Тернистый путь к счастью

      Марго считала, что поиск себя — бессмысленное занятие. Себя нужно не искать, а создавать. Человек сам выбирает, как прожить свою жизнь, и последствия этого выбора формируют его как личность. По мнению окружающих у Марго с детства был отвратительный характер. Она с этим не соглашалась, считая, что просто хочет справедливости, а её к сожалению, можно добиться только силой. Сильный будет обижать слабого до тех пор, пока кто-то более сильный не заставит его остановиться. Таким человеком планировала быть она — воином, борющимся с окружающим беспределом, и спасателем, ликвидирующим последствия природных, технологических и магических катастроф. Она мечтала изменить мир к лучшему и считала такой метод лучшим. Благо с детства могла похвастаться выдающимися магическими способностями и склонностью к боевой магии.       Несмотря на внешнюю браваду и игры на публику, она оставалась идеалистом, четко следующим к своей цели. Беременность и рождение дочери разделили её жизнь на до и после. Она любила своих родителей, но не желала собственной судьбы своей малышке. Поэтому, сменив специальность на целительство, первое, чему она научилась — это оставлять работу на работе. Она даже вначале носила резинку на руке, и как только её мысли возвращались к неспасенному пациенту или к собственным действиям, больно била себя ей, прекрасно понимая, что иначе рискует превратиться в трудоголика, как её родители и старшие братья.       Марго хотела для Нюты счастливого детства, чтобы она как можно дольше оставалась ребенком, верящим в чудо. Она считала, что сама повзрослела слишком рано, но, познакомившись с Адамом и Евой поняла насколько, она ошибалась.       Да, она открыла мир Навь, где познакомилась с дедушкой и бабушкой, которые обучали её темному колдовству, но они присматривали за ней, возле неё всегда было множество взрослых, которые в любой момент готовы были прийти на помощь.       Адам и Ева не могли похвастаться тем же. По сравнению с их, её детство можно было назвать счастливым. Им с раннего возраста приходилось выживать. Адам абсолютно не привык доверять кому-то кроме себя и сестры. В этом его сложно обвинять, так или иначе он оставался один на один со своей с драмой и трагедией и все проблемы решал самостоятельно.       Он напоминал Марго дикого зверька, которого привели в дом, но который не привык к любви и заботе. Марго считала, что он очень похож на своего отца — её дядюшку Антонина — и темными волосами, и карими глазами, и несколько агрессивным поведением. На самом деле он был ей не совсем дядюшкой, но в хитросплетения своей родословной она никогда особо не разбиралась.       Она была единственной, с кем этот блудный родственник нашел общий язык. Возможно, просто в бунтующем подростке он узнал себя и, рассказывая свою историю, старался уберечь её от проблем. Антонин и Том Реддл, в последствии известный как Темный Лорд, были практически ровесниками, никем не понятые, и считающие себя обиженными. Том искал путь к бессмертию, а Антонин путь раскрыть свои способности некромантии. Он учился на боевого мага и считал, что это отличный способ безопасно поучаствовать в какой-нибудь заварушке и безнаказанно творить все, что хочется. Реальность быстро разбила его иллюзии, и уже в двадцать шесть Антонина завербовала русская разведка. Они хотели знать ситуацию в Лондоне изнутри, и Антонин на роль шпиона темной стороны подходил идеально. Он сам так не считал, за пару лет общения с Томом успев понять, что это все не для него, но отступать было некуда. За ошибку, совершенную в восемнадцать, он был вынужден расплачиваться тридцать лет, совершая разные зверства, чтобы не подставиться и не выдать себя. Он практически ничего не рассказывал о тех годах своей службы, говорил лишь, что в тот момент радовался, что сила так и не проснулась. Успокоить и Тома, и Дамблдора, и непосредственного начальника хотелось с неимоверной силой. Азкабан стал его спасением. Азкабан — черное место силы, жилище смерти и одного из первых некромантов. Светлые маги в нем не