Тернистый путь к счастью

      Рональд Уизли, дожив до своих тридцати двух, считал себя полным неудачником, которому постоянно не везет. Полоса невезения у него началась сразу с рождения, а как иначе, если он был шестым ребенком в семье, да еще и личной нянькой младшей сестры. Мама души не чаяла в долгожданной дочери и старалась уделить ей всё свое время, поэтому Рон с детства чувствовал себя лишним и безумно одиноким в большой семье. Джинни была маминой принцессой, которой было позволено всё, поэтому она с малых лет устанавливала для брата свои правила, а стоило Рону взбунтоваться, как малышка начинала плакать. Успокаивать её и журить его слеталось всё семейство. Да и новые вещи ему редко доставались, если стоял выбор, кому купить новую одежду — ему или сестре, — побеждала сестра, а он может и за братьями доносить, то же самое касалось и игрушек. Фред и Джордж тоже не спешили возиться с младшим братом, им было слишком комфортно в своем мире вдвоем, они понимали друг друга с полувзгляда и даже когда брали брата в свои игры, Рон всё равно рядом с ними чувствовал себя лишним. Перси был себе на уме, он предпочитал компанию книжек обществу. Он был самым целеустремленным из всей семьи и с детства ставил для себя высокие цели и методично шел к ним. У Перси у единственного в комнате был идеальный порядок, и он терпеть не мог, когда кто-то заходил или тем более что-то трогал в его комнате. Между ним и Роном не было абсолютно ничего общего, и Перси, в отличие от Рона, никогда не тяготило одиночество. Да и к тому же, будучи всего немногим старше Рона, близнецов и Джинни, он всегда относился к ним как к маленьким неразумным детишкам, чем безумно бесил последних. Билл и Чарли были старше его на целых десять и восемь лет, для детей это почти целая жизнь. Он не помнил тот период, когда они не учились в Хогвартсе, а летние каникулы они предпочитали проводить вместе, обсуждая свои взрослые дела, а не возиться с маленьким Роном. К тому же они сразу задрали планку, к которой Рону с его средними возможностями было сложно поступится. Билл стал старостой, он всегда был ответственным и даже к младшим братьям и сестре относился так. Он всегда за ними присматривал, хоть и относился как к неразумным детям. Чарли же стал капитаном по квиддичу. Он был абсолютно безответственным и редко соглашался поиграть с Роном или Джинни. В такие моменты ему проще было устроить скандал, чем сделать то, что от него просят. Рональд всегда хотел быть похожим на Чарли, и когда тот стал драконоведом, эта мечта еще больше утвердилась.       Рон мечтал, что, когда он вырастет, он станет известным, у него будет большой дом, красивая жена, а сам он станет бесстрашным аврором, готовым на любой риск для спасения жизней. Он будет гордостью своей семьи и сможет общаться с братьями на равных. Вот только в отличие от Перси, который методично шел к своей мечте, Рон хотел, чтобы это просто у него было, без усилий и напряжений. Просто вот он маленький мальчик, который плачет из-за того, что близнецы в очередной раз над ним жестоко пошутили, или Джинни отобрала его любимую игрушку, а вот он уже взрослый солидный мужчина, которого все уважают и относятся в серьез.       А потом детские мечты начали сбываться: он познакомился со своим кумиром Гарри Поттером, и даже умудрился с ним подружиться. Гарри выбрал его, а не высокомерного Малфоя, и школьная жизнь была даже лучше, чем он мечтал. Долгожданная популярность и интересные приключения, из которых он и его друзья выходили героями. Рон был счастлив только в Хогвартсе, и с выпуском из школы его счастье разрушилось, как карточный домик. Он цеплялся за это ощущение, за собственное детство, до последнего, возможно, поэтому он и женился на Гермионе. Хотя еще на последнем курсе обучения ему казалось, что их отношения заходят в тупик. Они абсолютно друг другу не подходили, Гермиона, как и Молли, душила его своим педантичным отношением к жизни, целеустремленностью, желанием следовать правилам. Её не интересовало его мнение, она знала, как лучше, и это раздражало. Рядом с ней он порой себя чувствовал себя снова пятилеткой, у которой забрали игрушку, пытаясь объяснить, что сестре нужнее. Но сил расстаться с девушкой у него не было, и он предпочел плыть по течению, смирялся, слушался, но