Mimesis

То истомленного от взоров Бога прочь

В пустыни мертвые, где скука, страх и ночь,

Уводит силою таинственной внушенья,

То вдруг насмешливо являет предо мной

Одежд нечистых кровь и ран разверстых гной,

И час кровавого готовит Разрушенья.

|с Шарль Бодлер

День начинался обыденно в небольшом приюте, где шум детских голосов смешивался с запахом домашней выпечки. Дети, как обычно, играли во дворе, смеясь и резвясь, пока воспитатели следили за ними, поглядывая на часы. На крыльце неожиданно появился высокий мужчина, облачённый в элегантный костюм, что сразу выделяло его среди обычных посетителей. Он держал в руках несколько ярких пакетов с игрушками и коробки с дорогими сладостями. Когда он подошёл ближе, его лицо озарила тёплая, почти отеческая улыбка, но глаза, тёмные, как беззвёздная ночь, казались неподвижными и жутковатыми. Сиэль. Воспитательницы переглянулись, несколько смутившись от его внешности, но затем быстро вернулись к своему дружелюбному профессионализму. — Добрый день, — сказал он мягким, почти певучим голосом. — Я услышал, что здесь можно подарить детям немного счастья. Одна из женщин улыбнулась, хотя внутри у неё что-то ёкнуло, как будто его голос пробудил в ней необъяснимое чувство тревоги. — Конечно, это очень любезно с вашей стороны. Сиэль протянул пакеты, и одна из воспитательниц взяла их, быстро заглядывая внутрь. Глаза загорелись, когда она увидела содержимое. — Это потрясающе! Дети будут в восторге. Пожалуйста, проходите. Сиэль, не теряя улыбки, шагнул внутрь. Дети, заметив нового гостя, сразу потянулись к нему, окружив, как пчёлы мёд. Он ласково наклонился к ним, раздавая каждому игрушку или сладость, произнося слова, которые звучали как мелодия: — Это тебе, маленький герой. А это тебе, принцесса. Но его внимание, как только он переступил порог, было сосредоточено только на одной девочке. Мерьем. Она стояла в углу комнаты, обхватив руками старую куклу, её глаза смотрели на него широко раскрытыми и полными настороженности. Её тело, хотя и оставалось неподвижным, казалось готовым к бегству. Сиэль медленно подошёл к ней, присев на корточки, чтобы оказаться на уровне её глаз. — Привет, малышка, — мягко сказал он. — Тебя ведь зовут Мерьем, да? Девочка молчала, сжимая свою куклу крепче. — Не бойся меня. Я принёс тебе подарок. Он протянул руку, в которой лежала изысканная фарфоровая кукла с роскошным платьем, слишком дорогая для такого места. Но Мерьем не двинулась. Её губы дрожали, а взгляд метался между ним и дверью, словно она искала путь к бегству. Сиэль нахмурился, но его улыбка осталась такой же доброжелательной. — Что такое, моя милая? Разве я тебя пугаю? Мерьем вдруг резко отступила, сделав несколько шагов назад. Воспитательница, заметив это, поспешила к ним, но Сиэль остановил её жестом, всё ещё глядя на девочку. — Всё в порядке. Я справлюсь, — сказал он, и его голос был настолько уверенным, что женщина замерла на месте. Мерьем, не выдержав его взгляда, развернулась и бросилась бежать. Сиэль, не торопясь, встал и легко догнал её у двери. Одним движением он подхватил её на руки, несмотря на то, что она отчаянно вырывалась. — Тише, тише, — прошептал он, и его голос стал более низким, завораживающим. — Ты ведь особенная, правда? Девочка закричала, но её голос утонул в внезапно сгустившейся вокруг них тьме. Воспитательницы вскрикнули, пытаясь понять, что происходит, но комната начала наполняться странным холодом, а свет будто выцвел. — Благодарю за радушный приём, — раздался голос Сиэля, пропитанный издёвкой. — Но я уже нашёл, что искал. Тьма взвилась вихрем, поглотив его вместе с Мерьем, и через мгновение всё исчезло. Когда свет вновь наполнил комнату, воспитательницы, дрожа, огляделись, но Сиэля и Мерьем уже не было. Вечер был тихим, хотя в этом спокойствии ощущалась какая-то неуловимая тревога. Летиция сидела за кухонным столом, погружённая в свои мысли, пока телефон, лежавший рядом с чашкой давно остывшего кофе, вдруг вибрировал, словно разрезая густую тишину. Её пальцы автоматически потянулись к экрану, но то, что она увидела, заставило её сердце остановиться на мгновение. Сообщение. "Мерьем у меня. Если хочешь, чтобы она осталась жива, приходи к заброшенной печатной фабрике. Одна." Она перечитала текст несколько раз, словно надеясь, что буквы исчезнут или изменятся. Но текст был ясен, словно насмешка, словно вызов, который она не могла проигнорировать. Летиция почувствовала, как её руки задрожали, а дыхание стало тяжёлым. Её разум метался между паникой и осознанием опасности. Она понимала, что это ловушка. Сиэль не остановится ни перед чем, и идти к нему одной было равносильно самоубийству. Но в голове звучал лишь один голос: Мерьем. Маленькая, беззащитная девочка, которую он похитил. Летиция знала, что не сможет жить, если оставит её. Стараясь успокоить дрожь в руках, она быстро взяла телефон и начала набирать сообщение Себастьяну. "Себастьян, Сиэль похитил Мерьем. Он требует, чтобы я пришла одна на заброшенную печатную фабрику. Я знаю, что это опасно, но у меня нет выбора. Прости." Она остановилась на секунду, чувствуя, как горло сдавливает от страха. Потом добавила: "Я верю, что ты найдёшь меня, если что-то пойдёт не так." Отправив сообщение, Летиция поднялась, накинула на себя пальто и обернулась вокруг шеи шарфом. Снег снова пошёл за окном, укрывая землю мягким белым покровом, но её это не интересовало. Всё, о чём она могла думать, это о том, что где-то там Мерьем может страдать, может плакать, зовя её, а она просто сидит и ничего не делает. Она быстро вышла из дома, стараясь не шуметь. Двор был залит серебристым светом фонарей, которые отражались в снежных сугробах. Воздух был резким, холодным, и каждый вдох резал лёгкие. Летиция поправила ворот пальто и пошла вперёд, чувствуя, как холод пробирается через ткань одежды. Улицы были почти пустыми, только несколько автомобилей проезжали мимо, оставляя за собой облака пара. Летиция шла быстро, почти бегом, но всё равно чувствовала, как холод обжигает её лицо. Она снова и снова прокручивала в голове, что скажет Сиэлю, как попытается договориться, как сможет вытащить Мерьем. Снег всё усиливался, заволакивая город, создавая ощущение, что мир становится всё более изолированным, замкнутым. Летиция чувствовала, как напряжение нарастает внутри неё, как сердце бьётся всё быстрее с каждым шагом. Наконец, впереди замаячил силуэт заброшенной фабрики. Тёмное здание возвышалось над ней, как призрак прошлого, обветшалое, с выбитыми окнами, через которые вырывался ветер. Фабрика казалась чужеродным, зловещим пятном на фоне белоснежного пейзажа. Летиция остановилась на мгновение, всматриваясь в тёмные окна, пытаясь уловить движение или свет, который бы подсказал, что она не одна. Но всё было тихо, кроме звука её собственного дыхания. Она понимала, что сделала шаг в пасть зверя. Она крепче обхватила себя руками, как будто пытаясь защититься от холода, и двинулась вперёд, растворяясь в снегопаде. Себастьян стоял в углу комнаты, чуть отстранённый, наблюдая за тем, как коллеги обсуждают очередной сложный случай. Голоса врачей звучали фоном — холодные, выверенные, аналитические. Они пытались найти решение, как исправить то, что казалось почти неисправимым. Он машинально кивал в ответ на какие-то реплики, изображая заинтересованность. Но его мысли