Сад отзвуков

      Первостепенной задачей для Саундвейва было организовать себе простой, быстрый и минимально болезненный способ подключения к кораблю. Пока Лазербик продолжал снимать куски обшивки со стен, его хозяин подключался усиками коннекторов к проводам, покамест наконец не нашёл искомое: сеть, передающую данные от камеры в коридоре к центру слежения. Он с лёгкостью преодолел её систему защиты, но остановил себя до того, как включить цикличный видеоряд.       Ультра Магнус упомянул, что меры безопасности вокруг Саундвейва были усилены. А это могло касаться в том числе и данных. Поэтому ему пришлось провести максимально тщательную проверку всех вспомогательных систем в сети камеры.       «Вот оно».       Под потоком данных, привычных для «Лостлайта», тесно с ним переплетаясь, был ещё один. Он имел явные отличительные черты. Из этого Саундвейв сделал предположение, что эта программа наблюдения принадлежала такому же, как он, меху не из 0001-ой вселенной.       «Тщетная попытка, автоботы».       Саундвейв прогонял данные через процессор, взвешивая решение. У него было два варианта. Первый: он мог полностью снести всю сеть данных и заменить её своей, содержащей свою схему шифрования, которую никто на корабле не сможет опознать. Второй: можно было воспроизвести их схему шифрования кода сети, тем самым глубже спрятать своё вмешательство, как скраплет, мимикрирующий под хозяйскую обшивку. Оба варианта имели как положительные, так и отрицательные моменты. Первый даст ему больший контроль и позволит подготовить среду для скорейшего захвата корабля. Но очевидно, что его программы распознают, а Саундвейв не знал, способен ли кто-то здесь декодировать их. Второй же был дольше в реализации, но автоботам будет сложнее его вычислить.       Саундвейв отсоединил усики коннекторов от проводов и разделил свои мысли, выделив часть процессорной мощности на обдумывание решения. Он достал инфокарту, которую ему дал Брейнсторм, и повертел её в своих кабелях. Она была серого цвета, гладкой и без каких-либо обозначений. Саундвейв не был уверен, как правильно с ней взаимодействовать, а потому просто положил её на терминал, рядом со стволом Аквафенда.       Прошлой ночью Саундвейв изучал это оружие, пробовал нажимать кнопки и наблюдал за схемой работы механизма. Ему быстро удалось подобрать последовательность активации/деактивации. Он подавил желание разобрать его на куски. Для этой цели подходил кое-кто другой. И он прекрасно знал, кто.       Сам по себе Саундвейв не был изобретателем. Собрать оружие из лишних деталей, старой силовой ячейки и собственного опыта он не мог. Но мог следовать инструкциям. И если он найдёт инструкции по созданию того, что ему нужно, то он сумеет выполнить задачу. Изобретатель может создать что-то новое и захватывающе, черпая вдохновение из воздуха. Саундвейв же может создать что-то функциональное и полезное, черпая знания из процессов.       Но будет куда как эффективнее, если он поручит конструктионскую работу другому.       Саундвейв проверил результаты своих аналитических подсчётов.       «Первый вариант: 84%, что созданная им схема шифрования будет вычислена за трое солциклов. 99.8%, что кто-то на борту сможет его декодировать».       Результат настолько его поразил, что потребовалось вновь перезагрузить протоколы подавления эмоций.       «99.8%?»       Саундвейв собрал обратно ранее разделённые процессорные мощности и полностью погрузился в свои мысли. Перед ним всплыла медицинская карта автобота по имени Мираж. Это был незнакомый ему мех, нигде в залах или общих зонах он его пока не видел.       «Мираж: вселенная 2938. Найден в состоянии интоксикации тяжёлым топливом и истощения. Место обнаружения: военный шаттл в Солнечной системе Кибертрона 2938-ой вселенной. Имеет те же аутлаерные способности, что и Мираж 0001-ой вселенной».       