Хроники Золотой империи: Злодейка и Героиня

      — Что вас связывает с моей сестрой, герцог?       — Связывает? — инстинктивно переспросил Финикс, прикидывая, что могло вызвать у Асмодея Стернбилд подобные вопросы. Речь о той его выходке на дне рождения леди Адель? Нет, тогда он точно наложил на них с леди Стернбилд иллюзию: игнорирование-игнорированием, а слухи о том, что он охмурил невесту кронпринца или любит девушек помладше ему уж точно не нужны. Хватает того, что о нём судачили стараниями Катарины. Доля истины, конечно, во всём этом была, но всё же. К нему из-за этого некоторые мужчины подходить боялись!       — Когда конкретно вы встречались с Элизабет? — задал новый вопрос Асмодей Стернбилд. А Финикс, наконец, понял о чём речь.       Внимательный юноша.       — В ночь с шестого на седьмое число этого месяца, — не таясь, ответил он. Взгляд Асмодея в миг стал твёрже. — И на будущее, если в чём-то не уверены, не стоит заходить вот так в лоб — можно сыграть себе во вред. По крайней мере, если оппонент умеет держать себя в руках.       — Эм… спасибо за совет? — выгнул бровь Асмодей. В точности, как делали его отец и сестра. — Кхм. Тогда, можем вернуться к моему вопросу? Что вас связывает с Андромедой… герцог? И не отнекивайтесь: она, как и вы, почему-то заинтересовалась подпольем. Да ещё и с Элизабет вы встречались в одно время: вы не могли не пересечься. А значит вам что-то известно. Вы работаете в паре?       — В паре — это громко сказано, лорд Стернбилд.       — Асмодей, прошу.       — Лорд Асмодей. Не буду отрицать, нас с леди Стернбилд связывают некоторые… общие цели, так сказать. Однако я не могу сказать вам больше, — развёл руками Финикс.       Комнату озарил свет молнии, а несколько секунд спустя окна задрожали от грохота грома. Зашумел ливень, наполнил своим ароматом комнату.       Асмодей что-то прошипел себе под нос, покосившись на улицу. Боялся грозы?       — Мне закрыть? — указал Финикс подбородком на окно.       — Не нужно, — отмахнулся Асмодей. — Что важнее: почему не можете? Разве это так сложно, герцог? Я… я чувствую, что с Андромедой что-то происходит, что у неё что-то случилось, но я совершенно не понимаю что. И вы, моя единственная зацепка. У вас же есть сестра, вы должны понять.       Две сестры, если уж на то пошло.       — И я понимаю, лорд Асмодей, однако и вы поймите меня: я не в праве разглашать чужие тайны. Грош цена союзнику, который не может удержать язык за зубами. Даже блага ради. — Снова молния и оглушительный гром следом. — И раз леди Стернбилд не захотела говорить вам, значит жаждет оставить всё в секрете. Вы ведь говорили с ней об этом? Так ведь?       Асмодей отвёл взгляд в сторону, кончики его ушей стали на пару тонов темнее — явный признак смущения.       Аурум, это уже не смешно даже. Сначала Сион, теперь Асмодей. Леди Стернбилд их пытала за вопросы или что?       — Позволите узнать почему вы решили обратиться ко мне, а не спросить у леди Стернбилд напрямую?       — Потому что она всё равно не расскажет. Я знаю свою сестру, Ваша Светлость. И если она что-то скрывает, вряд ли удастся её переубедить и уговорить рассказать. Я пытался. И именно поэтому я обратился к вам, герцог.       Финикс поджал губы и оглядел комнату.       — Присядем, лорд Асмодей? Вы наверняка настоялись за время собрания, — и, не дожидаясь ответа, прошёл к одному их трёх кресел: стоявшему ближе всего к окну. Капли, загнанные внутрь резкими порывами ветра, бриллиантами поблёскивали на спинке. Финикс смёл их, прежде чем сесть.       Помешкав, Асмодей занял кресло напротив.       — Так вы расскажете?       Финикс качнул головой.       — Прошу, герцог. Я хочу помочь ей и, раз уж вы работаете вместе, вам тоже. Но для этого мне нужно знать, что происходит. Поэтому…       — Лорд Асмодей, — помассировал переносицу Финикс, — разве я уже не сказал, почему не могу рассказать? На всякий случай повторю: я не намерен раскрывать тайны леди Стернбилд. Даже вам. Отбросим благородство, уважение к чужим желаниям и личной жизни, и я всё равно не стану говорить. Потому что я не знаю всего, лорд Асмодей. Также, как леди Стернбилд не знает того, что знаю я. Я не ведаю, что леди Стернбилд предпочла бы рассказать, а что утаить. Я не знаю её мысли и чувства, отношение ко всему происходящему. Что толку от того, что я поделюсь с вами сухими фактами, если ответ на интересующий вас вопрос вы всё равно не получите?       — И всё же…       — Нет, лорд Асмодей. И это не обсуждается. Хотите ответы — спросите у леди Стернбилд. Убедите её вам рассказать.       — Как?! — всплеснул Асмодей руками и, осознав, спешно прикрыл рот ладонью.       Финикс спрятал улыбку и, закинув ногу на ногу, произнёс:       — А вот с этим я вам могу помочь, лорд Асмодей. Но перед этим, ответьте на пару вопросов: у вас есть секреты от леди Стернбилд?       Асмодей сцепил руки в замок и отвёл взгляд.       — Ясно. Что и требовалось доказать. И не нужно стыдиться, лорд Асмодей. Нет ничего такого в том, что вы не хотите, чтобы у вашей сестры были от вас секреты, но при этом имеете их от неё. Уверен, у всех есть что-то, что не хочется рассказывать никому. Быть может из-за стыда, может из-за страха, может из нежелания делить радость с другими… Ох, да мало ли почему, это и не важно. Дело в другом, лорд Асмодей: как вы докажете, что заслуживаете доверия?       — Докажу? Зачем? Я же…       Финикс жестом прервал его.       — Её брат? И что с того, лорд Асмодей. Одетт моя сестра, но это не значит, что я делюсь с ней всем. — Скорее наоборот. — Если родственная связь — единственное, на что вы можете уповать, то у меня для вас плохие новости. Потому что одна кровь не равно доверие, лорд Асмодей.       — Я понимаю, — кивнул тот. — Если бы того, что я её брат, было достаточно, я бы не сидел сейчас здесь. По…       Очередной раскат грома заглушил его шёпот. Резкий порыв ветра взметнул шторы, осыпал Финикса дождевыми каплями. Комната пропиталась грозой.       — Лорд Асмодей, вы сами готовы раскрыть сестре свои секреты? Я плохо знаю леди Стернбилд, в сравнении с вами или принцем не знаю совершенно. Я могу ошибиться в выбранном методе, но всё же… Всё же мне кажется, что ваша сестра была бы рада разделить эту ношу с кем-то, кому она доверяет. Просто некоторым людям нужно доказательство того, что их доверие оправдано, что они не открывают свою душу в пустоту. И равноценный обмен мне кажется прекрасным вариантом. Тайна на тайну, боль на боль… Честность вашей сестры стоит вашей честности, лорд Асмодей?       — Она стоит всех благ мира, герцог. Честность — ничтожная цена. К тому же, мне, наверное, давно стоило выговориться. До недавних пор я и не осознавал, что Андромеда и вправду сильная. Знал об этом, говорил, но осознал… Иногда кажется, что она куда сильнее меня, — запрокинул Асмодей голову, — что я от неё ужасно отстал.       — Сестрички, — хмыкнул Финикс. — Лишь кажутся хрупкими, а на деле… К этому и вправду сложно привыкнуть, но, с другой стороны, разве это не повод для гордости? Что они стали такими невероятными леди? — вспомнил он Одетт и Анну. Улыбка проступила на губах.       — Невероятнее всех, — усмехнулся Асмодей. — Спасибо, герцог. И за совет, и за поддержку.       — Благодарить будете позже. Когда леди Стернбилд раскроет вам все свои тайны. К слову о них: лорд Асмодей, ваша сестра не похожа на ту, кто потерпит жалость к себе. Не забывайте об этом, если хотите, чтобы она была честна с вами и впредь.       Финикс и сам не понял, что дёрнуло его за язык сказать это. Наверное, ему просто не хотелось, чтобы близнецы Стернбилд наступили на те же грабли, что и они с Одетт. Чтобы юноша напротив, рискнувший обратиться к нему, лишь бы помочь сестре, и вправду стал её поддержкой, а не очередным беспокойством. Возможно это и глупо судить их по себе, но… Несмотря на то, какими разными с леди Стернбилд они были, как чужды ему некоторые её поступки — а ей, вероятно, его, — Финикс не мог не заметить общее между ними: то, как прекрасно они скрывали чувства. Сколько бы они не пересекались, в каких бы обстоятельствах ни были, леди Стернбилд неизменно оставалась той, кем её считали — алмазной леди. Собранной, затолкавшей любые переживания, боль и страхи как можно глубже. Даже тогда, на холме, увидев гибель всего, что ценила, она не изменяла себе. Тому, как быстро она взяла себя в руки после истерики, оставалось лишь позавидовать.       И теперь, когда Асмодей поделился ещё одной их схожестью: привычкой прятать проблемы от близких, Финиксу казалось, что и ненависть к жалости у них с леди Стернбилд общая. По крайней мере, он сам, говорящий сейчас о честности, за все эти месяцы так и не смог рассказать Одетт о своём перемещении. Стоило лишь представить её реакцию: полные беспокойства глаза, бесконечные «ты в порядке?», волнение в каждом жесте, и слова пропадали. От жалости Одетт — да и остальных тоже — ему хотелось лишь одного: спрятать любые переживания ещё глубже. Чтобы ни у кого даже на миг не возникло мысли, что у него что-то стряслось. Это просочилось в него так глубоко и крепко, что даже осознавая неправильность, губительность этих тайн, Финикс не мог прекратить хранить их.       Нет, эти двое точно не заслуживали такой судьбы.       — А у меня будут причины жалеть её? — нахмурился Асмодей.       — В зависимости от того, что она решит рассказать, — пожал плечами Финикс.       — Ясно. — Молния вновь озарила комнату. — Что же, я, наверное, пойду — и так задержал вас.       — Не беспокойтесь, лорд Асмодей. Я рад помочь, — отмахнулся Финикс. Но с леди Стернбилд, похоже, пора начинать взимать плату — за пинки в направлении разговора окружающим её мужчинам. Впрочем, она помогала и помогает Анне, так что, наверное, можно сказать, что они квиты. По крайней мере, пока к нему не выстраивается очередь из тех, кто не может по человечески поговорить с леди Стернбилд. Хотя это было бы забавно.       