жили дольше года, даже приближение к нему вызывало слабость и истощение, для темного мага это стало раем. Спустя год отсидки он принял свой дар, спустя три приручил дементоров, а спустя пять обустроился там с комфортом, научившись из него аппарировать. Дабы никто ничего не заподозрил, для редких проверяющих он накладывал иллюзию, занимаясь собственными делами и развивая дар. Семья гордилась им, но потом Темный Лорд возродился и почему-то решил устроить побег своим верным слугам. Антонин тогда еле сдержался, чтобы не упокоить этого недолича и не вернуться домой, но начальство строго настрого запретило вмешиваться. Англичане не вызывали подмогу, значит, у них все под контролем. Вмешательство гражданина другой страны могло привести к мировой войне, и никто на это идти не хотел.       Марго помнила, как Антонин злился, когда рассказывал про этот контроль и идиотов, которые вместо того, чтобы вызвать профессионалов, что за небольшие вознаграждения быстро и элегантно решат проблему, устроили драму в трех действиях, отправив на сражения вчерашнего школьника с минимумом подготовки.       Вообще, в этой войне, на его взгляд, погибло слишком много детей. Он старался спасти, кого мог, но обе стороны считали их идеальными пешками. Джейн была одной из тех, кого он спас. Ей было семнадцать, когда они познакомились, вернее, когда Темный Лорд пытал её круциатусом и планировал отдать на корм Нагайне. Антонин этого допустить не мог: во-первых, слишком уж у неё была привлекательная внешность, во-вторых, она обладала ярко выраженным темным потенциалом.       Темный Лорд забрал её себе в качестве секс-игрушки. Несмотря на то, что у лича не было либидо, такие истории всегда забавляли Антонина.       Он же всегда радовался, когда его развлечение не включало убийство, но шоу с одной и той же жертвой быстро надоело повелителю. Обычно в таких случаях он максимально восстанавливал физическое и магическое состояние жертв и покупал им и их родственникам билет в любую страну на выбор. Психика, конечно, оставалась повреждена, но у этих людей оставалась жизнь и возможность все исправить.       Джейн не хотела бежать. Её восстановление заняло слишком много времени, и они успели сблизиться. Антонин считал, что это стокгольмский синдром, но её внимание и любовь — единственное, что помогало держать себя под контролем и не решать проблемы радикально. Он знал, что есть много Пожирателей, которые его за это еще бы и поблагодарили и помогли всем чем смогли, но ему самому всё это принесло бы лишь дополнительные проблемы. Никто не любит, когда в идеально срежиссированный спектакль влезает чужой актёр, поэтому Антонин посвятил себя девушке, помогая ей раскрыть потенциал, обучая, и в один прекрасный момент понял, что влюбился. Когда всё закончилось, он сделал, то что должен был — отпустил её, позволив построить свою жизнь, вычеркнув из неё старого уголовника, разрушающего её жизнь.       Марго считала, что такие вопросы нельзя решать в одиночку, но Антонин убедил племянницу, что Джейн сама согласилась с его доводами. Спустя два года он планировал вернуться и проверить, смогла ли возлюбленная наладить свою жизнь.       В пятнадцать лет их история любви казалось невероятно красивой, и Марго искренне надеялась, что, когда Антонин вернулся, он воссоединился со своей Джейн. Жаль, что он так и не успел этого сделать, не узнал о том, что у него есть дети.       Ему бы точно понравился Адам, хотя процесс притирания занял бы у них довольно много времени. Всё же они оба были отчаянные, уверенные в своей правоте и не доверяющие никому. По большому счету Марго всё понимала, с их историей и опытом сложно научиться доверять. Никого не было рядом, когда Ева умирала, никто не помогал Адаму, когда он пытался выжить и побирался или воровал.       Жизнь никогда не была к Адаму добра, да и люди встречались разные. Так почему он должен был поверить, что сейчас все изменится?       