Шаг в будущее

— Я прибежал к тебе после концерта, давай не будем устраивать скандал и все-таки сядем за столик? — они стояли неподалеку от знакомого ресторана, первоначальный план состоял в ужине. — Нет, в другой раз, мы поедем ко мне, — безапелляционно сказал холодным тоном актер. Он самоуверенно схватил Хвана за руку потянул в сторону припаркованной машины. Певец округлил глаза от таких внезапных касаний и поспешил уточнить происходящее: — Необязательно было меня трогать, — однако хватка лишь усилилась и Хенджин даже немного пискнул от неприятных ощущений, ревность актера слишком болезненна. — Давай, певичка, падай быстрее, — с пренебрежением произнес Ян и открыл дверцу автомобиля. Хенджин закатил глаза и проглотил хамство, осторожно сел на пассажирское сидение. Далее его оглушил шум — Чонин не жалея собственный транспорт, хлопнул дверью. В безмолвии они поехали по шоссе, атмосфера стояла напряженная, настолько колючая, что певец съежился и полностью отвернулся к окну. Он уже трижды пожалел, что помог актеру убрать ресницу с его лица. Кто бы мог подумать, что «сын нации» — сумасшедший? Почему никто не задумывался почему Чонин играл ненормальных? Все так слепы… — Приехали, — сквозь зубы выдавил из себя парень. Хван облегченно выдохнул и вылез из машины, может стоило бежать? Чонин словно читал мысли в голове айдола, поэтому снова взял Хвана за руку. — Идем, — пришлось опять же подчиниться, Хенджин шел, а сам пытался внутри побороть тошнотворный страх. Почему их фальшивые отношения превратились в нечто большее? Ядовитое, мерзкое и злое. Внутри квартиры с прошлого раза ничего не изменилось. Хван медленно снимал обувь под четким наблюдением Яна, тот уже стоял в тапочках и осматривал певца с головы до ног. Запах лаванды из глубин квартиры окружил певца и даже чуть успокоил, вероятно такому психу как Чонин этот аромат необходим. — Пройдем на кухню, я приготовлю кофе, — сказал актер и дождавшись Хенджина, направился дальше по коридору. Мыть руки они не стали, воспоминания о случайном моменте поцелуя все еще были свежи. — Так, что мы будем делать? Здесь нет камер, хочешь сделать «boyfriend material», якобы мы можем ночевать друг у друга? — наконец подал осипший голос певец, тело ныло от усталости, парень уселся на знакомый стул. Чонин усмехнулся, даже почти рассмеялся. — Я собираюсь поговорить о контракте, — он в спокойном темпе стал доставать чашки из шкафчика. Хенджин недоуменно приподнял одну бровь. — Такие вещи стоит обсуждать с начальством, а не наедине, — Чонин прикусил губу и сдержал очередную улыбку. Он включил кофемашину, громкий шум наполнил кухню. Ян развернулся лицом к певцу и скрестил руки. — Сегодня речь пойдет о том, чего не сможем обсудить при посторонних. Ты нарушил пятый и седьмой пункты контракта, а как ты знаешь, все закончится огромной неустойкой и если я захочу — компенсацией морального вреда, — с насмешкой произнес актер. Хван покрылся потом, ладони слегка задрожали от нервозности. — И что же? Эти пункты нельзя оценивать однозначно, может я ошибаюсь, но никаких доказательств нет, что я совершал действия романтического характера к другому человеку, — привел аргумент певец, но голос казался неуверенным, слабым. Ян поставил кружку и включил кнопку, молоко струей наполняло холодную фарфоровую чашку. — Хенджин, в нашей индустрии абсолютно ничего нельзя скрыть, особенно когда ты даже не старался, — прошипел Чонин и схватился за наполненную чашку, чтобы подать ее певцу. Хенджин выглядел как маленький измученный котенок, он с удовольствием принял напиток. Горячая жидкость будто оказывала поддержку внутри перепуганного певца. — И что же ты предлагаешь? Почему мы должны обсуждать это наедине? — Чонин приподнял один уголок губ и вернулся к кофемашине, приготовил себе горькое эспрессо. — Я готов бороться за наши «отношения», Хенджин. Я смогу помочь избежать тяжбы, но мне нужны гарантии. Я должен знать, что ты в моих руках, понимаешь? — Хенджин слушал речь актера, а сам был готов бежать отсюда. — Кхм, не совсем, ближе к делу, — поторопил его певец, казалось, что даже волосы дыбом встали от слов Чонина. Тот наконец-то закончил свой ритуал и уселся напротив певца. Потемневший взгляд, сжатые губы и голос — все наводило на мрачные мысли. — Я защищу тебя от своего агентства, но ты должен исполнить три моих желания, — Хван прочистил горло, ситуация становилась все более бредовой. — Шутишь? Я тебе джин из лампы? Мне кажется, что по уровню доходов мы на одном уровне, — попытался внести адекватность айдол, но получил на это лишь кривую улыбку. — Мне неинтересны деньги, только ты, — сердце сжалось в клубочек, Хенджин закашлялся и опустился лицом к собственным коленям, но затем тут же выпрямился. Ян продолжал сверлить испытывающим взглядом, пристальное внимание душило певца. — Верно, Хенджин. Я заинтересован в тебе, наша игра зашла слишком далеко, но из-за того, что некий Минхо