A cherry-flavored kiss

Пробуждение было мучительным, словно утренний туман, окутавший её разум. Мина, ещё не привыкшая к смене часовых поясов, с трудом открыла глаза. Голова гудела, как колокол, а тело казалось тяжёлым и непослушным. Она с трудом поднялась с кровати и, пошатываясь, направилась к ванной. Но, увы, дверь была заперта. Спустя несколько минут из ванной вышел сонный Феликс. Его взлохмаченные белые волосы торчали в разные стороны, а на лице читалась сонливость. — Доброе утро, — пробормотал он, зевая и потирая глаза. — Ты уже проснулась? — Да, — ответила Мина, зашла в ванну запирая дверь изнутри. Мина взглянула на своё отражение в зеркале, и её сердце сжалось от боли. Синяк под глазом, оставленный вчерашним инцидентом, словно мрачный отпечаток жестокой реальности, выделялся на её лице. Фиолетовые и синие оттенки переливались, создавая причудливую игру света и тени, словно мрачные акварельные мазки в её жизни. Она осторожно коснулась синяка кончиками пальцев, ощущая сильную пульсацию боли, словно напоминание о том, что произошло. Отёк был не таким сильным, но в её глазах мелькнула тень тревоги. Она быстро скрыла её за маской спокойствия, стараясь не выдать своих истинных чувств. «Надеюсь, скоро сойдёт», — тихо прошептала она, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно. Девушка повернула вентиль Крана и задумчиво посмотрела на стиральную машину. Накануне Мина оставила здесь свою косметичку с зубной щёткой и пастой. Она снова повернулась к зеркалу, выдавила немного пасты на щётку и начала чистить зубы, неспешно проводя щёткой по поверхности зубов. Процедура длилась не более чем минуть пять. Закончив чистить зубы, Мина смыла пасту и посмотрела на своё отражение. Вздохнув, она взяла косметичку и убрала её обратно на стиральную машину. Потом она вышла из ванной, тихо прикрыв за собой дверь. В коридоре никого не было. На кухне Лино и Феликс сидели за столом, их лица освещал мягкий свет из окна. Минхо задумчиво смотрел на свою чашку. Феликс что-то тихо рассказывал, энергично жестикулируя руками. Его слова лились легко и непринужденно, как ручей, пробивающийся сквозь камни. — Доброе утро, — поздоровалась Амина, входя на кухню. Её голос был тихим. — Есть кофе? — Да, конечно, — ответил Феликс, поднимаясь со стула. Он наполнил чашку из турки и поставил её перед Аминой. — Как спалось? — Хорошо, — улыбнулась Амина, делая глоток. — Правда, немного беспокойно. — Это нормально, — вмешался Лино, не отрывая взгляда от своей чашки. — После всего, что произошло, сон может быть тревожным. Мина кивнула, но её улыбка стала немного натянутой. Она снова посмотрела на Минхо, словно хотела что-то сказать, но не решалась. — Что-то не так? — заметил Феликс, внимательно наблюдая за ней. — Нет, всё в порядке, — быстро ответила девушка, делая ещё один глоток кофе. — Просто… немного волнуюсь. Первый рабочий день… Минхо и Феликс переглянулись, словно молча договариваясь о том, как лучше поддержать её. Ёнбок сел обратно за стол, а Лино поднялся и подошел к окну, выглядывая наружу. — Всё будет хорошо, — сказал он, не оборачиваясь. — Мы не кусаемся. — Спасибо, — тихо ответила Мина, глядя на его спину.На кухне снова воцарилась тишина. Через десять минут из своей комнаты вышел сонный Бан Чан. Его глаза еще не полностью открылись, и он выглядел так, словно только что выбрался из теплого, уютного кокона. Он не сразу заметил друзей, сидящих за столом, и, не обращая на них внимания, направился в ванную. Его движения были медленными и немного неуклюжими, словно он все еще не до конца проснулся. Он едва слышно бормотал что-то себе под нос, и его шаги были мягкими, как у кошки, ступающей по мягкому ковру. Когда он вернулся, его лицо все еще было немного опухшим от сна, но в глазах уже появился слабый блеск. Он поставил чайник на плиту, и тот сразу же начал издавать тихое, успокаивающее шипение. — Доброе утро, Чанни-хён, — сказал Феликс с улыбкой, — Опять музыку до поздна писал? Бан Чан, уже полностью проснувшийся, но все еще слегка сонный, медленно повернулся к Ёнбоку, слегка прищурившись. — Доброе утро, Феликс, — ответил он, его голос был немного хриплым со сна. Он сел за стол, облокотившись на спинку стула, и потер глаза, пытаясь окончательно проснуться. — Ну, не то чтобы всю ночь, — Бан Чан пожал плечами. — Понятно, все. — Феликс кивнул, но в его глазах читалось беспокойство. — Может, тебе стоит больше отдыхать? Ты ведь знаешь, что слишком много работы может привести к выгоранию. — Может быть, ты и прав, — Чан задумчиво посмотрел на Феликса, и тихо вздохнул — Пей, проснешься. — Лино заварил чай своему лидеру и поставил перед ним кружку.Мина, до этого молчавшая, встала из-за стола.— Ты куда? — спросил Минхо у девушки. — Покурить. Крис, я возьму твою куртку, — обратилась она к Чану. Парень кивнул, Мина вышла в прихожую и накинула куртку Бан Чана. Запах ванили и табака окутал её. Мина натянула капюшон, скрывая лицо от утреннего света, и направилась к выходу. Феликс, сидевший за столом, проводил её взглядом. Он хотел окликнуть её, но Бан Чан опередил: — Будь осторожна. Мина вышла на улицу. Холодный ветер тут же встретил её, словно проверяя на прочность. Она поднесла к губам сигарету. Её пальцы слегка дрогнули, но огонь она удержала уверенно. Дым медленно поднимался в воздух, растворяясь в мягком утреннем свете. Солнце мягко коснулось её лица, заставив зажмуриться от удовольствия. Девушка плотнее укуталась в куртку Чана и села на скамейку, стоявшую у двери. Здесь, в тишине раннего утра, она чувствовала себя на своем месте. Ветер играл с её волосами, а утренние лучи ласково касались кожи, согревая её. Вокруг было тихо, лишь изредка слышался далёкий шум машин. Мина закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом моменте. Парни уткнулись в свои телефоны, и вдруг Феликс, с хитрой улыбкой на лице, внимательно посмотрел на Чана. Его взгляд был полон загадочности, словно он знал что-то, чего не знали остальные. — Она тебе нравится, — тихо прошептал Феликс, его голос звучал почти заговорщически. — Тебе нравится наша Вишневая Нуна. Минхо лишь закатил глаза, пытаясь скрыть нарастающее напряжение. — Не говори ерунды, — раздраженно ответил он, стараясь говорить небрежно. — Она всего лишь стафф. И мы знаем её всего два дня. Чан, ты ведь не настолько наивен, правда? Чан посмотрел на Феликса с легкой растерянностью, но затем перевел взгляд на Минхо. — Феликс, с чего ты это взял? — удивился он. — Минхо прав, мы её не знаем. Как следует, чтобы она мне нравилась. Феликс лишь загадочно улыбнулся, но не ответил прямо. Он продолжал смотреть на Чана, словно ожидая, что тот сам догадается. Минхо, заметив, что Феликс не собирается сдаваться, раздраженно вздохнул. — Тебе заняться нечем, сваха? Лучше бы пошел и ребят разбудил, вместо того чтобы придумывать всякое. Не нравится Чану Амина. Всё! — Лино поднялся со стула и пошел в сторону комнаты Джисона и Хёнджина, чтобы их разбудить. Когда Минхо ушел, Феликс подошел к окну и посмотрел на улицу, парень увидел курящую Мину и постучал по стеклу, девушка тут же повернулась на звук и, улыбнувшись, помахала. — И все-таки я думаю, что она тебе нравится, Чан, — Феликс обернулся и хитро посмотрел на лидера. — Я видел, как ты вчера вечером на нее смотрел. — Ёнбок, успокойся, — выдохнул Крис. — Не нравится она мне. — Тогда почему ты постоянно на нее смотришь? — не унимался Феликс. — Ты бы так не смотрел на кого-то, кто тебе безразличен. — Может быть, ты и прав, но это ничего не меняет. — Крис вздохнул и, почесав затылок, — Ну, время покажет. — Феликс сказал тихо пожал плечами и, взглянув на Мину.

