Проверка на прочность

Накануне отъезда Лары Назиры и Миру обратно в Каир на улице перед баром доны Журы устроили огромный праздник, куда сошлись люди со всего Сан-Криштована, чтобы проводить в путь супругов, к присутствию которых очень привыкли за прошедшие месяцы. Миру вырос и много лет жил в этом районе на глазах местных кумушек, но к его жене тоже все привязались, можно и вовсе сказать, что Назира ввела особенную моду,— многие женщины так поражались её красочным тюрбанам, что даже начали ей подражать и уже сами время от времени носили подобный аксессуар. Местная "Шахерезада", как за глаза начали называть жену Миру, никогда не отказывалась помочь соседкам в этом непростом искусстве, даже макияж и прическу им делала в качестве бонуса, обычно дополняя свою работу очередной сказкой собственного сочинения. Как-то раз к Назире зашла жена редактора местной газеты, услышав о необычной жительнице Сан-Криштована, после чего рубрика "Сказки от принцессы Назиры" стала постоянной в местной газете, они даже договорились, что Назира и после отъезда в Каир будет отправлять новые сказки по почте, благо, восточная гурия обладала неиссякаемой фантазией. Миру ничего против занятия жены не имел, даже удивился когда Назира его об этом спросила, не всё же ей только его делами заниматься! Конечно, некоторые мужчины, обычно выпив пару бокалов крепкой кашасы, изредка осмеливались посмеяться над местным "принцем", о котором даже в газетах писать начали, но в конце концов никто не станет долго смеяться над человеком, который обучает других искусству борьбы! Так получилось, что рост интереса к Востоку невольно повысил и продажи в магазине Мохаммеда. Где ещё можно было найти шёлковые платки, духи, бижутерию и другие мелочи обихода в марокканском стиле? Конечно, в городе были другие тематические магазины, но в лавке Мохаммеда цены оказались менее бьющими по кошельку. Тем более, зачем искать непонятный магазин, когда твой сосед уже держит похожий магазин? Конечно, никто не забыл до конца относительно недавние фиаско Мохаммеда и перестрелку в Сан-Криштоване, бывало вспоминали и сплетничали, но время шло, воспоминания притупились, к тому же, все в итоге сошлись во мнении, что парень был обманут. И чего уж скрывать, люди таки жалели парня, пусть тот не особенно дружил с соседями! Шутка ли за полгода пережить скандал с полицией, потерять сына и расстаться с двумя жёнами одна за другой? Поступок Джуварийи, о котором узнали благодаря малолетнему сплетнику Базилио, тоже способствовал сочувствию горожан к Мохаммеду. Редкий мужчина не сочувствовал молодому марокканцу, когда узнали, что благоверная Мохаммеда его опоила, чтобы лишить мужской силы! Благодаря этому брат Саида начал потихоньку выбираться из долговой ямы, магазин снова окупал себя, хотя понадобится больше времени чтобы обеспечить стабильный доход. Мустафа даже начал убеждать родственника, что зря он собирается свернуть бизнес и уехать в Марокко, хотя Мохаммед подозревал, что Мустафа просто не хочет покидать Сан-Криштован и искать новую работу, терять связь с бразильянкой Ноэмией! После того как узнал правду, Мохаммед долго не мог смириться с ситуацией, получалось, что Джуварийя с самого начала ему врала, а ведь он доверял ей, отнёсся со всей душой! Латифа, которую он никак не мог забыть, тоже ему врала — люди могут говорить сколько угодно, что он довёл жену, и возможно в их словах есть доля правды, возможно из-за постоянных потрясений он бывал не в лучшем настроении, но это совсем не меняло того, что жена много лет жила с ним и тайком воображала другого мужчину! Это был удар ниже пояса по его достоинству, но хуже всего, что ему до сих пор нужна была Латифа, даже когда он начал себя убеждать, что племянница сида Али его предала. Когда Назира открыла ему тайну той травы, едва отступила первая истерика, Мохаммед сразу же выбросил остатки чая и вообще все специи, которые смешивала Джуварийя пока жила в их доме, пусть даже Рамиля убеждала, что со специями точно всё в порядке. И наверное так оно и было, их же ел не только Мохаммед и больше ни у кого проблем не возникало, но ему хотелось стереть из памяти месяцы этого несостоявшегося брака и лучшим выходом казалось выбросить из дома всё, что напоминало Джуварийю! Вещи Латифы, точно так же как игрушки и одежда Амина, которые