Алисента. Матерь драконов

      Алисенте всё ещё кажется, что всё, происходящее вокруг — просто бред её воспалённого сознания. К ней теперь обращаются «ваша милость», почтительно кланяются, а в гардеробе теперь платья красно-черных цветов, о чьём пошиве распорядился ещё отец во время подготовки. Но она очень старалась привыкнуть к этому, мило улыбалась, кивала в ответ, разговаривала с дамами, которые активно поздравляли её и желали поскорее «зачать наследника трона». В ответ на все подобные реплики Алис всё так же молча улыбалась, сейчас было не время показывать позицию или амбиции перед двором — она всё ещё никто, пусть и спит с королём.       Настоящая власть у королев традиционно появляется лишь после того, как они рожают мужу дитя — в идеале мальчика, конечно, но и принцесса тоже считается. Впрочем, это скорее относилось к ней или королеве Эймме, чем к той же Алисанне Доброй. Всё же, она была родной сестрой Джейхейриса — принцесса от рождения, которая стала королевой, как только её брат-муж стал полноправным королем. Было всё-таки что-то в королевах-сёстрах монархов, которые имели право голоса и ценность от рождения, как члены королевской семьи.       В Староместе они гостили ещё неделю после свадьбы, в течении которой супруг изволил желать видеть её каждую ночь. Алисента кривилась — ей бы хоть ту же неделю на то, чтобы всё нормально зажило, дискомфорт бы стал точно меньше, но Визерис о таком явно не думал, а она сама пока была морально не готова к личному разговору с новоявленным мужем.       Это была не самая правильная позиция — о таком лучше говорить, договариваться, она сама — всегда! — ратовала за то, что в постели нет места молчанию, лишь диалогу. В прошлой жизни проблем с этим у неё особо не было — да, неловко о таком говорить, но хочется ведь получить и свою долю удовольствия? Однако с Визерисом поднять эту тему не получалось — Алисента только открывала рот, собравшись морально, как тут же захлопывала.       Почему-то в ней жило искреннее сомнение, что король не знает, как доставить женщине удовольствие. Скорее уж, просто не хочет, называя это долгом, с поцелуем в лоб или щёку, без малейшей прелюдии. Даже без нормальных поцелуев. Это явно говорило в пользу того, что доставлять «радость супружеской жизни» он молодой жене не собирается.       Плюсом было лишь то, что его милость оказался скорострелом — залез, попыхтел три-пять минут, слез. А после этого она могла спокойно возвращаться к себе в спальню, пожелав супругу спокойной ночи — король совершенно не желал делить с ней спальню и слава всем Богам.       За прошедшее время Алисента даже приловчилась думать о чём угодно, кроме самого процесса — о планах на укрепление своей позиции, о книгах, мультиках, фильмах. Ещё немного и она сможет просто закрывать глаза и представлять себя где-то на песочном пляже, с криками чаек, шумом волн и морским запахом. Особенно, когда её промежность заживёт и болезненность ощущений пройдёт — масло с мазью и предварительной подготовкой спасут её от всего остального.       Блевать после каждой ночи она, правда, не перестала, но делала это уже в своих покоях в нужнике и даже почти без слёз.       Всё это время Рейнира была тихой, грустной, смотрела на неё взглядом побитой собаки, что бесконечно напрягало. Потому что на свадьбе она оставила злобно пыхтящего дракончика, а после неё — встретила уже грустную псинку. Но с этим она разберётся уже в Красном замке, в спокойной обстановке и любимой богороще.       Обратный путь показался ей манной небесной — насколько она ненавидела кареты по пути в Старомест, настолько же полюбила их медлительность, когда ехала обратно. Потому что в дороге сексу места нет, а значит, она спокойно себе отдыхала три недели, пусть с отбитой задницей, зато целой вагиной. Последняя ей была как-то дороже.       