Цветок подсолнечника

      Автоматы с напитками и сигаретами стоят на парковке круглосуточного магазина. Кисаки и не думал подходить к ним, решив бросить курить два дня назад, но привычка — вторая натура. Тетта перебирает монеты в своем кошельке, доставая шестьсот йен. Выбирает самые крепкие сигареты марки «Pease», всовывая деньги в прорезь для монет.       По вторникам и четвергам Кисаки возвращается домой довольно поздно, в одиннадцатом часу, из-за вечерних дополнительных занятий. Садится всегда в одно и то же время в последний вагон метро и выходит ровно через сорок пять минут. Сегодня не был исключением.       Тетта отходит к скамейкам, открывая на ходу пачку сигарет, тех самых, без фильтра, крепких. После них ещё голова ходуном ходит минуты две. Достаёт телефон, набирая торопливое и безликое сообщение Тачибана. Привычная, успокаивающая рутина.       Проходит меньше минуты, как на его телефон приходит ответное, успокаивающее сообщение от Хинаты. Она дома.       Тетта улыбается, перечитывая сообщение. Губами достаёт из пачки сигарету и замечает краем глаза, как кто-то садится полу боком на скамейку. Чувствует чей-то любопытный, открытый взгляд и поднимает голову.       Теплый, весенний воздух застревает в глотке. Зажатая между губами сигарета падает вниз.       Кисаки медленно протягивает пачку сигарет сидящему перед ним юноше. Он не видит его лица из-за накинутого на голову глубокого капюшона и отбрасываемой неоновой вывеской маркета тени.       Каннон так же медленно и осторожно вытягивает руку, доставая из предложенной им пачки сигарету. Подпирает голову ладонью, уперевшись локтем на спинку деревянной скамейки. Вертит её забинтованными эластичным пластырем пальцами, продолжая внимательно его рассматривать.       Тетта отчего-то тушуется и быстро убирает пачку сигарет в карман своих школьных брюк.       — Не одолжишь зажигалку? — спрашивает неожиданно юноша, засовывая в рот сигарету.       — Да, конечно, — голос Кисаки спокоен и твёрд.       Каннон легко хватает протянутую зажигалку из его подрагивающих от волнения пальцев. Чиркает большим пальцем по колёсику и подносит пляшущий огонёк к лицу, хорошенько затягиваясь.       Тетта успевает рассмотреть острую линию его подбородка и контур тонких губ.       — Купить тебе чего-нибудь?       — А? — переспрашивает Кисаки, вздрагивая.       Вся ситуация кажется ему абсурдной.       — Например, молочный чай, — продолжает дружелюбно Каннон, — здесь он довольно неплохой. Или могу в магазин сходить, — кивает в сторону, — за мороженым или ещё чем.       «Кажется, он меня с кем-то перепутал», — решает про себя Кисаки.       — Не нужно, — качает головой Тетта, — мне ничего не хочется.       — Точно?       — Да.       Тетта не понимает, что могло привести Каннон в столь непримечательное место. Или кто? Кисаки как-то с трудом верилось, что Каннон подошёл просто так стрельнуть сигарету именно к нему.       Ситуация складывалась для него не лучшим образом. Он знает, чем промышлял Каннон последние два года, потеснив с пьедестала Хяку.       — Сколько тебе заплатил Осанай? — глядит исподлобья, не скрывая своей кривой усмешки.       — Кто? — переспрашивает удивлённо Каннон, туша бычок о деревянную скамейку, оставляя черную кляксу на одной из досок.       — Я могу заплатить в два раза больше.       — Погоди-ка, — жестом просит его замолчать, — ты решил, что я пришёл по твою душу по просьбе Осаная?       Дождавшись утвердительного короткого кивка со стороны Кисаки, Каннон смеётся. Тетта же неловко отводит взгляд, сжимая пальцами кожаные ручки своей школьной сумки.       — Я все же куплю нам чего-нибудь выпить, — дёргает головой Каннон, вставая со скамейки.       Кисаки подмечает, как тот припадает на левую ногу. На Каннон неизменный балахон с глубоким капюшоном и вышитым на спине кадзи «Неудача», спортивные, удобные трико со стертыми коленями и тяжёлые ботинки.       — Ты точно ничего не хочешь конкретного?       — Нет.       Он может сейчас уйти, пока Каннон возится с автоматами, выбирая напитки. Но Тетта ничего не делает, усаживаясь на скамейку. Сумку укладывает на коленях.       — Думаю, — Каннон садится рядом, вытянув ноги. Протягивает ему банку с горячим молочным чаем, — наше знакомство немного не задалось. Каннон.       — Тетта Кисаки, — сипло, — и я знаю кто ты такой.       — Не знаю радоваться ли мне этому, — смеётся неловко, дёргая головой. — Расслабься, Те-чан.       — Не называй меня так, — произносит резковато. — Мы не друзья.       — А хочешь им стать?       Кисаки проливает на себя чай, резко повернув голову. «Что он, блять, такое несёт?»       — Сколько сейчас людей в Мёбиусе? Семьдесят пять?       — Восемьдесят четыре, — отвечает тут же.       Каннон кивает, катая банку в ладонях, грея их. Тетта же пробует напиток. Молочный и сладковатый, как и было указано на банке. Вполне себе приличный.       — Мне нужны такие люди, как ты, Те-чан.       — Не называй меня так.       — Я хочу совершить одну глупость, — он будто не слышит его, продолжая смотреть вперёд, в одну точку, куда-то за парковку и оживлённую дорогу.       — Какую же? — косится осторожно.       — Ты станешь моим Капитаном, Те-чан?       — А? — давится чаем, вытаращившись на него, как на умалишенного.       — Увы, но место моего заместителя уже занято, — начинает зачем-то оправдываться Каннон, — те двое… Неважно.       — Ты же это не серьезно?       — Отчего же? Я серьёзен, как никогда. И я хочу, чтобы ты стал моим капитаном номер один. Так как ты уже состоишь в «Мёбиусе», то проблем возникнуть не должно.       — Ты хочешь стать?..       — Ага, — довольно, — глава Восьмого поколения Мёбиус собственной персоной, — звучало настолько самодовольно, что у Кисаки задёргался глаз. — А ты — мой капитан. Но я не настаиваю.       — Зачем тебе все это? — не понимает Тетта. — У тебя и так все есть.       — Ты так считаешь? — Кисаки выдерживает тяжёлый взгляд своего оппонента. — Если я неожиданно исчезну, то ничего не изменится. Парни продолжат идти стенка на стенку, желая забраться на самую вершину. И для чего? Ради денег? Власти? Баб? Чтобы самоутвердиться? Нобутака Осанай. Думаешь, у него получится забраться на вершину и стать следующим Главой?       «Он так проверяет меня?» — спрашивает сам себя Тетта, успокоившись.       — А зачем это тебе, Тетта Кисаки? — Каннон медленно поднимается, пряча банку с чаем в карман. — Подумай об этом, хорошо? — Тетта чувствует, как он искренне улыбается. — Ещё увидимся.       Тетта знает, чего он хочет от жизни. И ещё ни разу не усомнился в своей цели.       Он любит Хинату. Любит настолько сильно, что готов положить к её ногам целый мир. Но чтобы это сделать, нужны деньги. Всё просто.       Но почему сейчас он засомневался?       Каннон ушел быстро и тихо, точно так же, как и появился перед ним.       Тетта чувствует, как завибрировал телефон в кармане, оповещая о новом входящем сообщении. Он достает телефон и сигареты. Закуривает.

