Тернистый путь к счастью

            Любая нейрохирургическая операция на позвоночнике связана с огромным риском. Если она проводится на маге, да и к тому же без профессионального мага-нейрохирурга этот риск увеличивается в несколько раз. Алиса за свою многолетнюю практику встречала всего двух таких специалистов, эта профессия не пользовалась популярностью, ведь большинство травм можно было вылечить зельями, ритуалами или магической операцией. Маггловские операции были скорее исключением, чем правилом, и Лис успела порадоваться, что она несколько лет проработала в маггловской экстренной хирургии и такой опыт у нее был. План операции был достаточно прост: сделать доступ между лопатками, удалить геамангиому и стабилизировать позвоночник. По расчетам Лис это должно было занять от пяти до восьми часов, но без осложнений не обошлось, несколько раз приходилось останавливать открывшееся кровотечение и один раз заново запускать сердце. Без Сметвика и Драко ей бы не удалось справиться, они действовали на удивление слажено и профессионально и им не нужны были специальные артефакты, которые позволяли видеть магические каналы. В результате все закончилось благополучно, только заняло почти двенадцать часов. Из операционной все выходили измученные, но довольные друг другом и собственным результатом.       — Всем спасибо, — с улыбкой сказала Алиса, снимая рабочий халат, — мы справились.       — Тебе спасибо, давно я в таком не участвовал.       — А я вообще в первый раз, интересный опыт, — добавил Драко, — Она будет ходить?       — Операция прошла успешно, но о прогнозах говорить несколько преждевременно.       — Хорошо, нужно рядом с ней оставить медперсонал? — спросил Сметвик.       — Я думаю, не стоит, за ней нужен постоянный присмотр, артефакты в изолированной от магии палате работать не будут. Да и магам нежелательно находиться в этой зоне, так что я лучше оставлю в соседней комнате свою домовушку, она сможет постоянно наблюдать за состоянием Евы и в случае изменений тут же доложит мне. Вы же не против? — Сметвик растерянно покачал головой. — Микки, за стеклом находится девочка после сложной операции. Твоя задача следить за ней и о малейших изменениях сообщать мне. В палату заходить нельзя никому, кроме врачей, которые находятся здесь.       — Микки, все поняла. Микки, проследит за пациенткой и никого кроме вас пускать не будет, — кивнула маленькая домовушка в аккуратном голубом платье, завязанном на древнегреческий манер.       — Ты уверена, может, лучше оставить медсестру? — спросил Сметвик.       — Нет, необходимости отвлекать людей от работы, по сути сейчас нужно только наблюдение. Микки прекрасно справится и не отойдет ни на шаг. Она должна прийти в себя ближе к вечеру, но я к этому времени постараюсь вернуться и проконтролировать этот процесс. Можете сразу подготовить для нее обычную палату? Желательно одноместную и относительно изолированную от остальных, все-таки непонятно, как она в ближайшие пару дней будет реагировать на магию и магов.       — Хорошо, сделаем.       — Спасибо.       — Ну что, идемте, хоть кофе попьем? А то у меня через час дежурство, а я уже устал, — предложил Драко.       — Прости, Драко, но я хочу еще посмотреть ваших безнадежных больных, может кому-то из них можно помочь       — Ты уверена, что это надо делать сейчас? — с изумлением спросил Драко.       — Почему нет? — вопросом на вопрос ответила Лис. — До встречи с Роном, который нашел мне здание для школы, еще уйма времени, так что, почему бы все не решать в один присест? Ну так что, доктор Сметвик, проведете мне экскурсию?       — Ну идемте, если вам так хочется, — устало произнёс Сметвик. Идея проводить экскурсию для выбора пациентов явно не пришлась ему по душе.       