Мы ещё подростки

      Хаджиме Коконой.       Больше всего на свете Такемичи ненавидит этого человека. Ненавидит и восхищается.       Гениальный казначей, у которого на руках миллионы йен. Парень, который умеет зарабатывать и делает все за деньги. Раз в два месяца Такемичи приносит ему от 21.000 до 35.000 йен.       Где отец откопал этого заносчивого ублюдка — Такемичи не знает.       Сейшу Инуи.       Дополнение к Ханджиме Коконою. Ублюдок, который постоянно угрожает бабочкой и смотрит свысока.

***

      — Что бы не случилось, не выходи из комнаты, — Такемичи, сидя на коленях перед Хироши, гладит маленькую ладошку с нежной кожей.       Мальчик кивает, берет в руки старого, потертого медведя и ложится на футон, закрывая глаза.       Мелкий сильно устал.       Такемичи тихо закрывает дверь и идет по коридору прямо на кухню.       — Чертов алкаш!       Подросток вздрагивает от звука разбившейся тарелки и поджимает губы. Такемичи пытается выровнять дыхание, стук сердца слишком громкий и сильный — вот-вот разорвет грудину.       Такемичи выходит из-за угла.       На плите видны жирные пятна, грязная сковорода залита водой, а старая деревянная лопаточка с засохшим нечто лежит рядом с электрическим чайником. В раковине видны остатки еды и множество бутылок из-под пива: на тумбе возле холодильника, несколько на столе и в мусорном мешке. На подоконнике стоит горшок с цветком, который давно завял, пожухлые листы раскрошились по сухой земле. Пепельница перевернута и пепел ссыпался на подоконник — несколько бычков на полу.       Женщина прекратила кричать и посмотрела на Такемичи. Подросток поджал губы.       Его мама работала архитектором. Ухоженные ногти, чистая кожа, россыпь веснушек на щеках, голубые глаза и густые черные волосы. Она была прекрасна.       А сейчас несколько седых волосинок, маленький шрамик под глазом из-за разбитого стакана, тусклые глаза и выпирающие ребра.       Тяжелый и поплывший взгляд отца пугает. Красное лицо, распухший нос, седые волосы, которые собраны в мышиный хвостик, большой живот и худые ноги с длинными, колючими волосинками. У отца трясутся руки, а в углу кухни валяется старая гитара с детскими наклейками.       Такемичи хочется плакать от обиды, злости и беспомощности.       Раньше он был счастлив и каждый день смеялся, ел конфеты, гулял с отцом.       — Ока-сан, ото-сан, — Такемичи делает поклон.       Звенящая тишина давит и ему чудится, что тлеющая бумага сигареты слишком громко шипит.       Это произошло когда ему было 9, а Хироши исполнился год. На летние каникулы они решили съездить в Окинаву. Сняли милую квартирку с деревянным балконом, на котором были развешаны маленькие светильники, шторы и ходили на пляж Акадзима. Такемичи помнит, как они катались на велосипеде и купили гитару.       — Мичи, только не говори папе, — голая, пьяная мать хихикает, а мужчина, лежащий рядом, хмыкнул.       Дитрих. Немец, который приехал отдыхать со своей семьей. Немец, который разрушил ангельский образ его мамы и положил начало нервных дней для Такемичи.       Такемичи никогда не забудет тот день. Он ничего не сказал отцу.       А если бы он сказал, может всё было бы по-другому?       Их было больше пяти. Троих он знал в лицо. А после узнал и отец. В тот день был сильный скандал.       Такемичи помнит, как он прижимал Хироши к себе. Такемичи плакал, плакал тихо и пытался заткнуть своего брата, чтобы их не нашли.       Было страшно. Соседи вызвали полицию, но они отделались лишь предупреждением и штрафом.       Почему их родители не развелись?       — Ханагаки-кун, — Хината смотрит на свои школьные туфли, её длинные ресницы трепещут от частого моргания.       Такемичи внимательно смотрит на девушку. Маленькая родинка, под пухлой губой, мило смотрелась на круглом личике. У Хинаты красные щеки и блестящие волосы.       — Ты вчера так быстро ушел, что я забыла отдать тебе подарок!       Подросток забирает из нежных рук картонный маленький пакет и смотрит внутрь: самодельная открытка, его любимые конфеты, внутри которых наклейки с машинками и коробочка синего цвета.       — Спасибо, Хина-чан, — щеки горят. — Я дома…       — Нет! — девушка решительно вскрикнула и Такемичи вздрогнул. — Открой сейчас, пожалуйста…       Последние слова были произнесены шепотом, а шея девушки покрылась бурыми пятнами. Такемичи достал коробочку и покрутил в руках. Легкая.       — Я была бы счастлива, если ты будешь носить её.       Четырехлистный клевер в металлической оправе, тонкая и блестящая цепочка, кругообразная застежка на крючке. Клевер и цепочка холодят шею.       — С прошедшим днем рождения, Ханагаки-кун.       Такое ощущение, будто это происходит словно в аниме или манге. Лепестки цветущей вишни слетаю с кривых веток и плавно падают, пока они стоят у ворот школы. Ученики выбегают из ворот школы, смеются, пихаются, а некоторые делают фотографии на своих стареньких раскладушках. Мимо проезжают велосипеды с девочками на багажниках. Опрятная и милая Хината улыбается, заправляет прядь персиковых волос за ухо. Такемичи смотрит на девушку и улыбается. На щеке царапина, рука перебинтована, рубашка чистая и растрепанные волосы.

***

      Такемичи чувствует злость и ненависть по отношению к своим родителям. На фоне раздается смех Хаджиме Коконоя.       Конверт, в котором лежали 21.700 йен, пуст. Рядом стоящий Хироши поджимает губы, жмурится и с силой трет глаза.       Его родители, чертовы ублюдки, забрали деньги.       У Такемичи нет работы, мать с отцом забрали деньги, брат плачет, а ублюдок на фоне громко смеется, глумится и говорит про легкий заработок денег.       Такемичи холодно и лишь кулон четырехлистнового клевера греет шею.