после трагедии сложили в отдельный сундук, полностью очистив спальню, однако по-прежнему хранились в доме Мохаммеда. Когда Саид и Рамиля переехали к нему после ухода Джуварийи, жена Саида собрала личные вещи Латифы в чемоданы и предложила отправить вещи в Фес в дом сида Али, раз уж Латифа сама их не забрала, пусть они хранятся у её дяди. Наверное невестка поступила так из благих побуждений, и Мохаммед сам понимал, что неприлично когда в ящиках шкафа ему под руки попадаются халаты и бельё уже чужой для него женщины, когда на полке в ванной стоят шампунь и духи бывшей жены, но признать, что Латифа для него чужая — сложнее всего. Эта девушка однажды дала клятву быть его до конца своих дней, делила с ним быт и постель, привела в мир его сына, а теперь вдруг — они друг другу никто! Пусть Рамиля собрала вещи — парень не стал требовать разложить их обратно, хотя такой соблазн у него был, но если Латифе они нужны — пускай приходит и забирает сама, никому он передавать чемоданы не станет! Конечно же, Мохаммед наконец-то посетил врача, чего до последнего не хотел делать. В конце концов, теперь он мог объяснить врачу, что пострадал и был обманут, что не просто так ни с того ни с сего мужская сила покинула его в столь молодом возрасте! Доктор — пожилой человек с седыми висками, равнодушно кивающий в ответ на эмоциональный рассказ Мохаммеда, как будто такое случалось с людьми каждый день — назначил целый список обследований и анализов, в итоге прописал серию жутко дорогих уколов, на которые парню пришлось потратить деньги — со здоровьем же не шутят. Тем более, дядя Абдул продолжал дальше говорить на тему помолвки, и если ему не получится отказаться — нельзя опять ударить в грязь лицом! Хотя жениться не хотелось, после двух неудачных браков невольно начинаешь сомневаться нужно ли это тебе в принципе. Дядя Абдул теперь много говорит о пользе брака уж очень довольным тоном, что даже по телефону можно было легко "увидеть" как довольно щурится родственник в далёком Марокко, но жил же до этого много лет без жены — и ничего, хорошо жил, спокойно, все они жили спокойно и без скандалов, пока им с Саидом не пришла пора жениться и создавать свои семьи! Может всё сложилось бы иначе, не покинь он родное Марокко, чтобы заниматься бизнесом в Бразилии? Они с Латифой спокойно жили бы в родном Фесе, рядом всегда были бы родные, у кого можно спросить совета в случае необходимости, и Назира не нашла бы себе мужа-бразильца, не отделилась от них! Отношения с сестрой оставались больной темой. Мохаммед понимал, что если бы не Назира, он так и не узнал бы правду, даже догадывался, что рост продаж в его магазине тоже связан с тем, что страницы здешней газеты теперь пестрели фотографиями их с Саидом сестры в одежде из "Тысячи и одной ночи". Но растопить лёд между ними значило простить сестре старые прегрешения, которые по его мнению частично привели к краху их с Латифой брака, признать её союз с Миру и их общих детей — уже рождённую девочку и того младенца, что рос в утробе Назиры. Как отнесётся дядя Абдул к тому, что он следом за Саидом откажется следовать его советам? Потому Мохаммед предпочитал просто избегать общества сестры, хотя лично слышал, что Назира ничуть не смущается называть его трусом. Между тем в баре под какую только музыку не успели потанцевать, пока виновники торжества ходили между соседями, принимая пожелания удачи и всяческого благополучия перед дорогой,— играли и традиционную бразильскую музыку, энергичную самбу и нежную босса-нову, и даже восточные мелодии, несколько дисков с которыми дона Жура специально приобрела! Прямо сейчас по улице разносился голос любимой исполнительницы доны Журы Аструд Жилберту и хозяйка бара даже тайком убирала кончиком платка выступившую некстати слезу, когда заиграли первые ноты проникновенного "Once I loved", при этом таком осматриваясь, чтобы никто не заметил её минутной слабости. Чтобы отвлечься женщина решила ещё раз подойти к Назире, чтобы попрощаться, всё же она успела привязаться к жене Миру за месяцы, что они прожили под одной крышей! И Миру для Журы был тоже как брат или даже сын — она и называла его бывало "сынок", хотя их разница в возрасте говорила сама за себя, что уж никак он не может быть её сыном! Но так уж она привыкла, иногда Жура думала, что столько всего повидала за свою жизнь, что чувствует себя гораздо старше собственного возраста. — Назира, такси приехало, все вещи мы уже загрузили,— Миру подошёл к жене, целуя её в щёку.