Проверка на прочность

По мягкому песку медленно брели две молодые девушки, держа обувь в руках, пока их ноги омывались тёплыми волнами с пеной, прилив то и дело стремился их захватить, намочив подол одежды. Обе были чем-то внешне похожи, если присмотреться получше, правда тёмные волосы одной были распущены за спиной, их трепал и подхватывал ветерок, из-за чего ей приходилось то и дело откидывать непослушные пряди за спину, тогда как другая скрывала волосы под лёгкой светлой материей, частично повязанной вокруг головы, и только свободный конец платка развевался за спиной; несмотря на некую внешнюю схожесть, одеты они были совсем не похоже: одна носила сплошной купальник с этническим узором с разрезами по бокам и длинное парео, открывающее однако часть стройной смуглой ноги; другая носила очень лёгкую кофточку и яркую юбку, тем не менее блузка была закрытой, а юбка скрывала ступни, потому ей приходилось поднимать ткань, чтобы очередная волна не намочила одежду. Пока первая шла, свободно раскинув руки, полностью расслабленная, подставляя лицо морскому ветру и солнцу, другая иногда таки осматривалась, будто опасалась, что её увидят в этом месте. – Я не могу поверить, что ты уговорила меня пойти сюда, Жади!– воскликнула Латифа, отгоняя от себя чайку, которой видимо приглянулась блестящая брошь, которая держала платок, чтобы ветер не сорвал его с головы. Тем не менее девушка с удовольствием вдохнула морской бриз.— Здесь так красиво, но у меня будут большие проблемы, если меня заметят! — Ты ведь сама говорила, что Мохаммед сегодня целый день будет в магазине,— заметила Жади, стараясь скрыть напряжение в голосе, когда произнесла имя мужа сестры. Марокканка до сих пор дрожала от ярости всякий раз, когда вспоминала сказанные парнем слова в их последнюю встречу. Безусловно, она понимала, что младший из Рашидов её терпеть не может и готова была к тому, что он будет говорить с ней не очень вежливо, или сделает вид, что не заметил, однако стерпеть открытое оскорбление своей дочери жена Лукаса никогда не сможет спокойно! Однако от Латифы вовсе не укрылась реакция кузины. Восточная красавица тяжело вздохнула, думая о непростых отношениях между мужем и сестрой: если Жади по крайней мере сдерживала своё мнение про Мохаммеда, хотя ей это крайне нелегко давалось, муж вовсе не вёл себя хотя бы в половину так же вежливо, продолжая ругать её родственницу на чём свет стоит, не думая, что этим обижает жену; после памятной встречи на пляже в нём словно открылось второе дыхание на критику кузины Латифы,— если его послушать, так все проблемы на свете вызывала именно Жади. С ним было просто бесполезно спорить! – Жади, мне очень жаль, что Мохаммед так нехорошо повёл себя тогда...— смущённо заговорила молодая сеньора Рашид. – Даже не думай опять извиняться!— горячо возразила Жади, импульсивно хватая сестру за руки.— Что бы не сделал Мохаммед, я никогда не буду обижаться на тебя, потому что ты не имеешь к этому никакого отношения! Ты полностью во власти этого человека, и честно говоря, я ума не приложу, как ты можешь подобное терпеть! Он продолжает постоянно пилить тебя, потому что ему кажется, что я что-то неправильно делаю? Тогда ему следует прийти ко мне и лично в глаза сказать всё что он обо мне думает, если уж он не в состоянии сдержаться! Хотя я откровенно не понимаю, какое имею лично к нему отношение! Может я правда обидела его брата, но я всё ещё думаю, что я наоборот помогла этому человеку, потому что жизнь со мной не сделала бы его счастливым! Но если твоему мужу нужно выговориться, я готова послушать, если это значит, что он перестанет мучить тебя! В конце-концов, не похоже, что после последнего нашего "общения" он может сказать мне что-то вправду шокирующее!