Алисента. Матерь драконов

      «Королевским указом повелеваю принцу Деймону Таргариену немедленно вернуть драконье яйцо в Драконье Логово, а шлюху отослать на её родину и возвратиться в Рунный Камень, к своей законной супруге леди Рее Ройс. При невыполнении королевского приказа — принца Деймона Таргариена будут судить как изменника короны, с лишением всех заслуг и прав.

Визерис Таргариен, Первый своего имени, король андалов, ройнаров и первых людей, лорд Семи Королевств, Защитник Державы.»

      Деймон стоял нагой, не прикрытый даже простынёй, перед окном, сжимая в чуть подрагивающих руках письмо от брата. От короля. От его милости.       Визерис не поздравил его с грядущим рождением ребёнка. Не порадовался за него так, как это делал сам Деймон, несмотря на то, что каждый сын брата отодвигал бы его от престола! Он приказал вернуть яйцо, отослать шлюху и вернуться к Бронзовой Суке. Неверие, гнев, боль и ярость накрывали принца с головой. Ему казалось, что он тонет, задыхается, под всеми этими эмоциями.       — Блядь!.. — взревел Деймон. — Нахуй, блядь!.. Чтоб ты… чтоб тебя, Визерис!.. — кричал принц, разнося комнату, обрывая балдахин, кидаясь столом, тумбой, всеми предметами, что попадались ему под руку, даже любимые гобелены не знали пощады под яростью Таргариена. — Ваша милость, блядь!..       Ярость застилала глаза, слова вырывались рвано, с рёвом, а дыхание — с хрипами. В глазах словно стояла мутная пелена, сквозь которую принц практически ничего не мог видеть. И лишь когда бушующая злоба высосала все силы из него, Деймон упал на колени с прерывистым всхлипом, он осознал, что по щекам у него текут слёзы. Впервые, со времён смерти отца, Деймон плакал.       Казалось, словно плотину прорвало впервые за долгие годы — все изгнания от руки брата, его отречение от Деймона, как от наследника, смерть его милой кузины, реакция брата на весть о будущем племяннике… принца сломало пополам, он задыхался и хрипел — брат его предал, опять, в очередной раз!.. Да, возможно он не был образцовым младшим братом для Визериса, но он всегда был верен! Он всегда защищал своего брата, своего короля, всегда был готов стать его мечом, проливать кровь и огонь за него, дабы оставить брата чистым и незапятнанным!       С резким вдохом, Деймон решительно стёр любую влагу со своего лица. Нет, он не позволит кому либо видеть момент своей слабости. Медленно, плавным движением принц поднялся с колен, подошел к кровати, сдёрнув с неё покрывало, обмотал вокруг бёдер. Оглянулся на Миссарию, что испуганными большими глазами смотрела на него из угла комнаты. Молча вышел прочь из покоев.       — Когда прибыл ворон? — с таким вопросом Деймон ворвался к мейстеру Герардису.       — Час назад, я сразу же велел доставить его вам, — с тяжелым вздохом ответил мейстер. — Плохие вести, мой принц?       Но Деймон не ответил, быстрым шагом покидая обитель Герардиса. По пути отловил первого попавшегося слугу и велел подать ему одежду для полёта. Ему нужно было в небо. Нужно было увидеть Караксеса, прижаться к нему. Это была единственная мысль, что билась молотом в его голове.       Через несколько минут он уже был внизу, где его встречал встревоженно свистящий и кричащий дракон, явившийся на полный внутренний раздрай всадника. Принц тут же прижался лбом к верному другу, молча, ничего не говоря и не передавая, просто дыша в унисон со Змеем, драконьим, родным запахом. Это было первостепенно важным для него здесь и сейчас.       Он не знает, сколько времени так стоял, но когда нашел в себе силы отняться от утешительно порыкивающего Караксеса, тут же взобрался в седло. Без команд, без слов, дракон тут же поднялся в небеса резким, крутым виражом, стремительно взмывая в высоту. У Деймона перехватывало дыхания, волосы били в лицо, а глаза начали слезится от ветра. Но принц лишь ниже пригнулся к телу друга, крепко держась за седло — без цепей, без ремней, это было опасно и рисковано, но Деймон не мог сейчас думать об этом. Он просто смотрел, не отрываясь и почти не моргая вверх, видя перед собой лишь бескрайнее небо.       Несколько часов к ряду принц-изгой просто кружил на Караксесе над островом, над облаками. И когда приземлился обратно во дворе замка, вновь прижался к своему дракону, размеренно, медленно дыша, слушая гул Кровавого Змея, что хотел хотя бы так даровать утешение своему всаднику.       У входа его уже ждал сир Родорик, что смотрел на своего принца встревоженным взглядом.       — Прикажите подготовить корабль, собрать вещи леди Миссарии, трёх опытных стражей и одного мейстера с акушеркой, они скоро отправятся в Лис, — не смотря на стража отдал приказ Деймон. — Так же вызовите сюда драконьего смотрителя — ему надлежит переправить яйцо в Драконье Логово.       И не давая более никаких объяснений, принц ушел. Ему предстоял разговор с Миссарией.

