Кто же спасёт меня?

      После обеденного сна пришлось поехать на рынок для выбора подарка Его Высочеству, а также запасти провизии.              — Тебе не кажется, что они слишком короткие? Вообще-то, чем длиннее подол, тем более знатен человек… — с лёгким сомнением замечает Фэн Синь, наблюдая за юношей, что внимательно осматривает мех и ткань на тёплых накидках с капюшонами. — К тому же, обычно такие заказы изготавливаются индивидуально.              — Мы не можем быть уверены, что завтра не придётся снова спасаться бегством, поэтому лучше иметь при себе тёплую накидку, без тяжёлых украшений и подола, который будет тащиться по земле и пачкаться об неё же… — спокойно замечает юноша, пожимая плечами и уже решая, что купит Его Высочеству и родителям. — Вот такого плана принесите мне ещё посмотреть…              — А ведь верно говорит, — хмыкает Му Цин, сложив руки на груди и параллельно наблюдая за солдатами, что погружали в повозки мешки с рисом, целые коробки, наполненные рыбой, овощами и даже мукой.              Для этого их, собственно, сюда и отправили, но Хуа Чэн, похоже, совершенно не думал ни о провизии, ни о солдатах, которые все как один неожиданно пожелали поехать закупаться для своих родных всем необходимым на зиму.              — Мне ещё нужны три накидки чёрного цвета с капюшонами — вот примерно на этих двоих и юношу моего телосложения и возраста, будет у вас такое?              — Можем попробовать найти, молодой господин… — немедленно кивнул мужчина, доставая блокнот и интересуясь: — А для светлых накидок у вас есть необходимые размеры?              — Есть… — вздыхает мечник, всё же подходя ближе, стоило услышать о том, что юноша собрался что-то покупать примерно их размера. — А для кого ты чёрные накидки заказывать собрался?              — Откуда у тебя есть мерки для одежды родителей и Его Высочества? — с лёгким подозрением взглянув на Му Цина, интересуется юноша.              — Уже ведь брали другие портные, и я их запомнил, — закатив глаза, немедленно объяснил брюнет и спустя какое-то время всё-таки обратил взор на продавца. — А теперь можешь ответить на мой вопрос…              — Для вас брать собрался, а то заболеете и будете во дворце нормальные лекарства переводить, — передразнивая мечника, закатил глаза мальчишка и невольно фыркнул от приглушенного смеха Фэн Синя.              — Смотри, какой заботливый! Хунхун-эр, даже не смотри на платки, потом купишь, а то ты и так уже всю казну спустил на тёплые накидки, а нам ещё обувь выбирать!              — Ладно… — недовольно пробурчал мальчишка, переводя взгляд на портного и вздыхая. — А оплачивать следует сразу или когда всё будет готово?              — Что за глупые вопросы? Конечно, как будет готово, так и оплатишь! — фыркнул Му Цин, переводя взгляд на усмехнувшегося лучника и складывая руки на груди. — Ты сам такой же, нечего ржать!              — Чё вякнул? — прорычал мечник, заставляя юношу в алых одеяниях всё-таки отойти в сторону и кивнуть хозяину лавки. Нужно возвращаться домой, а то уже поздно…              Домой… Хуа Чэн даже представить себе не мог, что когда-нибудь пожелает вернуться домой. В место, где его ждут и любят всей душой дорогие люди. С самого порога становилось тепло и светло, стоило увидеть Его Высочество, подойти к нему ближе и, склонив голову на бок, улыбаясь, предложить:              — Ваше Высочество, я так по вам соскучился… Пойдёмте заниматься рисованием?              — Я тоже по тебе ужасно соскучился, Хуа-эр… — мягко хмыкает принц, щёлкая юношу по носику и всё же вздыхая. — Отец поручил пока что мне приглядеть за твоим отрядом… Сейчас сходим проверим, как там наши солдаты, а потом пойдём ложиться спать, уже ведь поздно!              — Тоже хорошая идея, — немедленно кивнул Хунхун-эр, складывая руки за спиной и быстренько следуя за принцем… Вот только приходится невольно приподнять бровь, когда Фэн Синь и Му Цин молча двигаются следом за ними. — А вы спать не собираетесь идти?              — Хунхун-эр, позволь заметить, мы тоже д-друзья принца и тоже хотим провести с ним… Ай! Му Цин, ты какого хера толкаешься?              