Deadly contract

      Айзек тяжело вздохнул, присаживаясь и наблюдая, какое бледно-серое сегодня небо. Щелкнул бэнто. Запах, исходящий от еды, был сумасшедший, если добавить то, что парень сегодня утром совершенно не успел поесть. А сейчас есть просто не хотелось, хотелось вот так просидеть весь оставшийся день на школьной крыше, глядя на небо и думая о своём. Думая о ней.       Эти выходные дались юноше тяжело. Все кормил себя тревогами, что Абрахам что-нибудь сделает с Рэй. Ночами почти не спал, днём лежал в отрубе. Режим сбил. А потом и аппетит пропал. Стыдно перед мамой, ведь она думает, что сын хорошо кушает, а он лишь создает шаткую иллюзию этого. — Зак, здравствуй, — до чертиков в глазах знакомый голос чудится ему. — О, глюки пошли уже, — он криво улыбнулся, — От того, что не жру ниче, походу. — Зак… Почему ты не ешь? — голос будто стал ближе, доходя до глубин сердца. — Не… — он поворачивает голову рефлекторно. Ему не хватает секунд, минут, наверное, даже часов не хватит, чтобы описать весь тот спектр положительных эмоций, который он испытал в это мгновение. Он медленно тянет правую руку, касается бледной щеки. — Рэйчел?!       Вполне реальная, в школьной форме девушка на это лишь кивает. — Всё хорошо? Он ничего тебе не сделал?! — мягко держит её за плечи, словно боится сломать. — Нет, ничего. — Хорошо, что ты цела, — он наскоро защёлкивает бэнто, бросает в рюкзак, так и не приступив к нему, и встаёт, — Я пойду. — Зак, подожди. — Твой дорогой дядя дал мне ясно понять, что нам нельзя пересекаться, — не без язвительности произнёс Фостер. — Здесь никого нет, Зак, — Рэйчел, воспользовавшись моментом, нежно взяла его руку. Присутствие и еле уловимое тепло руки успокаивали. Он сжал руку крепче, неспешно наклоняясь, пытаясь разглядеть правдивые чувства в голубых омутах. Девушка не сводила взгляда с лица напротив, как вдруг губы опалило чужое дыхание. — Ошибаешься.       На долю секунды её охватила паника, а Фостер продолжил: — У тебя хвостик, Рэй. — Ну ты глянь. Плохо уяснил слова Абрахама? — рыжий гад мастерски попадает по болевым точкам едкими словами, даже не целясь, — Рэюшка, тебе не следует здесь находиться. Я ведь ещё пару фотографий сделать могу.       Фостер готов поспорить, что его глаз сейчас начнёт дёргаться. — Ещё? — услышал Зак тихий вопрос, переводя взгляд на Рэйчел. И тут до него тоже дошёл посыл слов Эдварда.       Резко наклонившись к рюкзаку, он вытащил оттуда самую обыкновенную вилку, столовый прибор в запасе, чем вызвал недоумёние парня.       Он кинулся вперёд, крепко схватив Мейсона за волосы и приставив вилку зубчиками к горлу. — Чувствуешь, как вилка касается стенки твоей глотки? — Зак заметил мелкую дрожь, такое сладкое спёршееся дыхание Эдварда, увиливающий взгляд, — Лёгкое нажатие, мне и секунды не потребуется, чтобы проколоть тебе шейный позвонок этой вилкой, а затем всадить её, дабы проткнуть тебе спинной мозг. Как тебе идейка? — Прекрати, — просил парень, пытаясь втянуть в их диалог здравый смысл, — Зачем тебе моя смерть? — У-у-у… — хмыкнул Фостер. Знал бы Мейсон, какое искреннее наслаждение это ему доставит, не спрашивал бы, может, и на горизонте меньше появлялся бы. — Зак, — зовёт девушка, — Отойди от него, пожалуйста. — Отойти? — от метнул раздраженный взгляд на Рейчел, — Ты понимаешь, что это он слил фотки твоему дяде. Или, может, хочешь, чтобы мы попозировали ему? — Отойди, — довольно громко и твёрдо сказала девушка. Мейсон даже стал сомневаться в качестве своего слуха. Айзек опешил. Таким тоном с ним давно не разговаривали… Приказным и резким. Он молча отошёл, пустив дело на самотек. — Рэюшка, — Эдвард мелкими шажками, почти все время косясь на Зака, приблизился к подруге, — пойдём отсюда. Фостер тот ещё псих. Пойдём, прошу.       