Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      На следующий день Хандан по просьбе Улане приказала своим людям привести Хаджи-агу в самые дальние покои дворца. Евнух был очень удивлён, когда его, чуть ли не связанным, привели к пиратке.       — Оставьте нас! — бросила Улане стражникам, и они вышли из покоев.       — Что ты творишь?! Что это значит?! — начал возмущаться Хаджи.       — Я даю тебе последний шанс изменить своё решение, — заговорила пиратка. — Либо ты отказываешься свидетельствовать против валиде, либо ты умрёшь. Решай!       — Значит, ты притворялась перед Кёсем… Зачем ты это делаешь? Зачем толкаешь Хандан-султан в пропасть?       — Я пытаюсь вытащить её из этой пропасти, и мне нужна твоя помощь, Хаджи. Ты должен будешь свидетельствовать против Кёсем! Мы должны любой ценой спасти валиде, и для этого нужно спасти Дервиша.       — Как ты не понимаешь, глупая, что Дервиш-паша убийца!       — Он сделал это для того, чтобы спасти шехзаде Ахмеда от смерти! Если бы Дервиш не убил султана Мехмеда, то он приказал бы казнить собственного сына! А потом и Мустафу, если бы хоть на миг засомневался в преданности Халиме. Кому бы достался трон после его смерти? Братьям Гиреям? Покойный падишах уничтожил бы династию, а Дервиш-паша её спас, неужели это так сложно понять?       — Тебя тогда не было. Никто не знает, что могло произойти. К тому же покойный повелитель казнил шехзаде Махмуда из-за попытки свергнуть отца с престола, он бы не причинил вреда шехзаде Ахмеду, — упрямился евнух.       — Валиде рассказала достаточно, чтобы мне стало ясно, каким жестоким правителем был покойный султан. Этот человек, как крыса, трясся за свою власть, не высовываясь из дворца. Одних подозрений или слухов ему хватило бы, чтобы лишить жизни своих наследников, дабы предотвратить восстание, — настаивала на своём Улане.       — Предположим, ты говоришь правду. Где гарантия, что в будущем ради другого шехзаде паша не сделает то же самое?       — Зачем ему это делать? Он любит повелителя как родного сына и валиде. Для него их счастье — самое важное в его жизни! Он пошёл на это только ради их счастья и спокойствия. Разве человек сможет причинить боль тем, кого он любит?       — Даже если я откажусь от идеи Кёсем-султан, что изменится? Она всё расскажет сама, если я не выполню то, что обещал. И тогда не только жизнь паши, но и честь нашей госпожи окажется под угрозой!       — А если валиде откажется рассказывать правду повелителю, ты действительно сможешь подтвердить слова Кёсем, тем самым, утопив вместе с Дервишем-пашой Хандан-султан?       Евнух задумчиво опустил голову. Он искренне верил, что до этого не дойдёт, потому что был уверен, что валиде согласится на условия Кёсем, что шантаж любимицы падишаха даст свои плоды.       — Твоя ошибка в том, что ты притворяешься слепым, Хаджи! Ты делаешь вид, будто только паша влюблён в госпожу. А как же тогда будет задета её честь, если эти чувства только у паши? Ты прекрасно понимаешь, что его чувства взаимны, поэтому валиде так отчаянно готова сражаться за его жизнь. Ты в самом деле думаешь, что Хандан-султан после смерти Дервиша-паши будет волновать её честь? Её вообще уже ничего не будет волновать!       — Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросил ага.       Улане горько усмехнулась и достала из кармана платья ту самую белую шкатулку. Глаза Хаджи округлились, когда он увидел её.       — Знаешь, что это такое? Один из самых сильных ядов, убьёт тебя быстрее, чем ты сможешь дойти от гарема до покоев повелителя. Я нашла его у валиде пару недель назад в шкатулке с нитками, хотя раньше его там не было.       — Нет-нет… Нет! Госпожа этого не сделает! — едва не заплакал евнух.       — Как только тело паши предадут земле, она выпьет его, будь уверен! А я… Я не буду ей мешать и выпью этот яд вместе с ней!       — Нет! Ты не можешь этого сделать! Нельзя этого допустить! — ага попытался выхватить шкатулку из рук пиратки, но та ловко сжала её в кулаке и спрятала за спину.       — Конечно же, мы не допустим этого, Хаджи… потому что ты мне поможешь этого избежать. Решай: либо они оба выживут, либо оба умрут!       Евнух растерянно посмотрел на воспитанницу своей госпожи. Эта шайтанка знала, куда бить, знала, что он просто глупец, которого надо было направить на верный путь, а не подлый предатель.       Ей удалось запугать его, и он сдался:       — Что нужно делать?       — Я знала, что ты примешь верное решение, — улыбнулась Улане. — Хандан-султан не будет ничего рассказывать повелителю. Она будет делать вид, будто вообще не понимает, о чём речь. Кёсем всё расскажет сама. Наш султан ей вряд ли поверит, потому что она уже однажды солгала ему. К тому же то, что Кёсем расскажет, будет звучать безумно. Она пригласит нас в качестве свидетелей. Говорить буду я, а ты потом лишь подтвердишь то, что я расскажу. От Кёсем пора избавиться!       — Я сделаю, как ты сказала, но ты уверена, что это сработает?       — У паши и валиде есть ещё один вариант: убить всех. Предпочитаешь его?       — Нет! Твоя идея лучше!       — Я рада, а теперь вернёмся в гарем, пока нас не начали искать.       С этими словами Улане и Хаджи собирались выйти из покоев, как внезапно в них ворвались Менекше и Халиме с ножом.       — Госпожа, что вы тут делаете? — удивился евнух.       — Менекше видела, как тебя схватили, поэтому мы пришли спасти тебя! — ответила султанша.       — Вы опоздали, госпожа: я уже спасла его, — улыбнулась пиратка.       — Как? Ты заодно с Кёсем? И тебя не пытались убить? — удивилась Халиме.       — А кого ещё пытались убить? — с подозрением спросила Улане.       — Мы сначала к Кёсем пошли. Дженнет сказала, что её отравили, — ответила Менекше.       — Может, валиде решила, что если не будет Хаджи, то я сама откажусь быть свидетелем… — задумчиво проговорила Улане.       Халиме не знала о плане Кёсем и не понимала в чём дело, поэтому её очень удивило происходящее, но она решила не вмешиваться, доверившись любимице повелителя.

***

      До вечера Улане и Хаджи не выходили из своих покоев в целях «безопасности», по настоянию Кёсем. Как оказалось, молодая султанша была беременна, поэтому её плохое самочувствие списали на отравление.       Вечером Ахмед пришёл на ужин к Хандан.       — Зачем вы хотели видеть меня, валиде? — спросил падишах.       — Я хотела, чтобы мы сплотились. В такое непростое время нам надо быть вместе, чтобы нашими разногласиями не воспользовалась Сафие-султан, — ответила султанша. — Кёсем я тоже пригласила: нам пора нашу ссору забыть, помириться, но она не пришла.       — Кёсем утверждает, что в тот день совсем не то произошло, что вы рассказали, а что тогда случилось, должны вы сказать.       — Она провинилась и хочет себя обелить, — объяснила госпожа.       В дверь постучали, и в покои вошла Кёсем.       — Повелитель, валиде-султан, — поклонилась любимица падишаха.       — Да, садись, Кёсем, садись. Мы уже заждались, наконец-то ты пришла, — произнесла Хандан.       — Простите, задержалась: шехзаде укладывала спать, — улыбнулась молодая султанша.       — Сейчас трудные времена, Кёсем, поэтому я позвала тебя, — старалась держать свой голос ровным и спокойным валиде. — Я хочу, чтобы в гареме покой и тишина воцарились.       — Мне бы тоже этого очень хотелось, — съязвила любимица султана.       С этими словами в покои зашли Хаджи и Улане. Хандан слегка удивлённо посмотрела на них. Внешне она оставалась спокойной, несмотря на то, что сердце бешено колотилось от страха, что что-то может пойти не так.       — Если вы, госпожа, сейчас расскажете повелителю правду, мы все обретём покой, — продолжила Кёсем.       — Да в чём дело всё-таки?! Какую я должен правду знать?! Сейчас же говорите! — начал злиться Ахмед.       — Повелитель, это правда касается великого визиря, которую от вас скрывали! Ведь так, госпожа? — заявила любимица падишаха, ожидая, что валиде продолжит говорить сама, но она не собиралась этого делать.       — Если ты сейчас снова начнёшь нести тот же бред, что и вчера, то даже не надейся! — твёрдо произнесла Хандан.       — Если убийство падишаха для вас бред, то может быть, тогда поговорим о ваших отношениях? — зло проговорила Кёсем.       — Что происходит? О каком убийстве и отношениях речь? — спросил Ахмед.       — Повелитель, — поняв, что султанша ничего не собирается рассказывать, обратилась к нему его любимица: — Когда-то вы искали убийцу вашего отца, но так и не смогли его найти. Этот убийца — Дервиш-паша, а валиде-султан его сообщница. Они уже очень давно состоят в любовной связи, поэтому всё тщательно спланировали, а потом Дервиш-паша отравил покойного султана.       Ахмеда словно громом поразило. Он был потрясён услышанным. Немного погодя он глянул на матушку, которая по-прежнему сохраняла спокойствие, и понял, что это просто не может быть правдой.       — Ты понимаешь, кого и в чём сейчас обвиняешь, Кёсем?! Где ты могла услышать столь отвратительную ложь?! — разозлился падишах.       — Я знала, что в это сложно поверить, повелитель, но это правда, — попыталась смягчить его гнев молодая султанша. — У меня есть свидетели, которые могут подтвердить это. Не так ли, Хаджи? Улане?       Евнух понял, что Кёсем, рассказав правду, добавила от себя много лжи, надеясь уничтожить госпожу. Если до этого он продолжал сомневаться в плане пиратки, то сейчас точно был уверен, что если она не расскажет всё, как планировала, то Хандан придёт конец.       Улане стояла молча, поджав губы, с опущенным взглядом и «не могла решиться» заговорить. Кёсем выжидающе посмотрела на неё и на Хаджи. В конце концов, из глаз пиратки потекли слёзы.       Она покачала головой, глядя на султаншу, и, захлёбываясь, заговорила:       — Простите, валиде, я… Я не могу это сделать! Не могу предать вас! Помните день, когда на вас напали в лесу разбойники, чтобы забрать письмо? Это я взамен на это письмо от имени Сафие-султан написала другое, в котором отдала приказ Насуху-паше забрать его! Я написала, что с вашей головы ни один волосок не должен упасть, вы не должны были пострадать тогда! Простите, я сделала это, потому что знала, что одного письма будет недостаточно, чтобы повелитель простил вас, хотя вы и не совершали преступления! Я подумала, что, если на вас нападут, этого будет достаточно, чтобы повелитель испугался за вашу жизнь и хотя бы согласился выслушать, дать возможность доказать вашу невиновность… И это сработало.       На пиратку с ужасом уставились четыре пары глаз. Все были в замешательстве от её признания, но в глазах Кёсем вдобавок пылал недобрый огонёк.       — Больше тебе нечем шантажировать меня, Кёсем! Я всё про себя рассказала. Даже если я после этого утром не проснусь, я не буду жалеть! — заявила Улане, повернувшись к любимице падишаха. — Я умру, но никогда не позволю причинить вред моей валиде, никогда не позволю оклеветать её!       — Что ты такое говоришь?! — султанша удивлённо и со слезами на глазах посмотрела на свою воспитанницу, но та её проигнорировала.       — Повелитель! — обратилась к Ахмеду пиратка. — Прежде чем вы отдадите приказ о моей казни, я должна рассказать вам всю правду! Кёсем вчера рассказала эту наглую ложь Хаджи-аге и Зульфикару-аге. Они поверили ей. Хаджи-аге она пригрозила, что если он не станет её свидетелем, то она и его тайну расскажет. Он согласился. Потом она пришла к валиде и начала ей этим угрожать, вывела её из себя. Поэтому она её ударила тогда. Я вам уже говорила, что Кёсем на место валиде претендует! Посмотрите, до чего она дошла! Она решила избавиться от Дервиша-паши таким образом, чтобы на должность великого визиря её сообщника, Мурада-пашу, назначили. И заодно с ним решила и госпожу утопить вот таким образом.       — Ахмед, не верь ей! Это неправда, она нарочно это придумала… — пыталась оправдаться любимица султана, но её перебил Хаджи:       — Я собственными глазами видел, как Кёсем-султан мило беседовала с ним возле ваших покоев, повелитель.       — К тому же она сама говорила нам с валиде, что виделась с ним, и это от него она узнала о тайной сокровищнице Сафие-султан, — продолжила Улане. — И в гареме она при всех сказала: если валиде хочет править единовластно, то придётся всем платить.       — Интересно, а как ты объяснишь то, что Шахин Гирей отдал Дервишу-паше приказ убить падишаха? — не сдавалась Кёсем.       — Дервиш-паша, действительно, попал во дворец благодаря Шахину Гирею. Паша ещё не знал, какой он шакал, и когда ханзаде попросил его шпионить за покойным султаном, Дервиш больше не имел с ним никаких дел. После смерти повелителя, когда он узнал, что Рейхан-ага был одним из псов Шахина, выполнивший этот страшный приказ, Дервиш вычислил всех предателей и избавился от них, — неожиданно подала голос Хандан. — А вот откуда тебе стало известно про Шахина?       — Мне тоже хотелось бы узнать, — обратился к своей любимице падишах.       Кёсем этот вопрос застал врасплох. Она не хотела раскрывать имя своего главного свидетеля, но на кону стояло слишком много.       — Мехмед Гирей рассказал, — ответила молодая султанша. — Он выжил. И теперь пришёл мстить своему убийце, убийце брата и своей возлюбленной жены, Фахрие-султан, ведь именно из-за этой тайны он приказал их убить.       Повелитель и Улане удивлённо посмотрели на Кёсем. Султану даже в голову не могло прийти, что Дервиш хоть как-то причастен к их смерти, а пиратке — что он отдал приказ убить Фахрие и Мехмеда.       — Он тебя вокруг пальца обвёл, а ты поверила? — чуть ли не истерично засмеялась Улане. — Мехмед Гирей пришёл к тебе с желанием отомстить Дервишу за то, что он когда-то предал Шахина, что застал Мехмеда Гирея с Фахрие-султан и выдал их повелителю? За то, что женился на его любимой, за то, что Шахину не позволили сбежать из темницы, за то, что пытался поймать его с возлюбленной и отдать на суд повелителя, а затем придумал красивую историю, где свалил на него все грехи Рейхана-аги, а ты ему поверила? Так просто поверила предателю, который год назад собирался османский трон занять? Да он такой же, как Сафие-султан! Она, совершив множество преступлений, винит тех, кто помешал ей! Вот и он захотел отомстить Дервишу за все грехи, которые он мешал ему совершить!       Ахмед глубоко задумался. То, что он услышал, никак не хотело укладываться в его голове. Он не знал, кому верить. Рассказанное его любимицей просто не могло быть правдой. Это какое-то безумие…       — А ты что скажешь, Хаджи-ага? — спросил падишах евнуха. — Кёсем говорит правду, или она тебя заставила, как и Улане, солгать мне?       — П-повелитель, — сбивчиво заговорил Хаджи. — Кёсем-султан заставила меня быть её свидетелем. Между валиде-султан и Дервишем-пашой нет никакой любовной связи. Да, они часто встречаются, чтобы обсудить государственные дела, возможно, это и дало повод Кёсем-султан думать о наличии грешных чувств у них. А об убийстве падишаха мне известно то же, что и Улане-хатун.       — Давайте спросим Менекше-калфу, что она слышала из шкафа на одной такой встрече, где валиде-султан и Дервиш-паша обсуждали «государственные дела»? — предложила молодая султанша. — Она много интересного может рассказать.       — А ты хорошо подготовилась, Кёсем, молодец, — наигранно проговорила Хандан. — Ты даже объединилась со служанкой той, что мечтает избавиться от меня, моего сына и посадить на трон своего шехзаде. На что только не пойдёшь, чтобы меня уничтожить… Ты наверняка поэтому Халиме-султан с Мустафой позволила видеться, да? Чтобы на свою сторону привлечь, верно?       — Повелитель, если вы мне не верите, можете сами пригласить к себе и Менекше, и Мехмеда Гирея. Они вам всё расскажут… — начала было Кёсем, но Ахмед прервал её.       — Хаджи-ага, — обратился он к евнуху. — Чем тебе угрожала Кёсем?       Он замялся. Молодая султанша не угрожала ему, ага сам с лёгкостью согласился поддержать её. Из-за Улане он оказался в неловком положении и теперь не знал, как выкрутиться, пытаясь вспомнить все свои грехи.       — Повелитель, пообещайте, что не казните его за это. Его грех ещё хуже моего, — взмолилась пиратка.       — Что может быть хуже, чем приказ о нападении на валиде? — равнодушно спросил султан.       — Нападение на шехза… — начала говорить Улане, но тут же понарошку осеклась, дав возможность евнуху вспомнить и самому продолжить.       — Нападение на шехзаде? — удивился падишах.       — Когда шехзаде Мустафу пытались убить… Я, по просьбе аги, который собирался это сделать, отозвал охрану от покоев шехзаде, потому что думал, что это приказ валиде, — с трудом проговорил Хаджи.       — Ахмед, я ему не угрожала этим, клянусь! Я даже не зна…       — Молчи, Кёсем, молчи! С меня хватит лжи… — проговорил повелитель и вышел из покоев.       Хандан и Улане облегчённо выдохнули. Неужели у них получилось? Неужели Ахмед им поверил? Они пока не до конца поняли, но он явно пошёл обдумывать сказанное, чтобы вынести решение.       — Ловко вы всё это продумали, госпожа! — заявила любимица султана. — Выставили себя невинной жертвой, а меня злым узурпатором? Может, вы выиграли битву, но не войну! Я добьюсь того, что повелитель узнает правду, и тогда вы ответите не только за свои преступления, но и за ложь!       С этими словами Кёсем выскочила из покоев.       — Оставьте меня! — бросила султанша и вышла на балкон.       — Иншалла, повелитель всё же поверит тебе. Зачем ты рассказала о том, что Кёсем мне угрожала? — разозлился Хаджи.       — Не могла же я сказать, что ты глупец, поверивший её лживым обвинениям и согласившийся выступить свидетелем против неё! — ответила Улане. — Не бойся, с тобой ничего не будет, а вот меня… Возвращайся в гарем, проследи, чтобы девушки легли спать, а я пойду с валиде попрощаюсь. Вряд ли она хочет меня сейчас видеть, но я всё же рискну. И спасибо тебе огромное!       Евнух кивнул и отправился в гарем, а пиратка, набравшись смелости, вышла на балкон.       — Валиде, — она тихо позвала свою госпожу, опиравшуюся о перила и задумчиво глядевшую вдаль.       — Убирайся! — равнодушно бросила султанша.       — Я не уйду, валиде, пока не объясню всё! — упрямилась Улане.       — Что ты можешь мне сказать? Ты уже всё доходчиво объяснила! — разозлилась Хандан. — Я ведь говорила, что не хочу поступать подобно Сафие-султан, не хочу выглядеть больной, обманывать сына только лишь для того, чтобы надо мной сжалились, а ты что сделала? Ты на меня разбойников натравила!       — Простите меня, валиде, я хотела, как лучше. Что бы я ни делала, я делала только ради вас! Ради вашего спокойствия, счастья и безопасности!       — Я заметила, какую безопасность ты мне обеспечила! Ты солгала мне…       — А вы нет, валиде? Я просила вас всегда быть со мной честной! Я готовилась к сегодняшнему бою серьёзнее, чем к сражению с корсарами, и только сейчас я узнала, что Мехмед и Фахрие не своей смертью умерли…       — Дервиш не хотел говорить тебе…       — Интересно, почему? Боялся, что я опять его, как непослушного ребёнка, буду отчитывать? И из-за этого мы сейчас едва не проиграли? Вам повезло, что у меня язык хорошо подвешен, и ума у меня хватает, иначе Кёсем бы нас просто закопала!       — Довольно! Убирайся! После того что ты сделала, я больше не смогу тебе доверять!       — Вот как… — горько улыбнулась пиратка и, достав из подола платья кинжал, резко подошла к валиде и протянула его лезвием к себе. — Раз так, то убейте меня! Всё равно меня завтра казнят, уж лучше я приму смерть от ваших рук!       Госпожа смотрела на неё сквозь слёзы и злобу, которой была напитана. Она выхватила у неё кинжал и швырнула на пол.       — Просто уходи… Я не хочу тебя больше видеть!       — Вы меня и так больше не увидите, валиде! — глотая слёзы, бросила Улане и ушла, оставив кинжал на полу на балконе.       Возвращаясь в покои, султанша случайно бросила взгляд на него. Подняв кинжал и вставив в брошенные рядом ножны, она спрятала его в подоле платья и ушла отдыхать.

***

      Разгневанная и заплаканная пиратка шла в полной темноте, не разбирая дороги. Ночь была холодной, а лес таил в себе множество опасностей, но просить карету в такой поздний час было глупостью, поэтому, выбравшись через тайный ход, она шла чуть ли не наугад.       Ещё издалека она заметила, что ей навстречу едет карета. Прятаться Улане не стала. Ей было всё равно, даже если бы в этой карете ехал повелитель. Пиратка собиралась пройти мимо, но вдруг карета остановилась.       Из неё вышел полненький господин и окликнул её:       — Куда путь держишь, красавица, в такой час? Иль обидел кто?       — Не ваше дело! — бросила пиратка и пошла дальше, но господин не отставал от неё.       — Сейчас темно и опасно. Вижу, что замёрзла даже. Садись, подвезу, куда скажешь. Не бойся, я тебя не обижу.       Голос у господина и вправду был добрый, без всяких усмешек и пошлой лести, и Улане решила рискнуть:       — Вы знаете, где находится дворец Дервиша-паши?       Господин, казалось, побледнел и удивлённо посмотрел на Улане.       — Знаю, как не знать… А зачем тебе к нему?       — Я из дворца. Дело срочное, надо поговорить с ним, а в такое позднее время меня никто бы не выпустил.       — Ладно, садись, подвезу, — согласился господин и подал пиратке руку.       — Вы так испугались, когда я его имя назвала, — заговорила Улане, когда карета тронулась.       — Я как раз от него ехал, хатун. Я архитектор, меня зовут Соломон-эфенди. Паша поручил мне строить особняк, но денег, которые он выделил на строительство, не хватило. Я записал все расходы и хотел попросить его выплатить нужную сумму, однако он прогнал меня. Посчитал, что я о нём слухи распускаю, и мне пришлось вырвать лист со всеми его долгами.       — Сколько он вам должен, Соломон-эфенди?       — Двадцать тысяч акче, хатун.       Глаза пиратки округлились от удивления.       — Стесняюсь спросить, вы ему второй дворец Топкапы решили построить?       — Нет, хатун, такие цены вполне приемлемы сейчас. Он выделил на строительство пятьдесят тысяч акче, хотя обычно на такой особняк уходит тысяч сто, не меньше.       — А какие ещё слухи о нём ходят?       — Налоги поднял до небес, с купцов взятки требует по несколько тысяч золотых, грозился запретить торговать… Вот мы и приехали, хатун.       — Спасибо, эфенди. Только мне платить нечем. Возьмёте украшения?       — Оставь, хатун, не нужно. Если можешь, поговори с пашой об этом. Уж не знаю, кто ты ему, но может, он тебя послушает.       — Обязательно поговорю, не сомневайтесь. Доброй ночи! — выдавила улыбку Улане и вышла из кареты.       Дервиш уже подготовился ко сну и собирался ложиться, когда в покои, словно ветер, ворвалась воспитанница Хандан.       — Улане? — удивился великий визирь. — Что ты делаешь здесь в такой час?       — Да так… Думаю, дай зайду перед сном, проверю, как там нашему паше на сундуках с золотом сидится! — зло прошипела пиратка.       — О чём ты говоришь?       — Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю! Соломон-эфенди мне всё рассказал: и о долгах твоих, и о взятках, и о налогах.       — И ты ему поверила?       — Я больше никому не верю: ни валиде, ни тебе! Как вы могли скрыть от меня, что Фахрие-султан и Мехмеда Гирея ты приказал убить? «Случайно упали со скалы»… О Аллах, как я вообще в такое могла поверить?!       — Ты приехала сюда, чтобы меня отчитать? — начал злиться паша.       — Нет, но сейчас буду отчитывать! Ты совсем совесть потерял?! Сначала по тысяче акче за каждый эркер, теперь выясняется, ты целыми сундуками взятки берёшь, а архитектору не в силах заплатить двадцать тысяч акче за особняк?       — Не нужно лезть в то, что тебя не касается, Улане!       — Нет, Дервиш, меня это очень даже касается! — прокричала пиратка, влепив перед этим паше звонкую пощёчину. — Пока мы с валиде из кожи вон лезем, чтобы сохранить твою страшную тайну, ты, оказывается, сам себе могилу копаешь! Откуда такая жадность, Дервиш? Ты забыл, ради чего ты так стремился получить эту должность? Не ты ли хотел оберегать повелителя и валиде, делать всё во благо государства, заботиться о народе? Где всё это, Дервиш? Неужели твой страх умереть в нищете так на тебя повлиял? Или это власть вскружила тебе голову? А может, ты всегда был таким, а мы с валиде этого просто не замечали?!       — Замолчи! Не смей говорить то, о чём не знаешь!       — Так что я не знаю? Может, просветишь меня?       — Мы сейчас собираемся в поход, помимо этого у нас продолжается война с австрийцами, —начал объяснять визирь. — Скоро мы выступим и начнём вести переговоры, чтобы заключить перемирие. Наша казна пустеет, поэтому я поднял налоги и требовал деньги с купцов, чтобы пополнить нашу казну. Ни одного куруша я не положил себе в карман! Так что подумай дважды, прежде чем верить грязным сплетням!       — Я тебе не верю! — слёзно покачала головой Улане. — Больше не верю… Я борюсь за то, чтобы сохранить ваши с валиде жизни, а что делаете вы? Она одним ударом едва не лишает Кёсем жизни, а ты погряз в болоте лжи и тянешь за собой Хандан-султан… Она слепо доверяет тебе, зная, что ты где-то в глубине души хороший человек. Я тоже видела в тебе хорошее, несмотря ни на что. Да, в этом дворце никто не безгрешен. Но надо стремиться к лучшему, бороться для того, чтобы стать лучше, но с каждым разом становится всё хуже и хуже… Я пришла рассказать, как прошёл сегодняшний ужин. Кёсем пыталась утопить нас, но мы на каждое слово смогли дать ответ. Поверил ли нам повелитель? Скорее всего, да. А что будет дальше, я не знаю. Остаётся ждать… Я сделала всё, что было в моих силах. Я устала. Устала бороться. Я слишком долго была сильной и самоуверенной. Я хочу покоя.       — Улане… — паша попытался что-то сказать, но пиратка вскинула руку.       — Когда всё это закончится, и, если Аллах позволит дожить мне до этого дня, я покину дворец! Уверена, работать в борделе мне будет гораздо спокойнее, нежели жить во дворце! — проговорила она и вышла из покоев.       Обратно во дворец Улане снова шла пешком. Ей не хотелось возвращаться и мучительно ждать своей участи. Она хотела, чтобы по пути её убил какой-нибудь разбойник, но мечты не всегда сбываются… Вернувшись во дворец незамеченной, пиратка сразу отправилась спать и от усталости очень быстро уснула.