Финикс едва не засмеялся от этой мысли, наблюдая за направившимся к выходу Асмодеем. Хорошо, что удержался. А то попробуй объясни, почему хохочет, после того, как Асмодей поделился своими переживаниями. И вот интересно даже: как будучи дочерью Фридриха и имея такого брата, леди Стернбилд сделала то, что сделала? Неужели с такими людьми рядом всё равно так сложно отпустить принца?       Впрочем…       — Лорд Асмодей, постойте, — у порога остановил того Финикс и поспешил подойти. Кое-что об Асмодее в том времени он всё же успел подзабыть: последний год тот всё чаще коротал в барах, а не дома. Об этом судачил высший свет, в одном из разговоров жаловался Фридрих, так что даже не интересуясь жизнью близнецов, Финикс об этом знал. И, смотря на нынешнего Асмодея, не мог не задаваться вопросом: что за год превратило обаятельного юношу в пьяницу?       — Что-то не так, Ваша Светлость?       Знай Финикс причину, быть может, смог бы сделать больше, но сейчас… Хах, он хотя бы попытается дать Асмодею шанс не свернуть с пути. Тот шанс, которого после Пии лишились многие маги.       — Вспомнил кое-что, что хотел вам сказать. Из-за дел совершенно вылетело из головы, — улыбнулся Финикс. — Понимаю, что лезу не в своё дело, но алкоголь — плохое лекарство от боли и проблем. Помните об этом.       Глаза Асмодея дрогнули.       — Не понимаю о чём. Я никогда не занимался подобным. Ну… может только однажды. Или дважды… — отвёл он взгляд. — Как вы узнали?       Из будущего.       — Вы не первый юный волшебник на моём пути, лорд Асмодей. И я представляю, с чем вам и вашему отцу приходится сталкиваться время от времени. Изнанка человеческих душ не самая приятная вещь в мире. Часто очень и очень отвратительная. А вам, в вашем юном возрасте, доводилось узреть её бессчётное количество раз. — Асмодей низко склонил голову, словно пытался спрятаться от этих слов. — Нет ничего плохого в том, что вам бывает от этого тяжело, больно. И это не слабость, если вам, возможно, иногда хочется сбежать. Временами, все мы этого хотим, — грустно усмехнулся Финикс. — Но алкоголь не друг в этом деле, лорд Асмодей. Поверьте, от него со временем становится только тяжелее. Если быть совсем откровенным, на вашем месте я поделился бы с отцом: он наверняка зна… — он запнулся. Асмодей смотрел на него так, словно только что услышал самое глупое предложение из всех.       Это ещё что?       Финикс нахмурился. Он что-то не то сказал? Хотя… Хах, и вправду не то. Какой юноша захочет показывать слабость отцу? Особенно, когда тот ещё и непосредственный начальник. В своё время Финикс мало общался со сверстниками, но всё же того немногого хватило, чтобы понять, что большинство мальчишек любило казаться перед родителями куда взрослее и сильнее, чем они есть на самом деле.       — Согласен, глупость сказал, — кивнул Финикс. — Тогда… Вы знает заглушающее заклинание? — Асмодей качнул головой. — А восстанавливающее? Такое, чтобы починить недавно разбитую посуду, например? — Тот кивнул. — Вот и славно. А теперь, дайте руку.       Финикс создал на внутренней стороне ладони Асмодея иллюзию магического круга.       — Это заглушающее, продержится до завтрашнего утра, так что успеете или выучить, или переписать, или всё вместе, — ответил на немой вопрос он. — Предлагаю альтернативу алкоголю, лорд Асмодей. Способ сбросить эмоции. На счастье, в поместье Стернбилд — я о том, которое на севере — практически нет окон, так что проблем быть не должно. — Он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. — Когда почувствуете, что больше не можете, что подошли к той грани, когда хочется напиться до беспамятства, наложите на какую-нибудь комнату заглушающее, запритесь в ней и… разрушьте её. До основания, если потребуется.       Асмодей в неверии уставился на него.       — Я не шучу, лорд Асмодей. Закрыли дверь, поставили заглушающее и дали волю чувствам. Вы можете кричать, плакать, бросаться вещами. Всё что угодно — об этом всё равно никто не узнает. Главное — без самовредительства и алкоголя. Поверьте, оно того не стоит.       Не стоит повторять его ошибки — за них дорого платить.       В опустившейся тишине Финикс отчётливо слышал мерный перестук капель подходящего к концу дождя. Асмодей, напряжённый, как струна, не сводил взгляд с кончиков своих ботинок. Наверное, пытался уложить в голове всё услышанное. Его тёмные волосы колыхал ветер.       — Вы… — подал голос Асмодей и тут же сник. — Даже не знаю, что сказать, — хохотнул он. — Спасибо кажется таким ничтожным.       Не успев себя остановить, Финикс потрепал его по волосам.       — Не забывайте, о чём мы говорили, лорд Асмодей. Этого достаточно.       Ответный, пылающий неверием, теплотой… восторгом? и чем-то ещё, что Финикс не сумел распознать, взгляд пронзил до самого сердца вместе с искренними словами:       — Ни за что не забуду, Ваша Светлость.       