***

Спустя два часа все ребята уже расселись по машинам и отправились в офис. У парней впереди была напряженная тренировка по хореографии и запись новой песни, которая обещала стать настоящим хитом. Мине же предстоял кропотливый труд: ей нужно было погрузиться в тонкости своей работы и создать уют в своем кабинете, чтобы она чувствовала себя как дома. В офисе её уже ждал менеджер Сон Хи, его глаза светились энтузиазмом. Он был одет в элегантный костюм, который идеально подчёркивал его стройную фигуру. Его галстук был аккуратно завязан, а на лице играла тёплая, почти отеческая улыбка. Они поднялись на седьмой этаж. Менеджер Сон Хи открыл дверь и пригласил её в свой кабинет. Кабинет был просторным и светлым, с панорамными окнами, открывающими вид на оживлённый городской пейзаж. В центре стоял большой стол из тёмного дерева, заваленный бумагами и фотографиями. На стенах висели фотографии, на которых Сон Хи был запечатлён со «Stray Kids». Менеджер предложил ей присесть на мягкий кожаный диван, а сам устроился напротив. Его голос был глубоким и бархатистым; в нём чувствовалась уверенность и опыт. Мине показалось, что она попала в мир, где всё идеально продумано и спланировано. Сон Хи начал рассказывать о каждом мембере группы, с которым ей предстояло работать. Девушка уже имела представление о ребятах, но знала их в более-менее домашней обстановке. Какими они были в работе, она даже не представляла. Сон Хи подробно описал каждого участника группы. — Они все очень разные, но в этом и заключается их сила, — сказал Сон Хи, глядя Мине в глаза. — Вы будете работать с ними в разных и я уверен, что у вас получится найти общий язык. Он также рассказал о предстоящих проектах и задачах, которые стояли перед группой. Сон Хи объяснил, что «Stray Kids» готовятся к новому альбому и мировым гастролям, и её роль в этом процессе будет ключевой. — Вы будете не только помогать нам с организацией, но и поддерживать ребят в трудные моменты, — добавил он. — Они очень много работают и часто устают, поэтому ваша поддержка будет для них важна. Мине было приятно слышать, что её работа будет иметь значение для ребят. Сон Хи продолжал рассказывать о предстоящих событиях, а Мина слушала его, очень внимательно. Когда они закончили разговор, Сон Хи улыбнулся и сказал: — Я уверен, что у нас всё получится, и я рад, что именно ты будешь работать с нашими ребятами. Я вчера видел как ты защитила Бан Чана. Молодец, иди пока попей кофе, потом придешь, вот эти документы нужно разобрать, это тебе на целый день. — Менеджер показал на огромную кипу бумаг у себя на столе, — Через час жду тебя заберешь. — Он проводил её до двери, пожелал удач, Мина вышла из кабинета После разговора с Сон Хи, Мина почувствовала легкую усталость. Она решила сварить себе чашку ароматного кофе, чтобы хоть немного взбодриться. Но прежде чем она успела включить кофемашину, в общую комнату ворвались грузчики. Их шаги грохотали, как барабаны в ночи, а металлические тележки скрипели, как старые дверные петли. За грузчиками следовали Чанбин и Хёнджин. Чанбин, как всегда, выглядел уверенно. Он шел прямо к неуютному кабинету Амины, его глаза сверкали, как два холодных бриллианта. Хёнджин, напротив, выглядел немного растерянным, но все же старался держаться уверенно. — Выносите всю мебель, — спокойно, но твердо сказал Чанбин рабочим. Его голос эхом разнесся по комнате, и грузчики тут же принялись выносить.Мина замерла, наблюдая за происходящим. — Джинни, что происходит? — спросила она, чувствуя, как ее сердце начинает биться быстрее. — Вишневая Нуна, ты забыла? Позавчера я тебе сказал, что куплю тебе новый диван, ну вот, а Чанбин решил, что дивана мало, нужно поменять всю мебель. — Хёнджин подошел ближе и обнял ее за плечи, пытаясь успокоить. — Мина нахмурилась, не понимая, почему они это делают — Новый диван — это хорошо, но зачем менять всю мебель? — спросила она, пытаясь сохранить спокойствие. Хёнджин улыбнулся, его глаза светились теплом. — Вишневая Нуна, ты просто не представляешь, как сильно мы хотим, чтобы ты была счастлива. Мы решили, что это будет наш маленький подарок тебе. Новый диван — это только начало. — Ну ты сильно не радуйся, — предупредил Чанбин, прищурившись. — Мы для себя диван ставим. Мы же будем на нем сидеть, болтать и тебя доставать. — Вообще-то это мой кабинет, — с улыбкой возразила Мина, уперев руки в бока. Её глаза сверкали, а на губах играла легкая насмешка. — Я ваш менеджер как-никак. — О, да ладно, Нуна, не будь такой занудой, — вмешался Хёнджин, развалившись в кресле и вытянув ноги. — Мы же не будем тебя постоянно доставать, просто иногда хочется отдохнуть и поболтать в уютной обстановке. — Ладно, — Мина скрестила руки на груди, но в её глазах мелькнула искра веселья. — Но если вы будете слишком шуметь, я вам не завидую. — Обещаем, что будем вести себя прилично, — заверил Чанбин, подняв руки в знак капитуляции. — Ну, почти прилично. — Почти — это не то, что я хотела услышать, — вздохнула Мина, но её улыбка стала шире. — Ладно, но только до тех пор, пока это не мешает работе. — Хёнджин кивнул, а Чанбин подмигнул Мине. Мина заботливо сварила кофе, наполнив комнату ароматом свежесмолотых зерен. Она налила горячий напиток не только себе, но и Джинни, который уже устроился на мешке-кресле, обняв его, словно старого друга.Чанбину же она налила холодной воды. Он сидел на полу, опираясь на стену, и его темные волосы слегка растрепались.Ребята терпеливо ждали, пока рабочие выносили мебель из кабинета девушки. Звуки их шагов эхом разносились по пустому пространству. — У вас разве не тренировка по хореографии? — вдруг спросила Мина. — Да, но без папочки Чана мы не можем начать, — сказал Чанбин. — Чанни у директора, разговаривает по поводу вчерашнего. Ну сама понимаешь, такое шоу не могло обойтись без нотаций от господина Пака. — Вишневая Нуна, хочешь посмотреть, как мы танцуем? — с искренней улыбкой спросил Хёнджин. Его глаза светились, как два ярких огонька, а на щеках появились милые ямочки. Девушка печально улыбнулась. В ее взгляде промелькнула смесь грусти и восхищения. Она действительно хотела бы увидеть их тренировку, но работы у нее было невпроворот. Сон Хи завалил ее бумагами, которые ему лень было разбирать — Джинни, с удовольствием бы посмотрела, — ответила она, стараясь придать своему голосу больше уверенности. — Но работы у меня невпроворот. Сон Хи завалил меня бумагами, которые ему лень заполнять. А я не могу этим заняться, ведь вы решили устроить мне перестановку в кабинете. Кабинет сейчас выглядит как после взрыва. — Чанбин засмеялся, и его смех был таким заразительным, что даже девушка не смогла удержаться от улыбки. — Ну, ничего страшного, — сказал он, похлопывая ее по плечу. — Потом как нибудь посмотришь если хочешь, мы можем записать для тебя наше выступление. Как тебе такая идея? — Звучит прекрасно. Рабочие начали вносить мебель: изящный белый стол с ящиками, похожий на него стеллаж и черный диван с обивкой глубокого, как ночное небо, бархата. Он был чуть более крупным, чем прошлый старый и жесткий диван. Мина украдкой взглянула на Хёнджина, его лицо светилось от радости и удовлетворения, теперь он будет спать на мягком, и Мина уже поняла, что этот диван станет его любимым местом. Когда рабочие вышли из ее кабинета, девушка поклонилась им и посмотрела на свое новое рабочее место. — Мне нравится! Спасибо, ребята! — Мина раскрыла руки, и Хёнджин тут же бросился в объятия, прижав ее так крепко, что у девушки захрустела спина. Чанбин тоже не заставил себя ждать, присоединившись к ним. — Всегда пожалуйста, мы пойдем уже, а то Чанни хен спустит с нас шкуру, — с улыбкой произнес Хёнджин, и все трое рассмеялись. Парни еще раз обняли своего менеджера, наслаждаясь этим моментом близости, и ушли, оставив Мину одну. Девушка села за стол, который был покрыт мягким, слегка прохладным лаком. Она провела рукой по его гладкой, слегка мерцающей поверхности, и на ее лице расцвела улыбка. Ей нравилось это ощущение уюта и спокойствия, словно она оказалась в своем маленьком уголке рая. Солнечные лучи пробивались сквозь легкие шторы, создавая на столе причудливые узоры света и тени. Мина посидела еще минуту, наслаждаясь моментом, затем встала и отправилась за бумагами, которые ей поручил Сон Хи. Стопка была огромной, и сначала нужно было разобрать ее по именам. Она взяла первую папку, открыла ее и начала внимательно изучать содержимое.Спустя час на новом столе появились восемь аккуратных стопок, каждая из которых была помечена яркими стикерами разных цветов. Мина довольно улыбнулась, ее глаза сияли от гордости. Она справилась с задачей, и теперь бумаги были разложены по полочкам, словно кусочки пазла, которые наконец-то нашли свое место.