Восход

      Стук моих каблуков, извилистая тропинка, ведущая к знакомому двору. В сердце поселяется не только тревога и страх от неизвестности, но и волнительное ожидание. Ностальгия точно бьёт по разуму и заставляет подкашиваться коленки, а глаза нещадно слезятся. Каждый проскользнувший куст, знакомый рисунок на стенах и вывески, мимо которых я проходила каждый день по несколько раз. Это заставляет сердце страдать, страдать от опущенных возможностей, несказанный слов. Кажется, ещё чуть и по этой небольшой улочке побегут призраки прошлого, заставляя воспоминания стремительным пламенем разрастаться в голове, вызывая ещё большую душевную боль.       Вот почему при смерти необходимо оборвать все связи с жизнью, и отпустить то, к чему нельзя вернуться. Но чувства и эмоции в моей голове берут вверх над отчаянно кричащем разумом. Понимаю то, что я сейчас могу увидеть, и это может окончательно разрушить мое самообладание. Но я так же отчаянной нуждаюсь в потребности увидеть прошлое. В последний раз и наконец дать себе волю отпустить, уже навсегда, и от этого сердце болезненно скрепит.       Люцифер плетется где-то сзади. Не отпускает далеко, но и держит дистанцию, за что мне действительно стоит быть ему благодарной. Он не отпускает знакомые колкости, не скалясь при каждом удобном случае, подмечая ничтожность моих чувств, в моей слабости перед самой собой, перед своей прошлой жизнью. Я чувствую его редкие взгляды, которые, подобно рентгену, досконально анализируют каждое мое неаккуратное движение. Знает ли он, что я чувствую? Понимает ли последствия? Наверняка, да… Но он не спешит останавливать меня или начинать долгую тираду о слабостях смертных.       Я выдыхаю, когда скольжу потускневшим взглядом по знакомому дому. Где в окне все также стоит моя музыкальная шкатулка, покрытая золотом. С совсем небольшим ангелом на ней, который опустив свои крылья, тянется к небу. Все те же пастельные лавандовые обои и белые шторы. Дыхание спирает, а глаза неистово щиплет от накативших слез. Но я стараюсь держаться, больно закусывая губу.       Все тот же подъезд, все те же небольшие царапины на потрескавшейся краске. Я медленно достаю ключи из-под цветочного горшка, подмечаю, что милый брелок с небольшой птичкой все так же остался на месте. Каждая ступень отдает неистовой тяжестью в ноги, делая каждый мой шаг все более неуверенным.       Люцифер следует молча за мной. Мельком глянув на него, понимая, что он с интересом разглядывает местный интерьер. Хотя кажется, демон повидал так много подобных мест, что это не должно вызывать у него всякого любопытства.       Тихий щелчок и медленный скрип двери, сопровождают мой вход на порог. Все тот же коврик и… И те же чашки, которые стоят на столе. Они чистые, но поставлены так, как это было в день моей смерти. Чайная ложка неаккуратно лежит поодаль. Кажется, что хозяин квартиры может вернутся в любой момент. Я лёгким касанием указательного пальца прохожусь по стеклянной поверхности. Обращаю внимание на милого зайчика на чашке… Моей любимой чашки.       Комната встречает меня лёгким солнечным светом. Так непривычно тихо… На столе разбросаны бумаги, которые в попыхах я не успела тогда убрать. Все лежит в точности на своих местах и никто не убрал, словно в надеждах, что хозяин вернётся, что он ненадолго ушел… Но он мертв. Я мертва.       Теперь не сдерживая слезы, я сажусь за стол, прокручивая небольшой золотой ключик от музыкальной шкатулки. Из нее начинает сочится неспешная мелодия. Как же я до этого дошла? Как жизнь меня до этого довела?       — Не задерживайся здесь, непризнанная, — ровно говорит Люцифер, который облокотился на стену, разглядывая фотографии.       Я молча киваю и поднимаюсь. Поникшая выхожу из квартиры, оставляя ключи там же, где они были изначально. В последний раз кидаю взгляд на окно и со всхлипом выдыхаю. Пора признать, что старой жизни больше нет, как и меня. Здесь я закопана под землёй навеки.       Выхожу из двора и увиденное заставляет меня замереть. Влиться в землю, замедляя дыхание. Даже не знаю дышу ли я, когда вижу прямо перед собой мальчишку. Он сидит на лавке, устремляя пустой взгляд в землю. Люцифер кладет ладонь на плечо, кажется, он слегка провел большим пальцем по одежде. Неужели он пытается меня успокоить?       