были далеки от происходящего. Именно в этот момент, когда он смотрел в окно на кружевной снег за стеклом, в кармане его пиджака завибрировал телефон. Нечто внутри него напряглось, как будто он уже предчувствовал, что это не просто уведомление. Себастьян достал телефон, прикрывая его экран ладонью, чтобы не привлекать внимания. Сообщение. Его взгляд скользнул по тексту. Слова Летиции, такие простые и короткие, резанули его, как острейший нож. "Себастьян, Сиэль похитил Мерьем. Он требует, чтобы я пришла одна на заброшенную печатную фабрику. Я знаю, что это опасно, но у меня нет выбора. Прости. Я верю, что ты найдёшь меня, если что-то пойдёт не так." На секунду всё вокруг застыло. Голоса врачей стали глухим фоном, как будто их заглушила плотная завеса тумана. Его пальцы сжали телефон до такой степени, что казалось, пластик вот-вот треснет. Он перечитал сообщение раз, другой. Сердце, если бы у него вообще была человеческая душа, сейчас бы сжалось от боли. Вместо этого внутри поднялся чёрный ураган, смешанный из гнева, отчаяния и чего-то, что он ненавидел даже больше, чем Сиэля. Это была беспомощность. Она ушла. Одна. Она знала, что это опасно, знала, что это ловушка, и всё равно пошла. Ради девочки. Ради этой чертовой человеческой привязанности, которая всегда толкает их на самоубийственные поступки. Себастьян ощутил, как его горло сдавило от ярости. Он отвёл взгляд от экрана и медленно поднял глаза на коллег. Всё это — эта игра в медицину, эта иллюзия человечности — в тот момент казалась ему отвратительно бессмысленной. Он хотел разорвать эту тонкую вуаль, бросить всё и исчезнуть. — Вы закончили? — холодно спросил он, перебивая обсуждение. Его голос прозвучал слишком резко, заставив всех обернуться. Врач, который только что говорил, замолчал, сбитый с толку. Себастьян не стал ждать ответа. Он бросил телефон в карман, резко выпрямился и направился к выходу, оставляя за собой тишину. Едва он оказался в коридоре, его шаги стали быстрее, как будто он пытался убежать от собственных мыслей. Летиция. Эта глупая, упрямая женщина. Он должен был предвидеть это. Должен был следить за ней, не позволить ей сделать такую ошибку. Себастьян почувствовал, как его когти невольно прорезают человеческую кожу на ладонях, когда он сжал кулаки. Сиэль. Этот мерзкий, жалкий демон, который смеет раз за разом трогать то, что принадлежит ему. Он сожалеет только об одном — что когда-то позволил этому мальчишке стать тем, кем он стал. Гнев захлестнул его, как волна, сжигая все остальные чувства. Но глубоко внутри был ещё один голос, тихий и настойчивый. Это была боль. Не за себя, не за оскорблённую гордость, а за Летицию. Она верила в него. Верила, что он найдёт её. И если он опоздает, если хотя бы одна её слеза упадёт из-за страха или боли, он никогда себе этого не простит. Он вышел из больницы, не чувствуя холода зимнего вечера, и, подняв лицо к небу, прошептал с почти звериной яростью. — Ты сам напросился, Сиэль. Снег ложился на его плечи, но не успевал растаять, застывая хрупкими ледяными кристаллами. В этот момент он почувствовал, что больше ничего не имеет значения. Только найти её. Только уничтожить того, кто смеет угрожать ей. Летиция ступала осторожно, стараясь не издавать ни звука. Каждый её шаг отдавался глухим эхом в огромном, заброшенном помещении. Печатная фабрика выглядела так, словно её оставили в спешке. Огромные ржавые станки, покрытые пылью, стояли без движения, словно забытые механические гиганты, у которых отняли душу. На полу валялись полуистлевшие рулоны бумаги, чёрные пятна засохших чернил растекались уродливыми пятнами, как кровавые следы старых ошибок. Воздух был сырой и тяжёлый, пахло плесенью, маслом и железом. На потолке висели массивные ржавые крюки, некогда использовавшиеся для перемещения грузов, которые теперь покачивались от сквозняка, издавая металлический скрежет. Лампочки под потолком разбились или выцвели, оставляя зал во власти лунного света, что пробивался через выбитые окна. Тени плясали по стенам, превращаясь в зловещие фигуры, готовые наброситься на неё в любую минуту. Летиция сжала зубы, чувствуя, как страх пробирается к самому сердцу. Она обхватила пальцами края своего пальто, словно это могло защитить её от холода и тьмы. Её шаги привели её к длинному коридору, где со стен облезала краска, а обломки кирпичей хрустели под ногами. Звуки её шагов стали приглушёнными, как будто сама фабрика пыталась поглотить её. Внезапно она оказалась в огромном зале с чанами, где некогда кипела работа, а теперь царила мёртвая тишина. Чаны, будто огромные каменные гробницы, возвышались над ней. Они были покрыты слоем ржавчины, из которой проступали кроваво-красные полосы, будто фабрика до сих пор плакала. Осколки стекла валялись у её ног, и каждое их мерцание под лунным светом напоминало затаённые глаза, следящие за каждым её движением. И вот, в конце зала, она увидела его. Сиэль стоял у самого большого чана, спиной к ней. Его силуэт выделялся на фоне мрачного металлического света. Тонкий, изящный, он выглядел почти как хрупкая кукла, которую вот-вот разобьёт первый же порыв ветра. Но Летиция знала, что это обман. Его безупречный чёрный костюм сидел на нём идеально, и даже в этой обстановке он выглядел так, будто готов позировать для картины. Его руки были сложены за спиной, голова чуть склонена набок, как у хищника, который решил сыграть с добычей. Она опустила взгляд немного правее и увидела Мерьем. Девочка сидела в углу, сжавшись в комок, крепко прижимая к груди старую куклу, которую Сиэль, вероятно, принёс вместе с остальными игрушками. Её глаза были широко раскрыты от ужаса, но слёзы не текли. Она не плакала. Только обнимала куклу так, словно это был её единственный щит от этого кошмара. Летиция чувствовала, как её сердце сжимается. Девочка была так близко, но каждый сантиметр между ними казался непреодолимой пропастью. Мерьем подняла голову и встретилась с её взглядом. В её глазах мелькнула надежда, но затем она тут же отвернулась, словно боялась, что Сиэль заметит её реакцию. Именно в этот момент Сиэль заговорил, не оборачиваясь. — Ты пришла, — его голос прозвучал мягко, почти нежно, но каждый его оттенок был пропитан издёвкой. — Как я и ожидал. Летиция, не раздумывая, бросилась к Мерьем, её сердце колотилось как сумасшедшее, заглушая здравый смысл. Девочка потянула к ней руки, но этот момент спасения оказался обманчивым. Сиэль двинулся с поразительной скоростью. Одно мгновение он стоял на месте, а в следующее уже оказался перед ней. Его рука с силой схватила Летицию за плечо, разворачивая её и толкая прямо в железный бок огромного чана. Она ударилась с такой силой, что воздух вырвался из её лёгких, а по телу прошла волна острой боли. Её спина и бок ощущали холодный, неровный металл, который будто впивался в кожу. Что-то внутри неё хрустнуло, и этот звук отозвался в голове громким эхом, перекрывая всё вокруг. Она закашлялась, оседая на пол, и почувствовала, как тёплая струйка крови потекла из уголка её рта. Сиэль наклонился к ней, его лицо было пугающе близко. Он изучал её, словно редкий экспонат, в его глазах плясали искры садистского интереса. — Ты такая хрупкая, — протянул он, склонив голову набок, будто его действительно удивляло, как мало усилий понадобилось, чтобы сломить её. — Мне даже жаль портить тебя. Его