Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      7 марта, 1605 год.       Через день после отъезда повелителя валиде-султан пригласила Кёсем и Махфирузе к себе, чтобы вместе пообедать.       — Госпожа, — в покои Хандан, поклонившись, зашла служанка Кёсем, Эйджан.       После того как год назад одна наложница высказала любимице повелителя, что из-за неё он никого к себе не зовёт, Эйджан-хатун вступилась за Кёсем, и с тех пор она всегда была подле неё.       — В чём дело, Эйджан? Где Кёсем? — недовольно спросила султанша.       — Кёсем-султан уехала в обитель Махмуда Хюдаи, — глядя в пол, пробормотала Эйджан.       — Что это такое? Ей без позволения не положено никуда уходить! — вмиг разозлилась валиде. — К тому же она ещё не родила шехзаде, чтобы ты звала её «султан». Ко мне пусть зайдёт, как вернётся! То и дело исчезает самовольно!       Эйджан стыдливо поклонилась и вышла.       — В обитель она, видите ли, поехала… Ей рожать скоро, а она гуляет, где ей вздумается! — проворчала Хандан. — Кёсем-султан… Её слишком сильно возвысили в гареме, вот она и почувствовала себя хозяйкой.       — Не беспокойтесь, валиде, — проговорила Улане. — Вы же сами мне сказали, что повелитель не намерен прощать Кёсем, значит, её скоро спустят с небес на землю. Она поймёт, что больше ничего не стоит, и перестанет так себя вести.       — Иншалла…       — Госпожа, Махфирузе-султан с шехзаде пожаловали, — доложила Айлин.       — Зови, — пригласила Хандан молодую султаншу.       — Госпожа, — поклонилась Махфирузе.       — Проходи, присаживайся, — с улыбкой произнесла валиде, приглашая её к столу. — Дай мне Османа.       Хандан взяла на руки внука и нежно поцеловала. Шехзаде тихонько засмеялся, поглаживая бабушку по щеке крохотной ладошкой.       — Можно я его подержу? — смущённо спросила пиратка, глядя на эту милую сцену.       — Конечно! Осторожно, бери… Головку придерживай, он сам ещё плохо держит… Вот так! — валиде передала Османа Улане.       Шехзаде посмотрел на пиратку, словно на что-то доселе невиданное, и начал «бить» её по подбородку.       — Мне кажется, я ему не нравлюсь, — рассмеялась воспитанница Хандан.       — Он просто к тебе не привык, — успокоила её Махфирузе, вымученно улыбаясь.       — Что с тобой? — заметила её мрачное настроение валиде. — В чём дело? Рассказывай!       — Я ведь главная фаворитка, госпожа. А здесь все считаются с Кёсем только! А ей этого и надо. Она мне начала уже угрожать, мол, не первый шехзаде султаном станет, а тот, у кого мать сильнее будет!       — Ты не главная, а первая, Махфирузе! — отрезала Улане. — Если бы повелитель не ссорился с Кёсем, то она была бы главной для него. К тому же я слышала ваш разговор тогда: ты первая полезла к ней, сказав, что её шехзаде всё равно казнит твой сын, когда получит трон. Так что вы обе хороши!       — Улане права. Ты начала тогда этот разговор. Занимайся лучше Османом. Я поговорю с Кёсем, но и ты не смей так себя вести. Если у неё родится шехзаде, не настраивай Османа против брата! Ты поняла меня?       Махфирузе молча кивнула и продолжила есть.