Отделение безнадежных больных находилось на пятом этаже и было подразделением Недугов от Проклятий. Атмосфера там была довольно угнетающая. Палат было всего пятнадцать, из них занято всего семь, все-таки большинство предпочитало забирать своих родственников домой и нанимать для них сиделку, чем оставлять в больнице. Поэтому в отделении находились в основном те, кто постоянно нуждался в медицинской помощи или те, кого некому было забирать. Алиса зашла в первую же палату, в ней находилось двое: мужчина и женщина. Женщина сидела у окна и качала в руках воздух, мужчина же вел себя агрессивно. Стоило ей только заглянуть к ним, как он тут же громко закричал и хотел было броситься на нее. Сметвик уже поднял палочку, чтобы применить сонные чары и оттолкнуть бесстрашную девушку, но не успел, — Алисия прикрыла за собой дверь. Пришлось смириться и активировать артефакт на двери, позволяющий видеть и слышать все, что происходит по ту сторону.       — Привет, меня зовут Алиса, — тихим, но каким-то гипнотическим голосом сказала Алиса, не предпринимая никаких действий. Она показала свои пустые руки. — Смотрите у меня в руках нет палочки, вы её боитесь? — мужчина продолжил стоять, всё еще готовый в любой момент напасть, но кричать перестал и теперь смотрел на Лис с уже настороженным любопытством. Она опустила руку в правый карман, в котором всегда держала конфеты, и протянула одну мужчине. — Это конфета. Она вкусная, хотите?       Мужчина конфету взял и тут же засунул её в рот. Алиса понимала, что с ним нужно быть осторожной, поэтому в момент передачи попыталась сфокусироваться на магии пациента и увидеть очаг заболевания. Лучше бы она решила просто посмотреть, ибо даже от этого простого прикосновения она буквально утонула в его боли, отчаянии и даже каком-то животном страхе. Эти эмоции были столь сильны, что Алиса еле сдержалась, чтобы резко не одернуть руку и не выбежать из палаты. В последний момент она вспомнила, что она профессионал, поэтому взяла себя в руки и постаралась найти очаг болезни. Он, как и ожидалось, находился в голове, вот только странные темные нити практически равномерно расположились по всему телу, включая магические каналы. Судя по всему, они беспрерывно воздействовали на нервные окончания и провоцировали приступы агрессии. Банальный принцип — выживание, если тебе больно, ты нападаешь. Удивительно, как он умудрялся с таким анамнезом вообще жить.       Лис сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и постаралась спокойно продолжить. Она обрадовалась, что когда-то Нарцисса научила её в совершенстве владеть своим лицом, и ни одна эмоция сейчас не проявилась, и даже в глазах практически не было паники.       — Тебе страшно? Ты боишься, что я сделаю тебе больно? Не надо бояться. Можно я подойду к твоей соседке? — гипнотическим голосом продолжила Лис, медленно передвигаясь к сидевшей женщине. Мужчина ни на миг не отвлекался от её движений, но и агрессии не проявлял.       Лиса же легонько прикоснулась к женщине, уже примерно понимая, что её ждет. Тут она почувствовала всепоглощающее отчаянье и одиночество. Женщина находилась в своем мире, и сложно было понять, в лучшем она состоянии или худшем. От этих эмоций было сложно устоять на ногах, и на миг боль исказила лицо Лис, но она быстро взяла себя в руки и заглянула глубже. У женщины было два темных очага: в голове, как у мужчины, и на сердце. Еще уплотнение было на магическом ядре, а вот темных нитей практически не было, только те, что соединяли очаги между собой. Было непонятно, то ли это было два разных проклятия, то ли они просто на разных людей воздействовали по-разному.       Одно Алиса знала точно: эти люди каждый день проживают свой собственный ад, и шансов помочь им было критически мало. Тихо попрощавшись с пациентами и закрыв за собой дверь, Лис буквально спустилась на пол. Голова закружилась, было страшно, холодно и невыносимо от мысли, что им практически невозможно помочь.       — Ты в порядке? — испуганно спросил целитель.       — Да, простите. Дайте мне минутку отдышаться, — не своим голосом сказала Лис. После таких пациентов обычно хотелось напиться, но у нее еще шесть таких же палат. Так что спустя несколько минут, выпив протянутый заботливым Сметвиком стакан воды, она заглянула в карты этих пациентов. Это была чета Лонгботтомов.       Фамилия была знакомой, кажется, с ней на потоке учился их сын Невилл: полненький, тихий, невзрачный, он сумел проявить себя только на седьмом курсе. Вытянулся, осмелел и стал похож на яркого представителя своего факультета, по крайне мере таким он был в понимании Лис: храбрый, справедливый, благородный, честный, он защищал малышей и один из немногих, кто из оппозиции школьников не провоцировал Кэрроу, когда они были учителями в школе, а старался успокаивать и помогать. А еще он никогда не обижал юных слизеринцев после победы и даже старался одергивать своих однофакультетников.       Лис постаралась отвлечься и посмотреть медицинскую карточку, судя по всему, они попали под пытки Круциатусом, вот только то, что она увидела в карточке, не совпадало с тем, что было в реальности. Особенность Круциатуса в том, что он воздействует через магические каналы на нервные окончания, с помощью него можно запустить остановившееся сердце. Каким образом он привел именно к безумию, Лиса понятия не имела, в чистом виде это практически нереально. Что-то тут было не чисто. Скорее всего, сперва было проклятие, потом Круциатус, а и потом заклинание, воздействующее на мозг. Например, тот же условно безопасный Обливиэйт. Алиса всегда удивлялась, как можно изучать это на втором курсе, если Обливиэйт безумно опасен, и адекватно без последствий для себя и для применяемого его может использовать только сильный легилимент или хотя бы человек, который имеет склонность к ментальной магии. А если это второкурсник, а тот, на ком он применил это заклинание, имеет неплохой ментальный блок, это в 90 случаев из 100 приведет к безумию того, кто это заклинание и применил, причем буквально через пару лет. Алиса готова была руки поотрывать магам, которые применяли его на магглах без специальной подготовки. Для их здоровья последствия были не радостные, из-за него вырастала вероятность различных онкологий, возникновения болезни Паркинсона. Альцгеймер же случается чуть ли не у 95% магглов, которым стирали память, поскольку при Обливиэйте просто разрушались определенные клетки мозга.       Обидно, что для точного лечения, нужно знать, какие заклятия к ним применялись помимо общеизвестного Круцио. И если бы они только поступили, узнать это было бы еще возможно, а сейчас шансов мало. Единственный вариант — это лигеменция, но лезть в голову к безумцу явно плохая идея. Чисто теоретически шанс спасти их, ну или привести в относительно адекватное состояние, был, только Алисе нужен сильный темный маг, специализирующийся на ментальной магии, а так же опытный зельевар. Втроем можно было рискнуть и попробовать спасти пациентов, но в одиночку точно лезть не стоило.       — Идем дальше? — спросил Сметвик и увидел подходящего к нему целителя. — А вот и заведующий отделением. Знакомьтесь, целитель Дарвин, Алиса Беннет — светлая целительница.       — Приятно познакомится, — улыбнулась Лис.       — Мне тоже. Как вам у нас? — с интересом спросил целитель, с сомнением осматривая ее.       — Пока не очень, правда, я только в первой палате побывала.       — И каков ваш вердикт?       — Надежда есть, но очень маленькая, и то при условии, что мне будет помогать темный целитель, специализирующийся по проклятиям и ментальной магии, и зельевар.       — Заметили, значит? — с любопытством спросил целитель, судя по всему, многие не видели связи между их состоянием и ментальным воздействием, довольствуясь тем, что написано в карте.       — Сложно не заметить. А вы их принимали? Вы не знаете, могли ли еще на них в ту ночь наложить Обливиэйт?       — Думаете, именно он послужил катализатором?       — Скорее всего, ну или что-то подобное. Иначе они точно не могли бы оказаться в таком состоянии, — поделилась своими соображениями Лис, а потом с грустью спросила: — Не понимаю почему нельзя запретить это заклинание и улучшить целителям жизнь?       — Было бы неплохо, но кто нас слушает? — согласился с выводами Лис Дарвин, а потом с каким-то азартом предложил: — Кстати, хотите познакомиться как раз с одним из тех, кто у нас именно из-за некорректно наложенного Обливиэйта?       — Ведите, — улыбнулась Алиса.       В палате номер три находился человек, о котором в своё время мечтали все девушки от пяти до ста пяти, бывший учитель Алисии — Гилдерой Локхарт. В школе Алиса относилась к той редкой категории девушек, которые не были в восторге от красавца-учителя, но ценили его книги в качестве хороших художественных романов. Что произошло с ним, доподлинно в Хогвартсе никто не знал, но ходили слухи, что он чего-то так сильно испугался, что сам на себя напустил заклинание забвения. У гриффиндорцев была версия, что он с другом пошел в подземелье сражаться с василиском и его отдали в качестве жертвы. Пэнси даже в блокнотик тогда записывала особо интересные сплетни. Видимо, эта версия была не так уж и далека от правды. Локхарт за двадцать лет не так сильно изменился разве что щетиной обзавелся и перестал стричь волосы.       — Хотите автограф? — радостно спросил он, завидев посетителей.       — Конечно. Можете написать «Дорогой Алисии»? — с улыбкой попросила Лис, протягивая ему блокнотик, который лежал в халате вместе с конфетками.       — Безусловно. Алисия — это вы? Красивое имя, — безумно обрадовался такому ответу Гилдерой.       — Спасибо, у вас тоже очень красивое, — сделала комплимент Лис, а потом решила узнать, насколько сильные проблемы с памятью у него: — А у вас есть ваши книги? Всегда мечтала получить книгу с вашим автографом.       — Вы знаете о книгах? Вы моя поклонница? — оживился Локхарт.       — Конечно, моя любимая книга «Я –волшебник», — постаралась убедить его в своей лояльности Лис, вспоминая, что в детстве ей эта книга и правда нравилась.       — Эх, к сожалению, я не помню, о чем она.       — А вам разве не давали ее читать?       — Давали. Но, понимаете, память уже не та. И я постоянно что-то забываю, — грустно продолжил Локхарт.       — Понимаю. Я по счастливому стечению обстоятельств не только ваша поклонница, но и целитель, позволите вас осмотреть? — решила всё-таки перейти к тому, ради чего она сюда пришла, Алиса.       — Конечно, — кивнул Локхарт.       Сметвик и Дарвин в оцепенении наблюдали за поведением Алисы и были в шоке спокойствию и лояльности Локхарта, ведь он обычно до последнего сопротивлялся. Ему нравилось, когда его упрашивают, а сегодня он был так спокоен и терпелив, пока Алиса выводила сложные заклинания палочкой. Алиса же в этот момент осматривала фронт работы и хотя бы в этот раз могла спокойно выдохнуть: был поврежден височный отдел головного мозга, что, безусловно, плохо, но не критично. Несколько месяцев воздействий на него магией, курс зелий, и Локхарт сможет вернуться к обычной жизни.       — Мне все понятно. Позволите, я дотронусь до ваших висков и попробую немного подправить ваши магические потоки в области головного мозга? — Алиса озвучила этот вопрос, скорее, для наблюдающих за ними целителей.       — Это слишком рискованно? Вдруг магия окажется несовместима? — попробовал возразить целитель Дарвин, стоявший около выхода из палаты.       — У меня чистая светлая магия, она совместима практически со всеми, — увидев недоверчивый взгляд окружающих, Алиса подошла ближе к Локхарту и тем же спокойным гипнотическим голосом добавила, обращаясь к нему: — Если почувствуете неприятные ощущения — скажите. Я обещаю, что не наврежу вам.       