Темное пламя. Прошлое

Ориджиналы
Смешанная
В процессе
NC-17
Темное пламя. Прошлое
автор
гамма
Описание
Принц и проститут. У одного есть все, кроме свободы выбора. У второго нет ничего, кроме собственного тела. Это история взросления Леста и Райана. О том, как застенчивый мальчик превратился в развратную шлюху в женской одежде. О том, как принц специфической планеты стал рок-музыкантом и почему свобода для него - это высшая ценность.
Примечания
‼ Первая часть: https://ficbook.net/readfic/12578101 ❗Отдельно от первой части читать нет смысла: здесь собирается цельная картина из кусочков мозаики, разбросанных в первой части. 〰️18+, естественно. 〰️Обновления раз в 1-2 недели. 〰️Здесь будет не так жестоко, как в предыдущей части. Но стекла ожидается много. 〰️Только необходимый минимум фантастики. Акцент на психологии героев. 〰️Гета в этой части больше, чем слэша. Это история о прошлом героев, а жизнь такова, что подавляющее большинство детей растет в гетеросексуальных семьях. 〰️"Горькое детство" в принципе можно пропустить - эти главы нужны для более глубокого понимания характеров героев: здесь объясняется, как формировались их личности, из чего проистекают их особенности. 〰️Если интересует только "как они дошли до жизни такой", то можете сразу переходить к "Опасной юности" - разгадки начинаются здесь. ❗Телеграм-канал: https://t.me/+TWGGVrlKoRk0MTJi 〰️Если придется уходить с Фикбука, то прода будет там. 〰️Также на канале регулярно появляется дополнительная информация к работе. 〰️Никаких мемов и личных фоточек. Только посты, связанные с творчеством.
Содержание Вперед

11. Опасная юность. Часть 19 (2001 г.)

      Лест, 14 лет (2001 год, осень)       Лест отрешенным взглядом смотрел в бокал с Отверткой. Кажется, у Ивана лень немного отступила — алкоголь в бокалы налил. В любой другой день Лест попытался бы уговорить его на урок, но сейчас мог только тупо смотреть на всплывающие пузырьки. Даже не слушал, что там Иван рассказывал то ли о Poison, то ли о Skid Row.       — Да что с тобой?       Лест не обратил внимания, даже не понял, что обращаются к нему.       — Сань! — позвал Иван настойчивей.       — А? Что? — оторвался, наконец, Лест от созерцания пузырьков и вскинул взгляд на Ивана, сидящего за столом с угла от него.       — Ты грустный какой-то сегодня. Случилось что?       — Нет, — покачал головой Лест и вернулся к созерцанию.       — С отцом проблемы? — продолжал допытываться Иван.       — С ним всегда проблемы, — безразлично пожал плечами Лест.       Иван хмыкнул, глотнул свое пиво, в этот раз светлое, и продолжил что-то рассказывать. Но вскоре воцарилась тишина, а Лест даже не сразу заметил, продолжая наблюдать за тем, как пузырьки срываются с прозрачных стенок и взмывают к поверхности. Потом, наконец, поднял голову и посмотрел на Ивана вопросительно.       — Ну, хочешь гитарой позанимаемся? — проговорил вдруг тот.       Ничего себе — сам предложил. В любую другую встречу Лест уцепился бы за эту возможность. Но сейчас только снова качнул головой.       — Ну пиздец, Сань, — удрученно вздохнул Иван, откинулся на спинку скрипнувшего стула, задумчиво почесал свой выпирающий живот, опять глотнул пива и добавил, — У тебя точно что-то случилось. Не хочешь говорить — не говори, это вообще не мое дело. Но отрицать-то зачем?       Лест только опять пожал плечами и отвел взгляд, помолчал еще немного, потом натянул улыбку, которая предполагалась быть примирительной:       — Может, ты поиграешь, а я просто послушаю?       Иван равнодушно пожал плечами, встал и направился в угол, где стояла теперь только одна гитара. Лест не стал наблюдать, как он ее подключает, проверяет настройку — уже сам это все умел. Но вскоре после того, как Иван начал играть, Лест неожиданно для себя немного повеселел и начал покачивать головой в такт. И даже Отвертка быстрее пошла. А думал ведь, что сегодня ничего не подействует — так и будет сидеть словно камнем раздавленный.       