Марго и сама бы не поверила. Именно поэтому её так удивляла Ева. Она действительно казалась не от мира сего. Добрая, искренняя, она будто ангел, по нелепой случайности оказавшийся на Земле. Не зря они с Алисой так тянулись друг к другу, такие люди, как они, заставляли верить, что в мире все возможно. Человек — это не безжалостное животное, готовое грызть глотку другому. Рядом с ними стыдно было быть плохим. Они в любой ситуации видели твой свет и верили в него больше, чем ты сам. Нужно быть последним мудаком, чтобы их обидеть. Они видели и чувствовали больше, чем другие, сохраняя в себе лучшие качества. Когда их били и обижали, они не злились, а взлетали, оправдывая и понимая обидчика и, несмотря на причинённый вред, пытались его спасти.       Марго не понимала этого, считая, что каждый заслуживает взаимности. Алиса и Ева с ней соглашались, вроде, но все равно делали так, как считали нужным. Еву спасало то, что она могла видеть будущее. Хотя и тут был нюанс. Марго однажды пришла пораньше, хотела забрать близнецов и Нюту к себе. Адам с мальчишками играл в футбол, Нюта с Лероем в принца и принцессу, а Ева устало наблюдала за всем этим. И тогда они разговорились о её даре.       — Неужели ты не знала, что если ты пойдешь за той девочкой, то останешься калекой? — задумчиво спросила Марго.       — Я видела вероятности. Если бы я не вмешалась, малышка бы умерла. Она сломала позвоночник, а её сердце остановилось еще в скорой, завести его так и не смогли. Мы с Адамом попали в Хогвартс и все было бы неплохо. Я знала, что вероятность остаться калекой при вмешательстве была в районе девяноста процентов, еще пять на то, что умру и пять, что все обойдется. Странные сны начали сниться мне задолго до происшествия. Я старалась думать об Адаме, я обещала себе не лезть за Тесс, позволить всему свершиться так, как должно, но, увидев, как она перелезает через этот дурацкий забор и не слушает ничьих криков, я поняла, что не могу позволить ей умереть. Она была проклятым сквибом и не должна была дожить до совершеннолетия. Её судьба была предрешена, но мне не хотелось, чтобы все закончилось так. Я не думала о вероятностях. Я просто хотела её спасти и сняла с неё проклятие, кажется, это последнее, что я сделала, будучи полноценным магом. Я чувствовала, что иначе это сделать не получится, и не могла не попробовать. Мне так стыдно было смотреть Адаму в глаза. Я знала, что виновата, что он этого не заслуживает. Он поступил бы иначе. А я не смогла и ни о чем не жалею, зачем мне этот дар, если не для спасения? — тихо спросила Ева. Марго приобняла её за плечи. Она не знала, смогла бы поступить так же. Она считала, что нельзя жертвовать собой ради других, но слушая исповедь маленькой девочки, всерьез засомневалась в правильности своих убеждений.       — Ты добрая, это может стать твоей проблемой. Ты же видишь, до чего Алису довело желание спасти всех? — аккуратно спросила Марго, вспоминая обратную сторону этой доброты. За всё в этом мире нужно платить, и порой оплата за чужие жизни слишком велика.       — Я знаю, что спасти всех невозможно, но есть выбор, и маленькое вмешательство способно изменить их судьбу. Злодеев рождает чужое безразличие и вера в то, что этот человек плохой, — с полной уверенностью в своих словах сказала Ева. — Всё люди рождаются хорошими, плохими их делают обстоятельства, среда, собственные ошибки, другие люди.       — Некоторые преступления нельзя оправдать.       — Я никого не оправдываю, просто ищу причины. И психические расстройства, которым привержены маньяки, ведь тоже проявляли себя до того, как они начали убивать. Так почему этого никто не замечает и не приходит им на помощь, когда это еще возможно? Почему людям так безразличны окружающие?       — Я не знаю. Но мир не добрая сказка. Не все болезни можно заметить сразу, — грустно сказала Марго, а потом постаралась взять себя в руки. — А ты слишком сильно веришь в этот мир.       — И он отвечает мне взаимностью. Я могу ходить, нас спасла Алиса, у нас появились ты и Нюта. Жизнь улыбается мне.       Если бы Марго верила в Божественные силы, она бы поверила, что перед ней ангел. У Евы действительно было свое уникальное видение мира, и благодаря ему Адам тоже становился спокойнее и оттаивал. Она передавала ему свои веру и любовь.       