Тернистый путь к счастью

      Будь счастлив в этот миг. Ведь этот миг и есть жизнь.

      Омар Хайам

             Ева открыла глаза и улыбнулась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Она поднялась с кровати и посмотрела, как встает солнце, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Новый день начинался, и в воздухе витала свежесть, полная обещаний и надежд. Она всегда вставала рано, смотрела в окно и наблюдала, как мир пробуждается от сна. Рассвет наступает всегда, вне зависимости от того, что произошло ночью и сколько бы звезд не светило на небе.       Для Евы это время обладало особой магией: она всегда просила кого-то свыше подарить им с братом семью и изменить их жизнь к лучшему. Но сегодня особенный день — первый раз, когда она не загадывала желания, а благодарила Вселенную за то, что она услышала её безмолвные молитвы. Ева ощущала, как внутри неё разливается тепло и уверенность. Она вспомнила все те моменты, когда чувствовала себя одинокой и потерянной, и осознала, что теперь всё изменилось. Ева знала, что всё закончится хорошо. Она верила в это, вопреки всему. В её сердце жила надежда, как светлый маяк в бурном море.       Когда ты обладаешь даром предвидения, вера становится единственным оплотом. Если есть даже маленький, едва заметный шанс, то все можно изменить. Иначе так легко поддаться ощущению безнадежности и сойти с ума. Она понимала, почему в мире так мало прорицателей: каждое событие оставляет отпечаток на душе, и человек либо черствеет, либо начинает видеть во всем трагедию. Ей удалось сохранить себя только благодаря брату. Она слишком сильно наждался в ней. Она не могла позволить страху и отчаянью и безумию захватить себя. Поэтому пока другие дети в приюте спали, она пыталась разобраться в странных снах и видениях, понять, что именно она видит, училась отличать узлы — то, что изменить нельзя, от случайностей, которые меняются от взмаха крыла бабочки. Она училась относиться к будущему спокойно. Ева справилась, нашла свою грань между безумием и нормой. Вот только, разбираясь с собой, а потом сражаясь со своей болезнью, она упустила, то что Адам закрыл своё сердце на тысячу замков, оброс циничной коркой и повзрослел слишком рано. Он не доверял никому. Удивляло, что он вообще сумел подружиться с Риком и Тимом — двумя совершенно разными ребятами, которые стали его опорой в этом сложном мире. Но даже их дружба не могла затмить ту пустоту, которую Адам чувствовал внутри. Ева знала, что ей нужно сделать что-то, чтобы достучаться до него. Она мечтала показать ему, что даже в самых темных моментах можно найти свет. Она хотела пробудить в нем веру, которую он так старательно запер в себе. С каждым утром она надеялась, что однажды Адам увидит мир так, как она — полным возможностей и чудес. Она хотела убедить его, что мир состоит не только из врагов, такие люди как Алиса не исключение. Добрых людей много, просто они в отличии от злых не так ярко заявляют о себе.              Адам кивал, но не собирался пускать в свою жизнь никого нового.              — У нас есть семья, друзья и близкие люди. Нам никто не нужен, — говорил он, когда Ева просила его дать шанс Марго или их отцу, и если первую он принимал, как неизбежное зло, то в отношение отца отличался категоричностью.              Она помнила, как очнулась в Азкабане. Она пришла в себя, но не могла открыть глаза и пошевелиться. Собственная безпомощность пугала, но гораздо сильнее пугал испуганный голос брата, который звал её по имени, пытаясь разбудить. Каждое слово Адама, полное тревоги и паники, пробивалось сквозь пелену её сознания, словно отголоски из далекого мира. Она ощущала, как её тело будто бы застряло в вязком болоте, не позволяя ей вырваться на поверхность. Внутри неё бушевала буря: страх, тревога и непонимание смешивались в одно целое, и она не могла понять, что произошло. Она пыталась сосредоточиться, собрать мысли в единое целое. «Сколько времени прошло?» — мелькнуло в голове. «Почему я не могу двигаться?» Она ощутила тяжесть на груди, словно невидимая рука сжимала её, лишая возможности вдохнуть полной грудью. Каждый вдох давался с трудом, и сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из её тела.       — Ева! — снова позвал Адам, его голос звучал всё ближе, и в нём чувствовалась растерянность. — Пожалуйста, ответь мне!       Она хотела успокоить его, сказать, что она в порядке и всё будет хорошо, но слова застревали в горле, она не могла вымолвить не звука. Тогда она попыталась пошевелить пальцами, но те не слушались её. Её руки и ноги не двигались, не реагируя на сигналы мозга. Она всё слышала, но ничего не могла сделать. Вокруг неё царила тишина, прерываемая лишь звуками шагов и шёпотом Адама. Она чувствовала его страх, который накатывал на неё волнами. Ей хотелось его успокоить, но вместо этого она оказалась запертой в собственном теле, как птица в клетке.              Адам, понял, что она не отвечает и не реагирует и, похоже, отошел от неё.              — Это вы во всем виноваты! — закричал Адам.              — Сынок, я не хотел, — виновато произнес хриплый мужской голос.              Ева почувствовала облегчение. Она оказалась права, и их отец нашел их. Она видела такой вариант будущего, но боялась озвучить его брату.              — Я вам не сын, — ответил Адам. Стало больно, Адам не собирался менять своё мнение.              Магия витала в воздухе, проникая в каждую частичку тела. Она успокаивала, но не помогала. Ева по-прежнему не могла ничего сделать.              — Я не знал о вас.              — Теперь знаете. Зачем вы нас держите? Что с Евой? После вашего ритуала она так и не пришла в себя.              — Вы в Азкабане тут сильная тёмная магия, она нужна ей для того, чтобы быстрее восстановится.              — Что-то как-то ей не особо она помогает, — недовольно сказал Адам. — Ей нужна Алиса.              Ева почувствовала эманации знакомой и какой-то родной магии.              — Я отправлю вас в Малфой Менор, — сказал Антонин. Ева почувствовала облегчение и перестала воспринимать действительность, окунувшись в уже привычную темноту. Там не было боли и отчаянья — только пустота и непривычное спокойствие. Она закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом безмолвии, где не оставалось места тревоге и страхам. Мысли уносились далеко от реальности, словно листья, покидающие ветви деревьев под порывом ветра. В этой тишине она ощущала себя свободной, как будто сбросила с плеч груз, который так долго тянул её вниз.              Ева улыбнулась. Она справилась даже с тьмой, победила саму себя и нашла силы для жизни. Она достала подаренный Асторией мольберт и кисточки. Ей хотелось запечатлеть миг, остановить время и сохранить его навсегда. Она всё еще опасалась рисовать людей, зная, что, думая о них, она неосознанно заглядывает в их будущее. Когда-то именно рисование помогало ей концентрироваться и контролировать свои пророчества, а сейчас это стало способом расслабиться и уйти от тревог. Она прикрыла глаза, глубоко вдохнула и взяла синюю краску, делая первый мазок на холсте. Цвет разлился по поверхности, как волна, унося с собой все её переживания и страхи.              Воспоминания снова утягивали её в свой омут. Пришла в себя она уже в Малфой Меноре, от теплого прикосновения чужой магии. Ева почувствовала, как тепло разливается по её телу, а яркий свет в области груди словно наполняет её энергией. Алиса стояла рядом, внимательно наблюдая за её состоянием, и водила рукой над ней, пытаясь направить поток магии в нужное русло.              Ева медленно открыла глаза и увидела знакомые очертания комнаты, обставленной с изысканным вкусом. Серебристые стены отражали свет, создавая атмосферу уюта и спокойствия. Она попыталась сесть, но почувствовала слабость в теле.              — Как ты? — ласково спросила Алиса, убирая руки.       — Нормально, — удивленно ответила Ева, осознавая, что у неё даже ничего не болит. Она тут же попыталась встать, желая проверить, может ли она ходить, или прогресс откатился обратно. Но у неё ничего не вышло: слабость окутала её, и голова закружилась.        Алиса остановила её.        — Подожди, позволь себе прийти в себя. Сила со временем восстановится, — мягко произнесла она, прижимая Еву к себе. Ева закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на дыхании. Она чувствовала, как магия внутри неё бурлит. Её было так много, что она заглушала любую боль, действуя как мощное обезболивающее. Но организм не привык к такому объёму энергии и пытался сопротивляться, создавая внутреннее напряжение. Прикосновение Алисы успокаивало её и помогало унять бушующую магию. С каждым вдохом сила становилась более управляемой, а хаос внутри постепенно утихал. Ева ощущала, как её тело начинает адаптироваться к новому состоянию, а с ним приходит ясность и уверенность. Она открыла глаза и встретила взгляд Алисы, полон поддержки и понимания.              — Что со мной?              — Всё в порядке, тебя приняли в род Долохова, теперь всё будет хорошо. Уже через месяц ты будешь ходить и колдовать, — улыбнулась Алиса, поглаживая Еву по руке.              — А это правда был наш отец или мне приснилось?              — Правда, и он сейчас ругается с твоим братом, — улыбнулась Алиса.              — Он его не примет, — тяжело вздохнула Ева, — Он так долго ждал, что утратил надежду. Он считает, что тот виноват во всем, что нам пришлось пережить.              — А ты? — с любопытством спросила Алиса. — Он правда не знал о вас.              — Я знаю, понимаю и не злюсь. Но… — Ева замялась, и её голос дрожал от волнения. — Ты отдашь нас ему?        — Вы сами можете принимать решение. Ближайший месяц я не отпущу тебя никуда, поскольку твоё восстановление должно проходить под моим контролем. За это время вы сможете узнать его лучше. Но если вы не захотите уходить, я вас никому не отдам, — твердо произнесла Алиса, её глаза светились решимостью.        — Правда? — спросила Ева, надеясь на искренность подруги.       — Да, — кивнула Алиса, её улыбка была полна тепла и поддержки.       — Мы в ответе за тех, кого приручили и полюбили, — она обняла Еву, словно желая передать ей всю свою силу и уверенность.              Еве стало тепло. Она почувствовала её любят, пусть она и не сказала об этом прямо. Но иногда слова лишние, достаточно ощущений, достаточно того, что человек остается на твоей стороне и позволяет принимать решение. Её любят просто так, за то, что она есть. У Алисы огромное сердце, которое часто приводило её к неприятностям. Но Ева такая же, в ней она нашла родственную душу. Она не заменила ей маму, но стала кем-то невероятно родным. Ей не хотелось уходить, уезжать и возможность остаться несказанно радовала. У неё есть выбор, у них с Адамом он есть. Тогда безумно хотелось сказать, что они остаются, но она понимала решать надо лишь после знакомства с Антонином.              За рисованием время тянулось быстро. Сегодня они запланировали официальное знакомство с Антонином, и Адам всё еще немного злился на неё за то, что она втянула их в эту авантюру. Восстановление шло полным ходом, и теперь светлый потенциал её дома больше не мог им навредить. За это время Адам не отходил от Евы ни на шаг. Она понимала его переживания, но её пугала такая зависимость. Он даже отказывался спать в другой комнате, уверенный, что в любой момент она может исчезнуть. И на встречу с отцом он согласился только ради неё.       — Он нам не нужен. Мы справимся без него, — отвечал он.              — Дай ему шанс, — просила Ева.              Адам помотал головой. Этот разговор повторялся очень много раз и согласие на встречу она получила лишь, при условии, что это будет ужин, где будут обязательно Рик с Тимом и Алиса. Алиса согласилась, после некоторых размышлений она пригласила жениха Рона, в качестве моральной поддержки, и Марго с Невиллом.              Эту ночь он впервые с момента возвращения провел у себя, хоть утром и заглянул убедиться, что она в порядке.              — Я тебе докажу, что он не заслуживает доверия, — уверенно сказал он за завтраком.              Ева кивнула, мысленно готовясь к сложному вечеру. Хотя на деле Ева впервые за неделю чувствовала себя хорошо. У неё даже получилось вызвать маленький огонек Люмоса под чутким присмотром Алисы, после того как она провела все процедуры.              Это происходило после обеда, незадолго до прихода гостей.              — Ты умница, — похвалила её Алиса, и за ранее предупредила, — но одной тебе колдовать ещё нельзя.              — Не буду, — кивнула Ева, — такое необычное чувство.              — Всё у тебя будет хорошо. Ладно собирайся к вечеру. Пэнси тебе прислала платье, посмотришь?              Ева кивнула и развернула пакет. Мягкое, пушистое, вязанное нежно-розовое платье ей безумно понравилось: выполнено из тонкой, мягкой пряжи, которая приятно касалась кожи, создавая ощущение тепла и уюта. Платье имело небольшой вырез, который подчеркивал её шею и плечи, а длинные рукава с лёгкими воланами добавляли образу романтичности. Низ платья украшен тонким кружевом, придающим ему воздушность и игривость.              — Чувствую себя принцессой. Как думаешь, не слишком?              — Тебе очень идет.              — Да, но Адам, боюсь он не заценит. Решит, что я пытаюсь понравится отцу.              — Ты и так ему нравишься. Хотя он говорит, Адам больше похож на маму, — сказала Алиса. А потом подмигнула и добавила: — А платье одевай и не думай, оно придаст тебе сил. Пэнси сама для тебя его сшила.              — Правда?              — Да, — улыбнулась Алиса. — А еще она хотела позвать тебя в крёстные второму малышу.              — А можно?              — Конечно, к тому моменту как она родит, ты полностью придешь в себя. Но это очень ответственная миссия. Я специально предупредила тебя заранее.              — Я подумаю, — кивнула Ева.              — Пришли, ладно пойду встречать гостей. Надеюсь всё пройдет хорошо.              — Я тоже.              Шансов на то, что всё пройдет без скандала практически не было, но отчего-то даже это не могло испортить настроение Еве. Жизнь наконец-то наладилась, и она ощущала себя по настоящему счастливой. Она крутилась у зеркала, чувствуя себя просто ребенком, умеющим радоваться мелочам. Когда-то она и мечтать не могла о такой прическе, нарядах, но главное о семье, которая рядом в самые важные моменты жизни. Семья это не родственные узы, не кровь — это люди, которые любят тебя по-настоящему. С ней ты больше никогда не будешь одинок.              Стоило ей подумать об этом, как в комнату осторожно постучали.              — Входи.              — Прекрасно выглядишь, — улыбнулся Рик. — Мы подумали и решили сменить привычную рассадку. Тим сядет рядом с Адамом, а я с тобой. Ты не против?       — Я только за, но ты уверен, что Адам рядом с Тимом — хорошая идея? — тихо спросила Ева, делясь своими опасениями. Чужое беспокойство приятно грело душу. Рик и Тим после похищения не расставались, чувствуя необходимость постоянно находиться рядом друг с другом. Но ради них они готовы рассесться по сторонам, чтобы обеспечить хоть какую-то безопасность. Рядом пережить с ними встречу с отцом будет на порядок проще.              — Ну, Тим конечно Адама не остановит, зато расставим все точки над ё, — пожал плечами Рик.              — Этого я и боюсь.              — Ты думаешь, он не хороший человек?              — Нет, но Адам. Он привык никому не доверять. Алиса спасла мне жизнь, с вами он вроде как подружился, но ко всем остальным, даже к Марго, он относится насторожено. Он не повернется к ней спиной без острой потребности, и меня это немного напрягает. Когда мы жили в стрессе, это было хорошо, а сейчас он может немного расслабится. Антонин не виноват в том, что мы пережили то, что пережили. Но Адам, увы, так не считает.              — Понимаю его. Если бы Антонин остался в Англии с вашей мамой, всё могло быть иначе.              — Я не могу видеть прошлое, — тяжело вздохнула Ева, — но раньше я пыталась и мне так и не удалось увидеть вероятность, где мы жили счастливой семьей. Нас приметили ещё до нашего рождения. Некоторые вещи случаются так как должны.              — Поэтому ты все равно спасла ту девочку в приюте?              — Да, если выбор между чужой инвалидностью и собственной смертью, для меня он очевиден.              — Адам бы с тобой не согласился, — задумчиво сказал Рик.              — А ты? — с интересом спросила Ева. Рик взлохматил волосы.              — Не знаю. Не хочу, чтобы мне пришлось решать. Ради близких я бы отдал жизнь без раздумий, а ради чужих не знаю. Не хочу даже думать о таком. Меня это чертовски пугает, — честно ответил Рик. — Почему, зная всё это, ты остаешься такой? Как можешь продолжать верить в людей, зная, как много плохих людей? Как продолжаешь верить в лучшее, зная, что шансы на счастья не высоки?              