— понимая, что сказала только что, Жади опять подчеркнула:— Но на тебе нет никакой вины! Почему тебе вечно хочется воображать, будто ты перед кем-то виновата? Однако слова сестры вовсе не успокоили Латифу! Она не могла даже поднять глаза, вспоминая каждое слово своего мужа, не веря, что всегда такой добрый и мягкий на первый взгляд молодой человек мог без угрызений совести бросаться подобными оскорблениями. Благо, он сказал их на арабском, иначе Латифа вправду провалилась бы сквозь землю, если бы его слова понял муж Жади, или даже местные люди, которые кажется всегда прислушивались к разговорам на повышенных тонах и собирались вокруг скандала! Но девушку совсем не утешало, что кузина таки услышала жестокие слова, после которых было так стыдно смотреть ей в глаза, что жена младшего Рашида избегала встречаться с сестрой следующие пару недель, потому что боялась, что после такого она не захочет иметь дела даже с ней; возможно Жади впрямь могла одеваться скромнее, однако Латифа никогда не слышала, чтобы муж настолько категорично отзывался о пляжных костюмах заходивших в его магазин женщин, которые были куда откровеннее даже самого смелого купальника сестры, наоборот, она не раз замечала, особенно в последнее время, как глаза мужа почти похотливо смотрят на формы этих женщин! Раньше племянница Али Эль Адиба никогда настолько отчётливо не видела всех недостатков своего супруга, которые проявлялись всякий раз, стоило появиться на горизонте даже малейшей проблеме, будь она реальной или воображаемой самим же Мохаммедом, который имел привычку делать с мухи слона, а ещё — перекладывать ответственность на чужие плечи, которые чаще всего были плечами её кузины, не забывая при этом методично напоминать, что его жена не должна даже думать общаться с отверженной родственницей. Он впрямь настолько изменился? Может она просто не видела раньше очевидного? Или дело было в том, что в её мысли мимо воли закрался совсем другой мужчина, при мысли о котором непослушное сердце готово было выпрыгнуть из груди? Латифа не могла даже описать всю гамму своих чувств, каждую клеточку окутывало невероятное тепло, что даже дрожь проходила по всему телу, как обычно бывает, когда после холодной слякоти входишь наконец в тёплое помещение. Раньше она не могла даже подумать, что вовсе возможно чувствовать настолько много! Какой харам думать о чужом мужчине, харам ждать с ним встречи и разговаривать втайне от мужа! Она готова была порой лезть на стены, не знала, куда деться, чтобы избавиться от чувства вины, но иногда бывало чувство вины утихало, дабы уступить тихому заманчивому шёпоту, который внушал, что человек не может контролировать своё сердце,— Латифа знала, что это и должен быть голос соблазна, которого она должна всячески избегать, но он временами казался настолько правильным! И смотреть в глаза Зейна тоже казалось самым правильным, что Латифа могла сделать в своей жизни, даже если ей на протяжении всей жизни внушали совсем иное. – Ты просто витаешь в облаках, Латифа...– заметила вдруг Жади, хитрый огонёк загорелся в глазах восточной чаровницы.— Даже глаза загорелись! О чём ты думаешь? – Ни о чём...— смутилась вдруг Латифа, тем самым выдавая себя с головой. Лгать сестре у неё никогда не получалось, даже после разлуки в много лет Жади обладала склонностью читать её эмоции, угадывать наперед слова. Или она просто напрочь не умела ничего скрывать? Молодая особа попыталась оправдаться:– Просто здесь очень красиво, я засмотрелась на виды... Море такого красивого лазурного цвета! – Море конечно красивое, но мне кажется, что ты думаешь о чём-то другом, вернее о ком-то...— хитро заметила барышня.— Думаю, я даже знаю о ком... – Жади, пожалуйста... Тебе показалось, я совсем ни о ком не думаю! — возразила девушка, пылая от смущения. Как не кстати она забылась, задумалась! Хотя кузина немного знала о её затруднительном положении, Латифа довольно мало рассказывала о своих душевных стенаниях, считая подобное постыдным, особенно учитывая тот факт, что она замужняя женщина! — Ты думаешь про Зейна,— заявила тем не менее другая девушка с уверенностью в правдивости своего утверждения.— У тебя всегда появляется такой взгляд, когда ты вспоминаешь его. Ты мало мне говоришь, но я вижу по твоим глазам. Как часто вы встречаетесь, Латифа? – Встречаемся?