всё равно пытался бунтовать. А именно с удовольствием отвечал на симпатию Лаванды. Она в отличие от Гермионы умела слушать, искренне им восхищалась и даже, казалось, любила. А потом беременность Гермионы, их скоропалительный брак и рождение Розы. Ради дочери он готов был на всё, ему казалось, что малышка сумеет сгладить острые углы и сделает их брак счастливым. Но и этого не случилось, возможно, они были не готовы к семейной жизни, а может, просто не подходили друг другу. Они десять лет пытались привыкнуть и притереться друг к другу, но увы…       Самое обидное, он еще в восемнадцать лет знал, что Гермиона уйдет от него к Малфою, уж слишком они много времени проводили во время её учебы. Но не угадал, к какому… Для него её выбор — Люциус Малфой — был настоящим предательством. Пожалуй, в этот момент он её возненавидел. Он вдвое старше её, личный враг их семьи, а она…       Плевать, что он тоже еще во время их брака завел роман с Лавандой. Он мужчина, ему можно. В тот момент его жизнь разрушилась, и он всё еще пытался собрать себя по частям. Он простил её, когда она потеряла сознание во время их бракоразводного процесса, осознал, что по сути всё так, как должно быть. Но было поздно, если бы не Лаванда и Роза, он бы, наверное, сошел с ума. Когда Гермиона в зале суда потеряла сознание, а маленькая Роза проплакала всю ночь и перестала разговаривать вовсе, он понял, что облажался. Он впервые поругался с матерью и высказал все, что думает о её выступлении, и впервые ушел в запой. Он искренне не понимал, в какой момент его жизнь свернула не туда и почему он, понимая, что Гермиона все равно уйдет не смог сделать этот момент менее болезненным для Роуз. Он взял отпуск и пропил неделю. Тогда из запоя его вывел Гарри Поттер, вернувшийся из командировки. Рон не помнил, что тот говорил ему, но помнил его решительный и осуждающий взгляд, помнил, как ему было плохо на следующее утро и как он впервые после суда решил не заглушать боль алкоголем, а попытаться спасти то, что еще можно спасти. А именно — отношения с другой дорогой ему женщиной и дочерью. Придя в себя, он взял малышку, повел её на аттракционы, но её молчание его убивало. Он пошел к родителям Гермионы, надеясь, что они помогут. Они отправили их вдвоем к странному колдомедику, которого называли психолог. Он долго рассказывал Рону о психологической травме, но Рон решил, что девочке нужна нормальная семья. Тогда он сделал то, что должен — пошел в магазин, купил самое красивое кольцо и сделал Лаванде предложение. Спустя месяц они сыграли скромную свадьбу, брак был министерским. Последние месяцы беременности Лаванда переносила плохо, ей было даже тяжело подыматься. Поэтому мужчина старался уделить время и беременной жене, и маленькой дочери, параллельно подготавливая их к жизни друг с другом. Он часто приводил Розу к Лаванде, которой был прописан постельный режим, и они вместе развлекали её. После родов, когда Лаванда немного привыкла к роли матери, Рон забрал Розу к ним в дом. Он знал, что проблемы начались задолго до этого. Но ему хотелось верить, что маленький Робин позволит сохранить семью. Он понимал, что опять не соответствует представлению Лаванды об идеальном муже. Её розовые очки разбились довольно быстро, и она ушла, оставив после себя прощальную записку: «Прости, я так больше не могу. Я подаю на развод. Препятствовать общению с сыном я не буду. Мне кажется, лучше уйти, пока мы окончательно друг друга не возненавидели».       После этой записки Рон снова начал пить. Он не понимал, что пошло не так. Они прожили вместе одиннадцать месяцев, а его жена ушла, не попрощавшись. С одной стороны ему было обидно, что все произошло именно так, с другой он в очередной раз понял, как недооценил Лаванду. Она сделал то, что им с Гермионой не хватало смелости сделать десять лет. И если бы не дети, то никогда бы не сделали. Он знал, что у Гермионы уже тоже родился сын.       Жизнь ему напоминала уже одну из мелодрам, на которую они с Гермионой ходили, будучи молодыми и влюбленными.       