После краткой биографии следовали результаты медицинских обследований Миража, их результаты и прочие технические характеристики. Мираж, очевидно, разделился со своими соотрядниками автоботами, голодал, и пытался отфильтровать топливо шаттла в пригодный для употребления энергон. Часть данных отсутствовала, особенно выделялась та, контекст которой намекал на его деятельность во время войны.       «Аутлаерные способности?»       Определение термина «аутлаер» было неизвестно Саундвейву, как и его свойства. «Свойства» Миража из 0001-ой вселенной тоже нигде не были перечислены. Саундвейв отметил «аутлаерность» в своей памяти: если он ещё встретится с этим термином, то обязательно обратит на него внимание.       Саундвейв сопоставил специфику схемы шифрования сигнала из сети с техническими данными Миража. Они достаточно сильно совпадали. Его процессор отметил это и сделал заключение, что скорее всего Мираж предоставил знания и необходимые программы для работы камеры. Вероятно, что во время войны он занимался связью или безопасностью.       Саундвейв принял это на заметку и пошёл дальше.       «Выбор: второй вариант».       Ему придётся ближе познакомиться с системным кодом «Лостлайта». Саундвейв потратил грун за созданием базы данных, получая болезненные сигналы каждый раз, когда усики его коннекторов соединялись с разными проводами для извлечения образцов кода. Ещё грун он сравнивал и сопоставлял накопленные за это время данные: как разговаривают мехи, как ощущаются их эм-пол, фантасмагоричная энергия «Лостлайта», структура отчетов Персептора о его исследованиях и многое другое.       Когда он завершил предварительную оценку, его процессор ужасно болел. Саундвейв без особого восторга сделал глоток из контейнера с энергоном. Это было отвратительно и болезненно, но позволило угасающим биолайтам снова зажечься. Когда магистральные фильтры сделали всё возможное, боль в процессоре уменьшилась.       Саундвейв прервал работу на несколько кликов, чтобы спокойно посидеть и дать тишине комнаты успокоить разогнанное сознание. Его процессор разгадал сложные, давно не использовавшиеся протоколы. По корпусу прошла дрожь предвкушения, которую Саундвейв пресёк, снова активировав протоколы подавления эмоций.       На ум пришёл Амбулон, и Саундвейв решил, что посетит его завтра для корректной переустановки своих протоколов.       Когда его холодная, лишённая эмоций сущность восстановилась, он включил свои процессорные мощности на полную. Лазербик начал разбивать стены с некоторыми сбоями, перенастраиваясь на выходные сигналы от хозяина.       Саундвейв осмотрел начинку «Лостлайта» — провода, торчащие в его комнате. Он выбрал тонкий зелёный кабель и врезал в него все десять коннекторов сразу.       Вспышка белого света прошила процессор, временно притупив ощущения. Саундвейв нырнул в информационный поток корабля, прикрывая своё присутствие родным программным языком «Лостлайта». Он моментально идентифицировал камеру наблюдения и получил доступ к её выходному сигналу — теперь он смотрел на дверь собственной кварты.       Саундвейв оценил импульсы и уведомления, исходящие от камеры. После правильной идентификации он продублировал их в своих протоколах. Его шлем дёрнулся, когда вся система безопасности подсветилась и разбежалась от него в стороны, словно тысячи щупалец света. Теперь он смотрел через все камеры сразу.       Саундвейву потребовалась доля наноклика, чтобы привыкнуть к ощущению паутины из множества оптик. Прошло столько времени с тех пор, как он проворачивал это на «Немезисе». Чувство такое, словно расправил крыло, что сотни ворн было согнуто. Ещё один импульс в систему, и вот уже тысячи звуков наполнили его аудиосистемы. Если бы он мог, пустил бы Лазербика под потолком нарезать круги и щёлкать закрылками в знак ликования.       Вместо этого он провёл оценки расположения, количества и типа доступных ему теперь камер.       Первое, что он отметил, было то, насколько мало на самом деле тут было камер. В отличие от «Немезиса», тут вообще не было камер в личных отсеках мехов, и буквально несколько штук располагались в коридорах жилых уровней. Судя по всему, автоботы больше полагались на доверие, чем десептиконы. Несколько камер находилось в общественных местах, заправочных и барах.       