Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      Утром Хандан-султан навестила Сафие-султан.       — Откуда этот страх, Хандан? — накинулась Сафие на бедную валиде, едва переступив порог её покоев. — Когда ты стала настолько жестокой, что приказала убить шехзаде, невинное дитя?       — Не надейтесь, вы свои преступления не скроете, переложив их на меня! — пыталась защититься Хандан.       — Так вот значит как ты собираешься оправдываться перед повелителем: хочешь обвинить нас и выйти сухой из воды?! Но только ты учти, смерть шехзаде на руку как раз тебе, а не нам.       — Именно поэтому вы так и поступили, госпожа, — не смогла промолчать Улане. — Прекрасный план, всё так безупречно продумано. Вы думали, что сможете напугать валиде так, чтобы она допустила ошибку, но вам это не удалось, и вы решили взять дело в свои руки!       — Улане-хатун… Мы наслышаны о тебе, — проговорила Сафие. — С нашей первой встречи прошло около месяца, а правилам гарема тебя так и не обучили.       — О каких правилах вы говорите, госпожа? — усмехнулась пиратка. — О тех, которые вы нарушаете? Вы давно должны были быть в Старом дворце, но почему-то вы до сих пор здесь, плетёте интриги и отправляете к бедному шехзаде палачей от имени валиде-султан! С кого же нам брать пример?       — Не советуем тебе лезть в то, что тебя не касается, иначе…       — Всё, что касается валиде-султан, касается и меня, госпожа! — перебила Улане султаншу. — Вы ещё пожалеете о том, что сделали! Повелитель узнает правду, и тогда путь в этот дворец будет закрыт вам навсегда!       — Вам бы сейчас придумать оправдание для повелителя получше, потому что в твою невиновность, Хандан, он не поверит, — с этими словами Сафие-султан вышла из покоев.       — Вечно тебе нужно своё слово вставить, хатун, — начал ругать пиратку Хаджи-ага.       — Хватит! — оборвала надвигающуюся ссору Хандан. — Кёсем-хатун уже отправилась за Халиме?       — Да, они скоро должны приехать, — ответил евнух.       — Хорошо, можешь идти. Зря я её всё-таки отослала…       — Не вините себя, валиде, — успокаивала её Улане после ухода Хаджи. — Вы поступили так, как посчитали правильным. Нам нужно сейчас придумать, как свою невиновность доказать.       — Мне только одно на ум приходит: скрыть всё. Халиме-султан за возвращение во дворец и моё молчание тоже согласна молчать. Но Дуду-хатун…       — Скрыть произошедшее не очень хорошая идея. Мы можем только разве что время выиграть, пока не найдём доказательства вашей непричастности к этому преступлению. Если повелитель вернётся нескоро, то у нас будет достаточно времени, чтобы найти их, а если нет…       В дверь постучали, и в покои вошла Кёсем.       — Госпожа, — поклонилась она валиде. — Халиме-султан согласилась хранить молчание.       — Прекрасно! — ответила Хандан. — Если мой сын вернётся в ближайшие дни, мы должны скрывать случившееся до тех пор, пока не найдём доказательства причастности Сафие-султан к этому преступлению.       — Надо придумать, как уговорить Дуду-хатун помолчать какое-то время, — задумчиво проговорила Улане. — Она очень преданна повелителю и не будет скрывать такое.       — Может, как-нибудь надавить на слуг Сафие-султан, и они скажут правду? — предложила наложница.       — От тех, что напали на шехзаде, наверняка уже избавились, — сказала Хандан. — А те, кто всегда подле неё, даже под пытками и страхом смерти ничего не расскажут.       Их рассуждения прервала вошедшая в покои Сафие-султан:       — Почему Халиме вернулась во дворец? Изволь объяснить, что это значит!       — Не забывайтесь, госпожа! — отрезала Хандан. — Я валиде-султан и отчитываться перед вами не обязана!       — Валиде-султан, я оставлю вас с вашего позволения, — поклонилась Кёсем.       — Нет! — остановила её Сафие. — Останься, Кёсем! Тебе придётся послушать, о чём мы будем говорить, раз уж ты вмешалась в эти дела. Ты пыталась убить Мустафу, Хандан, и будь уверена, ты за это ответишь!       — Шехзаде пытались, вы сказали, убить? — удивлённо спросила валиде. — В первый раз об этом слышу! Кёсем, Улане, а вы?       — Мы тоже, госпожа, — ответили девушки.       — Прекрасно… — проговорила старая султанша. — Значит, вы против нас сговорились. И Халиме согласна молчать, потому и вернулась. И таким образом вы скроете истину, не так ли?       — Как аукнется, так и откликнется! — ответила ей Хандан. — Вы начали войну!       — Это ты верно сказала: мы эту войну начали. А закончится она, когда мы раздавим вас всех! К тому же вы не учли: Дуду-хатун, она молчать не будет — сразу повелителю всё расскажет, — ухмыльнулась Сафие и вышла из покоев.       — Сафие-султан права, госпожа, — начала говорить Кёсем. — Повелитель всё равно узнает правду, так пусть уж лучше от нас. Ведь ясно, что это Сафие-султан козни.       — Нет, Кёсем! — противилась Хандан. — А вдруг он меня в этом заподозрит? Это очень рискованно!       — Ну а Дуду-хатун как же?       — Хаджи-ага уговорит её молчать, ведь речь идёт о спокойствии повелителя, о его счастье. Дуду-хатун… Она ведь не захочет причинить ему боль.       — Не волнуйся, Кёсем, — вмешалась Улане. — Дай Аллах, молчать долго не придётся. Мы быстро найдём доказательства и тогда всё расскажем. Иначе он может нам не поверить. Смерть шехзаде выгодна именно валиде. А ей он может пригодиться в будущем, чтобы его на трон вместо султана Ахмеда, в случае чего, посадить.       — Значит, нужно поторопиться! — заключила Кёсем. — Я попробую сама с Дуду-хатун поговорить, может, она меня послушает.       — Хорошо, иди, — улыбнулась ей Хандан, и наложница вышла из покоев.       — Я знаю, что надо делать! — неожиданно воскликнула Улане. — Повелитель должен услышать правду из уст Сафие-султан.       — Как это? — непонимающе спросила валиде.       — Вы вызовете госпожу поговорить наедине. Она будет так думать. Повелитель будет подслушивать, а вы вопросами заставите сказать то, что нужно.       — Я ни мгновения в тебе не сомневалась, моя девочка! — с гордостью произнесла султанша. — Аллах поистине велик, раз послал мне тебя!       Улане мило улыбнулась. Она хоть и привыкла к похвале, но ей по-прежнему было приятно её слушать. Она хотела что-то ответить, но их беседу вновь прервал стук в дверь. С позволения Хандан в покои вошёл Хаджи.       — Что случилось, Хаджи? — обеспокоенно спросила валиде.       — Дуду-хатун… Рана была слишком тяжёлая… Бедняжка предстала перед Аллахом, — с горечью проговорил евнух.       — Аллах, упокой её душу, — с грустью проговорила Улане.       — Аминь, — проговорила Хандан. — Как же так?       — Мне не стоило бы этого говорить, но, может, оно и к лучшему? — неуверенно сказал ага. — Она бы вряд ли стала молчать…       — Замолчи, Хаджи! — слёзно прокричала султанша. — Этого не должно было произойти! Это ты виноват во всём!       — Госпожа… — пытался оправдаться евнух, но Хандан ему не позволила.       — Мы пойдём с ней попрощаться, — сказала она и вместе с Улане отправилась в больничные покои.       По дороге они встретились с Кёсем, которая как раз шла оттуда.       — Дуду-хатун умерла, мне сказали, — обратилась валиде к наложнице. — Иду проститься с ней.       — Дуду-хатун ни в чём не виновата, — осуждающе проговорила фаворитка султана. — Зачем вы это сделали?       — Что сделали? — не поняла её вопроса султанша.       — Вы это сами знаете, не нужно удивляться, — стояла на своём Кёсем. — Вы же лгали мне, что вы ни к чему не причастны, что это козни Сафие-султан…       — Тебе эта интриганка голову заморочила! — бросила Хандан и хотела уйти, но наложница ей не позволила.       — Ну хотя бы сейчас скажите правду! Повелитель же помиловал Мустафу, как вы посмели поднять руку на шехзаде?       — Я не делала этого, Кёсем. Хотела, но не сделала. Улане остановила меня, не дала совершить эту ошибку. Сипахи угрожали бунт поднять, если мы их старшин не освободим. Она пригрозила им, и они успокоились. Она ведь просила тебя за шехзаде присмотреть, чтобы никто не забрал его, если Сафие-султан всё же попытается его на престол возвести. Она была уверена, что я отдам этот приказ, и когда я этого не сделала, она сама от моего имени приказала совершить это преступление.       — Сафие-султан сказала мне, что не стала бы рисковать шехзаде ради того, чтобы вам отомстить. Она Дженнет-хатун подослала ко мне предупредить и попросить, чтобы я за ним присмотрела, и Дуду-хатун тогда тоже она отправила…       — А она и не рисковала, — заявила Улане. — Раз она и тебя туда послала, и Дуду-хатун, значит, точно знала, что нападение будет, вот только по её плану шехзаде никто не убил бы. Убийце нужно было лишь появиться перед тобой, Дуду-хатун и самим шехзаде, чтобы вы могли потом о покушении повелителю рассказать, ведь её словам он вряд ли поверит, а на валиде все улики указывают.       — Но зачем вы тогда Дуду-хатун убили? — спросила Кёсем после долгого молчания.       — Мы не убивали её, — чуть ли не шепча произнесла султанша. — Хаджи-ага только что сообщил мне о её смерти. Она не выдержала тяжёлых ран.       — Если бы Улане вас не остановила, то вы бы и вправду пошли на такое?       — Пошла бы! Вся моя жизнь — это вечная угроза потерять сына. Я не могла знать точно, что может сделать Сафие-султан, поэтому не стала бы рисковать жизнью Ахмеда.       — Но у шехзаде Мустафы тоже есть любящая мама. Она так же страдать будет, если её дорогого сына вы убьёте.       — Эти правила не мной написаны. Такова плата за высокое положение во дворце. Каждый твой день проходит в страхе за сына. Придёт время, ты поймёшь меня, когда у самой шехзаде родится.       — Нет, я вам клянусь, госпожа! Пока я живу во дворце, я не позволю губить невинных детей!       — Что ты хочешь этим сказать, Кёсем? Ты не веришь мне? Ты расскажешь ему? Кёсем не ответила. Она поклонилась и, едва сдерживая слёзы, убежала.       Вечером валиде решила ещё раз поговорить с фавориткой сына. Она не была уверена, поверила ли она ей или нет, потому и пришла в её покои.       — Гонец привёз весть: повелитель скоро прибудет во дворец, — начала разговор с хорошей новости Хандан.       — Хвала Аллаху! — радостно воскликнула наложница.       — Я хочу, чтобы ты присутствовала при встрече. Однако я должна быть уверена кое в чём.       — Не беспокойтесь, госпожа, я ничего не скажу. Нет, это не ради вас, а ради повелителя. Такую боль я ему причинить не в силах.       — Ты приняла верное решение, в противном случае — на руку бы Сафие-султан сыграла.       — Но у меня условие: что бы ни было, вы не станете покушаться на жизнь шехзаде, госпожа! С головы Мустафы ни один волосок даже не должен упасть!       — Я не покушалась на его жизнь и впредь не собираюсь. А мой сын сам всё узнает, когда мы будем готовы. Ты поверила мне, и я хочу, чтобы он тоже поверил.       С этими словами Хандан отправилась к себе в покои ждать возвращения Ахмеда, а в назначенный час вместе со всеми султаншами, шехзаде и Кёсем встретила повелителя.       Оказалось, что султан спешно покинул дворец и отправился сражаться с разбойниками джеляли, потому что узнал, что у них в плену находится его беременная фаворитка Раша-хатун, которую все считали погибшей. Ахмед спас наложницу и её ребёнка и вернул во дворец в целости и сохранности. Султанша не стала докучать сыну и Дервишу разговорами, решив, что им нужно как следует отдохнуть после похода. Отложив все беседы на завтра, валиде отправилась спать.