Осталось только разобраться, где подписанные документы, а где нет. Она достала блокнот и начала делать пометки, чтобы ничего не упустить. Ее движения были точными и уверенными, а мысли — ясными и сосредоточенными. Мина любила такие моменты, когда работа приносила удовлетворение и чувство выполненного долга. Она знала, что скоро придет время для отдыха, но сейчас она была полностью погружена в свое дело. Вдруг в дверь постучали. Это был Сон Хи. Он вошел с улыбкой на лице, держа в руках чашку ароматного чая. — Как успехи? — спросил он, подходя ближе. — О, у тебя новая мебель! — Почти все готово, — ответила Мина, продолжая делать заметки. — Осталось только проверить подписи. Да, Джинни и Чанбин постарались. — Отлично, — похвалил Сон Хи, ставя чашку на стол. — Я бы целую вечность их разбирал. А ребята молодцы. Мина благодарно улыбнулась, продолжая работать. В такие моменты она чувствовала себя не просто сотрудником, а частью команды, важной и нужной. Сон Хи сел рядом, наблюдая за ее работой. — Знаешь, — сказал он, глядя на аккуратные стопки бумаг, — ты хорошо придумала, чтобы отсортировать документы по именам. Мина подняла голову и посмотрела на Сон Хи. В его глазах она увидела искреннее восхищение и уважение. Это было приятно и в то же время немного смущало. — Просто люблю порядок и четкость, — ответила она, немного смущаясь. — И еще мне нравится, когда все на своих местах. — Это очень важное качество, — кивнул Сон Хи. — Оно помогает нам не только в работе, но и в жизни. Мина улыбнулась, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу. Она была рада, что Сон Хи заметил ее старания и оценил их. — Спасибо, — тихо сказала она, продолжая делать пометки. — Это много для меня значит. — Всегда пожалуйста, — ответил Сон Хи, вставая. — Я пойду, у меня еще есть дела. Если что-то понадобится, дай знать. Мина кивнула, продолжая работать. Она знала, что впереди еще много задач, но теперь у нее было чувство, что все получится. Она справится и с этим, как справлялась со всем раньше. Прошло несколько часов, и вот всё было готово. Оставалось только разложить документы по папкам. В этот момент в кабинет вошли Бан Чан и Джисон. — Мина, как дела? — с улыбкой спросил Джисон, оглядывая кабинет. — Всё отлично, — ответила Мина, не поднимая головы от работы. — Как первый рабочий день? Понравилась новая мебель? Даже диван? — Джисон осторожно сел на диван, словно проверяя его на мягкость. — Мина улыбнулась, заметив его осторожность. — Садись, не бойся. Хёнджин и Чанбин постарались, так что он очень мягкий. — Джисон вздохнул с облегчением и сел поудобнее. — Да, диван действительно классный, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Ты обедала? — вдруг спросил Чан. — Время уже три. — Только кофе пила, — ответила Мина, поднимая голову. — Да и не очень хочется, честно говоря. У меня сегодня столько дел, что и не заметила, как пролетело время. — Чан, так у тебя соперница в трудоголизме! — посмеялся Хан. Мина улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень усталости. Она потянулась, разминая затекшую спину, и заметила, что её руки дрожат от напряжения. — Да, сегодня день был… насыщенный, — призналась она, стараясь не показывать, как сильно устала. — Но я рада, что всё наконец-то готово. Осталось только… — Только не забудь про обед, — перебил её Чан, подходя ближе. — Ты выглядишь так, будто тебе нужно поесть. — Ты прав, — вздохнула Мина, потирая глаза. — Наверное, я просто слишком увлеклась. Джисон кивнул, соглашаясь с Чаном. Пойдем, — мягко сказал Бан Чан, его голос звучал успокаивающе. — Мы уже заказали обед, так что поедим, а потом ты сможешь спокойно копаться в своих бумажках. — Мина улыбнулась. — В ваших бумажках, — поправила она, добродушно прищурившись. — Это ваши бумажки, — она встала из-за стола, и её движения были плавными, как у кошки. В просторной комнате царил оживлённый гул. Все участники Stray Kids были здесь, и каждый внёс свою нотку в эту какофонию. Минхо с энтузиазмом гонялся за Хёнджином, который ловко уворачивался, словно тень. Феликс заливался смехом, наблюдая за их весёлой погоней. Сынмин, не теряя времени, пытался перекричать Хёнджина, но его голос тонул в общем гвалте. В этом хаосе выделялись двое. Чонин, словно маленький остров спокойствия, тихо сидел на своём любимом месте у кулера, погружённый в свои мысли. Его глаза были устремлены вдаль, а на губах играла лёгкая улыбка. Напротив него, в наушниках, сидел Чанбин. Он казался погружённым в свой мир музыки, но его присутствие добавляло комнате гармонию и уравновешенность. — Что здесь происходит? — спросила Мина, выглядывая из-за широкой спины Бан Чана. Её голос привлёк внимание, и все, кто был занят своими делами, замерли на мгновение. Минхо и Хёнджин, всё ещё гоняющиеся друг за другом, резко остановились, Феликс, заливаясь смехом, замолчал, а Сынмин, пытавшийся перекричать Хёнджина, прекратил свои попытки. — Мы просто веселимся, — ответил Хёнджин, поправляя свою футболку. — Минхо решил, что сегодня день погонь, а я не могу ему отказать. — И как это связано с Сынмином? — спросила Мина, скрестив руки на груди. — Он пытался перекричать меня, чтобы доказать, что его голос громче, — ответил Хёнджин, подмигнув Сынмину, который покраснел. — А ты? — Мина обратилась к Чонину, который всё ещё сидел у кулера, глядя в окно. — Я просто наслаждаюсь моментом, — ответил Чонин, не отрывая взгляда от окна. — Иногда мне нужно немного тишины, чтобы собраться с мыслями. — Даже в такой суете? — удивилась Мина. — Особенно в такой суете, — ответил Чонин, улыбаясь. — Это помогает мне сосредоточиться на главном. Феликс бросил на Криса хитрый взгляд. Крис, не отрывая глаз, смотрел на Мину, стоящую к нему спиной. Она выглядела как воплощение грации и загадочности. Её волосы цвета спелой вишни мягко струились по плечам. Вдруг Мина обернулась к Чану. Её взгляд был таким пронзительным, что он невольно замер. Приподняв бровь, она спросила: — Они всегда такие шумные? Вчера, кажется, вели себя потише. Чан улыбнулся, и в его глазах заиграли озорные искорки. — Всегда. — Его голос был мягким, словно бархат, но в нём слышалась лёгкая насмешка. Мина нахмурилась, словно не понимая, шутит он или говорит серьёзно. Чан, заметив это, не смог сдержать усмешки. На его щеке тут же появилась милая ямочка, которая делала его лицо ещё более привлекательным. Феликс, наблюдая за этой сценой, тихо хмыкнул. Крис, заметив это, бросил на него недовольный взгляд. Но Феликс лишь улыбнулся в ответ, словно говоря: «Я же говорил, что она тебе нравится». — Вишневая Нуна! — внезапно воскликнул Хёнджин, его голос эхом разнесся по комнате. Он достал телефон и с сияющей улыбкой разблокировал экран. — Смотри, что я сделал! — Он нажал на кнопку, и на экране заиграло видео. На экране появилась сцена: они, парни, танцуют под зажигательную мелодию, их движения легкие и непринужденные. Танец был простым, но в нем чувствовалась душа, и каждый шаг был пропитан энергией. Песня лилась из динамиков, и Хёнджин смотрел на экран, ожидая реакции девушки. Мина замерла, ее глаза широко раскрылись от удивления и восторга. Она улыбнулась, и в ее взгляде зажглись огоньки радости. Хёнджин выдохнул с облегчением, довольный тем, что смог доставить ей удовольствие. — Очень круто! — Девушка посмотрела на парней. — Как песня называется? — «I Like It», — ответил Сынмин. Хёнджин довольно улыбнулся и кивнул. Его глаза светились гордостью, как будто он сам придумал этот танец. — Это мы придумали с ребятами, — пояснил он, его голос был полон энтузиазма. — Сначала было сложно, но потом мы просто расслабились и начали импровизировать. Мина снова посмотрела на видео. Парни танцевали так естественно, словно делали это всю жизнь. Их движения были слаженными, а энергия, исходящая от них, чувствовалась даже через экран. — Вы отлично двигаетесь, — сказала она, искренне восхищаясь. Хёнджин слегка покраснел от смущения, но улыбка на его лице стала еще шире. — Спасибо, — ответил он, слегка поклонившись. — Мы старались. Сынмин, стоявший рядом, тоже выглядел довольным. — Но это еще не самая сложная хореография? Да, ребята? Лино, нахмурившись, сказал. Его голос прозвучал резко, как удар хлыста: — Раз с нами работать начала, могла бы хотя бы наши клипы посмотреть. Хан недоуменно моргнул, его глаза вспыхнули возмущением. — Минхо, ты чего? — выдохнул он, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. — Она только начала работать, и это прекрасно, что она нас ещё не знает. Она воспринимает нас как обычных людей, а не как айдолов. Это же здорово! — Лино нахмурился ещё сильнее, его губы сжались в тонкую линию. — Ты не понимаешь, — процедил он сквозь зубы. — Это наша работа, наша жизнь. Мы должны быть идеальными для всех. Если она не видит в нас айдолов, значит, она не понимает, кто мы на самом деле. — Хан устало вздохнул, его плечи опустились под тяжестью этого разговора. — Может быть, она просто видит в нас людей, — тихо сказал он, глядя в сторону. — Может быть, это то, что нам нужно. Лино фыркнул, но ничего не ответил. В воздухе повисло напряжение, как перед грозой. Хан знал, что друг не сдастся так просто, но в этот момент ему хотелось верить, что он прав. Чонин, заметив, что Хан выглядит обеспокоенным, подошёл ближе. Он нахмурился, глядя на Лино, который стоял с каменным лицом. — Тебя какая муха укусила? — спросил Чонин, скрестив руки на груди. — Ты чего такой злой — Минхо перевёл взгляд на Хана, и в его глазах мелькнуло что-то странное — смесь раздражения и… боли. Хан замер, чувствуя, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия. — Она не понимает, кто мы такие, — процедил Лино, его голос был полон горечи. — Она не понимает, как тяжело быть айдолом. Она не понимает, что это значит — всегда быть на виду, всегда быть идеальным. — Хан нахмурился, чувствуя, как раздражение начинает уступать место беспокойству. — Но разве это не то, чего мы хотим? — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Разве не ради этого мы работаем? Чтобы люди видели в нас не просто айдолов, а настоящих людей? — Лино резко отвернулся, его плечи дрогнули, словно от невидимого удара. — Мы не просто люди, — тихо сказал он, его голос звучал глухо. — Мы — айдолы. Мы — символы. Мы — мечта. И если она не видит этого, значит, она не заслуживает быть — Мина молча смотрела на их спор, как вдруг почувствовала ладонь на плече. — Ты уже перегибаешь палку, Лино! — голос Бан Чана прозвенел стальным эхом. Минхо почувствовав нарастающее напряжение, ответил с язвительной усмешкой, в которой сквозило раздражение: — А не ты ли позавчера тоже перегибал? Тебе никто слова не сказал! — его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. Он повысил тон, и его слова прозвучали, как удар хлыста. — Носитесь с Миной, как с ребёнком, особенно ты, Хёнджин, — Лино бросил презрительный взгляд на парня, который стоял слева от Мины, обнимая её за плечи. — Она всего лишь стафф, сегодня она есть, а завтра её уже нет. — парень развернулся на пятках и вышел из офиса. Мина повернулась к ребятам, извинилась, и её голос прозвучал глухо, как будто она говорила сквозь плотный туман усталости. Её шаги звучали так, будто она шла по ковру, давно не пылесосили, — тяжёлым, медленным ритмом, который будто подчёркивал её внутреннее состояние. Она вошла в кабинет и на мгновение застыла в дверях, словно не зная, куда идти дальше. Её взгляд скользнул по знакомым стенам, и она направилась к новому дивану, словно он был её единственным спасением. Сев на него, она уронила голову на руки и закрыла