***

      — Мы покидаем Драконий Камень, Деймон? Или ты намерен держать здесь оборону? Я слышала, что этот замок невозможно захватить извне, ведь он построен при помощи древней валирийской магии, — такими вопросами встречала его женщина.       — Ты покидаешь Драконий Камень и отправляешься в Лис. Для тебя подготовят корабль со стражей, мейстером и акушеркой, так что всё будет в порядке, — спокойно отвечает Деймон, не удивляясь даже откуда об этом узнала Миссария. В порыве злости он беспорядочно кинул куда-то письмо, видимо, проворная шлюха его нашла и прочитала.       — Что?.. — она смотрит на него большими, удивлёнными глазами, в явном шоке не может поверить в услышанное. Шлюха, очевидно, рассчитывала на совсем другой итог — мысленно ухмыляется Деймон.       — Ты слышала. Таков приказ моего короля, — холодно отрезает принц, переводя взгляд с женщины на окно.       — И ты так просто откажешься от меня?.. — срывается тихое, почти полу-истеричное с губ Миссарии, но та быстро берёт себя в руки. Действительно, опытная шлюха. — Откажешься от нашего ребёнка? От сына твоей крови, крови дракона, мой принц?..       Этот вопрос заставляет его стиснуть челюсти. Ествественно, он никогда не откажется от своего ребёнка! Да, он… не может, положить тому в колыбель яйцо. Но это не значит, что он не сможет претендовать на взрослого дракона, когда вырастет, как это сделал он. А отобрать взрослого дракона у всадника просто невозможно — того же Вермитора или Вхагар попробуй отбери или запрети.       — Я не оставлю своего ребёнка. Остановишься в Пентосе, после Лиса, у меня там есть влиятельный друг — у тебя будет свой особняк, слуги, я всё организую. Когда родишь — заберу ребёнка, но можешь не волноваться, ты будешь жить в достатке и безопасности до конца своей жизни за то, что подаришь мне дитя. Не надо притворства, что разлука с ребёнком разобьёт тебе сердце, я не в настроении для подобного, — холодно говорит Деймон, озвучивая ей свои планы.       Краем глаза он видит, как успокаивается лицо и паника в глазах Миссарии, как она полностью берёт себя в руки, расслабляется. Да, он был совершенно прав — ребёнок этой шлюхе совершенно не нужен, лишь собственное положение и выгода от него. Что ж, он даст ей всё это, когда она родит ему дитя. Заслужила. Пусть и сама подстроила всё так, пусть специально… но у него будет дитя.       — Что ж, хорошо, мой принц, — кивает она. — Тогда я отправлюсь собирать вещи, поговорю со служанками и акушеркой, чтобы сделать всё для безопасного путешествия.       Миссария покинула покои, пока Деймон продолжал стоять и сжимать в бессильной злобе кулаки, прогоняя в мыслях последние поступки брата. Он не может утверждать наверняка, не было ли это всё влиянием блядского десницы, всё же прошло несколько недель и Визерис, очевидно, не сразу написал ответ, а значит Хайтауэр вполне мог накрутить его брата за это время. И всё же это не особо оправдывало Визериса, который предпочёл брату и будущему племяннику этого пиздолиза.       Обида душила принца изнутри, всё ещё крепко сжимая его горло, но он в любом случае нашел выход — отправит письмо Реджио, попросит того принять в небольшом особняке, которым сам Реджио не пользуется, зато в нём когда-то жил в изгнании Деймон, Миссарию, а взамен пообещает парочку визитов на драконе и услуг. Это поможет укрепить его власть в Пентосе. А после родов заберёт дитя, остановится хоть в том же Пентосе или в других вольных городах… на крайний случай — всегда будет Рунный Камень.       Какие бы отношения у него с Бронзовой Сукой не были, она не посмеет противиться королевскому приказу, как и причинить вред, незаконнорождённому, но принцу. Не лучший и далеко не самый желанный вариант, но на крайний случай — пойдёт, с учётом того, что ни своих земель, ни особых богатств Деймон не имеет, помимо тех, что регулярно отчисляются короной ему, как принцу крови. И то… урезали, в последние лет пять, с подачи Хайтауэра. Впрочем, в последние годы это его не волновало — он жил в Королевской Гавани, получал дополнительное жалованье командующего Городской стражи, что так же являло собой вполне приличную сумму. Однако теперь, когда у него появится свой ребёнок, ему стоит задуматься о том, чтобы получить свой собственный капитал. В идеале — ещё и свой дом, даже если в Эссосе.       