Хуа Чэн невольно усмехнулся, глядя на покрасневшее лицо бывшего слуги принца, и всё же отошёл от переругивающихся и толкающихся д-друзей подальше, стоило Его Высочеству обернуться на них и вздохнуть:              — Фэн Синь, Му Цин, можете начинать игру в слова… Я вас предупреждал!              Вот только казалось, что Его Высочество с недавнего времени что-то мучает… Хунхун-эр просто не мог не заметить, как Его Высочество внимательнее стал к нему относиться то в беседах с Куан Ю, то с родителями, словно желал что-то спросить и никак не осмеливался. От мыслей о том, что в голове принца могут быть какие-то подозрения на его счёт, даже дурно иногда становилось…              — Хунхун-эр, как всё прошло? Му Цин, Фэн Синь, я не слышу начала игры…              — Ваше Высочество… — устало вздохнул лучник, потирая ушибленное ребро. — Он же первым толкаться стал!              — А ты передразниваться… — рыкнул Му Цин, однако потёр шею и всё же бросил взгляд на Хуа Чэна. — Он тоже, кстати, с нами огрызался!              — Сейчас Хуа-эр шёл вполне себе спокойно и никого из вас не трогал! — приподняв брови со слабой улыбкой заметил Се Лянь, пусть и понимал, что под самый вечер голова уже ни у кого не соображает. — Ещё раз увижу, как вы пихаетесь, будете полчаса в идиомы играть!              Юноша, облачённый в алые одеяния, просто не смог сдержать тихого смешка от выражений на лицах двоих слуг Его Высочества и всё же по приходу в казарму не мог не поразиться, сколько их людей оказались лежачими на животах и с перевязанными спинами. Неужто их солдаты и вправду накосячили, а когда дело дошло до выяснений обстоятельств и выяснений, кто прав, просто распустили руки?              — В-Ваше Высочество?! — едва ли не хором поинтересовались солдаты, а большинство немедленно вскочили с постели и выпрямились по струнке…              — Наказанные тоже поднимаются… — спокойно сообщил Его Высочество, кажется, полностью потеряв нотки тепла из своего голоса. — На данный момент хочу сообщить, что я буду командиром вашего отряда, и на случай, если вы продолжите устраивать подобные разборки между собой и тем более ссориться с солдатами Юнань, наказывать вас также придётся мне. А теперь честно признайтесь, кто уходил с поста при дежурстве на воротах в город?              — В-ваше Высочество, это всё наговор! Эти идиоты сами не понимают, что несут… Может, те люди Сяньлэ, которых не было в списках, прибыли в столицу намного раньше?! — воскликнул один из наказанных солдат. — Наши солдаты никогда не посмели бы отлучаться вместе от ворот на долгое время, мы вдвоём дежурим и если кому-то нужно отойти всегда останется второй!              — Расследование будут проводить ваши генералы, которые обо всём и узнают… — вздохнул Наследный принц Сяньлэ… Вот только было бы гораздо легче, если бы солдаты сами признались, и получившим ранения генералам не приходилось подобно обычным солдатам вести расследование и устанавливать вину каждого солдата. — Честно признайтесь, кто поступал подобным образом… Обещаю, что на первый раз отец вас простит и не станет наказывать слишком сильно.              Опять же никакой реакции… Хунхун-эр поднял вопросительный взгляд на принца и всё же не посмел что-либо предполагать, всё и правда было не сильно понятно…              — Подравшиеся с вами солдаты из других отрядов где сейчас находятся?              — В соседнем корпусе… — доложил тот же самый громкоголосый юноша, и принц слабо кивнул.              — Что ж… Завтра подъем у вас во сколько?              — В шесть тридцать, как положено Ваше Высочество…              Хунхун-эр невольно прикрыл глаз и тяжело вздохнул, однако мигом выпрямился, стоило услышать смешок принца рядом.              — Я подойду ближе к девяти… Только не натворите ничего за это время, пожалуйста… — потирая точку между бровей, попросил Се Лянь. — Надеюсь, что мне будет приятно поработать с вами до того момента, пока ваш генерал не вернётся в строй.              — Умереть за наследного принца в бою — высочайшая честь для каждого воина Сяньлэ! — немедленно выкрикнули хором солдаты, выпрямившись и заставляя Наследного принца грустно улыбнуться от горечи, появившейся во рту.              «Умереть за тебя в бою — высочайшая честь для меня» — неожиданное воспоминание пронзило принца до лёгкой дрожи в теле и понимания… Он слышал уже подобную фразу в день призраков! Когда купил разукрашенный фонарик и встретил нагловатого, но почтительного по отношению к нему призрака, отказавшегося покидать этот мир из-за любимого человека.              — Для начала научитесь видеть высочайшую честь в достойном поведении… — всё же вздохнул принц, переводя взгляд на громкоголосого солдата: — Как твоё имя?              — Мо Ин, Ваше Высочество… — мигом склонившись со сложенными перед грудью руками, ответствовал юноша.              — Замечательно, с тебя и спрошу, если кто-то что-то натворит или опоздает на завтрак… — кивнул принц. — Всем спокойной ночи…              Вот только стоило им выйти из казармы, как Фэн Синь неожиданно громко похлопал Хуа Чэна по спине.              — Эй, ты чего? Плохо что ли? Ваше Высочество, он побледнел совсем…              — Я вспомнил, что кое-что сделать забыл… Ваше Высочество, позвольте…              — Что ты сделать забыл? Всё в порядке? — осторожно поинтересовался Се Лянь, оборачиваясь на юношу, что и вправду выглядел как-то неважно…              Сгорбившийся, смотрящий перед собой как-то рассеянно и похоже даже не собирающийся взглянуть на своего наставника… Ему Хунхун-эр точно не смог бы солгать, глядя в глаза, что с ним всё хорошо и беспокоиться не о чем.              — Постой… — мягко попросил Се Лянь, подходя ближе и касаясь раскрытой ладонью крепкой груди. — Опять истощение себе заработал? Где болит?              — Ваше Высочество, всё хорошо, правда… — покачал головой Хуа Чэн, однако вздрогнул, когда палец принца коснулся подбородка и заставил поднять взгляд на него. Выглядел Его Высочество немного озадаченным, но, кажется, во взгляде не было ни понимания, ни отвращения, ни ненависти, которую планировал увидеть Хунхун-эр.              Неужели Его Высочество ни о чём не догадался?              — Я же вижу, что нехорошо! Опять истощение заработал? Хунхун-эр, ещё раз будешь в пустую тратить духовные силы на лечение наших солдат, буду наказывать! Ты же сам видишь, что пока что плохо выходит с контролем… — с тяжёлым вздохом сообщил Наследный принц, потирая точку между бровей. — Сейчас же пойдём в комнату, ляжешь на иголки и на массаж…              — Простите… — едва слышно выдохнул Хуа Чэн, понимая… Его Высочество не то, чтобы был серьёзен в намерении наказать, но волнение во взгляде своего Бога удавалось разглядеть довольно отчётливо. — Вы правы, немного увлёкся, должно быть…              — Всё хорошо, — вздохнул Се Лянь, покачав головой и приобнимая его за плечи. — Просто солдаты в любом случае пойдут на поправку, а вот у тебя могут начаться проблемы от частых истощений духовных сил!              — Ты давай аккуратнее… Свалишься с переутомлением, и тебя даже Бог Войны не спасёт от методов лечения Советника!              — Я спасу себя сам и выкину его из окна… — фыркнул юноша, направляясь вместе с принцем в сторону дворца и всё же чувствуя некоторое облегчение от мысли о том, что Его Высочество не догадался о истинном положении дел.              По крайней мере, при подготовке ко сну и проведении оздоровительных процедур Его Высочество и слова не сказал по поводу высказанной солдатами фразы и лишь выглядел немного более задумчивым, чем обычно…              — Ложись спать, массаж сделаю через полчаса… — мягко сообщил Наследный принц Сяньлэ, решая немного прибраться в комнате и замечая, как юноша беспрекословно прикрыл свой единственный глаз. Хунхун-эр в самом деле выглядел очаровательно, даже лёжа под иголками и с растрёпанными волосами на голове.              — Ваше Высочество, пожалуйста, простите меня… — едва слышно вздохнул Хуа Чэн.              — Не извиняйся, мне не составит труда помочь тебе вылечиться, но даже все солдаты мира не стоят того, чтобы ты плохо себя чувствовал и жертвовал своим здоровьем… — мягко вздохнул Се Лянь, всё же подходя ближе и касаясь тёплыми губами макушки юноши. — Я ведь говорил тебе о том, что никогда не смогу на тебя разозлиться, так что всё в порядке. Но будь мой драгоценный последователь немного аккуратнее и смог бы сейчас посидеть за рисованием или вырезанием из дерева, а не лежать под страшненькими иголочками…              — Когда иглоукалывание делает Его Высочество — это совершенно не страшно!              — Послушай, хочешь на пару дней отложим тренировки? — неожиданно интересуется бывший Бог войны в короне из цветов, однако…              — Ваше Высочество, пожалуйста, не надо откладывать тренировки… — поднимая на принца испуганный взгляд, просит Хуа Чэн. — Я должен тренироваться, чтобы иметь возможность защищать Вас! А до завтра мне обязательно станет лучше…              — Хунхун-эр, а если на нас кто-то нападёт, а ты будешь уставший? Тоже нехорошо получится… — тяжело вздохнул принц, пусть и не смог сдержать лёгкой улыбки при взгляде на юношу.              — Уверен, что сокращение часов по менее важным предметам помогут мне не уставать столь сильно… — хмыкает Хунхун-эр, кажется поняв, что Его Высочество уже отказался от данной идеи. — Ваше Высочество, а чего вам больше всего не хватало, когда пришлось бежать после захвата власти мятежниками Юнани?              Се Лянь осторожно присаживается рядом, доставая из рукава деревянную фигурку, и пожимает плечами…              — До падения Сяньлэ у меня была огромная коллекция драгоценных, редчайших мечей, которые во время переворота было решено первыми забрать с собой… Вместе с драгоценностями и частью одежд, которые очень быстро пришли в негодность или из-за своей непрактичности, или из-за своего броского вида, привлекающего лишнее внимание. Коллекция мечей оказалась отдана в ломбарды или в качестве взяток, чтобы нас не сдавали солдатам Юнань, впрочем, так же, как и драгоценности… Всего, должно быть, хватало, кроме безопасности и лекарств, когда отец серьёзно заболел, — вздыхает принц, пожимая плечами и принимаясь избавлять юношу от тонких иголочек. – Я в самом деле был неправ, когда попытался ограбить человека и, должно быть, до сих пор в глубине души сильно презираю себя за это… Мне неизвестно, откуда взялось такое уважение в твоих глазах и уж тем более не понятно, как родители простили мне всё случившееся.              — Ваше Высочество, для меня вы в беспредельном великолепии — это вы… И упавший в грязь тоже вы, главное здесь «вы», а не какой «вы», — мягко заметил Хуа Чэн, встречаясь взглядом с принцем и чувствуя, как перехватывает дыхание, когда на чувственных, изящных губах появляется печальная улыбка. — Не существует во всех трех мирах людей, не совершавших ошибок, и думаю, что ваши родители должны гордиться ребёнком, который ради их выживания пошёл на преступление…              — Отец скорее бы погиб, чем пошёл на такое… — невольно хмыкает принц и видит, как юноша изящно выгибает бровь.              — Но всё же, когда вы серьёзно заболели, отец решился поступиться своими принципами довольно быстро… — замечает юноша, пожимая плечами, когда на кожу капают парочку капель прохладного масла. — Должно быть, государя никто кроме его родителей не смел отчитывать так, как я тогда… А меня ещё и сыном признали, после этого!              — Хунхун-эр, только при отце такого не говори… — мягко посмеивается Се Лянь, пусть мысленно и не может не согласиться с юношей. Если так задуматься, отец также совершил немало ошибок и, должно быть, до сих пор винит себя. — Я не виню его ни в чём…              — Вот и отец ни в чём вас не винит! Не ругайте себя за то, что нельзя исправить или изменить, Вы самый прекрасный человек на свете и заслуживаете всего самого наилучшего в этом мире! — без капли сомнения заявил юный последователь, довольно улыбнувшись и всё же жмурясь, когда тёплые пальцы принимаются разминать шею.              — Хунхун-эр, прекрати меня смущать, уши скоро загорятся… — посмеивается Се Лянь, пусть и правда не может сдержать лёгкости в душе от столь очаровательных слов…              — Я не смущаю! Говорю лишь правду и ничего кроме правды! — посмеивается юноша, пожимая плечами и шумно вдыхая носом воздух, стоит горячим пальцам коснуться талии.              — Я очень рад иметь такого честного, верного и очаровательного последователя, — мягко вздыхает принц, опускаясь к макушке юноши и оставляя мягкий поцелуй на влажных волосах.              — Теперь, видимо, вы решили меня смутить! — посмеивается мальчишка, сверкая чёрным глазом и слыша смешок принца:              — А моего Хуа-эра так легко смутить? Буду знать…              Хунхун-эр в самом деле шутил, однако стоило услышать такой ласковый и заботливый голос Его Высочества, как всё внутри переворачивалось от смущения. Ещё и это сравнение с цветком… Разве можно было сравнивать столь уродливое создание, как он, с чем-то столь прекрасным?              — Завтра нужно будет позаниматься арифметикой, чтобы в самом деле не отставать от других предметов, и каллиграфией, а потом вечером потренироваться, если силы останутся… — мягко вздыхает принц, невольно замечая задумчивый взгляд юноши и вздыхая. — Расслабься… Я не собираюсь сильно гонять тебя по этим предметам, но отец всё-таки желает, чтобы ты учился… Пару десятков примеров, думаю, будет достаточно, чтобы усвоить первые несколько глав, поэтому просто решишь их и, если что, у нас будет доказательства того, что ты занимался. Примеры по арифметике и каллиграфии уже готовы…              — Я не против учиться, — заметил юноша, прикрыв свой единственный глаз. — Особенно вместе с вами, просто тренировки мне нравятся немного больше…              — Я понимаю… Тоже обожал тренировки с мечом и предпочитал их другим предметам, — мягко хмыкнул принц, замечая, что юноша уже даже особо не зажимается при массаже. — Странно, Советник сегодня не приходил вечером для проведения целебных процедур… Не знаешь, как там Лин Мэй?              — Куан Ю за ней приглядывает, всё хорошо, вроде как… Им нужно дать немного времени передохнуть от посторонних людей, завтра схожу осмотреть её и заодно подарю специальных целебных трав, которые должны ускорить исцеление и предотвратить нежелательную беременность, если они с Куан Ю решат своих детей завести сразу после всего этого.              Се Лянь с удивлением приподнял брови и тут же почувствовал, как щеки опалило жаром…              — Я не думаю, что они в принципе смогут спать друг с другом после всего, что случилось… Она ж наверняка будет дико бояться.              — Дико бояться Куан Ю? Вы его видели? Там скорее его будет трясти от страха, чтобы всё прошло хорошо, а Лин Мэй насмеётся вдоволь. Так и представляю: Сначала масло? Или сначала успокаивающий чай? А может, отложим на полгода, пока ты до конца не восстановишься?              — Это ведь очень мило… — невольно улыбается принц и видит довольный смешок мальчишки.              — Вот-вот, чего ей тогда бояться? Но всё же ближайшее время лучше не планировать детей после столь тяжёлого отравления.              — А травы не нанесут вред? Они ведь почему-то предотвращают беременность, — замечает принц с тяжестью на сердце.              — Не должны нанести вред, если пить в правильном количестве… Может в принципе лучше самому заваривать и давать ей их пить? А то у неё с расчётом правильных доз явные проблемы…              — Может, она понимала, что возможно при передозировке умереть, и решила так и себя наказать… — вздохнул принц, даже боясь задумываться о том, что было бы, окажись он на месте девушки.              — Я тоже об этом думал, но в конце концов жизнь на этом не заканчивается… Пройдёт год, два, три и всё забудется, нарожает ещё столько детей, сколько пожелают, главное, чтобы нам с вами спать не мешали…              — Хунхун-эр, — посмеивается принц. — Так приглашай к нам на занятия Куан Ю, ему тоже необходимо учиться! И тебе будет веселее!              — При нём нельзя будет у вас на коленях полежать… — недовольно пробурчал мальчишка, вызывая у принца весёлый смешок.              — Вечером можешь лежать на мне сколько пожелаешь, а так тебе нужно много учиться! Но для него я придумаю отдельные примеры по арифметике.              — Ещё и списывать нельзя… Безобразие, лисята так хотели хоть где-то выгоду получить, — вздыхает мальчишка.              — Хунхун-эр, не прекратишь меня смешить — живот разболится и придётся мне отвары пить! — мягко пожурил Сяньлэ, заканчивая с массажем и оставляя юношу, чтобы масло на коже впиталось. — Полежи так какое-то время… Накрываться ничем не нужно, пусть впитывается. Тем более сейчас лисята закрывают глазки и укладываются спать!              — Слушаюсь! — посмеивается юноша, крепко зажмурившись. — Спокойной ночи, Ваше Высочество…              — Спокойной ночи, Хунхун-эр… — улыбаясь, мягко желает Наследный принц, и Хунхун-эр чувствует, как на плечи опускается приятная ткань верхних одежд.              Се Ляню в самом деле хотелось хоть как-то позаботиться о мальчишке, которого сегодня едва не наказали за грубые слова… Он не позволит… Никому не позволит трогать ни Хунхун-эра, ни своих родителей, ни друзей! Даже если ради этого придётся поступиться своими принципами и честью, которой, впрочем, у него и не осталось после столкновения с Безликим Баем.              Се Лянь осторожно опускается рядом и, к своему удивлению, чувствует, как Жое соскальзывает с руки и скрывается где-то под кроватью. Ладно уж… Со своим духовным оружием можно будет разобраться и попозже, а сейчас главное уделить должное внимание тренировкам Хунхун-эра…              Вот только нормально уснуть так и не получается… Стоит только немного задремать, как в темноте слышится тихое, прерывистое бормотание, и Се Лянь чувствует, как его плеча сквозь одежды касается горячий лоб юноши, отчего открыть глаза приходится достаточно быстро…              Хуа Чэн выглядел совсем бледным, чёрные длинные волосы беспорядочно разметались по лицу и подушке, а не скрытый повязкой глаз был сильно зажмурен, словно в болезненном приступе, а ещё он и правда горел, словно от лихорадки!              — Ваше Высочество, поверьте мне… Я никогда Вас не покину! — едва слышный, жалобный и при этом полный мольбы голос заставляет что-то щёлкнуть в голове.              — Хунхун-эр? — принц даже осторожно касается плеча юноши, как мигом замирает… Умереть за него в бою?              «Умереть за Вас в бою — величайшая честь для любого солдата Сяньлэ» — тот призрачный огонёк, купленный в фонарике на праздник призраков! Неужто это в самом деле был Хунхун-эр?!              — Тише, не надо за меня умирать! — мягко шепчет Се Лянь, надеясь таким образом всё-таки достучаться до сознания сонного мальчишки, когда тот с силой сжимает край одеяла и утыкается носом в подушку.              — Ваше Высочество…              — Что такое? — Наследный принц мягко касается тонких плеч и в самом деле не может понять, что происходит?! Может, он при иглоукалывании куда-то ни туда нажал, а юноша подхватил жар?! Но разве демоны могут болеть, как обычные люди?!              — Вы самый прекрасный человек на свете и Божество тоже…              — Я знаю, Хунхун-эр, ты мне уже об этом говорил… — напоминает Се Лянь, всё-таки немного расслабляясь, когда юноша ослабляет хватку на ткани и едва слышно шепчет:              — И ещё буду говорить, потому что вы мне не верите… — недовольно бурчит Хуа Чэн, вот только в следующий момент тихое всхлипывание заставляет сердце разорваться от боли. — Я всей душой люблю Вас… Пожалуйста, не желайте себе смерти… Вы самый прекрасный Бог Войны, и когда-нибудь все, кто вас обидел, понесут за это полную ответственность. Только позвольте мне служить Вам…              Се Лянь невольно замер, распахнув глаза и совершенно не понимая, что происходит. Неужто Хунхун-эр настолько сильно бредит? Вот только он, и будучи в состоянии призрачного огонька, говорил о человеке, которого любит настолько, что не желает покидать этот мир, и когда принц заметил, что если его любимый человек узнает об этом, то расстроится, Хуа Чэн совершенно легко ответил, что в таком случае просто не позволит ему узнать о том, что остался ради него в этом мире…              Вот только как же так… Неужели настолько прекрасный юноша, как Хунхун-эр не мог найти себе в предметы воздыхания кого-нибудь получше? Се Лянь был свергнутым Богом Войны, принцем, который решился пойти на грабёж, а после ещё и оказался несколько раз лишён чести чудовищем, от имени которого содрогались все три мира?              — Я никогда не посмею сделать Вам больно и никогда не позволю себе больше, чем дозволяют себе последователи своих Божеств, только не нужно думать о смерти… Вы единственный, кто у меня есть… — едва слышный шёпот в этот раз заставляет всё-таки крупно вздрогнуть и осознать…              Нужно срочно позвать Советника! Если у Хунхун-эра лихорадка и он чем-то болен, то разве может принц сейчас просто сидеть на месте?! Вид юного последователя, едва не плачущего в подушку, вызывал дикий ужас… Вот только Советник совершенно не оценил волнений принца в третьем часу ночи, но и ослушаться приказа никак не мог!              — Его никакие демоны не кусали, не царапали, когда вы ходили на охоту? — грубо переворачивая юношу на спину и сдирая с него одеяло, поинтересовался Мэй Наньцин.              — Я не знаю… Но укусов на нём не видел, — осторожно замечает принц, невольно переводя взгляд на ноги чуть выше лодыжек и приподнимая края штанов. — Он бы мне сказал, должно быть…              — Тогда пусть просто отлежаться попробует… Ваше Высочество, позволю Вам напомнить, что я не являюсь лекарем призраков и демонов! — спокойно заметил мужчина, касаясь груди юноши и замечая: — Так небольшое истощение магических сил, но вряд ли оно могло вызвать лихорадку…              — Советник, Хунхун-эр бредит… Может, есть какой-нибудь способ хотя бы немного помочь ему? Я не мог напортачить с иглоукалыванием, отчего у него поднялась температура?              — Ваше Высочество, вы были лучшим учеником нашего храма… Это исключено, я скорее поверю, что этот маленький демон где-то простудиться успел, чем в то, что в его состоянии виноваты вы… Можете ремень между зубов ему поставить, если вам его бред мешает… — Мэй Наньцин невольно поморщился от вида возмущённого взгляда принца и отмахнулся. — Или просто ложитесь спать в другую комнату…              — Советник… — едва слышно пробормотал принц, смотря вслед своему наставнику, что направился на выход из комнаты и захлопнул за собой дверь: — Если бы у вас был близкий человек, ему бы оставалось только посочувствовать!              Было довольно обидно слышать от наставника подобные вещи… Особенно по отношению к Хунхун-эру. Пусть принц и не исключал возможности того, что Мэй Наньцин в самом деле мог ничего не знать о методах лечения призраков, разве можно так грубо обращаться с этим юношей?              — Ваше Высочество… — тихий, обречённый шёпот заставляет вздрогнуть, и всё же Хунхун-эр по-прежнему крепко спит, сжимая в изящных пальцах одеяло и всхлипывая столь отчаянно, что принцу было в самом деле дурно.              — Хунхун-эр, всё хорошо, я рядом… — мягко отзывается Се Лянь, присаживаясь на край кровати и поглаживая юношу по чёрным волосам. — И умирать я больше не хочу, только выздоравливай поскорее…              А что бы ответил Наследный принц, если бы Хуа Чэн в самом деле решил ему обо всём признаться? Смог бы Се Лянь отказаться от своего пути самосовершенствования или от одного из очень важных его аспектов в пользу отношений с этим чудесным юношей? Должно быть, смог бы… Но всё же Хунхун-эр был совсем ещё юным и мог ещё тысячу раз передумать, когда окончательно осознает, что Се Лянь уже совсем не тот Бог Войны в короне из цветов, который спас его… Вот только почему же от подобных мыслей больно настолько, что аж начинает тошнить?              Хуа Чэн был верным, заботливым, сообразительным юношей с прекрасным будущим, и Наследному принцу стоило всё же удавить свой эгоизм и не позволить тому испортить жизнь мальчишке.              — Хунхун-эр, пожалуйста, поправляйся скорее… — выдохнул Наследный принц, касаясь горячего лба своей ладонью и поглядывая на подставку для иголок.