Саундвейв проверил коридор, в который выходила дверь кварты Мегатрона — там его не было. Зато он нашёл его на мостике, общающимся с Ультра Магнусом. Они обсуждали последствия использования эпитета в, как предположил Саундвейв, какой-то книге правил автоботов. Родимус сидел в своём капитанском кресле, закинув сервоприводы на подлокотник. Он бросал небольшие кубики энергона в Бластера, тот кидал их обратно. Мэйнфрейм сидел на своём рабочем месте, комментируя происходящее, как в передаче «В Мире Животных». Ревайнд облокотился на кресло Мэйнфрейма, повернув шлем в сторону Родимуса, его маленький объектив встроенной камеры зумировал, приближая и отдаляя картинку.       Некоторые группы камер «Лостлайта» имели дополнительную защиту, но Саундвейв легко её обошёл. Они располагались у машинного отделения, грузовых отсеков, шаттлов, масляного резервуара и внешних наблюдательных станций корабля. Изображение на камерах машинного отделения искажалось, Саундвейв предположил, что причиной было некое защитное стекло вокруг. В комнате непонятного назначения, примыкающей к машинному отделению, находилась ещё одна камера. Пол там был покрыт разноцветной краской и следами шин.       Важнее было то, что в медотсеке было значительное количество камер. Саундвейв сосредоточился на них, переключая обзор по медотсеку. Четыре камеры располагались в главной части, по одной — в каждой палате, и ещё две — в потайной комнате. У последних качество было просто ужасным. Картинка комнаты была нечёткой и имела много шумов, но колонны с энергоном всё же были узнаваемы.       Саундвейв пронаблюдал за медотсеком весь оставшийся солцикл. Он обнаружил довольно очевидное слепое пятно в поле зрения камер, идентифицировал приходящих и уходящих мехов. Рэтчет извлёк битое стекло из нагрудных пластин Хаунда, Велосити брала образцы из тиглей с кипящим металлом, а Амбулон чистил и складывал инструменты. Циклонус пришёл перебрать свои пушки. У Хромдома было запланировано техобслуживание манипуляторов. Тостера почистили и напомнили, что не следует помещать пластик в свои слоты. Фёрст Эйд заскочил, принеся всем прохладительные напитки. Они немного прошлись по обсуждению событий прошедшего солцикла и планов на завтра. Свет убавили, так как пациентов на ночном стационаре не было. Маленькие диагностические дроны вернулись на свои места. Каждый медик протёр свои инструменты и привёл в порядок рабочее место. После дверь закрылась, и все разошлись по своим каютам.       Саундвейв прождал ещё несколько кликов. В медотсеке было спокойно и тихо. Саундвейв отправил импульс через камеру. Он не был уверен, что это сработает, обычно камеры не предназначались для отправки сигнала, но тут это сработало более чем удовлетворительно: один из медицинских дронов задёргался.       Тогда Саундвейв послал другой импульс. Медицинский дрон взлетел со своего дока и начал патрулировать медотсек. Когда он влетел в слепую зону, Саундвейв изменил записи камер. Теперь они будут показывать, как маленький дрон двигался по своему обычному маршруту, а потом бесследно исчез.       На самом же деле он утащил несколько инструментов и покинул помещение медотсека. Пока он летел по коридорам, Саундвейв удалял его с камер. Когда дрон был уже рядом, Саундвейв отсоединил коннекторы от провода. В тот же миг сотни оптик в его процессоре погасли. Затем он дал некоторое время корпусу и процессору стабилизироваться.       Теперь он проверил Лазербика. Тот успешно проделал аккуратные отверстия в стене, соединяющей его отсек с соседним, а затем в следующей отсек. Саундвейв вышел из своей кварты и остановился в коридоре, подёргивая антеннами.       