Deadly contract

      Утро Рэйчел с самого начала не задалось. Проснувшись, она поняла, что вчера забыла снять цепкую резинку с волос, и теперь может спокойно завести пленцов на голове, ведь там гнездо. Девушка всячески пыталась избавиться от резинки, но её попытки были тщетны, и она, будучи всё ещё в пижаме, подошла к зеркалу. Рэйчел взяла ножницы и разрезала резинку.       И тут она заметила, что на её бледной шее остались мерзкие отметины от рук. «Чёрт!», — нечто подобное прозвучало в её голове, но это лишь мягкая форма оригинального слова, — «Придётся прикрыть волосами и шарф надеть.»       Рэйчел тихонько позавтракала, вернее пыталась. Каждое глотание пищи сопровождалось болью. Завтрак стал походить на самую настоящую пытку…       Девушке не хотелось будить дядю. Она проклинала себя, когда чайная ложка выскользнула из рук и мужчина зашёл на кухню. Вряд ли его пробудил звон упавшей ложки, но внутри у Рэйчел всё сжалось, она облегчённо выдохнула, когда тот попил воды и ушёл. Видимо, похмелье. Закончив с яичницей, Рейчел прошмыгнула в прихожую, и, одевшись, вышла. Правда, нужный шарф, синего цвета, нашёлся не сразу. — Хороший шарф, — заметил Айзек в тот же день, нагнав её возле школы. — Да? — она не столько удивилась резкому появлению парня, сколько словам, услышанными от него и совершенно ему несоответствующим, — Мне… тоже нравится.       Сегодня и день был хорошим — чистое небо без единого облачка, лёгкий ветерок. Тёплые солнечные лучи падали на волосы Рэйчел, отчего те красиво переливались. И всё бы ничего, но когда ребята подходили к вратам школы, Зак обнаружил маленькую деталь, что портила картинку.       Боковым зрением заметив руку, осторожно тянущуюся к ней, девушка отпрянула. Увидев непонимание в голубых глазах, Айзек поднял руки в спасительном жесте: — Ничего противозаконного! — он улыбнулся, — Не шевелись.       Его улыбка успокоила, и девушка кивнула без лишних вопросов. Когда он вновь приблизился, девушка сказала: — Очень подозрительно слышать это от тебя, — она ждала, что Фостер что-нибудь выкинет на такое, но он на удивление молчал, — Зак?       Он застыл, убирая несчастный листочек из белокурых волос, но ему на глаза вдруг попалось то, что не должно было попасться. — Что это? — спросил он, осторожно убирая её волосы в сторону, — Что, чёрт возьми, с твоей шеей?! «…» — девушка совершенно забыла об этом. — А сам-то не догадался ещё? — её голос стал каким-то отрешённым. Время будто остановилось вокруг них. Казалось, что ответ здесь очевиден.       Он поджал губы, едва был слышен скрежет зубов. Ладони тут же приобрели формы кулаков. — М-м-м, — он улыбнулся натянуто, — Ясно.       Диалог был закончен. Айзек ушёл, оставив девушку позади. Рэйчел сочла это за приемлемую реакцию, но очень странную, ведь парень не взорвался от своих эмоций, но, вероятно, это обосновано тем, что он сейчас знает чуть больше, чем раньше. К тому же подойти к дяде он попросту не может. Сказал же, что слово держит. Интересно.       После третьего урока Айзеку на глаза попался силуэт в белом халате — медсестра прошмыгнула в свой кабинет, и парень решил, что это удачный момент для разговора.       Медкабинет — светлое, чистое место. Почти всё здесь белого цвета, кругом шкафчики, медикаменты, шприцы, и это немного напрягает парня. Медсестра сидит в кресле и упорно что-то пишет в свою тетрадь. Девушка сосредоточена, и, кажется, что эту идилию ничто не может разрушить, но как только слышится скрип двери, она приветливо здоровается, отрываясь от тетради и интересуясь, с какой целью Зак к ней пожаловал. — Здрасте, — он робко поздоровался, затем прошёл и сел на коричневую кушетку, — У меня вопрос к вам. — Вопрос? — она даже удивилась немного, — Я слушаю. — Почему, когда я беспричинно упал в обморок, вы не соизволили вызвать скорую? — Ах, — ручка выпала из её рук и закатилась меж тетрадных страниц, — Это… Ну, причина обмороку была, ты ведь сам сказал, что у тебя аллергия на апельсины!       Айзек понял, что медсестра пытается выкрутиться и определённо что-то скрывает. — Сказать-то сказал, но это было после… — он ловко поймал её взгляд, — после обморока.       