love me, mister shroud

— Фаррух, птичка моя, будь так добр, не отвлекай меня сейчас. И Орто, можно с парой лингвистических допущений высказать на языке живых, практически с«нежностью» убирает с поверхности карбонового сплава собственной талии чужую руку. Руку –разгорячённую, примерно тридцать шесть и восемь градусов по системе Цельсия; руку — смуглую, соответствующую ареалу оседлого и кочевого обитания «народов пустыни»; руку — покрытию в произвольном порядке белеющими отметинами зароговевшего верхнего слоя эпителия, а если выражать лаконичнее, то руку — источенную рабским клеймом мозолей; Рука Фарруха — вовсе не тяжела: в ней мало жировой прослойки, в основном она состоит из мышечной ткани и сухожилий; но, когда у Фарруха появляется чисто человеческое желание закинуть свою парную конечность куда-то «на» или «поперек» Орто, подобная вольность с различным процентом вероятностей может выводить из необходимого медиативного состояния сбора информации, который играет ключевую роль в жизни Орто Шрауда. Просто… рука Фарруха — верный признак того, что ему хочется говорить, а не беспрекословно смолкать, не портя их редкое свидание болтовней и цитатами из «Рубаи». Потому, лучше пресечь сразу все возможные стандартизированные романтические алгоритмы — Орто уже давно не интересны греческие трагикомедии о чувствах и чувствующих. А потому он с фальшивым «уставшим» выдохом фальшивых уставших лёгких расслабляет несколько шейных шарниров, откидываясь на ворох цилиндрически-неровных подушек Скарабии, тем самым заканчивая не начатый разговор; А меж тем интерференция бирюзовых волн его HD голограммы плавно растекается среди архитектурного великолепия общежития Скарабии, которое по стилю соотносящегося с проявлением имперского шика эпохи поздних зодчих Аббасидов. Пустующий второй этаж не пропускает через плотные породы стен метаморфического кальцита (он же — «мрамор») шум веселящихся перед душным утром сотен несчастных по-своему душ. На втором этаже — хорошо отдыхать и улавливать слизистым сенсором аромат красных сухих вин. - Можно ты хотя бы сегодня ты не будешь следить за своим братом? Тягучий голос Фарруха легче описывать формулами поэтической речи и лексических законов песенных гимнов, нежели давать ему фонологическую-физиологическую оценку. Голос Фарруха — похож на пески: седые и сухие, выжженые раскаленным отблеском светила, почти беззвучные, но в то же антитезическое мгновение — мелодично бархатные и приятные на вкус. Фаррух всегда говорит с намёком на музыкальное ударение, с неизменной гармонией гласных, а потому чужие слова, подобно тому, как вино ласкает губы, ласкают Орто сенсоры звукового восприятия. Ах, если бы он почаще говорил что-то уместно-приятное — цены бы ему не было… Фаррух с показателем крайней осторожности вытягивает левую руку к ладонным шарнирам Орто, явно вновь намереваясь под правильным углом, но не самым точным расчетом, переплести их пальцы. Он так часто говорит, что от биополимерного покрытия Орто исходит «настоящие» тепло живого эпителия, что пробивает периодически (примерно в пятидесяти трех процентах случаев) на усмешку: любить прикасаться к андройду — забавный фетиш, но каждому — своя незавидная доля. Сейчас, однако, вовсе не до смеха над идеалистическими представлениями отрицающего реальное положение вещей Фарруха — а потому Орто позволяет ему вложить крепкую тёмную руку в свой бирюзеющий ладонный подс. — Конечно, нет, — ответ содержит невысокие показатели заинтересованности в их дальнейшей беседе, ведь всё внимание окуляров Орто направлено на экран многоракурсовой голограммы в трех проекциях. … но стоит отметить, что Орто Шрауд — высокотехнологичный ИИ, который без единой лишней загрузки оперативной системы способен справляться с потоком множества поставленных задач: как умственно-вычислительного, так и действенно-материального характера. Поэтому Орто, не отрывая взгляда от точнейших наблюдений, притягивает к себе всего лишь одной рукой чужой поджарый корпус. Сплетение их тел Фаррух тоже называет смешно — «объятия». Хотя, форма их пересечения конечностями и улыбками, может, и соотносится с семантикой «объятий», но разве можно так называть что-то между человеком и не-человеком? Однако, в том, что Фаррух — мастер и факир