— переспросила Латифа в ужасе от спокойствия в голосе сестры, и особенно от формулировки, потому что в Бразилии "встречаться" значило куда больше, нежели изредка говорить с человеком. И разве она посмела бы когда-то совершить подобное?— Мы не встречаемся, Жади! Нет, ничего подобного! — опустив глаза, тихо добавила:— Просто иногда я вижу твоего начальника в магазине, иногда он подходит ко мне и о чём-то спрашивает, я отвечаю, потому что это вежливо, или мы даже идём по одной дороге из магазина, но я вовсе не планирую увидеть этого мужчину. Всё вовсе не так, как ты себе представляешь, Жади! – А с чего ты взяла, что я представляю себе что-то иное, чем ты мне сейчас сказала? – улыбнулась интригантка.— Только если на самом деле, глубоко в душе, ты думаешь про эти встречи совсем иначе, даже ждёшь с нетерпением... – Жади! — возмутилась Латифа. Она просто не находила себе места от смущения, потому ругать сестру казалось хорошим способом отвлечься, чтобы немного совладать с собой. – Тебе не кажется странным, что человек, у которого собственный клуб и несколько ресторанов, имеющий горничную для домашней работы, вдруг начал неожиданно регулярно ходить в продуктовый на другом конце города? Он живёт слишком далеко, чтобы ему было удобно просто без повода бродить по вашему району. И скажи мне, он когда-то покупает продукты, которые обычно и покупают, если приходят в супермаркет ради этого? Или он временами берёт какую-то мелочь только ради того, чтобы поболтать с тобой на кассе? — продолжала между тем жгучая брюнетка, не прекращая улыбаться, потому что видела по лицу собеседницы, что она попала прямо в точку. Не то чтобы марокканка любила смущать сестру, просто только когда Латифа выходила из себя, она забывала о том, чтобы пилить саму себя, отпускала хотя бы на короткое время смущение, забывала про вину, её можно было вывести на откровенный разговор, каких она избегала всякий раз, стоило прозвучать имени Зейна. Но ведь она видела, что творится в душе сестры, и искренне хотела помочь; выслушать, чтобы кузина отпустила по крайней мере часть груза, который носит на плечах изо дня в день, чтобы хотя бы от неё Латифа, выросшая среди строгих ограничений и принявшая их как единственно верную истину, не ожидала осуждения. – Я не знаю, меня это не интересует! У него наверное есть свои причины! Я никогда не спрашивала и не думала! Не очень прилично задавать людям такие вопросы! – Очень напрасно,— спокойно заявила Жади.— Иначе ты бы давно поняла, что он ходит туда исключительно ради тебя. Или ты знаешь и просто не хочешь со мной делиться своими тайнами? Потому что для любого человека, хоть немного знающего Зейна, очевидно, что он сильно изменился в последнее время. — О чём ты... — Он влюблён,– категорично заявила марокканка.— Влюблён в тебя, Латифа. — О, Аллах! — сеньора Рашид прижала ладони к горячим щекам.— Что ты такое говоришь... — Я тебе скажу больше: ты тоже в него влюблена. И ты об этом знаешь, Латифа, даже если пытаешься отрицать. Ты влюблена в Зейна. – Жади! Девушка просто не могла выносить того, что кузина говорит о таких вещах, о самом постыдном, что Латифа могла только совершить в своей жизни, настолько спокойно, а тем более в публичном месте. Может они шли довольно далеко от людей, однако всегда найдутся посторонние уши. А если слухи каким-то образом дойдут до ушей Лары Назиры, которая часто бывала на пляжах со своим бразильским женихом и знала многих местных, чем сама Латифа не могла похвастаться,— тогда она пропала. Кроме того, слышать из чужих уст о чувствах, которые самой даже признать было страшно, значило очередной раз убедиться, что всё это самая настоящая правда, вовсе не сонный дурман, что отступит, когда она откроет глаза рано утром, посмеявшись над тем, что способен придумать её разум после насыщенного дня. Краска смущения опять бросилась к щекам юницы, и она совершенно импульсивно вдруг схватила забытое каким-то ребёнком на пляже ведёрко, бросилась к воде и зачерпнула немного морской