Вызов принят

Джисон и не заметил, как быстро пролетел март, и как стремительно к концу приблизилась четвёртая неделя апреля – последняя. Со дня знакомства с Минхо жизнь Хана кардинально изменилась. Тот своим появлением в ней перевернул всё с ног на голову. Словно навёл в его жизни и обыденности свой порядок, абсолютно противоположный Хановому. Отчего парень первое время не находил себе места, пытаясь приспособиться ко всему сумбуру. Однако теперь Джисону казалось, что тот, напротив, расставил всё по своим местам. За исключением некоторых деталей, о которых Хан пока что решил умолчать, но которые бесконечными мыслям каждый день врезались в его сознание, постепенно наводя на четкое понимание того, что он так боялся признать. Время летело чересчур быстро, а волнение домочадцев с каждым днём и часом всё нарастало. У каждого оно проявлялось по-своему, в разной степени и по разным причинам, но у всех четверых ощущалась явно. Особенно сегодня, тридцатого апреля. Изначально всеми делами, касательными празднования, заведовала миссис Хан. И это сильно сказалось на её рабочей успеваемости. Телефон трезвонил по несколько раз в день, вынуждая женщину оторваться ото всех дел, чтобы выслушать около сотни вопросов касательно организации банкета. По итогу, не успевая закончить отчёты в срок, ей приходилось задерживаться до поздна, а возвращаясь домой, сил не оставалось ни на что. Вскоре, заметив, как женщину замучили все эти приготовления, мистер Ли взял всё в свои руки, переняв весь груз на собственные плечи. Минхо с Джисоном же отягощало нечто иное. То, что касалось их обоих, и то, отчего венчание родителей начинало казаться помехой. Глаза пробежалась по завершающей строчке, и Джисон отложил книгу в сторону, решив, что чтения на сегодня хватит. Сколько конкретно времени сейчас было, он не знал, но за окном стемнело уже давно. За несколько часов чтения в горле всё пересохло, оставляя неприятное послевкусие, которое заставило его подняться с кровати и, сунув ноги в тапки, на цыпочках, дабы никого не разбудить, зашагать на первый этаж за водой. Неяркая полоска света из под закрытой двери комнаты Минхо, которая, будучи еле заметной, бросилась в глаза Джисона моментально, но он прошёл мимо, до последнего не отрывая от лучика своих глаз, то ли размышляя о том, почему парень не спит в столь поздний, как ему показалось, час, то ли ожидая, что дверь распахнётся, и он случайным образом пересечётся с Минхо взглядом и получит в свой адрес «придурковатую» как ему казалось ранее, улыбку. Задумавшись, Джисон не заметил, как дошёл до лестницы. Резкая смена высоты дала ему это понять, и он, наконец, оторвал взгляд от двери и обратил всё своё внимание вниз, где Мистер Ли сидел за столом и шёпотом говорил что-то в телефон, время от времени поддакивая голосу по ту линию трубки. Джисон ненароком прислушался, прекрасно зная, что так делать нельзя, и продолжил спускаться по лестнице, ещё более осмотрительно переступая с ноги на ногу. Мужчина, увлечённый разговором, дёрнулся от испуга, заметив Хана, только когда тот подошёл к нему ближе, чем на два метра. А после, ещё тише протараторив что-то трубку, отложил телефон в сторону, всем телом оборачиваясь на парня, и мягко, немного растерянно улыбнулся. – Чего не спишь? – он коснулся экрана телефона, на котором тут же высветилось время. – Пол второго ночи. – Я за водой, – Хан мотнул головой в сторону крана и поплёлся к столешнице, не переставая смотреть на мужчину, что с неумело скрываемой ноткой тревожности в голосе и лице ему улыбался. – Организаторы покоя не дают? – Хан усмехнулся, отпив из кружки. Мистер Ли, явно заметивший его заинтересованность, замер на секунду, задумавшись, а после вздохнул и ладонью подозвал светловолосого к себе, решив, видимо, что скрывать от него что-то уже бессмысленно. – Хочу купить нам с твоей мамой путёвку на Мальдивы, в Мале, – прошептал мужчина на ухо подскочившему к нему парню, глаза которого сделались по пять копеек. Хотел бы Хан сказать что-нибудь, но изо рта не вылетело ни слова. Мужчина довольно улыбнулся. – Скажем так, подарок на свадьбу, – в уголках глаз появились морщинки. – Вы с Минхо не сильно расстроитесь, если мы вас на две недельки оставим здесь одних? – Нет, конечно! – Джисон и думать не думал о том, чтобы увязаться с ними. В силу своего небогатого дохода они никогда не планировали подобные поездки, а уж тем более не рассчитывали принимать подарки такого рода. Сложно даже представить реакцию женщины на это, но Джисон в любом случае несказанно рад тому, что она впервые за несколько лет сможет побывать заграницей не как беженка от родителей, а как туристка. Он отпил ещё немного из кружки и, чуть было не поперхнувшись водой, как-то особо эмоционально расширил глаза, глядя прямо, но не фиксируя на чём-либо взгляд. Хан вглядывался в пустоту, прокручивая в голове последние сказанные мужчиной слова. «Две недели с Минхо». – А Минхо об этом знает? – он перевёл взгляд обратно. Мистер Ли в ответ покачал головой, и Джисон почему-то внутренне сжался. Только он и Минхо. Две недели. – Можешь ему рассказать, если хочешь, но только не сболтните потом Сохи, – мужчина откашлялся, – то есть маме. Хан еле заметно усмехнулся и, кивнув в знак согласия, поскакал на второй этаж, забыв про то, что на дворе ночь и следовало бы передвигаться чуть тише. Как воспринимать эту новость он до конца не знал. Одна его часть была ей рада, а другая била по груди, окуная в пучину волнения. Но, несмотря на это, Джисон сейчас стоял напротив двери комнаты Хо. Рука, сжатая в кулак, зависла в воздухе, но уже через мгновение, будто бы не согласовываясь с самим парнем, ударила в дверь. – Открыто, – послышался голос парня, в котором Хан сразу же уловил замешательство. Джисон заглянул внутрь, встречаясь с непривычной ему серостью интерьера. Он давно уже не бывал в этой комнате. Пусть она и была пустой и тусклой по сравнению с его, Джисону почему-то захотелось в ней задержаться. Минхо сидел за столом, обернувшись на него всем телом, и смотрел в его сторону с неким удивлением. Резкий запах тут же ударил в нос и заставил Джисона поморщить нос. –Ну и вонь. Минхо кинул быстрый взгляд на только что покрашенные в чёрный цвет ногти и усмехнулся, пытаясь закрутить крышку флакончика пальцами со всё ещё невысохшим лаком. – Извиняй, – хмыкнул он. Помахав ладонью перед лицом, Джисон сделал пару шагов вперёд, закрывая за собой дверцу. – Есть новость, – начал он, прокашлявшись. – Новость, заставившая тебя прийти ко мне посреди ночи? – Ли выгнул бровь. – Интересно. Ночные встречи стали их своеобразным ритуалом, который порой удивлял обоих абсурдностью причин, но нельзя отрицать, что увлекал. – Да… – для Хана временные рамки порой растворялись, но он забывал, что для других они всё ещё существуют, – …новость того стоит, – хохотнул Джисон, возвращая зрительный контакт. Расслабленной с виду, но до предела скованной по собственным ощущениям походкой он сделал пару шагов вперёд, оказываясь на расстоянии метра от парня, и облокотился рукой о стол. Минхо задумчиво сощурил глаза, глядя на Хана, и наконец-то закрыл флакончик с лаком. – Даже страшно, – фиолетововолосый чуть усмехнулся. А Хану от этой новости и вправду малость было страшно. – После венчания родители собираются уехать на Мальдивы на две недели. Перепад эмоций можно было уловить, не вглядываясь. Немного нахмурившись, Минхо отвёл глаза, а уголки губ, ранее вырисовывающие на его лице заинтересованную улыбку, двинулись вниз. Однако метания долго не продлились. Подумав секунду, он ухмыльнулся, возвращая на светловолосого взгляд, ставший по-настоящему лисьим. Отчего в груди того кольнуло. – Так значит, мы остаёмся с тобой вдвоём? – на вопрос похоже не было, скорее на мысли вслух. На лице расплылась довольная улыбка, и Минхо без какой-либо утайки уставился на Джисона своими пылающими глазами-угольками. Джисон почувствовал, как к щекам и ушам приливает тепло, и чуть склонил голову, незаметно для Минхо закусив губу. Контролировать эмоции получалось с трудом, а порой и вовсе не выходило. Щёки сами по себе заливались краской, стоило их взглядам пересечься. И Хан всё пытался понять, с каких пор так реагирует. – Новость и вправду того стоила, – Хо наклонил головку вбок и подался вперёд, желая установить зрительный контакт и смутить Джисона ещё больше. Уловить взгляд получилось лишь на секунду, после чего и Хан, и он сам, расплывшись в глупой улыбке, отвернулись, не выдержав напряжения. Минхо это смущало, но вместе с тем и нравилось. До безумия нравилось. Он хотел бы ещё раз взглянуть на раскрасневшееся лицо Хана, а после вновь отвернуться, заливаясь румянцем. Что-то в этом было…Что-то