глаза, как будто пытаясь спрятаться от всего мира. Её пальцы мягко массировали веки, словно пытаясь стереть напряжение, но усталость всё равно просачивалась сквозь её кожу. — Каждый день что-то происходит, а это только третий день, — тихо произнесла она, не открывая глаз. Её голос был усталым, но в нём чувствовалась странная, болезненная решимость. — Вот тебе и Корея. — Она опустила голову на руки, и её плечи слегка дрогнули, как будто она пыталась сдержать тяжёлый вздох. — Я просто хочу тишины, — пробормотала она, её голос был едва слышен. — Просто немного тишины и покоя. Её слова повисли в воздухе, как невидимый шлейф, окутывающий комнату. Свет из окна мягко касался её волос, создавая вокруг неё мягкое, золотистое сияние, но это не могло скрыть её усталости. Казалось, что даже воздух вокруг неё был тяжёлым и душным, как будто он тоже устал от бесконечных событий и переживаний. В кабинет тихо зашел Бан Чан, который аккуратно сел рядом с ней и посмотрел на неё. Его взгляд был мягким, но в нём читалось беспокойство. Он не сразу решился заговорить, просто сидел рядом, словно ожидая, пока она сама захочет продолжить разговор. — Ты как? — Наконец, он тихо спросил. Его голос был мягким, но за ним скрывалась забота. Она почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло. Ей хотелось ответить честно, но слова застряли в горле. Она медленно подняла голову, её взгляд был пустым, как будто она смотрела сквозь него. — Не очень, — ответила она, её голос звучал глухо, словно она говорила из-под воды. — Просто устала. Бан Чан кивнул, как будто понимал её без слов. Он знал, что иногда слова бывают лишними. Он молча протянул руку и положил её на её плечо. Его прикосновение было тёплым и успокаивающим. — Не принимай слова Минхо близко к сердцу, просто сегодня была тяжелая тренировка, — тихо сказал Чан. — Он так не думает. — Его голос звучал мягко, но в нем была уверенность, которая успокаивала её. Она почувствовала, как её плечи расслабились под его рукой, и на мгновение ей показалось, что она снова может дышать. — Он часто бывает резким, — добавил Бан Чан, слегка улыбаясь, чтобы смягчить свои слова. — Но это не значит, что он не ценит тебя. Он просто не умеет выражать свои чувства. Она кивнула, чувствуя, как внутри неё разливается тепло. Её взгляд смягчился, и она посмотрела на него с благодарностью. — А ты все еще голодная, там уже привезли еду, хочешь, я тебе принесу сюда? — Бан Чан по-доброму улыбнулся

***

Прошел месяц, и вот наступил март. Солнце, словно мягкий бархат, ласкало землю, согревая её после долгих зимних холодов. Снег таял, обнажая ярко-зеленые островки первой травы и цветов. Воздух наполнился свежестью и тонким ароматом пробуждающейся природы: пахли первые подснежники и почки на деревьях. Ветерок игриво играл с ветвями, и те, словно ожившие от зимнего сна, тянулись к солнцу, расправляя хрупкие, нежные листочки. На горизонте виднелись первые робкие лучи, обещающие новый день, полный света и тепла. Весна уверенно вступала в свои права, даря жизнь и радость каждому, кто чувствовал её дыхание. В воздухе витало предвкушение чего-то светлого и прекрасного С того дня Мина не просто стала серьезнее относиться к своей группе, она словно погрузилась в их мир с головой. Она пересмотрела все, что могла найти в интернете: их музыку, клипы, интервью. Каждую песню она слушала с замиранием сердца, словно пыталась уловить каждую ноту, каждый оттенок эмоций. Ее плейлист был заполнен их треками, и она могла слушать их снова и снова, каждый раз находя что-то новое. Ей нравилось это. Она чувствовала, как их музыка становится частью ее самой, как она наполняется их энергией и страстью. Спустя месяц Амина всё больше и больше понимала характер каждого мембера. С Айеном они могли часами сидеть, погружаясь в разговоры, полные философских размышлений. Айен, с его глубокими и проницательными глазами, казался воплощением мудрости, но в то же время в его смехе звучала нотка юношеского задора. С Сынмином было приятно помолчать, наслаждаясь уютной тишиной, и поиграть в телефон, когда становилось совсем скучно. Он был удивительно добрым, но застенчивым, словно робкий цветок, который распускается только в самые теплые дни. Но спустя какое-то время они стали ближе, и их дружба расцвела, как весенний сад. Теперь они могли часами смеяться над мемами из Твиттера, делясь своими мыслями и эмоциями. Их смех был звонким и искренним, как колокольчики на ветру, наполняя комнату теплом и радостью. С Чанбином Амине всегда можно было вкусно поесть, наслаждаясь каждым кусочком и делясь с друзьями смешными историями. Они вместе смеялись до слез, и каждая шутка казалась еще более забавной в компании их друзей. Поздними вечерами, когда остальные расходились по комнатам, они оставались на кухне, где всегда царила уютная атмосфера.Чанбин был тем человеком, который умел создать атмосферу, в которой все чувствовали себя комфортно и уютно. Его заразительный смех и искренняя улыбка всегда поднимали настроение, и Амине любила проводить с ним время, зная, что они смогут весело провести вечер. Джисон и Кюрин стали для Мины глотком свежего воздуха. В частности, Кюрин, которая в выходные всегда вытаскивала Мину погулять. Они часами могли говорить про моду, Корею, про еду, да про всё на свете всегда. Хан даже как-то раз в шутку приревновал Кюрин, говоря, что та приходит к ним в гости ради Мины. Кюрин была такой яркой и энергичной, что когда она появлялась, вся комната наполнялась светом и позитивом. Её длинные чёрные волосы развевались на ветру, когда они гуляли по парку, и она всегда была одета в самые модные наряды, о которых Мина могла только мечтать. Джисон, напротив, был более спокойным и сдержанным, но в то же время очень добрым и заботливым. Он часто готовил Мине её любимые блюда и всегда находил время выслушать её, когда ей нужно было поговорить. Эти двое стали для Мины не только друзьями, но и источником вдохновения. Они показывали ей, что жизнь может быть яркой и интересной, даже в самые трудные моменты. Вечерами, когда Мина не задерживалась в офисе, она обожала играть в настольные игры с Феликсом. По утрам Ёнбок часто варил для неё кофе, так как за первую неделю выучил утренний распорядок. Мина просыпается, идёт в ванну, а потом варит кофе и с кружкой идёт на улицу, чтобы покурить. Поэтому каждое утро её ждал горячий кофе, приготовленный с заботой и вниманием Хван Хёнджин, сколько ярких моментов за этот месяц связано с ним! Мина не могла их сосчитать. Он всегда был рядом, когда она общалась с Чонином или Сынмином. Парень врывался в ее серые будни, словно свежий ветер, и наполнял их светом. Его появление в ее кабинете было как глоток свежего воздуха. Он засыпал на черном диване, тихо посапывая, пока Мина работала над бумагами или составляла расписание. Его спокойное дыхание и мягкая улыбка добавляли уюта. Хёнджин стал ей настоящим другом, тем, на кого всегда можно положиться. А его «Вишневая Нуна» уже не раздражало, как в первые дни. Она звучала тепло и ласково, словно он вкладывал в эти слова всю свою душу. С Минхо Мина не обмолвилась и словом с того самого дня. Каждый день они словно существовали в разных измерениях, не пересекаясь. Их молчание было настолько густым, что казалось, его можно резать ножом. Если Мине нужно было передать что-то Лино, она делала это либо через Джинни, либо Феликса. Эти двое, как верные посредники, передавали её сообщения, не задавая лишних вопросов и не встречаясь с ней взглядом. Бан Чан. За месяц он стал для нее чем-то большим, чем просто другом. Его присутствие словно теплый свет, освещающий путь в самые темные ночи. Их тихие ночные посиделки за чашкой ароматного чая или ночные перекуры на крыльце, когда мир погружался в безмолвие, превратились в ритуал, который она не могла представить без него.Его куртка с тонким, но стойким запахом ванили и табака, впитавшим тепло его тела, стала ее любимой. Она не спрашивала разрешения надеть её перед выходом на улицу — это стало чем-то само собой разумеющимся. Она просто надевала куртку, чувствуя, как знакомый аромат окутывает её, и выходила на улицу. Часто, когда она задерживалась на работе, она тихо, чтобы не разбудить спящего Хёнджина, покидала свой кабинет и шла в комнату, где Чан создавал музыку. Она садилась рядом с ним, внимательно наблюдая за его работой, иногда даже помогая, словно это было их секретным ритуалом. Весенний вечер тихонько окутал Сеул. Небо, словно акварель, переливалось мягкими оттенками розового, голубого и вдалеке виднелись огни небоскребов, которые мягко мерцали, словно звезды на земле. Люди, завернувшись в уютные шарфы и куртки, спешили по улицам, наслаждаясь моментом, когда природа и город слились в единое целое. Мина сидела в своем кабинете. Она задумчиво смотрела в окно, погруженная в свои мысли. Рабочий день подошел к концу, и она с облегчением закрыла ноутбук. В этот момент ей казалось, что весь мир остановился, и она осталась наедине со своими мыслями. Мина любила такие моменты тишины и покоя, когда можно было отвлечься от суеты и сосредоточиться на себе. В кабинете царил полумрак, нарушаемый лишь мягким светом настольной лампы. На столе лежали папки с документами, но Мина к ним не прикасалась. Она знала, что завтра снова будет много работы, но сейчас ей хотелось просто отдохнуть. Взгляд ее упал на маленькую фотографию в изящной рамке, уютно устроившуюся на столе. На снимке была запечатлена она, Феликс и Джинни, окруженные теплом и радостью. Они стояли на кухне, и их лица светились счастьем. Феликс и Хван были в муке с головы до ног, а она, улыбаясь, держала в руках деревянную ложку. Их сфотографировал Сынмин, и эта фотография, словно кусочек времени, запечатлела тот волшебный момент. Мина улыбнулась, вспомнив тепло их объятий и аромат русских пельменей, который наполнял кухню. Вдруг тишину нарушил тихий стук в дверь. Мина оторвалась от своих мыслей и посмотрела на дверь — Кто там? — спросила девушка. В кабинет вошел Чанбин. — Нуна, чем занимаешься? — Уже ничем. Что случилось? — Ничего. Просто мы уже едем домой, тебя долго ждать? Ребята захотели выпить, кюрин уже дома