Восход

Есть ли покой в омуте хаоса и безумия,

беспрерывно оскверняющую уже мертвую душу?

━─┉┈┈◈❖◈┈┈┉─━

      Проявление жестокости к окружающему тебя миру — признак бесчестья. Рано или поздно, сквозь пролетающее время, кара настигнет тебя с такой же безжалостной болью. Но проявление жестокости к своим детям карается вдвойне… Так ли? Слова, что я слышала с раннего детства, когда я впервые влезла в драку, поддавшись горькой обиде, в начальных классах. Тогда обидные для моего детского сердца слова о покойной матери разлетелись по всей школе. И тогда я стала объектом насмешек и вечных подстреканий. Дети перенимают ту жестокость, что долгое время ощущается в их семьях, а бывает, что они сами принимают решения, которые несут боль и обиды, даже сквозь пролетевшие года. Я не понимала этого долгое время, тогда я была уверенна, что уважение в таком мире можно достигнуть только грубой силой без разбирательств.       Но сейчас, когда передо мной предстоит последствия той самой жестокости, чудовищного бесчувствия к своему продолжению… Слова вновь заигрывают в моем сердце в ужасающих алых красках.       Ночь окутала комнату, позволяя только слабому лунному свету едва освещать темные стены. Но даже через тьму я вижу перед собой израненное и искалеченное тело Люцифера, лежащее на кровати. Тихие хрипы тихо раздавались по тишине, заставляя мое сердце биться еще быстрее.       Я беспрерывно смотрю на окровавленную простыню, алым пятном растёкшийся под его телом. В воздухе повис, леденящий кровь, запах крови. Я не в силах сомкнуть глаза, а в горле быстро накатывает тошнота. Я едва поднимаю трясущуюся ладонь, словно пытаясь докоснуться до Люцифера.       Укол совести и несправедливости, быстро захватывают чувства. Он принял весь удар на себя, спокойно позволив мне уйти. Но должно ли было быть так? Он не обязан… Ни в коем случае, ведь нас ничего не связывает кроме безумных решений этого мира, что решил связать нас этой проклятой нитью! Я как последняя трусиха сбежала, как кролик, спрятавшись в свою нору. Это так бесчувственно и жестоко!       Почему я сейчас распускаю сопли? Он истекает кровью, а ты решила заниматься самобичеванием и просто пялишься! Я стремительно прихожу в чувства и несколько раз мотаю головой из стороны в сторону и мысленно даю себе несколько сильных пощёчин. Быстро смахиваю с лица предательски появившиеся слезы, вдыхая. Более туго затягиваю пучок, убирая с лица пряди. Я не знаю, что привело меня сюда, было ли это задумано. Словно меня вели без моего ведома, знав, что будет ожидать меня ха этой дверью. Может это и есть те самые особенности связи?       — Где аптечка? — тихо произношу я, стараясь не выдавать всхлипы от увиденного. Закатываю рукава и принимаюсь осматривать раны.       Держи себя в руках, Вики… Множественные Гематомы, Рассечение кожных покровов, края которых подпалены. Возможно, в действие пошла пламенная плеть Преисподней. Я читала о ней и не могу вообразить весь тот ужас, что пришлось пережить Люциферу. Мой взгляд касается его рук и крыльев, некоторые из которых подверглись сильным вывихам. Кожа бледная и вся в синяках, оперение на крыльях поредело. Люцифер издает хрипы и заливается кашлем, пачкая себя кровью. Похоже на потрясение… Возможно, Сатана сделал пару ударов, откидывая собственного сына в стену.       — Свали отсюда, непризнанная, — его голос отдаленно напоминает болезненное рычание. Он жмурится, отворачиваясь и заливаясь хрипами. Он пытается привстать, но тут же падает обратно, хватаясь за ребра.       