особенное. – Когда спать собираешься? – переведя дыхание, спросил Хо, и тот, наконец, поднял голову. – Не знаю, – задумавшись, ответил Джисон. Вопрос был наводящим, судя по тому, что Минхо смотрел на него с нескрываемым интересом, который так явно отображался в поблёскивающих глазах и слегка приоткрытых губах. – А что, есть какие-то предложения? – поддавшись какому-то непонятному, но в то же время до глупости очевидному влечению, Хан усмехнулся, и слова сами собой слетели с языка. – Может и есть, – Ли повёл бровью, самую малость сощурив при этом глаза, и уголками приоткрытых губ вывел хитрую ухмылку, пытаясь вызвать у Джисона интерес. Думать, что манёвр не удался, было бы глупо, учитывая, что брови того сложились домиком, а глаза стрельнули в ответ. Минхо отчётливо прочёл в них: «Продолжай». Он и продолжил: – Хочешь посмотреть что-нибудь? – и скосил взгляд на ноутбук. – Хочу, – как-то слишком быстро ответил Хан. – Ну, в смысле, если проветришь комнату и избавишься от этого ужасного запаха, то да, – осекся он, пытаясь сделать вид, что хоть немного подумал, прежде чем согласиться. Минхо усмехнулся, поднявшись с кресла, и быстрым шагом направился к окну, со стороны которого уже через секунду до Джисона дошёл прохладный ночной воздух, в спешке уносящий едкий запах лака. – Значит, остаёшься, – вдохнув побольше свежего воздуха, Минхо улыбнулся, обернувшись на светловолосого, который в ответ на это показательно прыснул. Минхо вернулся к столу и перекатил стул в центр комнаты, чтобы он был прямо напротив кровати, и опустил ноутбук на сидушку. – Не будь чужаком, – проговорил Хо, не оборачиваясь на мешкавшегося парня, который перекатывался с одной ноги на другую, не решаясь расположиться на кровати, – Чувствуй себя как дома, – усмехнулся он. – Я и так дома, – изогнув бровь, Джисон с важным видом зашагал к кровати и, плюхнувшись на неё, развалился для пущей убедительности сказанного. Однако решимость потупилась, когда Минхо вполоборота повернулся на него и ухмыльнулся, словно кот, громко выдохнув при этом через нос. Джисон сел поскромнее, закидывая ногу на ногу, и пытался разглядеть на экране ноутбука выбранный парнем фильм, но фиолетововолосый, как назло, заслонил монитор своей макушкой. А потому Хан просто ждал, гадая, что тот собирается включить. Джисон – заядлый киноман. Он не прочь посмотреть и романтику, и комедию, и повседневность, чему обычно и отдаёт предпочтение. Изредка может глянуть что-нибудь в жанре фэнтези или детектива, но при всём этом на дух не переносит ужасы. Посмотрев однажды ужастик, он полночи не смыкал глаз, шарахаясь от каждого шороха. А потому желанием смотреть что-то подобное он больше не горел и всей душой надеялся, что Минхо тоже не любитель данного жанра фильмов. Но, зная его, мог предположить, что Ли включит какой-нибудь боевик, где к середине фильма перебьют всех персонажей. Однако каково было его удивление, когда до ушей донеслась зажигательная музыка, совсем неподходящая под концепцию боевика. Сбившись столку, Хан устремил взгляд на ноутбук, от которого Минхо наконец-то отодвинулся. Яркая картинка врезалась в глаза , когда Минхо нажал на выключатель, и комната погрузилась во мрак. Кадр сменялся один за другим, заменяя балерин на брейкдансеров, а тех – на уличных танцоров. Объединяло одно: все они танцевали. – Мюзикл? – Хан в удивлении склонил голову на рывшегося в одной из полок Минхо. – Ага, – он достал пачку чипсов, которую припас на лучший случай. – Я думал, ты включишь какой-нибудь боевик, – хохотнул Джисон, глядя на усевшегося рядом парня. – Танцы – тот ещё боевик, – ответно усмехнулся Хо, открывая пачку. – Я любитель спортивной романтики, мюзиклов, фильмов про спорт и танцы, всякого такого. Это мой любимый,– он вскинул указательный палец, указывая на экран ноутбука, и Джисон взглядом проводил его ладонь, – Шаг вперёд. В детстве Хо всем сердцем обожал серию этих фильмов, был, наверное, самым главным фанатом франшизы. Словно одержимый, ждал выхода новой части, а после пересматривал каждую серию по сто раз и вдобавок к этому навязывал их всем своим знакомым, говоря, что после просмотра они не найдут ничего лучше. Фильмы настолько впечатлили мальчишку, что он прибежал к родителям с просьбами, скорее даже мольбами о том, чтобы его записали на занятие по танцам. Не посмотри он в свои шесть лет этот фильм, наверное, никогда бы не попробовал себя в танцах, не посвятил бы им большую часть своей жизни и не решил бы поступать на хореографа. «Шаг вперёд» когда-то давно, можно сказать, указал ему путь по жизни. – Никогда не смотрел, – отозвался Джисон, и Минхо обернулся на него, разинув глаза настолько широко, насколько вообще был способен. Он и забыл, что презентовал свой любимый фильм не всем на свете. Глаза загорелись, и он лучезарно улыбнулся, с нетерпением желая увидеть впечатления Джисона от просмотра. – Это шедевр! Тебе понравится! – в голосе ни капли сомнения. Абсолютная уверенность. Хан стянул губы и, взяв из пачки пару чипсинок, сунул их себе в рот, дабы скрыть улыбку, которую Минхо всё равно заметил, наблюдая за его реакцией на фильм. – Чего улыбаешься? – хохотнул он и потянулся за скомканным в углу пледом, желая укрыться, в то время как Джисон надеялся на то, что темнота способна скрыть от внимания Минхо хотя бы его красную физиономию. – А что мне плакать что-ли? – ответно стрельнул Джисон и почувствовал на собственных коленях что-то тёплое. – Если хочешь, – придвинувшийся ближе Минхо ухмыльнулся, укрывая обоих светло-голубым пледом. – Но твоя улыбка нравится мне больше, – прозвучало невзначай, однако у Джисона от этой фразы внутри всё скрутило. Он замолк. Сказать больше было нечего. Парень обвил себя руками, будто обнимая, и, покрепче ухватив при этом одеяльце, уставился на фильм, в то время как в мыслях у него крутился свой собственный. Зачем Минхо кидает двусмысленные фразы? Зачем называет его красивым и милым? Зачем заставляет сердце биться сильнее, а щёки заливаться краской? Зачем наводит в его голове беспорядок? Зачем мучает? Для чего? Почему? Улыбка на лице Минхо из хищной превратилась в мягкую, немного усталую, таким же сделался и его взгляд, прикованный к светловолосому. Он сполз чуть ниже по кровати и, одарив для уверенности Джисона секундным взглядом, аккуратно уложил голову на его плечо, готовясь немедленно подняться, если его действие будет разжаловано. Но Хан сидел неподвижно, стараясь утихомирить бьющее, как никогда ранее сердце, которое его повелений совсем не слушало и продолжало безжалостно таранить грудь. Если это очередная его игра, то Джисон проиграл. Оказался в пораженных в тот самый день, когда мысли о Минхо въелись в его голову. А сейчас, не говоря ни слова парню, опустившему на его плечо голову, он это самое поражение принимал. Когда первая часть фильма подошла к концу, глаза обоих парней моргали устало, а зевания звучали наперебой. Давно уже пора было идти к себе, но что-то помимо сонливости не давало Хану подняться с постели и покинуть комнату Минхо. – Можешь остаться у меня, если хочешь, – немного привстав, Минхо томным взглядом прошёлся по сонным глазам парня напротив, ища в них намёк на согласие. Как же ему хотелось вновь уместить свою голову на Хановом плече и прижаться посильнее, перенимая тепло чужого тела. Как же не хотелось, чтобы Джисон уходил. – Не хочу спать на матрасе, – усмехнулся Хан, понимая, что не может согласиться. Ему необходимо подумать. Много и долго. Всю оставшуюся ночь. Минхо коротко улыбнулся, в моменте ловя себя на мысли, что без лишних слов согласился бы спать даже на полу, лишь бы тот остался. Но светловолосый поднялся с кровати быстрее, чем он успел бы озвучить мысль. – Сладких снов, Хани, – лишь успел произнести Минхо вслед неспешно уходящему парню. Он не получил в ответ «завались» или «свали в туман» как ранее. Лишь тёплую улыбку и томный взгляд с едва уловимой горечью, от которой на душе стало как-то не по себе. Глупо было думать, что венчание родителей их никак не коснётся. Напротив, именно их жизни оно изменит больше всего. Оба ощутили это: Минхо, проговорив пожелание спокойной ночи и получив как ответ потускневшие взгляд, Джисон – его им одарив. Дверь захлопнулась, оставляя Минхо в полной тишине, а Джисона в кромешной тьме коридора. Обоих отягощало одно: чувства, в которых сегодня убедились оба, но о которых не заикнулся ни один. У кого из них двоих сдадут тормоза быстрее и кто, несмотря на свой страх и риск, не ограничиться первым шагом, а сделает столько, сколько потребуется для того, чтобы закончить мучащие их обоих игры, остаётся только гадать. Но то, что рано или поздно это всё равно случится, остаётся неизменным фактом.