пальцы легко коснулись её подбородка, поднимая лицо так, чтобы она посмотрела ему в глаза. Его улыбка была мягкой, почти нежной, но в ней не было ничего человеческого. — Но ты всё равно пришла, — продолжил он, его голос наполнился восхищением, будто он действительно гордился её храбростью. — Глупая, но храбрая. Летиция из последних сил оттолкнула его руку, но её тело с трудом слушалось. Боль пронзала её каждое движение, и она чувствовала, как слабость накатывает волнами, угрожая затопить её. Мерьем из угла тихо всхлипнула, и этот звук вернул Летиции часть её решимости. Она снова попыталась подняться, несмотря на протесты тела, но Сиэль надавил на её плечо, прижимая её обратно к полу. — Не спеши, — мягко сказал он, словно утешал ребёнка. — У нас ещё много времени. Сиэль выпрямился, глядя на Летицию с видом любопытствующего хищника. Его губы всё ещё украшала издевательская улыбка, но в глазах уже мелькало что-то более глубокое, словно он пытался разгадать загадку, которую сама Летиция, возможно, и не осознавала. — Интересно, — произнёс он, медленно расхаживая вокруг неё, как волк, выискивающий слабое место своей добычи. — Что в тебе такого особенного, что даже Себастьян, которого я знаю уже столетия, готов потерять голову? Его слова были пропитаны ядом, каждое произнесённое слово словно иглой впивалось в сознание Летиции. Она подняла взгляд, в её глазах сверкала боль, но и решимость. — Ты ничего не знаешь о нём, — твёрдо сказала она, хотя голос её слегка дрожал. Сиэль засмеялся, искренне и громко, но в этом смехе не было ничего тёплого. — Я не знаю о нём? — он остановился перед ней, наклоняясь так близко, что она могла ощутить холод исходящей от него тьмы. — Ты думаешь, он рассказал тебе всё? Его тайны, его прошлое, его истинную природу? Ты даже не представляешь, на что он способен. Он снова взял её за подбородок, но на этот раз его хватка была сильнее, заставляя её посмотреть ему прямо в глаза. — Ты всего лишь игрушка, — продолжил он, его голос был низким и шипящим. — Ещё одна глупая смертная, которой он забавляется. Но ты можешь быть полезной мне. Ты ведь знаешь, что он заботится о тебе. Себастьян не станет рисковать тобой. Летиция почувствовала, как по её спине пробежал холодный пот. Но она сжала зубы, борясь с желанием отвлечься от боли и страха. — Ты ошибаешься, — сказала она, её голос звучал неожиданно твёрдо. — Я не просто кто-то для него. И я не позволю тебе использовать меня. Сиэль замер, его улыбка исчезла, сменившись на мгновение мрачной задумчивостью. — Ты действительно в это веришь? — спросил он, склонив голову, будто пытаясь понять, откуда в ней берётся такая уверенность. — Да, — произнесла Летиция, её голос звучал громче и увереннее. — Я верю ему. И я знаю, что он сделает всё, чтобы защитить меня. Так же, как и я сделаю всё, чтобы защитить его. Её слова заставили Сиэля отпрянуть, словно он услышал нечто совершенно невозможное. Он выпрямился, оглядывая её с новым интересом, будто осознал, что перед ним не просто смертная девушка. — Вот как, — протянул он, шагнув назад. — Ты готова защищать его, даже зная, кто он? Даже зная, что он... демон? — Да, — сказала Летиция, её взгляд оставался твёрдым. — Потому что он гораздо больше, чем просто демон. Сиэль замолчал, его лицо было спокойным, но в глазах пылал огонь негодования и разочарования. Он понял, что её связь с Себастьяном была сильнее, чем он рассчитывал, и никакие манипуляции или угрозы не смогут разорвать эту нить. — Ты глупа, — наконец сказал он, отступая ещё на шаг. — Ты обрекла себя на страдания. Но знаешь что? Я не стану разрывать вас. Вы сами уничтожите друг друга. Сиэль не торопился исчезать. Он остался, стоя прямо перед Летицией, словно насмехаясь над её попыткой сопротивления. Напряжение в воздухе казалось почти осязаемым. Мерьем в углу дрожала так сильно, что кукла в её руках выглядела жалким утешением. Летиция, обхватив живот, где ещё ныли рёбра, подняла на Сиэля взгляд, полный вызова. Сиэль прищурился, словно изучая что-то под микроскопом. — Ты удивляешь меня, — проговорил он, медленно. — Обычно люди в твоей ситуации начинают умолять, кричать или пытаться сбежать. А ты... ты стоишь и даже не дрожишь. Летиция стиснула зубы. Её голос прозвучал ровно, несмотря на охвативший её страх. — Я не дам тебе то, чего ты хочешь. Сиэль рассмеялся, но в этом смехе звучало что-то хищное и ледяное. — Ты думаешь, я здесь ради твоего согласия? — он подошёл ближе, наклоняясь к её уху. — Я здесь, чтобы сломать тебя. Он медленно обошёл её, словно хищник, выискивающий слабое место. — Знаешь, кто такой твой Себастьян? Нет, ты не знаешь. Он не показал тебе свою истинную природу, не правда ли? — Сиэль усмехнулся. — Позволь мне рассказать тебе, что он делал, когда был свободен. Его голос становился всё ниже, почти шёпотом, как если бы он хотел, чтобы каждая его фраза проникала прямо в её сознание. Он описывал сцены кровавых расправ, каждую деталь, каждую жертву. Его слова были пропитаны ужасом, от которого у любого нормального человека побежали бы мурашки. Он говорил о том, как Себастьян с лёгкостью ломал людей, превращал их страдания в искусство. Как он наслаждался криками и страхом, словно это была музыка. Сиэль медленно начал кружить вокруг Летиции, как хищник, изнывающий от предвкушения. Его голос стал ниже, почти бархатным, но в каждой фразе сквозила тьма, которая стремилась пробраться в самые уязвимые уголки её разума. — Ты думаешь, что знаешь его, — начал он с насмешливой мягкостью, словно делясь старой шуткой. — Ты видишь красивую оболочку, галантного мужчину, готового броситься в огонь ради тебя. Но знаешь ли ты, Летиция, что эта галантность — лишь маска? Под ней кроется истинное лицо демона. Он остановился на мгновение, чтобы её напряжение стало почти осязаемым. Затем он продолжил, его голос стал холоднее, а слова — точными, словно удары кинжала. — Он разрушал жизни с такой легкостью, будто разбивал хрупкие стеклянные фигурки. Ты представляешь, как это было? Сначала они кричат, — его голос стал хриплым, как эхо чужого ужаса. — Пытаются бороться, сопротивляться. А потом... Потом приходит момент, когда они осознают: всё бесполезно. Их надежда умирает. Именно в этот момент он наслаждается больше всего. Его глаза сузились, и он добавил, почти шепотом: — Один взгляд его алых глаз, и люди превращались в прах не только телом, но и душой. Ты ведь слышала про огонь ада? Так вот, он носит этот огонь в себе. И использует его не ради наказания, нет. Ради удовольствия. Сиэль остановился за её спиной и наклонился ближе, его дыхание обожгло её шею. — Знаешь, он однажды заставил мужчину раз за разом пересматривать, как погибают его дети. Каждую секунду. Без пауз. Без жалости. Он говорил мне, что изучал страдание как искусство, искал пределы человеческой боли. Ты ведь знаешь, искусство требует страсти. И он вкладывал свою страсть в каждую мучительную деталь. Его голос становился всё тише, но тем сильнее впивался в её сознание, словно яд. — Женщина, умоляющая о пощаде, — он усмехнулся, — ты бы видела, как он смотрел на неё. Как будто она была великолепной мелодией, которую он не хотел заканчивать. Он не убил её сразу, конечно. Он тянул момент, наслаждаясь каждым звуком её голоса. Он замолчал на мгновение, позволив сказанному осесть в тишине. — И теперь ты хочешь сказать