Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      2 ноября, 1604 год.       — Госпожа, — улыбнулся Дервиш валиде-султан.       Хандан с грустью взглянула на него и пошла вместе с ним. С тех пор, как она переехала в Старый дворец, паша навещал её каждую неделю, а то и чаще. Прогулки с ним вдоль стен дворца уже вошли в привычку. Во время них он рассказывал о происходящем во дворце, а она делилась своими чувствами и переживаниями.       — Я уже больше полугода во дворце «плача». О Аллах, когда же это кончится? Это мучение, эта пытка… Он что, не скучает по мне?       — Ну конечно, скучает, госпожа. Постоянно спрашивает о вас. Да не волнуйтесь, вы вернётесь! Потерпите немного.       — Гарем сейчас в руках Сафие-султан. Ох, я представляю, какие козни она строит против Ахмеда…       — Ничего она не сделает, пока там Кёсем. Девушка стала щитом повелителя, не даёт Сафие-султан подобраться к нему.       — И не только ей. Мне тоже, как видишь.       — Она ведь написала вам много писем с просьбой о мире. Она была вынуждена так поступить.       — Да, но что её вынудило, она этого не говорит. Почему? — задумалась Хандан.       — Это неизвестно. Однако в том, что она преданна повелителю, у меня сомнений нет. С ней постоянно Хаджи-ага. Он и зоркий страж, и помощник в делах, — успокоил султаншу паша.       — Я знаю, Дервиш. Я слышала, у тебя всё хорошо. Скоро твоя свадьба с Фахрие-султан, кажется. Только, что из этого выйдет? Фахрие-султан любит Мехмеда Гирея, а ты…       — Думаю, это самое верное решение. А вдруг два раненых сердца найдут хотя бы утешение друг в друге… А как Улане? Ей не лучше?       — Нет. Она совсем иссякла.       — Я удивлён, что за столько месяцев она не придумала, как доказать вашу невиновность и вернуть вас во дворец.       — Она много чего придумывала, но у нас нет возможности совершить задуманное. Тем более, ты ведь сам знаешь, для неё было важно другое. Она делала всё, чтобы моё пребывание здесь не было болезненным, — с грустью произнесла валиде, погрузившись в воспоминания…

***

      — Валиде, вставайте! — будила Улане Хандан. — Я уже приказала слугам готовить завтрак.       — Я ничего не хочу, оставь меня, — равнодушно произнесла султанша.       — Вы третий день уже ничего не едите, вы так скоро заболеете…       — Ну и пусть! Может, лучше мне будет умереть, тогда мой сын поймёт, какую ошибку он совершил?       — Довольно! — разозлилась пиратка и стянула с госпожи одеяло, но та даже не шелохнулась. — Сколько ещё будет это продолжаться? Ваши враги только и ждут, когда вы руки опустите. Они наслаждаются вашей болью, а ваши слёзы пьют на завтрак вместо кофе! Не доставляйте им такой радости!       — Пусть радуются… — всё тем же безразличным голосом говорила валиде.       — Ну раз не хотите вставать по-хорошему, значит, будет по-плохому, — заявила Улане и столкнула Хандан с кровати.       — Ты совсем страх потеряла? Как ты смеешь так себя вести?! — закричала султанша, вставая с пола.       — Вы меня не бросили, валиде, и я вас не брошу!       — Ты только что это сделала!       — Вынуждена была. Я обязательно что-нибудь придумаю, и мы вернёмся во дворец! А до тех пор, я не позволю вам так себя мучить! После завтрака мы выезжаем. Об одежде и причёске не переживайте, вам это ни к чему.       — Что ты задумала? Куда мы едем?       — Узнаете, — бросила пиратка и вышла из покоев.       Хандан решила довериться своей воспитаннице, и сразу после завтрака карета везла их в неизвестном направлении.       — Может, ты уже скажешь, куда мы едем?       — Наберитесь терпения, валиде, скоро вы сами всё увидите, — ответила Улане.       Вскоре карета остановилась, и кучер сообщил, что дальше дороги нет.       Госпожа вышла из кареты и с удивлением начала осматриваться по сторонам:       — Ты привезла меня… в лес?       — Это не просто лес. Дальше мы пойдём пешком. Стража! Пусть пара человек пойдёт с нами, а остальные следите за лесом, чтобы там не было никаких опасностей! — распорядилась Улане.       Хандан кивнула стражникам и отправилась вслед за пираткой в глубь леса. Она решила не надоедать вопросами, но ей не терпелось узнать, зачем Улане её сюда привезла. Вскоре они вышли из леса на открытую местность. Они находились почти на краю обрыва, откуда открывался прекраснейший вид на горы и лес. Весеннее солнце выглянуло из-за облаков, одарив природу светом и теплом.       — Как здесь красиво! — проговорила госпожа. — Я никогда не видела ничего подобного.       — Для этого я вас сюда и привезла, валиде. Я сама здесь впервые. Узнала об этом месте от охотников, пока вы плакали последние два дня. Оглянитесь вокруг, посмотрите, как здесь прекрасно, вдохните лесной воздух, подставьте лицо солнцу и ветру! Почувствуйте, что такое свобода!       Хандан прикрыла глаза и отдалась своим ощущениям. Пение птиц стало для неё приятной музыкой леса, солнце согревало теплом, а ветер дарил ощущение свободы. Она присела траву и посмотрела на небо. Улане устроилась рядом с ней.       — Смотрите, как прекрасен мир вне стен дворца! Вы ведь не видели даже малую его часть. И я вас понимаю: у вас не было выбора. Когда вы были ребёнком, вас забрали из дома и заперли в гареме. Будучи наложницей, вы не могли покидать дворец, а став госпожой, вам просто было не до этого. Вам нужно было заботиться о шехзаде, защищать его. Дворцовый сад, наверное, был единственным местом, где можно было погулять и подышать свежим воздухом?       — Ты права, — печально произнесла султанша. — Я даже по Стамбулу ни разу не гуляла: боялась оставить Ахмеда одного.       — Но теперь вам ничего не мешает, валиде! — заключила Улане. — Вас поселили в Старом дворце, но это ведь не означает, что вы не можете покидать его, верно?       — К чему ты ведёшь?       — К тому, что вам наконец-то нужно подумать о себе! Повелитель сидит во дворце, занимается делами, развлекается с Кёсем, радуется жизни и не вспоминает о вас, пока вы только и делаете, что плачете, не выходя из покоев, думаете о сыне и о том, когда он захочет выслушать вас или соизволит простить. Так не может продолжаться вечно! Оставьте здесь все свои печали и начните жить! Поезжайте туда, где вы никогда не были, посмотрите то, что вы никогда не видели, и сделайте то, что вам давно хотелось сделать! Вы — валиде-султан! Вы — свободная женщина, но сейчас вы сами запираете себя в клетку!       Хандан долго сидела, раздумывая над словами воспитанницы, прежде чем решилась ответить:       — Я не знаю, чего хочу, Улане. Моё единственное желание — это, чтобы мой мальчик был здоров и счастлив.       — Вынуждена огорчить, но ваш мальчик не желает того же для вас. Он вас даже не выслушал, не попытавшись найти доказательств вашей невиновности, сразу сослал.       — Меня подставили, и он вынужден был это сделать, а сейчас он остался в окружении змей…       — Поднять на вас руку он тоже вынужден был? Перестаньте оправдывать его мерзкие поступки! Имейте гордость! Не хочет вас видеть и слышать, ну и ладно! Не нужно унижаться!       С этими словами пиратка встала и протянула руку валиде.       Та взялась за неё и начала подниматься, одновременно отряхиваясь от земли.       — А теперь делайте, как я, — улыбнулась Улане и заорала во всё горло: — Будь ты проклята, Сафие-султан!       — Ты что?! Вдруг тебя услышат!       — Нас никто здесь не услышит, кроме стражи. Выпустите всю свою злость, оставьте свои печали здесь, в горах, и пусть их развеет ветер.       — Будь ты проклята, Сафие-султан! — собравшись с силами, прокричала госпожа и тут же рассмеялась над собой.       — А теперь мы начнём жить, валиде. Если вы не знаете, как это делается, я вас научу, — улыбнулась Улане и повела султаншу обратно к карете.