Я игнорирую его грозные выпады. Дыхание учащенное, я быстро хватаю его за руку, прикладываю двумя пальцами на лучевую артерию. Пот, его бьет озноб — Внутреннее кровотечение… Бессмертные куда выносливее нас — обыкновенных смертных. Но последствия также страшны… От некроза тканей до развития инфекций. Восстановление и регенерация тканей может занять внушительный период времени, сопровождая все это мучительными болями. Из-за активной регенерации и быстроты лечения бессмертный мозг вдвойне ощущает боль. Эн описывала будто длительное время вправляют вывих. Бессмертные уникальны, но все имеет цену, так как идет двойная нагрузка на тело, пока идет процесс восстановления. Из-за множественных травм энергия не может распределится по всем пораженным областям и поэтому организм начинает залечивать потенциально опасные травмы в первую очередь. А дальше истончение энергетического резерва, нехватка сил, а значит не будет и регенерации, что влечет длительные мучения, если не смерть…       — Еще чего… — фыркаю, игнорируя тревожное сердце, хотя мои ладони уже выдают меня с потрохами, — я сама найду аптечку!       Вновь пропуская мимо себя многочисленные чертыханья, я заскакиваю в просторную ванну, подмечая лишь единственную деталь. Вся комната выполнена в очень темных тонах. Это тревожит, а недостаток света может повлиять на мою помощь. Плеть пламени из-за наложенных проклятий и ядов не только в разы увеличивает наносимую боль, но и блокирует течение энергии в ранах, не давая регенерировать коже. Отвратно! Найти противоядие, но где?! Мне нужен жёлтолистник минимум, который позволит проникнуть лечебным частицам и остановить воспаление. Но придется справляться без него.       Вики, думай холодно, не позволяй страху вновь захватить тебя! Только не сейчас! Я быстро открываю все возможные шкафчики, перебирая какие-то мелочи, не обращая внимания, что это. Открываю шкафчик у большого зеркала и, наконец, цепляюсь взглядом за множество склянок. По виду обеззараживающие вещества, местный спиртовой раствор, иглы, нити и бинты, но ни одного обезболивающего… Дрянь!       Раны придется зашивать, чтобы остановить кровотечение. Наложу бинты и с вывихами я тоже смогу справится. Я вновь пробегаюсь глазами по склянкам, некоторые открываю, ощущая аромат. Здесь даже нет стимуляторов, что увеличит энергопоток, усиливая регенерацию… Мими рассказывала, что Люцифер мог пропасть на несколько дней без следа, она много гадала, что служило этому причиной. А для меня теперь все стало ясно… Так Сатана воспитывает своего сына, а Люцифер целенаправленно терпит все это, даже не смягчая боль… Хватаю аптечку, вжимаясь в нее пальцами от накатившей волны гнева. Идиоты и сумасшедшие!       Я возвращаюсь в комнату и ставлю аптечку на прикроватную тумбу.       — Мне не нужна твоя помощь! — вновь противится. Индюк! Самый настоящий! — Ты ведь знаешь, сколько боли будет в дальнейшем! Ты будешь регенерировать неделями, часами и месяцами, так почему ты так противишься?! — срываюсь на крик. Тело пронизывают импульсы тока, заставляя дрожать.       — Боль — это лишь иллюзия, тренажер силы и воли, — хрипло произносит и вновь сжимается в судорогах.       От такого заявления я чуть не теряю равновесие, приоткрыв рот. Что-что? Какой еще, черт, тренажер. Псих! если боль тренирует волю и силу, то я наследница Шепфа!       — Ты можешь причинять себе боль сколько хочешь в пределах разумного, но не давать довести себя до агонии своему собственному отцу! — шиплю, склоняясь над ним, вглядываясь в самые глубины карминовых глаз, — и сейчас это мое дело! Поэтому молчи, если раны не зашить может пойти некроз тканей, могут остаться рубцы даже после длительной регенерации, — констатирую.              — Валяй, — шипит Люцифер, кажется, сдавшись. Наконец, понял, что я не оставлю его, даже если он найдет в себе силы и выкинет меня из комнаты. Так и надо было сначала, наследник! Люцифер окидывает меня раздражающим взглядом и прикрывает глаза, расслабляясь.

