Тернистый путь к счастью

      Воспоминания бывают разные: какие-то хочется пересматривать и заново переживать, зациклить в бесконечный круг в своей голове и остаться в них на веки веков, а какие-то наоборот, выбросить и забыть, как про страшный сон. Но, увы, ни первое, ни второе сделать невозможно даже в магическом мире, поэтому приходится мириться с тем, что они приходят не приходя, и уходят не уходя, и именно они формируют нас как личность.       Ева верила, что без прошлого нет будущего, поэтому считала, важным помнить все, что происходило с ней. Вот только имея врожденную способность к прорицаниям она часто путала явь и предначертанное, поэтому, несмотря на то, что собрать воспоминания оказалось действительно легко, она всё равно боялась ошибиться. Она знала, что похищение ребенка происходило на самом деле, вот только спустя столько времени, не была уверена в том, что видела это в реальности. В глубине души она даже была рада, что к операции «Просмотр воспоминаний» им удалось приступить только спустя неделю.       В Малфой-мэноре находился большой Омут памяти, позволявший погрузиться в воспоминания до пяти человек. Вот только принцип его работы заключался во взаимодействии с личной магией погружающегося, что было для Евы категорически запрещено. Она все еще крайне остро реагировала на чужую магию, и сама колдовала с особой осторожностью пользуясь только самыми простыми и малозатратными заклинаниями, которые не сильно нагружали магические каналы. По этой же причине ничего о своем расследовании не стали говорить Розе. В начале Ева хотела настоять, понимая, что ей пойдет на пользу стать частью их маленькой следовательской команды, но видя к Розе пристальный интерес со стороны Алисы и Драко и слишком маленький рост и вес для её возраста, она решила не рисковать. Мальчики её поддержали: Рик, поскольку пришел к тому же выводу, а Тим с Адамом, поскольку считали её обузой.       Скорпиус же был слишком занят тем, чтобы раздобыть ключ от комнаты с Омутом и выбрать идеальное время для того, чтобы её посетить. Оказалось, что у Драко несколько лет назад была юная пациентка, родовой дар которой активизировался как раз из-за просмотра чужих воспоминаний, после чего он решил обезопасить Скорпиуса, Розу и Лероя от этого путем закрывания комнаты на ключ, точно зная, что любопытным детям никакие запирающие чары не помеха, особенно, в родовом поместье. Детская спонтанная магия, основанная на простом «Хочу», порой, бывает сильнее любого осознанного колдовства.       К счастью, безопасностью ключа озаботились меньше, чем безопасностью Омута, и всего через пару дней наблюдений и аккуратных расспросов Скорпиусу удалось выяснить, что он хранится в одном из ящиков стола в кабинете дедушки Люциуса. Остальное было уже делом техники: дождаться, пока в мэноре останется только один взрослый, убедить Лероя отвлечь присматривающую за ними домовушку, и пока остальные отвлекали оставшуюся в Гермиону, а Рик стоял на шухере, Скорп тихо проник в кабинет и достал ключ.       Потом Ева оставалась вместе с Розой и Лероем, а мальчики шли побегать в парк, на самом же деле отправляясь в комнату с Омутом памяти.       Вот только дойдя до него и выполнив задуманное, мальчики задумались: а что делать дальше? Почему-то заглянуть в него и посмотреть на лицо убийце оказалось страшно. Эрика мучил вопрос, что им это даст и зачем им это надо, Тим переживал, что им не удастся рассмотреть лица и все, что они делали до этого, будет зря, а Скорп впервые понял, что это уже не игры, и последствия простого просмотра воспоминаний могут быть непредсказуемыми. Адам просто опасался погружаться в воспоминания сестры, не желая видеть то, что видела она, и боясь, что для него это окажется слишком.       Всех четверых мальчишек объединяло одно: они боялись показаться слабыми и признаться в своем страхе, поэтому, переглянувшись, они крепко взялись за руки и окунулись в Омут Памяти.       Вот только увидеть они ничего не смогли, вокруг была тьма. Всё было черным, им показалось, что Ева что-то сделала не так, и вместо воспоминаний они попали в пустоту. Немного проморгавшись, они стали различать силуэты. Перед ними показался дом, в котором горел свет. Обернувшись, Адам увидел Еву с каким-то пустым взглядом, смотрящую впереди себя, хотелось подойти и утешить, объяснить, что потом всё будет хорошо. Но он не мог, понимая, что это всего лишь проекция его сестры.       Всё вокруг было в легкой дымке. Адам не помнил, действительно ли в тот день был такой туман, или это всё из-за того, что зрение Евы начало падать уже тогда.       