Тяжёлым шагом иду к нему, мысленно благодарю Люцифера за то, что он решает остановится в стороне и просто наблюдать за нами. Я не могу попрощаться с отцом, с Грейс, с Ба, но сейчас я могу в последний раз оказать поддержку тому, кому дарила родительскую любовь и ласку на протяжении последних трёх лет. Не чувствую как дохожу до него, как сажусь на лавку рядом. Моя рука непроизвольно тянется к его голове, но в последний момент оттягиваю себя от этого желания, ограничившись лишь лёгким касанием по плечу.       — Выглядишь поникшим, — стараюсь говорить уверенно, не проявляя своего слезливого настроения.       Марк молчит, но краем глаза замечаю, как небольшая ручонка начинает дрожать. С моей смерти прошло достаточно времени, и мне больно от того, что он до сих пор не отошёл. То как он страдает заставляет сердце заливаться кровью, а душу кричать от отчаяния.       — Не хочешь высказаться? Ты же… Марк? Да? Я подруга Вики, она много рассказывала о тебе, — через боль улыбаюсь, стараясь не проявлять тревогу.       Он моментально поднимает на меня взгляд, и я вижу заплаканные подростковые глаза, которые режут по хуже самого острого лезвия. Он никогда не позволял себе слез. Психовал, бесился, разносил все в пух и прах, считал слезы непозволительной слабостью для мужчин.       — Она умерла… — тихо начинает Марк и делает громкий всхлип, — она обещала не оставлять меня! Обещала остаться, а я бы защищал ее, как когда-то она спасла меня! Она обещала! Обещала! — и теперь раздается не только всхлип, а мальчик вовсю рыдает.       Не выдерживая напора сама начинаю реветь и сильно прижимаю его к себе, позволяя его слезам впитываться в мою рубашку. Кладу подбородок на его голову, сильнее прижимаю.       — Она была единственной, кто помог мне, кто заботился обо мне. Она была мне не родной сестрой, но для меня она была самым важным человеком в жизни! Вики обещала быть со мной. Она была доброй, как тогда, когда она назад меня под ливнем… — понимаю, что из него льются все не сказанные слова, выливаются все не выплаканные слезы. Возможно, он увидел в девушке меня. Я заметила это по взгляду, — у нее были такие же глаза как у вас… Добрые. Почему такие как она так рано уходят?! — я глажу его по спине. У самой слезы не перестают литься, но сейчас моя задача успокоить его, показать, что он не один в этом мире.       — Уверенна, она очень и очень любила тебя. Любила, невзирая на твоих родителей, невзирая на свои трудности она делала все, чтобы помочь тебе. Уверенна, она бы гордилась тобой. За твою силу воли и тягу к жизни. Марк, Вики всегда будет с тобой, даже если ты ее не видишь… Она будет вечно помнить о теле, если существует загробный мир, а ее любовь будет на века питать тебя… Ты только живи, ради нее! Хорошо? — чувствую как он кивает и выдыхаю. И крепко-крепко прижимаю его к себе. Мысленно прощаюсь на всегда.       — Спасибо… Я пойду, а то меня ждут, а то все мои ходунки оторвут, — он через боль смеётся, пародируя знакомый тон Грейс.       — Прощай, Марк, будь хорошим мальчиком и вырасти сильным и заботливым мужчиной, каким тебя видела, Вики, — отчаянно шмыгаю, осознавая, что это наша последняя встреча.       — Обещаю! — кладет руку на сердце, а в глазах появляется знакомое свечение… Надежда в будущее. Он берет меня за руку, улыбается, — прощай, — на минуту кажется, что в его голове скользит осознание о том, кто я. Но в то же мгновение он подрывается и убегает в направлении, где живёт Грейс, оставляя меня одну.       Обнимаю себя руками, становится холодно и грустно. И очень больно. В сердце теплится надежда на его светлое будущее, то что он будет счастлив и не позволит сломить себя. Как же хочется остановить его и сказать, что это я Вики. Та самая Вики, которая дала ему дом и ласку, та Вики, которая вместе с Грейс распивала чай, пока Марк бессовестно грел уши.       Встаю с лавочки, не переставая трястись. Слезы все так же текут по лицу, уверенна сейчас мое лицо походит на опухшее подобие, но это то что мне нужно было. Пора опустить, Вики, и жить бессмертие, оставляя все на земле и начать строить бессмертие.       Подхожу к Люциферу, всхлипывая. Он не остановил меня, не заставил уйти. Очень благородно с его стороны, зная, что последствия понесу не только я, но и он.       — Ты когда-нибудь была в горах? — Люцифер смотрит на меня так внимательно, что становится неуютно. От неожиданного вопроса я теряюсь, не зная, что и ответить.       — Нет, не успела побывать за свою короткую жизнь, — грустно усмехаясь, прикрывая глаза.       — Ты больше не должны думать о прошлом, ты больше не человек, — сказал, как отрезал.       — Но в душе я навечно им останусь, как и в глазах бессмертных, — грустная улыбка всё-таки трогает мои губы.       Люцифер ничего не отвечает, а лишь, подобно скале, стоит на месте. Кажется, о чем-то думает, но не спешит делится своими планами. Я лишь стою, ожидая водоворота, который нас отнесёт обратно в школу. В голове уже всплывает образ, как я приду в комнату, запрусь в душе и разрыдаюсь настолько, насколько позволит моя душа. От мысли того, что все те кто был близок со мной теперь страдают, не даст мне покоя, возможно, никогда. Чувства делают нас слабее, но именно они позволяют ощущать себя живым. Так ли ты говорила, Ба?       В груди что-то неожиданно теплеет, распространяя приятную волну по телу. Над нами появляется водоворот, значит пора отправляться обратно. Вот и закончен этот длинный день.       Я смотрю на сгущающиеся облака и глубоко вздыхаю, открывая крылья. Но вместо прыжка я ощущаю только сильные руки, которые потянули меня вверх. С небольшим вскриком мы поднимаемся наверх. Движения Люцифера размеренные и неспешные, он прекрасно чувствует водоворот, каждый его поток. О таком мне пока можно только мечтать, снабжая себя мотивацией на дальнейшие тренировки.       Полет не длится долго, но когда я наконец касаюсь земли я с недоуменнием смотрю на Люцифера. Это не школа. Жгучий холод обдал кожу, посылая мурашки по телу. В попытках согреться тело неистово трясется. Я же в одной рубашке!       Под мной снег, а подняв голову, я вижу высоченные пики гор, некоторые из которых спрятались за облака. В центре же постепенное спускающиеся солнце, которое едва приняло оранжевый оттенок. Вздыхаю от увиденного, но мороз даёт о себе знать очередным ледяным порывом ветра.       — Умей пользоваться всеми преимуществами бессмертных, мышка, ты можешь регулировать температуру тела, — говорит Люцифер, — распространи тепло внутри себя.       Я закрываю глаза, пытаясь найти сгусток тепла, но вместо этого ощущаю только ледянящую пустоту. Открываю глаза, качая головой.       — Я слишком слаба, — шепчу я, стыдясь своей неспособности действовать в стрессовой ситуации.       Люцифер раздражённо выдыхает и закатывает глаза.       — Здесь красиво, зачем ты привел меня сюда? — Под мой удивленный вздох Люцифер подходит ко мне почти вплотную, тело наследника источает жар, а массивное крыло создаёт своеобразную защиту от мороза. Недоуменно кошусь на него, но он молчит и смотрит в даль.       — Не знаю, ты не в лучшем состоянии, Непризнанная. В школе сразу поймут о твоих проделках, — он усмехается, но теперь это звучит даже по-доброму. Удивительно!       — Ты любишь это место? — просто предположение, но от него Люцифер сжимает кулаки, — почему?       — Здесь я могу почувствовать себя простым бессмертным. На фоне несдвигаемых гор, мы кажемся лишь вошью, — он замолкает и выдыхает, испуская пар.       — Ба, примерно, также говорила, — усмехаясь, поднимая на него покрасневшие глаза, — только звучало по-другому: и почувствуй себя пылью перед матерью природой, что смогла воссоздать несгибаемую силу и непотопляемую волю к жизни, — цитирую слова, которые всегда хранились на закоулках сознания, — она тоже любила горы.       Между нами встаёт тишина. Только хлопья снега падающие на волосы и тихие порывы ветра создают атмосферу умиротворения и спокойствия. Это то, что мне нужно было. Больше не холодно, теперь не так больно и горестно.       — Флорисс сказала, что наша связь может являться… Лживой. Но если… — осекаюсь на полуслове. И что мне сказать?       — Они совершили ошибку, — чеканит Люцифер. Его тон грубый и жёсткий, однозначно, я зацепила больную тему, — не строй надежд, мышка. Мы попали в игру, где нет конца и надежд, — он выдыхает. Я чувствую как его энергия становится вся тяжелее и гуще, оседая на меня.       — Я не строю надежд. Но зачем связывать тебя… Со мной. Это жестокая игра, где не будет победителя, а только жертвы! — кусаю губы, снова сдерживая непрошенные слезы. Никто же не говорил, что будет просто, но это уже через чур!       — Давай сыграем в игру, — он ухмыляется, задумав явно что-то хитрое. И может то, что мне может не понравится.       — Игры вздумал играть? — я в удивлении смотрю на него, не предугадав такой резкой смены темы. Но все же любопытство берет свое, — рассказывай правила, — фыркаю, выдыхая пар. Снова ёжусь от морозного пробежавшего ветра.       С одной стороны это кажется даже забавным. Люцифер воплощение самого ада — самого жаркого места, который может повидать мир. Воплощение огня, способный уничтожить полчища смертных. Но тем не менее в любимое место он выбрал горы, где температура падает на дальний минус, а снежные пики не видели ни одного живого существа.       Чувствую как тело обдает теплом, даже жаром. Дрожь уходит на второй план, а мое удивление переходит на новый уровень, когда я замечаю бордовые перья на плечах, окутывающие меня подобно горячему одеялу. Несколько секунд я стою в недоумении, не издавая ни звука. Мое внутреннее состояние четко и ясно объясняет широко распахнутые глаза с недоверием подглядывающие на Люцифера.       — Считай, что ты сможешь лучше узнать меня. Отвечу на три твоих вопроса, — начинает Люцифер, хитро поглядывая и опускает на меня взгляд.       — Любых? — второпях уточняю, забавляясь от его игр.       — Любых, — повторяет Люцифер, вздыхая, — так вот. Так как я демон, на все вопросы правильно не отвечу, — специально выдерживает паузу, — кроме одного. Угадаешь, на какой вопрос я ответил верно, выигрываешь и получаешь подарок, — Люцифер усмехается, ближе к плечам прижимая массивное крыло, согревая.       — Подарок от демона? — переспрашиваю и утыкаюсь взглядом в снег.       Ожидать от него сюрприза, который маловероятно, что мне понравится. С моей стороны было бы проще всего отказаться, но во мне просыпается детский азарт и любопытство.       — Уйдешь ты отсюда целой, — он коротко смеётся, — не волнуйся, — он сопровождает свои слова хищной улыбкой, не вызывающие во мне доверия. Быстро киваю и опускаюсь в раздумья.       А если задавать примитивные вопросы, то и выигрыш будет лёгким, но это скучно, даже очень. Не интересно.       -Хм, — мне хватает нескольких минут на раздумья, — насколько… — делаю заминку, стараясь сформулировать предложение, — ты контролируешь свой гнев? — меня не интересует его взаимоотношения с дьяволицами или с высшими слоями бессмертных. Надо задавать то, что напрямую может коснуться меня.       В мгновение взгляд Люцифера меняется. Перья на его крыльях, кажется, стали дыбом, приподнявшись. Он пронзает меня острым, даже грубым, взглядом, осматривая лицо. Он не ожидал такого вопроса от меня и не понимает, что сподвигло меня задать именно этот вопрос из такой большой вариации.       — Полностью, я не подгибаюсь под него, — едва ухмылка охватывает его лицо. Я концентрирую внимание на одной из падающих хлопьев снега. Несмотря на то что Мими, говорила обратное, думаю, делать выводы пока рано, — второй вопрос, мышка.       — Ты не любишь непризнанных, смертных, считая их низшим и слабейшим слоем, — констатирую факт. Люцифер ухмыляется и испускает смешок, ожидающим взглядом окидывает меня, выгибая бровь, — ты когда-нибудь пытался пересмотреть твое отношение к нам?       — Нет, никогда. Я слишком высокомерен, чтобы смотреть на низшее звено, — спокойно говорит, складывая ладони в карман. Он делает выдох, выпуская от теплого дыхание пар, в миг растворившийся в воздухе.       Вот это похоже на правду. Люцифер и правда слишком высокопоставлен, его воспитание не позволяет думать иначе. В понимании всей преисподней и самого Сатаны, он должен быть символом несгибаемости и силы, той силы что от одного касания обращает в прах любого восставшего против него. Люцифер воплощение бесчувствия и каждого из семи грехов или он хочет таким казаться. Хм…       — Ты знаешь, кто такая Флориссцелла и о ее планах, намерениях, мотивации? — Карминовые глаза в момент вспыхивают, и я снова ощущаю присутствие самой преисподней.       — Знаю, она мне все рассказала, — выдерживает паузу, — с уточнениями, — снова вылетает смешок.       