Вопреки импринтингу

      Тридцать семь

      Что такое любовь двух людей в разрезе целой жизни? Это может быть всего лишь короткая вспышка, яркий миг. А может быть крепкое и всеобъемлющее чувство.       В случае Ланселя и Армана это был случайный миг, который перерос в целую жизнь нежности и счастья. И в чудесный летний день они венчались в маленькой церквушке на вершине меловых скал.       Разряженные гости стекались в собор. Тут и там слышались сплетни:       — Вы видели, он пришли вместе!       — И не говорите, какая безвкусная шляпка.       — Какой стыд, опять с новым ухажёром.       Ноэль уже не помнил, когда последний раз был здесь. Наверное, прошло столько же лет, сколько со смерти папы Мэри. Выходит, больше пятнадцати. И почему он не заходил? Белые своды, устремлённые ввысь, так расслабляли взгляд от ряби вокруг, а тишина приносила покой и умиротворение в душу. Здесь можно было остаться со своими мыслями наедине и отдохнуть от всей суеты снаружи.       Хотя последнего в жизни Ноэля стало меньше. Дела в мастерской шли великолепно, он расширился и надстроил второй этаж – офис, нанял секретаря и бухгалтера, а также ещё пару рабочих рук. Ноэль сам лично руководил всеми поставками материалов и деталей для кораблей, а также лично согласовывал и утверждал чертежи. Если раньше ему требовался специалист, то теперь этим всем он занимался сам. Его жизнь текла мирно и размеренно. Он перестал спиртное, бросил курить и уже несколько лет вёл аскетичную жизнь. Теперь у него была короткая стрижка и добавилось пару новых морщин на лбу и в уголках глаз. Но, несмотря на порог сорокалетия, он оставался всё таким же подтянутым и загорелым.       — Так нам сюда, — сказал Элис и прошмыгнул между деревянных скамей.       — Извините, извините, — раскланивался Сезар, проходя мимо других гостей.       В последние несколько лет он набрал пару лишних килограмм, да и возраст придавал неуклюжести. По такому светлому поводу чета Сорели принарядились. Элис надел лёгкий оливковый костюм и уложил волосы, а Сезар – белую рубаху и брюки с подтяжками. Пиджаки старый альфа не признавал, а вот причесать свои три волосинки и покрутить усы он был горазд. Ноэль же выбрал простой выходной костюм тёмно-серого цвета.       Альфа вместе с родителями занял своё место и стал разглядывать всех гостей. Он сразу выцепил тёмную макушку среди остальных. Мэри… Спустя столько лет сердце всё ещё болезненно сжималось. Но это были уже не те вспыльчивые и страстные чувства, а лишь тихая грусть. Они не разговаривали лет пять.       После того, как Ноэль встретил Армана, прошёл ещё год, и Мэри продал родительский дом. Никто этого не ожидал, все думали, что омега смерился со своей судьбой и больше не будет никуда рваться, но… Все эти годы, работая в баре, Мэри откладывал средства. В конце концов, вместе с накопленным и деньгами от продажи дома, он вернулся в Париж, восстановился в академии и в возрасте тридцати четырёх лет закончил её. Конечно, разговоров о том, что он будет работать в театре в составе действуешь труппы, уже не шло. Несмотря на все таланты Мэри, были другие, более талантливые, а главное, омеги моложе него. Поэтому Мэри устроился в городе в балетную школу и стал преподавать. А ещё полгода назад в Этрете открылась первая Школа Искусств, которая готовила местных ребятишек к поступлению в высшие учебные заведения. И Мэри вернулся. Вернулся и возглавил отделение Классического балета. Все притихали, когда он шёл по коридору своей плывущей походкой, безупречный, утончённый, с лёгким макияжем и стрижкой каре. Удивительным образом, но годы шли Мэри Линдерману и добавляли только шарма.       Вот все собрались, и кюре призвал к тишине. В солнечном свете, который пробивался через окно розу, священник в белой праздничной сутане начал свою проповедь. Стоит ли сказать, что кюре по имени Вивьен – это папа брачующегося омеги. Он был словно копией Ланселя, только чуть старше и с короткой стрижкой. Его звучный, но мягкий голос отражался от высоких белокаменных стен собора, а на лице залегли разноцветные тени от света из окна-розы. Закончив приветственную речь, Вивьен попросил поприветствовать жениха. Все негромко похлопали, и вышел Арман в нежно-голубом костюме с иголочки.       