мне, что можешь любить это существо? — он вновь обошёл её и оказался прямо перед ней, глядя в глаза. — Ты думаешь, что можешь принять кого-то, кто видит в боли высшее удовольствие? Сиэль склонил голову, его улыбка стала зловещей. — Себастьян Михаэлис — не защитник, не герой. Он демон. Его природа — разрушение. И если ты думаешь, что станешь исключением, — он выдохнул, почти смеясь, — ты больше глупа, чем я думал. Он замер, всматриваясь в её лицо, словно пытаясь найти в её глазах страх, сомнение, хотя бы крупицу слабости. Летиция слушала, нахмурившись, но ни один мускул на её лице не дрогнул. — И это тот, кого ты решила защищать? — спросил он, сделав шаг назад, чтобы увидеть её реакцию. — Демон, убийца, безжалостный палач? Её взгляд остался твёрдым. — Я знаю, кто он, — произнесла она, её голос звучал тихо, но уверенно. — И это не имеет значения. Сиэль замер, его улыбка исчезла. — Ты знаешь? — переспросил он, его голос стал холодным, почти угрожающим. — И тебя это не пугает? — Он больше, чем то, что ты пытаешься мне показать, — сказала Летиция. — Он спасал меня, помогал мне. Он рядом. Ты можешь рассказывать всё, что угодно, но это не изменит того, что я чувствую к нему. Сиэль сжал кулаки, его лицо исказилось от гнева. — Ты просто глупая смертная! — выкрикнул он, и его голос эхом отразился от стен. — Ты думаешь, он способен любить? Он использует тебя, как использовал всех, кто был до тебя! — Даже если так, — её голос оставался твёрдым, хотя в глазах блестели слёзы, — я сделаю свой выбор сама. Не ты. Момент молчания тянулся бесконечно. Сиэль смотрел на неё так, будто она внезапно стала чем-то для него непонятным. Затем он усмехнулся, но в его улыбке больше не было лёгкости. — Ты интереснее, чем я думал, — сказал он наконец. — Посмотрим, сколько времени ты выдержишь. Его взгляд скользнул к Мерьем, которая прижималась к стене. — А пока... давай поиграем. В этот момент тишину фабрики прорезал звук шагов. Тяжёлых, уверенных, приближающихся. Летиция сразу поняла, кто это. Сиэль тоже. Он обернулся к двери, в его глазах мелькнул блеск торжества. — А вот и он, — сказал он, слегка подаваясь назад. — Как раз вовремя. Себастьян вошёл, и его взгляд, полный ярости, встретился с глазами Сиэля. Сиэль резко схватил Летицию за талию, его пальцы вонзились в её кожу, словно стальные когти, не оставляя ей шанса вырваться. Она отчаянно извивалась, но он держал её так крепко, что её попытки казались ничтожными. Его лицо оказалось слишком близко, и она почувствовала на щеке его ледяное дыхание. Он медленно провёл языком по её коже, оставив за собой липкий, омерзительный след. Это прикосновение, пропитанное садистским удовольствием, заставило её внутренне содрогнуться, но во взгляде Летиции было больше гнева, чем страха. — Какая же ты прелесть, — прошептал он, едва касаясь её уха, так чтобы каждое его слово достигало Себастьяна. Голос был низким, обволакивающим, словно яд, который проникал в сознание. — Ты даже слаще, чем я ожидал. Теперь я понимаю, почему он тебя выбрал. Такой аромат, такой огонь внутри. Он нарочно посмотрел на Себастьяна, ухмыляясь, и продолжил: — А каково это, мой дорогой Себастьян? Знать, что то, что ты любишь, может оказаться в моих руках? Что ж, после того, как ты сдашься... — его голос стал ещё мягче, почти ласковым, но каждое слово резало, как нож, — я в полной мере смогу насладиться её плотью. Она ведь вкусная, верно? Чем ещё она могла привлечь тебя, демона? Он медленно провёл пальцами по шее Летиции, словно лаская свою добычу, и мерзкая усмешка озарила его лицо. Её дыхание было частым, но она не отводила взгляда, полного презрения и скрытой боли. Смех Сиэля эхом отозвался в стенах фабрики, создавая жуткую атмосферу, от которой казалось, что сам воздух стал плотнее. Но вдруг этот воздух изменился. Температура резко упала, морозный холод охватил всё вокруг, и тьма, что до этого лишь скрывала углы помещения, начала сгущаться, становясь почти осязаемой. Глаза Себастьяна вспыхнули ярким алым светом, и это было зрелище, от которого Сиэль впервые ощутил лёгкий укол беспокойства. Тьма вокруг демона начала пульсировать, сжиматься и расправляться, словно живая, готовая обрушиться на всё в своём пути. — Отпусти её, — голос Себастьяна прозвучал низко, почти шёпотом, но каждое слово звенело в воздухе, словно удар колокола. Сиэль усмехнулся, но в его улыбке появилось что-то нервное. Он чуть крепче прижал Летицию к себе, словно выставляя её как щит. — Или что? — он приподнял брови, стараясь скрыть нарастающее напряжение. — Убьёшь меня? Ты не сможешь. Она у меня. Но Себастьян уже не слушал. Его шаги были медленными, размеренными, но каждый шаг казался ударом грома. Земля под его ногами трескалась, воздух становился густым, как смола, а тьма, окружавшая его, двигалась, словно живая, готовая поглотить всё вокруг. Сиэль почувствовал, как что-то изменилось. Этот гнев Себастьяна был не просто проявлением эмоций, это была древняя, первобытная сила, перед которой даже он, демон, ощущал себя уязвимым. И все же он продолжал улыбаться, но теперь его смех утратил былую уверенность. Он знал, что играет с огнём, но не мог удержаться от искушения. Фантомхайв был мастером манипуляций, а Себастьян всегда был его противником — сильным, холодным, неподдающимся. И теперь, когда тьма вокруг демона становилась плотнее, как цепкие пальцы, готовые схватить всё, что попадется на их пути, Сиэль знал, что нужно сделать. Он должен был вывести Себастьяна из себя, заставить его раскрыться, показать свою истинную сущность перед Летицией. Он наклонился ещё ближе к Летиции, её лицо оказалось почти в сантиметре от его, и его взгляд был полон презрения. Он знал, что это не просто игра, что он затронул что-то очень важное для Себастьяна. — Ты думаешь, он тебя защищает, — прошептал Сиэль в её ухо, его слова проникали в неё, как яд. — Ты думаешь, он беспокоится о тебе, что он будет с тобой, несмотря ни на что? Но ты не знаешь его. Он настоящий демон. Весь этот образ добродетели — ложь. Он использует тебя. Он манипулирует тобой, как и всеми остальными. Он сжигает души ради своих целей. Тебя он просто хочет... разгадать. Он задержал дыхание, наслаждаясь тем, как Летиция реагирует на его слова, но продолжил, не давая ей времени отдышаться. — И ты уверена, что хочешь быть рядом с таким существом? Ты правда думаешь, что его любовь — настоящая? — Сиэль снова наклонился, его голос стал едва слышным, но таким убедительным, что казалось, будто он говорил её сознанию, а не ушам. — Он не будет твоим, он не может быть твоим. Он поглотит тебя. Ты — его игрушка, его слабость. Как только он получит всё, что ему нужно, он тебя уничтожит, как уничтожил всех остальных. Ты станешь ещё одной тенью, его воспоминанием. Сиэль знал, что каждое слово, каждое прикосновение было как нож в её душе, но ему нужно было больше. Ему нужно было увидеть, как Себастьян ломается. Он повернул голову и посмотрел на демона, который стоял, словно буря, готовая поглотить всё, что попадется на её пути. Сиэль знал, что только истинная ярость Себастьяна могла разрушить его контроль, и он был готов подтолкнуть его к этому. — Ну же, Себастьян, — прошептал Сиэль, его глаза блеснули зловещим огнём. — Покажи ей, кто ты на самом деле. Пусть она увидит всю твою ненависть, твоё желание уничтожать. Дай ей почувствовать свою