готовит закуски, мы еще не пили с тобой. — Я всё. — Она встала из-за стола и взяла кожаную куртку Феликса, которую взяла поносить несколько дней назад. На парковке, освещённой мягким светом фонарей, их уже ждали Феликс и Хан. В руках у них были большие пакеты, которые мелодично звенели, соприкасаясь друг с другом. Феликс и Хан стояли рядом, их лица озаряла лёгкая, почти детская улыбка. Они, всегда находили повод для радости и веселья, даже в самых простых вещах, таких как звон пакетов. Чан уже сидел за рулём машины и ласково улыбнулся Мине. — Ну чего так долго? — начал Феликс, его голос был полон игривого упрёка. — Нуна, это несерьёзно! — А ну тихо, команды жаловаться не было, — сказала Мина и открыла дверь, садясь рядом с Чаном. — Вообще-то я хотел вперёд сесть, — прохныкал Джисон. — Давай, запрыгивай, — сказал Чан, улыбаясь шире. Феликс и Чанбин уселись сзади, продолжая переглядываться и хихикать. Джисон, надувшись, сел рядом с друзьями. Вскоре его лицо тоже озарилось улыбкой, когда он увидел, как Феликс достал телефон и начал фотографироваться. В салоне автомобиля царила атмосфера лёгкости и радости. Мина, сидя рядом с Чаном, вдруг вспомнила забавную историю из детства, она начала рассказывать, как упала с дерева в малину и все рассмеялись, вспоминая моменты, Феликс и Бинни начали обсуждать планы на предстоящую попойку, а Джисон видя их энтузиазм, тоже начал участвовать в разговоре, забыв о своих первоначальных обидах. Машина тронулась, и они отправились в путь. Через двадцать минут автомобиль остановился около дома. Их уже встречала Кюрин. Она бросилась к Мине, обняла её, а затем поцеловала в щёку Джисона. — Ну вот, даже девушка любит тебя больше, чем меня, — со смехом сказал парень. Кюрин тут же шлёпнула его по руке. — Не говори ерунды, Мина — моя любимая подруга, а ты мой оболтус. — Они вдвоем отправились в дом, вслед за ними с пакетами шли Ёнбок и Чанбин. — Вы идёте? — спросил Бинни. — Я еще покурить хочу, — сказала брюнетка и повернулась к Чану. — Пойдешь или со мной постоишь? — Чан вздохнул и посмотрел на Мину, которая уже достала сигареты. Он знал, что отказать ей будет непросто. — Ладно, только быстро, — согласился он, — а то холодно на улице. Они отошли в сторону, чтобы не мешать остальным. Чан смотрел, как девушка закуривает. Мина сделала глубокую затяжку, выпустила облако дыма и посмотрела на Чана. В ее глазах блеснули искры, а на губах появилась легкая улыбка. — Как день прошел? — спросила она. Чан ответил с улыбкой, в которой чувствовалось облегчение. — Все как всегда, записали еще одну песню. — Мина кивнула, ее голос стал чуть мягче. — Скоро будут съемки клипа. Через неделю. Мы уже договариваемся о локации, и я уверена, что она будет идеальной. — Чан кивнул, но в его глазах мелькнула тень беспокойства. — Знаешь, я немного переживаю, — признался он. — Этот клип должен быть на высшем уровне. — Мина мягко коснулась его руки — Не волнуйся, все будет отлично. Мы отличная команда, и у нас все получится. — Чан вздохнул, но на его лице появилась легкая улыбка. — Спасибо, Мина, — сказал он. — Ты всегда знаешь, как меня поддержать. — Мина улыбнулась в ответ и выпустила еще одно облако дыма. — Все называют меня Нуной, и только ты меня зовешь по имени, почему? — Чан немного задумался, прежде чем ответить. Он взял ее руку в свою, их пальцы переплелись. — Потому что я старше тебя, — тихо сказал он и ему позвонили, — Это Сынмин, — пояснил он, слегка посмеиваясь. — Да? Окей, идем. — Его голос стал серьезным, но в уголках глаз все еще плясали озорные искорки. — Всё-всё, не ругайся, — добавил он, прежде чем отключиться. Она смотрела на него, слегка нахмурившись, но в ее взгляде уже не было прежней обиды. Чан подмигнул ей и потянул за руку. — Пойдем, нас уже потеряли. Они зашли в дом, где как всегда царил хаос: ребята шумно ставили на стол закуски и стопки, смеялись и болтали. Хёнджин, который несколько дней провел дома из-за болезни, наконец почувствовал себя лучше. Его глаза загорелись, когда он увидел свою подругу, и он, словно вихрь, бросился к Мине. — Фу, накурилась, — воскликнул он, заливаясь смехом и обнимая её. — Я скучал, Вишневая Нуна. — Я тоже, Джинни, — Мина ответила, улыбаясь ему. Её голос звучал тепло, как будто она тоже скучала по этим моментам. Она обняла его в ответ, и в этом объятии было столько нежности. — Идем к столу, сегодня мы будем пить! — радовался парень. — Завтра у всех нас два дня выходных! — Сказал тот, кто дома сидел, — с легкой усмешкой произнес Бан Чан, помогая Мине снять куртку. В этот момент в прихожую вышла Кюрин, и ее глаза загорелись озорным блеском. — Давайте быстрее за стол! — воскликнула она. — Мина, ты не поверишь, что я достала! — И в ее голосе зазвучали нотки торжества. — Водку! — Мина не смогла сдержать искреннего смеха. — Да вы же здесь все отключитесь, если будете это пить! Вы же не умеете пить водку, это вам не соджу. — А вот это мы сейчас и проверим. Кюрин хитро прищурилась и произнесла: — Ну что ж, будем надеяться, что наш эксперимент пройдет успешно! Мина уселась за стол между Чаном и Джинни. Кюрин подняла ледяную бутылку. Амина, слегка опешив, подняла бровь. Никто из ребят даже не подозревал о тонкостях водки. — Почему она ледяная? — спросила у подруги Амина, которая уже наполняла рюмки. — У меня друг был в России, — с загадочной улыбкой ответила Кюрин. — Он сказал, что русские обожают холодную водку. Рассказывай, как её правильно пить. — Так, ребята! — Мина обратилась ко всем, повышая голос, чтобы привлечь внимание. — Послушайте меня внимательно, это важно! Перед тем как пить, нужно как следует поесть, а после закусывать. Пить нужно маленькими глотками, повторяю, это вам не ваша соджу. — Сначала все начали кушать, как и сказала Мина. Аппетитные запахи разносились по комнате, и каждый наслаждался вкусом. Когда тарелки опустели, Мина подняла рюмку вверх — За нас! — Все чокнулись и выпили. В комнате повисла тишина, и каждый почувствовал, как по телу разливается тепло. Кто-то кашлянул, кто-то хихикнул, но в основном все молчали. — Ничего себе! — Феликс сделал удивлённое лицо, его глаза расширились. — Жесткая штука! — Он поморщился, словно съел что-то кислое. — Вот, закуси лимоном, — Амина протянула ему дольку. — Это поможет — Феликс взял лимон и медленно положил его в рот. На его лице отразилась смесь удивления и удовольствия. Айену, которому водка показалась совершенно не вкусной, так как он чуть не подавился, Мина предложила сделать глоток сока, чтобы запить, и парень с благодарностью принял её предложение. — Ну вас с вашей водкой, — откашлявшись, сказал Айен. — Лучше пиво буду пить. — А мне понравилось, — сказал Чанбин, и положил в рот кусочек кимчи. — И мне, — в один голос сказали Сынмин и Хан, весело улыбаясь. — А тебе, Лино? — спросил Феликс, пристально глядя на друга. — Пить можно, — сухо ответил Лино, но в его глазах мелькнула искра одобрения. Прошло еще три круга, и водка уже начала давать о себе знать. Мина сидела, положив голову на плечо Чана, ее тело медленно расслаблялось, девушка пыталась уловить суть спора между Сынмином и Феликсом. Они громко обсуждали, во что будут играть. Сынмин, с его заразительной энергией, размахивал руками и предлагал что-то новое и захватывающее. Феликс, напротив, был более сдержан и осторожен, но его глаза горели интересом. — Я говорю, давайте сыграем в карты! — говорил Феликс. — А я говорю, что давайте сыграем в «Я никогда не». — Сынмин, — обратилась к нему Мина, — ты хочешь, чтобы завтра никто не встал? — Я за Сынмина, — сказал Лино, который сверлил взглядом девушку. — И я, — вдруг отозвалась Кюрин. Мина нахмурилась, но ничего не ответила. Она скрестила руки на груди и отвернулась, словно показывая, что не хочет участвовать. Лино, не отрывая взгляда от Мины, продолжил: — Я никогда не играл в эту игру, но я готов рискнуть! — Ладно, раз все за, то я тоже готов! Начинай, Феликс Феликс рассмеялся и начал: — Я никогда не ел Борщ. Мина удивилась и выпила рюмку с Соджу, — Это было слишком легко — Феликс пожал плечами. — Я никогда не засматривался на Стафф. — сказал Минхо, взглянув на Чана ледяным взглядом.Чан прищурился, усмехнулся и, подняв рюмку, отпил. Мина, сверкнув ослепительной улыбкой, словно солнечный зайчик, ловко подпрыгнула и спросила: — Бан Кристофер Чан, ты же говорил, что та визажистка тебе совсем не понравилась! — Она шутливо толкнула его в плечо, и её звонкий смех, как колокольчики, разлетелся по комнате. Феликс готов был на стену лезть от непроходимости этих двоих. «Конечно, она ему не понравилась, когда он смотрит только на тебя», — подумал Феликс. В его глазах заплясали озорные искорки, словно отражение солнечных бликов на воде. — Не понравилась, — тихо, но уверенно произнёс он, и в его голосе прозвучала нотка искренности, смешанная с лёгким сожалением. Кюрин улыбнулась и продолжила: — Давайте продолжим игру! Я никогда не целовалась с девушкой, — выпили все и даже Амина. — Вишневая Нуна, расскажи! — Хван даже подпрыгнул от нетерпения. — Ну… — Мина задумчиво и мягко улыбнулась. — В детстве с подругой. Это было так трогательно. Мы просто чмокнули друг друга в щёчку, как будто обменялись секретом. Вот так, — Мина быстро наклонилась и нежно поцеловала Чана в щёку. И тут до неё дошло, что она сделала, и девушка мгновенно покраснела. Она повернулась к Чану, который сидел в ступоре, не веря своим глазам. — Ой, прости, пожалуйста! Мне, кажется, хватит пить на сегодня, — сказала Мина и придвинулась ближе к Хёнджину, словно ища у него защиты. Чан наконец-то ожил и улыбнулся, чувствуя тепло и нежность момента. Он мягко коснулся руки Мины и сказал: — Всё в порядке, Мина. Это было очень мило. Игра продолжилась еще пол часа, и все это время Мине было некомфортно. Феликс предложил поиграть в покер. — Нет, — ответила Мина, вставая из-за стола. — Я пойду курить и ложиться спать, вы играйте, — Мину слегка повело в сторону, и Хёнджин тут же подставил руки, чтобы поддержать её. — Аккуратнее, Нуна, — сказал он, и девушка улыбнулась, чувствуя его тепло. — Спасибо, Джинни, — ответила она, поправляя куртку. — Ты всегда знаешь, что делать. Мина пошла в прихожую, стараясь