воды, обливая ею шокированную таким действием кузину. Но Жади отнюдь не надолго растерялась и тоже бросилась к морю. Так уж получилось, что случайный наблюдатель мог увидеть, как восточные красавицы плескаются на мели, смеясь и пытаясь вылить друг на друга побольше воды, причём одна из них даже забыла, что до сих пор в одежде. Вскоре они выдохлись и со смехом в обнимку вышли из воды, причём напоследок их окатила волна, от чего девушки громко завизжали. Какое-то время спустя девушки сидели в тени на одном из шезлонгов, успев переодеться в длинные туники, купленные в магазине на пляже, потому что их прежняя одежда насквозь промокла, а Латифа ещё и накинула на влажные волосы, которые собрала в косу, лёгкий пёстрый шарфик, за неимением других платков в лавке. – Вот видишь как хорошо, что я предложила тебе переодеться, прежде чем мы пошли на пляж! А так ты сможешь переодеться в ту же одежду, в которой пришла, и никто не догадается, что ты была на пляже, – заявила Жади, нарушив молчание. Она вздохнула, глядя на сестру.– Мне жаль, что я смущала тебя, просто иначе из тебя даже клешнями не вытянуть откровение. Но я вижу, что с тобой творится, Латифа, я правда хочу тебе помочь, но не могу, потому что ты молчишь! Ты же знаешь, что можешь мне доверять, правда? — Ах, Жади! — Латифа тяжело вздохнула, обхватив колени руками, грустно глядя на горизонт.— Я сама больше себя не знаю. Мои чувства настолько неправильные, против всего, что я знала всю свою жизнь. Харам! Я ужасно поступаю с Мохаммедом! Мало того, что я от него столько всего скрываю, так ещё...— девушка покачала головой, едва не плача. — Это ты плохо поступаешь с Мохаммедом?!– воскликнула Жади.— Латифа, ты не можешь контролировать свои чувства! Не твоя вина, что тебя выдали замуж без любви и ты полюбила другого человека! Но то, что он делает с тобой, является настоящим эмоциональным насилием, и он так поступает сознательно! Этот человек медленно уничтожает всё хорошее, что ты к нему чувствуешь, потому, если однажды ты его бросишь, он получит по заслугам! – О, Аллах! Жади, ты сама слышишь свои слова? Чтобы я взяла и бросила своего мужа из-за того, что моё глупое сердце решило любить кого-то другого?!– девушка сказала эти слова и сама пришла в ужас от того, что сорвалось с её уст.– Какой харам! Нет, я никогда не смогу сделать что-то подобное! Я должна бороться с этим соблазном! Это всё временное, переходящее, главное иметь прочную семью, именно она будет моей защитой в старости! Разве я могу поступить с Мохаммедом, как ты только что предложила? Нет, Жади...– Латифа покачала головой.– И кто сказал, что я нужна Зейну? Очень скоро он поймёт, что я совсем не такая, как ему нужно, и перестанет приходить, он легко меня забудет, как забывал остальных. Он не будет страдать... Моя судьба – быть женой Мохаммеда. Иначе Аллах не позволил бы нам пожениться. Я буду верна мужу до последнего! Со временем всё в нашей жизни наладится и мы будем жить так же хорошо, как жили сразу после свадьбы.... — Ты сама то в это веришь? Латифа, если ты не счастлива с Мохаммедом сейчас, с годами не станет лучше, даже если у вас родится десять детей. С каждым годом он будет всё больше похож на дядю Абдула, которого уже сейчас копирует! Ты постоянно ищешь повод обвинить себя, пытаешься найти оправдание поступкам своего мужа, теперь и вовсе считаешь себя вечно обязанной терпеть любые его прихоти, потому что полюбила другого! А если он завтра начнёт тебя бить, ты тоже скажешь себе, что нужно закрыть глаза, потому что ты якобы виновата перед ним? Он защищает тебя, когда сид Абдул говорит о тебе гадости, или молчит и кивает в трубку? – Прекрати, Жади! Мохаммед не бьёт меня, он никогда так не поступит! И он не позволит никому меня обижать! Он не может так поступить! – горячо убеждала сестру восточная красавица, прежде всего желая убедить и себя, ведь прекрасно знала, что муж хотя и не поднимал на неё руку, однако никогда не перебивает старшего родственника, даже если он говорит о ней не лучшие слова. И разве он хотя бы раз сказал родственнику, что отнюдь не её вина, что у них пока нет ребёнка? Нет, Мохаммед наоборот будто надеялся найти в ней какой-то изъян, грех, который и принял бы с лёгкостью в качестве причины их бездетности.