Локхарт почувствовал волну теплоты, ему показалось, что его укутывают в кокон, стало хорошо и спокойно. Магия начала свое воздействие. Алиса заметила еще несколько поврежденных частей мозга и еще раз мысленно прокляла создателя Обливиэйта и правительство, которое до сих пор не придумало, как обезопасить граждан от его бесконтрольного использования. Локхарт абсолютно не имел склонности к ментальной магии, но тем не менее часто пользовался заклятием Забвения, отсюда и какая-то практически карикатурная самовлюбленность. Безусловно и до этого у него была к этому склонность, но постоянное использование заклинания изменило адекватность восприятия реальности. Если бы на него не наложили Обливиэйт, то еще пару раз, использования Забвения, и он бы все равно оказался в палате, только тогда шансов на спасение у него даже со светлой магией не было бы       Спустя несколько минут Алиса прекратила воздействие и ласково, как маленького ребенка, уложила своего бывшего профессора в кровать. Тот уже спал и счастливо улыбался.       — Я беру его, — уверенно произнесла Лис, выходя из палаты, — вы сами видели, что моя магия ему подходит идеально. Я постараюсь зайти к нему завтра-послезавтра. Сейчас он проспит около двенадцати часов, потом не давайте ему никаких зелий, мне нужно убедиться, что магия влияет на него правильно. Я к концу недели распишу лечение. У вас есть грамотные зельевары?       — Крепкие подмастерья, — честно признался Сметвик.       — Плохо, но я тогда и рецепт распишу. Если надо будет, я смогу первые несколько раз помочь с приготовлением, оно не сложное, но очень капризное.       — Хорошо, идем дальше?       — Да, мы, кажется, вторую палату пропустили?       Во второй палате находился мужчина лет шестидесяти на вид, хотя по внешнему виду сложно было сказать. Все его тело было в медленно гниющих ранах, что делало его похожим на монстра из фильмов ужасов, которые в свое время безумно любил Блейз. Мужчина спокойно позволил себя осмотреть, и то, как он выглядел, полностью совпадало с тем, что было написано в медицинской карте. Пациента звали Айдару Матч, и на него было наложено тяжелое фамильное проклятие. Распутать его было сложно, но возможно, только осложнялось всё тем, что мужчина был уже не молод, с явно выраженной темной магией, и его реакция на светлую магию была бы непредсказуема. Спусковым крючком в развитии проклятия был какой-то артефакт. Но для того, чтобы разобраться с ним, его нужно было хотя бы увидеть.       В четвертой палате находился настоящий кубик-рубик Льюис Армстронг, который был жив только благодаря магии. В карте было сказано, что он прибыл сюда после расщепления, но оно было столь неудачным, что когда целители попытались восстановить потерянные части тела, они что-то напутали, и теперь вместо правой ноги у него была левая рука. Как так получилось, доподлинно не знал никто, но и что делать — тоже было не понятно. Всё усугублялось тем, что, как выяснилось позже, до своего расщепления он получил заковыристое проклятие, которое не позволяло вернуть части тела на свои места. К светлой магии он был восприимчив, но Лис считала, что прежде чем начинать стационарное воздействие, нужно провести магическую операцию, а для этого найти источник проклятия, которое напоминало темный магический клубок, беспрерывно мигрирующий по телу больного. На её магию он реагировал перемещением в другую часть тела, а вливать магию во все тело было слишком опасно. Этого пациента Алиса решила оставить на потом.       В пятой палате была восьмилетняя Арианна Джонсон. Девочка, которая практически стала обскуром. Её нашли авроры, когда пришли на проверку большого всплеска магии в одной маггловской деревушке. После небольшого расследования им удалось выяснить, что Арианна росла в очень религиозной семье, где за любое проявление и даже упоминание магии её жестоко наказывали. Соседи говорили, что малышка часто ходила в синяках и искренне считала себя дьявольским отродьем. Судя по всему, девочка долгое время сдерживала магию в себе, и та выплеснулась в виде огненной стихии. Несмотря на то, что она провела в палате уже почти полгода, она все еще панически боялась магии и людей. Алису к себе она впустила с долей опаски, прикоснуться к себе не дала, но и без прикосновений Лис увидела паразитирующий сгусток темной энергии, который методично уничтожал ядро девочки. Помочь ей было можно, но сперва нужно было привести психику ребенка хотя бы в относительный порядок, и постоянные успокаивающее отвары были временным средством. Лис понимала, что для лечения девочки ей банально не хватает знаний и информации, и решила, как только освободится, обязательно узнает, что можно сделать, чтобы вернуть её к полноценной жизни.       