***

      День пролетел незаметно. Вечером Улане вместе с Хандан спокойно вышивали, как внезапно в покои ворвалась запыхавшаяся Эйджан:       — Госпожа! На гарем напали!       — Что-что? Кто напал, Эйджан? — испуганно спросила валиде.       — Солдаты, госпожа. Их так много, они занимают гарем…       — Гарем? О Аллах милосердный! Махфирузе найди, пускай принесёт мне Османа!       — Я схожу за ними, валиде! — вызвалась Улане. — А вы заприте двери! Я спрячу Махфирузе и Османа в своих покоях.       — Будь осторожна, — умоляюще произнесла султанша, борясь с желанием схватить воспитанницу и не отпускать от себя.       Пиратка вышла, осматриваясь, и осторожно направилась в покои Махфирузе. По дороге ей встретились два солдата. Завидев Улане, они побежали прямо к ней. Пиратка забежала за угол и достала кинжал. Как только они добежали до поворота, Улане резко выскочила и полоснула одного из них прямо по горлу. Второй едва успел вынуть саблю из ножен, как тут же получил кинжалом по руке, а затем и по горлу.       «Ну вот, я это платье всего три раза надела», — подумала пиратка, глядя на ярко-красные пятна на ярко-жёлтом платье, но, решив, что сейчас вообще не до платья, подняла саблю одного из солдат и на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху, пошла дальше.       Подойдя к покоям, она услышала плач Османа. Увидев распахнутую дверь, она, не теряя времени, кинулась внутрь.       — Не надо! — слёзно умоляла Махфирузе солдата. — Золото, драгоценности… Я тебе всё отдам…       Не успел солдат отреагировать, как Улане подошла сзади и рассекла саблей его спину. Махфирузе испуганно посмотрела на пиратку, не веря своему спасению.       — Вылезай! Быстрее, нам надо уходить отсюда!       — Куда мы пойдём?       — Спрячетесь пока что в моих покоях. Постарайся успокоить Османа, иначе нас быстро найдут.       Махфирузе кивнула и, качая шехзаде на руках, последовала за Улане. Когда они проходили через общую комнат наложниц, их заметили ещё четыре солдата.       — Быстрее! На этаж фавориток! — крикнула пиратка молодой султанше, а сама приготовилась к бою.       Пока Улане сражалась с одним, второй и третий помчались вслед за Махфирузе. Четвёртый побежал за ними, но в это время пиратка уже расправилась с первым и, заметив его, вмиг нагнала и рассекла спину.       — Улане! — закричала Махфирузе.       Пиратка посмотрела на второй этаж. Два солдата загнали молодую султаншу в тупик и медленно приближались к ней.       «О Аллах, добежать я не успею, а кинжал у меня только один, и метнуть его я могу только в одного… Что же мне делать? Как спасти их?» — размышляла воспитанница Хандан, но Махфирузе уже всё решила.       — Лови! — крикнула она Улане, поймав её взгляд, а затем протянула руки с Османом через перила.       Поняв, что она собирается сделать, солдаты тут же кинулись к ней, но султанша уже разжала руки, и Осман, не переставая плакать, полетел вниз. Крик Махфирузе и брань солдат было последним, что услышала Улане перед тем, как, оставив саблю, бросилась ловить шехзаде. Поймав его, она бросилась из общей комнаты к лестнице, надеясь, что солдаты ещё не добрались до покоев валиде.       Пробегая мимо того места, где убила первых солдат, пиратка подобрала саблю второго солдата и пошла дальше.       — Не приближайтесь, предатели! Перед вами я, ваша валиде-султан, и я приказываю вам: не приближайтесь! — услышала Улане голос Хандан и, держа в одной руке саблю, а в другой шехзаде, забежала в покои.       Четверо солдат, убив трёх евнухов, осторожно приближались к госпоже. Султанша и Эйджан держали в руках кинжалы, готовые обороняться.       — Валиде! Прочь от валиде, подлые шакалы! — закричала она, оценивая обстановку. «Скорее всего, Хандан-султан нужна им живой, поэтому они не нападают», — догадалась Улане.       Двое солдат, увидев шехзаде, стали медленно приближаться к пиратке, ещё двое всё ещё стояли возле госпожи. Но пока они отвлеклись на Улане, валиде что-то прошептала Эйджан. Та неуверенно кивнула, после чего они одновременно всадили в спины предателей кинжалы, и те тут же упали замертво.       