Проход Ланселя к алтарю предвещал появление празднично одетых детишек. Их голову украшает цветочные веники, а в руках они несли корзинки с колокольчиками. Проследовав гуськом друг за другом стайка детишек рассыпала за собой лепестки роз. А затем в подвенечном костюме под руку с Михаэлем – отцом Армана, вышел Лансель. Омега был очарователен. Такой юный и сияющий, он смело шагал на встречу своей судьбе. От чувств Арман поднял голову к сводам собора, чтобы сдержать слёзы. Когда Михаэль подвёл Ланселя к алтарю, он передал его ручку своему сыну.       Было видно, что даже кюре расчувствовался, потому как его глаза были на мокром месте. Но, взяв себя в руки, он открыл священные писания и стал совершать таинство венчания.       Ноэль улыбался и представлял, как Мэри был бы красив в подвенечном костюме. Альфе тоже хотелось вот так стоять у алтаря, прятать покрасневшие глаза и ждать своего истинного.       Наступил самый эмоциональный момент – обмен кольцами и торжественной клятвой «любить в горе и в радости», а затем под овации и радостные возгласы молодожёны завершили церемонию поцелуем. На выходи из собора гости, выстроившись в рядом с двух сторон, осыпали Армана и Ланселя рисом и лепестками цветов – символами процветания и изобилия в их будущей семейной жизни.       После венчания все толпа отправились в Адэларанам. В их яблоневом саду уже были накрыты столы, развешены разноцветные фонарики, а разнообразные яства и вина томились в ожидании гостей.       Это был светлый день, и Ноэль искренне радовался. В прошлом Арман был его соперником, но теперь Ноэль желал ему только счастья и был благодарен за совет. Ноэль поступил так, как нужно было давно. Он отпустил, и Мэри, словно почувствовав это, оперился и упорхнул. Даже находясь в одном месте, Ноэль не подходил и не говорил с омегой. Он решил стать тенью его жизни. Альфа иногда забредал в библиотеку и брал там книги про путешествия и корабли. Просил родителей делать больше вина, которое любил Мэри. И просто иногда проходил мимо Школы Искусств и украдкой заглядывал в класс, где Мэри вёл урок. Просто так, чтобы быть спокойным, что с омегой всё в порядке и он здоров.       — Какие чудесные улитки, — сказал Элис, наколов одну на вилку, — милый, ты должен попробовать.       — Да, да, сейчас, — ответил Сезар, потягивая вино. — Какая чудесная свадьба! Правда? Ноэль?       — Да. Замечательная, — ответил Ноэль.       Альфа оттянул галстук. Пиджак он снял давно, слишком жарко. Он сказал напутственную речь молодожёнам и даже немного потанцевал. А сейчас альфа сидел и наблюдал за Мэри, который сидел за другим столом. Омега был в утончённом приталенном костюме. Волосы убраны за уши, и он мило улыбался какому-то бете, который вызвался ухаживать за ним весь вечер.       — Кажется, будет дождь, — посмотрев на сгущающиеся тучи, сказал Элис.       — Дождь на свадьбе к счастью, — эхом отозвался Сезар.       — Да? Как интересно.       — Точно, — подтвердил Сезар.       И после этой фразы раздался гром, подул ветер, и через минуту дождь полился стеной. Все гости разбегались, спасая свои наряды. Родители Ноэля поспешили в дом к Адэларанм, но не всем хватило места на веранде и в доме. Поэтому Ноэль решил укрыться за домом. Там от пристроенной кухни выступал большой навес. Ноэль завернул за угол, у видел, как под навесом стоит Мэри.       Омега не заметил его, он смотрел на тёмное небо и ладошкой ловил капли, срывающиеся с крыши. Ноэль медленно подошёл и тихо встал рядом. Мэри лишь немного повернул голову в его сторону и на пару секунд их глаза встретились. Тёмные, словно ночь глаза омеги смотрели и... Что они выражали? Ноэль не мог разобрать, да и не важно. Альфа просто был благодарен судьбе за этот короткий миг, позволивший ему он вновь почувствовать запах чёрной лилии, окунуться в пучину тёмных глаза и просто ощутить тепло тела Мэри рядом. Он бы стоял так вечность. Ноэлю больше не нужно было никаких слов и признаний, он просто хотел быть рядом. Мэри чуть улыбнулся ему и вновь отвернулся.       Прошло ещё пару минут, дождь закончился, и омега своей мягкой поступью прошёл прочь.       Гости с возгласами и радостными криками вновь высыпались на улицу и продолжили застолье. Ноэль решил, что он получил от сегодняшнего дня больше, чем смел мечтать. Поэтому, постояв ещё немного, пока запах Мэри окончательно не развеялся, он улыбнулся своим мыслям и отправился домой.