Она напреглась, ведь и вправду не вызвала скорую, и хотела продолжать всячески выкручиваться, но Фостер перерезал ей пути отхода. — Слушайте, только не врите, скажите, как есть, — его тон был прямым и безукоризненным. — Я прекрасно понимаю, что вам стало известно от кого-то о моей аллергии. От кого? — Не могу, — она тяжко выдохнула, закрывая лицо руками, — Не могу! — Не можете? Ну, прекрасно, — Айзеку вдруг стало так смешно с неё, — Пойду к директору, попрошу, чтоб избавился от вас. За некомпетентность! Могу! — Постой! — она подорвалась со стула, — Ну, постой же! Хорошо, я скажу! — Так-то лучше, — он улыбнулся, плюхаясь обратно на кушетку. — Слушаю.       Айзек заметил, как медсестра тихо бормочет слова извинения себе под нос, и не понял к чему это и кому. — В общем, — она вернулась на свой стул, взяла ручку, — В тот день… в коридоре ко мне подошла девушка, представилась твоей подругой, и… «Подруга?.. Какая ещё подруга?!» — Фостер был в шоке. — …она сообщила о твоей аллергии, сказала, что всё будет хорошо через минут пять, но нужно открыть окно, чтобы свежий воздух поскорее избавил коридор от запаха апельсина… Я открыла окно, ослабила воротник, потом… — Постойте-постойте! — Фостер вопросительно изогнул бровь, — А какой цвет волосы у моей «подруги»? — Блонд. Она сказала, что вы сильно поссорились, и что если ты узнаешь, что она помогла тебе, то придёшь в ярость. Именно поэтому я и не хотела говорить… «Поссорились? Приду в ярость? — Зак был на грани, он ударил кулаком по кушетке, — Твою мать, Грей, что ещё ты напридумывала?!»       Кроме Рэйчел было некому. Она — блондинка, хоть как-то связанная с Заком. Зак не особо ладит со сверстниками, есть одна девушка, с которой он более-менее ладит, но она шатенка. — Все в порядке? — поинтересовалась медсестра. — Нормально, — в Айзеке все ещё кипела злость, — Не волнуйтесь. Я бы в любом случае не пошёл к директору. До свидания. — До свидания, — сказала девушка, но ей вдруг стало страшно за сохранность блондинки.       Парню хотелось тут же устроить разгром Рэйчел — её враньё уже стоит поперёк горла! На каждой последующей перемене блондинка либо была занята, либо возле неё тёрся Мейсон, чем мозолил Заку глаза. Фостер выждал время и, взяв Рэйчел за локоть, попросил: — Отойдём-ка. — Эм…— Рэйчел не стала сопротивляться просто из интереса, — Хорошо.       Когда они дошли до первого безлюдного кабинета девушка спросила: — Так… О чём ты хотел поговорить?       Он прикрыл дверь кабинета, подошёл к одной из парт и облокатился на неё руками. — Скажи, тебе так сложно не врать людям, подруженька? — Что? — она изумилась новому обращению. — Не прикидывайся дурой. Тебе не идёт. Зачем ты соврала медсестре, мол, мы друзья, что поссорились, что если я вдруг узнаю о твоей помощи, то разозлюсь? «Чёрт!», — подумала Рэйчел, — «Так. Спокойно.» — Извини. Мне правда жаль, но медсестра бы не поверила мне просто так. Не могла же я сказать ей, что знаю о твоей аллергии от людей, даже неизвестных тебе? — Хах, не могла, — он странно улыбнулся, отчего девушке вдруг стало зябко, — Конечно, не могла. — Мог бы и «спасибо» сказать, — заметила Рэйчел, — Если бы не я, ты бы мог и умереть.       Он посмеялся. Нет, это был не мягкий, размеренный смех. Этот смех разрезал воздух, всё больше походя на истерический. Девушка даже вздрогнула. Фостер же резко успокоился, и было ясно — не к добру это.       Когда парень резко смолк, а следующие слова его разрядом молнии пробежали по телу, попутно касаясь души девушки. — Лучше бы я сдох там, на этом несчастном линолеуме, чем ты опять наврала, — его глаза передают так много боли, что неясно, как он стоит на ногах. — Врешь на каждом шагу. В самых мельчайших деталях. Как я могу доверять такому человеку, как ты? — Я не прошу тебя доверять мне. Это не требуется.       Её голос такой же, как и всегда — пустой. Никаких эмоций. И это даже раздражает. Почему у неё всё так просто? — Ах, да. И правда. В контракте-то не прописано, согласен.       Она чувствует, как изменился его голос, чувствует его уязвимость. Он шумно выдыхает и подходит к двери кабинета: — Я хочу прекратить этот чёртов контракт.       Дверь хлопает, и в ту же секунду Рэйчел падает на колени. Послышалось? Фостер не мог сказать такого, ему ведь очень выгоден этот контракт! Или всё-таки мог?.. Она прокручивает слова раз за разом, отказываясь верить в их суть. «Нет-нет-нет! Зак!» — она протянула руку к двери в надежде, что он вернётся, что извинится за неудачную шутку, — «Где я просчиталась?!»