После ухода Лаванды, он окончательно сломался, его жизнь была не такой, как ему мечталось. Он снова запил, ему было плевать на работу, на собственную жизнь, за год два развода — это перебор. В этот раз мозги ему вправлял Джордж. Старший брат сказал, что единственное, что мы не можем изменить, — это смерть. А таким образом он медленно идет в бездну. Рон взял себя в руки, перед братом было неудобно, он жалеет себя, а Джордж утратил своего близнеца и ничего, живет, пытается радоваться жизни и воспитывает детей. Он перевелся в отдел регистрации. Бросил пить, нанял домового эльфа, благодаря которому в доме царил порядок и всегда была вкусная еда. По выходным общался с детьми: Роза в свои десять восхищала папу своей начитанностью и образованностью. Он с удовольствием ходил с ней в кино, театр, зоопарк, парки аттракционов и в эти моменты был по-настоящему счастливым. Иногда они брали с собой малыша Робина, который находился в возрасте почемучки и хотел знать всё о всех. Но, расставаясь с детьми, ему приходилось возвращаться в пустой дом, где его никто не ждал. И всерьез подумывал завести домашнюю зверюшку, чтобы хоть она радовалась ему и каждый вечер встречала у порога.       Пусть ему уже немного за тридцать, и он сам испортил всё что мог, но он честно пытался исправиться. Сейчас у него была работа, которая не раздражала, и на которой он был пусть и маленьким, но начальником. У него было всего двое подчиненных, но они уважали и ценили своего начальника. А еще у него был его свой собственный кабинет, небольшой, но просторный, в котором он принимал посетителей и помогал им с регистрациями или поиском жилья. Всё-таки в магической Британии с этим все было сложно.       Сейчас он сидел в своем кабинете и вспоминал, как они с Розой весело провели субботний вечер, девочка улыбалась и играла с ним почти как в детстве.       В дверь постучали.       — Войдите!       На пороге стояла молодая красивая девушка в голубой мантии поверх короткого кружевного белого платья. Босоножки на шпильке подчеркивали прекрасный вид длинных девичьих ног, которые были видны сквозь распахнутую мантию. Подняв голову вверх, Рон наткнулся на серьезный взгляд небесных глаз, которые будто смотрели в самую душу. Он не знал, кто эта девушка, но производила она самое приятное впечатление, и смело предположил, что скорее всего это просто кто-то взял себе в помощницы только окончившую школу дочь или юную любовницу. Вот только по опыту он знал, что обычно стоит таким симпатичным блондинкам открыть рот, как их магия и красота растворяются в их же собственной глупости.       — Здравствуйте! Меня направили к вам для получения разрешения для открытия младшего учебного заведения. Я могу это у вас сделать? — сразу начала с главного девушка, уверенно садясь на стул для посетителей, при этом эффектно взмахивая мантией.       — Здравствуйте, да, можете. Меня зовут Рональд Уизли, и я буду рад вам помочь, — всё еще рассматривая девушку, стандартно начал Рон. — Вы принесли разрешение от министра и главы Авротара?       — Я Алисия Беннет, вот разрешения. Мне сказали, что вы можете посоветовать здание, в котором можно было бы проводить занятия?       — Безусловною, но хотелось бы знать подробности. Кто вас ко мне направил, и кто будет открывать заведение? — тут же поинтересовался мужчина, пытаясь вспомнить, кто же у них мог до такого додуматься. Идей не было. Алиса в это время тоже с интересом рассматривала бывшего мужа жены своего крестного. Рон, в отличие, от своей экс-супруги, очень постарел, в волосах то и дело пробивались седые пряди. В глазах застыли обреченность и грусть, хотя на неё он смотрел явно с интересом. Смотря на него, ему с легкостью можно было дать не тридцать, а все пятьдесят, он больше не напоминал того жизнерадостного и немного инфантильного мальчишку, которого она помнила по школе.       — Я. Моя идея получила одобрение у министра и его заместителей, — с улыбкой ответила Лис, заметив шок и удивление на лице мужчины.       — Позвольте нескромный вопрос, а сколько вам лет? — всё-таки не выдержал и задал беспокоящий его вопрос Рональд. Он знал, что маги и в семьдесят могут выглядеть на сорок, Люциус Малфой был живым на то примером. Но всё равно, он представить не мог, как такая молодая, красивая девушка может открывать школу. Она ведь такая легкая, воздушная, а тут бац, и открытие школы. Это не вписывалась в тот образ, который он успел создать в своей голове.       — Мне тридцать два, мы с вами вместе учились в Хогвартсе, — с улыбкой сказала Алиса, наблюдая за все тем же шоком на лице у Рона, казалось, он судорожно пытается её вспомнить, но не может. Это было так забавно, что девушка, не выдержав, рассмеялась и уточнила: — На одном курсе, но на разных факультетах.       — Не может быть, — не выдержав, воскликнул Рон, а потом смутился собственных эмоций и поспешил исправиться, — простите, вы прекрасно выглядите, не понимаю, как я мог забыть такую красивую девушку. Но мы отвлеклись, какое здание вам нужно?       — Мне нужно большое просторное здание, в котором можно было бы устроить учебные классы и, возможно, несколько спален. И плюс: хотелось, чтобы около него можно было разместить детскую площадку и небольшой стадион.       — Понятно, в магической или маггловской части?       — Не знаю, можно в маггловской, мне хотелось бы обучать и магглорожденных, а остальные вполне могут перемещаться в школу камином.       — Хорошо, я посмотрю, что мы можем вам предложить. А можно еще один странный вопрос?       — Задавайте.       — Зачем вам это? — с интересом спросил Рон.       — Я думала, вы спросите, на каком факультете я училась, — обворожительно улыбнулась девушка, а потом резко стала серьезной. — В магической Британии совсем не думают о дошкольном образовании, а ведь социализацию детей надо проводить как можно раньше. Между богатыми и бедными, чистокровными и полукровными огромная разница в уровне знаний на момент поступления в Хогвартс. Мне хотелось бы, чтобы дети были более дружными, объединенными общей целью. Ведь всё это надо закладывать в детей как можно раньше.       — Это интересно, — честно ответил Рон. За свою жизнь Рональд мало видел людей, которые так горели своим делом, тем более в их возрасте обычно все потухали и относились к работе, как рутинному занятию. А эта девушка, казалось, все продумала, и искренне хотела нести пользу людям. Ему было стыдно, что он не помнил её по школе, и было интересно, на каком факультете могло учиться столь очаровательное создание. Но к своему стыду был вынужден признать, что он мало кого помнит из однокурсников, с кем перестал сталкиваться во взрослой жизни. Но ему захотелось узнать эту светловолосую девушку, похожую на ангела, получше. И в этот момент он решил, что обязательно ей поможет. И может… Может даже пригласит на свидание. Она сумела удивить его, она понравилась ему с первого взгляда, но вопрос его заинтриговал, и он все же спросил: — Так с какого вы факультета?       — Поздно, — подмигнула ему девушка, — постарайтесь вспомнить сами. А я вам раскрою эту тайну, когда мы подберем здание.       — Ловлю вас на слове. Я тогда сегодня же начну искать подходящие здания для вашего учебного заведения. Как только найду — я вам напишу, — с улыбкой сказал Рон. На самом деле, она сама должна была подойти к его секретарю через несколько дней и посмотреть список с вариантами. Но он хотел иметь повод ей написать, да и к тому же он планировал сам показать ей помещение и выбрать лучшее. Может, у них ничего и не получится, но хотя бы попробовать подружиться с ней он хотел. Впервые с момента второго развода его кто-то серьезно заинтересовал. Интересно было, с какого же она все-таки факультета? Почему-то казалось, что с Пуффендуя. Студенты этого факультета всегда быстро стирались из памяти, да и желтый ей наверняка пойдет.       — Хорошо, спасибо, до свидания, — с улыбкой попрощалась девушка.       Выходя из кабинета, Алиса кокетливо улыбнулась парню, Рональд оставил после себя двойственные впечатления. Он явно был уже не тем парнем, которого она помнила по школе. Он явно повзрослел, возмужал. Развод явно прошел для него болезненно, и судя по всему он до сих пор не может от него отойти. Хорошо это или плохо — непонятно. Но то, что он поможет найти хорошее здание, она знала наверняка. Нравиться людям она умела. Поэтому ни к чему не обязывающему диалогу выводы о человеке сделать она не могла, слишком уж мало данных. А судить людей по обложке не привыкла. Алиса была вынуждена признать, что порой за красивым лицом и идеальными манерами может скрываться маньяк, ночами убивающий невинных детей, а с утра с грустью глядя в глаза сопереживал матерям. А за маской жесткого циника может скрываться ранимая душа.       Но Алиса была вынуждена признать, что изменения Рона её явно заинтересовали.