Мегатрон действительно выделил ему стратегическое месторасположение. Одним из преимуществ того, что он был единственным мехом, живущим в этом коридоре, было то, что ему были доступны все отсеки. Он сбрасывал входные коды на дверях тех отсеков, что шли в линию с его комнатой, и при помощи универсально пароля вламывался в помещения. Это позволило Лазербику лучше маневрировать, а потому он стал делать отверстия быстрее. Саундвейв следовал за ним из комнаты в комнату, расчищал стены и соединял вместе определённые провода и кабели. Также он проверил зарядную станцию в каждой комнате. Все они были пыльными и помятыми, но, вроде как, в рабочем состоянии. Саундвейв аккуратно соединил их кабели вместе, направив их в свою комнату.       К моменту, когда медицинский дрон уже подлетал, жилые помещения с одной стороны коридора превратились в единую длинную комнату с неровными проходами, но электропроводка и прочие линии коммуникаций остались неповреждёнными и независимыми. Саундвейв был осторожен в том, чтобы двери в коридоре не выдавали изменений внутри отсеков. Мысль о том, чтобы модифицировать их так, чтобы они принимали исходный вид в случае вторжения кого-либо, быстро отпала, так как подобная настройка заняла бы слишком много времени. В конце концов, он был уверен, что никто не будет тут шастать — не будет повода.       В дальнем конце коридора остался один нетронутый отсек, всё ещё отделённый от остальных — на него были другие планы.       Послышался шелест маленьких крылышек дрона. Саундвейв взял его своим щупальцем, направился обратно в главную комнату и сел за терминал. Теперь воздух тут поменялся: раньше он поступал из единственного вентиляционного отверстия, сейчас же тянуло по всей обновлённой длине комнаты, неся с собой запах выжженного лазером металла и горелого масла. Саундвейв регулярно двигал пластинами, отслеживая эти изменения.       Призывный писк дрона оторвал его от раздумий, и он сфокусировался на нем:       — Показать все протоколы.       Дрон протянул гибкий шнур и подключил его к треснувшему терминалу. Там отобразились все функции, и Саундвейв их запомнил, попутно ощупывая своими кабелями каждый шов на корпусе дрона. В процессоре отобразилась трёхмерная модель его строения. Через некоторое время было понятно, как устроен дрон и каковы его пределы.       Саундвейв отдал дрону команду. Тот открыл все свои отсеки и извлёк инструменты, изучил оружие Аквафенда и принялся его разбирать. Сначала он отсоединил силовую ячейку, а затем занялся опорными кольцами на стволе. Дрон пищал и жужжал, обрезая и шлифуя кольца, записывая схемы металлическими чернилами на их внутренних поверхностях.       Саундвейв протянул мед-дрону свои коннекторы, и тот замерил и обследовал их своим сканером. После чего методично принялся собирать десять, одинаковых объектов. Это были короткие трубки с информационными фильтрами для хранения и передачи сигналов. С одной стороны у них были универсальные коннекторы «Лостлайта», с другой было пусто. Саундвейв просунул в свободные концы свои коннекторы, как в пальцевые протезы, и пошевелил ими. Адаптеры оказались тяжелее и не такого хорошего качества, как ему хотелось бы, но Саундвейв понимал, что медицинский дрон не заменит настоящего медтехника. Со своими ограниченными возможностями он выдал лучший из возможных результатов.       Саундвейв отдал ещё одну команду дрону, и тот подлетел к зарядной станции платформы. Сам же Саундвейв запустил свои украшенные коннекторы в проводку «Лостлайта». Он нашёл несколько универсальных портов и подсоединился к ним. По коннекторам прошёлся импульс, пока адаптеры настраивались. Саундвейв быстро перенастроил свой процессор, чтобы оптимизировать работу с адаптерами. Ещё через наноклик он погрузился в поток данных.       Все оптики «Лостлайта» снова были в его распоряжении, но теперь быстрее и безболезненно. Саундвейв проверил камеры медотсека: всё выглядело нормально. Тогда он пошёл просматривать остальной корабль, проверяя, кто где находится. В глубине бара Сверва сидели Мираж и Хаунд. Звук был весьма нечёткий, так что Саундвейв не мог разобрать, о чём они говорят. Он мог бы подать больше энергии, чтобы это выяснить, но это было не актуально. На честплейте Хаунда была заплатка. Он коснулся манипулятора Миража, но тот отпрянул. Саундвейв не смог разглядеть каких-либо модификаций на корпусе Миража, связанных с безопасностью или коммуникациями. Судя по колёсам, его альт-форма была обычным наземным транспортом. Саундвейв переключился дальше.       