***

Подъём состоялся ни свет ни заря. В семь утра все уже были на ногах и носились по дому, как угорелые, под нервные возгласы женщины, опаздывающей на ресницы, и приказной тон мужчины, обсуждающего с организаторами по телефону последние приготовления. Распахнув глаза и оборвав беспросветный мрак перед глазами, который преследовал Джисона всё время его сна, если таковым, конечно, можно назвать жалкий час, за время которого мысли не переставали бить о его черепную коробку, заставляя проснуться и, взглянув на время, с тяжёлым нервным вздохом завалиться обратно в постель, от которой сегодняшнюю ночь его воротило где-то на уровне подсознания. Джисон не хотел, чтобы новый день наступал. Отчаянно желал остаться в последнем дне апреля. Вот только время с ним не считалось. На дворе первое мая. Празднование состоится уже сегодня. У миссис Хан день был расписан по минутам: то она идёт на ресницы, то на маникюр, то в парикмахерскую. Одним словом, носится с одного края города в другой, как сайгак. Мистер Ли проверяет бронь ресторана и готовность персонала. А Минхо с Джисоном играют роль подручников, выполняя мелкие, но не менее важные поручения по типу обзвона гостей и приготовления самих себя к вечеру. Недосып сказался на Хане заметно. Вялость сочила в каждом движении, а глаза, обычно широко раскрытые, сузились в две миндалины. Непонятно было: от усталости ли был у него такой подавленный вид, или причина крылась в другом. Он и сам раздумывал об этом. Беспрестанно протягивал угнетающую мысль в голове, словно липкую ириску, которая уже изрядно поднадоела. Которую хотелось, в конце концов, выплюнуть, вот только не получалось. Энтузиазма не было ни в голосе, ни во взгляде, ни в движениях. Хан передвигался по дому так, словно его в спину толкали невидимые силы, и они же размыкали губы, с которых слетали монотонные слова, обращённые очередному телефонному абоненту. И как бы Джисон не пытался выглядеть беззаботно, обременение читалось в нём без труда. И когда парень понял, что от Минхо оно не скрылось, то задержал на нём взгляд и гулко вздохнул, не сумев бросить какую-нибудь непринуждённую фразу. Фиолетововолосый парень в его глазах выглядел свежее обычного. Глаза более выразительны, губы на вид слаще, улыбка мягче, волосы шелковистее. Сегодня особенно невообразимым и особенно недосягаем. Как никогда ранее. Ощущение немощности рядом с Минхо отдавалось вязкой слюной, мешающей ему вдохнуть полной грудью. Тот же вглядывался в глаза Хана на секунду дольше прежнего. Искал, за что бы зацепиться, искал намёка, сам толком не зная для чего, но прикусывал колечко на губах каждый раз, когда светловолосый отводил взгляд куда-то в сторону и гасил искру в его глазах. Молчание висело в воздухе, даже когда они разговаривали. Губы размыкались и смыкались, звуки разносились по комнате, слова бились о стенки ушных раковины, дальше которых не пробивались. Комната заполнялась голосами, а внутри повисло безмолвие. Тишина. Мучительная и давящая. Двенадцать часов сбились в кучу и как-то слишком незаметно пролизнули мимо Хана. День сменился вечером, когда все гости, собравшись в ресторане, заняли свои места за столиками и слушали речи тамады. Устраивать масштабное мероприятие не планировалось, однако порядка тридцати человек на вечере присутствовало точно. Основная масса людей были друзьями и коллегами по работе, и лишь единицы присутствующих приходились родственниками, среди которых близких со стороны миссис Хан не было в силу её плохих взаимоотношений с ними. А вот со стороны мужчины в ресторан явились тётя с дядей, которые своим присутствием особо сильно не святили, в отличие от опоздавшего на добрый час родного младшего брата мистера Ли Тэяна. Стоило только его статному силуэту показаться в дверях здания, как взгляды, ранее обращённые на новобрачных, обратились к нему. Это был мужчина лет тридцати–тридцати пяти, высокого роста и крепкого телосложения. Взгляд, устремлённый на него, сразу же падал на шею, где виднелся витиеватый узор татуировки дракона, наполовину скрытой от чужих глаз под воротником рубашки. Не менее завлекающими были две пары серебряных серёжек-колечек в его ушах, выбритые виски и блондинистые, собранные в пучок волосы. – Скучал по мне, Мину? – со смехом Тэян подскочил к брату и, обняв за плечи, растормошил аккуратно уложенные гелем волосы. – Ага, как же, – цокнув, Мистер Ли поправил причёску и приобнял того в ответ, улыбаясь. – Ты опоздал на целый час. Как бестактно, – буркнул ему на ухо и, отстранившись, смерил взглядом, проверяя на наличие какой-нибудь новой татуировки, пирсинга или чего похлеще. – А ты ни капли не изменился за последние два года, – усмехнувшись, он облегчённо выдохнул. – Обижаешь! – цокнул тот, надув губы. – Я вообще-то подкачался! – блондин приподнял руку и напряг мышцы, натянувшие ткань белой, расстёгнутой на первые две пуговицы рубашки, а после сдавленно засмеялся, на что мистер Ли закатил глаза. – Ну так что, познакомишься меня со своей невестой? – кинув взгляд на женщину, улыбнулся он. – Ах, да, – встрепенувшись. – Знакомься: Сохи, – представляя избранницу, он положил ладони ей на плечи и чуть сжал, дабы приободрить. Тэян широко улыбнулся и без каких-либо приветственных слов крепко обнял женщину, чего та совсем не ожидала. Большую часть своей жизни миссис Хан прожила в Корее, где при встрече принято было кланяться и кивать головой. Какого было её удивление, когда, прибыв в штаты, пришлось мириться с тем, что незнакомые люди жали ей руки и обнимали при встрече и на прощание. О корейском этикете здесь мало кто знал, но даже те, кто знал, на него благополучно плевали, не желая следовать тому миллиону правил, которым ранее придерживалась женщина. Исключением стал, пожалуй, мистер Ли– единственный, кто за последний десяток лет, не полез при первой встрече к ней с объятиями. И она определённо это оценила. Минхо с Джисоном сидели неподалёку от них, обсуждая декор помещения и перемывая косточки на вид высокомерным гостям, вместе с тем закусывая терпкий напиток канапешками. За день Джисон успел вздремнуть около пяти раз на всех поверхностях и в любое, даже самое неподходящее время, поэтому сейчас прибывал в более менее бодром состоянии, однако не в столь же боевом настроении. Тоска крепко вцепилась в него и не покидала с самого утра. Однако портить всем настроение своей кислой миной он не собирался, а потому, взяв себя в руки, натянул на лицо дежурную улыбку. Атмосфера царила торжественная. Зал заполняла приятная, успокаивающая музыка, в воздухе витал лёгкий аромат цветов, которые, будучи сплетенными в венки нежного розового цвета, украшали каждый из здешних столиков. Розоватые стены помещения, поблёскивающий светлый кафель, такие же белоснежные скатерти и неброские наряды гостей создавали нежную, мягкую для восприятия атмосферу, нарушителем которой стал сидящий рядом Минхо. На парне красовалась атласная рубашка бордового цвета с v-образным глубоким вырезом и черные, обтягивающие крепкие бёдра парня, брюки. И пусть надлежало явиться на празднование в одежде классического стиля, Джисон, помогающий Минхо выбрать наряд, увидев его в этом прикиде, не смог выдавить из себя даже намёка на протест. В моменте разговора взгляд непроизвольно обводил оголявшиеся от размашистых движений ключицы фиолетововолосого, и Джисон всё больше убеждался в том, что в день похода в магазин за этой рубашонкой он, как и сейчас, был абсолютно бессилен. Где-то позади