***

      На чай к Аарону Финикс, ожидаемо, пришёл последним. К тому моменту остальные уже успели занять свои места: вопреки обыкновению, на этот раз Аарон сел рядом с Фридрихом, так что Финиксу предстояло сидеть возле Артура. Наверняка кое-кто — он не будет тыкать пальцем в этого венценосного человека — решил посмотреть, как они будут себя вести после ссоры на дне рождения леди Адель. Впрочем это и ссорой назвать сложно — так, небольшая заварушка. Как бы то ни было, а Аарону, скованному сильнее их всех обязанностями императора, веселье доставляло даже это.       — О чём с тобой говорил Асмодей? — едва ли не с порога спросил Фридрих.       Волновался о сыне?       Шальная мысль посетила разум, и Финикс, натянув мечтательную улыбку, с радостью воплотил её в жизнь.       — Ох, Фридрих, какое счастье, что ты спросил! — занял он своё место. — Теперь мне не нужно думать, как подвести к этому разговор. В общем, не буду таить: мне только что признались в любви. Какая прелесть, не правда ли? — заправил он прядь за ухо, словно случайно оголив предплечье и продемонстрировав иллюзорный обручальный браслет. Карикатурно-шокированное лицо Фридриха определённо стоило того. Да и «я так и знал» под ухом от Артура не могло не радовать. Один лишь Аарон смотрел на него с лёгким прищуром, словно уличая во лжи.       — Возможно ты забыл, — совладав с собой, вкрадчиво заговорил Фридрих, — но и ты, и Асмодей ещё должны оставить потомков. Или ты решил, что получишь моё одобрение лишь по старой дружбе?       Улыбка в миг сошла с лица. Фри-и-идрих, чтоб его! Всё веселье испортил.       — И даже не обвинишь меня в том, что я увёл твоего сына на скользкую дорожку?       — Ну, сделал это уж точно не ты. Неужто тебе передалась его наивная вера в то, что я совершенно не знаю о его отлучках в бордели? — выгнул бровь Фридрих. — Впрочем, это, — красноречиво зыркнул он на иллюзорный браслет, — смогло удивить. Вы из ума выжили?!       О, вот как…       — Шутка, Фридрих, — вздохнул Финикс и развеял заклинание. — Можешь спать спокойно — твоим зятем я не стану. Асмодей спрашивал у меня об Элизабет — сам ведь должен понимать, что она для него значит.       Прости, Асмодей, но иначе никак.       Вряд ли Асмодей хотел, чтобы кто-то узнал, о чём они говорили, так что приходилось выкручиваться. И, если опустить шутки, желание разузнать об Элизабет — самая правдоподобная тема для разговора. Тем более, что о визитах к ней Асмодея Фридрих знал, а значит и поверить ему в это будет проще.       — А это, к слову, интересный вопрос, — вмешался Аарон. — Финикс, где сейчас леди Элизабет?       — В безопасности. У Фридриха дома, если точнее.       — Что?! Мальчишка, если это твоя очередная шутка!       — Какие шутки, Аурум? — округлил глаза Финикс. — Я честен как никогда. Вполне может быть, что именно она сегодня готовила тебе завтрак.       — Да что ты гово… — в следующий миг во взгляде Фридриха отразилось понимание: — Та новенькая служанка. Энн, кажется. А я то всё думал, почему её лицо казалось знакомым… Но что, ради Аурума, она делает в моём поместье?       — Дай подумать… Помогает повару? — изогнул брови Финикс, с удовольствием наблюдая, как Фридрих начинает вскипать от злости.       Это могло бы продолжаться ещё долго: пока не надоело бы самому Финиксу или Аарону, но тут в дверь постучали — слуги принесли напитки и угощения к ним: крепкий, наверняка до черноты, кофе с канапе для Фридриха, политые мёдом вафли и приятно пахнущий карамелью кофе для Артура и ягодный чай с каким-то обильно смазанным кремом тортом для Аарона.       Финикс подозвал к себе чашку любимого яшмового чая, который в империю привозили из Патами — там его выращивали на территории одного из немногих оставшихся со времён основателей оазисов, — и с наслаждением вдохнул его пряный аромат. В былые времена он бы ещё разглядывал переливы цветов: от основного красно-коричневого до редких вкраплений солнечно-жёлтого, из-за которых чай и получил своё название. Вот только сейчас, в чёрно-белом мире, видеть эту приятную глазу мелочь он не мог — всё растворилось в тошнотворной серости.       — Я рад, что мы все сегодня в сборе, — поднеся чашку к губам, произнёс Аарон. Неизменные слова, после которых сходили на нет всякие шутки и отвлечённые разговоры, знак, что пришла пора переходить к сути. Мало кто знал, что чаще всего судьбоносные решения принимались именно здесь, в уютной комнате, вокруг низкого стола и с чашкой горячих чая или кофе в руках, а не в зале собраний. Здесь, где исчезала необходимость в официозе, в тщательном подборе слов и выражений: всё сказанное на официальном собрании неизменно записывалось специальными заклинаниями, документировалось на будущее, так что даже без наследников приходилось держать планку.       — Это и вправду не может не радовать, — согласился Артур и скосил на Финикса взгляд: — Так что за «некоторые причины», коллега?       Медленно вдохнув и сжав до побеления пальцев чашку, Финикс признался:       — Я отмотал время на два года назад.       Он поднял взгляд, считывая реакцию остальных: Артур вертел перстень, наверняка пытаясь уложить это в голове, осознать, что кто-то рядом с ним видел будущее, прибыл из него. Финикс не удивился бы, приди тот позже с предложением помочь друг другу в бизнесе. Фридрих, в какой-то мере ожидаемо, обжигал настороженностью вперемешку с волнением. И если первое относилось к ситуации в целом — тот наверняка понимал, что произошло что-то сверх, раз дошло до такого, — то второе касалось непосредственно Финикса. Наверняка избежать расспросов после посиделок не удастся: если до Пии кое-как отвертеться ещё выходило, то после… Нет, всё же это ужасающе длинный день.       Аарон же казался совершенно безучастным, словно услышанное было совершенно ожидаемо. Или так и есть?       Финикс накрутил прядь на палец. Потом. С Аароном разберётся позже, сейчас нужно закончить с этим.       — Но, наверное, стоит посвятить вас в детали… — продолжил он.       

***

      — На этом всё, друзья, — приподнял уголки губ Финикс. От сковывающей его поначалу нервозности не осталось и следа. Чем больше он говорил, тем легче становилось на душе, и с последним сказанным словом с шеи будто спало невидимое ярмо, позволяя вдохнуть полной грудью. Финикс не предполагал, что на самом деле нуждался в возможности выговориться, поделиться тем днём с кем-то близким и непричастным. Не таким, как леди Стернбилд.       — С учётом всего этого, Аарон, прошу, проверь храм. Сам понимаешь, что полномочий для этого у меня нет, а вот причин для тщательного изучения достаточно.       — Мог и не просить, Финикс. Ты и так сказал достаточно, чтобы обратить внимание на храм. Нужно будет связаться с Первосвященником — ты говорил, что его убили, не так ли? Значит есть шанс, что он не причастен, но проверить и его всё равно не помешает. Что насчёт Верховного Жреца?       — Должен был быть на севере — герцогине Стернбилд нездоровилось какое-то время, даже свадьбу планировали перенести, но в итоге… не решились? Не знаю точно. Некоторые говорили, что герцогиня сама не захотела, чтобы свадьбу переносили из-за неё, другие же, что на этом настояли принц и леди Стернбилд. Но где он находился на самом деле мне неизвестно.       — Ясно, — кивнул император. — Мне неприятно этого говорить, но я хотел бы, чтобы вы тщательно проверили своих подданных. Я хочу верить, что нам служат исключительно преданные люди, однако…       — Доверяй, но проверяй — залог успешной сделки. Я усвоил это уже давно. Так что не вижу ничего такого в небольшой ревизии прислуги, — пожал плечами Артур. — Тем более, что на кону судьба империи и наши жизни.       — В таких обстоятельствах даже в решении проверить нашу верность не будет ничего зазорного, — поддержал Фридрих.       — Пусть и будет немного обидно, — улыбнулся Финикс, немного приукрашивая. Они всё же не идиоты, чтобы не понимать, что находились под постоянным наблюдением. Лишь глупец позволил бы герцогам с их властью действовать без надзора, а Аарон глупцом уж точно не был. От того и казалась забавной искренняя озадаченность Одетт тем, что, несмотря на её старания, о состоянии Финикса после перемотки всё равно узнали.       — Тогда для проверки верности у нас не достаточно крепкие напитки, — отсалютовал чашкой Аарон. — Как бы то ни было, а работы нам прибавилось, друзья. Храм, прислуга… Ещё, вероятно, стоит присмотреться к вассалам…       Финикс не удержался от вздоха.       — За вассалами постоянно нужен глаз да глаз. Вы представляете, что вытворили Гранз и Рейнольдс? — негодовал он, делясь тем, сколько денег ему попытались не доплатить. С предприятия, на создание которого он выделил землю и долю стартового капитала!       — Возмутительная наглость! — поддержал Артур. — Не понимаю, почему ты решил закрыть на это глаза.       — Мальчишка снова мутит воду, а мне после исправлять, — приложил руку ко лбу Фридрих. — Надеешься, что их сынки сами сдадут отцов, боясь за своё наследство? Рискуешь же.       — Возможно. Но если сработает, у меня будут новые, старающиеся выслужиться, маркиз и граф. А если нет… Что же, придётся привести угрозы в исполнение. Но не хотелось бы всё же терять сразу двух вассалов — это же сплошная головная боль.       