Этому миру чертовски нужны такие люди, как Ева и Алиса, вот только рядом с ними должен быть кто-то вроде Адама или Эда. Те, кто не будут ждать вселенской справедливости, а накажут обидчика сами. Они будут оберегать их от лишних нервов и переживаний, людей, которые стремятся воспользоваться их добротой. Наверное, это правильно, так и создается гармония: света и тени, добра и зла.       Марго нравился такой подход, но её пугали последствия. Она считала цинизм и разумное безразличие той броней, которой должен обрасти каждый человек. Она делала всё что могла, дабы помочь своим пациентам, но не старалась взять больше, чем способна унести. Она старалась не вникать в судьбу своих пациентов, её дело всё сделать правильно и оказать им помощь, а что дальше — это уже не её проблемы. Смотреть на Алису и её эмоциональное выгорание было страшно. Она неоднократно спрашивала её, почему ей не все равно, но ответ был такой же, как и у Евы: «Я не могу иначе».       Им нужны люди, которые будут рядом и не позволят сунуться в самое пекло.       Но иногда даже они не способны уберечь от того, что происходило во вне. На следующий день после того, как Драко с Алисой закончили осмотр студентов Хогвартса и огласили результаты, их сразу же вызвали на очередное совещание к министру. Треть учеников была заражена, и это то, на что довольно сложно закрыть глаза. Министр настаивал на том, чтобы на это совещание пришел сам Сметвик, но тот сказал, что в больнице от него будет больше пользы, а о ситуации с зараженными целитель Малфой знает больше него. Гиппократ Сметвик Марго сразу понравился: строгий, серьезный, не любящий пустых разговоров и не разрешающий никому вмешиваться в его работу. С ним, в отличие от Кингсли и его помощницы, было приятно иметь дело.       В этот раз в кабинете помимо министра были Гермиона Малфой, Гарри Поттер и пожилая незнакомая женщина в длинной бордовой мантии. Всё они выглядели несколько напугано.       — Доложите обстановку, — попросил Кингсли.       — Всё было в письме, — уверенно сказал Драко, — заражено 177 человек, из них 110 из Грифиндора, 45 из Хаффлпафа, 20 из Рейвенкло, и 2 на Слизерине. Большинство из них заразилось не больше недели назад и их состояние пока не вызывает опасений, но состояние пятнадцати детей можно охарактеризовать, как тяжелое, и еще двум из них требуется срочная операция.       — Как такое может быть? — воскликнула пожилая женщина. — У нас всё под контролем!       — Это Миневра Макгонагалл — директор Хогвартса, — тихо прошептала Алиса на ухо Марго.       — Мы вас предупреждали, — всё же сказала Марго, не удержавшись от коронного «я же говорила». — Вас просили организовать проверку в течение первой учебной недели, но вы этого не сделали, и теперь у вас в стране эпидемия.       — Мы должны были все подготовить, — уверенно заявила Макгонагалл.       — Отлично, а нам теперь разгребать, — недовольно сказал Эд.       — Мы сделали в Хогвартсе изолированное крыло для таких зараженных.       — И вы пустите туда нас? — тут же спросил Эд, давно горевший идей посмотреть на легендарный Хогвартс, да и в целом предпочитал оценивать обстановку изнутри. Они до последнего боялись, что всех зараженных перевезут в Мунго, хотя там для всех детей явно не хватило бы места.       — Нет, это недопустимо. Темные иностранные маги в Хогвартсе — это нонсенс, — тут же начала сопротивляться Макгонагалл.       — Тогда организуйте их перемещение в Мунго, а лучше сделайте какой-то военный госпиталь, в котором будут места только для зараженных, — припечатал Эд.       — Идея с отдельным помещением и выделением специалистов отличная, но тяжелых перемещать нельзя, и операцию желательно провести прямо в Хогвартсе, и лучше в течение нескольких дней.       — Всё настолько плохо? — удивилась Марго.       — Да, их магическое ядро уже начало разрушаться, — устало сказала Алиса, заставив Марго в очередной раз возмутиться начальством и их бездействием. Вместо пустых разговоров могли бы заняться организацией обустройства зараженных.       — И что с этим делать? — растерянно спросила Гермиона.       — Давать разрешение на проведение операции прямо в Хогвартсе.       — Кто будет проводить операцию? — спросила Гермиона, судя по всему начав усиленно продумывая варианты для реализации.       — Мы все, ситуация с Сэмом очень плохая, я думаю, операцию желательно проводить в четвером. С Самантой, я думаю, мы справимся вдвоем с Марго, плюс ассистент.       — Хорошо. Что нужно для операции? — уточнила Гермиона.       — Свободное помещение с кушеткой и разрешение от директора школы, и родителей детей.       — Хорошо. Директор Макгонагалл, подготовите свободный класс?       — А если родители будут против. Да и не доверяю я иностранцам. Что будет, если операцию отложить? — спросила Макгонагалл, которой явно не понравилось появление тёмных магов на территории Лондона. Марго наловчилась распознавать такие взгляды и упрямство, которое слишком часто может стоит жизни многим людям.       — Операция может навредить детям, — согласился с ней Кингсли, который снова не желал брать на себя ответственность.       — Может, но если сгусток не удалить, то магическое ядро разрушиться и убьет их, или превратит в сумасшедших сквибов, — ответил Драко.       — Вы уверены? — обеспокоенно спросила Макгонагалл.       — Да, — ответил за Алису Драко, судя по всему они уже успели не один раз обсудить это и действительно не видели другого выбора.       — Я поговорю с родителями, — предложила Гермиона, чем безумно удивила Марго, — мне поверят быстрее.       — А как же то, что мы темные маги? — не выдержав, спросила Марго, изумленная таким поведением Гермионы, которая в прошлую встречу считала их худшим злом. Неужели до нее начала доходить серьезность ситуации?       — Я по-прежнему считаю это плохой идеей, — тяжело вздохнув, призналась Гермиона, — но я не дура, поэтому предпочитаю выбирать лучший вариант из худших, и не хочу, чтобы кто-то пострадал.       — Я не дам на это разрешение, вдруг они навредят детям, — возмутилась Макгонагалл.       — Мы целители, мы априори не можем навредить детям в своей профессии. Нас за это накажет магия, а вот вас, к сожалению, нет, поэтому из-за вашего бездействия почти у нас две сотни зараженных и скоро будет пара трупов.       — Зато без темных магов, — хитро сказал Эд. — А вообще, чего вы паритесь? Смерть детей будет на их совести и им самим придётся объясняться с их родителями.       — Кстати, мама Саманты работает в министерстве, — как бы между прочим заметил Драко.       — Ладно, я согласна, — не выдержав, согласилась Макгонагалл.       — Гермиона, сумеешь сегодня поговорить с родителями Сэма, получить разрешение? — тут же решила взять быка за рога Алиса.       — Я постараюсь.       — Хорошо, тогда я подготовлю и выберу кабинет, вы же не против? — предложил Драко.       — Нет.       — Хорошо, тогда завтра с утра обсудим окончательный план операции, и вечером её проведем, — закончила за него Алиса.       На этом и разошлись. Это совещание отличалось от предыдущих. Марго показалось, что Кингсли и Гермиона наконец-то осознали серьезность ситуации и в этот раз действительно хотели помочь. Кингсли изначально выглядел довольно разумным, по крайней мере, Марго очень хотелось в это верить. Всё же какая бы ни была страна, но если в ней главный министр полный идиот, то это совсем плохо. Поведение Гермионы, здорово отличалось от поведения Кингсли, судя по всему тему темных магов с ней проработали, Драко сказал, что его отец с ней поговорил и дал почитать полезные книги. На вопрос, почему раньше этим не занялись, справедливо заметили — необходимости не было. И они как-то упустили, что в её восприятии темный маг равно безжалостный убийца. Принять новую реальность оказалось не так уж просто, и они по-прежнему испытывали друг к другу взаимную антипатию, но палки в колеса она больше вставлять не будет. Гермиона правда хотела, как лучше и, видимо, за этот месяц смирилась, что в их ситуации темные маги — их последний шанс.       