раздался басистый смешок, и Минхо, моментально узнавший в нём знакомые для себя нотки, соскочил с места, хватая задумавшегося Хана за руку, и помчался на звук, таща за собой без каких-либо объяснений. Тэян помнил прекрасно мать Минхо и, глядя на новую женщину брата, мог с полной уверенностью сказать, что тот одного типажа не придерживается. Мама Минхо и миссис Хан – как огонь и вода. Абсолютно разные, что можно было понять по одному лишь взгляду. У первой он был острый и в какой-то степени хищный, у второй же –мягкий, словно перина. Блондин усмехнулся этой мысли, решив, что Сохи не решит дать ему пинка, как любила это делать мама Хо, и собирался было приобнять женщину напоследок покрепче, как вдруг откуда-то со стороны услышал громкий цокот чужих каблуков. – Тэян! – крикнул кто-то сбоку, заставив блондина отстраниться от женщины, а через секунду согнуть ноги в коленях под весом чужого тела. Тэян сначала опешил, не понимая, что за парень с разбега запрыгнул на него и со всей силой обнимал, пытаясь, как ему казалось, придушить. Но спустя несколько секунд разинул глаза, приоткрыв рот в удивлении. – Ебануться! – слетело с языка, за что он тут же получил подзатыльник от брата. – Не матерись при детях! – Детях? – он перевёл взгляд на фиолетововолосого парня, обхватившего его ногами и руками так, как ребёнок, впервые оставленный на ночь в одиночестве, сжимал бы своими крохотными пальчиками одеяло. Тэян узнал в нём Минхо. Последний раз они виделись пять лет назад, когда парню было тринадцать, и он был на три головы ниже него. Вредный и своенравный, но при этом ничем непримечательный внешне мальчишка: худенький, темноволосый, с хитрыми глазками, замышляющими очередную пакость, и писклявым голоском, режущим слух. Вот каким запечатлелся Минхо в памяти Тэяна. Сейчас же на него налетел крепкий по телосложению парень с него ростом, с крашенными в фиолетовый цвет волосами, пирсингами на лице и возмужалым голосом. – Это он то ребёнок? – прыснул блондин, оглядывая с головы до ног слезшего с него парня. – В каком, интересно, месте? Джисон стоял поодаль и наблюдал за ними с особым интересом. Перед ним был Минхо и, как Хан понял, его дядя Тэян. На подсознании всплыла мысль, с которой согласился бы любой, взглянув на этих двоих: они как две капли воды. Тэян, словно взрослая версия Минхо. Мистер Ли, стоящий прямо напротив Джисона, судя по оценивающему взгляду, подумал о том же. – О, чёрт, – протянул он. – Не надо было оставлять тебя с ним нянчиться. Ты заразен. Раздался всеобщий смешок. – Вот уж прости, – хохотнул Тэян. – Раньше надо было об этом думать.

***

Когда началась церемония, Минхо, Джисон и Тэян сели за один столик. И если изначально Хан думал, что находится в его компании будет немного неловко в силу большой разницы в возрасте, то уже спустя минут пять он удивлялся тому, что так думал. Тэян стёр границу «старших и младших» и общался с ними, как с друзьями. Он то и дело подкидывал шутки, от которых живот начинало сводить от смеха, рассказывал забавные истории о маленьком Минхо, с которым в юности ему приходилось частенько нянчиться. Фиолетововолосый, слушая их, жмурил глаза и просил дядю заткнуться, но тот об этом и не думал. Наоборот, только больше накалял ситуацию, выкладывая самые постыдные, но вместе с тем и самые смешные истории из детства племянника, который, в свою очередь, скривив физиономию, уже не стеснялся бить того по плечу, прося прекратить. Тэян за десять минут разговоров с Ханом успел порушить репутацию Минхо как крутого парня до неисправимого. Хотя тот и сам с этим порой очень даже неплохо справлялся. За время посиделки Джисон узнал краткую, но весьма содержательную биографию Тэяна. Выяснилось, что мужчине тридцать четыре года, у него шесть татуировок: одна на шее, по две на каждой ноге и ещё одна на копчике. Ещё Хан узнал, что тот имеет диплом инженера, но по профессии не работает: он татуировщик, подрабатывающий вдобавок музыкальным продюсером. Из интересного был озвучен факт того, что Тэян трижды разведённый. А ещё, что не раз практиковал отношения с парнями. Этому пункту он, пожалуй, выделил больше всего времени: рассказывал о казусах, с которыми, будучи ещё неопытным, он столкнулся. Рассказывал подробности своей личной жизни Тэян без тени смущения, в отличие от парней, которые, будучи всего на всего слушателями его рассказов, время от времени заливались краской. Одним словом: не жизнь, а сериал. В ответ на любой клишированный троп, озвученный режиссёром или писателем, Хан с уверенностью бы заявил, что Тэян, гордо задрав подбородок, ответил бы: «Да, было». – Осталось дождаться танцев на газетках и конкурса «Передай бутылочку», – усмехнулся Тэян, глядя на распинающегося перед гостями ведущего. – Главное, чтобы не под Gangnam Style, – хмыкнув, поддержал Хан и отпил из бокала шампанское. Глоток терпкого напитка в этот вечер был далеко уже не первым. Зная, какой эффект на него оказывает алкоголь, Джисон пил сегодня на свой страх и риск. С каждым глотком, пусть пока не столь явно, но ощущал, как теряет крупицу самообладания, и как стремительно развязывается его язык. Выпивал Хан редко, но там, где редко, там всегда и метко. А сегодня, судя по всему, был подходящий для этого «метко» день. То ли благоприятная, для распития спиртного, атмосфера располагала его сегодня к себе, то ли он накидывался игристым, чтобы утолить жажду, которая с каждым глотком лишь нарастала, то ли пил, желая заглушить бесконечные, давящие и попросту невыносимые беспокойные мысли. Ответ на вопрос Джисон знал прекрасно. От осознания этого желание опьянеть и попросту быть не в силах мыслить о чем-либо, становилось лишь гуще, а рука, обвивающая тонкую ножку бокала, сама собой подносила его к губам. – Ну что ты, это же классика,– Минхо поднял руку на уровень глаз с собранными в щепотку пальцами. – Самый смак, – уголки губ изогнулись, выводя лисью улыбку. – Хочешь потанцевать? – хохотнул Джисон, заломив бровь. – Культовый момент в жизни каждого профессионального танцора? – Основа основ, – саркастично проговорил Ли и тоже отпил напиток, обращая всё внимание уже на парня. – Любителям не понять, – язык медленно скользнул по губам, которые он сегодня вновь окрасил в бордовый цвет вишнёвым блеском, желая привлечь к себе чужое внимание. Взгляд Джисона последовал за ним, обвёл всё его лицо, ушёл куда-то ниже. Он будто бы сквозь призму оглядывал Минхо, словно пытался отвернуть голову, но продолжал глядеть, следуя желанию, которое подгонял выпитый им алкоголь. И пусть Минхо выпил гораздо меньше Хана, и спиртное не оказывало на него такого же сильного воздействия, сейчас он открыто флиртовал, что не прошло мимо внимания Тэяна, который сначала забегал взглядом с одного парня на другого, а в конечном счёте уставился на племянника, округлив глаза. Пристальный взгляд на себе Хо заметил практически сразу, но, обернувшись, лишь стянул губы. Замялся. Громкая музыка, охватившая весь зал, и звонкий голос тамады, объявивший о начале нового конкурса, в буквальном смысле его спасли. Избавили от необходимости объяснять тому обстановку между ним и Джисоном. Ему бы самому для начала во всём этом разобраться. Стоило только ведущему огласить название очередного несуразного конкурса, как Минхо соскочил с места с высоко поднятой вверх рукой и помчался к нему, готовый принять любой позор, лишь бы избежать разговора с Тэяном на тему, касательную Хана. Да и в принципе, с кем-либо насчёт него.