Ева приблизилась и сжала его руку. Это не праздный интерес, как у многих, это что-то другое, название чему она дать не решалась.              — Не знаю. Я не могу иначе, — ещё тише ответила Ева, а потом одними губами произнесла, то о чем думала всё утро: — Иногда вера — это единственное, что остается.       — Ты не зря верила. Теперь у вас есть семья, и вы больше никогда не будете одиноки, — сказал Рик с теплотой в голосе.       — Спасибо, — Ева кивнула, а потом, не сдержавшись, заключила друга в объятия. Она чувствовала, как его поддержка наполняет её силой. В такие моменты все страхи и сомнения казались незначительными.       — Я всегда рядом, — прошептал Рик, обнимая ее крепче. — Мы все вместе, и это главное.       Ева отстранилась и посмотрела ему в глаза. В них она увидела искренность и понимание, которые так необходимы в трудные времена.              — Я рада, что мы познакомились.              — Как думаешь, Антонин сможет стать вам хорошим отцом? — решил сменить тему Рик, — Все же наша семья постепенно расширяется.              — Не знаю, — пожала плечами Ева, и задала другой вопрос: — А вы поедете с нами в Колдотворец?              — Вот так сразу в лоб? — ухмыльнулся Рик.              — Один, один, — подвела итог импровизированного соревнования по смене тем Ева, и честно добавила: — Против нас троих у Адама не будет шансов.              — А ты оказывается коварна?              — Ну а какая вам разница? Даже Алиса говорила, что там обучение лучше и качественнее.              — Мы светлые маги и мы младше вас, мы вряд ли будем учится вместе, — развел руками Рик.              — Спасибо, что не сказал нет, — улыбнулась Ева и пошли спускаться вниз к столу.              — У нас есть еще полгода на подумать, — кивнул Рик.              — У нас тоже.              — Но вам нет смысла оставаться, в Хогвартс вас не возьмут, а школа сестры всё-таки на малышей рассчитана, — начал просчитывать варианты Рик. Еве всегда нравилась в нём это умение продумывать варианты, искать итог.              — Алиса хочет забрать к себе Кендис, и Кевина, кажется, ну того мальчика, которого она нашла около Лютного, он пришел в себя, а ещё, кажется, она обещала помочь Джоанне, — задумчиво сказала Ева.              — Согласен, людей становится слишком много, надо сваливать, — рассмеялся Рик. — Предложу Тиму Колдотворец. Жаль Скорпа с нами не отпустят.              — Это да, и Розу. Всё же мы с ней успели подружится.              — Ей будет тебя не хватать.              — Почему не наоборот?              — У неё коммуникативные навыки стремятся к нулю. В школе ей будет сложно.              — Ты её недооцениваешь.              — Возможно. Но я если честно не особо рад, что она станет моей родственницей, — скривился Рик. Ева кивнула. Рик тяжело принимал людей и отличался гиперответственностью. Роза была сложной, слишком правильной, хорошей, и действительно не умеющей общаться с людьми. Она вела себя, как идеальная жертва, и Рик понимал, что ему придется стать её защитником. Уделять ей слишком много времени. Они с ним в этом очень похожи. Тим, как и Адам, умеют жить в моменте. Ева и Рик их тормоза, их здравый смысл. Ева любила людей и ей нравилось, что рядом с ней Роза становится спокойнее и счастливее. Рик, же видел в ней одни проблемы.              К самой Еве он всегда относился с уважением, и никогда не жалел, даже когда она сидела в инвалидном кресле, восхищался внутренней силой. Роза же ему не нравилось ещё с того случая, как она, стараясь им понравиться, залезла на какой-то забор и упала, напугав Рика. Она не умела расчитывать свои силы, и ему придется думать за неё.              Ева относилась к этому спокойно, она не фанат азартных развлечений. Рик и Тим же часто находились на грани, высокая скорость полётов, залезть куда-то. Чувство опасности заставляло их чувствовать себя живыми, и если Тим, считал что каждый сам отвечает за себя. Рик отвечал за всех и понимал, что если с их другом что-то случится, виноватыми назначат их, да и в целом неприятно.              — А Рон? — спросила Ева, желая узнать мнение о женихе Алисы.              — Он не плохой. Лис его любит, а он её.              — У них все будет хорошо, — улыбнулась Ева.              — Слова друга или провидца?              Ева рассмеялась и потянула Рика к столу, понимая их уже заждались.              Они зашли за стол. Во главе стола уже сидел Антонин, справа от него — Марго, рядом с ней — Невилл, следом — Алиса и Рон. Напротив, Алисы и Рона расположились Тим с Адамом. Пустующее место ближе к Антонину занял Рик, пододвинув стул Еве.       Вечер обещал быть томным. Антонин рассказывал о том, какой была их мама, о её любви и заботе. Его голос звучал тихо, но с такой теплотой, что каждый в комнате чувствовал себя частью этой истории. Он вспоминал, как мама всегда умела находить общий язык с каждым из них, как её смех наполнял его светом и радостью.        — Она могла заставить нас смеяться даже в самые трудные моменты, — продолжал Антонин, его глаза сверкали от воспоминаний.       — Она тебе в дочери годилась, — не выдержал Адам. Ева чувствовала, что ему неприятно всё это слушать. Они не помнили её, и Адаму не хотелось знать какая она, в отличии от Евы.        — Адам, — возмутилась Ева. — Любви все возрасты покорны.       — Нет, сынок, ты прав, — задумчиво произнес Антонин. — Я поэтому и уехал. Для магов такая разница в возрасте не критична, но мне казалось, что без меня ей будет лучше. Она сможет сама строить свою жизнь, а не оглядываться на меня. Я был не прав. Если бы я остался, может быть, все сложилось бы иначе. Он замолчал, и в комнате снова воцарилась тишина. Каждый из них почувствовал тяжесть его слов. Воспоминания о матери смешивались с сожалением о том, что могло бы быть.              — Ты не виноват, — тихо сказала Ева, — шансов выжить у неё было немного.              — Ты видела? — удивилась Алиса.              — Вероятности прошлого разглядеть сложнее, но, — Ева задумалась, маленькая она часто об этом думала, представляла прошлое. Она перемещалась в тот мир и понимала, мама бы в любом случае погибла, только если бы она осталась с Антонином, то Дамблдор бы воскресил сестру. Он бы забрал их себе, и они никогда не встретили Алису, не сидели за этим столом. Всё было совсем иначе. — Было бы только хуже. Сами того, не осознавая вы спасли Англию.              — Как ты можешь жить, зная всё это? — спросила Марго.              — В смысле?              — Когда я принимала дар, я видела вариантности, мне пришлось пожертвовать собой чтобы выжить. Это была лишь игра воображения, но мне до сих пор в кошмарах снится то, что я могу знать будущее.              — Я не представляю, как может быть иначе. Если верить письму мамы, этот дар появился у меня ещё в утробе и помог ей выжить. Я просто знаю и всё. И чаще всего выбираю лучшую возможность из худших.              — Я бы не справилась, — тихо сказала Алиса.              — Ты делаешь намного больше. Ты спасла, если бы ты не пошла к нам тогда, я бы долго не протянула.              — Простите, — тихо, но твердо сказал Антонин. — Я знаю, что вам много пришлось пережить. Меня не было рядом в самые тяжелые моменты вашей жизни. То, что я о вас не знал, меня не сильно оправдывает. Я должен был найти Джоан, узнать, что с ней стало. Я должен был бороться за любовь, а я записал себя в пропащие и устроился в Азкабане. Я для вас чужой человек, но позвольте мне быть рядом, позвольте стать частью вашей жизни.              — Вы отберете нас у Алисы? — с вызовом спросил Адам.              — Нет, вы сами в праве выбирать, — тяжело вздохнув сказал Антонин. — Но я прошу вас подумать о Колдотворце. В России я могу жить не скрываясь, я могу быть вам полезен.              — Нет, — сказал Адам отвернувшись.              — Да, — одновременно с ним сказала Ева. — Пожалуйста.              — Ладно, я подумаю, но ничего не обещаю, — все же сказал Адам.              Ева облегченно выдохнула. Адам дал шанс и только от Антонина зависит воспользуется он им или нет. Она верила, что дальше будет лучше.              Она чувствовала счастье. Она умела ценить маленькие моменты, именно они делали жизнь объёмной и настоящей. У них есть возможность стать счастливыми, и она планировала ей воспользоваться. Ловить каждый момент спокойствия и счастья.