━─┉┈┈◈❖◈┈┈┉─━

      Все же темные тона комнаты не столь мне мешают, по крайней мере я хотя бы вижу, что подверглось большим травмам.       И все же среди баночек мне удалось найти анестетик. Я даже пискнула от радости, когда взяла пузырек в руки. Все же он не безнадежен. Постепенно охладила рассеченную плетью кожу, предварительно смочив ткань в заживляющем растворе. Несколько раз дала выпить активно сопротивляющемуся Люциферу стимулирующий препарат, чтобы ускорить процесс регенерация для остановки кровотечения и приведения работы органов в норму. Обработала гематомы, вправила вывихи, стараясь максимально ласково проходится по поврежденной коже.              — Больно?! — испуганно пищу я, когда случайно задеваю свежую рану, на что получаю беззлобный смешок. Конечно, он привык к такому ужасу и, наверняка, мой порыв для него в совокупности не выглядит столь болезненным, — раны уже пропитались. Я проведу дезинфекцию ран и иглы. И буду зашивать, — между делом говорю я, не отрываясь от смазывания гематом.       — Боишься? — от столь непринужденного вопроса я поднимаю на него взгляд в кратком удивлении. От моей реакции на лице Люцифера расплывается совсем легкая уставшая улыбка, едва видная.       — Совсем немного… Это всегда волнительно, — достаю иглу и нити из ткани, насквозь пропитанную дезинфицирующим раствором, — нити рассасывающиеся. Это хорошо, значит не придется заниматься снятием швов, — перчаток я не нашла, поэтому обработала себя по локти вместе со всей рабочей поверхностью, конечно, для бессмертных не обработанные раны отделываются малой кровью, но я не хочу рисковать.       Беру игру и аккуратно продеваю нить в хирургическую иглу, оставляя свисающий шовный материал.       — В лазарете тебя никогда не видели в таком состоянии, потому что ты занимаешься самолечением? — спрашиваю, решая вести с ним диалог, когда я введу иглу в кожный покров.       — Слабость — это не то, что должно быть на виду, Мышка. В далеком детстве, когда отец перебарщивал с воспитательными мерами, тогда меня и отправляли к врачу, чтобы просто обработать раны, — он выдыхает, закрывая глаза, когда нить проходит сквозь кожу.       Я не боюсь крови и это всегда работало мне на руку даже сейчас. Я изредка поглядываю на Люцифера, проверяя его самочувствие. Внешне он совершенно спокоен, только глубокое дыхание выдает, что процесс выходит не совсем безболезненным.       — Прости, — тихо шепчу.       — Не извиняйся, только не за это, — спокойно проговаривает, — ты испортила весь воспитательный процесс, — он издает смешок, а испугавшись отпускаю иглу.       — Не шевелись! — шиплю, вновь хватая иглу. Люцифер улыбается, что вводит меня в ступор, заставляя меня отвернутся, покрываясь красной пеленой на щеках, — и не смотри на меня, ты сбиваешь, — бурчу, опуская голову, делая вид, что очень внимательно осматриваю шов.       Использую матрацный шов. Через края раны провожу нить дважды, создавая петлю. Заканчиваю с одной раной, переходя к другой. В суматохе я не рассматривала его тату, но обращаю внимания, что под чернилами видны, едва видные рубцы. Все же я была права…       — Уверенно держишь иглу, — как бы невзначай подмечает Люцифер, я быстро схватываю намек.       — В свободное время была волонтером, проходила много курсов по медицинской помощи. Была в точке землетрясений, пожаров, а однажды занесло в госпиталь, где познакомилась с одним врачом, что обучил меня. Тогда там людей, которые было совсем немного, а раненных с каждым часом все больше. Я и вызвалась и в ближайшие недели посвящала себя учебе и практике, помогая. Не по правилам, но тогда об этом мало думали. Я быстро училась, пламенно желала хоть чем-то помочь, мне и дозволили, — делаю петлю, приближаясь к концу. Я не дорассказываю, что из-за излишней чувствительности я отказалась от работы волонтера. Не рассказываю о том, какой эффект на возымел весь тот ужас, о моих страшных переживаниях и срывах. Слишком эмоциональна и чувствительна, и даже эта картина на века останется в моих воспоминаниях.       — И здесь ты разбираешься, непризнанные за такой короткий срок обычно только места вечеринок заучивают, — подмечает, а я улавливаю чувств гордости за себя, вновь смущаясь. Люцифер говорит это без едкого подтекста, что радует меня.       — Я много читаю, — спокойно произношу, не отрываясь, — и не только легкие романы, — издаю смешок, — чтобы выжить в это мире, нужно много знать о нем, чем я и занималась. Эн помогала, объясняла, где-то даже показывала на практике. Я делаю узел на последней ране, облегченно выдыхая.       — Вот и все, осталось наложить бинты, чтобы дополнительно обеззаразить, — мило улыбаюсь, чтобы разрядить обстановку.       Люцифер осматривает меня, останавливаясь взглядом на моем лице, а дальше спускаясь к окровавленной рубашке и рукам. Мы молчим, не находя нужных слов. Встаю, стараясь не обращать внимания на его пронзительно изучающий взгляд. Хватаю аптечку, аккуратно складывая склянки, заматываю иглу, испачканную кровью, в бинты.

━─┉┈┈◈❖◈┈┈┉─━

      Проходит некоторое время, пока я убираю за собой, очищая все последствия моей помощи. Вымываю руки и возвращаюсь к Люциферу. Подхожу к нему, едва касаюсь лица, подмечая, что синяки и отек начинают уходить. Кожа приобретает все более живой оттенок, а раны перестали так сильно кровоточить. Мы смотрим друг на друга, словно пытаясь что-то понять.       — Мне, наверное, пора. Мими проснется и будет искать, — неловко произношу и отвожу взгляд, — да и не хочу приносить тебе неудобств…       Я разворачиваюсь на пятках. Меня уже значительно клонит в сон, поэтому надо возвращаться.       — Оставайся здесь, — говорит Люцифер, а я уже теряю равновесия от его слов, — ты вся в крови и мне еще понадобится твоя помощь. Да и Фло прикроет твой ищущий приключения зад. Раз взялась выполняй до конца, — дополняет он Издаю писк от удивления, но понимаю, что он прав. Ближайшие часы мне стоило бы посмотреть за его состоянием, а может это я ищу оправдания, чтобы остаться? — Возьмешь одну из моих чистых рубашек в шкафу, — говорит Люцифер, показывая кивком на шкаф из темного дерева.       Смотрю в пустоту, осмысливая только что сказанные слова. Он хочет, чтобы я осталась? Серьезно? Вики непризнанная? Я уже уснула и это сон? Оглядев себя понимаю, что действительно вся в крови и ненароком могу напугать случайно проходивших учеников…

━─┉┈┈◈❖◈┈┈┉─━

Я переоделась и села на диван. Меня клонит в сон, и я позволяю себе ненадолго закрыть глаза.