двигаться уверенно, но её шаги всё ещё были немного неуверенными. Хёнджин, наблюдая за ней, не мог не улыбнуться. Она надела уже полюбившуюся ей объёмную чёрную куртку, которая пахла табаком и ванилью. Этот аромат всегда успокаивал её, и сейчас она чувствовала, как напряжение уходит. Закутавшись в куртку, Мина открыла дверь и вышла на улицу. Сынмин и Чонин, следуя за Миной, решили, что пора спать, и ушли. Кюрин и Джисон быстро убрали всё со стола и легли на диван, включив мультфильм. Рядом с ними сели Чанбин и Минхо, который явно был недоволен тем, что произошло несколько минут назад. Выпитый алкоголь через десять минут дал о себе знать, и парень заснул на плече друга. Феликс всё ещё сидел за столом, задумчиво глядя на карты. — Ну что, Чан, будем играть? — спросил он, поднимая взгляд. Хёнджин сел к ним за стол. — На меня тоже раздавай. Комната была наполнена приглушённым светом от настольной лампы. Феликс сосредоточенно тасовал карты, а Хёнджин наблюдал за ним с лёгкой улыбкой. Кюрин и Джисон тихо переговаривались на диване. — Ну что? — Ёнбок хитро ухмыльнулся, глядя на Чана. Его глаза блестели от возбуждения, словно он только что раскрыл великую тайну. — Ты о чем? — смущенно спросил Хёнджин. — Бан Чан знает, о чем я говорю, — прошептал Феликс, снова бросая взгляд на лидера. В его глазах читалось легкое беспокойство, но и одновременно надежда. Бан Чан мгновение колебался, затем кивнул. — Да, Ёнбок, ты был прав, — его улыбка стала еще более неловкой, — но это все так же ничего не меняет. — Да о чем вы говорите? — возмутился Джинни. — Чану нравится наша Нуна. — Феликс сказал это так тихо, чтобы слышал только Хван. — Чего? — вскрикнул Хёнджин, его глаза широко распахнулись от удивления. — Да, это правда, — Чан опустил голову, чувствуя, как его щеки начинают краснеть, — и я без понятия, что с этим делать. Феликс, всегда готовый поддержать друга, положил руку на плечо Чану: — Может, стоит просто поговорить с ней? — Нет, — отрезал Бан Чан более решительно, — Минхо был тогда прав. Мы не можем быть вместе. Феликс, собравшись с духом, тихо выдохнул и, стараясь придать голосу уверенность, сказал: — Ну что ж, давайте играть. — Он аккуратно разложил фишки перед друзьями, его движения были плавными и точными. Хенджин, всё ещё погружённый в свои размышления, сидел, словно каменное изваяние. В его голове не складывался пазл, который он так отчаянно пытался собрать. Мысли о Мине и Чане крутились в голове, не находя своего места. Феликс, заметив его состояние, начал раскладывать карты на столе, его пальцы двигались с поразительной ловкостью. Он подмигнул Хенджину, пытаясь прогнать тень тревоги. — Ты меня ненавидишь? — внезапно спросил Чан у Хёнджина. — Почему я должен тебя ненавидеть? — удивлённо ответил Хёнджин. — Ты общаешься с Миной больше, чем кто-либо из нас, и я со своими чувствами, — Чан поднял взгляд на друга. — Она мне как сестра, не более того, — признался Хёнджин, неловко улыбаясь. — То, что мы общаемся близко, не означает, что она мне нравится. Но, — добавил он после некоторого раздумья, — если бы я испытывал к ней нечто большее, я бы ни за что не позволил этому встать между нашей дружбой. Чан вздохнул с облегчением, услышав эти слова. Он знал, что может доверять Хёнджину, и был рад, что тот развеял его сомнения. Свет фонарей мягко освещал дорожки, создавая уютную атмосферу. Мысли о матери всё реже посещали девушку, и это не могло не радовать. Амина села на излюбленную скамейку около входа в дом и подкурила сигарету. В этот момент на небе вспыхнули первые звезды, создавая мерцающий фон для её размышлений. Мина глубоко затянулась, чувствуя, как дым наполняет её лёгкие, и медленно выдохнула, наслаждаясь моментом покоя. — Так, Мина, — тихо произнесла она, обращаясь к самой себе. — Ты сделала глупость, ты чмокнула Бан Чана в щеку. Ты его менеджер, и это запрещено. Что делать дальше? С этими словами она посмотрела на небо, словно ища там ответы. Вдруг она услышала тихий шорох за спиной. Обернувшись, она увидела чёрного котёнка, который, словно зачарованный, смотрел на неё своими большими желтыми глазами. Улыбнувшись, Мина протянула руку, и котёнок, мурлыкая, подошёл к ней. Она погладила его мягкую шёрстку. Мина кормила этого котенка уже неделю.и он стал её маленьким другом. — Вот что мне теперь делать? — спросила она у котёнка, глядя в его доверчивые глаза. — Котёнок мяукнул, словно пытаясь ответить. Не Мина закрыла глаза, чувствуя, как тепло его тела согревает её душу. Она знала, что ей нужно найти выход из этой ситуации, но сейчас, в объятиях маленького пушистого друга, всё казалось не таким уж сложным Прошло еще полчаса, а Мина так и сидела возле дома, куря одну сигарету за другой. Кот уже давно свернулся клубочком рядом с ней на старенькой деревянной лавке, тихо мурлыча во сне. Воздух был прохладным, но в нем чувствовалось приближение весны. Вдалеке слышался шум машин, как хорошо, что они жили вдали от чужих глаз. Вдруг из дома вышел Хёнджин. Он выглядел немного растерянным, но в руках у него был теплый плед, который он бережно держал, как будто это было самое ценное, что у него есть. Мина облегченно выдохнула, ее лицо озарила теплая улыбка. — Ты чего тут так долго? — с тревогой в голосе спросил Хван, подходя ближе. Он аккуратно накинул плед на ее ноги, стараясь не задеть сигарету. Затем он отошел на пару шагов, чтобы дым не мешал ему дышать. — Ты же можешь заболеть. — Да вот решила немного освежиться, — ответила она, слегка пожав плечами. Ее голос звучал немного устало, но в нем все еще чувствовалась та спокойная уверенность, которая всегда притягивала Хёнджина. — Вишневая Нуна, — он тяжело вздохнул, — ты кого обманываешь? Ты тут сидишь и сжираешь сама себя за то, что поцеловала Чанни-хёна. — Мина вздрогнула от его слов, и сигарета выпала из ее рук. Хёнджин быстро поднял ее и затушил в ближайшей урне. — Я знаю, что это было неправильно, — тихо произнесла она. — Хёнджин сел рядом с ней на лавку, аккуратно положив плед на свои колени. — Я понимаю, что это было импульсивно, — продолжила Мина, глядя на свои руки. — но я не должна была этого делать. — Нуна, я не виню тебя, — мягко сказал Хёнджин, стараясь успокоить ее. — Посмотри с другой стороны, ему понравилось. — Он улыбнулся, стараясь добавить немного легкости в их разговор. Мина, улыбнувшись в ответ, дружески пнула его ногой. — Ты должен говорить, как я нехорошо поступила, а не рассказывать, понравилось ему или нет. — Так я не пойму, в чем плохого? — спросил Хван. — Ну чмокнула ты его в щеку, ну и что? Хотя… — протянул он. — Если так задуматься, то меня ты ни разу не целовала, даже когда я заболел, могла бы в лобик хотя бы. — Мина почувствовала, как ее щеки становятся еще краснее, но на этот раз не от смущения, а от теплоты и заботы, исходящих от Хёнджина. — Ой, да ну тебя. — Мина закрыла глаза и прижалась к его плечу. Она чувствовала, как напряжение понемногу отпускает ее. Они сидели так несколько минут, наслаждаясь тишиной и покоем. Наконец, Хёнджин встал и забрал плед — Пойдем домой, — сказал он с улыбкой. — Ты замерзла. Мина улыбнулась и встала. Они медленно пошли к дому, Кот увязался за ними, он по ночам всегда спал у них в прихожей. В гостиной уже было тихо. Джисон и Кюрин ушли в комнату, Чанбин и Минхо тоже. Оставались только Феликс и Чан. Между Миной и Чаном сейчас витала легкая неловкость, словно они оба не знали, как начать разговор. Феликс, заметив это, решил разрядить обстановку. — Знаете, — сказал он, — не знаю, как вы, а я пойду, наверное. — Он схватил Хёнджина за руку, так чтобы этого никто не увидел, и шепнул: — Пошли, пусть поговорят. — И они скрылись в коридоре попутно выключая везде свет. Мина, оставшись наедине с Чаном, ощутила, как воздух между ними наполнился электрическими разрядами. Напряжение было почти осязаемым, словно невидимые нити тянулись от одного к другому, звеня от напряжения. Девушка, стараясь не показывать волнения, прошла на кухню, где тусклая лампочка над вытяжкой едва освещала пространство. Ее шаги были тихими, почти неслышными, но в тишине комнаты они звучали как удары молота. Она поставила чайник и турку на плиту, ей хотелось кофе. Запах кофе медленно заполнял кухню, но не мог развеять напряжение, повисшее между ними. Мина чувствовала, как каждый вздох Чана, каждый его взгляд прожигает ее насквозь. Она не знала, как начать разговор, и боялась, что молчание может разрушить хрупкую атмосферу, которая возникла между ними. Чан, в свою очередь, не мог оторвать глаз от Мины. Он видел, как она старается держаться спокойно, но ее руки слегка дрожали, когда она наливала воду в турку. Он хотел подойти к ней, сказать что-то, что снимет это напряжение, но слова не шли. Вместо этого он молча наблюдал. — Это было случайностью, и больше это не повторится! — сказала тихо Мина, даже не поворачиваясь. — Мне жаль. Это было импульсивно. Она стояла к нему спиной, и Чан заметил, как ее плечи слегка опустились, словно под тяжестью невидимого груза. Он хотел подойти, обнять ее, но что-то удерживало его на месте. Может быть, страх разрушить этот хрупкий момент? Или страх перед собственными чувствами? Мина достала из шкафа чашку и поставила ее на стол. Она насыпала туда чайной заварки, а затем повернулась к Чану. В ее глазах он увидел смесь тревоги и усталости. Она выглядела такой уязвимой, что у Чана сжалось сердце. — Мина, — начал он, но голос его дрогнул. Он не знал, что сказать. Как объяснить, что он не хотел причинить ей боль? Как сказать, что он сам чувствует себя так же? Чайник на плите закипел, и она налила кипятка в кружку Чана. После этого она достала еще одну чашку и налила себе кофе. Она села за стол, обхватив кружку руками, словно искала в ней утешение. Чан стоял напротив, не зная, куда деть руки, и не решаясь сесть. Мина сделала глоток кофе, но ее рука дрогнула, и несколько капель упали на стол. Она подняла глаза на Чана, их взгляды встретились, и в этот момент напряжение между ними стало почти невыносимым. — Это… — начала она, но не успела договорить. Чан сделал шаг вперед и остановился. Их разделяло всего несколько сантиметров, но казалось, что пропасть между ними была бездонной. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого он протянул руку и осторожно коснулся ее плеча. Мина замерла, ее сердце бешено колотилось. Она не знала, что делать, но в этот момент ей было так важно почувствовать его прикосновение. Его рука была теплой, и это тепло словно растопило лед, сковывавший их лед. — Я не хотел причинить тебе боль, — тихо произнес Чан, его голос дрожал, словно осенняя листва на ветру. В нем было столько искренности, что Мина не смогла сдержать слез. Они хлынули из глаз, как бурная река, прорывающая плотину, и она отвернулась, пряча лицо. Чан успел заметить, как блеснула на ее щеке слезинка, словно маленькая капля росы на лепестке розы. Он хотел обнять ее, чтобы утешить, но боялся сделать что-то не так, нарушить хрупкий момент. — Я сама себе ее причинила, — прошептала Мина, не поднимая глаз. Ее голос был тихим, но в нем звучала странная решимость. — Это было импульсивно, глупая, глупая ошибка. Но, знаешь, — она запнулась, словно собираясь с духом, — я бы сделала это снова. Чан замер, не зная, что сказать. Ее слова были как холодный ветер, обжигающий сердце. Он осторожно шагнул к ней, словно боялся, что одно неверное движение разрушит что-то хрупкое. Она подняла глаза и посмотрела на него. В ее взгляде было столько эмоций, что у Чана перехватило дыхание. Там была боль, но и странная, мрачная решимость. Как будто она стояла на краю пропасти и была готова шагнуть в бездну. На кухне царила таинственная темнота, которую едва разбавлял мягкий свет от вытяжки над плитой. Он отбрасывал причудливые тени на стены, превращая углы в загадочные лабиринты. В воздухе витали нежные ароматы свежесваренного кофе, терпкого табака и сладкой груши, смешиваясь в неповторимую симфонию. Именно так пахла Мина. Все, кто жил в этом доме, уже давно спали.В этой тишине каждый звук казался особенно громким. Чан стоял, словно загипнотизированный её взглядом. Её глаза, такие глубокие и бездонные, что в них можно было утонуть, сверкали, как звёзды на ночном небе. Казалось, они могли осветить не только комнату, но и весь мир вокруг. — Чан… — начала она, и её голос был таким нежным, что он не сразу понял, что она говорит. Но её голос был тихим, почти шёпотом, словно она боялась нарушить эту магию. Он прервал её, не давая закончить фразу, и впился в её губы, словно пытался найти в них ответы на все свои вопросы. Её губы были сладкими, как спелая вишня, с лёгкой терпкостью и кислинкой, которые только добавляли им очарования. Они были такими мягкими и тёплыми, что он чувствовал себя так, будто окунулся в тёплое море. Этот поцелуй не был красивым, как в кино. Он был грубым, почти болезненным, но именно в этой грубости была его красота. Это был поцелуй, который говорил больше, чем слова. Это был поцелуй, который разрушал все что мог. — Крис, мы совершаем ошибку, — сказала Мина, когда их губы на мгновение разомкнулись. Её голос дрожал, и в глазах отражались сомнения. — Да, — ответил он. Он подхватил её на руки, сажая на стол, и их губы вновь встретились в страстном и жарком поцелуе. Мина обняла его за шею, чувствуя холодную поверхность стола ногами. Она медленно провела пальцами по его волосам, погружаясь в момент. Крис, казалось, был поглощён поцелуем, но его руки начали блуждать по её телу, вызывая у неё дрожь. — Давай остановимся, — прошептала Мина, прерывая поцелуй. Её глаза встретились с его, и она увидела, что в них было что-то большее, чем просто страсть. — Ты уверена? — спросил он, слегка отстранившись. — Да, — ответила она, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. — Это неправильно. — Крис кивнул, понимая её слова, но в его глазах мелькнула тень сожаления. Он медленно отстранился, продолжая держать её за руки. Мина почувствовала, как между ними нарастает напряжение, словно невидимая нить, которая только что была разорвана. — Ты права, — сказал он, его голос был тихим, но твёрдым. — Мы не должны были этого делать. — Мина кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она чувствовала себя уязвимой, словно её только что обнажили перед ним. Её сердце всё ещё колотилось, а мысли путались. — Я… мне нужно время, — прошептала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Меня могут уволить. — Крис отпустил её руки и сделал шаг назад. Он провёл рукой по волосам, словно пытаясь собраться с мыслями. — Я понимаю, — ответил он, его голос звучал устало. — Никто никогда об этом не узнает, не переживай. Мина почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она отвернулась, чтобы он не видел её Крис кивнул, но не сказал ни слова. Он молча смотрел на неё, словно пытаясь запомнить этот момент. А потом он развернулся и вышел из комнаты, оставив Мину одну в тишине.Она осталась стоять на месте, чувствуя, как холод охватывает её тело. Мина осталась одна в гнетущей тишине. Её слёзы, которые она так старалась удержать, вырвались наружу, падая на холодную поверхность стола. Они стекали, как маленькие ручейки, оставляя за собой влажные дорожки. Она обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от невидимого холода, который проникал в её душу. В голове звучал голос матери: «Нечего себя жалеть, сама во всём виновата». Слова были сухими и холодными, как зимний ветер, который проникал через трещины в окне. Мина чувствовала, как они впиваются в её сердце, оставляя глубокие раны. Она пыталась заглушить этот голос, но он был слишком сильным, слишком реальным. Мина чувствовала себя потерянной, как будто её выбросили на берег без надежды на спасение. Она не знала, что делать дальше, как справиться с этой болью. Её слёзы продолжали течь, и она не могла остановить их. — Хочу к Джинни, — прошептала Мина и пошла в сторону его комнаты. Мина, едва сдерживая рыдания, толкнула дверь комнаты Джинни. Её шаги были тихими, но сердце колотилось, как бешеное. Она остановилась у порога, глядя на друга, который сидел на кровати, освещённый мягким светом экрана. Феликс и Хёнджин не спали. Феликс лежал на спине, закинув руки за голову, и что-то читал в телефоне. Хёнджин сидел, скрестив ноги, и смотрел видео, но его взгляд был рассеянным. — Джинни, — позвала Мина, голос дрожал. Хван поднял голову. Его лицо осветилось удивлением, а затем сочувствием. Он отложил телефон и встал, подходя к Мине. — Ты в порядке? — спросил он мягко, обнимая её за плечи. Мина уткнулась лицом в его грудь, чувствуя, как её тело сотрясается от беззвучных рыданий. Джинни гладил её по спине, не говоря ни слова. Феликс и Хёнджин переглянулись, но ничего не сказали. — Пойдём, — Джинни повёл её к своей кровати. Мина села на край, а Джинни укрыл её одеялом. Феликс тоже подошёл, садясь с другой стороны. — Что случилось? — тихо спросил Хёнджин. Мина не ответила, только сильнее уткнулась носом в плечо друга. Хёнджин и Феликс переглянулись, не понимая, что произошло. Феликс тихо встал и вышел из комнаты, оставив их одних. Хёнджин сидел рядом с Миной, продолжая гладить её по спине. — Всё будет хорошо, — сказал он, пытаясь успокоить её. — Расскажи, что случилось. Мина долго молчала, пытаясь собраться с силами. Её дыхание постепенно успокаивалось, и она, наконец, смогла говорить. — Я не знаю, что мне делать, — прошептала она. — Вы ушли, я поставила кофе и сказала Бан Чану, что тот безобидный поцелуй в щёки ничего не значил. — Мина начала плакать с новой силой. — А потом… потом мы поцеловались, и уже не в щёчки, Хёнджин. — Она закрыла лицо руками, и её плечи начали содрогаться от рыданий. Хёнджин посмотрел на неё с болью и сочувствием. — Ты знаешь, что я всегда буду рядом, — сказал он мягко. Мина подняла голову и посмотрела на него сквозь слёзы. — Я боюсь, — призналась она. — Боюсь, что всё это приведёт к проблемам. Меня могут уволить, я к вам за месяц так привыкла, я не хочу уходить от вас. — Хёнджин кивнул, понимая её страхи. В этот момент Феликс вернулся в комнату, неся в руках чашки с горячим чаем. — Вот, выпей, — сказал он, протягивая одну из чашек Мине. — Тебе станет легче. -Мина взяла чашку и сделала глоток. Её руки всё ещё дрожали, но она начала успокаиваться. Хёнджин продолжал гладить её по спине, поддерживая и утешая. — Нуна… — аккуратно начал Феликс, стараясь не нарушить хрупкую тишину. — На кухне Чан сидел, когда я пришёл. — Парень посмотрел в глаза Хвана, стараясь передать всю серьёзность ситуации. — Он рассказал мне, что случилось. Хёнджин замер, его руки на мгновение остановились. Мина подняла взгляд, её глаза были полны тревоги и боли. — Чан сказал что вы… — Феликс запнулся, не зная, как продолжить. Хёнджин крепче сжал её плечи, словно пытаясь защитить от всего, что может сказать Феликс.— Он тебя поцеловал, — констатировал факт Ликс. — Да, — тихо ответила Мина, закрывая глаза. Хёнджин тяжело вздохнул и посмотрел на Феликса. — Феликс, давай поговорим об этом позже. Сейчас ей нужно отдохнуть. Феликс кивнул, понимая. Мина медленно подняла голову но её глаза всё ещё были полны слёз. — Всё будет хорошо, — сказал Хёнджин, прижимая её к себе. — Я рядом. — Можно я сегодня останусь с тобой? — спросила Мина. Хёнджин кивнул, не задумываясь. — Конечно, нуна, — ответил он, нежно гладя её по волосам. — Я не оставлю тебя одну. — Мина вздохнула с облегчением и уткнулась в плечо Хёнджина, чувствуя, как его поддержка придаёт ей силы. — Спасибо, — прошептала она, закрывая глаза.