Deadly contract

      На тридцать второй минуте фильма Айзек конкретно завис. Рэйчел сидит безумно близко. Не шевелясь, едва дыша, смотрит с ним фильм. Её плечо в паре запредельных сантиметров… Как же велико искушение. Парень и вправду готов просидеть с ней вот так до самого утра… Днями, ночами. Встречать рассветы, провожать закаты. Но готова ли к этому Рэйчел?       Действительно невероятно… Её волосы, небрежно раскинутые, пахнут какой-то приятной химией. И как тот неизвестный парень вообще додумался хватать их? Думать, видно, нечем. Как же хочется ощутить кожей их мягкость… Посмотрев на свою ладонь, парень тут же сжимает её в кулак. Ощутить не удастся — руки в бинтах, а под ними… слабочувствительная дрянь.       В моменте до него доходит, что нужно сменить бинты, да и сходить в душ было бы чудно. — Рэй, — нехотя поднимается он, — я в душ на минут двадцать, лады? — Хорошо, — спокойно отвечает она, отчего-то увлечённо смотря фильм. «Ей понравился фильм?», — задумался парень, взяв из шкафа пару вещей и любимое махровое полотенце.       Дверь в ванную закрылась, и девушка тут же бросила на неё взгляд, а через пару секунд вновь юркнула в ноутбук. Она смутилась, но старалась скрыть это любой ценой. Освещение любезно скрыло еле заметный розоватый цвет щёк.       Хотя шум воды в соседней комнате был достаточно слышен, нежелательных мыслей девушки он не заглушал, а наоборот служил проклятым усилителем.       Зак вытер полотенцем излишнюю влагу, привычно завязал надоедливые белые бинты, накинул чистые футболку и шорты, вздохнул и с облегчением вышел из душа. Заняли процедуры на десять минут больше сказанного времени. — Интересно? — хитро спрашивает Фостер у девушки. Та сначала даже не поняла суть вопроса, хотела возмутиться, но вовремя дошла до блондинистой головушки мысль, что вопрос не о Заке и душе, вопрос о скучном фильме. — Вполне, — скомкано отвечает она, — Могло быть лучше. — Согласен, — он берёт со стола газированный напиток в жестяной банке и подсаживается рядом. Бинт на правой руке, которой Фостер держит банку, разматывается и спадает. Подруга тут же решает помочь. — Зак, бинт… — стоит ей коснуться бинта, парень бьёт тревогу, одёргивает руку, газировку не проливает. — Не трогай! — Почему?.. Болит? — голубые глаза выдают реакцию — растерянность вперемешку с грустью. — Нет, — он брезгливо отворачивается, — Тебе разве… Не противно? — Нет. Честно? — твёрдость голоса привлекает внимание парня, успокаивает, а эти бездонные голубые глаза действуют лучше любого гипноза, — Хочу посмотреть. Можно? «Это, наверное, первый… Первый раз, когда она о чем-то просит вот так… »       Айзек молча разматывает бинт, кисть свободна. Тихо ахнув, девушка машинально дотрагивается до израненной поверхности руки, попутно касаясь струн души парня. Он дергает руку в сторону, ибо не хочет, чтобы без изъянов, в его понимании — совершенная, бледная кожа Рэйчел касалась этой мерзости. — Пожалуйста… — просит она, глядя в гетерохромные глаза, полные отчаяния и тревоги.Тот нехотя, немного боязно возвращает руку. Как бы сильно не хотелось выдернуть её вновь, косания тонких холодных пальцев на коже чертовски приятны…       В следующую секунду парень и вовсе теряется, а Рэйчел, словно забыла где и с кем находится — взяв двумя ладонями руку Фостера, она прикладывает её к своей щеке. Эти ощущения не передать словами. Сколько бы противоречий не съедало парня, в эти секунды в душе он радуется, что может элементарно коснуться щеки такой желанной, такой прекрасной девушки. — Так тепло… — прикрыв глаза, она готова полностью отдаться ощущениям, забыться, но вдруг приходит осознание, — Извини!       Рэйчел отпускает руку, распахивая глаза, и боится, что задела чужие чувства, но друг лишь с мягкой улыбкой на лице вновь заматывает руку. «Угораздило же!», — винит себя Рэйчел, краснея в щеках и желая спрять лицо в коленки. — Ничего. Досмотрим фильм? Сил хватает лишь на слабый кивок.       Так они вернулись к просмотру фильма. Теперь за их спинами были мягкие подушки. Удобно уселись, а ещё, попробовали за этот вечер большинство вкусностей, купленных Заком. «И почему я не додумался раньше?», — задавался вопросом хозяин комнаты, поправляя свою подушку.       Их плечи за этот вечер единожды соприкоснулись, и в какой-то момент голова Рэйчел медленно облакотилась на плечо парня. «Уснула что-ль?», — подумалось Айзеку и, стащив с кровати ту самую кофту, на которой теперь аккуратно вышиты звездочки, он осторожно накрыл ею девушку.       Бинт на правой руке юноша проклинал уже второй раз за день — тот опять развязался. И тут в темноволосую голову пришла идея. Он уже решил, что если разбудит Рэйчел, сразу же сиганёт в окно. Ну… Как минимум от стыда.       В очередной раз вдохнув убийственный аромат волос спящей подруги, он медленно размотал руку. Этот всепоглащающий аромат хуже любого едкого дыма. Кажется, внутренние органы парализованы ещё с первого вздоха, а сердце сжалось до размера атома, забыв, что нужно разжаться. Секунда — он наконец дотрагивается до таких желанных, блондинистых волос и улыбается, подобно самому счастливому ребёнку на планете. «Потрогал!», — ликует парень. От счастья, кажется, лопнут лёгкие и сердце, там и мозг откажет.       Спустя какое-то время Зак стал ловить с этого релакс, втайне боясь, что станет зависим. В одну из бесконечных блаженных секунд пришло понимание…       Он уже зависим от далеко неглупой, хрупкой и безэмоциональной девушки, имя которой — Рэй.