Так разговор перетёк к сложностям управления. За годы у штурвала историй на эту тему у них накопилась уйма: и об ошибках своих, и о чужих, и о неожиданных трудностях в, казалось бы, простых вещах, и об невероятно лёгких решениях сложных задач. Когда истории внутри империи закончились, дело перешло к ситуациям из внешней политики. Тогда уже Финикс в основном слушал: герцогство Оденберг граничило исключительно с Лин Хуа, говорить о которой сегодня у него нет ни малейшего желания. Чаще всех брали слово Артур и Аарон, ведь у кого, как не у герцога, на территории которого находятся все морские порты империи, и императора, с чьей лёгкой руки и заключаются международные сделки, будет больше всего историй?       — К слову, Фридрих, хочу тебя поздравить: Андор опять пойдёт на Калькулию, — вспомнил Финикс и закинул в рот последний кусочек яблока.       Фридрих что-то прошипел в ответ, но он не расслышал. Впрочем, Аарон одним замечанием помог уловить суть:       — Фридрих, где твои манеры?       — Там, где мне хотелось бы видеть Андора — в сточной яме. Когда его ждать?       — Примерно в конце электра.       — Наверное, стоит сказать Андору спасибо, что не в первый день сардоникса. Клянусь, если бы он снова напал на Калькулию в мой день рождения, я мог бы не выдержать и придушить его голыми руками, — причитал Фридрих.       — А что останавливает сейчас?       — Уважение к тебе, Аарон. И нежелание втягивать империю в войну из-за этого идиота. У нас и так проблем хватает.       — Это уж точно, — вздохнул Аарон, подперев щеку рукой. — Война… Не хочется признавать, но она неизбежна. Континент всё больше напоминает натянутую тетиву, вопрос лишь в то, кто и когда в конце концов выпустит стрелу. Финикс, какой была обстановка на континенте в том времени?       — Всё такой же: напряжённо-стабильной. Лишь Сяо Лун начал сдавать, так что ходили слухи, что именно Лин Хуа сделает первый ход, но до дела так и не дошло. И на западе грызня между Патами и Эониотитой постепенно становилась всё открытее, так что было лишь вопросом времени, когда кто-то из них перейдёт от провокаций к действию. Остальные же каких-то активных действий не предпринимали. Думаю, — накрутил Финикс прядь на палец и медленно потянул вниз, — пока империя остаётся стабильной никто ещё долго не рискнёт сделать первый ход. Следующие два года так точно. А если постараться, может и дольше.       — Значит актуальные проблемы это «Роза ветров» и очередной всплеск активности Андора. Что делать с первыми мы уже решили на собрании — большее я пока предложить не могу, а что до второго… — Аарон приложил указательный палец к губам. — Думаю, пора напомнить, почему империю не стоит злить. Фридрих, на этот раз мы не будем посылать в Калькулию твои войска — незачем разбрасываться жизнями людей империи.       — Но как тогда?..       — Финикс, поможешь Фридриху?       От этого вопроса внутри вспыхнуло предвкушение, а губы растянулись в улыбке. «Помощь» с войсками Андора означала лишь одно — такой редкий шанс использовать свои силы на полную, высвободить магию во всей — почти — её разрушительной и чарующей мощи. В мирной, на счастье, повседневности такая возможность не часто возникает.       — Я могу ударить со всей силы? — не в силах сдержать энтузиазм, уточнил Финикс.       — Мальчишка, что за вопросы?       — Так сильно, как только можешь.       Хором ответили Фридрих и Аарон.       — Только не перестарайся: мне нужно, чтобы после этого шоу ты остался в сознании, а не снова впал в кому.       Финикс отвёл взгляд.       — Разумеется, Аарон. Я буду осторожен. Но и тебя я прошу быть осторожным. Всех нас, но тебя в особенности. Позавчера мне передали предостережение Кассандры: она просила не дать потушить или похитить солнце. Не уверен, что точно это значит, но…       — Но если речь обо мне, то даже ожидаемо — убийство правителя кратчайший путь к неразберихе и ослаблению государства. Пусть меня немного смущает «похитить» в этом предсказании. — Аарон посмотрел Финиксу в глаза.       — Понимаю к чему ты клонишь. Я уже подобрал меры предосторожности — осталось довести до ума.       — Вот и славно, — кивнул Аарон. — Есть ещё что-то, о чём вы хотели бы поговорить?       — Нет, — синхронно прозвучало в ответ.       — Тогда есть ещё кое-что, что я едва не забыл обсудить, — всплеснул он в ладоши. — Сион сегодня был превосходен, не так ли?       Ах, он об этом…       Финикс обменялся понимающими взглядами с Артуром и Фридрихом. Аарон будет не Аароном, если не похвалится успехами сына. Это уже обязательный пункт в расписании их чаепития. Впрочем, почему бы и нет? Есть что-то согревающее в чужой гордости собственным ребёнком, вызывающее улыбку и мимолётный укол постыдной зависти.       Наверное, было бы и вправду славно собираться вот так чаще, чем раз в три месяца.       