Феликс тихо лёг на свою кровать. Хёнджин проводил его взглядом, а затем снова повернулся к Мине. — Хенджин, ты сходишь со мной на улицу, я курить хочу. — Джинни кивнул, соглашаясь. Его глаза блеснули мягким светом, как утреннее солнце, пробивающееся сквозь тучи. — Конечно, нуна, — ответил он, слегка улыбнувшись, и в его голосе прозвучала искренняя теплота. — Я буду рядом, чтобы поддержать тебя, даже если ты не попросишь. Мина благодарно улыбнулась, её глаза наполнились нежностью. Она подняла руку и, слегка дрожа, коснулась его пальцев, чувствуя, как тепло разливается по телу. Её тревога начала отступать, словно тёмные тучи расходились под лучами солнца. Вместе они вышли в коридор, где их ждал Бан Чан. Чан стоял, скрестив руки на груди, и его лицо было серьёзным, но в глазах читалась забота. Он внимательно посмотрел на Мину, а затем перевёл взгляд на Хёнджина. — Хёнджин… — начал Чан, но его голос дрогнул. Он сделал паузу, словно подбирал слова, и продолжил: — Ты не мог бы оставить нас? Мне нужно поговорить с Миной наедине. Мина замерла, крепче сжав руку Хёнджина. Её сердце забилось быстрее, а тревога вернулась с новой силой. Она посмотрела на Хёнджина, и в её глазах мелькнула смесь страха и надежды. Хёнджин нахмурился, но его голос оставался спокойным. — Всё в порядке, нуна, — сказал он, поглаживая её пальцы. — Я буду ждать тебя здесь. Обещаю, я никуда не уйду. — Мина кивнула, но её взгляд был полон сомнений. Она повернулась к Чану, пытаясь прочитать его мысли, но его лицо оставалось непроницаемым. Мина повернулась к Чану, пытаясь заглянуть в его глаза, но его лицо было как маска, скрывающая все эмоции. — Я иду курить, — сказала она, голос дрогнул. — Если хочешь поговорить, то поговорим на улице. — Мина прошла мимо него в прихожую, на ходу машинально потянулась к его куртке. Но тут же отдернула руку, схватив пушистую куртку Хёнджина. Он будет долго ругать её за то, что куртка пропахла дымом, но сейчас это было неважно. Уж лучше выслушать нотации от Джинни. Чан молча наблюдал за ней, его взгляд был острым, как лезвие ножа. Мина почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Почему его куртку взяла? — наконец спросил он, его голос звучал спокойно, но в нем чувствовалось напряжение. — Всегда в моей ходишь курить. Мина замерла на месте, не зная, что ответить. В его словах была правда — она действительно всегда брала его куртку, когда выходила на улицу. Но сейчас что-то изменилось. Она чувствовала это, как будто воздух вокруг них стал густым и тяжелым. Она обернулась к нему, стараясь не показывать свою растерянность. — Потому что его куртка теплее, — ответила она, стараясь говорить уверенно. — И потом, он не будет ругать меня. — Чан усмехнулся, но в его улыбке не было тепла. — Ты же знаешь, что это неправда, — сказал он. — Хёнджин будет ругать тебя, если ты испортишь его куртку. — Мина почувствовала, как её сердце сжалось от боли. Он был прав. Она никогда не боялась его, но сейчас что-то внутри неё изменилось. Она больше не могла притворяться, что всё в порядке. — Чан… — начала она, но её голос дрогнул. Она не знала, что сказать. Он подошёл к ней, его шаги были медленными и уверенными. Он остановился рядом с ней, так близко, что она почувствовала тепло его тела. — Почему ты так делаешь? — спросил он, его голос был мягким, но в нем звучала горечь. — Почему ты убегаешь? Мина подняла на него глаза, её взгляд был полон боли и растерянности. Она не знала, как ответить на его вопрос. Она просто хотела уйти, убежать от всего, что происходило между ними. Но в этот момент она поняла, что не может. Не сейчас. В темноте не было видно лиц, но Мина почувствовала, как на её плечи легла другая куртка. Его куртка, такая знакомая, чем-то неуловимо родным, что заставило её сердце сжаться ещё сильнее. Она не могла понять, почему его прикосновения так сильно на неё влияют. — Не уходи, — тихо сказал он, его голос звучал так мягко, что Мина почувствовала, как её глаза наполняются слезами. — Пожалуйста, не убегай. Она хотела сказать что-то в ответ, но слова застряли в горле. Её чувства были слишком запутанными, чтобы выразить их словами. Она просто стояла, чувствуя, как его куртка согревает её, а его присутствие окутывает её теплом. — Я не знаю, что делать, — прошептала она, её голос дрожал. — Всё так сложно. — Он вздохнул и обнял её, притянув к себе. Его руки были сильными, но нежными, как будто он боялся сломать её. — Я тоже не знаю, — признался он, его дыхание щекотало её ухо. — Но я хочу, чтобы ты была рядом — Крис… Я хочу курить, — Мина чуть отстранилась. Чан отпустил её, и они вышли на улицу. Была уже поздняя ночь. Холодный ветер обдувал их лица, но это не нарушало тишины. Она села на скамейку. Мина подкурила сигарету, сделала глубокую затяжку и выдохнула дым. Она знала, что ей нужно сказать что-то важное, но слова снова застряли в горле. Она боялась, что если скажет слишком много, то всё испортит. — Я не знаю, что происходит между нами, — прошептала она, её голос был едва слышен, но в нём чувствовалась искренность. — Всё это неправильно, — добавила она, её голос дрожал, как тонкие нити осеннего паутинного шёлка. Чан осторожно сел рядом с ней, чувствуя, как её пальцы нервно переплетаются, словно пытаясь найти опору. Он видел, как её глаза блестят от слёз, но она старалась не показывать их. Её взгляд был устремлён вдаль, словно она искала ответы на свои вопросы где-то за горизонтом. — Почему? — спросил он мягко, стараясь не выдать своих эмоций. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась забота и тревога. — Потому что ты боишься, что тебя уволят? — продолжил он, стараясь понять её чувства. — Или потому что ты не можешь быть с кейпоп-айдолом? — Мина вздохнула, её плечи слегка опустились, словно под тяжестью невидимого груза. Она медленно повернула голову и посмотрела на него, её глаза были полны боли и решимости. — Потому что, Чан, — сказала она наконец, её голос звучал хрипло, но уверенно, — я твой менеджер. Я отвечаю за всех вас. Ты должен понимать, что это не просто работа. Это доверие, которое Ты и ребята мне оказали. — Она слегка улыбнулась, но в её глазах всё ещё читалась печаль. — И я не могу подвести вас. — Она погладила его по щеке, её прикосновение было нежным, но в нём чувствовалась сила. — У вас на носу камбэк, — продолжила она, её голос стал мягче. — Ты должен быть собранным, как и всегда. Я знаю, что ты справишься. Я верю в тебя. Но сейчас нам нужно сосредоточиться на работе, а не на мне. — Она вздохнула, её плечи снова опустились, и слегка улыбнулась, пытаясь придать своим словам уверенности. Чан долго молчал, глядя на неё. В его глазах отражались огни ночного города, но в них было что-то ещё — глубокое понимание и нежность. — Мина, — наконец сказал он, его голос был тихим, но твёрдым. — Я знаю что ты переживаешь за нас, что это важно для тебя. Ты за этот месяц была столько раз рядом, поддерживала меня, даже когда всё казалось безвыходным. Но… — он запнулся, словно подбирая слова. — Но я не могу просто забыть о том, что чувствую. Ты значишь для меня больше, чем просто работа. — Мина замерла, её пальцы замерли на его щеке. В её глазах мелькнула тень сомнения, но она быстро взяла себя в руки. — Чан, — прошептала она, её голос дрогнул. — Я тоже не могу игнорировать то, что между нами происходит. Но мы должны быть сильными ради группы. Это наша ответственность. Мы не можем позволить себе потерять то, что у нас есть. — Они снова замолчали, глядя друг на друга. Ветер стих, и в тишине ночи было слышно только их дыхание. — Но что, если мы найдём способ быть вместе, не теряя при этом себя? — тихо спросил Чан. — Что, если мы сможем найти баланс между работой и личными чувствами? — Мина задумалась, её глаза блестели в свете луны. Она знала, что это будет непросто, но в глубине души она понимала, что не может просто отказаться от своих чувств. — Мы должны попытаться, — наконец сказала она, её голос был твёрдым, но в нём звучало сомнение. — Но не сейчас. Сейчас нам нужно сосредоточиться на камбэке. Мы должны быть готовы к нему, как никогда. Мина, с легкой грустью в глазах, медленно поднимается. Окурок, который она держала в пальцах, вдруг вспыхивает ярким пламенем, на мгновение освещая ее лицо теплым светом. Струйка дыма, тонкая и невесомая, поднимается к потолку, словно стремясь к звездам, и тут же растворяется в воздухе, оставляя за собой едва уловимый аромат. Она бросает окурок в урну, его тлеющий огонек исчезает, а она мягко встает, ее движения плавные и грациозные, как у кошки, готовой к прыжку. — Пойдем, Чан, — тихо произносит она, не глядя ему в глаза. — Уже поздно. Когда они заходят в прихожую и Мина снимает куртку, парень, словно решившись на что-то, разворачивает ее к себе лицом. Его взгляд, глубокий и пронзительный, скользит по ее лицу, пытаясь поймать каждую эмоцию. Он берет ее за плечи, и в его прикосновении чувствуется тепло и нежность. — Мина, — его голос дрожит, словно он боится, что она оттолкнет его, — один последний раз, можно? Она молчит, ее взгляд скользит по его лицу, словно она пытается запомнить каждую черточку. В ее глазах мелькнула тень сомнения, но она кивает, соглашаясь. Чан медленно притягивает ее к себе, и она поддается, прижимаясь к его груди. Его руки обхватывают ее, словно он боится, что она исчезнет. Он наклоняется к ней, и их губы встречаются в нежном, почти робком поцелуе. Время словно замирает, и весь мир вокруг исчезает.Этот поцелуй отличался от того, что был час назад, он был нежным. Чан, словно пытаясь продлить этот момент, не спешил разрывать объятие. Его губы двигались мягко и осторожно, словно боясь спугнуть ее. Мина, закрыв глаза, отдалась этому чувству, позволяя себе на мгновение забыть обо всем, что было и будет. Когда они наконец отстранились, оба тяжело дышали, словно только что пробежали марафон. Чан смотрел на нее с нежностью, его взгляд был полон любви и благодарности. Мина, слегка улыбнувшись, отвела взгляд, но в ее улыбке чувствовалась теплота. — Спасибо, — тихо сказал он, его голос дрожал. — За это мгновение. Она кивнула, не находя слов. В гостиной их ждал Хёнджин с мягким, но напряжённым взглядом. Он шагнул вперёд, словно окутывая Мину своим теплом, и заключил её в крепкие объятия. Его улыбка, хотя и была тёплой, казалась немного вымученной, словно он пытался скрыть что-то глубоко внутри. — Спокойной ночи, Чан-оппа, — прошептала Мина, её голос был тихим, но с лёгкой хитринкой. Она подмигнула Чану, словно знала какую-то тайну, и, взяв Хёнджина за руку, повела его в комнату. Чан смотрел им вслед, его взгляд был полон тоски и лёгкой грусти. Он стоял в тишине гостиной, словно статуя, пока шаги Мины и Хёнджина не затихли вдали. Затем он тихо выдохнул, и его плечи слегка опустились. — Спокойной ночи, Вишневая Нуна, — произнёс он в пустоту, его голос дрогнул, словно он пытался убедить себя, что всё в порядке. Но в глубине души он знал, что эта ночь будет долгой и бессонной.