Лест принялся с интересом следить за движениями пальцев Ивана на струнах — теперь осмысленно, не как в первый раз. Но Отвертка скоро закончилась, и он встал, чтобы сходить за второй банкой. Иван тут же сделал паузу и торопливо взял свой бокал с полки — когда он играл, он ставил алкоголь поближе, на книжную полку сверху.       — Тебе тоже захватить? — приостановился Лест.       — Угу, — Иван быстро допил остатки пива и протянул ему бокал.       Лест направился на кухню, а из комнаты снова послышались гитарные риффы. Он достал из холодильника бутылку пива и банку Отвертки, открыл их по очереди и принялся сначала наливать Ивану — наклонив бокал, как тот учил. Получилось почти совсем без пены, и Лест довольно улыбнулся. С Отверткой обходиться можно было куда более небрежно, и он управился еще быстрее.       Лест сделал маленький глоток оранжевой сладости и едва слышно усмехнулся. Впервые он побывал здесь в начале июня и думал, что никогда больше не вернется. А сейчас конец сентября — и он тут алкоголь уже по бокалам разливает, да еще и пиво научился так аккуратно наливать! А еще столько всего интересного узнал про рок-музыку и музыкантов. И даже сам теперь учится играть на электрогитаре!       В комнате продолжали раздаваться тяжелые и задорные риффы. Вот все бы хорошо, если бы не секс…       И как раз перед этим Лест не сдержался и расплакался, едва лег на кровать. Даже раздеться не успели.       — Ты чего? — немного испуганно, но скорее с недоумением спросил Иван, — Я что-то не так сделал?       — Да это не ты, — выдавил Лест и крепко зажмурился, пытаясь прогнать встающие перед глазами картинки.       Ярко-зеленые кошачьи глаза умиротворенно щурятся на солнце, а черная шерсть слегка переливается — она даже не выгорала летом. Вот Черныш прижимается к боку, и его маленькое тело слегка вибрирует — он продолжает мурчать даже в полудреме. А вот он внезапно срывается с места и исчезает в кустах, а потом вдруг выпрыгивает из них, видимо, пытаясь напугать. А теперь он валяется, доверчиво подставляя животик…       — Чего ревешь тогда? — Иван продолжал растерянно смотреть на него.       Черныш трется о руку — и это шелковое ощущение на коже словно наяву. И мурчит-мурчит-мурчит — и мурчание тоже словно наяву.       — Кота я подкармливал, — запинаясь, проговорил Лест, — А он пропал.       Иван сначала недовольно сжал губы, потом уточнил с тяжелым вздохом:       — И давно пропал?       — Четыре дня уже, — Лест едва не взвыл на последнем слове, но все-таки смог вовремя себя заткнуть.       — Ну, это же уличный кот, — пожал плечами Иван, — Может, вернется еще. Они же гуляют сами по себе, как говорится.       — Но он никогда не исчезал так надолго, — замотал головой Лест.       — Значит, вот из-за чего ты такой странный сегодня, — сделал вывод Иван, опять вздохнул, потом спросил озадаченно, — Ну и что мне с тобой делать теперь?       — Да я сейчас успокоюсь, — снова всхлипнул Лест и начал вытирать слезы, но потом решил, что лучше умыться, и поднялся с кровати, — Вернусь через пару минут…       Он добрался до ванной, почти ничего не видя из-за слез — хотелось рыдать в голос, а не успокоиться. Черныш никогда-никогда не исчезал больше, чем на два дня.       Лест открыл кран и принялся умываться — вода была почти ледяной и приятно холодила горящую кожу. Но успокоиться все равно не получилось, и когда он вернулся в комнату все еще в слезах, Иван окинул его внимательным взглядом, опять тяжело вздохнул и молча пересел за стол к пиву поближе.       — Прости… — простонал Лест и сел на кровать, — Но мы все равно могли бы… Ты просто не обращай внимания.       — Да не могу я, когда ты плачешь! — Иван раздраженно махнул на него рукой.       — Но я не могу перестать… Просто я считал, что это мой кот, хоть и не мог забрать его домой… У него даже имя есть! И он понимал — он отзывался! — окончательно бросил сдерживаться Лест, — Я его два года кормил. Он меня знал… Это мой кот!       — Да может, вернется еще… — негромко повторил Иван.       Лест завалился на бок, потом свернулся клубком и в отчаянии разрыдался, утыкаясь лицом в подушку. Неужели он больше никогда не увидит эти изумрудные глаза и симпатичную черную мордочку? Не будет любоваться грациозным маленьким телом? Не запустит руки в мягкую шерсть? Не почешет больше за ушками?       А кто же будет утешать, когда он придет на пустырь после очередных оскорблений от отца или побоев? Кто будет бодать в лицо, вытирая слезы, и успокаивать своим мурчанием?       — Да что ж ты так убиваешься-то, — донесся тихий, слегка удивленный голос.       Лест зарыдал только еще сильнее. Стало вдруг так одиноко, что захотелось, чтобы Иван обнял. Лег рядом и обнял. Наверное, сейчас даже противно не будет…       — Слушай, давай я тебе двести рублей отдам — и иди домой.       Лест стиснул зубы и резко замолк. Правда, для этого пришлось дыхание себе перекрыть. Он так и лежал, уткнувшись в подушку и сжимая ее угол в кулаке.       Скрип, шаги, шуршание, опять шаги.       — Вот, — бесстрастный голос прямо над головой, — Успокаивайся и иди домой.       Шаги снова отдалились.       Лест судорожно вздохнул как можно глубже, потом еще несколько раз. И правда, чего это он? У них просто взаимовыгодные отношения. Какое сочувствие?       Лест, наконец, приподнялся и разлепил глаза. Рядом лежали двести рублей, а Иван уже опять уселся за стол и присосался к пиву. Лест молча встал и, почему-то пошатываясь, снова ушел в ванную. Хотелось удариться головой о раковину, сползти на пол и рыдать дальше. Но нельзя — для начала надо убраться отсюда.       Холодная вода все-таки немного привела в чувства, и минут через пять Лест снова вернулся в комнату. Иван уже сидел за компьютером, явно показывая, что встреча окончена.       — Ну ты как, нормально? — обернулся он, — До дома-то доберешься?       — Конечно, — Лест отрешенно кивнул, понимая, что это простая вежливость, и засунул в карман свои двести рублей, — Спасибо. И извини…       Иван только небрежно рукой махнул, показывая, что ничего страшного, потом проводил Леста до двери и подождал, пока он обувался.       — Ты, короче, напиши тогда, как придешь в себя и готов будешь встретиться.       — Угу, — кивнул Лест и вышел, на ходу надевая куртку.                     Лест шел, опустив голову и засунув руки в карманы. Слезы пока отступили, но отчаяние с каждой минутой сильнее и сильнее скручивало все внутри, и Лест знал, что чуть позже его снова прорвет, еще пуще прежнего. Оставалось надеяться, что к этому моменту он будет дома. Отец сегодня как раз в ночь, так что можно рыдать вдоволь.       Но Лест не мог не заглянуть сначала на пустырь. Вдруг он все-таки вернулся? Вдруг он там? Сидит и ждет его.       Но чуда не случилось.       Черныш не встретил на тропинке, не выскочил из травы, черная тень не мелькнула в зарослях кустов и никто не лежал вальяжно у пожелтевшей молодой осины.       Лест прошел к деревцу, внимательно оглядывая все вокруг — каждый пучок травы, каждый кустик. Ничего не изменилось — пустырь неподвижно замер, и лишь белый пар беззвучно проносился над ним.       — Черныш! — с отчаянием позвал Лест, — Ну где же ты?..       По-прежнему ни шороха. Лест опустился на землю и прислонился к стволу осины, где обычно сидел. Земля была уже холодной… Все равно.       По щекам опять потекли слезы, только теперь беззвучные, и Лест просто то и дело молча вытирал их рукавом балахона, поддетого под куртку.       Вспомнилось, как он вот так же сидел здесь после первого раза у Ивана и тихо плакал, и Черныш тогда сразу прибежал и принялся успокаивать.       Вот бы он и сейчас выскочил так же из кустов и бросился к нему со своим обеспокоенным взмуркиванием…       Но чуда опять не произошло. И Лест сидел один и ждал, пока совсем не стемнело.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.