Услышав стоны товарищей, солдаты резко обернулись. От увиденного они впали в ступор, и этой заминки хватило, чтобы Улане двумя лёгкими взмахами сабли лишила их жизни.       — Валиде! — обеспокоенно крикнула пиратка, подбегая к Хандан, пока та вместе с Эйджан испуганно смотрела на тела солдат, пытаясь принять, что это они их убили. — Как вы, валиде?       Султанша не сразу отреагировала на слова воспитанницы, пытаясь прийти в себя.       — Я… Мы… Мы только что убили… — неверяще проговорила госпожа.       — Вы молодцы! Если бы не вы, вряд ли бы я справилась с ними одна, тем более с Османом на руках. Вижу, тренировки с Дервишем-пашой не прошли даром, — подбодрила их пиратка.       В конце концов, плач шехзаде привёл Хандан в чувство, и она спросила:       — Что случилось? А где Махфирузе?       — Она пожертвовала собой, чтобы спасти Османа, отдала его мне…       — Бедняжка… Аллах, упокой её душу…       — Аминь. Нам нельзя здесь оставаться. Нужно уходить! — твёрдо заявила пиратка, передав шехзаде его бабушке.       — Улане, что происходит? — жалобно спросила Эйджан.       — Это бунт! Несложно догадаться, что ради шехзаде Мустафы всё было устроено.       — Я могу даже сказать, кто это устроил, — сказала валиде. — Сафие-султан!       В коридоре послышались шаги. Все замерли, а пиратка мигом приняла боевую позицию. Ко всеобщему облегчению, в покои зашла Дженнет-калфа.       — Госпожа, слава Аллаху вы здесь! — она подбежала ближе и, увидев Османа, облегчённо вздохнула. — И шехзаде здесь, слава Аллаху! А то я пошла за ним к Махфирузе и испугалась, когда не нашла их. Подумала, что люди Сафие-султан уже добрались до него.       — Значит, это и правда Сафие-султан… — задумчиво проговорила Улане.       — Я видела, как Бюльбюль-ага вёл шехзаде Мустафу по золотому пути, — сказала Дженнет.       — Прекрасно, значит, он сейчас в покоях повелителя… — сделала вывод пиратка.       — Госпожа, — обратилась Дженнет к Хандан, — нам нужно уходить.       — Куда? Солдаты наверняка охраняют все ходы и выходы, — произнесла султанша.       — Пойдёмте в мои покои! Нам нужно всё обсудить и как следует подготовиться. Там более-менее безопасно, — предложила Улане, и никто не посмел возразить.       Забрав сабли у мёртвых солдат, пиратка вооружила валиде, Дженнет и Эйджан, одела их в тёплые пальто, а сама переоделась в старую одежду повелителя.       — Какой у нас план? — спросила Эйджан.       — Будем пробивать себе дорогу кровью! — заявила Улане.       — Предлагаешь нам с солдатами драться? — усмехнулась Дженнет.       — У нас нет выбора, — с грустью проговорила Хандан. — Нас рано или поздно найдут и убьют, где бы мы ни прятались.       — Быстро вы мнениями поменялись, — проговорила пиратка, глядя на валиде и калфу. — У нас больше нет никаких входов, кроме как в гареме и через зал совета?       — Мы могли бы выйти в сад, там наверняка меньше всего стражников, — предложила калфа.       — А потом лезть через забор? — съязвила султанша.       — Если возле забора растут деревья, то идея не самая плохая, однако нас будет видно как на ладони, — задумчиво произнесла Улане. — Вряд ли на нас будут смотреть со всех балконов, но если увидят…       — Вряд ли кто из нас, кроме тебя, умеет лазить по деревьям, поэтому нужно придумать что-то ещё, — сказала Дженнет.       — Значит, у нас по-прежнему только один вариант — пробираться к выходу, перерезая глотки! — заявила пиратка. — Я буду идти впереди. За мной валиде и Эйджан с шехзаде. Дженнет — ты замыкающая. Без необходимости в бой не вступать! Сражаться буду только я. Эйджан с Османом будут перетягивать внимание солдат на себя. Противников нужно время от времени отвлекать и рубить, когда они не смотрят. Желательно со спины. Их заминка — наше преимущество, удачный момент, который нельзя упускать ни в коем случае. Сабли держите крепко, до последнего прячьте так, чтобы их не увидели, чтобы, в случае вынужденного нападения, у вас было преимущество в неожиданности. Силой мы их не одолеем — только хитростью! Запомните это!       — Меня сейчас волнует вот ещё что: где Зульфикар и Кёсем? — задумчиво проговорила Хандан.       — Кёсем должна быть вместе с ним. Они поехали в обитель вместе, — ответила Эйджан.       — Надеюсь, она в безопасности, — сказала валиде.       — Ну что? Идём? — спросила Улане и, получив одобрение, осторожно вышла из покоев.       В гареме было тихо. Служанки и госпожа следовали за пираткой на цыпочках, стараясь лишний раз не шуршать платьями. Осман уснул, но Эйджан продолжала его укачивать, боясь, что он может проснуться.       Подходя к лестнице, Улане услышала шаги и дала всем знак остановиться. Вскоре с балкона они увидели троих солдат, ведущих связанного Зульфикара-агу.       Пиратка велела оставаться всем на месте и на свой страх и риск мигом слетела по лестнице и заорала:       — Стража!       Солдаты обернулись, и в этот момент Зульфикар пнул одного из них и повалил тех, кто держал его, и ударил связанными руками. Едва первый поднялся на ноги и собирался напасть, как Улане тут же подлетела к нему и полоснула его саблей по груди.       — Хатун, ты, видно, с ума сошла! Что ты здесь делаешь? — изумился хранитель покоев.       — Не я, а мы, Зульфикар. Пытаемся спасти свои жизни, — ответила пиратка, кивнув на балкон, откуда за происходящим наблюдали Хандан, Дженнет и Эйджан. Увидев, что всё закончилось, они спустились к ним.       Разрезав верёвки на запястьях хранителя покоев, Улане спросила:       — А где Кёсем? Она вроде с тобой была…       — Она прячется в потайном тоннеле, с ней всё хорошо. Через него мы попали во дворец. Вас тоже нужно отвести туда.       — Здесь есть потайной ход? — удивилась пиратка.       — Наверное, это тот ход, через который Кёсем пыталась сбежать год назад, — проговорила валиде. — Его закрыли после того случая.       — Я пытался найти вас и шехзаде… Хвала Аллаху, с вами всё в порядке. Я отведу вас, а потом пойду за шехзаде Мустафой. Сафие-султан хочет после утренней молитвы посадить его на трон, — сообщил Зульфикар.       — Известно, где сейчас шехзаде? — спросила султанша.       — В диванных покоях, — ответил Зульфикар и повёл госпожу, пиратку и служанок к тайному ходу. — Если я не вернусь до рассвета, уезжайте отсюда.       — Стой! Я пойду с тобой! — заявила Улане.       — Нет, я пойду один.       — Ты один уже сходил!       — Я тоже пойду, — твёрдо сказала Хандан. — Шехзаде может заупрямиться. Мы должны показать, что пришли спасти его.       Зульфикар хотел возразить, но взгляд госпожи не дал ему такого права, потому он молча закрыл в тоннеле Эйджан и Дженнет и вместе с пираткой и валиде пошёл к диванным покоям.       Подойдя к ним, хранитель покоев постучался. Дождавшись, когда солдат откроет дверь, он набросился на него. Обезвредив его, Зульфикар вошёл в покои, и вслед за ним вошли Хандан и Улане.       — Что вам здесь нужно? Не подходите! — закричала Дильруба, закрывающая собой Мустафу.       — Мы пришли спасти вас, — проговорил хранитель покоев.       — Я сама позабочусь о брате!       — Мустафа, Дильруба, — обратилась к детям пиратка. — Нам нужно уходить…       — Нет! Мы никуда отсюда не уйдём! — продолжала протестовать сестра повелителя.       — Ты действительно веришь Сафие-султан? Веришь, что она не причинит ему вреда? Веришь даже после того, как она, чтобы избавиться от меня, послала к шехзаде палача? — резко вмешалась валиде. — Когда повелитель вернётся, он спросит со всех предателей за то, что они посмели посягнуть на его трон! Вы же не предатели, не так ли?       Дильруба на мгновение задумалась. Верить врагу своей матери или… верить врагу своей матери?       — Почему Халиме-султан не с вами? — спросила Улане. — Разве мать не должна быть рядом со своим ребёнком в такой день?       — Бабушка сказала, что её больше нет, — захныкал Мустафа.       — Это неправда, Мустафа! — возразила Дильруба и тут же осеклась. Хандан была права: Сафие-султан им лжёт.       — Её ранили, но она жива, — тихо проговорила маленькая султанша, доверившись Хандан.       — Дай Аллах, она переживёт эту ночь, — произнесла госпожа. — А до тех пор я как валиде-султан позабочусь о вас! Идёмте же!       Хандан протянула ладонь. Мустафа неуверенно подошёл к султанше и взял её за руку. Дильрубе нечего было возразить, и она пошла с ними.

