Драккар

      — Цвии-я! — хнычуще протянул Агне, не слишком активно пытаясь выбраться из крепких объятий, — Да отпусти же меня, раздавишь сейчас!              — Не отпущу.              Немного ослабив хватку, девушка развернула мальчика к себе лицом, ласково пригладив разметавшиеся светлые волосы. Удобно обхватив шею сестры руками, он положил голову ей на плечо и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза.              — Постреляем из рогатки? — Агне спрашивал тихо, нехотя, словно просто для приличия, — Она новая, а ты ещё даже не пробовала!              — Позже. Давай полежим ещё немного.               Они лежали в тишине, в мягком свете очага, и, впервые за долгое время Цвия чувствовала спокойствие. Умиротворение. Короткое, теплое, но такое необходимое. Отчего-то ей казалось, что, стоит ей разжать ладони, перестать касаться брата — и всё это исчезнет, испарится в туманной дымке, в облаке выдыхаемого пара.              — Сколько — немного? — после длительного молчания уточнил мальчик, — Ты так уже три дня лежишь, не ходишь никуда. Скоро вернёшься ведь к этим своим Берсеркам, времени у нас совсем не останется, — он старался звучать ровно и весело, но на последних словах голос дрогнул. Поджав губы, Агне опустил взгляд, принявшись усердно вытирать невидимую грязь с её амулета, — Я очень скучал по тебе, Цвия. Я знаю, что ты меня там от Драугров защищаешь. Да нас всех! — в сердцах выпалил мальчик, — Как Дьяр хотел! Но мне очень, очень тебя не хватает.              — А мне тебя.              Девушка не знала, что ответить. Так и не смогла признаться, что возвращаться она никуда не собиралась. Знала, что того требовал долг, что она должна была сделать это ради Дьяра, но возвращаться она не хотела… Да и не могла.              «Я не могу, не могу больше!» — отчаянно билось в голове. Одна её часть даже думать об этом не хотела. Что она скажет отряду? Оддманду? Что скажет после того, как убила одного из них? Но другая её часть требовала отправиться назад, признаться во всём. Эта часть надеялась на принятие, на прощение. Что ей делать? Как её семья будет жить? На что? Мысль о том, чтобы вернуться к воровству претила, отзывалась сковывающим омерзением. Перед глазами всё ещё стояло лицо матери в день её возвращения.              — Цвия?              — Да, — это прозвучало коротко и неловко. Девушка мялась на пороге, ища в лице женщины признаки радости, но в нём было только удивление. Наконец переборов себя, Цвия дёрнулась вперёд, крепко обняв родительницу. Та помедлила, но обняла в ответ, — Я вернулась.              — Ты давно не писала писем, мы переживали, — голос Ингрид был взволнованным, — Надолго? — этот вопрос, отчего-то, выбил воздух из легких.              Взволнованы были не за неё. Из-за неё. Отец подошёл справа, сжав её плечо, в отличии от матери, он был рад. По-настоящему, Цвия видела, как горели его глаза, как в их уголках залегали морщинки при улыбке, слышала радость в его ровном голосе. Она знала, что, после смерти Дьяра, женщина была скупа на положительные эмоции, словно так и осталась в том моменте, так и не сумела из него выбраться, но сердце всё равно болезненно сжалось, пропустило удар, прежде чем забиться в привычном ритме. Девушка натянуто улыбнулась.              — Мы надеемся. Что надолго, — мягко поправил жену мужчина.              — Нет. Не очень, — озвучить ложь Цвие оказалось проще, чем правду.              — Я думала, Берсеркам запрещено покидать деревню.              — Мне позволили.              Цвия надеялась найти решение. Возможно, пойти к Викингам. Теперь у неё были навыки, она могла сражаться, могла попробовать обучиться у них, но страшило, что её могут узнать — она могла повстречать там Кюлана, или, возможно, зарисовка её портрета давно разослана всем Хёвдингам. Кроме этого, она могла стать наёмницей. Могла работать на корабле. Она много чего могла, но пока что не могла оторвать себя даже от постели, лишь изредка выбираясь к столу и помогая по хозяйству, ходя из угла в угол бестолково и безотчётно.              Она помнила первую ночь после её прибытия. Помнила, как её трясло, как она не могла унять рвущуюся из глотки истерику, как утыкалась лицом в шкуры, чтобы не разбудить брата.              «Врунья. Предательница. Убийца-убийца-убийца…» — эта мысль душила, не отпускала, выворачивала наружу, а перед глазами стояло удивлённое лицо Флока. Хотелось выковырять из головы его образ, забыть о стекающей на белоснежный снег тёмной крови, смыть её со своих рук, хотелось избавиться от этого железного запаха, что преследовал её, мимолётно улавливался тут и там, настигая в самые неожиданные моменты. Ей хотелось вернуться, подняться прямо посреди ночи и отправиться к лесной лачуге, до неё было не далеко, гораздо ближе, чем до Фосна. Если выйти сейчас, она могла бы вернуться к ней уже к вечеру. Что и говорить — она несколько раз порывалась повернуть назад, пока двигалась в родную деревню. Но всё же она здесь. Флок не смог бы выжить в одиночку, она ничем теперь не сумеет помочь, но она сможет достойно его похоронить. Цвия не сплавила бы его в последний путь на горящей ладье, но могла хотя бы сделать курган. Он не попадёт в Вальхаллу. Из-за неё. Но однажды они, возможно, повстречаются в Хельхейме. Найдёт ли он её там, чтобы испортить остаток вечности, или оставит в покое хотя бы после смерти?              — Прости меня… Прошу, отпусти. Прочь, прочь из моей головы! — сжав зубы, тихо шептала девушка в грубый мех.              — Цвия! — голос матери прозвучал над ухом, тихий, но привычно взволнованный. Вцепившись в рубаху, она настойчиво повернула дочь к себе за плечи, — Что ты натворила?              Вопрос был резким, недоверчивым. Цвия не ответила. Покачав головой, незаметно попыталась стереть слёзы, но не сумела побороть дрожь в теле.              — Они тебя… тронули? Скажи!              Девушка замялась на короткие мгновения, пытаясь осознать смысл услышанного, но женщине хватило этого, чтобы сделать свои выводы. Она шумно выдохнула, присела, не убирая рук.              — Кто же… Что ты наделала. Кто теперь возьмёт тебя замуж? Я говорила! Говорила, что тебе нужно было выйти за кузнеца!              В первый раз в жизни Цвия испытала дикое, неподвластное желание ударить мать. Она ринулась вперёд, но успела остановить себя в последний момент, крепко сжав кулаки, оставляя на ладони болезненные следы от коротких ногтей.              — Никто и никогда меня не «возьмёт». Только я выбираю, ты слышишь? — оскалившись процедила она. В глазах Ингрид вновь был страх, так бывало и раньше, в детстве.              «Монстр, ты — монстр!»              Девушка отшатнулась, ужаснувшись от себя самой, грубо скинула женские руки, отвернулась к стене и забилась в угол, с головой укрывшись шкурой. Мать молчала, так и сидела на месте, будто боясь уйти, сделать хотя бы движение — девушка видела её опасения, слышала в сбитом прерывистом дыхании.              — Всё нормально, уйди.              Помотав головой, Цвия отогнала мысли, вновь сфокусировав взгляд на Агне и мягко улыбнулась, щёлкнув его по носу.              — Но пока-то я здесь. Знаешь, у нашего форинга есть сын, его зовут Мане. Он постарше, но вы бы подружились. Может, однажды познакомитесь, — девушка не знала, зачем врала, слова срывались с губ сами, успокаивая то ли брата, то ли её саму.              — Скоро? — скептично поинтересовался мальчик.              — Скоро. Наверное.              — А этот Мане, — стараясь звучать невозмутимо, продолжил Агне, — Он тебе больше меня нравится?              — Мне никто не может нравиться больше тебя, я люблю тебя больше всего на свете, — откровение далось легко. Такие слова она могла сказать только брату. Братьям. Агне и Дьяру, когда тот ещё был жив. Мальчик заметно повеселел.              — Даже больше медовых лепёшек?!              — Медовых лепёшек? — наигранно задумавшись, девушка потёрла подбородок, — А сколько их?              — Э-эй! — завопил ребёнок и, рассмеявшись, Цвия повалила его на лежанку, щекоча под рёбрами.              — Больше всех медовых лепёшек в девяти мирах!              Она остановилась лишь когда тот бессильно обмяк, устав брыкаться, заходясь в безудержном хохоте.              — Я бы позволила миру сгореть, сожгла бы его, ради тебя, Агне.              Последняя фраза прозвучала серьёзно, мальчик улыбался, внимательно разглядывая сестру из-под упавших на лицо волос. Он был так похож на Дьяра. Всё, что у неё есть. Всё, что у неё осталось.              — Также, как еду сжигаешь, когда готовишь?              — Дурачок, — усмехнулась девушка, вяло щекотнув его в последний раз, — Хочешь, научу ножи метать?              — Конечно, хочу! — моментально взвился тот.              Наконец выбравшись из вороха покрывал, они вышли на улицу, отдалились от дома, подойдя ближе к деревьям.              — А тебя кто научил? — нетерпеливо подпрыгивая на одной ноге и размахивая рогаткой, спросил Агне. Цвия фыркнула.              — Никто меня не учил, я всегда умела. И вообще, это я всех там научила.              — Врёшь ты всё! — недоверчиво покосившись на сестру, отрезал мальчик, — Ну расскажи!              — Ладно. Мой товарищ, его зовут Ульвар. Сын нашего конунга, кстати, — как бы невзначай, важно отметила девушка.              — Он плохой человек?              — Нет, напротив. Тот ещё ишак, конечно, но он честный, сильный, благородный, — Цвия невольно тяжело вздохнула, подбросив клинок в ладони. Воспоминания о товарищах давались тяжело. Жив ли он? Увидятся ли они когда-нибудь снова? — Ещё добрый и заботливый. А почему ты спрашиваешь?              — Мама говорит, что ярлы — плохие люди, — неопределённо пожал он плечами, — Он нравится тебе?              — Конечно нравится. Он хороший человек.              — Тогда ты можешь выйти за него замуж?              — Хель, Агне, не неси чуши! Не повторяй за матерью, — в голосе Цвии послышалось лёгкое раздражение, — Выйти замуж — не единственный смысл жизни для фрекен. Он мой товарищ, мой друг. Все из Берсерков мне нравятся, у меня отличный отряд. — «Был.».              — Расскажи про других!              — Оддманд — форинг. Строгий, но надёжный, он как скала — такой же непоколебимый. Ивар — наставник. Он серьёзный, внимательный и понимающий, с ним всегда кажется, что ты в безопасности. Харальд и Ульф — обычные мужики, работяги, простые, как рваные портки. Альрик — самый мягкий из нас, благодаря ему не я одна глотала пыль на испытаниях.              — И они не знают, что ты фрекен?              — Только Ивар и форинг. Я очень стараюсь, чтобы не узнали остальные, — развернув клинок рукояткой вперёд, Цвия вручила его брату и принялась поправлять его позу, пересказывая всё, чему учил Ульвар.              — Красивый! Ещё и с рунами! — заворожённо разглядывая оружие, выдохнул Агне, — Такие всем Берсеркам выдают? Тоже стану Берсерком, когда вырасту!              — Ты лучше слушай внимательнее, что объясняю. Бросай.              Мальчик швырнул нож, совершенно не так, как она учила, и тот, так и не достигнув цели, улетел куда-то в сторону. Закатив глаза, девушка принялась объяснять снова.              — Берсеркам таких не выдают, мне его подарили, — отвечать на этот вопрос не хотелось, но она почему-то ответила, внимательно наблюдая за вращениями рукоятки в воздухе. Ударившись о ствол дерева, клинок отскочил, чем вызвал у Агне недовольное ворчание. Сходив за оружием, он вновь сосредоточенно уставился на свою мишень, стараясь прицелиться точнее.              — Форинг? Ты с чем-то хорошо справилась?              — Нет. Его звали Флок. Один из новобранцев.              — Ты о нём не говорила.              — Дай мне. Смотри, — она невольно сжала зубы, пытаясь побороть нахлынувшие эмоции. Злость, сожаление, раскаяние и обида мешались так сильно, что выделить что-то одно казалось непосильной задачей. Приблизившись к брату, Цвия забрала у него нож. Коротко замахнувшись, метнула его в дерево и тот зазвенел в воздухе, сделал два оборота и вонзился в воображаемую цель почти по рукоять, — Флок — лис.              — Почему лис? — поинтересовался мальчик, а затем по-детски насупился, фыркнув, — Ишак, лис. У вас там не отряд, а зверинец какой-то.              — Это ты ещё остальных прозвищ не слышал, — девушка усмехнулась и, с усилием выдернув клинок, вернула его Агне, жестом показав возвращаться наизготовку, — Не знаю. Во-первых, такой же хитрый и изворотливый. Во-вторых, глаза лисьи… ну, ээээ… форма глаз? Выражение рожи? — замялась она.              — Вы друзья?              — Что-то вроде того.              — Почему о нём тогда не рассказала? И подарил зачем?              — Агне. Метай нож, — натянув на лицо маску серьёзности и непоколебимости, она проследила взглядом за вновь отскочившим оружием, тяжело вздохнула.              — Так почему?!              — Отстань, пиявка, тренируйся, — отмахнулась девушка, — Мы напарники. — «Были.».              Рассказывать брату о том, как она получила клинок, какой путь они проделали вместе, что между ними происходило, о том, что Флок умер, и как именно это произошло — не хотелось. Агне был слишком мал, ему ни к чему эта информация, а Цвие ни к чему эти откровения. Стараясь перевести тему, она сконцентрировалась на его обучении, правила движения, подсказывала, что исправить, однако, тренировки так и остались бесплодными. Мальчик ворчал, рычал, куксился, но никак не мог справиться с этой задачей.              — Ну-ну, не злись, малявка, тренируйся больше и всё получится, — издевательски потрепав брата по щеке, протянула девушка, убрав клинок за пояс. От этого он завёлся ещё сильнее, вызвав у неё лишь короткий смешок.              — Я не малявка! Я будущий Берсерк!              — Бер-кто?              — Серк!              — Хорошо, как скажешь, будущий «Серк».              — Цви-я! — взревел он и, разогнавшись, влетел в неё, попытавшись защекотать, но девушка перехватила его руки и крепко прижала к себе.              — Всё-всё, ты победил, воинственный воин. Уже темнеет, идём. Не выходи из дома после захода солнца, понял? Это не шутка.              Негромко переговариваясь и отстреливая из рогатки сосульки, соревнуясь в подбитом количестве, они дошли до дома. Стоило Цвие шагнуть к двери, как её окликнули.              — Цвия. Поможешь? Агне, иди к матери.              — Случилось что? — обернувшись, она окинула взволнованным взглядом отца, но тот был спокоен. Подошёл ближе, мягко подтолкнув сына в дом.              — Нет, ненадолго.              — Я с вами! Я тоже помогу! — запротестовал мальчик.              — Агне, зайди в дом и помоги Ингрид, — уже тверже сказал мужчина и, насупившись, ребёнок всё же вошёл внутрь без лишних споров. Закрыв за братом дверь, Цвия шагнула назад, вопросительно разглядывая родителя, — Пойдём, пройдёмся.              Они шли в тишине, сопровождаемой лишь хрустом снега под подошвой. Медленно обогнули дом, прошлись по заднему двору, не подходя к кромке леса. Девушка старалась идти медленно, одёргивала себя, борясь с уже привычным быстрым шагом — Бори хромал и, казалось, за время её отсутствия это усугубилось. Или она просто успела отвыкнуть. Присев на лавку, Цвия откинула голову, разглядывая первые звёзды на быстро потемневшем небе.              — Как вы… здесь? Проблем не было? — наконец разорвав молчание, спросила девушка.              — Не было, — коротко ответил мужчина. Он замялся, но вскоре продолжил, — Ты же знаешь, что можешь остаться? Не уходи назад. Не женская это работа.              — Берсерки знают, где я жила. Я слишком много знаю, не могу так просто от них уйти, — вообще-то, могла. Это и делала. Никто не знал, что она выжила. Но привычка артачиться отчего-то говорила за неё.              — Мы можем переехать. Уедем в другую деревню, подальше отсюда.              — А дальше — что? — в её груди поднялось раздражение, — Замуж выдадите? Найдёте, кому меня продать подороже?              — Не говори так. Я бы никогда тебя не заставил.              — Тогда о чём ты говоришь? Я не вернусь к воровству.              — Конечно… Конечно нет! Не нужно, — голос его был твёрдым, уверенным, — Мы переедем, я найду как заработать.              — Как же? На Гармовых травах? Ты сам-то себя слышишь?! — девушка усмехнулась, глядя на мужчину, тон её сочился ядом. Бори не ответил. Отвернулся, разглядывая что-то у себя под ногами. Цвия одёрнула себя, тяжело выдохнула, сжав веки пальцами. Хотелось сказать: «Прости, я не хотела», но она сказала лишь, — Я не это имела в виду.              — Я знаю, — мужчина кивнул, но лица не поднял, принялся стирать со штанов невидимые пылинки, Агне перенял эту привычку от отца, — Прости меня. Я знаю, ты не должна была со всем этим столкнуться. Это моя ответственность. Я должен был вас всех уберечь. Прости, что не показал тебе лучшей жизни.              — Не нужно, — стало стыдно, противно от собственных слов, от своего дрянного характера. Цвия приблизилась, прижалась к его боку, положив голову на плечо, — Ты показал мне всё, что смог.              Они замолчали. Девушка прикрыла глаза, стараясь запомнить этот момент, выцарапать его в своей голове, запечатлеть под веками, выместить все другие — неприятные и болезненные. Ей было… тепло? По-другому она бы не сумела описать своих чувств.              — Я слышал ваш с Ингрид разговор. — вновь прервал тишину Бори. Цвия напряглась, но не двинулась, — Что произошло?              — Ничего. Всё под Хелевым контролем.              — У тебя всегда всё под «Хелевым контролем», да? — улыбнулся мужчина, ласково погладив её по голове, — Я знаю. Это чувство. — он помедлил, будто вспоминая что-то, или взвешивая в голове то, что собирался озвучить, — Плакать так из-за другого человека ты будешь лишь один раз в жизни. Это чувство изменит тебя, ты уже не будешь прежней. Не позволяй ему тебя ожесточить. Может быть, оно тебя и не отпустит окончательно, но, со временем, тебе станет проще.              — Отец! Не понимаю о чём ты, — шикнула девушка, поднялась, скрестив руки на груди и неловко пнула камешек под ногами, — Я просто устала, только и всего. Идём, я замёрзла. — холодно ей не было, но сбежать от этого странного разговора хотелось невыносимо.              — Хорошо. Наверное, мне показалось, — коротко бросил мужчина, поднимаясь с лавки.              

________

      

       — Хель тебя дери, какой Йотун придумал эти иглы?! — прошипела девушка, прижав палец к губам.              — Не выражайся при Агне, — донёсся голос матери откуда-то из-за деревянной перегородки.              — Он даже не слышит, — закатив глаза, пробормотала Цвия, принявшись ещё усерднее латать рванные штаны. Получалось откровенно плохо, нитки торчали в разные стороны, игла исколола все пальцы, а дыры, складывалось ощущение, становились лишь шире, но признавать перед матерью, что шить она не умеет, девушка не хотела. Когда раздался стук в дверь, она перевела дух, отшвырнула от себя надоевшую тряпку, удовлетворённая тем, что нашлась веская причина не продолжать — они с отцом должны отправиться за кореньями.              — Я открою, — негромко выкрикнула она. Мысль о том, что отец не стал бы стучать пришла поздно, лишь в то мгновение, когда дверь распахивалась перед её лицом. Увиденное заставило её дёрнуться, остолбенеть, при этом едва удерживая в себе желание броситься наутёк. Сердце подскочило к горлу, заметавшись в нём раненной птицей, не позволяющей сделать и крошечного вздоха.              — Попалась. — гость взирал снисходительно, на губах играла полуулыбка, но глаз она не тронула.              — Катись в Хельхейм! — наконец взяв себя в руки, девушка стремительно захлопнула дверь. Попыталась захлопнуть. Мужчина просунул ногу в проём, ухватив створку рукой. Цвия не остановилась, навалилась всем телом, принялась остервенело биться о ту в попытке закрыть.              — С бифроста рухнула?! — донеслось шипение с улицы.              — Проваливай! — зашипела она в ответ, попыталась разжать его пальцы, но тот не поддавался, резко ухватил её за ладонь, дёрнул на себя, крепко сжав запястье. Почувствовав, что мужчина убрал ногу, Цвия напряглась, ударив плечом в дверь изо всех сил, придавив чужое предплечье.              — Чтоб тебя! — из-за её тонкой баррикады послышалось сдавленное мычание, но хватка не ослабла.              — Отпусти!              — Цвия! — услышав испуганный голос из-за спины, девушка наконец остановилась, отшатнулась, оставив деревянное полотно в покое. Открыв дверь, мужчина сделал шаг внутрь, и разжал ладонь, отчего Цвия невольно пошатнулась, едва не шлёпнувшись на дощатый пол. Мать смотрела на них по очереди и в лице её читался страх, неподдельная паника, — Что ты сделала?!              Внутри привычно закипела злость. Но Цвия дала себе несколько секунд, досчитала до десяти, чтобы успокоиться, тяжело выдохнула, прикрыв глаза.              — Он из Берсерков.              — Дь… — женщина попыталась, но с её уст так и не сорвалось имя сына. Только сейчас Цвия заметила, что Агне тоже был здесь. Ингрид прятала его за спиной, но мальчик высунул голову, зло, ощетинившись глядя на нарушителя спокойствия.              — Всё в порядке. Он знает. Успокойся. — на «гостя» девушка старалась не смотреть. Что она чувствовала? Страх. Страх, что он пришёл неспроста, страх, что он пришёл отомстить, страх, что он что-то сделает её семье, страх, что перед ней, Хель его дери, стоял живой мертвец. Она его убила. В конечном счёте, страх, что он всё расскажет. Но мужчина молчал, она кожей чувствовала его взгляд, но не уловила даже малейшего колебания от его движений. Но, помимо всего прочего, где-то в самой глубине сердца она чувствовала неясное успокоение, словно рука, что сжимала в тисках её горло, наконец отпустила, — Из моего отряда, сын Рига… Флок его зовут.              — Будьте здравы, — поприветствовал тот. Девушка бросила на него короткий взгляд, тут же отвернувшись. Он был спокоен, разве что потирал придавленную ею руку, мягко улыбаясь. Совершенно не в его стиле, совершенно не по-настоящему, слишком напрягающе.              — Лис! — воскликнул Агне, по всей видимости, запомнив это из её рассказа.              — Верно, — в мужском голосе послышалась усмешка, — Слышал обо мне?              Мальчик кивнул, вывернулся из хватки матери, подходя ближе. Флок протянул ему руку и Цвия едва подавила желание её отбить. Агне крепко, насколько мог, ответил на рукопожатие, копируя отца.              — Будь здрав! Да, Цвия рассказывала, — пытаясь добавить грубости голосу, деловито бросил мальчик.              — Что-то интересное?              — Всякое.              — «Всякое», — повторил Берсерк, понимающе кивнув головой, — Она могла рассказать много «всякого», но это не для твоих ушей, — в тоне послышалась неоднозначность, которую он и не пытался скрыть, но которая, к счастью, была понятна ей одной. Кровь прилила к лицу, захотелось вытолкать его взашей, но она понимала, что так легко он не дастся, да и выглядеть со стороны это будет странновато.              — Я не маленький! — отвлекая от внутренних метаний, воспротивился мальчик.              — Я этого и не говорил. Но ещё не Берсерк.              — Агне! Иди, почитай… я не знаю! Картошки почисть! — спохватившись, развернув мальчика за плечи, процедила Цвия, проталкивая его в глубину дома.              — Я не договорил! — вновь воспротивился мальчик.              — Ещё поговорим, — заверил его Флок.              — Что-то стряслось? — наконец выйдя из ступора, но, кажется, немного успокоившись, спросила Ингрид.              — Я за Цвией.              — Что-то стряслось? — также монотонно повторила женщина.              — Вовсе нет. Пора возвращаться.              Женщина облегчённо выдохнула, сразу перестав выглядеть, словно натянутая струна.              — Мама, — начала Цвия, но снова услышала смешок. Обернулась, пронзив мужчину острым взглядом, но тот уже натянул на лицо абсолютно ничего не выражающую маску. Смысла его реакции она так и не поняла, попыталась собрать всё самообладание в кучу. Сложившаяся ситуация казалась каким-то идиотизмом, мороком, примерно такая же смысловая нагрузка была во снах, когда её лихорадило после нападения Нёкки. Может она так и не пришла в себя тогда? Так и валяется в отключке? Флок выглядел не то, что здоровым, он не выглядел даже самую малость захворавшим. Это всё бред. Прошло несколько дней, он не смог бы восстановиться. Он бы не выжил.              «Бред. Бред-бред, всё Гармов бред! Проснись, Хель бы тебя драла во всю прыть!» — она незаметно ущипнула себя за руку, поморщившись от боли. Проснуться не выходило.              — Мама. Нам с ним нужно поговорить.              — Нет, — к её изумлению, совершенно твёрдо, не терпящим возражений голосом, ответила женщина, — Человек проделал долгий путь…              — О, вы даже не представляете насколько, — вставил Флок.              — Сначала еда. После всё остальное. Не вздумайте отказываться.              — Я и не думал. С большим удовольствием, — улыбнувшись, кивнул он.              — Какого Гарма? — непонимающе пробормотала Цвия, глядя на удаляющуюся спину матери. Одарив её довольной ухмылкой, не сказав ни слова, мужчина двинулся вслед за женщиной. Внезапно она почувствовала себя гостем в собственном доме. Прикрыв глаза ладонями, она сжала веки до пляшущих искр, вновь задавшись единственным приходящим в голову вопросом, — Какого Гарма?!              Подойдя к столу, они расселись по лавкам. Стараясь быть незаметным, Агне крутился в противоположном углу помещения, бросая заинтересованные взгляды на незнакомца, мать хлопотала, накладывая еду в тарелки. Цвия села рядом с мужчиной. На всякий случай.              — Что ты здесь делаешь? — понизив голос, зло зашептала она.              — За тобой пришёл, — также негромко ответили ей. Его голос не выражал ничего, кроме насмешки. Раздражал.              — Нет! Нет. Какого Гарма…              — Ты повторяешься, — скучающе отметил Флок. Цвия шумно выдохнула, стараясь собрать мысли в кучу.              — Как ты смог добраться сюда? Ты же… — договорить не получилось. Хотелось на него взглянуть, но не хватило духу. Какое-то время мужчина ждал продолжения, но, не дождавшись прервал тишину.              — Я — что?              «Ты должен был умереть.» — Цвия молчала, глядя за перемещениями Ингрид. Не получив ответа, Флок обхватил её подбородок пальцами, разворачивая к себе. Почти грубо. Столкнувшись с ним взглядом, девушка замерла. Она не хотела смотреть на него, но и отвести взгляд теперь не получалось. Пользуясь моментом, рассмотрела его лучше — ничего в нём не изменилось, те же волосы, тот же цвет лица, те же веснушки на носу и щеках, бледные и едва заметные, тот же лисий прищур, только теперь зелёные глаза были холодными, не выражали ничего, кроме изучающего интереса. Как у хищника перед броском. Она тяжело сглотнула, отдёрнула его руку от своего лица, прижав её к лавке, но отпустить, отчего-то, не смогла. Сжимала его запястье ладонью, мысленно считая пульс под пальцами. Сердце его билось ровно, но главным было то, что оно билось.              — Вас послал форинг? — уточнила Ингрид.              — Вроде того, — коротко ответил Флок, но на женщину так и не взглянул, не разорвал зрительного контакта, вновь понизил голос — говорил так, чтобы беседа осталась лишь между ними двумя. Повторил ещё раз, — Я — что?              — Ты жив.              Мужчина склонился чуть ближе, второй рукой накрыл её ладонь, так и лежавшую на его запястье, пробежал пальцами по костяшкам, ухмыльнувшись.              — А не должен быть? Надеялась на другое?              — Я же… — Цвие показалось, что ей перекрыли кислород, по позвоночнику поползли мурашки, колкие, ледяные. «Я же всадила тебе клинок между рёбер, Йотун тебя дери!» — хотелось воскликнуть ей, но она молчала.              — Ты же? — поинтересовался он. Ответом служило лишь шумное сбитое дыхание девушки. Паника. Она была в полнейшей панике. Наклонившись к её уху, он аккуратно убрал прядь волос за её плечо, мимолетно коснувшись ключицы, — Сбежала, пока я спал. Думала, это разобьёт мне сердце? Признаюсь, неприятно, но не умирать ведь из-за этого.              Ингрид поставила миску на стол, от чего Цвия крупно вздрогнула и резко отшатнулась, едва не рухнув с лавки.              — Что с тобой? — вопросительно её оглядев, спросила женщина. Постаравшись придать себе невозмутимый вид, девушка с силой сжала пальцами колени под столом, мотнув головой.              — Всё нормально.              «Я схожу с ума, я схожу с ума! Моди, какого Гарма?!» — сбоку послышалась усмешка. Отвлечься. Необходимо было на что-то отвлечься. Уставившись в миску, она принялась за еду. Мать что-то спрашивала, он отвечал, иногда вокруг носился Агне. Она слышала слова, но не разбирала их смысл, намеренно старалась не разбирать, воскрешая в памяти воспоминания. Ночь. Чей-то вой неподалёку. Объятия. Его удивлённое лицо. Её руки в крови. Рукоять, торчащая прямо из живота. Кто-то играл с её разумом? Нет, что-то было не так. Снова. Ночь. Чей-то вой неподалёку. Горячие руки на её плечах. Горячая спина под её пальцами. Запах! Хвоя, лаванда и что-то личное, так пах только он — она бы ни с чем не спутала. Его удивлённое лицо. Кровь, вытекающая из раны и капающая на белоснежный снег, он коснулся её — рана была глубокой. Рукоять, торчащая прямо из живота, между рёбер, чуть левее от центра. Её руки в крови, кровь впиталась в кожу — она долго смывала её на первом же попавшемся по дороге источнике. Это всё было! Точно было! — «Какого Гарма?..» — вновь мысленно повторила она.              — Цвия! — громче повторила мать.              — Да? — вынырнув из мыслей, девушка попыталась выглядеть невозмутимо.              — Почему ты не говорила? У вас очень близкие отношения.              — Что?! Мы напарники! — невозмутимость дала трещину. Цвия подняла кружку, поднесла к губам, но, так и не сделав глотка, шумно поставила её назад, пронзив Флока убийственным взглядом. «Что ты сказал?!» — читалось в её глазах. В его — только потеха. Ингрид замялась, непонимающе рассматривая «напарников».              — Я хотела сказать, что это хорошо, что в вашем отряде все так дружны…— попыталась сгладить ситуацию женщина. Взглянув на дверь, она громко выдохнула, не сумев скрыть своего облегчения, — Вот и отец. Цвия, ты не ешь?              — Ем. Мне нужна салфетка. Я сама возьму! — Перегнувшись через Флока, протянув руку в другой конец стола, она принюхалась. Да, пах он также, как всегда.              — Но они лежат рядом с тобой…              — А. Да? Как же так…— неловко всплеснула руками девушка, возвращаясь на своё место, под внимательный взгляд матери. Казалось, будь на то её воля, Ингрид бы непременно провалилась сквозь землю. Обтерев руки полотенцем, женщина поспешила к двери. Дождавшись, пока родительница отдалится, Цвия повернулась, угрожающе взглянув на своего «соседа», — Только попробуй что-то выкинуть!              — И что ты сделаешь? Пожалуешься? Сбежишь? — ухмыльнувшись, уточнил Флок. Хотелось ответить грубо и хлёстко, но она не придумала, что именно, — Не угрожай. Ты сама провоцируешь рассказать им «всякое». Их заинтересует. Как думаешь? — тихо поинтересовался мужчина. Цвия вскипела, но не ответила. Скосила глаза на Агне, который уже вился у вошедшего в дом отца. Берсерк поднялся, мягко похлопав её по плечу, — Не беспокойся, волчонок. Пока что только ты ведёшь себя странно. Если не хочешь вызвать лишних вопросов, постарайся больше не обнюхивать меня при всех.              Хотелось возмутиться. Нет, если честно, хотелось схватить его за грудки и съездить прямо по хитрой роже. Хотелось тряхнуть его и заставить ответить на все те вопросы, что роились в её голове, но Флок отвернулся, потеряв к ней всякий интерес, дружелюбно улыбался, представлялся, пожимая руку её отцу.              — Я растоплю баню, — оповестила женщина. Цвия понимала, ей тоже хотелось оказаться подальше отсюда, она почти вызвалась помочь, но вовремя прикусила язык, понимая, что нужно держать их «гостя» в поле зрения.              