* * *

      Окрыв глаза, первое время эта самая девушка не могла понять, почему мир вдруг стал фиолетовым. Это больше походило на сон, позже сменяясь настоящим кошмаром. — Я заснула? — из лежачего положения она переместилась в сидячее, убирая с себя чужую кофту, и тут же поняла, что лежит на кровати Айзека, — А где Зак? И сколько времени?       Она включила свет, сразу же жалея, ведь тот ударил по глазам. В комнате уже прибрано. Плед, на котором они сидели, сложен аккуратно и лежит на стуле. Странным и жутким для блондинки показалось то, что вокруг нет ни часов, ни ноутбука, ни даже её телефона… — И куда Зак дел мой телефон?       Девушка решила спуститься вниз и поискать друга там. И она шла в верном направлении. На кухне горела лишь одна лампа, освящение было тусклым и нераздражающим глаза. Парень спал в кухне на диванчике, скрестив руки на груди. Тут же были и часы, и ноутбук… Вот только телефона и здесь не было.       Грей стало так стыдно, что она сместила хозяина комнаты спать на кухню. Она подошла ближе, склонившись над ним. Смотреть на его размеренное дыхание, на вздымающуюся грудь, на подрагивающие ресницы было по истине прекрасно. — И почему у парней такие длинные ресницы? — прошептала Рэйчел, придерживая волосы, чтобы невзначай не задеть ими Зака и его чуткий, размеренный сон. — Не знаю, — появившиеся два огонька вдруг устремлены на неё.       Девушка тут же шарохается, делает шаг назад и с небольшим испугом падает на ковёр. — О боже. Ты меня напугал! — Пха-ха-ха, Рэй, ха-ха-ха!       Он смотрит, неотрываясь. Видит, как она прикрывает рот рукой, как дрожит её тело, и начинает винить себя. — Блин, прости, Рэй, — парень садится на диване, — Сильно больно? — Совсем нет, — спокойно отвечает она. — Ты дрожишь вся, опять врёшь мне? — Не вру, — её тон безукоризнинен, девушка ложится на ковёр в форме морской звезды, наплевав на сдержанность, — Это и правда было смешно.       Айзеку кажется, что от пронизывающего его удивления стянуло лицо, а брови, будучи поднятыми слишком резко, и вовсе сбежали со лба. — Зак… — зовёт она, устремляя взгляд куда-то в потолок. — М? — Знаешь, я то руки твои без разрешения трогаю, то выселяю на диван… Прости.       Ему так хочется что-нибудь сломать. Выплеснуть эмоции в действия. Тот момент, когда рука коснулась щеки Рэйчел, мозг никогда не забудет. Когда он переносил её на кровать, сердце бешено билось в груди, и единственное, о чём жалел, что кровать находится в паре шагов, а не в нескольких киллометрах пути. Нести её на руках — ни с чем несравнимое ощущение. Всё происходящее этого вечера… Он даже вообразить себе такого не мог, он запрещал себе вообще что-либо воображать. Запрещал и продолжит. Спектакль будет продолжаться. — Рэй, всё нормально. Если бы я не доверял тебе, не дал бы руки. Если бы не хотел, чтобы ты спала на моей кровати — отнёс бы на диван, да не только диван… Разбудил бы. Не парься. — Хорошо, я больше такого не допущу. Скажи, а ты знаешь, где мой телефон?       Телефон? Какой телефон? Она сказала, что больше не допустит подобного. Сердце вдруг ухнуло, уши заложило. — Зак… — Что? — он глупо моргает. — Телефон. Мой. — На зарядку поставил… в моей комнате… — Я его не заметила что-ли? Смотрела же… — она вновь побрела к лестнице.       Поставив локти на колени, он запустил руки в волосы, вновь завис. Тяжёлый вздох. «Оно и к лучшему», — решает Фостер, плюхается на диван и закрывает глаза рукой.       Через минут пять парень слышит шаги. — Зак! Ты видел? — спрашивает девушка, подбегая, — Уже шесть часов утра.       Рядом с диваном, на котором лежит Айзек, стоит красный будильник. — Да, я знаю. Будильник зазвенит через час… — Мне домой нужно. — Почему так рано? Через час я тебя провожу, думаю, что всё успеешь сделать… Школа же… Подожди, — он поднялся в сидячее положение, — или дядя придёт скоро? — Нет, но… — Причины есть? Причин, как я понял, нет.       У Рэйчел в голове не укладывалась мысль, что она провела ночь в доме Фостера, но явных причин уходить и правда не было.