***

– Мне вот интересно, твой отец как-то причастен к выбору конкурсов на этот вечер или нет, – выдерживая после каждого слова небольшую паузу, Джисон размашисто шагал вперёд, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Просидев за столиком в компании Минхо и Тэяна весь вечер и покончив с двумя бокалами игристого в случае Минхо и четырьмя с хвостиком в случае Джисона, парни покинули душное помещение ресторана, желая проветриться и оказываясь позади здания, на побережье местного небольшого прудика. – Я надеюсь, что нет, – усмехнулся на это Хо, вспоминая танцевальный батл между своим отцом и матерью Хана– самый, пожалуй, адекватный конкурс за этот вечер. Остальные даже вспоминать было страшно. На улице давно стемнело. Время стремилось к полуночи. Мягкий тёплый свет фонарей подсвечивал дорожку из плитняка, идя по которой, подростки приближались к пирсу. – А твой дядя классный чувак, – хохотнул Джисон, ступая ногой на деревянное сооружение. – Ага, результат на лицо, – слабо усмехнувшись, Минхо смерил его взглядом, намекая на то, что он стоял сейчас на ватных ногах как раз таки благодаря Тэяну. Именно он предоставил им две бутылки шампанского, а сверху каждому по стопке какого-то крепкого пойла, выужденного своими хлопающими ресничками у бармена практически задаром. Ли на алкоголь старался не налегать, в отличие от Хана, который вошёл в раж. Одурманенный выпивкой, Джисон расплылся в улыбке и с мыслью о том, что в прудах частенько плавают утки, сделал несколько шагов, сопровождаемых скрипом досок, вперёд, подходя к краю пирса совсем близко. – Эй-эй! – воскликнул Ли, схватив светловолосого за запястье, прежде чем он наклонился бы к воде и, не дай бог, шлёпнулся вниз. – Поплавать приспичило? Джисон устало моргнул, опустив взгляд на сжимающую его запястье ладонь, а после, вернув взгляд, слегка наклонил голову, заметно погрустнев. – Уток нет, – разочарованно промямлил он, и Минхо рассмеялся приглушённым смехом, который вскоре перешёл в тяжёлый выдох. – Потом обязательно предъявим это организаторам, а пока что давай немного отойдём, – он аккуратно потянул Джисона на себя, но тот врознь ему резко дёрнул его руку вниз, отчего Минхо сначала показалось, что он всё оступился и полетел в воду. Благо нет. Джисон уселся на край деревянного сооружения, свесив ноги вниз и освободившись от пальцев Ли, крепко сжимающих его запястье, опёрся на руки, слегка откинувшись назад. Минхо уже в который раз выдохнул через нос, глядя на витающего в облаках паренька. – Сядь тоже, – Хан похлопал рядом с собой, и тот послушно и без лишних слов опустился на дощатый пол, не отрывая от него глаз, опасаясь упустить момент, когда Джисон решит исполнить очередное резкое и необдуманное действие. – Расслабься, – хохотнул младший, посоветовав то, что Хо обычно говорил ему в самый неподходящий момент. Теперь Минхо мог понять цоканье Хана на эту фразу. В воздухе повисла тишина, нарушаемая разве что стрекотом сверчков. Все гости были внутри здания, на улице ни души, только они двое. Минхо осмотрелся по сторонам, где по левую от них сторону в высокой траве виднелась совсем небольшая лодочка, а сбоку, уже почти полностью в воде валялись два весла. Он подумал, как было бы классно проплыть на ней пару кружочков вдоль берега, если бы Хан, конечно, был чуть более вменяем. Решив, что не судьба этому исполниться, он вернул взгляд на парня. Тот сидел неподвижно и смотрел прямо, вглядываясь сонными, исполненными печалью глазами вдаль. – Прикинь, – тихо и без тени веселья в голосе усмехнулся Джисон, – мы с тобой теперь типа сводные братья, – взгляд всё ещё был устремлён вперёд. Слова, подобно дроби, врезались в грудь, неприятно кольнув. Сумбур чувств , что нескончаемо давил на него где-то изнутри весь сегодняшний день, а сейчас и вовсе начал прожигать тело, Минхо ощутил как никогда остро. – Обычная формальность, – опустив глаза на пальцы, нервно теребящие атласную рубашку, он закусил губу с внутренней стороны. Пытался убедить себя в сказанном, вот только получалось это с трудом. После венчания родителей что-то всё равно изменится. И это «что-то» касается в большей степени именно их. – Это бремя, – прикрыв глаза, проговорил светловолосый, и Минхо навострил на него глаза, не понимая, к чему это было сказано. – Лишний ярлык, – чуть тише проговорил он. Минхо отчётливо чувствовал, как вздымается его грудь, пронизанная затаившимся дыханием. Слова Джисона осели в мыслях. Ли всё ещё не отводил от него своего испытывающего взора. Будто бы ждал продолжения. Джисон смотрел в ответ. Глядел так же пристально, так же глубоко. И тоже ждал. – И в чём же заключается это бремя? Задай такой вопрос ему Хан, Минхо бы ответил слёту. Для него ответ был очевиден. Правда давно уже всплыла на поверхность и звякнула пареньку круговоротом мыслей о светловолосом. Вопрос в другом: даст ли ответ на этот вопрос Джисон? – Знаешь,– веки приподнялись, и Хан повернул на него голову, собираясь сказать то, в чём так боялся признаться, – не связывай нас брак родителей, может всё было бы иначе…–слова комом встали поперёк горла. Джисон с каждой секундой всё больше и больше начинал жалеть о выпитом алкоголе, который прямо сейчас бил по черепной коробке с неистово силой, норовя выбить из головы остатки здравых мыслей, а вместе с тем умение выражаться внятно. – Может быть, мы сходили бы погулять не как друзья, может, я смотрел бы на тебя чуточку смелее и подмигивал каждый раз, когда ты мне улыбался, – он говорил с трудом, глядя на потрясённого услышанным парня, глаза которого округлялись с каждым последующим его словом. Останавливаться на сказанном не имело бы уже никакого смысла. – Я хотел бы охомутать завидного парня…– заливаясь алым румянцем, Джисон сдавленно усмехнулся, –…страстного, красивого, весёлого. Парня чуть выше себя…парня с фиолетовыми волосами, – через «не могу» проговорил он сказанные однажды Феликсом слова. Ком в горле начал мешать дыханию, а голос задрожал. Пальцы до острой боли впились в доски, пытаясь физической болью отвлечь Джисона от абсурда сказанных им слов и всей ситуации в целом. Он понимал, что пьян, понимал, что не способен мыслить в полной мере адекватно, осознавал, что не может говорить, не прерываясь и не запинаясь, но даже несмотря на всё это, он говорил. Пытался. Выдавливал из себя слова, кажется, уже не пропуская через мозг. Озвучивал то, что крутилось в мыслях уже не первый день и не первую неделю, наверное, даже не первый месяц. Говорил то, что не смог бы сказать, будучи трезвым. – И я бы мог бы отдать этому парню свой первый настоящий поцелуй, потому что… – он гулко сглотнул, – …потому, кажется, этот парень мне нравится. Минхо сидел неподвижно, в то время как в голове проносилась вареница мыслей, сгребая на своём пути абсолютно всё и не давая произнести ни звука. Губы, раскрытые в удивлении, еле заметно дрогнули, а взгляд, показавшийся Джисону сейчас до невозможности мучительным, не оторвался от раскрасневшихся щёк и напуганных глаз напротив ни на секунду. Даже в самых сокровенных своих желаниях Минхо не смог бы вообразить себе этих слов. Ли знал, что хорош, и знал, что в той или иной степени привлекает Джисона. Он ведь и сам этого добивался. Однако, несмотря на всё это, не ожидал от него признания. Сегодняшний день и для него ощущался как-то иначе. Минхо чувствовал влечение к Джисону особенно остро. Казалось, что без него уходит поезд, на который он купил билет. В то время как он, словно вкопанный, лишь смотрит ему вслед. «А что, если всё дело в алкоголе? Вдруг за Хана говорит бутылка выпитого шампанского?» Вопрос проскрёб сознание, а брови нахмурились, сдвинувшись к переносице, развеивая розовые очки, которые на долю секунды сумели помутнить его здравомыслие. Градус делает людей сентиментальными. В опьянённом состоянии они могут сказать всё, что угодно. Минхо не знал: подтолкнул алкоголь Джисона на правду или вынудил нести бред, о котором он потом и сам пожалеет. Он вдруг вспомнил и о том, что Хан однажды по пьяни поцеловался с лучшим другом, и смута окутала его окончательно. Верным решением было бы не пойти на поводу чувств, а успокоить парня, пытающегося от нервов впиться ногтями в доски, отправить его домой, уложить спать, а на утро сесть и обсудить всё сказанное им сегодня. Мыслил он правильно и вполне планомерно, вот только тело его словно парализовало. Минхо сидел, не в силах пошевелить и пальцем. Ему казалось, что ещё совсем немного, и голова лопнет от переизбытка мыслей. Как же Минхо хотелось верить, что это не просто бред, вкинутый под напором, ставшего для него ненавистным, пойла. Хотелось быть уверенным в том, что сказанное правда. – Почему ты молчишь? – содрогающийся голос врезался в уши. Джисон совсем не хотел, чтобы речь получилась такой слащавой. Он хотел выговориться налегке, а после усмехнутся собственной глупости, даже несмотря на то, что в глубине души надеялся услышать признание в ответ. Гнетущим было не услышать ничего. Тишина медленно убивала. – Господи, какой я дурак! – нервно бубня себе под нос, Хан попытался встать и чуть было не завалился набок, но Минхо, опомнившись, успел его подхватить. – Тихо, – так же шёпотом проговорил он, пытаясь удержать вырывающегося из его рук парня. – Эй, Хан, ты пьян, слышишь?