Ложь. Почему-то именно это вызывает во мне почти уверенность в том, что Люцифер лжет. По ранним действиям Флорисс стало понятно, что она слишком изворотливая, и если расскажет, то явно не все, что кстати Люцифер подметил. Флориссцелла не раскроет своих планов даже при угрозе смерти, у нее восхищающий самоконтроль и умение вести дела почти незаметно. По крайне мере я не подмечала за ней странных или вызывающих подозрений действий.       Люцифер приближается почти вплотную, радужка слегка подсвечивается алым с играющими в ней искрами. Чувствую себя некомфортно от слишком близкого контакта, опуская голову и отворачиваясь.       — Закончила сложнейший мыслительный процесс? — ещё и смеётся надо мной, хам! — ну так что, непризнанная? — приближается к уху, шепча, — на какой вопрос я ответил правду?       Первое похоже на правду если знать Люцифера плохо. Он наследник, а значит его воля должна быть непреклонна. Второе немаловажно, звучит убедительно и полностью описывает его сущность, хотя это только в моем понимании. Третье… Нет, однозначно, нет. Не думаю, что Люцифер играет настолько большую, чтобы Фло посвятила во все детали. Суть? Да. Но явно она никогда впустит нас вглубь. Каждый вопрос имеет подковырку.       — Второе, — еле произношу, — второе, — уже говорю уверенно, поднимая голову. Заглядываю в его глаза, чувствуя теплое дыхание.       — Считай, что правильно, — на его лице пробегает хитрая улыбка.       Да, я так и знала! Гордость мигом охватывает тело, внутри все затрепетало с новой силой. Улыбка поползла по моему лицу.       — Готова к подарку? — произносит тихо у самого уха. Нутром чувствую, как он улыбается, почти скалится.       Нехорошее чувство поселяется в душе, оказывая давление на сердце. Мой триумф быстро, подобно мимолетной искре, угасает и на его место приходит осознание. Подарок от наследника? Не думаю, что там будет букет прекрасных цветов или комплимент.       — Я начинаю сомневаться, что мне это надо, — усмехаюсь, складывая руки на груди.       — Ну как хочешь, — ровно говорит он и собирается уходить, пока я его не останавливаю.       — Нет, стой! — хватаю его за ладонь в порыве, но моментально отпускаю, покрывая румянцем, — давай сюда свой подарок, — едва слышно бурчу, опуская взгляд.       Люцифер усмехается, едва закатывая глаза. В шаг он преодолевает расстояние между.       — Любопытство сгубит тебя, — подмечает как небольшой факт. Беззлобно, но словно пытается наставить.       Чувствую исходящий от тела наследника жар, осознавая как он близко. По наитию хочется отойти на безопасное расстояние. Но тело замирает вместе со мной, томясь в ожидании. Что-то внутри стрекочет, а мысли спутываются в единый большой ком, когда Люцифер указательным пальцем приподнимает мою голову, заставляя посмотреть на его лицо. Едва касаясь пальцами подбородка, он усмехается, вглядываясь в мои глаза сверху вниз.       Близко и жарко… Едва ощущаю его касания на своей щеке, он слегка сжимает подбородок и наклоняется вниз. Как раз в этот момент осознание берет верх и сокрушительной волной возвращает меня в чувства.       — Стой! Нет! — моментально перекрываю расстояние между нашими губами ладонью, с дрожью отодвигаясь, — я… — делаю заминку, опуская взгляд, — не могу я, — тяжело вздыхаю, наполняя грудную клетку леденящим воздухом.       Потрясение Люцифера на мгновение замирает в воздухе. Не успев среагировать он быстро отодвигается, где на лице проскальзывает удивление, но лишь на краткий миг.       — Я… — пытаюсь найти оправдание, изъясниться, но вместо этого, я могу только перебегать взглядом от одной снежинки к другой, — пожалуй, обойдусь без твоего подарка, хотя я думала, это всё-таки будет какая-нибудь побрякушка, — стараюсь отшутится, но получается паршиво.       Чуть не поцеловалась с наследником. Отлично… Мало мне было тогда.       — Успокойся, мышка, — слышу его тихий бархатный смех, — необязательно заставлять себя. Пошли, задание давно окончено, — он оборачивается, а я подобно хвостику направляюсь за ним. Сгорая от стыда и смущения, мое лицо уже приобрело ярко-красный оттенок.       Если слова Флорисс окажутся правдой… Нам предстоит очень много работы, чтобы нормально сосуществовать. Даже думать об этом не хочу.       — Не дар… Уничтожающее проклятие и сломанные судьбы.