***

      Видя улыбающуюся Хандан, у Дервиша заметно поднялось настроение.       – Чего только после этого мы не делали, – продолжала рассказывать госпожа. – Она постоянно что-нибудь придумывала. Она как-то умудрялась находить места, в которых сама никогда не была, и в хорошую погоду вела меня туда гулять. Мы, наверное, дважды обошли Стамбул, были и в лесах, и горах. Как-то ночью мы поехали в поле, лежали в траве и смотрели на звёзды. А в один жаркий день она повезла меня к морю…       — Валиде, водичка тёплая, идёмте ко мне! — звала пиратка, бегая по воде со слегка задранным подолом.       — Я сейчас платье намочу, — недовольно бросила Хандан.       — Ну и что? Оно же высохнет!       Султанша, слегка приподняв платье, коснулась ногой воды. Нежные волны подобрались к ней так быстро, что она не успела отбежать. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что кроме служанок рядом нет никого, кто мог бы её увидеть, она подняла платье до колен и зашла в воду вслед за Улане. Пиратка обрадовалась, увидев, что госпожа попалась в её ловушку, и, подойдя ближе, толкнула её в воду.       — Ты с ума сошла?! — закричала валиде, вынырнув и встав на ноги. — Я сейчас позову стражников, и они немедленно казнят тебя!       — Казнят меня? Пусть сначала поймают! — засмеялась Улане и нырнула в море. Отплыв на небольшое расстояние от берега, она вынырнула и помахала Хандан-султан.       — Там же глубоко! Вернись сейчас же!       Пиратка выполнила её просьбу. Нырнув, она поплыла обратно к берегу и, доплыв до валиде, схватила её за ногу, отчего та вскрикнула и снова плюхнулась в воду.       — Я больше никуда с тобой не поеду! — строго сказала госпожа на что пиратка, засмеявшись, брызнула в неё водой.       — Вот значит как… Ну держись! — проговорила Хандан и толкнула Улане в воду. Когда та попыталась встать, султанша начала брызгать на неё водой, не давая возможности открыть глаза и забрызгать в ответ. В конце концов, Улане сдалась, а злость валиде сменилась заливистым смехом.       Паша звонко засмеялся.       — Видел бы ты лица слуг, когда в безоблачный день мы вернулись во дворец мокрые насквозь, — улыбалась воспоминаниям госпожа. — Зато в дождливый день она в основном читала историю Османской империи. А потом приносила тарелки и краски, чтобы расписать их, как это делал сын покойного султана Сулеймана, шехзаде Баязед.       — Хвала Аллаху, она не предложила завоевать Рим, как хотел это сделать сам султан Сулейман, — усмехнулся Дервиш.       — Это ненадолго. Если мы проведём здесь ещё полгода, она точно даст мне меч, научит сражаться, и мы пойдём захватывать Рим.       — Если вы его и правда захватите, я не буду удивлён.       — Зато она, как султан Сулейман, предложила заняться ювелирным делом. Это украшение мы делали вместе, — показала Хандан брошь, прикреплённую на пальто. Она была сделана в виде цветка, лепестки которого были украшены изумрудами, а в середине красовался огромный рубин.       — Это очень красивая и тонкая работа, госпожа, — искренне восхитился Дервиш. — Не каждому мастеру под силу сделать такое.       — Мы около месяца работали над ней. Я рада, что наши страдания не пропали даром.       — Вы хотели сказать «старания»?       — Возможно, — загадочно улыбнулась валиде. — Мне казалось, что она читала историю только для того, чтобы узнать, как султаны и их шехзаде занимали себя в свободное время. Когда начало теплеть, мы стали реже бросать поленья в камин, и она из одного полена вырезала лодку. А потом ещё одну, и ещё… Позже я разрисовывала эти лодки красками, которые мы не все потратили на тарелки. Она никогда не давала мне ни грустить, ни скучать. Но с наступлением осени её словно подменили. О Аллах, как же больно смотреть, как согревающий тебя костёр начинает угасать!       — Костёр не может гореть вечно, госпожа, если в него не подбрасывать дров.       — Я знаю, Дервиш. Мне хочется её развеселить, только вот как?       — У меня есть одно соображение, госпожа! Зовите её. Пусть оденется в свою пиратскую одежду.       — Что ты задумал? — поинтересовалась Хандан.       — Я ведь не зря занимаю должность капудан-паши, верно? — загадочно улыбнулся Дервиш.       Султанша сразу же поняла его и, улыбнувшись в ответ, отправилась за Улане.