— Нам пора, иначе опоздаем на самолёт. — Уже?— Назира с лёгкой тоской осмотрела район, задержав взгляд на доме брата.— Так не хочется уезжать...— как бы ни довольна была женщина, что у неё появились собственная семья и дом, ей таки не хватало родственников, все события проходили мимо неё пока она была в Каире, что было большим ударом по любопытству сестры Рашидов. — Не расстраивайся, мы же потом вернёмся,— улыбнулся ей Миру,— через пять лет мой контракт заканчивается и продлевать его я не буду, мы опять приедем в Рио и со всеми увидимся! Назира кивнула, понимая, что задерживаться дольше они впрямь не могут, и без того планировали приехать на месяц, но получилось, что провели долгие месяцы в Рио-де-Жанейро. Так уж получалось, что их что-то постоянно задерживало: сначала отложили соревнования, ради которых Миру отправили в Рио, потом был скандал с допингом у соперника шейха и судебные разбирательства, а потом Назира узнала, что опять беременна, и врач временно запретил перелёты, чтобы не рисковать будущим младенцем. Теперь же сроки поджимали уже по иным причинам: ещё пару недель и Назира уже не сможет улететь из Бразилии вплоть до самых родов, а отпускать одного Миру она не хотела — конечно, её муж всегда смеялся, когда она говорила о возможности появления второй жены, но лучше таки не оставлять его одного! Жаждущие выйти замуж женщины, пусть даже второй женой, найдутся всегда, уж Назира знала — сама ещё несколько лет назад готова была вступить даже во временный брак, чтобы не остаться навек бесплодной и одинокой! Шейх требовал, чтобы Миру немедленно вернулся к работе, потому им пора было возвращаться в Каир, и без того повезло, что их пребывание в городе так удачно совпало с приездом Саида и Рамили, и даже предавшему её Мохаммеду Назира сумела хоть немного помочь — кто знает, когда её неблагодарный братец узнал бы, что вторая жена его опоила, так и думал бы, что несостоятелен как мужчина. А это большой позор для всех Рашидов, Назира пусть больше и не носила старое имя, но её до сих пор заботило что о них говорили в родном Фесе! — Дона Жура, спасибо за гостеприимство!— искренне поблагодарил Миру.— Мы столько вас стесняли, а вы даже деньги взять не хотите! — Только поговорите мне ещё о деньгах!— всерьёз возмутилась хозяйка бара.— Молчи лучше, а не то обижусь! Я гостям всегда рада, и за домом вашим присмотрю пока вас не будет, люди они такие — только узнают, что дом пустует без хозяев, так и норовят что-то украсть! — Я в вас не сомневаюсь, дона Жура,— рассмеялся муж Назиры,— вы только рабочих с ворами не перепутайте, они сообщат мне, когда приедут делать ремонт и я вам позвоню. — А ещё будет приезжать наш дизайнер,— добавила Назира,— я хочу чтобы большинство комнат в доме были точь в точь как в Фесе, где я выросла! Я отдала ей фотографии, она мне обещала, что даже сможет достать старинную мебель и фонтан, точно такой же как был когда-то у моих родителей в Фесе! — Ничего себе,— удивилась Жура,— это не очень дорого везти старинную мебель из Марокко? — Жади говорит, для неё это не проблема! — Жади?— удивилась дона Жура.— Знакомое имя. Это разве не... — Кузина моей бывшей невестки,— кивнула Назира, слегка прищурившись, когда вспомнила детали их с Жади разговора днями ранее, когда сестре Саида и Мохаммеда открылась тайна, от которой она до сих пор была в шоке.— Она передо мной в долгу, так что поверьте мне, это самое малое, что она только могла мне пообещать! А началось всё с того, что Назира совершенно случайно столкнулась с сыном Жади уже после разговора с девушкой... Когда женщина узнала, что её племянник Амин на самом деле жив, первым порывом Назиры было немедленно пойти и рассказать всю правду братьям! Но уйти она не успела. Жади умела убеждать и чего только не пообещала Назире за временное молчание, обещая, что скоро все узнают правду, никто не станет вечно скрывать Амина. И кузина Латифы буквально умоляла и всячески давила на то, что Назира тоже мать и наверняка не захотела бы расстаться с собственными детьми. Первым условием Назиры, не считая сущих "мелочей" вроде превращения своего нового дома в подобие восточного