— Нечего и думать. Я должна любить своего мужа... – А он тебя любит? Оставим немного твои чувства... Любит ли тебя Мохаммед? Он не заботится о твоих чувствах, ему главное, чтобы ты соблюдала традиции, на твоём месте могла быть любая другая девушка, и он бы не заметил. Это не похоже на любовь! Скажи, твоё сердце бьётся быстрее, когда ты видишь Мохаммеда? Ты можешь с полной уверенностью сказать, что любишь его и будь у тебя шанс всё изменить, не захотела бы отказаться от помолвки, когда была такая возможность? – Не у всех в жизни бывает такая любовь, о какой ты говоришь, Жади! Многие не чувствуют такого за всю свою жизнь! Но люди живут вполне счастливо и ничего плохого с ними не происходит от этого... – Может быть, но они и не знают, что такое любовь на самом деле, потому что никогда этого не чувствовали, им легко убедить себя, что они живут правильно, что их чувства к спутнику жизни являются той самой любовью, или им просто всё равно... Но это не тот случай, Латифа! Потому что ты теперь знаешь! Ты вышла замуж слишком рано, поспешила, потому что побоялась остаться одна, а когда судьба наконец столкнула тебя с Зейном, ты вправду влюбилась... — Но я уже замужем, Жади! Ничего между нами быть не может! И если так происходит, значит его просто нет в моей судьбе... — Или ты просто насильно хочешь вычеркнуть его из своей судьбы? Латифа, нужно бороться за любовь! Я знаю, что Зейн тебя любит, он готов тебя ждать! Вспомни, как меня хотели выдать замуж за Саида, но я изменила свою судьбу и теперь очень счастлива, чего бы не было никогда, позволь я другим диктовать, как мне жить! – Жади, почему ты говоришь, что "изменила судьбу"? – не понимала её кузина.— Если всё случилось, как случилось, значит так и было суждено! Тебе не суждено было стать женой Саида, а иначе ты не смогла бы сбежать от написанного для тебя, потому что человек не может спорить со своей судьбой! А моя судьба пошла по иному пути — я вышла замуж за Мохаммеда, и сколько бы я не боролась, как ты говоришь, ничего не изменится, мы не можем плыть против течения, потому что рано или поздно оно вернёт нас на нужный путь, вот и всё... Человек не может спорить с Судьбой.— заключила черноволосая с явной грустью и смирением. Но она на могла справиться с любопытством и таки спросила:— Почему ты так уверена, что Зейн... что он меня... любит? – Потому что он сам мне сказал,— спокойно ответила Жади, на что Латифа едва не лишилась чувств, шумно набирая воздух, которого словно бы не хватало в груди.— Я пришла к нему в кабинет и прямо спросила, как он к тебе относится, потребовала дать чёткий ответ. – Ты сумасшедшая! – воскликнула Латифа, прижав руки к горящим щекам.— О, Аллах! Жади, ты сошла с ума! — Мне нужно было знать, как он к тебе относится, знать, что он тебя не обидит! Я и без того чувствую себя бессильной, когда понимаю, что в семье твоего мужа ты под его полным контролем, если что-то случится, мне будет сложно узнать и как-то тебе помочь. Но зная, в каком ты состоянии из-за своих чувств к Зейну, я была обязана с ним поговорить, потому что хотя бы что-то я должна сделать для своей сестры!– не могла успокоиться Жади. Она схватила сестру за руки:— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Иногда нужно "плыть против течения", Латифа, потому что иначе ничего не сможешь добиться. У любого человека всегда есть выбор, без исключения. – И какой выбор у меня, Жади? О, Аллах, прости меня за такие мысли и разговоры...— девушка подняла руки к небу на мгновение.