К тому же Марго смело предполагала, что еще и Нюта провела воспитательную работу с Лероем. У неё в раннем возрасте проявлялись лидерские качества, о темной и светлой магии она знала немало и, возможно, поделилась информацией с новым другом.       Когда Марго рассказала о странном изменившемся поведении Гермионы Невиллу, он не удивился.       — Гермиона порой слишком категорична и слишком уверенна в своей правоте, но свои ошибки признавать умеет, — сказал он ей за ужином.       В последнее время они с ним очень сблизились. Их вынужденное общение превратилось в крепкую дружбу с легким флёром романтики. Он умел ухаживать, постоянно даря ей цветы и плюшевых мишек, которых просил передавать дочке, говорил множество комплиментов и умел слушать. Невилл был милым, теплым, невероятно душевным, он напоминал Марго тех самых мишек, которых и дарил. Всё это было непривычно, но невероятно приятно. В отличие от Алисы, Марго не боялась. Она считала, что лучше попробовать и ошибиться, чем отказаться и жалеть. К тому же рядом с Невиллом Марго действительно выдыхала, ей не надо было играть и притворяться. Он относился к ней невероятно нежно и трепетно.       Он всегда старался порадовать её и организовывал необычные свидания. В последний раз он пригласил её в огромную оранжерею с магическими растениями. Возле каждого он останавливался, чтобы рассказать что-то интересное, и несмотря на то, что Марго в них ничего не понимала, ей понравилось, как Невилл об этом рассказывал, как горели его глаза.       — Почему именно Хогвартсе? — спросила Марго, когда они присели передохнуть, а потом, смутившись, добавила: — Прости, может, это не моё дело, просто ты в таком месте расцветаешь, тебе же все это нереально нравится.       — Не знаю, — признался Невилл, — так получилось, хотелось заниматься чем-то полезным. Я думал, смогу заразить детей любовью к растениям.       — И как?       — Не очень, если честно, им это все настолько не нужно и не интересно, что мне кажется всё это зря. Знаешь, когда я учился, у меня был преподаватель, который постоянно орал, срывался, требовал от нас железную дисциплину. Я на него злился, обижался, считал, он убивает в нас желание учить его предмет. Поработав несколько лет педагогом я понял: что мертво, умереть не может, и на уроках только дисциплина помогает избежать ненужных травм.       — Я бы не смогла быть учителем, — честно сказала Марго.       — А у тебя почему медицина?       — У меня выбора не было, это самое близкое к боевой магии, что было у нас в ВУЗе.       — Не жалеешь?       — Когда вижу улыбки спасенных, как они возвращаются к нормальной жизни, то понимаю, что все не зря и я на своем месте. А когда слышу критику, обвинения, понимаю, что не могу спасти человека, то хочется бросить все.       — Понимаю, — улыбнулся ей Невилл, а потом аккуратно убрал спавшую прядь с лица, и провел рукой по ней, — можно я тебя поцелую?       Вместо ответа Марго сама потянулась к нему, легонько прикоснувшись к губам в почти невинном чмоке. Он тут же притянул её к себе ближе и углубил его. Поцелуй был наполнен мягкостью и нежностью. Это было невероятно хорошо и правильно, как-то даже сказочно.       Он, она, под огромной живой пальмой, которая в африканских племенах считалась символом любви.

***

      Эд с детства понял простую истину: «Когда нас бьют, мы должны отвечать ударом на удар, притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас». Законы физики, которые он изучал в школе, убедили его в том, что сила действия равна силе противодействия.       Благодаря этому простому правилу ему удалось легко завоевать уважение авроров и Поттера. Плевать, что большинство из них его тупо боялись, зато он знал: приказ Кингсли и его собственный тяжелый взгляд не позволят никому помешать ему. Они будут слушаться его не меньше, а то и больше собственного начальства, что здорово упрощало работу. Даже в Мунго целители, которые, кажется, ненавидели Марго и Алису, не смогли и слова плохого сказать против него. Эд любил контролировать все и всех вокруг, и страх был самым простым способом контроля.       