дворца, в итоге было, чтобы правда как можно скорее открылась, и чтобы она сама могла без ограничений видеть своего племянника Амина, даже если тот будет жить с Латифой и её новым мужем — само собой, дело идёт к свадьбе. Уже не оставалось сомнений, что Мохаммед не сможет вернуть бывшую жену. Тайком женщина очень жалела брата, которого все обманывали, но её настолько злило его поведение, что Назира убеждала себя, что Мохаммед всё это заслужил,— Аллах наказал его за вопиющее нежелание идти на компромисс и конечно за то, что он отверг сестру, которая жертвуя собой растила его с малых лет! Последние чемоданы, которые не смогли уместить в багажник, крепко привязали к крыше жёлтого автомобиля такси, а Миру подхватил на руки дочь и уже открыл перед женой дверь автомобиля. Назира заметила краем глаза, что дверь дома неблагодарного брата открылась, но сам Мохаммед на улице не показался — их вышли проводить Саид с женой, что держала на руках малютку Хадижу. Рамиля носила узкие белые брюки и блузку из шифона, на тёмные волосы накинув шёлковый палантин с нежным узором, и Назира успела отметить, что Саид носил одежду в похожей цветовой гамме. Сама же Назира накануне вылета переоделась в широкие шаровары и скрывающую живот тунику, дополнив образ очередной яркой чалмой и крупными золотыми серёжками до самых плеч. — Как же я буду скучать по тебе, Рамиля!— совершенно искренне восклицала Назира, обнимая невестку, которая временно передала дочь на руки Саиду.— Не позволяй моим братьям сесть себе на шею, я их знаю — им только дай слабину, быстро превратишься в их коврик для ног! — Назира,— легко рассмеялась Рамиля, бросая игривый взгляд на Саида, что закатил глаза на комментарий сестры.— Я тоже буду скучать! И по тебе, принцесса!— девушка улыбнулась Надире. Дочка Назиры тем временем потянулась к маленькой кузине на руках Саида, и взрослые слегка рассмеялись наблюдая за "общением" кузин.— У вас же есть наш номер, правда? Через неделю мы возвращаемся в Фес, сможем общаться по телефону как раньше. — Я буду вам звонить,— согласилась Назира,— особенно до рождения малыша. Ведь когда родится мой Миру-младший, у меня уже не будет столько времени как раньше...— женщина слегка улыбнулась, касаясь своего живота. — Пусть роды пройдут легко и малыш родится крепким, ИншаАллах!— ответила Рамиля, предпочитая не подвергать сомнению убеждение Назиры, что ребёнок точно будет мальчиком. Зачем волновать беременную? Время покажет, суждено Назире родить сына или вторую дочь. — Так и будет, я не сомневаюсь!— уверенно ответила Назира, а потом протянула руки к Саиду, что слегка поцеловал сестру в щёку.— А вот и мой брат,— она обняла его, насколько позволял большой живот,— мой единственный и любимый брат...— на последних словах женщина повысила голос, что её наверное услышала целая улица. — Хорошего пути, Назира,— улыбнулся одними губами Саид, отвечая на объятия сестры. Конечно же, он понял на что именно намекала Назира, называя его своим единственным братом, но в этом он повлиять на Мохаммеда никак не мог, хотя прекрасно видел, что брат тоже тревожится из-за конфликта с Назирой. Что он мог сказать? Саид не знал как он сам отреагировал бы на встречу с сестрой, если бы не влияние Рамили!— Через полгода я буду проездом в Каире и обязательно приеду тебя навестить. — Приезжайте всей семьёй, и не надо никаких гостиниц, мы всех готовы принять!— со всей душой предложил Миру.— И вашего брата, и вашего дядю с женой, пусть приезжают!— честно говоря, Миру с трудом понимал что за странные люди родственники жены, почему они никак не хотят пойти на контакт. Ну встречались они с Назирой без их разрешения, и что с того? Столько лет уже прошло! Они же поженились, всё как положено, у них семья, не то чтобы они поиграли и разбежались, но родня жены не только не признавала его, даже с Назирой не заговаривали при встрече! Муж Назиры пытался переговорить с Мохаммедом ещё раз, понять в чём суть их претензий, но парень настойчиво его избегал! — Непременно передам дяде Абдулу ваше приглашение!— Саид про себя рассмеялся, представляя лицо их дяди, если он вправду передаст ему слова мужа Назиры. — Сеньор, вы собрались?— выглянул из окна водитель, обращаясь к Миру.— Если мы будем стоять ещё десять минут, боюсь не успеем в аэропорт даже за двойную оплату! — Уже едем! Назира, ты готова?