***

      Пройдя по тоннелю, Зульфикар вывел госпожу с детьми, Улане, Кёсем и служанок из дворца. Возле входа ждала карета, на которой Кёсем ездила сегодня в обитель.       — Эй, кучер, готовь карету, — приказал ага. — Живее, живее, живее идите! Скорее!       — Зульфикар, — обратилась к хранителю покоев Хандан, крепко держащая за руку Мустафу. — Спасибо тебе!       — Валиде, — поклонился ага. — Я не знаю, правда ли это, но Сафие-султан кое-что сказала.       — Что сказала? — спросила госпожа.       — Что наш повелитель предстал перед Всевышним.       Султанша побледнела. Это не могло быть правдой, не могло!       Собравшись с силами, она произнесла:       — Нет, это ложь! Мой сын жив! Она нарочно так сказала тебе, чтобы ты сдался!       — Иншалла, валиде. Я тоже так думаю. Пока не получим вестей от повелителя, вам нужно спрятаться. Поторопимся!       Посмотрев на Зульфикара, Хандан с надеждой улыбнулась. В его глазах она увидела что-то знакомое, родное, давно забытое, и это заставило её сердце сжаться от боли. Хранитель покоев провёл её до кареты.       — Мы все не уместимся, госпожа, — сказала Дженнет. — Нас семеро, а мест всего шесть.       — Я могу поехать рядом с кучером… — предложила Улане, но валиде прервала её.       — Нет необходимости. Мустафа сядет ко мне на колени, — бросила Хандан, поднимаясь в карету.       Вдруг со стороны леса раздались голоса:       — Там кто-то есть, смотри!       — Да, в той стороне!       — Туда, быстрее! Взять живыми, скорее!       — Тьма такая, ничего не вижу!       — Не бойтесь, поезжайте! Поезжай в обитель Махмуда Хюдаи! — отдал приказ Зульфикар, и карета тронулась.       Не проехав и мили, карета остановилась. Снаружи раздался топот и короткий вскрик кучера. Улане, сидевшая возле двери, сжала в руке саблю, и, как только солдат открыл дверь, она резко вонзила её ему в грудь.       Выскочив из кареты, пиратка увидела ещё двоих солдат. Они тут же бросились к ней, но Улане была быстрее. В одного солдата она, почти не глядя, метнула кинжал, а затем, поднырнув снизу, распорола живот второго.       — Всё в порядке, волноваться не о чем, — проговорила пиратка, заглянув в карету. Хандан в страхе обнимала Мустафу, Кёсем держалась за живот, Дильруба схватилась за Дженнет, а Эйджан крепко прижимала к себе Османа.       — Тебя не ранили? — обеспокоенно спросила валиде.       — Кто? Они? Меня? — усмехнулась воспитанница госпожи. — Да они саблю будто в первый раз в жизни держали! Правда, у нас есть небольшая проблема: мы остались без кучера.       — Проклятье! — впервые за долгое время подала голос Кёсем.       — Кто-нибудь умеет управлять лошадьми? — спросила Улане.       Дженнет выжидающе посмотрела на Хандан, на что та резко замотала головой, но пиратке сказала:       — Там ничего сложного. Слегка натяни поводья, чтобы лошади тронулись. Если нужно повернуть направо, натяни правый повод, если налево, то левый. Если нужно остановиться, потяни поводья на себя.       Улане кивнула и закрыла дверь кареты, решив расспросить султаншу позже. Сев на место кучера и разобравшись с поводьями, она дёрнула их, и лошади медленно зашагали вперёд.       Едва они подъехали к обители, как карету тут же окружило десять солдат. Улане соскочила с места и закрыла собой дверь, не давая солдатам подойти.       — Не приближайтесь, шакалы! — выставив саблю вперёд, закричала пиратка.       