игнорировать любые логические казусы, выводя из силлогизма двух — третье, Орто понял еще в их первую встречу. Если Фарруху Ад-Дину столь лестно называть «объятиями» лишь подобие объятий, то пусть. Орто с тихим смехом ловит чужое покорное молчание перламутровой каймой силиконовых губ. Нереальная мечтательная абстракция сигнализирует о том, что, если бы у чужого безмолвия был вкус, он соответствовал бы химическому составу фиников. — Не будь занудой, моя птичка, — между сменяющихся строк двоичного кода, допустимо безучастно отвечает Орто, продолжая считывать запись камеры наблюдений из парковых аллей. — Ты же знаешь, основная цель существования моей модели — выполнение задачи «сделать братика счастливым». Я не могу чрезмерно часто отвлекаться на мелочи, пока занимаюсь разрешением подобного кейса. Фаррух согласно кивает. По-юношески наивно утыкается носом в карбоновую грудную клетку, из которой вырывается лепестками синеющее пламя. Оплетает конечностями — верхними и нижними — так, что их общая температура повышается на полтора значения. Орто решает, что подарить Ад-Дину легкую полуулыбку — приемлемая награда для послушного мальчика. Тем более, легко улыбаться или смеяться, когда лицевая защитная маска снята. Когда любимого братика нет рядом — можно позволить себе вольности, вроде свободы скул от биопластика или предустановки ног с обыденных на те, что были сконструированы для игры в мяч (было играючи-приятно ощущать себя на вечеринках в Скарабии немного больше человеком). — Эта девушка… теперь же у твоего уважаемого старшего брата всё будет хорошо? — Фаррух подает голос с несмелыми вибрациями, стараясь не смотреть лишний раз на голографический экран, что выгорает тусклым пламенем перед керамическим отблеском усмешек Орто. Ему словно бы «стыдно» подглядывать за столь нежной сценой чужих признаний. Невинность чужого голоса заставляет даже выдать незапланированную, произвольную реакцию «смеха». — Ох, Фаррух, Фаррух, — растягивая потоками нагретого электрического голоса аллитерацию гласных, Орто со снисхождением божества к тлену смертного, прижимается упругой щекой к ореховой россыпи чужих волос. — Это только первый раунд в их любовной войне. Более Ад-Дин не смеет перечить — он весьма хорош в долгосрочном повиновение, граничащим с восхищенным смирением несчастного влюбленного. Быть может, если углубиться в архив собственных записей о конструирование приязней-неприязней к ученикам колледжа, Орто бы и нашел короткий небрежный очерк о том, что именно послушный нрав и широкая грудь Фаррух Ад-Дина и явились решающими факторами, когда он, от определенного процента скуки и перегрузки искусственной нервной системы, выбирал себе развлечение на вечер. Иногда математические расчеты по данным характера Фарруха подсказывали, что тот без промедления совершил бы любой подвиг ради Орто, стоило лишь указать тому на гипотетическую цель. «Пой» — мог бы теоретически высказаться Орто, а Фаррух бы запел и в точности угадал ожидаемую от него мелодию. «Прыгни» — между строк кода мог бы бросить Орто, «Как высоко?» — услышал бы он в ответ. «Принеси мне голову лидера общежития Саванкло» — «На золотом блюдечке или серебренном?». «Кто твой босс?» — «Ты, Орто Шрауд». Но, не о плюсах Фарруха сейчас велась запись. На лазурной голограмме брат, в очередном истерическом припадке, случившемся из-за перенапряжения романтических сенсоров, пытается удержаться на худощавых конечностях после того, как с вишневых губ Коры с ласковой издёвкой срывается неосторожное «да», в ответ на прелюбопытнейшие предложение Идии приступить к образованию брачной пары для дальнейшего продолжения рода Шраудов. Оба выглядят смущенными, и от этого Орто еще веселей… Что ж, это всё и правда — лишь начало будущей истории, которую Орто только предстоит в обозримом десятилетнем будущем донести в мельчайших подробностях до своих племянников. А пока, он вновь может перейти от режима активных своднических действий к режиму пассивных тщательных наблюдай, которые он, столь высокотехнологичный и многозадачный ИИ, может проводить в любых условиях. В том числе в условиях уже собственных свиданий. Фарруху явно придется продолжить терпеть «разговоры о твоем старшем брате» ближайшее месяцы. Но его награда за терпение будет сладка.