— мужчина вопросительно посмотрел на жену. — Готова,— кивнула женщина, последний раз осматриваясь, прежде чем сесть в такси. Она до последнего ждала, что Мохаммед тоже выйдет её проводить! — Назира, посмотрите наверх,— шепнула ей с улыбкой Рамиля, ещё раз обнимая золовку. Когда сестра Рашидов подняла взгляд на балкон дома Мохаммеда, Назира обнаружила там младшего брата. Парень резковато кивнул сестре и быстро скрылся в доме, не дожидаясь ответного жеста. С трудом скрывая довольную улыбку, она наконец забралась в салон такси: — Всем спасибо! Мы будем по всем скучать! — Ну, в добрый путь!— воскликнула дона Жура, рядом с ней стоял десятилетний Шанди. — До свидания, дона Жура! И тебе, чемпион!— Миру слегка взьерошил волосы мальчишки, ещё раз кивнул родственникам и тоже сел в машину. Такси медленно выехало с улицы под восклицания жителей района, вдогонку желающих хорошего пути. Дети и вовсе до последнего бежали за машиной! После отъезда виновников торжества некоторые начали расходиться, однако это был вовсе не конец праздника — веселье в баре продолжалось. — Дона Жура!— сквозь толпу к хозяйке с трудом пробирался непоседа Базилио. — Ну чего тебе?— вздохнула женщина. — Там к вам пришли, дона Жура!— парнишка кивнул на поджидающего около дома детектива Перейра, в руках которого был огромный букет красных роз.— Я спросил его зачем он пришёл, а он говорит, что у него к вам серьёзный разговор, попросил вас позвать! Так и сказал, дона Жура! — Не тарахти, я и с первого раза поняла!— женщина на ходу поправила собранные в причёску волосы и направилась к мужчине.

Every day he sent a little present, Just to let me know how very much he cared. Wrote a little love note with each present, But to fall in love had me a little scared.

— Добрый день, Жура,— улыбнулся ей Фредерико, протягивая женщине букет,— восхитительно выглядите. — Как всегда льстите, сеньор Перейра,— Журинья тайком улыбнулась, скрывая улыбку за цветами. — Ничуть,— покачал головой мужчина.— Мне жаль, что я опять пропал так внезапно. Вы получали мои сообщения? — Получала,— кивнула она.— Вы не беспокойтесь, вы же не просто уехали ни с того ни с сего, у вас важная работа. Меня другое интересует... — Ну так спрашивайте, я отвечу на все интересующие вас вопросы,— искренне ответил мужчина, потянувшись к её руке, не обращая внимания на любопытные взгляды со стороны.

Roses, roses, roses, I thank you for saying what we couldn't say. Oh, what a wonderful way To tell me he loves me each day With roses and roses and roses of love…

— Мы с вами так и будем ходить вокруг да около и называть друг друга на вы, будто и не знакомы вовсе?— прямо и беззастенчиво спросила женщина, глядя ему прямо в глаза. Откровенно говоря, эта манера кавалера несколько смущала дону Журу, заставляла сомневаться в статусе их отношений. Если поначалу, когда он появлялся в её баре в качестве посетителя, такое обращение было понятным, потому что фамильярности по отношению к себе она никогда не позволяла, позже, когда мужчина начал приглашать её в ресторан или театр, а позже — оставаться у неё на ночь или приглашать к себе, когда они в итоге познакомили своих детей, его манеры начали вызывать некоторые вопросы. Может у них в высшем обществе, где привык крутиться Фредерико, это было в порядке вещей, но Жура к таким людям не принадлежала, да и не стремилась к подобному. Этот мужчина в принципе не похож был на всех, с кем ей приходилось иметь дело раньше: он привык к романтичным жестам, не позволял себе грубости и был неизменно учтив, делал маленькие приятные подарки и готовил завтраки по утрам. Он заботился о ней и считал это правильным, а Жура привыкла заботиться о себе сама, и привыкать к обратному было необычно. — Действительно, это немного странно,— слегка рассмеялся мужчина.— Простите... То есть прости, честно говоря, я так давно не был в настоящих отношениях, что уже и забыл как это делается. Обещаю отныне звать тебя только по имени, и ты меня зови так же... — У нас получается настоящие отношения?— она старалась не показать сразу насколько приятными оказались его слова для неё. — Я так полагаю...— Фредерико глубоко вздохнул и вытащил из кармана бархатную коробочку с кольцом, опускаясь перед ней на колено.— Жура, я хочу чтобы ты стала моей женой... Ты согласна?