Это помогало в работе, но мешало в личной жизни и дружбе. Если бы не Алиса, он так и остался бы одиночкой. Рядом с ней он становился лучше: спокойнее, добрее, человечнее. Из-за её отношений с Роном они здорово отдалились, и он скучал по ней. Ему отчаянно хотелось вернуть Алису, но она стала его избегать, особенно после того, как он долго отчитывал её за то, что она влезла в голову к Френку. Он чувствовал, что переборщил, но не понимал, где, всё ведь было как обычно, но ему показалось, что его слова добили её. Марго говорила, Алисе нужна его поддержка, понимание, она сама знает, что поступила неправильно, но прошлое не вернуть. Эд старался присматривать за ней, уберегать от глупых и самоотверженных поступков, не позволял целителям приставать к ней с глупыми вопросами. Алиса ведь безотказная и будет помогать другим даже в ущерб себе. Он же не позволял окружающим сесть ей на голову. Беспокоило то что Алиса, кажется, этого действительно не замечала и поэтому не сопротивлялась. Это было плохим знаком, но Эду никак удавалось остаться с ней наедине и вывести на разговор. Марго и Забини осторожно оберегали её покой даже от него. С Забини на удивление им удалось найти общий язык, он был из той категории людей, которых Эд называл «без мыла в задницу залезут». При этом он не делал для этого ничего: несколько улыбок, элементарная помощь — и все считают его лучшим другом.       Полезный навык, у Эда так не получалось.       Но это не помешало завести ему роман с Мариэттой, и их отношения даже не закончились после одноразового секса. Она, кажется, вовсе не обиделась на него за то, что он выпроводил её из дома с первыми лучами солнца и не написал на следующий день. Она сама написала ему на следующей неделе и предложила продолжить общение. Эд не дурак отказываться от таких предложений, хотя что-то ему показалось в ней странным, и он всерьез подозревал свою любовницу в работе на преступников. Мариэтта периодически оставалась у него на ночевку, он старался не говорить с ней о работе или говорить ложную информацию, но это нигде не сыграло. И в какой-то момент он заподозрил себя в паранойе. К нему приходит красивая девушка, готовая к любым экспериментам и ничего от него не требующая, а он думает о том, что это все неспроста. Порой ему казалось, что он специально накручивает себя, дабы в собственных глазах не казаться полным мудаком.       Эд любил контроль, и Алису с Мариэттой контролировать получалось, в отличие от исчезнувшего в неизвестном направлении Кормака. Он несколько раз возвращался к тому месту, где исчезал след аппарации, и единственное, что ему удавалось понять — оно блокирует любую магию. Оно полностью изолировано от магии, там невозможно колдовать, и отследить человека в таком месте невозможно, причем оно отрицательно влияет и на технику. Такие места большинство людей подсознательно старались обходить стороной, чувствительный маггл мог ощутить там слабость, головокружение, а при длительном нахождении повышался риск сердечного приступа. Такие места выкачивали магию из любого, кто заходил на территорию. Маг на этой территории будет отображаться ни живым, ни мертвым.       Аномальная зона была достаточно большой, если внутри этой зоны есть обычная территория, то это место идеально подходило для любого преступника. Эд пытался выяснить информацию об этом месте у Поттера, но тот лишь недоуменно пожал плечами, сообщив, что этим занимается Отдел Тайн и это конфиденциальная информация. Логика таких поступков для Эда была совершенно непонятна, в других странах авроры, если след аппарации сбивался, тут же прибывали в анормальную зону, и такие места у них вообще имели барьер, позволяющий понять, кто пытался проникнуть на территорию.       Англия в этом плане оказалась слишком легкомысленна. Эд даже подумал, что попал в какую-то версию фильма «Тупой и еще тупее», и если до этого все так работало, то преступники у них и правда были клиническими идиотами.       