезал.       — Договорюсь или уговорю, милый, — поправила, немного потискав его и снова поцеловав сына. Поправляться тот не стал, просто кивнув и довольно щурясь от материнских нежностей: подставляясь и обнимая в ответ.       Тут Огонёк понял, что без него любятся и стал заползать на кровать, чтобы тоже уместить голову у неё на коленях, подставляясь под почесушки. И вот как такого в Драконье Логово отсылать?.. Этот ласковый драконий ребёнок там просто завянет от нехватки любви. Поэтому она уже присматривала задний двор замка, где не было ничего важного, зато вполне себе можно было обустроить небольшой драконий домик. На вырост.       Алисента привычно проводила вечер, рассказывая сыну о своём дне, а после переходя на сказки, чтобы в итоге отнести заснувшего сына в его комнату. Прикорнувшего Огонька, который изображал из себя самую сонную и уставшую ящерку на свете отнёс блюститель, который уже просто смирился с тем, что с дракончиком тут носятся, как с ещё одним дитём.       Засыпая, королева строила различные сценарии того, как пройдёт запланированная на завтра встреча.

***

      Когда на следующий день с прибытия в Гавань к нему вошла в покои, где он отсыпался после того, как всю ночь провёл в городе, навещая старых информаторов, очевидно благородная юная девушка, то Деймон сидящий в кресле с книжкой старой-доброй валирийской поэзии, лишь поднял бровь.       — Мой принц, я леди Лизабет Эстермонт, главная фрейлина её милости, — девчонка коснулась броши на своём платье в виде буквы А с обвивающим её драконом, на что он лишь слегка заинтересованно наклонил голову, продолжая молчать. — Её милость приглашает вас к себе, дабы ближе познакомится, как членам семьи.       — И когда же её милость, — ядовито выплюнул обращение, — меня ждёт?       — Через час, мой принц, — Деймон взмахом руки отпустил леди, на что та поклонилась и ушла.       Некоторое время он размышлял, тарабаня пальцами по подлокотнику кресла, стоит ли вообще идти? Так нагло ему буквально приказывать явиться, что фрейлина даже не поинтересовалась, придёт ли он — соблазн просто проигнорировать зарвавшуюся потаскуху был велик. С другой стороны… вчерашний диалог был интересен и он бы с радостью посмотрел на то, как с ним будет знакомиться эта сука.       Изворачиваться, лгать, пытаться обвести его так же, как она делает это с его братом и племянницей. Он смог бы лично наблюдать за тем, как та обычно это делает, а заодно, возможно, узнать что-то интересное. И занять время.       Потому что он был… возмутительно свободен. У него больше не было должности в Совете или страже, не было работы и обязанностей, всё, что его интересовало — шлюхи, информаторы, старые знакомые и подчинённые, будут доступны только ночью, а валирийская поэзия — это, конечно, прекрасно, но конкретно эту книгу он читает в четвёртый раз. Не так много книг на валирийском, особенно в Гавани, в его покоях, чтобы он хоть какую-то из них не читал.       Скука была одним из худших врагов Деймона, который был не склонен к безделью совершенно. Ему требовалась активная жизнь, дело, которым он мог бы заниматься, как место десницы при брате, чтобы защищать трон Визериса и помогать в управлении страной!.. Но, конечно, это место прочно занял блядский Отто, с которым брат не собирался расставаться. Если не будет повода.       Слова племянницы были глупостью и наивностью маленькой девочки, что верит своей подруге, — даже расскажи он брату об этом «сговоре» девчонок, то король или не поверит ему, решив, что только вернувшись принц вновь пытается оболгать Хайтауэров всех и разом, да ещё и Рейниру приплёл, или просто ничего не сделает — ведь его жёнушка лишь хотела помочь подруге, а там уж, конечно же, воспылала любовью и к своему мужу. Визерис был слаб и слишком доверчив к словам подхалимов, что собрались вокруг его трона.       Но никогда к своему брату.       