Родимус и Дрифт шли вместе по коридору, на который выходила дверь кварты Дрифта, и смеялись. Из двери Дрифта высунулся фейсплейт Рэтчета и наорал на них. От этого два меха заржали ещё сильнее. После этого Дрифт помахал на прощание и нырнул в свою кварту. Родимус слегка махнул в ответ и ушёл, ссутулив свой жёлтый спойлер.       Тейлгейт вылетел из заправочной, держа в манипуляторах здоровое ведро с надписью «Конфеты». Его визор трясся от волнения. Следом вышел Циклонус — он двигался осторожнее, оглядываясь по сторонам. Одним манипулятором он держал пак с шестью ёмкостями энджекса, а другим схватил Тейлгейта, и они помчались по коридору.       Наутика и Риптайд возились в машинном отделении. Наутика стояла на плечах Риптайда и откручивала болт гаечным ключом. Пара ударов — и мелкие хлопья ржавчины полетели вниз. Риптайд поймал их глоссой. Саундвейв с интересом изучал помещение. В полу были круглые отверстия, открывающиеся по спирали, чтобы… нечто… могло проникнуть внутрь из глубин корабля. Потолок состоял из слоя прозрачного стекла или пластика, через который виднелся мрак космоса. Огромные округлые красные… объекты торчали из помещения наружу в космос, филигранно вмонтированные в потолок. У Саундвейва не было вариантов, что это такое. Их назначение было неясным. Возможно, они были частью предупреждения Ультра Магнуса о машинном отделении. Он внёс все новые сведения в свой растущий список предметов исследования.       Кросскат, Босс, Хромдом и Ревайнд играли в какую-то азартную игру в зоне отдыха. Кросскат активно жестикулировал, Босс выглядел скучающим, Хромдом пользовался своим ростом и заглядывал в карты Ревайнду, а тот стучал шаниксом по столу.       Саундвейв проверил командирский мостик. Там Мегатрон сидел в своём капитанском кресле и просматривал датапады. Вечерняя вахта была немногочисленной: место Мейнфрейма пустовало, на месте Бластера сидел Сайрен.       Повсюду мехи допоздна доделывали свою работу. Складывалось такое ощущение, что сейчас никому нет дела до «Лостлайта».       Саундвейв вытащил свои коннекторы из портов. Его процессор замедлился, больше не обрабатывая данные с камер. Это была проверка, и адаптеры сумели выдержать процесс соединения, при этом дав ему данные той же чёткости или даже лучше в сравнении с прямым подключением через провода.       Саундвейв взглянул на медицинского дрона. Тот лазером вскрывал крышку зарядной станции платформы. Извлечённая силовая ячейка, лежащая на платформе, слегка подпалило её. Изготовленные детали лежали вокруг, готовые к установке в зарядную станцию.       Саундвейв послал Лазербика к дрону и соединил их простейшим каналом связи. Теперь дрон мог отдавать указания Лазербику на использование его более мощного лазера там, где требуется, что позволило мед-дрону выполнять работу по его специализации быстрее.       Когда процесс ускорился, Саундвейв снова вернулся к проводам. Получить доступ к камерам корабля было жизненно важно для контроля над ним, но куда лучше было иметь такой доступ без необходимости каждый раз подключаться напрямую. Для этого ему придётся проникнуть в коммуникационные системы корабля, связанные с внутренней сетью.       Саундвейв взял ещё один набор проводов. Его коннекторы тянулись по ним, пока не нашли точку входа. Он сбросил фильтры с «Немезиса» и подключился — через него потекли сообщения:       — .:...нашёл ещё один под...:.       — .:...не представляю, как она с этим справится...:.       — .:ТЫ, УБЛЮДОК, МАТЬ ТВОЮ, А НУ, ИДИ СЮДА, ГОВНО СУТУЛОЕ! Я УБЬЮ ТЕБЯ, КОГДА ТЫ СНОВА ЯВИШЬСЯ...:.       — .:...лол мы украли все конфеты, го на ночь кино...:.       — .:...тест сопла в норме, квантовая энергия стабильна...:.       — .:...скучаю по тебе, скучаю по тебе, скучаю по тебе, скучаю по тебе, скуч...:.       — .:...ложная пожарная тревога в коридоре 47B-1C...:.       — .:...я говорил, что охотники за полями** не справятся с этим, и ДА, ОНИ НЕ СМОГЛИ...:.       