В шестой палате находилась двадцатилетняя Мариэтта Сантьем, пострадавшая от неизвестного темномагического воздействия. Проклятие опутывало помимо ядра и легкие девушки, из-за чего она часто страдала от удушья, которое купировалось только специальными зельями. Ей повезло, Лис недавно сталкивалась с похожим проклятием и понимала, с чего стоит начинать лечение, к тому же она единственная из всех пациентов обладала светлым вектором магии, что могло ускорить лечение.       В седьмой палате в которую они заглянули последней, находилась совсем юная девушка лет пятнадцати-двадцати. Целитель Дарвин сказал, что её нашли в одном из борделей Лютного. Девочка была вне себя от страха, она дрожала и панически боялась чужих прикосновений, впадая в истерику, как только видела возле себя мужчину. Но это сейчас. Когда её привезли, она была буквально живым трупом. Повреждено в ней было всё, что только можно. Как она выжила, оставалось для всех загадкой, но физические повреждения они вылечили довольно быстро, а магия вела себя очень странно. У девушки было практически полностью разрушено магическое ядро, которое даже сейчас не удалось полностью восстановить. Пять лет ее никто не искал, и у них даже имени девушки не было. Одна из медсестер назвала её Мэри Смит, чтобы хоть как-то к ней обращаться. Девочка с именем не спорила, но до сих плохо реагировала на людей и постоянно пила успокоительные, чтобы выносить присутствие медсестер в её палате. Говорить она или не могла, или не умела.       На Алису она смотрела настороженно, но агрессии не выказывала. Лис подробно описывала свои действия и старалась не напугать девушку, она произнесла заклинание издалека, не прикасаясь. В этот момент она поняла значение выражения «Хуже не бывает». От магического ядра почти ничего не осталось, оно медленно, но верно разрушалось и звало за собой в могилу и Мэри, и в чем проблема — Лис понять не смогла, сколько бы не всматривалась. Черный очаг в области сердца полностью поглощал её внимание. В этот раз она была вынуждена признать, что пациент действительно безнадежный.       — Я беру Локонса и Мариэтту. Когда я распишу лечение, можно будет составить расписание, когда я буду к ним приходить и лечить непосредственно светлой магией. Про остальных мне пока сложно что-то сказать, надо изучить материал и подумать, надеюсь, в результате можно будет помочь всем.       — Хорошо, — с улыбкой ответил Дарвин, давно он не встречал таких целеустремленных и уверенных в себе целительниц. У них в отделе была огромная текучка, и мало кто из молодых оставался надолго. — Спасибо, Гиппократ, за столь ценный кадр.       — Целитель Сметвик, целитель Дарвин. У нас проблема, — испуганно затараторила внезапно подбежавшая к ним молодая девчонка, судя по всему, стажерка       — Что случилось? — недовольно спросил Сметвик.       — К нам привезли пациента с неудачным расщеплением. Но c ним что-то не так, у него все тело исковеркано, ноги вместо рук, руки вместо ног. Стажер Траверс хочет дать ему кроветворное и костерост, а я считаю, что это его убьет, поскольку у него все внутренние органы и кости тоже не на своих местах. Все наши целители на экстренных операциях, так что я прибежала к вам.       — Молодцы, что пришли. Где он? — уверенно спросила Алиса. Внутренне восхищаясь и хваля стажерку, которая не побоялась попросить помощи у главного целителя, а потом, спохватившись обратилась, — Вы позволите?       — Конечно, идемте. Это светлый целитель Алисия Беннет. Она вам поможет.