влез, мы будем нести ответственность, — Чонин страшен, от него хотелось убежать, но певец остался на месте, только слегка отвернулся, сил не было выносить испепеляющие глаза покрытые чем-то ядовитым и пленительным. — Мм, это так…получается я в безвыходной ситуации? Или три желания или неустойка? — уточнил певец очевидное, в голове белый шум и даже нет никакой радости оказаться в чьем-то сердце. Чонин молча кивнул и сделал глоток свежего кофе. — Но какого рода эти желания? Можешь ли ты озвучить их сейчас? — после отрицания, захотелось поторговаться, выяснить, есть ли шанс выбраться из тянущего болота. — Разные, и, разумеется, я не буду раскрывать все карты, хотя первое желание ты можешь исполнить прямо сейчас, — на лице актера злой оскал, он поднялся со стула и подошел вплотную к парню. — Я накажу тебя за все твои ошибки, ничего более, — сказал он и провел ребром ладони по щеке айдола. Певец замер от бессилия, наблюдал за тем, как лицо Чонина становилось все ближе. — Что ты… — шепотом спросил Хван, а потом ощутил горячее дыхание на собственном лице. Чонин лениво терся губами об его щеку, пощипывал кожу, кончиком языка едва касался уголка губ Хенджина. Ян не спешил, словно смаковал драгоценную победу, он с упоением вдыхал запах Хвана. Руки крепко ухватились за чужие плечи, Чонин провел носом по скуле и направился ртом к мочке уха. Тяжелое дыхание щекотало кожу, но все больше распаляло что-то изнутри. Хенджин не знал как реагировать, он мог лишь сидеть сложа руки и поддаваться чужим ласкам. — Вставай, пройдем в спальню, — у певца сердце почти остановилось от волнения. Чонин мягко скользнул руками за спину Хвану и потянул его вверх, пришлось поддаться и подняться с места. Чонин мерещился хитрым лисом, довольно ловким и обаятельным. Парень медленно ступал назад, в это же время покрывая шею певца небольшими поцелуями. Хван предательски таял, был готов на любое наказание, однако он не подозревал, что нежная ласка скоро сменится на более острые ощущения. Когда пара оказалась ближе к кровати, Ян переменил свою тактику. Он с легкостью отступил от разгоряченного Хенджина и с дьявольской ухмылкой начал снимать с себя ремень. Слабо соображавший певец мог только сесть на мягкую постель и поднять удивленный взгляд на актера. — Ты раздеваешься? — слабым голосом уточнил Хван, он нервно сжал плед ладонями и продолжил наблюдение. Чонин кивнул, теперь ремень покоился в правой руке. — Вроде того, теперь твоя очередь, снимай джинсы, — высокомерно и одновременно с наслаждением произнес актер. На ремне он не остановился, снял футболку, отчего Хван шокировано прикусил пухлую губу. У Чонина потрясающая фигура, полностью во вкусе Хенджина, отчего в его голову полезли далеко не самые приличные мысли. Актер заметил реакцию, но все же продолжил стоять на небольшом расстоянии с ремнем в руках. Тогда певцу пришлось поддаться, он трясущимися руками полез к пуговице джинс, дело шло слишком медленно. Ян терпеливо ждал, а певец все же расстегнул все необходимое и стянул с себя деним. Мышцы ног напряглись, когда Ян подошел ближе и тон его голос стал более строгим: — Ложись на живот и расслабься, — глаза певца округлились, он начинал догадываться о происходящем, но не верил, что Чонин имеет садистские наклонности. Хван подозревал, да, были намеки ранее, но мозг отказывался верить в разницу между внешностью и внутренним миром. Все знали, что когда Чонин улыбался, он становился на пару годов младше и миловиднее. Когда на собственные бедра опустились чужие, стало очень жарко. Хван чувствовал эрекцию, орган слегка терся об ткань, возбуждение нарастало. — Ай! — взвыл парень, первый удар обрушился на ягодицы. Чонин входил в кураж и каждый шлепок становился все более сильным, болезненным. Хван схватился за плед, попытался подвигать туловищем, как-то раскачаться, однако мышцы ног Яна были неприступны, он накрепко сжал Хенджина и ради успокоения певца, чуть погладил ладонью чужие ягодицы. — Ты — дьявол! — зашипел от боли певец, он понял, что Ян был тем еще собственником и ревнивцем. «Поскорее бы попрощаться с этим ненормальным» — эмоции накрывали с головой, ниже пояса натирало довольно приятно на контрасте с жестким ремнем и нежными поглаживаниями крупной ладони. — Это будет еще одним предупреждением для тебя, — с довольной миной на лице произнес Чонин, когда опустился телом сверху. Шея покрылась мурашками, Хван ощущал, как возбуждение Чонина упиралось ему меж ягодиц сквозь ткани. — Прекрати, — взмолился певец, разрядка словно подступала где-то рядом и сделать это в таком положении было бы постыдным. Ян усмехнулся и чуть подвигал тазом в характерном движении, отчего Хван задержал дыхание от избытка прикосновений. — Хорошо, могу предоставить тебе ванную, а сам останусь здесь, — с насмешкой ответил на просьбу актер. Он знал, что в искусстве обольщения ему нет равных, и даже сам Хван Хенджин окажется придавленным к матрасу.