Он абсолютно забыл, зачем они здесь и пришел в себя лишь тогда, когда Рик потянул его за собой, и они оказались прямо перед окнами. Перед ними стоял мужчина в красной аврорской мантии со светлыми волнистыми волосами. Он активно жестикулировал и что-то пытался доказать женщине. К сожалению, Ева оказалась права, и практически все время он находился к окну спиной. Маленькая девочка на руках у мамы горько плакала, потом мужчина резко выхватил её из рук, и мальчикам удалось увидеть его лицо. Вот только дымка стала более плотной, и рассмотреть его не было возможным, да и не было у него каких-то запоминающихся отличительных черт. Мужчина направил на женщину палочку, а потом, усыпив девочку, аппарировал с ней в неизвестном направлении.       На этом воспоминание закончилось, и мальчишек выкинуло обратно в реальный мир.       — Ева, права, его лицо рассмотреть не удалось, — грустно заключил Тим.       — И жаль, что ей ничего не было слышно, — продолжил его мысль Скорп.       — Не думаю, что нам что-то это дало, — задумчиво сказал Адам.       — Почему? Может, он произнес свое имя? — спросил Тим.       — Ага, и представился настоящим? Зачем, он что, совсем идиот? — спросил Скорп.       — Я думаю, он не представлялся. Хотя, мог. Вряд ли он думал, о том, что его кто-то может увидеть или услышать.       — Думаешь, это не оборотка? — с сомнением спросил Скорп у Эрика.       — Не знаю, — честно сказал Эрик, — но мне кажется, это вполне могло быть его истинное лицо.       — И как нам это поможет? — обреченно спросил Адам. — Нам же даже не удалось его разглядеть.       — Что-то мы ведь видели, — попробовал поднять ему настроение Тими.       — К тому же завтра у Пэнси и Блейза помолвка, на ней соберётся большая часть волшебников Британии, предлагаю присмотреться ко всем блондинам, которые там будут, — предложил Скорпиус.       — Согласен, возможно, они чем-то выдадут себя на мероприятии.       — Тогда расследование продолжается? — с улыбкой спросил Тимми.       — Да, все равно нам пока нечего сказать взрослым, — согласился с ним Рик.

***

      Пэнси часто говорили, что если не можешь изменить обстоятельства, измени отношение к ним, вот только, как изменить своё отношение к человеку, который должен быть самым близким и родным, а на деле приносит больше всего боли, она не знала. Их отношения никогда не были идеальными, и она с детства не оправдывала ожидания матери, была её вечным разочарованием. Она привыкла и даже смирилась с этим фактом, но внутри жила маленькая девочка, которая хотела поддержки, понимания, любви. Она хотела, чтобы мама хоть раз порадовалась за неё, поддержала её выбор, но знала, что такого не будет. Блейз Забини не устраивал её в качестве зятя, у него была недостаточно длинная родословная, ужасная мать, и вообще он был не достоин Пэнси. Всё это Пэнси выслушала еще в начале их отношений и боялась, что скажет её мама, когда она объявит ей о помолвке. Она не хотела в очередной раз видеть недовольство и разочарование, слышать о том, что она это делает специально, чтобы загнать её в могилу, боялась криков, истерик, возможно, поэтому решила преподнести эту новость вместе со всеми.       Пэнси искренне не понимала, почему её матери так не нравится Блейз, и после очередных длительных лекций, описывающих все его отрицательные качества, начинала сомневаться в нем, в себе. Рядом с Блейзом она чувствовала спокойствие и уют, но, оставаясь наедине, вспоминала слова матери, и собственные сомнением роем надоедливых мух гудели в голове. Вот только она не хотела сомневаться, она хотела быть счастливой и верила, что с Блейзом у них что-то может получиться.       Сегодня был день их помолвки, утром Блейз на родовом камне провел простенький ритуал, где они перед магией заявили о своем желании стать супругами, и магия их желание одобрила. Пэнси должна была чувствовать себя самой счастливой, радоваться предстоящему торжеству, готовиться к свадьбе, но не могла. Ей было страшно. Страшно от реакции матери, страшно, что она ошиблась и зря не послушалась её совета, что они поспешили, что её осудят, что у них ничего не получится и она останется у разбитого корыта, или, еще хуже, повторит судьбу матери, став тенью собственного мужа.       Сомнения мешали радоваться предстоящему торжеству, но она старалась. Тори подошла поправить ей прическу и успокаивающе положила руку на плечо:       — Начинать новую жизнь всегда страшно. Но все будет хорошо, — мягко сказала она.       — Откуда ты знаешь?       — Чувствую. Я не знаю Блейза, но влюбленный взгляд от невлюбленного отличить могу.       — Правда? — с надеждой спросила Пэнси.       — Конечно, — улыбнулась ей Тори, — Драко никогда так на меня не смотрел.       — Прости, — Пэнси на секунду стало стыдно.       — Все в порядке. Я счастлива, у нас хороший брак, и у вас тоже все будет хорошо.       — Спасибо, — Пэнси стало легче. Она так зациклилась на любви, на своих сомнениях, что упустила тот факт, что ей невероятно комфортно и легко с Блейзом, что они дополняют друг друга, что они прежде всего друзья и смогут вместе решить любые проблемы.       — Привет! — в комнату к Пэнси зашла взволнованная Алиса. — Простите за опоздание.       — Ты опять спасала мир?       — Нет, в этот раз я всего лишь пыталась найти подходящий наряд. Оказывается, я слишком редко бываю на таких мероприятиях.       — Красивое платье, — рассматривая длинное синее платье с аккуратным вырезом, отметила Тори, а потом обратилась к Пэнси: — Твое?       — Да, из позапрошлой коллекции.       — У тебя прекрасный вкус, и все твои наряды идеальны, — похвалила её Тори.       — А вы тут как? Готовы? — спросила их Алиса.       — Ну, как тебе сказать… Страшно.       — Не волнуйся, всё будет хорошо, если что, Блейз тебя поддержит, — постаралась успокоить её Лиса. — Кстати Катрина будет, давно её не видела?       — Нет, у неё, к сожалению, не получилось приехать из Италии, но на свадьбе обещала быть, и в гости приглашала.       — Это мама Блейза? Как тебе она? — с интересом спросила Тори, а потом немного смущенно добавила: — У неё просто очень неоднозначная репутация.       — На самом деле, довольно приятная женщина, нас Блейз по сквозному зеркалу познакомил. Это было очень неожиданно, причем, что для меня, что для нее. Она сначала смотрела на меня недоверчиво, а потом спросила у сына что-то на итальянском и, услышав утверждение, смягчилась и приняла меня, расспрашивала о моей коллекции, о наших планах, приглашала в гости, и мы даже благословение её получили.       — Она хорошая и вовсе не такая стерва, как её представляют, — тепло сказала Лиса, — ей просто с мужьями не везло, а так, я думаю, вы с ней подружитесь.       — Ты тоже её знаешь? — удивленно спросила Тори, — а правда, что она очень красивая?       — Да, и выглядит она немногим старше нас, — ответила на второй вопрос Пэнси, а потом обернулась к Лис: — А ты её откуда знаешь?       — Мы давно знакомы, познакомились, еще когда с Блейзом встречались, а потом, когда у неё муж погиб, я часто её навещала и мы как-то подружились, а еще я у неё жила в Италии, когда работала там. Она правда очень хорошая.       — Верю, жаль, не могу сказать то же самое о своей матери, — с болью в голосе отозвалась Пэнси.       — Я тоже. Зато у тебя появился шанс, почувствовать, что такое нормальная семья, — искренне сказала Тори, обнимая Пэнси. Через секунду к ним присоединилась Алиса.       Вот только умиротворение длилось недолго, спустя несколько минут в комнату к девушкам заглянул домовик, сообщивший, что Пэнси уже ждут. Она последний раз взглянула в зеркало, убедилась, что макияж не потек, а платье не помялось, и отправилась в большой зал, где Блейз должен был объявить всем об их помолвке и грядущей свадьбе.       Смотря на счастливых Блейза и Пэнси, Алиса невольно позавидовала их отношениям. Она смогла убедить всех, что она сильная, самодостаточная женщина, которой никто не нужен, вот только в глубине души она понимала, что это не так. Она тоже хочет любить и быть любимой. В моменты, когда, Лис видела чужое счастье, она отчетливо ощущала собственное одиночество, но продолжала улыбаться, и одной из первых подошла поздравить молодых.       Пэнси тут же при всех предложила ей стать свидетельницей на их свадьбе, и Лис не смогла отказать, да и не хотела, несмотря на то, что перед этим ей снова придется пройти болезненный ритуал очищения. Она искренне была за них рада, и считала, что Пэнси и Блейз подходят друг другу и заслужили быть счастливыми, вместе им точно было лучше, чем по отдельности. Алисе тоже так хотелось, чтобы кто-то смотрел на неё столь влюбленным взглядом. Подлая мысль, что она могла быть на месте Пэнси, то и дело появлялась в её голове, но она отгоняла её, понимая вместе они могли быть тогда, почти двадцать лет назад, а сейчас это была бы просто безрезультатная охота за призраками прошлого. Они переросли друг друга, но даже тогда в их совместном прошлом и отношениях не было столько мягкости и нежности.       