тьму. Его слова висели в воздухе, как угрозы, и в этом вызове было что-то болезненно знакомое. Себастьян медленно шагал вперёд, его глаза полыхали алым светом, и тьма, которая его окружала, становилась всё гуще, как туман перед бурей. Но Сиэль всё равно продолжал. Он знал, что сейчас — момент истины. — Это правда. Ты не способен любить. Ты только разрушать, Себастьян. Ты привык брать, и когда тебе что-то не нужно — уничтожаешь. Ты не можешь её защитить. Ты не способен на это. Ты не заслуживаешь её. Сиэль наблюдал, как Себастьян сгибается под этим натиском, как его гнев усиливается, как его сущность готова выплеснуться наружу. Но Сиэль знал, что перед тем, как он покажет свою истинную сущность, он должен сломить его, чтобы он потерял контроль. Летиция смотрела на Себастьяна, и её сердце дрогнуло не от страха, а от боли, которую она видела в его глазах. Тьма, которая сочилась из него, стремительная и необузданная, заполняла всё пространство вокруг, как чернила, разлитые в воду. Но Летиция не видела в этом угрозы. Она видела сущность Себастьяна — яркую, неизменную, настоящую. То, кем он был на самом деле, пугало любого, но только не её. Сиэль продолжал давить, его голос стал почти мелодичным, как песня сирены, призывающая к гибели. — Посмотри на него, Летиция, — его слова сочились ядом. — Он уже не тот человек, который казался тебе защитником. Это демон, Летиция. Пустая, кровожадная тварь, которая знает только боль и разрушение. Ты действительно хочешь быть с ним? Ты действительно думаешь, что можешь изменить его? Летиция перевела взгляд на Сиэля, её глаза блеснули решимостью. Она сделала глубокий вдох, её голос прозвучал тихо, но уверенно: — Я не хочу его менять. Он — это он. Слова Летиции повисли в воздухе, словно удар грома в тихую ночь. Сиэль ошеломленно замер, но не дал этому сбить себя с толку. Он усмехнулся, его губы растянулись в издевательской улыбке. — Правда? — холодно произнёс он, приближаясь к Летиции. — Тогда ты идиотка. Ты не понимаешь, что он уничтожит тебя. Летиция отвернулась от него, её взгляд вновь встретился с Себастьяном. Он стоял неподвижно, но тьма вокруг него дрожала, как под ударами ветра. Его глаза, горящие алым, смотрели на неё с такой смесью гнева и боли, что её сердце сжалось. Но она не отвела взгляда. — Себастьян, — её голос прозвучал твёрдо, разрезая тяжёлую тишину. — Да. Его взгляд изменился, вспышка удивления отразилась в красных глубинах его глаз. — Я выйду за тебя замуж, — произнесла она. Эти слова, как луч света, прорвались сквозь мрак, обволакивающий фабрику. Себастьян застыл, а его тьма, казалось, слегка отступила, как волны, накатывающие на берег и затем отступающие. Сиэль тихо хмыкнул, его улыбка стала ледяной. — Трогательно. Настолько, что меня тошнит. Он схватил её за руку, сжав болезненно сжав запястье, и прежде чем он успел что-либо сделать, она резко дёрнулась вперёд и... вцепилась зубами в его ухо. Сиэль взревел от неожиданности, отпустив её. — Ты жалкая, жалкая смертная! — его голос наполнил зал, отдавшись эхом. Он ударил её ладонью, и Летиция отлетела в сторону, ударившись о стену. Себастьян не сдержался больше ни на мгновение. Его ярость выплеснулась наружу, словно плотину прорвало. Тьма вокруг него скрутилась в плотные клубы, которые стремительно устремились к Сиэлю. Его глаза полыхали, как два кровавых светильника, и в тот момент он больше не казался человеком. — Ты перешёл черту, Сиэль, — его голос звучал как раскат грома. — Она моя, и ты никогда больше не прикоснёшься к ней. Он бросился на Сиэля с нечеловеческой скоростью, словно воплощение самой смерти. Летиция, несмотря на боль, поднялась, смахивая кровь с разбитой губы. В груди стучал гулкий, тревожный ритм, но она не позволила ему овладеть собой. Бросившись к Мерьем, она обхватила дрожащую девушку, прижимая её к себе. Летиция шептала что-то успокаивающее, чувствуя, как её слова, словно лёгкий ветерок, немного разгоняют страх, впившийся в ребёнка. Но даже утешая её, Летиция ощущала, как воздух вокруг становился плотным и вязким, как будто сама реальность трещала по швам. Она подняла взгляд, и её сердце замерло. Себастьян и Сиэль больше не были теми, кем казались. Их человеческие образы исчезли, уступив место истинной сущности — двум воплощениям ужаса и мрака. Тьма, словно густой дым, изливалась из них, искажая всё вокруг. Сиэль превратился в нечто аморфное, его тело постоянно меняло форму, изливаясь когтями, хвостами и шипами. Гладкий, словно хитиновый панцирь, покрывал его дьявольский облик, а глаза, багровые и пылающие ненавистью, впивались в Себастьяна. Себастьян, напротив, выглядел как олицетворение самого ужаса. Его тьма была более густой, почти материальной, из неё вырывались острые, словно клинки, отростки. Его силуэт был жутко прекрасным и ужасным одновременно, с хищными зубами и длинными когтями, которыми он разрывал пространство вокруг себя. Они столкнулись, как две силы природы, однажды оказавшиеся на пути друг друга. Их тьма переплеталась, свиваясь в подобие смерча. Каждая атака сопровождалась оглушающим звуком, как будто сама реальность не выдерживала их столкновения. Летиция прижала Мерьем крепче, стараясь уберечь её от этого кошмара. — Всё будет хорошо, — прошептала она, но её голос звучал неуверенно даже для самой себя. Звук когтей, врезающихся в хитин, был почти невыносимым. Сиэль метнул острые отростки в Себастьяна, но тот увернулся с нечеловеческой ловкостью, тьма вокруг него закипала, выпуская шипы, которые рассекали пространство. — Ты думаешь, что можешь защитить её? — голос Сиэля был низким, раздирающим, словно шипение змеи. — Думаешь, она сможет выдержать всю эту тьму, Себастьян? Ты её уничтожишь! Себастьян не ответил словами, его ярость говорила за него. Он бросился вперёд, сливаясь с тьмой, когти и зубы обрушились на Сиэля, заставляя того отступать. Их схватка была столь яростной, что казалось, будто стены фабрики готовы рухнуть. Летиция подняла голову, её взгляд снова устремился к Себастьяну. Несмотря на то, что его истинный облик внушал страх, она не могла отвести глаз. В нём всё ещё был он, тот, кто был готов защитить её ценой всего. Мерьем тихо заплакала в её руках, и Летиция мягко погладила её по голове. — Не смотри, — прошептала она. Но сама она смотрела. Смотрела на то, как два демона, кажущиеся воплощением кошмаров, боролись не только за власть, но и за неё. И она знала, что должна сделать выбор, который перевесит всё это безумие. Себастьян и Сиэль с яростью врезались друг в друга, будто два столкнувшихся метеора. Их движения напоминали смертоносный танец — то плавные, обманчиво грациозные, то резкие и сокрушительные. Каждый удар, каждое движение тела были пропитаны яростью и отчаянием, словно они сражались не только за свои цели, но и за собственное существование. Себастьян первым обрушил удар — его рука, сжатая в кулак, врезалась в лицо Сиэля, сбивая того с ног. Однако бывший граф не растерялся: с коротким, почти животным рыком он подскочил, схватив Себастьяна за горло, и бросил его через весь зал, как куклу. Тело Себастьяна ударилось о металлический чан, раздался оглушительный грохот, но он поднялся мгновенно. — Ты разочаровываешь, Сиэль, — его голос был низким, пропитанным сарказмом и ненавистью. — Это всё, на что ты способен? Сиэль лишь усмехнулся, его глаза вспыхнули багровым