Процессор Саундвейва перемкнуло. Безумие. «Лостлайт» был ещё хуже, чем в своё время «Немезис». Сотни шепотков понеслись сквозь процессор по открытым и частным каналам связи, официальным, экстренным линиям, и ворох дроновских перекличек. Отклики приходили даже от камер, установленных рядом с жилыми отсеками. И поверх всего этого были беспорядочные как половые связи нагромождения социальных сетей. Эти автоботы были куда как общительнее, чем десептиконы. Для своего процессорного спокойствия Саундвейв давал десептиконским воякам самые примитивные технологии связи, лишь бы маразм крепчал не у него, а наши танки шли в атаку. Складывалось ощущение, что автоботы переняли привычку людей постоянно сообщать о всяких несущественных аспектах своего ничтожного актива.       Саундвейв перестроил свой фильтр с «Немезиса» под особенности «Лостлайта». Перешёптывания стихли. Фильтр автоматически проверял сообщения на наличие ключевых слов. Так как разговоры были помечены, Саундвейв категорировал их по говорившему, времени, расположению и использованным ключевым словам. Он снова разделил свой процессор и перевёл эту работу в фоновый режим.       Саундвейв сосредоточил своё внимание на системе связи. Это была сложная аппаратная и программная конструкция, которая позволяла передавать сообщения по всему кораблю. Саундвейв какое-то время изучал её. Усиление сигнала и трансляция на «Немезисе» оказалась в разы проще. Интересно, что автоботы потратили столько времени и сил на разработку такой системы. Саундвейв заметил, что также имеется система гамма- и радиоинтерферометров астрономической дальности с высоким угловым разрешением. Возможно, данная функция появилась по необходимости. Если кто-то, скажем, Родимус, заблудился и застрял в Теневой Зоне, «Лостлайт» должен суметь найти его посреди путанного, неизвестного, неопределимого пространства-времени другой вселенной.       Однако сейчас Саундвейва мало интересовала возможность вещания на дальние расстояния. Он наблюдал за этой здоровой системой в действии, пока не стал уверен, что сможет проникнуть незамеченно. Это захлестнуло его потоком данных, постоянно обновляющихся, постоянно транслируемых, постоянно захлестывающих радиоволны. Под всем этим была та странная энергия, которую он не мог определить. Коннекторы Саундвейва дёрнулись, антенны зашуршали.       «Лостлайт» был мощным.       В процессоре Саундвейва мелькнуло предупреждение. Он отсоединился от системы, убрав коннекторы от провода. Адаптеры вспыхнули. Саундвейву нужно было соединить две системы, в которые он проник, но он не мог сделать это в одиночку.       Или мог бы, но он рисковал навредить себе. Саундвейву требовалась внешняя система для стабилизации. «Немезис» был практически пределом того, с чем он мог справиться в одиночку. А тот корабль был меньше как по размеру, так и по количеству программ, чем «Лостлайт», да и те были намного проще. Судя по тому, что Саундвейв смог расшифровать, системы связи и безопасности «Лостлайта» собирались из разных кусков долгие мета-циклы. Социальные сети, казалось, конкурировали друг с другом, пока их не объединили в одну, причём неудачно. И при этом на «Немезисе» он мог подключиться в любое время и не был вынужден это скрывать.       План Саундвейва заключался в том, чтобы использовать внешний источник питания для поддержания себя при соединении двух систем «Лостлайта». Когда это будет сделано и запущено, у него должна появиться возможность подключаться удалённо как к системе связи, так и к безопасности. Но в его собственном фрейме не хватит энергии, чтобы одновременно создать такое удалённое подключение сразу к двум системам. То есть, находясь вне кварты, он сможет либо видеть через все камеры, либо слышать все переговоры в любой момент времени. На «Лостлайте» слишком много всего происходит, а ещё эта непонятная энергия на фоне не способствует работе.       Проблема решится, когда Саундвейв получит контроль над кораблём и избавится от лишних систем. В любом случае, резкое сокращение численности экипажа устранило бы большую часть мусора.       