А судя по тому, что пыталась говорить Хайтауэр, то она намерена пытаться убедить его в том, что играет против своего папаши. Пускай в этом и нет ни грамма правды, но даже так девчонка может проговориться о чём-то интересном в попытках убедить его в обратном.       Опять-таки, это должно быть, как минимум, забавно. Дочурка явно не пошла занудством в отца.       Поэтому через два часа он шел в направлении покоев новой королевы, которая, благо, не обнаглела настолько, чтобы позариться на покои его кузины. Или хотя бы тут Визерис наконец-то проявил характер и вспомнил о любви к своей супруге, запретив подобное. В последнее верилось, к сожалению, не особо — как и в саму любовь брата к Эймме, не после того, что рассказала Рейнира.       Деймон не был знаком с любовью к женщине, такой, какую превозносил его брат, но он знал любовь к семье, к своей кузине, которая была гораздо большим, чем мальчик в её чреве. Мальчик, который вполне мог не выжить, как и многие младенцы, что и произошло. И в этом свете любовь Визериса к жене казалась чем-то… не столь значимым, как считал ранее принц.       У дверей стоял всё тот же сир Стеффон, который, как Деймон уже знал, был личным щитом Хайтауэр. Войдя внутрь, принц успел сделать лишь несколько уверенных шагов…       — Дядя Деймон!.. — с таким воплем в его ноги что-то влетело с разбега, чуть позорно не сбив его.       Деймон опустил голову вниз, увидев вцепившееся в него нечто мелкое, что подняло голову и посмотрело на него лиловыми глазами с широкой улыбкой, начав прыгать на месте, дёргая его за штанину.       — Пр-ривет, дядя! Ты пр-ришел знать нас, да? А где Кар-ракс? Он большой? И кр-расный? Ты был на ступеньках? С Кар-раксесом? — посыпался на него град вопросов от прыгающего мальчишки, который, видимо, норовил стянуть с него штаны.       Против воли принц улыбнулся краем губ, это было так похоже на Рейниру где-то в том же возрасте — только племянница напрыгивала на него с требованиями подарков и выспрашивала, что именно он ей привёз, да просилась…       — На ручки! Дядя, на ручки! — вот да, это и просила. — Ты большо-ой, дядя, на ручки! Позязя-а!..       Деймон замер в растерянности, потому что это однозначно было… отродье Хайтауэров, что смотрело на него глазами брата, вопило про Караксеса и просилось на руки. Как Рейнира когда-то. Отвлёк от стояния на месте его звук цокота когтей и бега.       — Стой! Мой принц! Огонёк! — где-то такие крики раздавались из-за прохода в другие комнаты, а потом оттуда выскочил сперва золотистый с розовым дракончик, лет двух, наверное, что активно бежал к ним, подбрасывая конечности в воздух и иногда словно пытаясь взлететь, чтобы ускориться, а следом за ним выскочила встрёпанная девушка с копной заплетённых золотистых волос.       Где-то в этот момент мелочь в его ногах тоже активизировалась вновь, замерев до этого, и стала уже не проситься, а активно карабкаться на руки. По прежнему пытаясь стянуть с него штаны. Стоя в эпицентре хаоса, где на него бежит мелкий дракон и с него пытаются снять штаны, Деймон быстро сориентировался, подхватывая рукой мелочь и быстро уходя с траектории уже не столько бега, сколько полёта, дракончика, что со стуком и обиженным воплем врезался в закрытую дверь.       — Огонёк, — жалобно прохныкал висящий у него подмышкой малец. — Бо-ольно.       На жалость ребёнка среагировал скулежом тот самый, видимо, Огонёк, став подползать к нему. Девица, что устроила этот бардак, в нерешительности замерла в нескольких футах от него.       — Прошу прощения, принц Деймон, — неловко проговорила она, сжимая платье в руке и поправляя заодно выбившиеся из косы волосы. — Я Джоханна Вестерлинг, леди-смотрительница её милости, — поклонилась.       — Занятно… смотрите, — хмыкнул принц, заметив на платье такую же брошь, как и у утренней леди. Фрейлина, значит.       — Ещё раз приношу свои искренние извинения, — снова поклонилась. — Мы ждали вас несколько раньше и принцесса стала капризничать, вот королева и отошла, а принц Эйгон вас очень ждал, вот и… несколько перевозбудился.       — Ты долго! — раздалось согласное и недовольное со стороны висящего мальчишки. — Мы ждали, дядя! Даже скучная Хель ждала!       — Скучная Хель? — уточнил, перехватывая мелочь удобнее, чтобы посадить себе на бедро.       — Haedar ñuhys, — важно кивнул ребёнок, вцепляясь в него ручонками и вертя головой, осматривая его. — Ты похож, — довольно заключил.       — На кого? — поинтересовался Деймон, невольно впечатлённый тем, что мальчишка хоть что-то знает на валирийском, пускай и говорит совершенно ужасно.       — На меня, — ткнул в себя пальцем. Потом скривил задумчивое лицо. — Не, я похож на тебя. Ты старше, дядя, — и похлопал его по голове.       У Деймона нервно дёрнулась щека, потому что так не должно быть. Хайтауэрское отродье не может быть похоже на него, не может быть… вот этой мелочью, что решила, видимо оторвать остатки его волос, которые пережили последнюю схватку на Ступенях, в отличии от остальных, что пришлось отрезать из-за въевшейся и засохшей крови с грязью.       Тут он ощутил как что-то впилось в его ногу и опустил взгляд вниз.       Чудесно, теперь по нему карабкался дракон. И все пытаются стянуть его несчастные штаны. Обычно он был бы не слишком против, особенно если речь о борделе, но перед ребёнком такого делать, однозначно, не стоило. Деймон слегка тряхнул ногой, стараясь не морщиться — это была всё та же, раненная. Не то чтобы это подействовало.       — Мой принц, прошу, остановите своего дракона, это неприлично, — раздался не слишком обнадёженный на успех призыва голос фрейлины.       — Дядя Деймон — семья, — отмахнулся от няньки мальчик и щека принца вновь дёрнулась. Это всё было так неправильно! Не по плану, не так, как должно было быть! Отродье Отто просто не может быть этим мальчишкой, что зовёт его семьёй, видя впервые в жизни.       «Кровь дракона густа,» — всегда утверждал сам Деймон, вкладывал в это много всего. Возможно, даже слишком. Кровь дракона густа — они чуют друг друга, чувствуют родную кровь, в них всех есть общее пламя, что живёт в крови, передаётся от одного к другому, от отца — к сыну и от матери — к дочери, вместе с серебряными волосами и фиолетовыми глазами.       Но Хайтауэры были пиявками, что впились в его кровь и, конечно, были исключением из правил!..       — Эйгон, — из внутреннего конфликта его вырвал голос одной из пиявок. — Что ты делаешь, счастье моё?       — Встр-речаю дядю, — категорически ответил мальчишка, крепче стискивая руки в его волосах, заставляя Деймона задирать голову, в попытках сохранить остатки волос. — Я ждал!       — Эйгон, нельзя других дёргать за волосы, — сделала замечание и ручонки тут же расцепились, освобождая его и заставляя тряхнуть головой. — И отзови Огонька — у него острые когти и он тяжелый, а ткань одежды не толстая, значит что он делает дяде?       — Цар-рапает, — тут же сделал вывод мелочь. — Ой. Огонёк! — дракон тут же отцепился от него, отходя в сторонку и тихо садясь там. Это было… отличное послушание для столь юного дракончика. Сиракс начала слушаться Рейниру годам к семи, если он правильно помнит, как раз к первому полёту где-то. — Прости, дядя.       — Прошу прощения, мой принц, я была вынуждена отлучиться, а Эйгон рвался вас встретить, — улыбнулась ему Хайтауэр.       — Вы хотели меня видеть? — холодно спросил Деймон, искренне желая просто убраться куда подальше отсюда. Он не желал быть здесь, видеть эту шлюху, держать на руках этого мальчика, — он просто хотел, чтобы всё было как полчаса назад с мелким отродьем Хайтауэров, в котором, очевидно, не могло быть и капли их, драконьей, крови.       — У меня не было выбора, — весело хмыкнула девка, жестом предлагая ему следовать за ней, вглубь покоев. Это было не тем, чего он хотел, но Деймон не мог просто развернуться и сбежать. — Эйгон вчера услышал о вашем прибытии и требовал знакомства.       Принц ожидал, что она заберёт своего ребёнка с его рук, но Хайтауэр не сделала и шага в этом направлении, проходя в гостиную и садясь на диван, предлагая ему сесть напротив, всё ещё с мальчишкой, который цеплялся теперь за его воротник.       — Вы были вдали от дома, когда родились Эйгон и Хелейна и я нахожу печальным то, что вы ещё не виделись со своими младшими племянниками, — продолжала говорить, пока на стол между ними ставили вино и закуски.       — И Каракс! — вставил мелочь, что устроился у него на здоровой ноге, ёрзая.       — Если твой дядя разрешит, Эйгон, — уточнила Хайтауэр, переводя стрелки, вместе с большим жалобным взглядом на него.       — Можна? Позязя-а? — принялся заглядывать ему в глаза и подпрыгивать на месте мальчик.       — Я подумаю, — отделался нейтральным принц, сверля взглядом дочь Отто. Если она считает, что используя ребёнка, сможет обмануть его, то глубоко ошибается. Возможно, в мальчике и правда больше их крови, чем гнили староместских пиявок, но это совершенно не распространялось на его подстилку-мать. — Значит, вы желаете моего общения… с племянниками? — последнее слово он из себя буквально выплюнул. Деймон всё ещё отказывается признавать этих детей племянниками, ставя их вровень с дочерью его кузины.       — Я желаю, чтобы мои дети знали свою семью, всю, — она внимательно смотрела на него в ответ. — Кровь дракона густа, разве нет?       Ведьма.       — О, я уверен, ваш отец совершенно счастлив от этих перспектив, — ухмыльнулся принц, экстренно пытаясь зацепиться за первоначальный план. До того, как в него врезался мелочь.       — Мой отец имеет полное право на своё мнение, — пожала плечами. — Но это мои дети, а я их мать и мне, в первую очередь, решать, что им стоит делать, что нет и с кем иметь знакомства. Я понимаю, что моя компания может быть не самой… желанной для вас, — ухмыльнулась эта сучка. — Но в Эйгоне и Хелейне течёт ваша кровь и наследие Дома Дракона, яркое и явное. Им нужна семья, похожая на них — летающая на драконах, любящая жар и пламя, издающая все эти драконьи звуки.       Услышав про звуки Деймон почти не поверил, потому что это делают только они, Таргариены, и пускай мальчишка был похож на его брата и имел дракона, но в нём была поганая кровь Хайтауэров. Он тихо издал призывную, игривую трель горлом, чтобы подтвердить это.       Мальчик тут же встрепенулся, посмотрел на него и стал урчать ему, переходя на горловые восклицания, приветствуя в ответ. Принц молча проклял себя и весь мир. Мелочь, очевидно, был драконом, несмотря на то, из какого чрева вышел — в нём была сильная, густая драконья кровь. Такого не должно было быть! Впрочем, это значило лишь то, что даже мерзкая кровь пиявок не способна перебить и заглушить наследие Древней Валирии.       Со вздохом Деймон пророкотал в ответ, прицыкивая в конце — побуждая к тишине и спокойствию. Ответная трель была чуть обиженной, а малявка обиженно отвернулся от него, надувшись. Принц фыркнул на это и поднял взгляд, натыкаясь на ироничное выражение лица Хайтауэр.       — Вот где-то об этом я и говорю.       — Это ничего не меняет, — враждебно ощерился Деймон, на что та закатила глаза. — В отношении вас, — был вынужден добавить в итоге, придерживая рукой заёрзавшего мальца.       — Как скажете, мой принц, — улыбнулась пиявка, кивая. Зря она рассчитывает, что это что-то поменяет, у принца не было ни малейших сомнений в планах этой сучки и её отца на трон его брата.       Только теперь к этому добавился и его… племянник.       — Дядя, пошли! — дёрнул его тот самый… племянник. — Я покажу мои игр-рушки.       Мальчик слез с него, дёргая за камзол и требовательно смотря на него, надувая щёки. Как и Рейнира когда-то.       