***

— Саид, ты только посмотри!— воскликнула Рамиля. Девушка подошла к окну, изначально намереваясь задёрнуть шторы, чтобы дневной свет не тревожил сон малышки Хадижи, но застыла, наблюдая за происходящим с улыбкой. — Что там происходит?— молодой человек подошёл к окну вовремя, чтобы увидеть как мужчина в костюме, кажущийся ему отдалённо знакомым, хотя Саид не помнил откуда именно его знает, надевает кольцо на палец хозяйки местного бара, стоя перед ней на одном колене. Потом помолвленная пара страстно поцеловалась под громкие овации соседей, что были слышны даже сквозь закрытое окно. Взгляды пары сразу обратились к колыбели, но Хадижу происходящее на улице ничуть не потревожило и девочка продолжала спокойно спать, её родители могли не беспокоиться. — Незабываемый момент в жизни любой женщины...— прошептала Рамиля, снова обращая взгляд к окну.— Знаешь, я до сих пор помню как ты попросил меня стать твоей женой, будто это было вчера. Саид обнял жену за талию, целуя в волосы, тоже погружаясь в воспоминания. Он помнил тихую ночь в риаде сида Али, когда наконец решился с ней поговорить, снова видел перед собой задумчивую Рамилю с выбившимися из-под платка волосами, к которым тогда так сильно хотелось прикоснуться, ощущал неизменно разливающуюся по груди теплоту, когда она ему улыбалась, казалось, даже чувствовал сладкий аромат свисающих с потолка цветов в подвешенных к потолку горшках. Неужели с тех пор прошло несколько лет? Время шло быстро, но он ни разу не пожалел о своём решении. — Я тоже помню,— кивнул Саид,— но я вряд ли сделал всё как полагается в ту ночь. — Почему ты так говоришь?— поразилась Рамиля.— Это было самое прекрасное мгновение в моей жизни, Саид. Может ты и не догадывался, но к тому времени я уже несколько месяцев тебя любила и мучилась от мыслей, что ты никогда не захочешь взять в жены кого-нибудь вроде меня. Кто по доброй воле женится на женщине, зная, что существует риск никогда не иметь с ней детей? А ты сказал, что тебя это не интересует, что ты женишься на мне, а не на детях, которых я рожу или не рожу, даже пообещал, что никогда снова не женишься... Я была так счастлива! И мне понравилось, что ты спросил моего согласия. Знаешь ли, у нас не принято обычно спрашивать согласия потенциальной невесты, главное договориться с её родственниками, но я не считаю это правильным. В брак прежде всего вступают двое, им и решать жениться или нет. — Но я даже не сказал, что люблю тебя...— возразил Саид. Вспоминая тот момент, Рашид хотел хлопнуть по голове себя прошлого. Как можно было вместо признания, что он её любит, сказать, что постарается отдать ей всё, что в нём осталось? Кажется, нечто подобное он и сказал в ту ночь, хорошее признание, ничего не скажешь! Как только она не ушла в ярости, оскорбившись на него? Зачем было столько разговаривать с ней до свадьбы о Жади, если почти сразу решил, что Рамиля и станет его женой в будущем? — По крайней мере ты был честен со мной...— пожала плечами Рамиля.— Я знала, что ты не любишь меня, Саид. Обратное признание было бы ложью с твоей стороны. Конечно, нам было вместе комфортно, вероятно, я нравилась тебе больше остальных претенденток на роль будущей жены, но это была не любовь...— она не стала говорить, что до сих пор не уверена, полюбил ли он её в конечном итоге. Саид говорил, что любит, и очень хотелось этому верить, но вспоминая тайком брошенные мужем взгляды на кузину Латифы, она не могла быть до конца уверенной в правдивости слов супруга. Она помнила как он смотрел на Жади в ресторане, и это при том, что сама девушка не дала никакого повода, даже не заметила их! Но Саида словно не беспокоило ни её присутствие, ни присутствие мужа Жади, ни даже равнодушие самой девушки — он в ней полностью потерялся! А если бы Жади дала Саиду хоть малейшую надежду на взаимность? Рамиля не хотела