Саундвейв посмотрел на длинный хаб-кварту-внутренний-коридор по совместительству. Медицинский дрон заканчивал работу в самой дальней комнате. Лазербик приземлился на зарядную станцию в ожидании дальнейших указаний. Саундвейв лег, подключившись к станции перезарядки с помощью второго набора адаптеров, изготовленных дроном. Он терпеливо ждал, прокручивая в процессоре цикл, который он себе представлял.       Вернулся медицинский дрон. Он проплыл мимо и завис вне поля зрения, внося в последний момент какие-то коррективы. Саундвейв приказал Лазербику оставаться на месте. Мед-дрон запустил последовательность.       Одна за другой загорались зарядные станции в соседних помещениях. Их проводка и силовые кабели были перенаправлены в кварту Саундвейва. Его антенны потрескивали от собираемой энергии. Дрон сел на деку Саундвейва. Он дёргался и гудел на него. Саундвейв приказал мед-дрону устроиться рядом с Лазербиком. Тот с визгом подчинился.       Саундвейв вонзил свои кабели обратно во внутренности «Лостлайта» и был поглощен данными. Саундвейв отдал команду на соединение двух систем, в которые он проник: безопасность и связь. Его визор вспыхнул, обшивка задрожала. Лазербик дёрнулся, временно потеряв связь с хозяином.       Все системы, кишащие данными, слой за слоем загорелись в его процессоре, от чего Саундвейв вздрогнул. Его процессор яростно работал над картой, следя за каждым разветвлением информационного туннеля вплоть до его мельчайшего тупика. Антенны автоматически настраивались с частоты на частоту, создавая трёхмерную карту и экспоненциально добавляя в неё информацию.       Через какое-то время Саундвейв смог направиться по созданной им цепи из станций перезарядки. Картирование продолжалось, не истощая его собственный процессор. Он сбросил жар из-под брони. Сообщения проходили сквозь него, наполняя аудиосистему шипящими помехами.       Ещё несколько нанокликов...       «Лостлайт» вспыхнул в его сознании, полностью сформированной, сложной картой с деталями до миллиметра — столько, сколько можно было собрать по информации во всех его системах вместе взятых. Благодаря тщательной каталогизации физических и электрических систем Ультра Магнусом, Саундвейв теперь имел почти идеальную внутреннюю копию корабля.       Достигнув этого, Саундвейв теперь мог получить удалённый доступ к любой из систем. Он отсоединил коннекторы от портов перезарядки и дергнул усиками. Адаптеры раскалились докрасна. Он сбросил их на платформу. Для проверки он сосредоточил своё внимание на камерах на мостике.       Мегатрон что-то писал в датападе, на его фейсплейте был намёк на улыбку.       «Успех».       Мифический Саундвейв вернулся. Используя мощь корабля, он мог видеть и слышать всё.       ...Почти всё. Покрытие камерами оставляло желать лучшего, но хотя бы так.       Мегатрон сказал ему слушать. И теперь он мог. Постоянно, из любого места, в любое время.       — Хе-хе.       Саундвейв застыл — он только что рассмеялся. Плоский, скучный смех, грозивший перерасти в полноценный хохот. Он снова перезагрузил свои протоколы подавления эмоций и поставил в расписание Амбулона встречу на следующий солцикл.       Саундвейву нужно было успокоиться. Он нервничал. Всплеск напряжения не очень хорошо сочетался с его межпространственным расстройством. Биолайты стали розовыми. Саундвейв прогнал глубокий цикл вентиляции. Он только что взялся за колоссальную задачу и блестяще справился с ней. Саундвейв скрутил свои кабели. Он сосредоточился на следующих шагах своего плана, чтобы отвлечься от дискомфорта. Сегодня вечером не было нужды спешить с изучением тонкостей каждой системы. Тревожное чувство вскоре сменилось истощением.       Медицинский дрон издал звуковой сигнал и показал свой энергоуровень. Саундвейв подключил его к зарядной станции рядом с собой. Лазербик вернулся на грудные пластины. Саундвейв заблокировал связь с кораблем — не было смысла позволять тому, что он сказал или подумал, просочиться в эфир. Затем, впервые за тысячи ворн, он добровольно погрузился в оффлайн.