***

      — Финикс, задержись на минутку, — догнал его у порога голос Аарона. Финикс замер, дал знак Фридриху, что поговорит с тем позже, и вернулся к столику.       — Что-то не так?       — Нет-нет, — отмахнулся Аарон. — Просто, подозреваю, ты не хотел говорить об этом при Фридрихе. О своей помощнице, если точнее. — Он сцепил руки в замок. — Не буду тянуть и спрошу прямо: леди Стернбилд вернулась вместе с тобой, не так ли?       — Как ты?.. — Финикс сжал губы, прерывая поток вопросов. — Да, она переместилась со мной. Прошу прощения, что не сказал сразу.       — С признанием ты и вправду тянул ужасающе долго. Я уже решил было, что ты и вовсе не расскажешь.       Его слова…       — Ты знал? Откуда? И о леди Стернбилд. Как, ради Аурума?       Кончики усов Аарона приподнялись вверх:       — Несколько удачных совпадений и немного логики. Если вспомнишь, я говорил, что Сион также, как и ты, заинтересовался подпольем. Наверняка тебе было интересно, что послужило причиной. Что же, однажды — где-то через неделю после того, как леди Анна прибыла в наш мир, чтобы тебе было понятнее — Сион пришёл ко мне и рассказал о странно-реалистичном сне, в котором его убивают на собственной свадьбе. — Финикс вздрогнул. — И мне показалось это странным. Разве мог обычный сон вынудить Сиона поднять на уши разведку и усилить патрули в городах? Так что в свободное время я решил заняться изучением снов. Но тут, вот уж чудесное совпадение, через несколько дней ко мне наведался Николас и поделился интересной историей: о леди Стернбилд, интересовавшейся, нельзя ли вернуть время вспять. Ещё и на конкретный срок: два с небольшим года. — Видимо, заметив его тревогу, Аарон уточнил: — На ваше с леди Стернбилд счастье, Николас решил, что у леди Стернбилд что-то произошло и она захотела прибегнуть к столь радикальным методам. Поспешные суждения явно не идут ему на пользу. Но я отвлёкся. Итак, сразу двое детишек творят что-то несвойственное себе — разве это не повод попытаться связать всё воедино? Тогда я решил изучить связь между снами и перемещениями во времени и не ошибся. — Его улыбка становилась всё шире. — «Магия всё помнит». Я слышал эти слова от Кассандры, но никогда не задавался вопросом, как много это значит на самом деле. До того момента, по крайней мере. Свежая магическая связь с перемещающимся во времени, может перенести кусочки прошлого до перемотки в сны связанных с ним людей. А, пусть и упрощённый до дани традициям, церемония бракосочетания всё ещё магический ритуал, не так ли, Финикс?       — Да, — только и смог произнести Финикс.       — Так я и понял, что леди Стернбилд вернулась в прошлое. Но она ведь не могла сделать это одна. А единственный кандидат в её помощники — ты. После я ещё связался с профессором Тагути, и попросил, если удастся, выведать у духов времени, не было ли каких-то недавних вмешательств в его течение. — Аарон подпёр подбородок рукой. — Полторы недели назад мне пришёл ответ: «Да, минимум два года, не дух». Вот и ответ. А теперь, скажи мне, Финикс: леди Стернбилд — единственное, что ты утаил?       — Технически да, Аарон. Всё, что я не сказал напрямую связано с леди Стернбилд: это её решения и их последствия. И, смею надеяться, самые губительные из них она больше не допустит.       — Значит подробнее не расскажешь? Почему?       Финикс прикрыл глаза. Если бы этот диалог случился несколько месяцев назад, до того, как он встретился с леди Стернбилд в этом времени, он наверняка бы рассказал. Раскрыл бы её преступление, её игру с чужими сердцем и волей. Тогда бы да, но сейчас…       — Она заплатила сполна за свои ошибки. И сейчас делает всё, чтобы их исправить. Возможно, даже больше, чем я, — нехотя признал Финикс, заведя руки за спину. — Считай, что я просто не хочу портить её репутацию. Да и не только её, если уж на то пошло. Ребятки в том времени натворили дел в силу юности. Сион в том числе, к слову.       Аарон заинтересовано посмотрел на него:       — Сион? Что-то натворил? Что именно?       — Да так… Небольшие романтические трудности. Уверен, ты всё и так узнаешь, если он и на этот раз с ними столкнётся. Теперь я могу идти?       — На все четыре стороны, Финикс. Всё равно делиться секретами не хочешь, — вздохнул Аарон.       — Брось, тебе бы самому стало скучно, если бы я всё рассказал. К тому же, некоторые вещи лучше просто оставить в прошлом — толку от них никакого. Как бы то ни было, до встречи, Аарон.       — До скорого, Финикс.       