***

      — Улане, поднимайся! — начала тормошить пиратку Хандан, но та проигнорировала её, продолжая смотреть в окно. — Дервиш-паша нас ждёт.       — Он ведь к вам приехал, я вам мешать буду, — безразлично проговорила Улане.       — Я дважды приказы не отдаю! — сказала Хандан и столкнула пиратку с дивана.       — Что вы делаете?       — Ты не бросила меня, и я тебя не брошу!       — Но вы же… — пыталась что-то сказать Улане, но запнулась, вспомнив, что такое уже было. — Что вы задумали, валиде?       Султанша достала из сундука одежду Ахмеда, которую пиратка надевала для переговоров с воинами сипахи, и протянула ей:       — Надеюсь, ты из неё не выросла.       Улане с подозрением взглянула на госпожу, но приняла одежду. Переодевшись, она с Хандан пошла к карете, где их уже ждал Дервиш-паша.       Всю дорогу она старалась выпытать хоть что-то о том, куда они едут, но паша и госпожа молчали, загадочно улыбаясь.       Доехав до нужного места, пиратка, одержимая любопытством, первая выскочила из кареты и застыла в удивлении.       — Это… это же… — потеряла дар речи от увиденного Улане.       — Это верфи, — сказал за неё Дервиш. — Место, где строят галеры для нашего флота. Пойдём, посмотришь поближе.       Пиратка радостно запрыгала и вместе с Хандан пошла вслед за пашой. Они очень долго ходили по верфям. Пока строители отчитывались Дервишу об идущих работах, Улане внимательно осматривала каждый корабль, задавая кучу вопросов. Но на некоторые вопросы кораблестроители не могли ответить, и исходя из этого сразу всплывали детали, которые не учитывались при постройке кораблей, за что бедные рабочие тут же получили выговор от капудан-паши.       — А есть уже готовые галеры? Мы можем их испытать? — поинтересовалась воодушевлённая пиратка.       — Милая, уже поздно. Дервиш-паша завтра женится, а мы его отвлекаем.       — Валиде, вы весь мой план раскрыли, — пошутила Улане. — Я собиралась привязать его к мачте и угнать галеру, чтобы он не женился.       Дервиш расхохотался, а госпожа, тяжко вздохнув, отвела взгляд, чтобы никто не заметил её волнения.       — Думаю, у нас будет немного времени, чтобы проверить прочность хотя бы одной галеры, — улыбнулся паша.       — Тогда прикажи мне поднять паруса! — воскликнула Улане, и они поднялись на борт.       Хоть плавание и продлилось недолго, пиратка успела поднять паруса, залезть на мачту, спрыгнуть с неё, держась за верёвку, погулять по краю борта, посидеть на корме и вызвать Дервиша на поединок, а у Хандан успело несколько раз остановиться сердце. Паша, на удивление, с лёгкостью согласился на поединок, но в этот раз преимущество было на стороне Улане. Удобная одежда вместо платья, качка на волнах, к которой капудан-паша не привык, и сама обстановка корабля не оставляли ему никаких шансов на победу. Однако пока пиратка отдыхала в Старом дворце, Дервиш, зная, что весной ему с повелителем предстоит выйти в поход, усердно тренировался, поэтому он изрядно помотал Улане.       — Как ты сражаешься при такой качке? — искренне удивился Дервиш, когда закончился бой. — Вместо того чтобы сосредоточиться на сражении, я думаю, как мне на ногах устоять.       — Дело привычки, паша, — устало проговорила Улане. — Это моя стихия, поэтому я здесь должна была быть сильнее. Если бы я продолжала тренироваться, то разделалась бы с тобой, будь уверен!       — Не сомневаюсь, — усмехнулся он.       После увлекательного плавания Дервиш отвёз Улане и Хандан в Старый дворец.       — Ты пригласишь нас на свадьбу? — непринуждённо спросила пиратка перед тем, как зайти на территорию дворца.       — Это не от него зависит, Улане, — ответила ей султанша.       — Ну вот, мы даже с тобой завтра не попрощаемся? — загрустила воспитанница валиде.       — Я же не умираю, а всего лишь женюсь, — улыбнулся ей Дервиш.       — Ты женишься на Фахрие-султан, так что не велика разница, — буркнула пиратка.       — В любом случае, двери моего дворца всегда будут открыты для вас, госпожа, и для тебя, Улане. Доброй вам ночи, — поклонился паша.       — Стой! — задержала его пиратка и, подойдя ближе, обняла его. — Спасибо тебе!       Дервиш улыбнулся и погладил её по голове. Хандан с какой-то неведомой ей грустью наблюдала за этой трогательной картиной.       — И вам доброй ночи, паша, — сказала султанша немного отстранённо и, забрав Улане, направилась во дворец, в свои покои.       — Чудесный был день, не правда ли, валиде? — весело спросила пиратка, но, увидев печаль на лице госпожи, тут же потускнела. — Всё в порядке? Что с вами?       — Всё хорошо, — вымученно улыбнулась Хандан. — Я рада, что мы смогли взбодрить тебя. Мне было больно смотреть, как ты с наступлением осени, словно цветок, начала увядать.       — Я вам не верю! Вы из-за Дервиша ведь расстроены!       — Мне жаль его. Они с Фахрие-султан не будут счастливы, как бы он ни старался убедить меня в обратном.       — Значит, вы, как и я, переживаете по этому поводу, — заключила пиратка. — Давайте не будем пока думать об этом. Всё, кроме смерти поправимо, а значит, мы подождём момента, когда можно будет избавиться от неё, и тогда всё будет хорошо.       Хандан кивнула. Она не любила ждать, но иногда ожидание стоило того, потому она просто доверилась воспитаннице.