Один из них засмеялся и приблизился к ней, за что тут же лишился головы. Увидев это, другие солдаты насторожились и попытались напасть. Внезапно из кареты выскочила Дженнет с саблей, бездумно размахивая ею и прикрывая собой Эйджан с Османом. Она заставила солдат отойти подальше. В этот момент из кареты вылезли Кёсем, Дильруба и Хандан с Мустафой, пока калфа и пиратка отвлекали предателей.       — Хватайте шехзаде! — крикнул кто-то из солдат, и двое из них тут же кинулись в сторону валиде.       Таща за собой Мустафу, султанша отбежала подальше от кареты. Улане, воспользовавшись моментом, убила двух солдат, после чего трое солдат разом накинулись на неё, прижимая ближе карете, а ещё двое пытались добраться через Дженнет до Эйджан с Османом и беременной Кёсем. Дильруба держала наготове саблю, которую дала ей Эйджан, чтобы, в случае чего, нанести врагу удар. Хотя она тоже боялась убивать, страх за брата был сильнее.       Отступая всё дальше от кареты под натиском солдат, но продолжая при этом бездумно размахивать саблей, Дженнет хотела приблизить ко входу в обитель всех, кто прятался за её спиной.       В какой-то момент Кёсем что-то прошептала Дильрубе, забрала у Эйджан шехзаде и резко побежала ко входу. Увидев это, солдаты бросились было за ней, но в этот момент дорогу одному из них преградила сабля Дильрубы, а второй получил удар в спину от Дженнет.       Расправившись с солдатами, Дженнет и Эйджан забежали на территорию обители, потянув за собой Дильрубу.       — Там мой брат! Я должна помочь брату! — кричала маленькая султанша, пытаясь вырваться.       — Тише, госпожа! Нельзя бросаться так необдуманно: они могут вас убить, — останавливала её калфа.       — Они не посмеют! Я дочь султана!       — Посмотри туда, Дильруба! — заговорила Кёсем, указывая на Хандан. Она сражалась с двумя солдатами, защищая Мустафу. — Они готовы валиде-султан убить, лишь бы добраться до шехзаде, и тебе непременно навредят. Дильруба молча кивнула, но продолжила думать, как же помочь брату.       — Эйджан, найди Махмуда Хюдаи. Может, он выйдет, поговорит с ними, образумит их, — приказала любимица падишаха, и Эйджан побежала внутрь.       Тем временем валиде уже долгое время пыталась отбиться от двух солдат, но их перепалка саблями заходила в тупик. Они требовали отдать Мустафу, обещая отпустить их спокойно в обитель, но султанша продолжала прятать шехзаде за собой. То, чему научил её Дервиш за эти два месяца, помогало лишь кое-как обороняться, и с каждым ударом она отходила всё дальше и дальше от обители.       Улане в это время тоже было несладко. Трое солдат нападали на неё одновременно, не давая продыху. Один уже успел ранить её в руку, из-за чего она тоже только отступала.       — Я не собираюсь стоять и бездействовать! — заявила Дильруба и с криками выбежала из обители.       — Госпожа, стойте! — Дженнет бросилась за ней.       Услышав крики Дильрубы, солдаты отвлеклись, и Хандан рассекла спину одного из них, а затем бросилась в сторону. Второй солдат побежал за ней.       — Мустафа, притворись, что тебе очень страшно, — бросила валиде.       Шехзаде даже не успел понять, что происходит, как султанша развернула его к солдату и приложила саблю к его горлу.       — Не приближайся, или я перережу ему глотку!       — Мустафа! — закричала Дильруба, но Дженнет тут же успокоила её.       Солдат остановился, не решаясь подойти ближе, но вслух произнёс:       — Ты не посмеешь этого сделать!       — Хочешь проверить? — с вызовом спросила Хандан. — Если нет наследника, Сафие-султан некого будет посадить на трон. А до наших жизней вам дела нет!       