Одиночество казалось Алисе крестом, который она должна была нести вместе со своим даром. За всё нужно платить, и за спасенные жизни и поразительную интуицию она платит своим шансом на нормальную семью.       Мимо прошел официант, и она потянулась к бокалу с шампанским, в надежде, что алкоголь поможет ей отвлечься от своих переживаний.       — Прекрасно выглядишь, — услышав знакомый голос, Алиса испуганно улыбнулась, чуть не выронив бокал, и удивленно посмотрела на Рона. Несмотря на то, что сегодня в Поместье Забини собралась большая часть так называемой элиты Англии, присутствие Рональда стало для неё неожиданностью.       — Привет, нельзя так пугать, — ответила ему Алиса, сделав глоток из бокала.       — Прости, я не хотел, — ничуть не смутившись, ответил Рон, — ты просто слишком глубоко ушла в свои мысли, и я решил немного тебя отвлечь и составить компанию. Можно?       — А почему бы и нет? — улыбнулась ему Алиса, решив, что это знак, и у неё нет повода придаваться унынию. — Не ожидала тебя здесь увидеть.       — Я, если честно тоже, а потом решил, что это отличный повод увидеться с тобой, — искренне, но немного смущенно, признался Рон.       — То есть ты тут только ради меня? — игриво спросила Лис.       — Конечно, не мог упустить случая посмотреть на тебя в твоей среде.       — На самом деле, я тут себя не особо уютно чувствую.       — Почему? — с интересом спросил Рон, а потом немного неловко добавил. — Мне казалось, вас чуть ли не с рождения приучают к приемам.       — Обычно, да, но в моей семье некому было этим заниматься. Дедушка был увлечен своими зельями, отец — пациентами, мама — отцом, а бабушка ушла слишком рано.       — Прости, мои соболезнования, — смущенно ответил Рон, не зная, что стоит говорить в такой ситуации.       — Ничего страшного, я её почти не помню, но дедушка мне много о ней рассказывал. Порой мне кажется, что, если бы она была жива, моя жизнь сложилась бы иначе.       — Почему?       — Она хотела, чтобы, пока родители были в разъездах, я оставалась дома и, возможно, с ней бы меня оставили, и тогда этот мир действительно был бы для меня родным, и дар бы не проснулся слишком рано.       — Но тогда это была бы не ты, всё, что происходит с нами, формирует нас, как личность и делает теми, кто мы есть.       — Откуда ты такой умный? — спросила Лис. Рон грустно улыбнулся и взял им новые бокалы, на этот раз с вином. Он не знал, что ответить на этот вопрос: сказать правду, пошутить или просто уйти от темы, это не то, о чем следует разговаривать на таких мероприятиях. Лис, увидев сомнения Рона, вывела его на небольшой балкончик, где они остались только вдвоем, вдохнула свежий воздух и сделала глоток вина.       Наедине с Роном было спокойно, а прохладный осенний воздух охлаждал голову, а уединение балкона, выход на который знал только Блейз, создало ощущение безопасности. Деревянная дверь ограждала от музыки и окружающего веселья, и Лис казалось, что эта атмосфера способствует откровениям. Вот только Рон молчал, она уже думала перевести все в шутку, и сменить тему разговора, но он неожиданно развернулся к ней лицом и тихо заговорил.       — Знаешь, после второго развода я жестко запил, мне казалось, вся моя жизнь кончена, что вокруг одни предатели, что я неудачник, который ни на что не способен. Мне было очень фигово, а потом пришел Джордж, он в битве за Хогвартс потерял близнеца, самого дорого для него человека, и при этом он всё равно продолжал жить: поддерживал их бизнес, завел семью, детей. Он мне тогда знатных пистонов вставил и сказал, что изменить можно все, кроме смерти, и что своим поведением делаю только хуже. Дойдя до дна, я начал подыматься, я даже записался к маггловскому психиатру. Мы проработали с ним мои проблемы, и я понял, что, возможно, все не просто так происходило в моей жизни, что может быть всё быть все, что происходит в нашей жизни, происходит не зря.       — Думаешь? — с какой-то надеждой спросила Лис.       — Конечно, может, всё это было для того, чтобы мы встретились, — мягко сказал Рон, взял ее за руку и заглянул в глаза, тихо спросив: — Можно я тебя поцелую?       Лис неуверенно кивнула, и как завороженная потянулась к нему. Стоило их губам соприкоснуться, как из зала послышался грохот и раздались испуганные крики:       — О Мерлин, это же Мелинда Вуд.       — Что с ней?       — Она жива?       — Позовите колдомедика.       Лис быстро отпрянула от Рона, и виновато посмотрев, отправилась на помощь, надеясь, что не случилось чего-то непоправимого.