– до Джисона, впавшего в самобичевание, его слова не долетели. – Пошли отсюда, слышишь? Поедем домой, тебе нужно проспаться! Откуда-то сзади послышался стук каблуков о дорожку, а после раздался знакомый обоим парням голос: – Что происходит? – Тэян остановился в нескольких шагах от них, заломив брови. Мужчина вышел на улицу, надеясь отдохнуть от толпы и покурить в тишине, вот только доносящиеся откуда-то голоса ему этого не позволили. Прищурившись, он увидел силуэты двух пареньков, один из которых отчаянно пытался освободиться от хвата чужих рук, активно при этом что-то бурча, а другой вцепился в него, не давая такой возможности. Тэян лёгким бегом направился в их сторону, решив, что ребята дерутся, но, чуть приблизившись, узнал в подростках Минхо и Джисона. Непонимающий взгляд тут же устремился на племянника. – У вас всё в порядке? – Нет, не думаю, – бросил Хо, не отпуская светловолосого и взглядом пытаясь показать дяде, что дела совсем плохи. Джисон зажмурился, готовый занырнуть в водоём, чтобы больше никогда не попадаться на глаза Минхо, а теперь, судя по всему, и Тэяну тоже. – Твою мать, – неразборчиво буркнул Джисон, с новой силой начиная отпихивать от себя чужие руки и прикрывая рот ладонью в осознании того, что ком в горле образовался уже не от алкогольной афазии, – меня сейчас стошнит! Почувствовав, что хватка ослабла, Хан моментально кинулся в кусты, и его, судя по звукам, не хило так вывернуло. – Чёт он походу совсем перепил, – мужчина натянул губы, глядя на светловолосого. – В следующий раз ему не наливаем, – чуть усмехнулся он, но, встретившись с глазами потерянного племянника, стёр улыбку с лица. Минхо стоял, опустив руки. Лицо его было отображением всего и сразу, но при этом не выражало каких-то явных эмоций. Он неотрывно смотрел на притихшего Джисона и, судя по сжимающимся ладоням, собирался подойти. – Я отвезу вас домой, – заключил Тэян. Минхо перевёл взгляд и, согласно кивнув, как и собирался, зашагал к парню, который сидел на коленях, зарывшись лицом в ладони. Проблевавшись, Джисону явно стало лучше. Его больше не мутило и не шатало так сильно, как раньше, однако голова продолжала неприятно гудеть. Тэян, как и обещал, довёз парней до дома. И весь тот час, что они ехали, Хан бездвижно пролежал на коленях Минхо, раз за разом прокручивая в голове произошедшее. Взгляд свой на парня он не поднимал, в то время как Минхо смотрел на него всю дорогу в надежде увидеть в потемневших глазах подтверждение ранее сказанных слов.

***

– Что произошло у пруда? – выпуская клубок дыма изо рта и глядя в окно, где Джисон, проходя, включил свет, Тэян перевёл взгляд на племянника. Минхо аккуратно присел на капот чёрной лакированной машины и гулко выдохнул, сунув руки в карманы брюк. Глазами он проследил за удаляющимся из виду парнем, а после обернулся на блондина. – Между вами что-то есть? – продолжал задавать вопросы тот. Минхо сузил глаза, помычав, но ничего на это не ответил. Тэян, ухмыльнувшись, подобно ему сощурил глаза, недовольно фыркнул и, наклонившись к ступенькам, потушил сигарету. – С каких пор ты перестал доверять мне? – он поравнялся с парнем и тоже присел на капот. – Не знаю, может, с тех пор, как родители разъехались, и ты перестал нас с мамой навещать? – он перевёл на него широко раскрытые глаза. – Пять лет прошло. – Ой, – неловко усмехнулся тот, почесав затылок. – Этого не учёл. – Не парься, – улыбнулся Минхо. – Я шучу. – Расскажешь всё-таки, в чём дело? – во взгляде читался неподдельный интерес. – Крутишь шашни с сыном мачехи? – Заткнись! – Хо выдохнул, прикрыв глаза, с трудом сдерживая кривую улыбку. Тэян рассмеялся, запрокидывая голову, но стоило только Минхо начать говорить, как он, навострив уши, сделался серьёзным. – Всё сложно, – взгляд потускнел. – Мы живём вместе, проводим время вместе, видимся по несколько раз на дню, но мне этого как будто бы недостаточно. Я думал, интерес к Джисону временный, думал, что он пройдёт, когда обыденность превратит яркие эмоции, которые я испытываю с ним, в рутину. Думал, что всё это надоест, и что влечение просто-напросто пропадёт со временем. Вот только прошло уже больше двух месяцев со дня знакомства, а чёртово пристрастие к нему никуда не делось. Осознать это было тяжело, но ещё тяжелее было в этом сознаться . – Вот так драма, – покачав головой. – Пиздец, ничего не скажешь,– вздохнул Тэян и, порывшись в кармане кожаной куртки, вынул пачку сигарет, протягивая одну Минхо. Тот нервно закусил губу. – Я не курю. Тэян вздёрнул бровь, смерив его взглядом. – Не волнуйся, это ненадолго, – хмыкнул он, сунув сигарету в рот. – Я в твоём возрасте тоже не курил. – Да-а, жизнь тебя хорошенько помотала, – съязвил Минхо, готовясь получится подзатыльник. – Совсем охренел?– шикнул тот, на что Хо довольно улыбнулся, но через минуту вновь погрустнел. – Что было у пруда? Ты признался ему? – предположил блондин. Минхо помедлил секунду, а после заговорил нерешительно, практически полушёпотом: – У пруда он сказал, что я ему нравлюсь, а я… – Минхо до острой боли закусил пирсинг. – А я промолчал. Тэян подавился дымом и, с трудом прокашлявшись, уставился на парня. – Окей, понял, – он потупил взгляд. – Тормоз из вас двоих – ты. Какого хрена ты ничего не ответил? – Потому что он пьян, – и стянул губы. – Вдруг он сказал это потому, что на мозг надавил тот литр шампанского и прочая бурда, которую он в себя влил. Что, если сегодня я натворю дел, а на утро получу плевок в лицо и окажусь за дверью под предлогом того, что не стоило идти на поводу его пьяных речей?! – выпалив то, что не давало покоя, Минхо склонил голову и уместил пальцы на переносице. – Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – наклонив голову вбок, тихо проговорил мужчина. – Но есть люди, которые по пьяни любят всех на свете, – щёлкнул языком младший. Тэян, вновь потушив недокуренную сигарету, всем телом повернулся на племянника. – В нетрезвом состоянии люди и вправду могут нести полнейший бред, но в чувствах врут очень редко, – он прищурился, глядя в глаза Минхо, полные надежды. – Думаешь, ничего не чувствуй к тебе, он бы сказал что-то подобное? Или, может, лепетал бы, что дурак и что не стоило всего этого говорить? – вспомнил он мельком услышанные слова Джисона. Минхо завис, вглядываясь в приподнятые брови мужчины и ещё больше путаясь в собственных мыслях. – Не знаю, – тихо ответил он. – А ты подумай. Пошевели извилинами, – и щёлкнул его по лбу, в ответ услышав недовольное шипение. – В жизни многое можно потерять из-за нерешительности. Минхо поднял голову и устремил взгляд на окна Хановой комнаты, где светловолосый, наблюдавший за ними всё время их разговора, заметив на себе чужой взгляд, поспешно отшатнулся от подоконника и скрылся где-то в глубине комнаты. Минхо еле заметно улыбнулся этому, закусив щёки. Джисон не отделался простым «ты мне нравишься». Он сказал много того, что заставило Минхо перевести дыхание. Пустил монолог про бремя, дословно озвучил слова Феликса и по полочкам разложил свои желания. – Ты ведь хочешь пойти к нему, да? – незаметно для парня ухмыльнулся Тэян, прекрасно зная ответ на свой вопрос. – Пойди и спроси у него обо всём этом сейчас, спроси об этом завтра, послезавтра, через неделю, через год. Спрашивай столько, сколько потребуется для того, чтобы убедить себя в правдивости его слов. Ли не отрывал от окна взгляда, надеясь ещё раз столкнулся с растерянными и вновь широко разинутыми глазами Джисона. Тэян же в это время сверлил его взглядом, ожидая действий. – Запрыгни в последний вагон. Второго шанса может не быть, – мужчина щёлкнул языком, поднимаясь с капота. Мурашки прошлись по всему телу, начиная покалывать даже где-то глубоко по кожей. Уверенности прибавилось. Последовав действиям Тэяна, он поднялся с машины и, улыбнувшись тому какой-то непривычной открытости и решительности улыбкой зашагал к крыльцу. – Эй! – опомнившись, окликнул блондин, когда Минхо потянулся к дверной ручке. Сунув руку во внутренний карман кожанки, Тэян что-то оттуда достал и, улыбнувшись, бросил парню. Минхо ловко поймал это «что-то», но тут же изменился в лице и укоризненно уставился на дядю. – Ты реально? – цокнул он, показательно сжимая двумя пальцами фольгированный пакетик презерватива. – Концептрация это тебе не шутки! – Иди в жопу! – фыркнул парень и отшвырнул пакетик обратно Тэяну, который на это непонятливо вздёрнул брови. – Нуу…– он перевёл взгляд на ладонь, – тогда я вам не завидую. – Вали! – лишь вкинул Минхо, захлопывая за собой входную дверь.