В карете, правда, было не совсем уютно, потому что они сидели там втроём — она, Визерис и Рейнира. Алисента, естественно, теперь была вынуждена сидеть рядом с мужем, а Рейнира расположилась напротив. Король держал её за руку, улыбаясь, рассказывал забавные истории из детства Рейниры, чем действительно скрашивал путь. Послушать о проказах принцессы было забавно. А вот сама девочка на отца глядела зверем и тот явно терялся от такого.       — …и, представляешь, тогда она заявила, надев тарелку на голову, как шлем, и взяв в руки большую ложку из блюда, что пойдёт воевать с Дорном! — хохотал король, припоминая выходку Ниры в шестилетнем возрасте. Алисента рассмеялась, представляя эту картину.       — Всё! Хватит! — взорвалась внезапно принцесса и король осёкся.       — Рейнира, что не так? — тяжело вздохнул мужчина, пока Алис с непониманием и лёгкой тревогой смотрела на подругу. Она приревновала отца? Не понравились истории из детства? Так вроде она никогда такого и не стыдилась, хотя внезапно могло и взбесить, конечно, зная вспыльчивый нрав принцессы.       — Алисента будет сидеть со мной, — категорически заявила Рейнира, резко привстав и дёрнув Алисенту за руку на себя, заставляя чуть ли не упасть. Стоило только ей более-менее сесть, как девочка оплела её руку своими, придвинулась к ней вплотную и положила голову на плечо. Ясно, видимо, приревновали её саму. — Теперь мы будем ехать так, — упрямо посмотрела на отца девочка.       Визерис, до этого хмурый и уставший, когда дочка его прервала, теперь вновь разулыбался и, довольный, откинулся расслабленно на спинку.       — Кажется, у меня похищают супругу, Алисента, — смешливо заметил.       — Тебе не кажется, — буркнула в ответ Нира.       — Кошмар, я в плену у двух драконов, — Алисента откинулась на спину, драматично прижав руку ко лбу. — Мне не спастись уже отсюда!       В ответ на её реплику рассмеялись уже оба Таргариена — даже Рейнира похихикала, чуть тревожно покосившись на Алисенту, в ответ на что та просто погладила свою новоявленную падчерицу по голове. Девочка довольно прищурилась.       — Мой добыча, — порычала принцесса, кривляясь, и даже шутливо укусила её в плечо.       — Меня съедят! Кошмар какой, спасите! Муж мой, на помощь! — заохала Алис, не скрывая улыбки. Всё же, она привыкала к обществу Визериса за всё то время, что они общаются и особенно сейчас. Он был… вполне неплох в общении. Это даже позволяло иногда забывать об участи бедной королевы Эйммы, не видеть её растерзанного трупа, потому что было очень сложно представить, что вот этот вполне милый мужчина мог такое сделать.       — Боюсь, я здесь бессилен, дорогая жена, — посмеивался король, очень довольно глядя на жену и дочь.       Посмеиваясь, они продолжили путь уже в новой раскладке и Алисента ощущала себя так много спокойнее, отчего благодарно посмотрела на Рейниру. Так в ответ чуть тревожно глянула.       — Ты в порядке? — тихо прошептала дракончик, когда король начал дремать.       — Уже гораздо лучше, — улыбнулась Алис. — Ничего, надо просто… привыкнуть.       — Мгм, — принцесса потёрлась о её плечо. — Я… переживаю о тебе. Совсем плохо?       — Терпимо, — пожала плечами. — Не предел мечтаний, конечно, но у многих бывает и похуже, — честно сказала Алисента, вполне здраво осознавая, что хотя удовольствия от супружеской жизни она и не получает, но и особой боли как таковой нет. Дискомфорт, раздражение, противно к тому же, но — терпимо.       — Я люблю тебя, — тихо выдыхает Рейнира. — Спасибо, что ты всегда со мной.       — Я тоже тебя люблю, дракончик, — Алис поцеловала принцессу в макушку, крепче прижимая к себе. И похрапывающий напротив Визерис даже не казался такой уж проблемой в этот миг.