светом. — Хочешь большего, Себастьян? Будь осторожен с желаниями. Они снова столкнулись. На этот раз кулаки встречались с мясом и костью с такой силой, что в воздухе раздавался влажный хруст. Сиэль провёл удар коленом, целясь в живот Себастьяна, но тот блокировал его, выкручивая ногу противника в неестественном направлении. В ответ Сиэль, не задумываясь, нанес удар локтем, выбив у Себастьяна несколько зубов. Кровь брызнула на пол, алые капли густо украсили выцветший бетон. Их бой становился всё более жестоким. Себастьян ударил Сиэля в грудь, сломав несколько рёбер, но Сиэль словно не замечал боли. Он ударил в ответ, его кулак врезался в висок Себастьяна, заставляя того на мгновение пошатнуться. — Твои человеческие штучки всегда раздражали меня, — прохрипел Сиэль, вытирая кровь с губ. — Ты считаешь, что можешь быть выше нас всех? Любовь? Привязанность? Это твоё слабое место, Себастьян. С этими словами он обрушился на Себастьяна с новой силой, но тот отразил удар, схватил его за плечо и швырнул на пол. Сиэль прокатился по грязному бетону, но тут же вскочил, его лицо исказилось ненавистью. — Ты действительно думаешь, что она примет тебя, когда узнает всё? — крикнул он, едва уклоняясь от нового удара Себастьяна. — Сколько ты убил, сколько душ ты забрал? Себастьян на миг замер, его глаза пылали ярким алым светом, словно он хотел одним взглядом уничтожить Сиэля. — Её любовь ко мне сильнее твоей пустой болтовни, — бросил он. Снова столкновение. Они схватились, как дикие звери, ломая друг другу рёбра, выворачивая суставы. Сиэль пытался нанести удар в сердце, но Себастьян перехватил его руку, сломав запястье. Тот лишь коротко зарычал, обрушив свободную руку на челюсть Себастьяна. Раздался хруст, и Себастьян отступил на шаг, сплёвывая кровь. Но они не останавливались. Секунда — и их человеческие облики вновь начали меняться. Кожа Сиэля покрылась сетью кроваво-красных линий, его глаза превратились в два ярко пылающих угля. Себастьян, напротив, казался воплощением тьмы — его силуэт удлинился, когти обнажились, а движения стали ещё более звериными. Себастьян прыгнул на Сиэля, сбив того с ног. Его когти вонзились в плечо противника, вырывая куски плоти. Но Сиэль, даже истекая кровью, ударил его в живот ногой, сбросив с себя. — Посмотри на себя, Себастьян, — захрипел он, поднявшись на ноги. — Ты демон. Тьма твоё единственное наследие. Не пытайся быть чем-то, чем ты не являешься. Себастьян бросился вперёд, зарычав: — А ты — просто дитя, жалкий остаток того, кем когда-то был. Снова удар, снова кровь. Снова кости ломались под силой их ярости. Но ни один из них не останавливался. Летиция, дрожа от напряжения, обхватила Мерьем, прикрывая её собой, будто маленький щит от чудовищного мира, что бушевал вокруг. Девочка крепко вцепилась в неё, спрятав лицо в её груди, всхлипывая и дрожа. Кукла выскользнула из её рук и осталась валяться в пыли, будто потерянная часть её детства. Летиция осторожно прикрыла руками её уши, пытаясь заглушить звуки ломающихся костей, хрипов и ударов. В центре зала разразилась яростная буря. Себастьян и Сиэль обрушивали друг на друга удары с такой силой, что пол под ними казался готовым треснуть. Кулаки, когти, движения — всё было пропитано жестокостью, стремлением подавить и уничтожить. Сиэль с криком обрушился на Себастьяна, его руки с силой врезались в грудь противника, оставляя глубокие раны. — Ты обещал мне! — выкрикнул он, его голос срывался, то ли от злобы, то ли от отчаяния. — Обещал служить мне вечно! Что случилось, Себастьян? Ты был моим щитом, моим мечом. А теперь ты готов предать всё ради неё? Себастьян отбросил Сиэля резким движением, его когти вспороли бок бывшего графа. — Обещал, — протянул он, вытирая кровь с губ, его голос был низким, пропитанным презрением. — Обещал человеку, который знал, кем я был и кем я оставался. А ты? Ты не человек, Сиэль. Ты — демон, который хочет командовать тем, кто выше тебя. Сиэль зашипел, его глаза засветились багровым огнём. — Я стал таким из-за тебя! Я выбрал этот путь, потому что ты показал мне, что власть — это всё. А теперь ты отрицаешь это? Ты смеешь вставать против меня? Себастьян бросился на него, их тела столкнулись, как две сталкивающиеся кометы. — Ты ничего не выбрал, Сиэль. Ты стал демоном, потому что не смог справиться с собственной жалкой слабостью, — бросил Себастьян, его когти оставили глубокие борозды на груди Сиэля. — Я никогда не служил тебе. Я исполнял контракт. И он закончился в тот момент, когда ты перестал быть человеком. Сиэль, хрипя, поднялся на ноги, его лицо исказилось яростью. — Ложь! Ты служил мне, потому что я был твоим господином! — Ты был моим господином лишь до тех пор, пока оставался человеком, — отрезал Себастьян, его глаза полыхали алым светом. — Кто это видел, чтобы высший демон служил такой выскочке, как ты? Сиэль бросился вперёд, его когти целились в шею Себастьяна, но тот ловко увернулся, в ответ ударив Сиэля в лицо. Удар был настолько мощным, что кровь брызнула фонтаном, и Сиэль отлетел в сторону, едва не упав. — Замолчи! — заорал он, голос был охрипшим, почти надломленным. — Ты... ты мой. Ты всегда был моим. Себастьян лишь усмехнулся, его клыки блеснули в тусклом свете. — Нет, Сиэль. Ты был лишь кратким эпизодом в моей бесконечной жизни. С этими словами он шагнул вперёд, его шаги были уверенными, будто каждое движение приближало его к неизбежной победе. Летиция, стиснув Мерьем в объятиях, смотрела на происходящее перед ней с гнетущей смесью ужаса и восхищения. Себастьян и Сиэль, схлестнувшиеся в смертельной схватке, были не просто противниками. Это была битва сущностей, которые превосходили человеческое понимание. Громкий стук её сердца заглушал все другие звуки. Себастьян был не человеком. Никогда не был. И всё же Летиция всегда цеплялась за иллюзию того, что видела в нём частичку человечности. Теперь эта иллюзия разбивалась на куски, как стекло под ударами молота. Он был тьмой, бездной, воплощённым ужасом — его движения были одновременно грациозны и смертоносны, каждое из них вызывало головокружение, словно от остроты лезвия. Его силуэт, обрамлённый густой чернотой, казался чем-то, что нельзя описать словами — нечто древнее, потустороннее. Её пальцы бессознательно впились в плечи Мерьем, которая тихо плакала, уткнувшись ей в грудь. Девочка дрожала, но Летиция почти не замечала этого. Она сама была как на грани обморока, её дыхание сбилось. Себастьян был великолепен. Он двигался с такой хищной грацией, что невозможно было оторвать взгляд. Но он был и ужасен. Не человек, не просто демон — нечто большее. Летиция поймала себя на мысли, что его облик завораживает её даже больше, чем пугает. Он красив в своём разрушении, думала она, почти не веря собственным мыслям. Его лицо, даже искажённое гневом и силой, оставалось идеальным. Но эта красота была чуждой, нечеловеческой. Она ощущалась, как холод, проникающий в самую душу, заставляя забывать о страхе перед смертью. — Он не человек, — прошептала Летиция про себя, словно повторяя мантру, чтобы убедить себя в том, что её чувства к нему нелепы. Но слова теряли силу. Себастьян был чем-то большим. Он был её ночным кошмаром, её защитником, её грехом. Тени вокруг него становились плотнее, превращаясь в оружие, не нуждающееся в металле. Его удары были быстрыми, точными, но Летиция