задумываться какими были бы действия её супруга, проще было запереть свои сомнения за семью замками и просто жить. Её слова поразили Саида в самое сердце и заставили чувствовать себя ещё больше виноватым за свой поступок, о котором Рамиля не знала и, как молодой человек очень надеялся, не узнает никогда. Она уже тогда его любила, тогда как он маялся от неопределенности годами и до сих пор до конца не вырвал пламенную страсть к Жади из своего сердца, хотя осознал, что любит и жену. Эта двойственность изрядно выводила Рашида из себя. Конечно, в Марокко привыкли считать, что мужчина может любить одновременно и четырёх женщин, но он-то хотел от жизни совсем другого! Саид хотел любить одну женщину, отдать ей всё своё сердце, строить с ней семью и прожить вместе до глубокой старости, но вместо этого был разорван между двумя девушками, разными как солнце и луна, противоположными как полюса планеты, и одновременно похожими — своей гордостью, верой, что женщина создана для большего, нежели роль восточной жены! Будь Рамиля другой, он вряд ли впустил бы её в своё сердце, окажись Жади другой — её взгляд не сжёг бы его до тла в день их первой встречи. Наверное, права его сестра Назира, что ему не подойдёт в жёны беспрекословно слушающая его девушка, которая не станет ему возражать и всецело зависит от его мнения и воли, ему элементарно стало бы с ней скучно. Такой уж он человек! — Но теперь-то ты знаешь, что я тебя люблю, правда?— Саид заглянул в глаза жены, когда она сразу же не ответила.— Я тебя люблю, Рамиля. Ты лучшее, что случалось в моей жизни, я никогда не смогу достаточно тебя отблагодарить, что ты согласилась выйти за меня замуж, иначе я наверное уже сошёл бы с ума к этому времени. И я так перед тобой виноват, мне так жаль, Рамиля, что я не был тебе таким мужем, каким должен был быть... Умоляю, никогда не оставляй меня! Я не вынесу, если ты уйдёшь от меня... Ты веришь? — Что с тобой сегодня такое?— удивилась Рамиля, погладив мужа по лицу.— С чего бы мне от тебя уходить? Я и помыслить о таком не могла, я люблю тебя, Саид! И я тебе верю, конечно же я тебе верю...— его голос действительно звучал искренне, но тревожность Саида заставила её задуматься что он может от неё скрывать.— Тебе не за что передо мной извиняться. Или я чего-то не знаю? Тогда ты можешь мне сказать, я пойму. — Я ничего от тебя не скрываю,— покачал головой Саид, хотя только он сам знал до чего сложно отвечать ложью на искренность жены. Но он не мог сказать ей правду! Откровение убьёт Рамилю, и даже если она это вынесет — их брак никогда не будет прежним! Саид не сомневался, что Рамиля немедленно потребует развод, если узнает что он сделал, он не вернёт снова её доверие! — Тогда что случилось? Ты встревожен. — Просто я смотрю как Мохаммед убивается по Латифе и даже думать не хочу, что мог бы оказаться в похожей ситуации...— Саид ощущал вину, используя проблемы брата как предлог, но иначе не мог.— Мохаммед сам не свой... — Может после отъезда в Фес ему станет легче?— у Рамили было собственное мнение по поводу брака Латифы и брата Саида, серьёзно отличавшееся от мнения остальных родственников, но ей тоже стало жаль зятя, она надеялась, что со временем Мохаммед смирится и поймёт, что всё произошло к лучшему.— Будем откровенны, Саид, даже если бы Мохаммед сумел задержать Латифу рядом, ничего хорошего он бы не получил. Может тело её и было бы рядом с ним, но душа — совсем в другом месте. Зачем такой брак? Сплошные мучения для обоих. — Как сказать,— пожал плечами Саид,— может ты и права... Кто знает как будет лучше? — Я верю, что Аллах не оставит Мохаммеда и направит его на верный путь, в конце концов у всех в жизни своя дорога, моя мама всегда любила это мне повторять. Если Аллах закрыл перед тобой одну дверь — не горюй, возможно Он только выжидает, чтобы открыть перед тобой совсем другую, а потом подарить тебе гораздо больше счастья, только проверяет тебя на терпение. Мне когда-то было сложно найти утешение в этих словах, но теперь я вижу, что мама была права. — Ты имеешь в виду своего бывшего жениха?