***

      Королевская Гавань воспринималась странно. У неё были новые, королевские покои, в королевском же крыле, совсем недалеко от покоев короля и принцессы, но, слава всем Богам, это были не покои Эйммы. Ей все по-прежнему кланялись, почтительно обращались, лебезили, надеясь войти в круг приближённых. В конце концов ей, как королеве, надо было собрать круг своих фрейлин.       И это была отдельная головная боль — отобрать всех подходящих девиц, отправить приглашения в их дома, согласовать это с королём и папенькой, который вечно хотел везде свой длинный нос сунуть. Но об этом она предпочла задуматься чуть позже, пока у неё есть хотя бы пара недель, а то и месяцев, чтобы хотя бы просто освоиться в качестве королевы.       Началось всё с того, что она стала активно вникать в дела стюарда Красного замка — лорда Гарифф Челстед, третьего сына прошлого лорда Челстеда. Счета, сметы, продукты, кухня, штат слуг, пристройки, уход за ними, содержание постоянных гостей, устройство праздников, пиров, балов, турниров… голова у Алисенты начала пухнуть ещё в самом начале. Много цифр, много работы. Конечно, королева Эймма этим особо не занималась всё было на том же лорде Гариффе, так как несмотря на все свои достоинства предыдущая королева была не особо грамотна и образована. Читать и писать умела, считала несколько хуже, но ни чем из этого активно не занималась.       Многие смотрели на это сквозь пальцы, Эймму, даже в детстве, не особо и пытались учить — всё же, она была дочерью принцессы Дейллы. На это Алис могла лишь закатить глаза — если ребёнка не учить и не требовать с него этого в самом юном возрасте, то он ничему и не научится. Всё же, среднестатистичные дети не особо горят желанием учиться.       Конечно, это не значило, что их надо было бить и наказывать, но превратить обучение в игру?.. Впрочем, она слишком много хочет от средневекового общества. Что ж, значит, ей однажды придётся сооружать все эти детские кубики, карточки и прочее, что она сможет вспомнить и адаптировать. Потому что Алис просто не переживёт, если её дети будут неграмотны.       Целые дни Алисента бегала по замку, общалась с экономками, главными слугами, стюардом, составляла собственную книгу учёта, отдельную книгу недостатков, вопросов, того, что надо исправлять срочно, того, что может и подождать. А потом разбирала возникшие вопросы с лордом Гариффом, отцом, который несмотря ни на что, был действительно очень умён и многое умел и начала активную переписку с Цитаделью. Как с королевой, ей охотно отвечали, привечая её ещё ближе.       Вечерами её звал к себе Визерис — каждую чёртову ночь! — разговаривал с ней час-другой, расспрашивая обо всём, рассказывая о своей Валирии и о том, как прошел день, она помогала ему в омовении, заботилась, как надлежало хорошей жене, а потом муж пыхтел над ней пять минут, отворачивался набок и засыпал, пока Алисента счастливо топала к себе. Никаких совместных ночёвок! Никогда более!       На Рейниру времени оставалось прискорбно мало, её дракончик стала обижаться и замыкаться в себе. Потерпев это с неделю, Алисента уверенно взяла принцессу под руку, заявив, что раз у неё нет отдельного свободного времени теперь, то они будут проводить вместе имеющееся. В итоге вся эта беготня надоела Рейнире на второй день, но Алис была упряма и продолжила таскать девочку за собой. На жалобы сил у Таргариен уже просто не оставалось, как и на обиды. Трудотерапия — это таки вещь!       Но чувствовала себя Алисента загнанной белкой в колесе.

***

      — Мне надо отобрать себе фрейлин, — бухнулась на диван Алисента, подгребая к себе сидящую там же принцессу.       — И зачем они тебе?.. Меня, что ли, мало, — недовольно скривилась Рейнира, ложась на её плечо.       — О, ну, если тебе не тяжело мне помогать, заниматься счетами, гардеробом, управлением замком, составлением различных списков и счетов… — начала монотонно перечислять Хайтауэр, зная, что у Ниры уже начинается нервный тик от такого потока обязанностей.       — А этим займутся фрейлины? — поспешила перебить её уже гораздо более заинтересованная девочка.       — Дорогая моя, пока я была твоей фрейлиной, именно я занималась твоим гардеробом, следила за порядком в твоих покоях, контролировала твоих слуг, твои письма и приглашения, — закатила глаза. — и это я была всего-лишь фрейлиной принцессы. Ненаследной принцессы.       Рейнира в ответ тяжело вздохнула, поморщившись. Алис прекрасно знала, что Таргариен не нравилось всё это, она не любила женское общество, считая его тем ещё клубком змей, не переваривала швейные кружки, сплетни, хихиканье и вздохи над лордами. Словом, максимумом Ниры была лишь одна девушка в окружении и та — сама Алисента. Потому сам факт того, что скоро таких женщин станет ещё больше не мог не нервировать её дракошу.       