***

Идя по ступенькам, Джисон отчётливо ощущал на себе чужие взгляды, наверное, поэтому оборачиваться не стал. Переплетя руки на груди, он ступил за порог дома. Лишь оказавшись вне видимости тех двоих, он смог выдохнуть, опустив руки вниз, и наконец-то расслабиться настолько, насколько это было возможно в его состоянии. Хотелось запереться в комнате и никогда оттуда больше не высовываться, не попадаться на глаза Ли Минхо до тех пор, пока он не забудет о его существовании, и даже увидев, ничего о нём не вспомнит. Быстрым шагом, переходящим в бег, он направился на второй этаж, но, дойдя до середины лестницы, замедлился. Голова всё ещё немного гудела, а тело, заметно размякшее, не желало исполнять прихоти Джисона и передвигаться активно. Зайдя в комнату, основной свет включать он не стал. Вместо этого, подойдя к столу и оперевшись на него ладонями, опустил голову вниз и, не глядя, зажёг настольную лампу. Комната озарилась её тусклым приглушённым светом, и Джисон вялым шагом направился к окну. Лёгкий и, как заметил до этого Хан, прохладный ветерок развивал фиолетовые пряди парня, сидящего на капоте машины. Взгляд его так же мягок, но в то же время явно озабочен, как ранее. Тонкие аккуратные пальцы перебирали атласную ткань яркой рубашки, что в ночи, при тусклом освящении надоконных ламп уже не казалась столько вызывающей. Хан опёрся головой о ладонь и, слегка наклонив голову, тихо вздохнул. Смутное и тягостное чувство отверженности окутывало его с головой, заставляя бедное сердце колотиться не столько от нежных чувств, испытываемых к Минхо, сколько от нарастающей с каждой секундой глядя на него, тревожности. Неожиданно для внимательно наблюдающего за ним Хана, Минхо устремил на него взгляд. И Джисон, дрогнув, тут же отпрянул от подоконника, сделав пару-тройку резвых и размашистых шагов назад. Сердце забилось с новыми силами, отдаваясь будоражащей пульсацией в виски. Дыхание участилось, и Джисон, закусив губу, помчался в ванную комнату, решив, что холодный душ ему сейчас необходим, как никогда ранее. Джисон любил горячий, прожигающий тело душ. Он запросто мог простоять под парящей водой пол-утра, а вечером, когда нет причин для спешки, вовсе усесться на пол душевой и просидеть в ней, откинув голову на стенку, около часа. Сейчас же он крутанул ручку крана до конца влево. Ледяные капли коснулись волос, прокатились по лицу и потянулись вниз, обволакивая дрожащее тело, покрытое мурашками. Джисон раскрыл губы, издав тихий вздох, и прикрыл глаза, проведя пальцами по намокшим волосам. Выходить из душа, несмотря на ледяную воду и синеющие губы, ему не хотелось. Немея, пальцы уже не столь остро ощущали холод, и Джисон, закусив нижнюю губу до боли, медленно к этому привыкал. Напор воды был максимальный, но даже он не сумел затмить шум громких торопливых шагов, доносящихся снаружи. Джисон открыл глаза и, чуть убавив напор воды, прислушался к ним. Топот всё не прекращался. Минхо, казалось, нахаживал марафонскую дистанцию, бегая по коридору кругами. Хан непонимающе сложил брови домиком. Встречаться с ним сейчас Джисону не хотелось от слова совсем. Не хотелось пересекаться взглядами, не хотелось что-либо говорить, неловко прикрыв при этом глаза. Завтра и все последующие дни до отъезда из города он найдёт в себе силы смотреть на Минхо холодным взглядом, говорить ровным тоном и не показывать волнения, которое бьёт из него ключом, но не сегодня. Сейчас ему попросту не хватит на это сил. Оставив воду включенной, Хан вышел из душа и, обернув вокруг бёдер полотенце, уселся на стиральную машинку, решив таким образом переждать время и проскользнуть в комнату тогда, когда Минхо прекратит нахаживать километры и уйдёт к себе. Ждать пришлось намного дольше, чем он планировал изначально. Прошло около двадцати минут, прежде чем топанье стихло, и Хан, прежде на всякий случай прислушавшись к тишине, восторжествовавшей из вне, надавил на ручку двери, стараясь открывать её максимально медленно и тихо, чтобы парень, не дай Бог, не услышал его действий и не прибежал обратно. Дверь распахнулась полностью, ударившись о стену, и Джисон обмер. Минхо, приподняв подбородок и опустив руки вдоль туловища, стоял напротив. Взгляд, излучающий абсолютную решимость, был устремлён прямо на него. Глазёнки раскрылись, став похожими на совиные. Хан стоял, не понимая, что ему делать. Дёрнуть уже открывшуюся дверь на себя и вновь упрятаться за ней на всю оставшуюся ночь было бы бессмысленно и глупо. А потому Джисон надеялся, что тот просто ждал освобождения душевой и сейчас без лишних слов пройдёт мимо него. Но Минхо, словно вкопанный стоял, не говоря ни слова. Давил, испытующим взглядом прожигал и без того осевшего Хана. Прошло, наверное, полминуты, прежде чем Ли заговорил, накаляя атмосферу до предела. – Я нравлюсь тебе? Джисон бессознательно перестал дышать. Вопрос встал поперёк горла. Губы дрогнули, а глаза, в противовес несмыкающимся очам фиолетововолосого, часто заморгали. – Да, – неожиданно для самого себя с языка слетело тихое согласие. Ни одна мускула на лице Минхо не дрогнула. – Ты сможешь подтвердить мне свои слова завтра? – так же чётко проговорил он. – Да, – вновь произнёс светловолосый, глядя округлыми глазами на выжидающего парня. Минхо прерывисто выдохнул, сомкнув, наконец, глаза и на мгновение опустив голову, призадумался, а после вновь поднял её и устремил по особенному проницательный взгляд на Джисона, проговорив чуть тише: – Хани, ты сейчас трезв? – Да, – так же тихо ответил Джисон, содрогнувшись мысленно от этого нежного «Хани». Уголок губы Минхо дёрнулся, вырисовывая на лице острую ухмылку. И Хан, уловив в ней торжество, хотел было сказать что-то, но в то же мгновение Ли подался вперёд, запуская пальцы во влажные светлые волосы и сжимая их, притянул парня к себе. Оцепенение сковало Джисона, когда чужое тело прилипло к его оголённой груди, а на собственных приоткрытых губах он почувствовал вкус вишнёвого блеска. Хан широко разил глаза, обескураженный происходящим и непонимающий, что ему делать. Минхо сжимал его волосы, спускался руками к скулам и тянулся ближе. С жадностью сминал его губы, прикусывал легонько, будто бы дразня, и улыбался довольной улыбкой в поцелуй. Его действия выбивали Джисона из колеи окончательно, волной мурашек отдавались по всему его телу, отчего оно мякло, и парень поддавался напору Минхо, слегка неумело пародируя все его действия. Хо скользнул ладонями ниже и, сжимая скованные плечи Хана, повёл спиной вперёд, ступая за порог ванной комнаты. Джисон нервно задышал в чужие губы, когда почувствовал, что обёрнутое вокруг бёдер полотенце сползает вниз, и, не отрываясь от парня, схватился за него руками, пытаясь удержать на себе. Минхо уловил это секундное волнение и, хмыкнув в поцелуй, оторвался от чужих губ, легонько прежде чмокнув. Под внимательный взгляд Хана, в котором отчётливо читалась боязливость, он опустил ладони на его выпирающие тазовые косточки, помогая