Принц покосился на шкатулку, которую успели поставить на место, слуги навели порядок, за время его отсутствия, в которой лежало письмо с намёками от Корлиса. Ступени, война, пламя и кровь… множество пиратских кораблей с богатствами, возможность завоевать себе славу и почёт… но с тяжелым вздохом Деймон отвёл взгляд.       У него скоро будет дитя, на мать его не оставишь, на нянек — тем более. Он не сможет надолго отлучится на войну. Значит, придётся думать над другими вариантами. Возможно, лишь частичное участие на Ступенях?.. Раз в месяц, на неделю-другую, за часть добычи, вполне возможно.       Оставшееся время, пока подбирали подходящий корабль, проверяли его команду, паковали вещи, принц размышлял о будущем, впервые строя чёткие планы, понимая, что его кочевая жизнь принца-изгоя не слишком годится для младенца. Предстояло многое поменять, это даже почти пугало его, но Порочный Принц был уверен в том, что это того стоит.       Конечно, Деймон не питал иллюзий относительно себя в роли отца — едва ли он станет таким же, как Бейлон Храбрый, который был всегда и во всём для него законом и примером для подражания. Лучшим отцом, которого только можно было желать, наибольшей потерей в его жизни. Деймон безумно любил и гордился своим отцом.       Тем, кто не побоялся ударить в морду самого Балериона в первый визит в Драконье Логово, тем, кто седлал саму Вхагар, известную скверным нравом, дракона завоевательницы. Тем, кто был лучшим мужем для принцессы Алиссы, лучшим заботливым отцом для своих сыновей, лучшим помощником сначала своего старшего брата, а после — своего отца-короля. Бейлон Таргариен был лучшим. И стал бы таким же королём за всю историю правления Таргариенов.       Да, в своё время отец не смог защитить его от женитьбы на Бронзовой Суке, говорил что-то о том, что таково решение короля и королевы… что ж, теперь он лучше понимает его. Деймон не смог защитить право на дракона в колыбели для своего дитя, как не смог его оградить от женитьбы отец в своё время. Впрочем, он не сомневался — стань королём отец, а не брат, аннулировал бы он свой неудачный брак очень быстро и никакой Хайтауэр никогда бы не смог запудрить мозг его отцу.       Именно отец всегда был тем, кто учил Деймона тому, что семья — это самое важное, что он всегда должен быть подле брата, его щитом и мечом, его правой рукой. Но даже Бейлон Храбрый мог ошибаться, как ошибся в своём старшем сыне, недооценил влияние пиявок при дворе и на Визериса.       Что ж, может, он и не будет таким, как его отец. Но он попытается стать хотя бы вполовину таким же. И если его ребёнок будет любить его хотя бы вполовину так же сильно, как сам принц любил Бейлона, то этого будет более, чем достаточно.       Одновременно с этим, он старался регулярно проводить время со своим будущим ребёнком. Он был подле Миссарии, клал ладонь ей на живот, пытался почувствовать какие-то шевеления, хотя мейстер Герардис и уверял его, что пока слишком рано и только через пару месяцев… Деймон ненавидел ждать. Он был человеком действия от пяток и до кончиков волос, но тут был бессилен даже он.       В день отплытия, уже стоя на причале, принц встал на одно колено и прижался лбом к животу шлюхи. Там было его дитя, его кровь, которое должно было вскоре увидеть этот мир.       — Я буду ждать тебя, дракончик, и нашей следующей — первой — встречи, — улыбнулся напоследок Деймон, поцеловав лишь слегка выпирающий живот, что показывал, как мал ещё его ребёнок.       Спокойная, довольная Миссария взошла на корабль не оборачиваясь. Но он и не питал никаких иллюзий в отношении этой шлюхи. Всё, что от неё теперь требовалось — это привести в мир его наследника. Корабль только отчалил, но Деймон уже ждал следующей встречи со своим сыном или дочерью. Пара месяцев — и он сможет наконец взять его на руки. И он, улыбаясь, ждёт этого момента, даже если вскоре ему придётся отправится на ненавистный Рунный Камень.