чувствовала, что это не всё. Себастьян сдерживался. Несмотря на всю его ярость, он словно не хотел полностью выпустить свою силу на волю. Её взгляд скользнул к Сиэлю, который теперь казался безумным воплощением хаоса. Его облик больше не был человеческим, но в этом уродстве было что-то гипнотизирующее. Они с Себастьяном были как два полюса тьмы — один из них упорядоченный, опасный в своей холодной уверенности, другой же разрушительный, лишённый всякой логики. Взгляд Себастьяна на миг пересёкся с её. Летиция почувствовала, как её сердце пронзила невидимая стрела. Его глаза, пылающие красным, были ужасающими, но где-то в глубине она всё ещё видела что-то... тёплое. Что-то, что заставляло её поверить, что он не утратил свою связь с ней. Она ощущала себя слабой и беспомощной, но её страх не был направлен на Себастьяна. Он исходил из осознания того, насколько велика пропасть между ними. Она была человеком, а он… он — нечто большее, чем любой смертный мог осознать. И всё же, несмотря на эту пропасть, она знала, что не отступит. Она не сможет отвернуться от него, каким бы он ни был. Её чувства к Себастьяну были сильнее страха, сильнее любой правды, которую Сиэль пытался вложить ей в голову. Когда Себастьян бросился на Сиэля, его тьма достигла апогея. Летиция с трудом отвела взгляд от него, её тело сотрясалось от напряжения. Её мысли разрывались между тревогой за Мерьем и осознанием того, что она не хочет терять Себастьяна. И в этот момент Летиция поняла, что её страх был чем-то большим, чем просто реакцией на битву. Она боялась не того, что Себастьян может проиграть. Она боялась, что если он потеряет себя, превратившись в чудовище без остатка, она больше не сможет бороться за него. Сиэль, израненный и переполненный ненавистью, поднялся на ноги. Его силуэт начал деформироваться, словно реальность больше не могла удерживать его форму. Тело его перекосилось, удлинилось, пальцы вытянулись в когтистые щупальца, а кожа стала переливаться мертвенно-синим светом. Глаза исчезли, на их месте открылись бездонные пропасти, из которых сочилась тьма. Его рот, раздробленный и искажённый, распахнулся до невозможности, обнажив десятки мелких зубов, движущихся в хаотическом ритме. От его тела веяло чуждой реальностью, нечто отдалённо напоминающее древний кошмар, который должен был остаться навсегда запертым за пределами мира людей. Сиэль больше не выглядел ни человеком, ни демоном. Он стал чем-то большим, чем-то бесформенным и безумным, словно сгустком самой ненависти и боли. Он рванулся на Себастьяна, его движения были хаотичными, но невероятно быстрыми, как у твари, лишённой всех человеческих черт. Щупальца с жуткими зубцами метались в разные стороны, стремясь схватить, разорвать, уничтожить. Себастьян, напротив, оставался неподвижным. Его глаза стали холодными, как лёд, а лицо обрело непроницаемое спокойствие. Тьма, окружавшая его, затвердела, став словно обсидиановыми пластами, готовыми к бою. Каждый его вдох был размеренным, каждый шаг — точным. Он был воплощением контроля, контрастирующего с яростным безумием Сиэля. В следующий миг он оказался в центре атаки. Тьма Сиэля с ревом обрушилась на него, но Себастьян, скинув демоническую оболочку, остался в человеческом облике. Его изящный костюм был в крови и пыли, но это не делало его менее внушительным. Он двинулся, будто танцуя среди когтей и щупалец, отбивая каждую атаку с грацией хищника. — Ты всегда был слишком эмоционален, Сиэль, — бросил он, уклоняясь от рваного удара, который врезался в пол, разбивая бетон в пыль. Сиэль заревел, его голос стал многослойным, будто говорил не один, а сотня существ. — Я ненавижу тебя! Ты забрал у меня всё! Всё! Себастьян шагнул вперёд, избегая ещё одной атаки, и одним движением выбил один из отростков, от которого взметнулась вспышка чёрного света. — Ты сам потерял себя, Сиэль. Я просто наблюдал. Сражение стало ещё более ожесточённым. Себастьян наносил удары с точностью хирурга, целясь в слабые места бесформенной массы, которую когда-то называли Сиэлем. Щупальца разлетались, части тьмы растворялись, но Сиэль не сдавался, его крики становились всё более неистовыми. В какой-то момент Себастьян поймал один из ударов, удерживая тёмный отросток так, будто это была ничтожная вещь. — Ты думаешь, что хаос и боль делают тебя сильнее? — его голос звучал тихо, но властно. — Нет, Сиэль. Они делают тебя уязвимым. В одно мгновение он рванул щупальце и потянул Сиэля ближе к себе. Встретившись с ним взглядом, Себастьян протянул руку, и его пальцы будто бы прошли сквозь материю Сиэля. Свет, исходивший от него, начал тускнеть, его форма дестабилизировалась. — Нет... — выдавил Сиэль, его голос наполнился страхом. — Ты... ты не можешь... — Я могу, — ответил Себастьян холодно. — И я забираю то, что тебе не принадлежит. Себастьян сделал шаг вперёд, и тьма вокруг него словно ожила. Она заколыхалась, сливаясь с густым, удушающим воздухом фабрики, и начала тянуться к Сиэлю. Чернота, обволакивавшая бывшего графа, забурлила, как кипящая смола, сдавшись невидимой силе Себастьяна. Тени отступали от углов, ползли по полу и стенам, как оживший мрак, направляясь к своему истинному хозяину. Сиэль почувствовал, как что-то холодное и неумолимое коснулось его сущности. Он попытался сопротивляться, сжать в кулаках остатки своей силы, удержать то, что ускользало, но тьма была сильнее. Она вырывалась из него, как плоть, разрываемая на куски. Его крик был смесью ярости, страха и боли — глухой рёв существа, потерявшего всё. Тьма, струившаяся к Себастьяну, выглядела как вязкая жидкость, чёрная и блестящая, будто покрытая тысячами мельчайших глаз. Она извивалась в воздухе, превращаясь в ленты и спирали, которые тянулись к Себастьяну, впитываясь в его тело. Его фигура стала напоминать силуэт древнего божества: тень, чернильно-чёрная и устрашающая, начала набирать плотность и форму вокруг него. Сиэль, пытаясь удержать равновесие, шагнул назад, но его конечности подогнулись, и он упал на колени. Его изуродованная форма начала уменьшаться, словно воздух выходил из пробитого сосуда. Его кожа теряла насыщенность, блекла, становясь прозрачной, а тело дрожало, будто не могло выдержать тяжесть собственной слабости. Себастьян вытянул руку, его пальцы медленно сжались, словно хватая что-то невидимое. Сила, которая прежде принадлежала Сиэлю, подчинилась ему. Она обвивала его, впитывалась в кожу, становилась частью его сущности. Его тело начало светиться слабым красным сиянием, которое усиливалось с каждым мгновением. Сиэль выгнулся, его лицо исказилось от невыносимой боли. Его черты стали размываться, теряя человеческие очертания, словно его сущность стиралась из мира. Его крик становился тише, переходя в хриплый стон, пока не угас полностью. Себастьян, напротив, выглядел как воплощение силы. Его фигура была окружена аурой, плотной и неосязаемой, как сама тьма. Его глаза сверкнули алым светом, а затем потухли, оставив ледяной, пронзительный взгляд. Тени, струившиеся к нему, больше не казались хаотичными — они двигались по его воле, становясь продолжением его самого. Сиэль попытался подняться, но его тело предало его. Его руки дрожали, как у марионетки с порванными нитями, а его взгляд стал пустым, отчаянным. — Ты… предал меня… — выдохнул он, еле слышно, его голос теперь звучал жалобно. Себастьян шагнул к