Поймав взгляд Дженнет, стоявшей с Дильрубой почти у самого входа, султанша указала глазами на Мустафу, затем на обитель, и калфа сразу поняла её.       Один из солдатов, сражавшихся с Улане, увидел, что почти всех его товарищей убили, и бросился на помощь к оставшемуся. Заметив его, валиде прошептала шехзаде: — Я сейчас отпущу тебя, а ты беги к сестре.       Мустафа кивнул. Госпожа сделала несколько шагов в сторону обители и отпустила шехзаде.       Солдат бросился за ним, а Хандан — за солдатом и, взмахнув саблей, задела его плечо. Предателя, пытающегося перехватить Мустафу, встретила с саблей Дженнет, и он едва смог избежать удара. Дильруба, схватив брата, тут же забежала в обитель, а следом за ней забежала калфа.       Гнев солдат мигом обрушился на валиде. Они набросились на неё, уже не боясь навредить шехзаде, ведь его с ней не было. Хандан, забыв про все уроки Дервиша, начала беспорядочно размахивать саблей, не позволяя подойти ближе, но солдаты решили не церемониться: отбив удары, один из них оставил на её запястье кровавый след, затем выбил оружие из рук, толкнул на землю и собирался нанести последний удар…       Но внезапно он услышал громкий старческий голос:       — Остановитесь! Что вы творите?!       Бой остановился. Солдаты обернулись и увидели Махмуда Хюдаи.       — Где ваша честь и совесть, воины? Как вы можете нападать на женщин и детей? Вы должны защищать их, а вы занялись разбоем!       — У нас приказ, Хюдаи-эфенди, — ответил один из «воинов». — Они выкрали шехзаде из дворца, и…       — Мне всё известно! Вы пошли за предателем, пожелавшим навести смуту в государстве! Пошли против вашего повелителя! Те, кто пошли против избранника Аллаха, пошли против самого Аллаха!       — Нам жаль, Хюдаи Хазретлери, но наш повелитель султан Ахмед-хан предстал перед Всевышним.       — Перед Аллахом будут отвечать не только лживые языки, пускающие сплетни, но и те, кто поддастся их речам и забудет о воле Всевышнего!       Пиратка, до сих пор стоявшая на ногах, вся вспотевшая, грязная, растрёпанная и израненная, едва не рухнула на колени, пытаясь опереться о саблю. Солдаты, сражавшиеся с ней, хотя и были потрёпаны не меньше её, подхватили Улане под руки, не давая упасть. Напавшие на Хандан подошли к ней и помогли подняться. Казалось, им всем стало стыдно перед Махмудом Хюдаи.       — Мы уйдём, шейх-эфенди, — сказал солдат, придерживающий пиратку, и, доведя её до обители, отпустил.       Остальные солдаты поклонились ему и, подобрав сабли, ушли прочь.       — Хюдаи Хазретлери, вы наш спаситель! — слёзно проговорила валиде. — Не знаю, как вас благодарить…       — Проходите, госпожа, и ты, дочка, — обратился он к султанше и её воспитаннице.       — Здесь вам ничего не угрожает. Я помогу обработать раны, дам вам пищу и кров. Прошу!       Хандан, совсем забыв о своей руке, придерживала едва стоящую на ногах Улане, ведя её к комнате. Вместе с ними шли и Дженнет, Эйджан с Османом, Кёсем, Дильруба и Мустафа.       Махмуд Хюдаи привёл их в самую просторную комнату, которая только была в обители. В каждом углу лежали матрас и тёплые одеяла. Шейх-эфенди перевязал валиде руку, принёс еду и чистую одежду для пиратки и оставил их отдыхать.       Пока Эйджан укачивала Османа, госпожа обрабатывала и перевязывала раны воспитанницы, а Дженнет ей помогала, Мустафа, Дильруба и Кёсем принялись за еду.       — Мне вот что интересно, — прервала дружное молчание калфа. — Если им так нужен был шехзаде, почему они набросились на Улане?       — Потому что они увидели во мне угрозу, — прохрипела пиратка. — Если бы они нападали по-одному, я бы с каждым разделалась и не дала бы им даже приблизиться к шехзаде. А тут несколько солдат напали на меня, отрезали от всех вас. Они были уверены, что остальные вас быстро схватят, не ожидали, что вы попытаетесь дать отпор или вообще способны кого-то убить. Но вы молодцы: всё поняли и сражались, как я вам объясняла, иначе мы бы не выжили.       — Ты как чувствовала, что нам предстоит, — проговорила Хандан. — Не зря просила Дервиша научить меня сражаться.       — Так вот откуда у вас было столько уверенности, госпожа! — восхитилась Эйджан. — Если бы не вы и Улане, мы бы даже пошевелиться боялись.       — Паша хорошо и меня натренировал, это правда. Но сражаться с двумя одновременно сложно, не говоря уже о трёх или больше… — сказала пиратка.       — Сражаться с двумя одновременно ещё сложнее, когда на другой руке кто-то висит, — попыталась разрядить обстановку Дженнет, но султанша строго посмотрела на неё, и та замолчала.       — Кстати, валиде, вы знаете, как управлять лошадьми, но побоялись взять поводья в свои руки…       Хандан тяжко вздохнула, не желая говорить об этом.       Она посмотрела на Дженнет, и та решила сама всё рассказать пиратке:       — Покойный султан Мехмед-хан ещё будучи шехзаде очень любил лошадей. Я сама не умела управлять лошадью, всё время с ним ездила. А вот валиде-султан умела и лошадей очень любила, пока однажды они с повелителем не выехали на конную прогулку. Во время этой прогулки госпожа упала с лошади. С тех пор она боится даже подходить к ним близко.       — Какой ужас! — с горечью сказала Улане.       — Отчасти в этом есть и моя вина, — продолжала Дженнет. — Тогда недавно Дильруба родилась. Халиме-султан расстроилась сначала, что не мальчик родился, а потом нос задрала, мол, шехзаде Мехмед всё равно меня любит, хоть я и девочку родила. Она разозлила меня. Я на тот момент думала, что это она мне лицо сожгла, и по возможности отомстить хотела. Вот и сказала ей, что если бы любил, то на конную прогулку позвал бы не Хандан-султан, а её. Когда госпожа упала с лошади, сразу подумала, что это наверняка Халиме-султан её снаряжения испортила.       — Мне смешно и горько одновременно, что ради внимания султана мы друг друга убить были готовы, — усмехнулась валиде.       — Теперь же вы готовы убить друг друга ради трона для ваших детей, — пошутила Улане, на что султанша начала туже затягивать бинт на её руке, отчего пиратка вскрикнула.       — Тише, Османа разбудишь! — бросила Хандан.       Закончив перевязку, все остальные тоже принялись за еду. Затем, утомившись, после тяжёлой ночи, начали укладываться спать. Дильруба с Мустафой почти сразу же уснули на одном матрасе, Кёсем на другом. Укрыв их одеялом, Хандан устроилась на третьем матрасе вместе с Улане, а Дженнет и Эйджан с Османом задремали на четвёртом.       Пиратка почти сразу же заснула на животе валиде, но султанша ещё долго не могла уснуть. Она мысленно молилась, чтобы Ахмед скорее вернулся из похода целым и невредимым… И Дервиш… Как же за эти два дня она успела соскучиться по нему больше, чем по сыну? Она настолько привыкла каждый день видеть его, слышать его голос, ощущать запретные прикосновения его рук, что уже не представляла свою жизнь без него. Знала, что об этом нельзя даже думать, но всё равно хотела, чтобы он всегда был рядом с ней. Или пусть даже не рядом и пусть даже не с ней, но всё равно был…