Есть не хотелось, но девушка насилу запихивала в себя еду, прислушиваясь к разговору мужчин. Они говорили о Берсерках, о хтони, о травах.              — Цвия хорошо справляется. Отлично ладит с клинками, — как бы невзначай заметил Флок. Цвия вскинула на него острый взгляд, но он на неё даже не посмотрел.              — Она сама тебе рассказала? Что женщина, — внимательно рассматривая своего собеседника, уточнил Бори.              — Нет. Я знал с самого начала, — ответил Берсерк. Девушка невольно напряглась, прислушиваясь к его словам, — Она использовала яд на первом испытании, это вызвало некоторые подозрения. Если приглядеться, всё становится ясно. Если знать, от чего отталкиваться.              — Если узнают другие…              — Ничего ей не сделают, — не дав договорить, перебил его Флок, — Я не позволю. Даю слово.              Бори коротко кивнул, но Цвию такой ответ не устраивал. Он не спрашивал её мнения, ставил перед фактом. Она не собиралась никуда возвращаться! Ей хотелось влезть в спор до зуда, но она сдержала себя в руках. «Не сейчас. Не при отце.». Девушка слушала разговор молча, понимала, что стоит ей начать — это точно не будет походить на беседу о погоде, или разбор песен «Старшей Эдды». Они говорили о травах, о ядах, и в который раз Цвия сокрушалась, что не научилась у Бори, когда была такая возможность. Сейчас бы она могла заставить его говорить, подсыпать что-нибудь, немного надавить — он бы рассказал всё, как на духу. «Ну или могла бы убить уже наверняка» — от этой внезапно проскользнувшей мысли её передёрнуло. Нет. Не важно. Она всё равно узнает всё сама, без ядов, без убийств. Она не убийца! Теперь она точно это знает. Может быть случайно, но точно не намеренно.              Агне сидел около отца, разглядывая Берсерка и болтая ногами. Цвие, отчего-то, хотелось его прогнать. Не хотелось, чтобы Флок его видел, чтобы смотрел. «Это — моё! Он мой! Только попробуй что-то сделать, только посмей!» — шипел встревоженный голос в её голове. Но он не делал и не смотрел, пока мальчик не обращался к нему сам. В итоге, Агне подобрался ближе, присел к нему на лавку, начав расспросы о злополучном клинке.              — Он красивый, — мечтательно вздохнув, заключил мальчик.              — Он обычный, — безразлично дёрнув плечом, ответил мужчина.              — Но на нём руны!              — Я сам их вырезал.              — Сам?! — удивлённо подскочил Агне. Не нужно было обладать большим умом, или талантом, чтобы впечатлить ребёнка. Это раздражало. И не важно, что, узнав об этом впервые, она отреагировала примерно также, — И что там написано?!              — Руна «соулу». И то, что он принадлежит твоей сестре.              — А меня научишь?!              — Научу.              Флок скомандовал принести что-то, на что можно было их нанести. Он командовал. Это раздражало. Воодушевлённо сорвавшись, Агне вскоре вернулся с небольшой дощечкой. Вынув из-за пояса клинок, тот самый, которым Цвия его ударила, мужчина остановил свой взгляд на ней. Он качнул головой, как бы спрашивая — «Что-то не так?», но она видела насмешку, хитрый прищур. «Не так. Ты здесь, вот что не так. Провалиться бы тебе в Хельхейм, Хелево отродье!», — не выдержав взгляда, Цвия отвернулась. С кислой миной, казалось, сидела она одна. Брат был увлечён до глубины души, отец забавлялся, глядя за его реакцией, негромко переговариваясь с гостем. Это раздражало.              — Смотри. «Руны пива» — название ты легко запомнишь. Я покажу, ты сможешь повторить. Понял? — Флок продолжил, дождавшись, когда мальчик закивает головой, — Уруз. Науд. Беркана.              Флок вырезал их на деревяшке под внимательным взглядом четырех глаз. Цвие было интересно тоже, но она не подошла из принципа.              «Руны Пива познай,       Чтоб обман тебе не был страшен!       Нанеси их на рог,» — начал Берсерк, последние строки подхватил отец, —       «На руке начертай —       Руну Науд — на ногте.».              — Такой став поможет тебе всегда видеть истину. Не дать быть обманутым другими и не обманываться самому. Руны победы, руны защиты. Запомнил?              — Запомнил! — довольно кивнул мальчик и, забрав у него деревяшку и нож, принялся тренироваться в вырезании. Иногда Флок поправлял его, подсказывал. Это раздражало.              — Тебе не пора? Форинг наверняка переживать будет. Такой талант зазря пропадает, — поинтересовалась Цвия. Выдавить «искреннюю» обеспокоенность почти получилось. Если бы, конечно, не яд в её тоне.              — Форинг послал меня за тобой. Я разве не говорил? — абсолютно невозмутимо парировали в ответ, — Разве я могу отказаться от бани? Ну, ты знаешь. Двинемся в путь завтра утром, как в старые добрые, ага?              «Ага?! Кто бы тебя спрашивал, Гарм бы тебя задрал!» — раздражение переполняло. Она поднялась, сделала шаг к столу, не понимая, что конкретно собиралась сделать. Хотелось выбить из него все ответы, хотелось закричать от гнева, хотелось почувствовать горячую кожу под пальцами, чтобы убедиться — живой! Убедиться, что всё взаправду, ей не кажется… не кажется ли? Хотелось последовать плану отца, схватить только необходимое и переехать. Прямо сейчас. Хотелось завыть от непонимания и бессилия.              — Я закончила, — мать появилась внезапно, заставив девушку споткнуться, сбавить уверенный шаг, — можете омыться.              Флок кивнул, поднялся, замедлился лишь на мгновение, проходя мимо.              — Я был бы рад с тобой попариться. Присоединишься? — тихо, слышно только ей. Цвия раздражённо выдохнула, отойдя на пару шагов. В прочем, ответа он не ждал, довольно усмехнулся, удалившись.              — Всё в порядке? Сама не своя, — подождав какое-то время после ухода Берсерка, спросил Бори.              — В полном. — зло бросила девушка. Сжав пальцами переносицу, исправилась, сказав чуть мягче, — Не хотела возвращаться так скоро.              — Ты можешь не возвращаться.              — Не начинай.              Отец кивнул. Вернувшись за стол, Цвия вытянула ноги, прикрыв глаза. Они сидели в тишине, нарушаемой только мерным царапаньем по дереву и сосредоточенным пыхтением Агне.              — Полотенце оставить забыла, — прервала молчание вошедшая из сеней Ингрид, — Бори, отнесешь?              — Я отнесу.              План созрел в голове сам собой. Встав, девушка потянулась к сложенной ткани в руках матери, но та сжала их крепче, дёрнув назад.              — Он — мужчина, — строго начала она, но Цвия выдернула тряпки у неё из рук, не дав закончить.              — Хель, какой ещё мужчина? Мы в одном бараке живём. Он мой товарищ, — «Почти».              Женщина насупилась, Цвия видела, та хотела продолжить, но отец остановил её коротким жестом руки.              — Оставь. Сама разберётся.              Девушка выждала ещё несколько минут. Вламываться к нему в парную не хотелось. Не в её доме. Но ей нужно было время, достаточное для понимания, но недостаточное, чтобы вызвать вопросы. Подхватив полотенца, она двинулась по смежному коридору, прислушалась, подойдя к предбаннику. Убедившись, что звуков льющейся воды не было, вошла внутрь, тихо прикрыв за собой дверь. Поначалу не было видно ничего, кроме пара. Она скинула рушник на лавку, продвигаясь дальше. Флок стоял спиной. На нём, к счастью, были штаны, которые он, по всей видимости, натянул на мокрое тело — она успела заметить капли, стекающие от шеи к лопаткам и пояснице. Цвия знала, что он знал о её присутствии — не обращал внимание нарочно. Развернув мужчину за плечо, она сильно, насколько могла, толкнула его к стене, приблизилась, сжимая плечи, стараясь выглядеть угрожающе.              — Какого Драугра ты здесь?!              — Решила воспользоваться моим предложением? — его ладонь скользнула по её талии, подтянув чуть ближе. Цвия вызверилась, грубо отшвырнув его руку, усилила хватку, — Прости, тебя слишком долго ждать. Я уже закончил.              — Отвечай! — утробно зашипела девушка. Флока, однако, это не заботило, он даже бровью не повёл. Забавлялся. Это раздражало.              — Да и не здесь же, в самом деле. Твои родители всё услышат. Мне неловко. Найдём другую баню?              — Отвечай. Откуда знал где я живу? — стараясь не реагировать, повторила она. Мужчина закатил глаза, но её не оттолкнул.              — В бумагах Оддманда много интересного.              — Врешь.              — Как знать, — его губы растянулись в довольной ухмылке.              Цвия зло выдохнула. Ждать от него правды — всё равно, что от козла молока. — «Козёл безрогий!». Правды она и не ждала. Зачем спрашивала? Пришла сюда за другим. Опустила взгляд ниже, скользнув по груди, принялась изучать живот. Это было неловко. Мягко говоря. Живот был чистым, ни ран, ни порезов, ни… — «Вот оно!». Между рёбрами, немного левее от центра, виднелась тонкая, белая, почти незаметная полоска. Узкий шрам казался старым, давно зажившей незначительной царапиной, но Цвия знала — раньше там ничего не было. Опустив руку, она прижалась к линии пальцами.              — Как… — дыхание спёрло. От её касания мужчина инстинктивно дрогнул, она испуганно вздрогнула тоже, попыталась отдёрнуть ладонь, но Флок поймал её запястье, вернув на прежнее место.              — Отыгралась? — его глаза утратили насмешку, игривость. Смотрели серьезно, как бы спрашивая: «И что теперь ты сделаешь?».              — Какого Гарма?!              — Придумай что-нибудь новое, — свободной рукой он коснулся её шеи, зарылся пальцами в волосы, горячее дыхание щекотнуло её ухо, пуская по телу мурашки, — Довольна? Ты же так этого хотела.              «Чего?» — разум туманился. По телу прошлась горячая волна, поднимая волоски на спине. Он ведь о клинке? Страх. Она испытывала страх, и что-то ещё, о чём запрещала себе думать. Шумно сглотнув, Цвия подняла глаза, встречаясь с его взглядом — в нём было злорадство, неясное удовольствие. Флоку нравилось то, что происходило и он даже не пытался это скрыть.              — Кто ты, Хель тебя дери, такой? — пожалуй, первый правильный вопрос.              — Я? — мужчина склонился, крепче сжал волосы на затылке, чётко чеканя каждый звук, проговорил прямо в ушную раковину короткое, — Угадай.              Девушка дёрнулась. Голос был низким, ниже его привычного. Она слышала его, определённо слышала… где? Уперевшись руками в мужскую грудь, она отшатнулась, едва не упав, осела на лавку с противоположной стороны помещения, но, тут же вскочив, ринулась к двери.              — Цвия, — голос остановил её, когда дверь распахнулась, — За тобой должок, помнишь? За то, что вытащил из воды. Вот моё желание — выходим в Фосне завтра.