Она щедро одарила его звонкой пощёчиной. Фостер округлил глаза от шока, глядя, как Мейсон схватился за щеку с красной отметиной. — Рэюшка, — жалобно позвал он. — Эдди, ты омерзителен. Ты вообще понимаешь, что создал мне кучу проблем? Мне стыдно, что считала тебя своим другом… — Рэюшка, но я!.. — Заткнись и убирайся отсюда, пока ещё можешь стоять на ногах, — она притянула его ближе, и Зак не до конца понял, то ли Рэйчел настолько сильна, то ли рыжий не особо сопротивляется, — Только попробуй рассказать дяде ещё хоть что-нибудь обо мне или Заке. Я перестану считать такое ничтожество, как ты, своим другом.       Как только Рэйчел брезгливо отпустила рыжего, Фостер наконец понял: Рэй не дала причинить телесного вреда, только потому что её слова бьют по душе, а это куда больнее.       Как только рыжий скрылся за дверью, Айзек шутливо сказал: — Мне теперь тебя бояться прикажешь? Так притянула и зашугала бедолагу. — Если убийца начнёт бояться свою жертву, в чём тогда смысл?       И правда больно. Такие спокойные её слова режут сердце лучше любого ножа. И правда, в чём смысл?..       Фостера ничего не останавливало. Именно поэтому он закинул рюкзак на плечо, взглянул в голубые глаза и прижал девушку к себе. — Зак? — спросила она удивлённо. — Рэй, послушай. Я не хочу подвергать тебя опасности, поэтому нам не стоит пересекаться лишний раз. Лады? — Зак, Эдди больше ничего не сделает. Ему важна наша дружба. — Рэй, а мне важна ты, — разжимая хватку, отстраняясь он достал запасной телефон из кармана, который частенько таскал с собой, и протянул девушке, — Возьми. Не показывай его никому. В школе ко мне не приближайся. Я напишу тебе о встрече. — Зак, спасибо… — она помедлила. — Никогда не думала, что ты можешь говорить такие вещи… — Какие? — спросил он, нахмурив брови. Она отвернулась, не в силах поддерживать зрительный контакт. — Что нравлюсь, что любишь… Что готов сделать всё, что будет в твоих силах ради моего счастья… А теперь говоришь, что не хочешь подвергать опасности и что важна… Скажи мне, это правда?       На лице парня давно проступил румянец. Он впервые был рад, что лицо скрывают бинты. Буквы не хотели вставать в ряды, чтобы сделать слова, а получавшиеся слова тут же разбегались. Парень чувствовал себя мальчишкой, которого пристыдили за шалость. И вот, когда он наконец сообразил предложение, получился лишь нелепый, но полный надежды вопрос: — А ты не чувствуешь того же?       Каким же бесхребетным дураком Фостер считал себя после этого вопроса. Каким ничтожеством, низшей тварью чувствовал себя за свою надежду. — Это странный вопрос, — бледность щёк сменилась розоватостью, — Не думаешь, что это будет мешать контракту?

Почему? Почему? Ну почему же…

      Душа Айзека разрывалась на куски. Эта девушка вновь начала мыслить рационально и сухо. О какой же любви может идти речь, если она зациклена лишь на стопке бумаг и своём прекрасном дяде? — Знаешь, я кое-что вспомнил с Дня Рождения рыжего. Ты проигнорировала моё предложение. Может, ты и права, — она слышала шорохи, — Зачем всё усложнять? Я напишу, если что. Будь осторожна. Так вот в чём дело. Он уходит. — Зак, — резко повернулась Рэйчел, притянув на себя внимание, — Мне нужно немного времени. Извини. — До связи, — сухо сказал он и удалился.