Что ж, по крайней мере, его брат умеет делать очаровательных маленьких дракончиков, пусть и не всегда выбирает для этого достойных женщин. Видимо, после смерти Эйммы разум окончательно отказал Визерису.       Деймон внимательно смотрел на мальчика, а после перевёл взгляд на его мать. Она была шлюхой и сукой, но по воле его глупого брата именно эта женщина родила его племянника и имела над ним власть. Была блядской королевой, чьё слово во дворце значило больше, чем слово опального принца — особенно в отношении её же детей.       — Эйгон, ты обещаешь вести себя прилично и не устраивать сцен? — внимательно посмотрела на мальчика Хайтауэр, сощурившись с предупреждением.       — Обещаю! — активно закивал мелочь, улыбаясь матери.       — И сможешь проводить дядю в свою игровую? — продолжила с улыбкой.       — Да!       — И не будешь, конечно, его излишне утомлять требуя отвести тебя вот-прямо-сейчас-и-немедленно к Караксесу? — в ответ на это мальчишка надулся и принц едва не фыркнул — судя по всему, это было планом мальца, который раскусила его коварная мать.       — Не буду, — буркнул всё же в итоге ребёнок.       — И, конечно же, ты будешь слушаться своего дядю, потому что он твой старший родственник?       — Буду, — важно согласился, но Хайтауэр продолжила молчать и, сощурившись, требовательно смотреть на него. — И Огонёк будет.       — Тогда ты можешь отвести дядю в свои покои и показать ему свои игрушки, сладкий, — она встала, подойдя к мальчику и присела перед ним, чтобы поцеловать того в щёки, улыбаясь, а после встала и насмешливо посмотрела на него: — удачи, мой принц.       В ответ он лишь презрительно ухмыльнулся ей — как будто он не знал, что делать с маленькими дракончиками. Вот только когда он последовал за мальчиком в его покои, в которых остались лишь он сам, ребёнок и дракон, сразу устроившийся на мягкой лежанке, а все остальные — нянечки, служанки и фрейлина не последовали за ним, то принц просто замер в растерянности.       Потому что его не оставляли с настолько маленькими детьми одного. Эймма с Визерисом не доверяли ему Рейниру без присмотра лет до семи, пока та не стала всадницей! И то, даже тогда они оставались одни только в небе, когда летали! Всегда были няньки, что могли отвлечь и успокоить племянницу или сама кузина — всегда был кто-то.       Деймон понятия не имел, что делать с таким маленьким ребёнком!..       Сучья пиявка.       — Пойдём в замок! — потянул его за руку малец.       — Мы уже в замке, — заметил Деймон, не понимая о чём речь.       — Это папин замок, а там — мой. Мама подар-рила, — важно пояснил мелочь. Деймон позабавленно хмыкнул — его замок? Эта ведьма приучает сына к тому, что у него будет власть над замком? Но он покорно пошел следом, заходя в большую, видимо, игровую комнату, где на полу лежал пушистый белый ковёр, а вокруг лежали разбросанные игрушки — от солдатиков, до большого плюшевого дракона. — Ноги!.. — внезапно взвизгнул мальчик, чуть не заставив его вздрогнуть.       — Что «ноги»? — тяжело вздохнул принц, смотря на свои.       — Гр-рязь! — категорически заявил, а после поднял одну свою и ткнул в неё пальцем, чуть не упав при этом. На мальчике не было обуви — только носки, а маленькие туфли лежали у входа в комнату, видимо, он так задумался, что не заметил как мелочь их снял.       Деймон спокойно наклонился, стаскивая свои сапоги и стараясь не шипеть от боли в ноге. Пекло бы побрало эти проклятые стрелы.       — Теперь всё в порядке? — насмешливо хмыкнул.       — Да! — серьёзно кивнул мальчик. И снова потянул его за собой.       В углу комнаты стоял большой макет Красного замка, выполненный тщательно и детально, вплоть до башенок, выступов и балконов. Деймон сел на ковёр возле него, внимательно рассматривая работу мастера. В голове тут же возникла мысль о том, не приучают ли староместские пивяки мальчика к тому, что этот замок — его будущие владения, чтобы однажды тот узурпировал свою сестру.       — Смотр-ри! — к нему упорно толкали большой сундук и Деймон, ухмыльнувшись, решил помочь маленькому упорному дракончику и подтащил его поближе. Но открыть не успел — мелочь сам встал перед сундуком, открывая его и практически ныряя внутрь, чтобы достать что-то. — Это я, — он показал ему искусно сделанную игрушку ребёнка с серебренными волосами и пуговками лиловых глаз. Принц был вынужден отдать должное умению мастера — даже в Эсоссе нечасто увидишь столь хорошо сделанные игрушки. — Дер-ржи! — мальчик буквально впихнул ему в руки игрушку, видимо, возмущаясь тем, что он сразу не додумался это сделать. Действительно, как он мог?.. — А это мама! Muña.       Ему в руки попала теперь фигурка в виде Алисенты Хайтауэр, выполненная в том же стиле, что и предыдущая — одетая в красное платье, с заплетёнными тёмными волосами и карими пуговками глаз. Деймон задумчиво повертел её в руках, после чего чуть брезгливо положил на ковёр — он отказывается держать её в своих руках, пусть на полу лежит.       — Это Нир-ра, mandia, — а вот эту игрушку принц рассматривал внимательно и с улыбкой — Рейнира была похожа на свою куколку, в светлом платье и даже с заплетёнными на валирийский манер волосами. — Отец, kepa, — следующая перекочевала в его руки и он слегка улыбнулся — вот уж кто и правда был похож, передали даже полноту его брата и прикрепили корону на голову. — Ты, kepus… — на этом Деймон встрепенулся, с удивлением смотря на мальчика. Он не думал, что у него будет и его игрушка. Это была семья мальчика — его мать, отец и сестра, а своего дядю тот даже не видел, да и подарила ему этот замок его мать, хайтауэрская шлюха, так с чего бы?.. — Не похож. Волосы, — недовольно надулся мальчишка, намереваясь, видимо, убрать куклу обратно в сундук.       — Стой, — резко потянулся принц, перехватывая руку ребёнка с игрушкой. — Волосы отрастут, Эйгон. Раньше были такими, — с легкой тоской он глянул на длинные волосы на кукле, заодно проведя другой рукой по своим. Ему не нравилась короткая стрижка — валирийцы никогда таких не носили, это была андальская проклятая мода. — Так что похоже.       — Ла-адно, — всё ещё недоверчиво протянул мелочь, всё же отдавая ему фигурку, которую принц тут же стал внимательно рассматривать и трогать. Она тоже была точной — с серебряными волосами, фиолетовыми глазами, а одет он был в небольшие, но точные доспехи и даже с золотым плащем, перекинутым через плечо.       Это было… неожиданно. Даже в его отсутствие, никогда не видя и не зная его, Эйгон знал о том, что он его дядя, как он выглядел, что носил… дёрнув уголком губ, Деймон против собственной воле провел рукой по волосам мальчишки, что ласково подставился под прикосновение, заулыбавшись. Кажется, его ещё не успели испортить Хайтауэры.       — Дядя Гвейн, — вернулся к своему занятию ребёнок, вручая ему ещё одну темноволосую игрушку, которую принц тут же отложил в сторону к матери мальчика. — Хель, haedar, — мальчик очень осторожно передал ему маленькую колыбель, в которой лежала крошечная куколка-младенец в розовых пелёнках с бантом. Он осторожно поставил её на ковёр. — Это дед, — Деймона почти перекосило от осознания того, что тут есть и кукла блядского Отто, но зрелище того, как Эйгон буквально швырнул куклу через плечо, а не передал ему в руки, как остальные, в итоге заставило ухмыльнуться.       Видимо, в отличии от своего отца, его племянник понимал, как стоит обращаться с этим пиздолизом. Принц отшвырнул игрушку ещё дальше, не удостоив даже углом остальной части хайтауэрской семейки. Ибо пошел он нахуй.       На этом, как считал Деймон, игрушки должны были закончиться, но Эйгон достал всё же следующие, при чём сразу две.       — Тётя Нис и дядя Кор-рлис, — принц удивлённо уставился на игрушки в своих руках, рассматривая кузину и её мужа. Надо же, вот кого он точно не ожидал увидеть, но получилось довольно похоже. — Кузен Лейнор-р и кузина Лейна, — ещё две детские куколки перекочевали к нему на колени, одетые в голубые наряды, как и их отец.       — У тебя есть вся наша семья, да? — улыбнулся Деймон, смотря на довольного мальчишку.       — И др-раконы! — а следом на него вывалили по очереди весьма крупные и детализированные фигурки всех их драконов — даже тех, что сейчас без всадников и самого большого Балериона с серебристой Мераксес.       Принц недовольно осмотрел фигурку Караксеса, находя его не слишком похожим — шипы были расположены не так, форма головы была не совсем такой и мастер забыл о перепонках на задних лапах его Кровавого Змея. Мысленно Деймон пообещал себе отловить того мастера, что их делал, притащить к Караксесу и заставить сделать в точности.       А потом они стали играть. Племянник потребовал рассказа о Ступенях, вечно именуя их ступеньками, а Деймону на глаза попались простенькие фигурки воинов в доспехах, у него в детстве были почти такие же, и решил, что может показать. В процессе выяснилось, что игрушки ещё и шевелятся — у них сгибались руки и ноги, так что кукла в виде самого Деймона была посажена на Караксеса, а мелочь попытался посадить свою куклу на игрушечного Огонька, но тот оказался слишком маленьким. Тогда мальчик позвал своего настоящего дракона, который послушно подошел к ним и они стали организовывать захват Ступеней, в роли которых выступила парочка книг, найденных на полках.       Первый час ему было даже весело. Потом Огонёк попытался поджечь их «противников» под задиристую команду Эйгона «др-ракар-р-рис!» и он едва успел отпихнуть дракончика в сторону, отчего искры попадали на ковёр. Который потушил сам мелкий дракон, а мальчик и вовсе не отреагировал, сказав, что у них будет новый ковёр. Опять.       Попытки поджога повторялись ещё дважды и в итоге ему пришлось почти силой заставить Огонька только грызть игрушки, а не пытаться их спалить. Вскоре игра в завоевание надоела мелочи и тот стал требовать, чтобы его покатали, с ним побегали, попрыгали… в итоге Деймон просто лёг на ковёр и отказывался шевелиться. Нога болела. Голова тоже. Неугомонный ребёнок сидел на нём, подпрыгивал и верещал. Дракон топтался по ногам.       Принц был готов признать поражение и позвать проклятую Хайтауэр. Но гордость пока не позволяла, хотя он чувствовал, что как никогда близок.       — Эйгон, — строгий голос упомянутой он был искренне рад слышать. Что было совершенно диким для него, но тот факт, что племянник моментально замолчал и перестал прыгать, перекрыл неправильность этой радости. Огонёк и тот быстро сполз с него. — Немедленно слезь с дяди и извинись за издевательства над живым родичем.       — Пр-рости, дядя, — мальчика буквально смело с него и Деймон вдохнул полной грудью, вставая.       — Моё уважение, мой принц, — без иронии или насмешки сказала Хайтауэр, заставив его дёрнуть щекой. — Эйгон довольно активный ребёнок и вынести его компанию в одиночку, три часа кряду… сильны, — улыбнулась в итоге.       — Это мой племянник, едва ли его компания была бы мне в тягость, — пренебрежительно ответил Деймон, а сучка в ответ шире улыбнулась.       — О, тогда, думаю, будет прекрасной идеей познакомить вас сразу и с Хелейной, ваша племянница только проснулась и была бы рада… — от мыслей о вопящем младенце, особенно без служанок, невольная дрожь прошла по его позвоночнику.       Эйгон хотя бы говорит, в отличии от девочки!       — В другой раз, — отмахнулся Деймон… и сбежал, потрепав племянника по волосам напоследок.       Принц открыто признавал своё бегство, пускай и никогда не сказал бы этого вслух, но он не собирался позволять этой женщине загнать его в ловушку с маленьким, вопящим младенцем!..       С него на сегодня хватит детей, однозначно.