***

      Финикс прислонился спиной к стене, собирая силы перед следующей встречей. Последней на сегодня. А потом он, наверное, завалится спать сразу по прибытие в столичное поместье. Лишь бы только не снились кошмары — они изнуряли сильнее любой бессонной ночи.       — Незачем откладывать, Финикс, — оттолкнулся он от стены и двинулся в гостевое крыло.       

***

      — Садись, — приказным тоном сказал Фридрих, стоило переступить порог. Как всегда переходил сразу к делу. — И долго собирался молчать?       — Вечность, если бы не храм, — запрокинул Финикс голову на высокую спинку дивана.       — Мальчишка, неужели снова? — тяжко вздохнул Фридрих, и Финикс поёжился. Ну вот, то, почему он предпочитал молчать — чужое беспокойство. Аурум, не рассказывать о леди Стернбилд и вправду было хорошей идеей: если Фридрих так волновался о нём, постороннем, сыне человека, с которым никогда не был дружен, то что было бы с ним, узнай он о причастности ко всему родной дочери? Своей плоти и крови. Интересно, каким он был со своими детьми? Сильно ли отличался?       — Фридрих, не начинай. Всё в по…       — Только попробуй сказать «в порядке», мальчишка, — прервал его Фридрих, стукнув тростью по полу. — Мы оба знаем, что у тебя в этих словах ни капли правды. Я не буду допытываться: того, что ты рассказал сегодня и так достаточно. Я хочу узнать лишь одно: как ты? Без прикрас, лжи и всего остального, что ты так любишь.       — Зачем тебе? — сторонился Финикс скорее по привычке, чем с каких-то логических причин. Он и так столько всего рассказал сегодня, ответить на такой простой вопрос — это же не сложно. Не сложно ведь?       — Мальчишка… — вновь вздохнул Фридрих. — Мы ведь это уже проходили, не так ли? Так почему снова? Чего ты боишься? Предательства? Жалости? Что же, от меня не дождёшься ни того, ни другого. Без тебя у нас всех прибавится работы, а я, знаешь ли, этого не хочу. А жалость… Да кому она нужна, мальчишка? — Он склонился вперёд, опёршись на трость. — Поэтому, просто честно скажи как ты и я отстану.       — Всё ещё не понимаю, чем тебе это поможет, — покачал Финикс головой, — но тебе и вправду не о чём беспокоиться. Я чувствую себя… Приемлемо, да. Куда лучше, чем ожидал, если уж совсем честно. Да, иногда снятся кошмары, но… Аурум, я и не помню, когда у меня не было проблем со сном, так что это, считай, норма. А в остальном, — прикрыл он глаза, — всё и вправду в порядке, Фридрих. Если ты боишься, что то, что было после Пии, повторится, то можешь быть спокоен. Второй раз я не оступлюсь. На счастье. Потому что, сказать по правде, я и сам этого боялся. Но, — улыбнулся он, — как видишь, я всё ещё на плаву и тонуть в ближайшее время не планирую. По крайней мере, ещё нужно разобраться с «Розой ветров», обучить Анну магии…       — Найти тебе жену, — подсказал Фридрих.       Финикс строго посмотрел на того в ответ:       — Уж от тебя я этого не ожидал, знаешь ли. А говорил: предавать не будешь, предатель.       Фридрих развёл руками:       — Я лишь скромный исполнитель законов империи, ничего не могу поделать. К тому же, не пойми меня неправильно, но Одетт в роли следующей герцогини Оденберг… Как бы сказать по-мягче? Она…       — Абсолютно не готова? Разумеется. И это ещё одна причина, почему ты можешь не беспокоиться: даже если я прямо сейчас из рукава достану младенца и назову своим преемником, ещё двадцать лет придётся поработать. Тонуть нет права, если не хочу потащить на дно герцогство, — усмехнулся Финикс. Не хорошо, конечно, так говорить о собственной сестре, но и отрицать, что Одетт совершенно не подходила для роли герцогини он не мог. Увы, это даже слишком очевидно. Тот же Асмодей, самый младший из наследников, справлялся со своими обязанностями куда лучше.       Аурум, это же ещё одна головная боль…       — Рад, что ты это пони… Стоп, — встрепенулся Фридрих, — двадцать?       — А ты то почему удивляешься? У вашей семейки уже многие века наследовать могут только достигшие двадцатилетия, а не восемнадцати. Я просто поступил также. Или… Брось, неужели только вам так можно? Как мелочно, Фридрих.       — Кто бы говорил, мальчишка, — усмехнулся Фридрих. — В таком случае, — бросил он взгляд в окно, — раз уж у тебя всё не так уж плохо, я оставлю тебя на сегодня. Но помни, двери моего поместья всегда открыты для тебя, поэтому… — Он встал с места и оправил одежду. — Хах, просто, будь в порядке, мальчишка. И заходи на чай.       — Ну раз на чай, — протянул Финикс, — то я просто не могу отказать.