Мондаи-чи:

«ты уже дома?»

«добрался нормально? все ещё не понимаю, почему занятия должны заканчиваться так поздно»

      Он вел с ней переписку уже два дня. Они общались на общие, ничего не значащие друг для друга темы, не пересекая черту. Тетта знал, что Мондаи-чи учится в старшей школе Бунке, на втором году обучения, и что у неё дикая аллергия на апельсины. Кисаки же поделился с ней, что учится в частной школе, в которой проходной бал для поступления должен был быть больше ста восьмидесяти. И что он обожает булочки с апельсиновым джемом, которые пекут на станции в их районе. Провести ещё одну партию им пока так и не удалось.       Кисаки был занят составлением нового плана, желая преподать Осанай урок. И теперь всё это бессмысленно, раз Каннон хочет стать восьмым Главой Мёбиус. Если бы тебе сделал выгодное предложение незнакомый человек, ты бы согласилась?

Мондаи-чи:

«это что-то из разряда модельного бизнеса?»

Нет, но близко

Мондаи-чи:

«если дело выгорит…»

«не знаю»

      Тетта хмыкает.

Мондаи-чи:

«ρ(- ω -、)ヾ(￣ω￣;)»

      Сидя на парковке, он ничего не добьется.       Домой Кисаки возвращается в спешке. Соглашаться на определённо выгодное со всех сторон предложение Каннон ему не хотелось. Мало вводных данных. Почему Каннон пришел именно к нему, а не к тому же Шуджи или к одному из пяти капитанов? Тетта не понимал, чем смог привлечь Каннон. Ведь последние три месяца Кисаки старался не выделяться из толпы и не прыгать выше головы, работая из тени. Благодаря собранной информации, он мог легко продвинуть свою пешку в короли, шантажируя остальных.       От сладковатого вкуса чая не удалось избавиться даже почистив зубы.       А утром, проверяя привычно почту, Тетта узнает, что верхушка Мёбиус была разбита подчистую вчерашним вечером. До того как Каннон встретился с ним.

Что будем делать?

      С Ханмой Кисаки держит связь только через сообщения и редкие встречи на собраниях банды. Не высовывайся. Я разберусь

Объявили общий сбор

Сегодня

В пять

Ты придёшь?

      Он не мог рассказать Шуджи о своей встрече с Каннон. Не сейчас.

Будет палевно, если мы не появимся сегодня

Я разберусь       Печатает раздражённо, не понимая, как он может все исправить.       Кисаки не может повязать галстук, бросив это дело после пятой попытки. Про Мёбиус можно теперь забыть и сосредоточиться на чем-то более важном.       Он пишет Тачибана, желая той доброго утра. Ответа не ждёт, хотя ему было бы приятно получить от девушки ответное смс. Но вместо подруги детства ему пишет Мондаи-чи:

«у меня сегодня довольно тяжёлый день»

«и я очень надеюсь, что смогу этот вечер провести с тобой»

      Тетта перечитывает ещё раз сообщение. Хочет спросить, что именно она имеет в виду, но Мондаи-чи опережает его:

«поиграть. хочу. с тобой»

«надеюсь, ты меня понял правильно ＼(º □ º l|l)/»

Я так и понял Не переживай

Мондаи-чи:

«конечно, я не против как-нибудь встретиться, но потом, ага»

Я не против…       А что именно? Поиграть сегодня? Встретиться?

Мондаи-чи:

«прекрасно!»

«давай спишемся ближе к восьми вечера?»

«нет. лучше в девять (´｡• ᵕ •｡`)»

Хорошо («• ֊ •»)       Не понимает, выглядит ли посланное им эмодзи странно или вульгарно, но остаётся вполне себе довольным, позабыв на секунду, что находится между молотом и наковальней.