И никогда не надо списывать со счетов истинно драконью ревность и собственничество Таргариен, которое уже успела изучить Алисента, — Нира терпеть не могла делиться, с трудом переживала сейчас тот факт, что вынуждена делить подругу с отцом и наоборот. А тут куча дам, которых девочка не любит по умолчанию, будут претендовать и отнимать внимание Алисенты. Всё это было логично, понятно, Алис сочувствовала подруге, но ей нужны были фрейлины! Для статуса, для связи и контроля над другими регионами страны, для помощи в перечисленных ею делах, в конце концов!..       — Мне это не нравится, — упрямо буркнула Нира, закапываясь лицом куда-то в кудри Алисент.       — Я тоже не в восторге от всего, — философски пожала плечами, заработав чуть тревожный взгляд принцессы. Успокаивающе улыбнулась, погладила белокурую макушку. — Но тебе тоже надо будет собрать штат фрейлин.       — Нет! — тут же почти рыкнула принцесса.       — Да, — гораздо более спокойно припечатала Алисента. — Не сейчас, хорошо. Но после замужества? Обязательно. У тебя скоро появится гораздо больше обязанностей, чем раньше, тебе надо будет общаться и поддерживать связь со множеством лордов, со временем я планирую начать благотворительность в Гавани, потом подтяну в неё и тебя, чтобы ты имела в будущем поддержку не только знати, но и малого народца…       — Зачем они мне? Мой отец назвал меня наследником, самую большую угрозу мы устранили, твои дети не станут посягать на мой трон, так зачем? — теперь закатывала глаза упрямая девчонка, даже отстранившись от неё и сложив руки на груди.       — Нира-а, — простонала Алис от такой святой простоты. Вот вроде учишь её, разговариваешь с ней, а она решила, что Веларионы — единственная её угроза. Дитя-дитём. — Угроза стала меньше, но это не значит, что её нет! Лорды не захотят преклонять колени перед женщиной — очевидно. И они будут пытаться до последнего оспорить твоё право. В пользу твоего брата, твоего кузена, твоего дяди… кого угодно, кроме женщины на троне. Но даже если они не станут этого делать, это не отменяет того факта, что чтобы быть хорошей королевой, надо знать, чем и как живёт твой народ. От лордов до кузнецов и шлюх.       Принцесса чуть пристыженно молчит, отводит взгляд, но по прежнему упрямо поджимает губы.       — Zaldrīzītsos, ты станешь первой женщиной на троне, а оттого в любом случае войдёшь в историю, в любом случае будешь под прицелом тысяч внимательных глаз. Но лишь тебе решать, какой королевой ты запомнишься. Что привнесёшь этой стране, кроме самого прецедента женского наследования. Сможем ли укрепить это право в законе? Дать его не только Таргариенам, но и другим женщинам Вестероса? Достигнем ли мы того же величия, которого смог добиться Джейхейрис Миротворец? — Алисента взяла принцессу за плечи, развернула к себе, заставляя смотреть в глаза.       Маленькая принцесса всё ещё была дитём в душе, любила красивые и пафосные речи, слова о пророчествах, летописях, величии… она просто ещё не знала, сколько грязи за этим скрывается, не научилась анализировать такие факты как то, что великий король Джейхейрис, был, очевидно, отвратительным отцом для своих дочерей. Их было семь — и лишь одна пережила юность, но только благодаря тому, что вовремя свалила за Узкое море. Ладно, можно не считать принцессу Дейнерис, которая умерла от болезни. Но остальные? Однозначно на совести короля с королевой.       Но если именно так сейчас лучше доходит до Рейниры, что ж, она начнёт с малого, постепенно подкидывая новые мысли принцессе, чтобы та научилась видеть мир более скептично. Она уже начала это делать, после потрясения из-за смерти матери, из-за того, что видела её смерть. Но защитный механизм психики силён, а значит, работать с этим надо постепенно.       — Ты права, — выдохнула девочка, расслабляя напряженные мышцы, разжимая губы. — Я знаю это, просто…       — Просто это всё безумно сложно, тебя не готовили к этому и ты не просила об этом, — понимающе выдыхает Алисента. О да, уж она-то точно знает, что это такое. Её тоже никто не готовил к таким жизненным поворотам. Особенно в прошлой жизни. — Но ты не одна, Рейнира, — Хайтауэр прижимает девочку к себе, целует в макушку. Привычный уже жест поддержки. — Я буду рядом.       Принцесса неловко кивает в её объятиях, шмыгает носом и устраивается удобней. Кажется, сегодня её супруг останется без её общества ночью. Впрочем, вот как раз к этому он всегда относился с понимаем, Визериса радовала такая близость между женой и дочерью, которая не рухнула после свадьбы. Главное — не злоупотреблять и всё будет в порядке.       Ну, она хотя бы немного отдохнёт без этих телодвижений Визериса в приятной компании.