нему, медленно и уверенно, словно демонстрируя полное превосходство. Он склонился к Сиэлю, посмотрел на него сверху вниз, и его голос прозвучал тихо, но властно: — Нет, я отпустил. Ты сам выбрал свой путь. Последний поток тьмы вытянулся из тела бывшего графа, словно последний вдох. Она исчезла в ладони Себастьяна, впитавшись без следа. Сиэль обмяк, его тело больше напоминало оболочку, нежели живое существо. — Себастьян... — прошептал он, едва слышно. Но Себастьян не ответил. Его фигура вновь приобрела человеческие очертания, но тьма, собравшаяся вокруг него, оставалась ощутимой. Она словно ждала его приказа, готовая подчиниться. Когда всё было закончено, он отвернулся от упавшего тела Сиэля, его шаги были медленными, но решительными. Себастьян стоял неподвижно, как будто его сковали цепи, которые не под силу разорвать даже его тьме. Он был покрыт кровью — частью своей, частью чужой. Лицо, всегда такое безупречное, теперь выглядело совсем иначе: синяки, рассечения, выбитые зубы. Его льдисто-голубые глаза, которые обычно смотрели на мир с надменностью и холодом, сейчас были наполнены болью и, что поразило Летицию больше всего, стыдом. Он стоял перед ней, перед человеком, ради которого он сражался, ради которого прошёл через все это. Но его взгляд говорил о другом: о страхе, что его истинная сущность, то, что он только что показал, сделает её взгляд на него другим. Себастьян смотрел на Летицию так, будто ожидал её осуждения, как будто думал, что она отвернётся от него, назовёт чудовищем и оставит одного. Она заметила, как его пальцы слабо дрогнули, словно он хотел прикоснуться к ней, но не решался. Его плечи были напряжены, как у человека, готового принять неизбежный удар. Но он не говорил ни слова. Летиция отпустила Мерьем, доверяя, что девочка сможет самостоятельно держаться за её платье. Она сделала шаг вперёд. Себастьян чуть качнулся, как будто поражён её смелостью, но не двинулся с места. Его взгляд был прикован к ней, в нём было всё: вина за то, что он демон, за то, что он пролил столько крови, за то, что он был таким, каким она только что видела его. Он пытался что-то сказать, его губы едва шевельнулись, но Летиция не дала ему начать. Одним резким движением она схватила его за ворот разорванного пиджака, её пальцы вцепились в ткань так сильно, что костяшки побелели. Себастьян не сопротивлялся, не отстранился. Он смотрел на неё сверху вниз, замерев, будто в ожидании суда. Но вместо слов осуждения, вместо того, чтобы отвернуться, она потянулась к нему. Её губы настигли его с неожиданной для неё самой решимостью. Поцелуй был резким, почти грубым, но в этом было больше чувств, чем в любой иной мягкости. Он застал Себастьяна врасплох, его глаза расширились, словно он никак не мог поверить, что это происходит. Его кровь, смешанная с потом, ощущалась на её губах, но это было неважно. Сначала он просто стоял, не двигаясь, но через мгновение его руки дрогнули. Он осторожно поднял их, как будто боялся, что любое его движение разрушит этот момент. Его пальцы коснулись её плеч, потом обвили её талию. Он притянул её ближе, его хватка стала сильнее, словно он боялся, что она исчезнет. Летиция чувствовала, как он дрожит, как его тьма всё ещё колышется вокруг, но теперь она не была угрожающей. Она была словно часть его, которую он больше не пытался скрывать. Когда она отстранилась, их взгляды встретились вновь. Её глаза были полны решимости, а его... В них всё ещё оставались тени боли, но теперь их затмевало что-то другое: благодарность и, может быть, впервые за всё это время, слабая, едва заметная надежда. — Ты всё ещё боишься? — прошептала она, её голос был тихим, но наполнен таким теплом, что это пробивалось сквозь всё, даже через его страх. Себастьян не ответил сразу. Его взгляд скользнул по её лицу, задержался на её губах, потом вновь встретился с её глазами. Он покачал головой, но сказал: — Я боюсь потерять тебя. Летиция посмотрела на него, её губы тронула слабая улыбка. — Тогда тебе не о чем бояться. Летиция почувствовала, как боль буквально прожигает её тело, но, несмотря на это, она не позволила себе показать слабость. Её ребра были явно сломаны, каждый вдох отдавался острой болью, а малейшее движение заставляло глаза наполняться слезами. Себастьян, израненный и измотанный, хотя и стоял прямо, тоже был не в лучшем состоянии. Его лицо всё ещё оставалось бледным, а на одежде красовались следы засохшей крови. Когда они, наконец, добрались до ближайшей больницы, это была своего рода победа — хотя и странная. Летиция, склонив голову, стиснула зубы, не желая показывать свою боль, но её шаги стали настолько неуверенными, что Себастьяну пришлось поддерживать её. На пороге приемного покоя их встретил молодой врач, который, глядя на парочку, не смог сдержать удивленного взгляда. — Что с вами случилось? — спросил он, не в силах скрыть смешанное чувство недоверия и настороженности. Летиция попыталась улыбнуться, хотя боль буквально пробивалась через каждый её жест. — Авария... машина, — с трудом выдавила она, стараясь говорить спокойно. Себастьян добавил, голос его звучал на удивление ровно, даже с лёгкой усталой грустью: — Она не справилась с управлением, а я... пытался её защитить. Эти слова звучали правдоподобно, хотя врач, бросив беглый взгляд на его состояние, явно усомнился. У Себастьяна было разбито лицо, одежда порвана, а некоторые порезы выглядели так, словно он прошёл через лезвия, а не обычный автомобильный инцидент. Однако, уставшая и измождённая пара не вызывала желания спорить. Медики без лишних вопросов начали свою работу, пригласив их пройти в кабинет. Когда Летиция оказалась на каталке, и врач стал ощупывать её грудную клетку, она только морщилась, но молчала. — Сломанные ребра, — сказал врач, осматривая её. — Несколько переломов, но, к счастью, всё можно вылечить. Вам нужна будет неподвижность и отдых. Она кивнула, зная, что ей придётся терпеть. Но её взгляд всё время был прикован к Себастьяну, который находился в соседней комнате, окружённый медицинским персоналом. Себастьян, сидя на кушетке, выглядел почти невозмутимо, несмотря на то, что его лицо напоминало картину разрушения. Врач, который осматривал его, явно терзался сомнениями. — Вы точно попали в аварию? — наконец спросил он, не выдержав. — Ваши травмы... они больше напоминают следы драки. Себастьян поднял на него свои льдисто-голубые глаза, теперь наполненные спокойной уверенностью. — Я просто сделал всё, чтобы защитить её, — тихо ответил он, и в его голосе прозвучала такая искренность, что врач не осмелился больше задавать вопросы. Когда они оба, перевязанные и уставшие, встретились в коридоре, Летиция едва сдерживала смешок. — Думаешь, они поверили? — прошептала она, хватаясь за ребра, потому что даже говорить было больно. Себастьян слегка наклонился к ней, его лицо было всё ещё повреждено, но в уголках губ появилась тень улыбки. — Не думаю, что это важно. Главное, что теперь ты под присмотром. Он осторожно помог ей подняться, поддерживая за талию. Она посмотрела на него снизу вверх, снова встретившись с его глазами, в которых всё ещё был слабый отсвет тревоги. — Спасибо, — прошептала она, облокачиваясь на него. — Не за что, — тихо ответил он, сжимая её плечо. Их общий секрет остался при них, а врачи, пусть и терзаемые сомнениями, предпочли не вникать.