вновь обмотать махровую ткань вокруг бёдер. Одновременно с этим Минхо сделал ещё несколько шагов вперёд, и Джисон почувствовал, как его прижали к стиральной машинке, а через секунду, крепко сжав за талию, усадили на неё. Расположив руки по обе стороны от него, фиолетововолосый приблизился к лицу Джисона почти вплотную, дышал в самые губы, хитро улыбался, не в состоянии скрыть собственную увлечённость, лисьими глазами оглядывал его раскрасневшихся губы и пунцовые щёки, обводил взглядом практически обнажённое тело парня, завлекал всеми возможными способами, но к губам не прикасался. Хотел, чтобы это сделал Джисон. – Хотел что-то сказать? – как ни в чём не бывало спросил Минхо, глядя на тяжело дышащего парня. Джисон заморгал, с трудом оторвав взгляд от губ напротив и пытаясь переварить некстати заданный ему вопрос. Все мысли вылетели из головы ещё минуту назад, когда Минхо коснулся его губ собственными. Хан сидел на стиралке, неловко поджав коленки, не силах выдавить из себя и слова. А Минхо это нравилось. Он, довольно улыбнувшись, наклонил голову вбок и невесомо провёл тонкими пальцами по его коленке, вырисовывая какой-то узор, поднимаясь рукой выше. У Джисона всё внутри стянуло, неприятно давя где-то внизу живота, и он, закусив щёки, гулко сглотнул. – Ничего, – проговорил он дрожащим то ли от накатывающего возбуждения, то ли от волнения голосом. Минхо, раскрыв губы в лёгкой ухмылке, вздёрнул брови, устремив на него взгляд. – Почему же? – пальцы ползли всё выше. – Поговори со мной, – ласково протянул он. Джисон вздрогнул от его слов, почувствовав новый прилив возбуждения, и зажмурил глаза от жуткого стеснения. Минхо усмехнулся, бросив мимолётный взгляд чуть выше его бедра и, дотянув пальцы до края полотенца, расслабил ладонь, полностью опустив её на ногу Хана. – Что ты хотел? – и сузил глаза. Джисон ничего не ответил, и тогда Минхо вновь приблизился к его лицу. – Может, хочешь чего-нибудь сейчас? – вымолвил он, закусив пирсинг, как делал обычно, стараясь скрыть собственное смущение. – Хочу…– светловолосый на секунду замолк, –…хочу, чтобы ты поцеловал меня. А тот вновь улыбнулся хищной улыбочкой, заставляя Джисона в очередной раз залиться краской. – Поцелуй меня сам, если так хочешь. Джисон замер, растерявшись. Глаза напротив блеснули, Минхо улыбнулся, довольный собой, и Джисон в очередной раз приметил то, что, улыбаясь, он похож на кота, мурлычущего, когда его ласкают. Хотелось вновь прикоснуться к Минхо, окольцевать шею, сжать пальцами мягкие волосы, очертить скулу, но больше всего этого Джисон желал вновь ощутить на губах вкус его сладкого вишнёвого блеска. Ладони сами потянулись к его лицу, а губы слегка приоткрылись, встречаясь с чужими. Джисон целовался осторожно, осмотрительно, в своём каком-то медленном и тягучем темпе. Он по очереди сминал сначала нижнюю губу, потом верхнюю, причмокивал, отрывался, изредка смотря в глаза Хо, и, смутившись, припадал к ним вновь. Изучал. Минхо это до одури нравилось. Нравилось быть бездейственным, нравилось, когда поцелуем вёл Джисон, нравилось ощущать аккуратные прикосновения его ладоней на своём лице, и нравилось, когда парень протягивал меж пальцев тонкие пряди его фиолетовых волос. Джисон углубил поцелуй, давая понять, что желает ощутить напор со стороны Хо, а тот, как назло, придерживался медленного темпа, в котором вёл до этого младший, и ухмылялся попыткам светловолосого его раззадорить. Поняв, что Минхо не собирается действовать, Джисон подался вперёд и, вцепившись руками в его волосы, с силой притянул к себе, начав тем самым их излюбленную игру «Кто кого переиграет». Минхо сначала опешил, не ожидая от Хана чего-то подобного, но после, ощутив новый прилив эйфории, ответно и с тем же напором подался вперёд. Руки уместились на талии парня, легонько её сжимая, и он навис над ним, втягивая в заново пьянящий до оцепенения тела поцелуй. Бедная стиралка скакала по полу, как антилопа, следуя всем телодвижениям парней, которые, судя по всему, совсем её не жалели. А чёртово полотенце, которое Джисон ранее отчаянно пытался удержать на бёдрах, снова начало с него сползать, вот только он на это внимания не обратил, полностью отдавшись соблазну со стороны Минхо. На него, честно говоря, было плевать. Возбуждённый до предела Хан втайне мечтал, чтобы оно поскорее с него слетело. Минхо отстранился, тяжело дыша ему в губы, и, еле заметно ухмыльнувшись, потянул полотенце вверх, отчего Джисон вздрогнул, закусив губу. – Уверен, что трезв? – выдохнул он, смеясь. – Уверен. Ли опустил взгляд, и Джисон сжался, краснея и отворачиваясь куда-то в сторону. Минхо медленно поднял на него глаза и сложил губы бантиком, пытаясь сдержать свою широкую довольную улыбку, после чего отстранился от него, делая несколько вальяжных шагов назад, заложив руки за спину. – Хватит с тебя , – хитро сощурив глаза, он прислонился спиной к противоположной стене и, улыбнувшись, наклонил голову вбок, смеривая светловолосого взглядом. Тот всё ещё сидел на стиральной машинке, весь красный и разгорячённый. С волос по телу стекали капли воды, а губы распухли от многочисленных прикусываний во время поцелуя. Джисон сдвинул брови к переносице, но ничего не сказал. Минхо же двинулся в сторону двери, напоследок хитро ему подмигнув. И лишь когда он скрылся за дверью, оставив его одного, Джисон, проморгавшись, чертыхнулся. Второпях он укутался во второе полотенце и просидел на стиралке ещё какое-то время, бормоча себе что-то под нос и густо краснея, припоминая недавние обжимания с парнем. Жизнь разделилась на «до» и «после». Он порядка пяти раз ущипнул себя, чтобы проверить, не спит ли. Не спит. Тремор охватил тело. Джисон прибывал, словно в тумане. Ощупывал свои красноватые губы, постукивал по коленкам, трогал щёки. Всё горело. Из состояния обескураженного и довольного овоща его вытянул Минхо, заглянувший в ванную комнату спустя десять минут после ухода. – Долго мне тебя ждать ещё? Джисон непонятливо вздёрнул брови, и Минхо, покачав головой, улыбаясь, подскочил к нему и, ухватив за кисть, поволок за собой. Хан набегу лепетал что-то про одежду, но Минхо лишь махнул рукой на это. Завалившись в комнату, подобно коале, Ли повис на парне и, чмокнув с миллион раз куда только мог, повалил на кровать, смеясь. Джисон заливался румянцем, хихикал, отпихивал от себя цепкие ручонки фиолетововолосого, но тот лишь крепче обвивал его руками, стискивая в крепкие объятия. Хану было до невозможности неловко, Минхо же хитро улыбался, глядя на него, и стрелял глазами, вновь и вновь смущая парня, который, не выдержав напряжения, спихнул его с постели. Целовать твёрдый и весьма холодный пол было не столь приятно, как Джисона, поэтому Минхо, наконец, утихомирившись, поплёлся к шкафу за футболкой для него. И лишь когда тот переоделся, выйдя в коридор, будто бы не целовался с Минхо полуголый пару минут назад, Ли улёгся обратно на постель, подозвав того к себе, и больше не доставал.