***

      На Рунный камень Деймон не торопился — в конце концов, неделя-другая у него точно есть, а к ненавистной жене принц никогда не торопился. Поэтому сразу две новости настигли его внезапно, когда он наслаждался последними днями в их родовом гнезде.       Когда мейстер Герардис принёс ему письмо с корабля, принц встревожился — ещё было рано, они не должны были прибыть, а значит случилось что-то срочное, раз отправили ворона прямо с корабля, это было слишком опасно и ненадёжно. Оттого небольшой свиток пергамента Деймон разворачивал нахмурившись — ничего хорошего от письма он не ждал.       Так и оказалось. Мейстер, посланный с Миссарией, сообщал о том, что корабль попал в шторм и несмотря на то, что опытная команда моряков смогла безопасно вывести корабль из-под волн, во время качки Миссария неудачно упала, ударившись животом об угол стола в каюте — у неё открылось кровотечение и спасти ребёнка не удалось. Произошел выкидыш.       Бумага выпала из руки, пока принц застыл на месте. У него не будет дракончика. Не будет дочери или сына, которого он бы воспитывал, учил держать меч или кинжал, прививал валирийские обычаи, помог бы претендовать на дракона, взмывать в небеса. У него не будет Бейлона или Алиссы. Дитя Деймона никогда не увидит свет, потому что Визерис приказал отослать шлюху и та потеряла его ребёнка в шторм, потому что дуре не сиделось на месте — она решила встать на ноги во время шторма!       Яростный вопль сотряс Драконий Камень, которому вторил крик Караксеса за окном, пока ярость и боль накрывали Порочного Принца, он вновь разносил свои покои, ломая в них всё, что попадалось под руку. Но слёз не было. Была только ярость и гнев — и на шлюху, которая не выполнила единственное, что от неё требовалось — сберечь его дитя, и на брата из-за которого он лишился первенца. Деймон мечтал сейчас вскочить на дракона, прилететь в Королевскую Гавань и прирезать блядского Хайтауэра из-за которого его слабовольный брат поступал так со своей семьёй!       Последующие несколько дней Деймон провёл в основном в небе, паря над островом и водами верхом на Караксесе, который ощущал состояние своего всадника и всячески пытался утешить, то сочувственно курлыча ему, то яростно ревя, предлагая полететь и сжечь всех, кто вызвал гнев принца. Кровавый Змей всегда был известен своим паршивым нравом, по мнению большинства, и готов вступить в битву за своего всадника. Эта идея казалась Таргариену всё более заманчивой.       А когда прибыл гонец из Королевской Гавани сообщающий о грядущей женитьбе короля на Алисенте Хайтауэр, все разумные мысли вымело из головы Деймона. Визерису было мало приблизить к себе одну пиявку в качестве десницы. Он решил взять такую же ещё и к себе в постель, чтобы замарать их чистую валирийскую кровь! Породить на этот свет Хайтауэров под именем Таргариенов, лишить трона уже не только его, принца-изгоя, но и его племянницу, дочь обожаемой им Эйммы! И это тогда, когда даже траур по его замученной кузине не вышел.       Деймон хохотал над этим письмом, вспоминая лицемерную гадюку Отто, которая, надо же, даже стала ему казаться не такой мерзкой, как её папаша. Даже он повёлся на эту девчонку, что рыдала над смертью Эйммы, поддерживая Рейниру каждую минуту со смерти её матери. Он ведь правда, почти поверил словам Рейниры об этой девке Хайтауэр! А оказалось, что всё было для того, чтобы залезть в королевскую постель. Ну, теперь хотя бы его племянница будет точно знать, что никогда нельзя доверять этим блядским Хайтауэрам.       Как только смолк его хохот, гнев стремительно накрыл принца вновь. Ведь у Визериса, который недавно убил его дитя, теперь родятся новые наследники. Его брат, убив своего племянника, теперь намерен наплодить кучу щенков от шлюхи Отто! Ярость переполнила его до краёв, когда он понимал, что брат решил избавится от племянника ради будущих выблядков Отто, чтобы у них не было соперников с кровью Таргариенов.       В ярости своей он кинулся на посыльного, повалив того на землю, стал избивать его ногами по животу, рёбрам, голове, пока тот кричал. Успокоился принц лишь тогда, когда выместил свой гнев. Все вокруг стояли не шевелясь — знали, что не стоит лезть под горячую руку Таргариена. Человек на полу не шевелился и не подал признаков жизни, даже когда Деймон попинал его носком окровавленного сапога.       — Уберите здесь, — приказывает Деймон, стремительно уходя прочь.       По пути он приказывает собрать людей и вещи, потому что скоро они отправятся на войну. Корлис наверняка смертельно оскорблён решением Визериса. А значит, войне на Ступенях быть.       Настало время напомнить всем девиз его дома — пламя и кровь, как и о том, что в нём, Деймоне Таргариене, кровь так же горяча, как и у всех драконов.