Эд переместился в это место, прошел несколько шагов, вышел и мог аппарировать куда угодно, будучи твердо уверенным, что его никто не найдет. Учитывая, что маггловская полиция и магический аврорат практически не взаимодействовали, то раствориться в маггловском Лондоне было проще простого.       Слежка за этим местом, за клиникой и за Мариэттой ничего не давали. Благо всё это не приходилось делать лично, достаточно было просто установить маленький следящий артефакт и заклинание, позволяющее точно отследить все перемещения и контакты Мариэтты, и проверять всех магов, подходящих к аномальной зоне и психлечебнице.       К сожалению, ничего подозрительного не было. Маги к обеим отслеживаемым местах не подходили, а Мариэтта вела довольно замкнутый образ жизни. Эду даже стало совестно, что он её подозревал.       Это раздражало и бесило, он чувствовал, что что-то упускает, но не мог понять, что. Поттер лишь разводил руками, они ничего не могут сделать.       Об аврорах у Эда остались не самые приятные впечатления, ведь они упустили Кормака и позволили ему залечь на дно. Поттер был уверен, что его давно нет в Англии, он покинул страну с помощью маггловского транспорта. Эд же в этом сомневался, с помощью друга, разбирающегося в маггловской технике, ему удалось выяснить, что Кормак сделал себе документы, завёл несколько карточек и за это время не покидал страну. Это не мешало ему спрятаться в маггловском Лондоне. Эд попросил друга отслеживать Кормака по камерам, но тот пока нигде так и не попался, а за несколько дней до того, как Эд застал его в баре, он снял достаточно много налички с карты. Кто-то точно о нем знал.       В один из дней Эд решил проверить места, в которых Кормак платил карточкой. Помимо бара, чаще всего он тратил деньги в кофейне возле парка.       Из-за огромного наплыва пациентов времени на проверку не оставалось, а говорить Поттеру об этом месте не хотелось, поскольку информацию Эд в очередной раз получил совершенно не законно.       В один из своих выходных он отправился в кофейню. Там работала милая девушка лет двадцати с разноцветными волосами и сиреневыми линзами в глазах. Девушка явно скучала из-за отсутствия клиентов, поэтому Эд легко разговорил её и выяснил, что парень, похожий на Кормака, действительно бывал тут. Он приходил каждую неделю на свидание с девушкой, но вели себя они странно. Заказывали кофе и расходились спустя минут десять после встречи. Это казалось девушке-баристе крайне подозрительно, и она считала, что парень чем-то шантажирует девушку, поскольку она передавала ему какой-то конверт.       По счастливому стечению обстоятельств сегодня, как раз тот день, когда они снова должны были встретиться. Обычно это происходило в полдень, а сейчас уже одиннадцать. Эд любил поспать, но никакие заглушки не помогают, когда Марго собирает Нюту в школу. Они вроде не ругаются и стараются не шуметь, но Эд все равно просыпается.       Эд взял кофе и угостил милую девушку пирожным, оставив ей хорошие чаевые. Она улыбнулась и состроила глазки, и Эд подумал, что если всё сложится хорошо, то её вполне можно будет пригласить на свидание. Мариэтта успела ему несколько поднадоесть, да и не обещал он ей любви до гроба. А эта достаточно симпатичная, и явно не прочь продолжить знакомство. Но все это будет потом, сейчас он уселся за дальний столик и приступил к наблюдению.       Кормак пришел через час, поражая Эда своей пунктуальностью, но спутница Кормака так и н появилась. Её не было ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать. Кормак начал нервничать и поднялся с места, а Эд резко ускорился, накладывая слабенькое заклинание Остолбенения и Конфундуса. Вежливо попрощавшись с милой барменшей, он не забыл взять у нее номер телефона.       Эд поймал неуловимого Кормака Маклаггена и был намерен устроить ему серьёзный допрос, чтобы выяснить, кто за ним стоит.       Почему-то сейчас он уверен, что Кормак всего лишь пешка. Но это не важно, он ниточка, которая выведет их к тому, кто выкачивает магию из волшебников.       В этом Эд был уверен абсолютно точно, осталось только распутать этот клубок.