— слегка нахмурился Саид. Он знал, что Рамиля давно не видела этого человека и она сама говорила, что давно ничего к нему не чувствует, но Саид ревновал от одной мысли, что его жена когда-то была помолвлена с другим, что тому другому она тоже так улыбалась.— Скажи, ты точно к нему больше ничего не чувствуешь? — Шутишь?— рассмеялась Рамиля.— Я даже лицо этого человека позабыла, я его узнаю, если встречу на улице, но его черты давно стёрлись из моей памяти. Он давно не занимает никакого места в моём сердце, потому что я люблю тебя, Саид, любила ещё до нашей свадьбы. В прошлом разрыв помолвки с ним был для меня трагедией, но теперь я очень счастлива, что так вышло. Так и должно было быть. У меня есть ты и Хадижа, большего я не могла и пожелать от жизни. Саид слушал её слова, что были бальзамом на его сердце, словно очарованный мелодичным голосом супруги. Чем он только заслужил такую женщину? Если Аллах впрямь его — Саида — проверял, он определённо не прошёл проверку, и тем не менее он в эти дни просто таки купался в счастье. Не для того ли, чтобы однажды отнять его счастье, разбив его жизнь на мелкие осколки? Саид обхватил талию Рамили, прижав её к себе словно она могла прямо сейчас исчезнуть, убежать от него навеки, и накрыл губы жены требовательным поцелуем, поднимая её на руки. — Саид, что ты делаешь?— рассмеялась девушка между поцелуями, когда он уже опустил её на кровать, не в силах однако его оттолкнуть.— Мы разбудим Хадижу... — Не разбудим,— возразил молодой человек, спускаясь поцелуями ниже её шеи к ключице,— ты сама говорила, что она спокойная... — И твой брат дома...— слабо выдохнула Рамиля, по инерции наоборот прижимаясь к мужу. — Тогда ему лучше сюда не входить... И конечно словно по волшебству дверь открылась без стука и в комнату вошёл Мохаммед, густо покраснев когда увидел брата и его жену в подобном положении. Парень закрыл глаза и громко откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, пока супруги поспешно вскочили с постели, на ходу поправляя свою одежду. — В чём дело, Мохаммед?— Саид старался не показать свою досаду, но получалось плохо. — Не знаю как и сказать, брат...— растерянно ответил младший Рашид.— Мне только что звонил дядя Али. Латифа нашлась брат, Зейн её нашёл...— после упоминания имени соперника Мохаммед сжал кулаки, его голос окрасился нотками возмущения и отчаяния. — И что именно сказал дядя Али?— уточнил Саид. Он уже догадывался, каким будет вердикт сида Али, если Зейн провёл какое-то время наедине с Латифой без присмотра родственников, которые могли подтвердить, что они не вышли за рамки приличий, но пусть лучше Мохаммед сам скажет. — Он хочет, чтобы они поженились, брат...— казалось, Мохаммед вот-вот заплачет от отчаяния.— Я не могу смириться с этим! Латифа — моя жена! Моя! Её нельзя отдавать Зейну! — Мохаммед, Латифа — не вещь чтобы её кому-то отдавать или нет,— мягко возразила Рамиля, разговаривая с зятем словно он был пятилетним ребёнком, а не взрослым человеком,— вы разведены по всем законам, и Латифа имеет право снова выйти замуж. Конечно, тебе это не нравится, но нет препятствий для их брака. — Аллах...— сокрушался Мохаммед, готовый рвать на себе волосы.— Как я буду жить без моей Латифы? Я потерял её, навсегда потерял... — Рамиля, не трогай его,— шепнул жене Саид, замечая, что она уже собирается ответить,— ему сейчас лучше пережить это в одиночестве... — Если ты так считаешь...— Рамиля кивнула и подхватила на руки спящую Хадижу, оставляя братьев одних в комнате. Она мельком увидела как Саид ободряюще похлопал брата по плечу, но не стала смотреть дальше и закрыла дверь.