— Я не знаю, что чувствую... У меня внутри творится такой беспорядок. Ты тоже такое чувствовала раньше? — Да. Я чувствовала себя беспомощной, но не могла бороться со своим сердцем, со своими желаниями. Я знала, что никогда не почувствую себя счастливой, если соглашусь с волей других. Какой бы хорошей не казалась другим со стороны моя жизнь при таком раскладе, я никогда бы этого не оценила, потому что нельзя заставить человека чувствовать себя довольным и счастливым, если он себя таким не чувствует. Потому я выбрала путь самостоятельно. Именно выбрала, Латифа. Потому что у нас всегда есть выбор, у судьбы всегда есть несколько дорог, и только мы сами выбираем, по какой пойти. Не всегда самый лёгкий путь наиболее правильный. – Я никогда тебя не понимала, не понимала твоих желаний, ужасно злилась, когда ты сбежала... Потому что никак не могла понять, почему ты это сделала, почему поставила под угрозу своё стабильное будущее, чтобы идти по неизвестной дороге,— тихо призналась жена Мохаммеда.— Но на самом деле я не знаю, кто я такая, Жади... Никогда не знала. Ты другая — смелая, дерзкая, ты идёшь с гордо поднятой головой, а я так не умею, я всегда плыла по течению. Я хорошо отношусь к Мохаммеду. Что бы я не чувствовала, я не смогу нарушить свою клятву быть хорошей женой... Мне суждено жить с этой пустотой внутри. И я с достоинством приму свою судьбу. – Латифа, но никто не рождается знающим, люди узнают мир и самого себя на протяжении жизни, иначе никак. Ты можешь либо разобраться, кто ты такая, либо принять волю других и быть такой, как тебя хотят видеть, но ни одному человеку пока это ничего хорошего не принесло. Ты можешь понять, кто ты, ты можешь любить! Не лишай себя этого!— Жади вдруг посмотрела в толпу.— Смотри, Зейн! – Жади, это уже не смешно! — разозлилась всерьёз Латифа.— Прекрати меня дразнить! — Но я вовсе не... – Нет, даже не ищи оправданий! Я уже сказала тебе, что приняла решение! Нельзя считать своё мнение единственно правильным, кажется именно ты об этом мне много говорила! Так почему же ты не можешь принять мой выбор? И не говори ничего, моё мнение остаётся прежним! Я сделала свой выбор и... – Сделала свой выбор по поводу чего?– поинтересовался мужской голос позади неё, из-за чего девушка обернулась, как ошпаренная, встречаясь глазами со знакомым египтянином. Зейн между тем улыбнулся девушкам.— Жади, что такого ты предложила своей сестре, что она так сильно возмущается? – О, Аллах... Зейн... Я не заметила вас... тебя...— исправилась Латифа, вспоминая, как молодой человек настойчиво убеждал её, что друзья обычно называют друг друга на ты, совершенно этого не смущаясь, однако сама девушка постоянно путалась. Ей понадобились недели, чтобы даже начать вслух называть его имя! Жади выразительно посмотрела на сестру, якобы говоря "я ведь тебя предупреждала", ведь она заметила Зейна в толпе среди других отдыхающих, как впрочем и он заметил кузин на пляже, направляясь им навстречу. – Это я не ожидал, Латифа. Я совершенно уверен, что раньше не видел тебя на пляже, хотя возможно, что мы просто разминулись.— Зейн вправду был удивлён, встретив девушку здесь. Конечно Мохаммед никогда не отпустил бы жену на пляж в одиночку, а тем более — вместе с её кузиной, насколько он успел понять ситуацию в семействе, видимо девушки просто перехитрили брата Саида, и идея скорее всего принадлежала именно Жади, не то чтобы Латифа была не сообразительной, но он хорошо успел изучить, что обычно девушка просто не задумывается о чём-то подобном, потому что искренне хочет жить с мужем в согласии и понимании. Только вот Мохаммед совершенно не понимал, какая женщина ему досталась, насколько ему повезло! Думая об этом, молодой мужчина просто не находил себе места, поражаясь тому, как фортуна решила с ним поиграть: годами он летел по жизни самой вершине, не оглядываясь назад, женские лица мелькали, но надолго не задерживались в уме того, кто открыто заявлял, что любовь над ним не властна, но когда ему наконец открылось это чувство во всей красе, когда Зейн понял, что всерьёз желает дарить любовь конкретной женщине, готов отказаться от бесконечной гонки, оказалось, что она уже принадлежит другому; Фортуна любит учить тех, кто бездумно бросается словами,— Зейн признавал, что она одержала над ним полную победу. – О, нет... — смутилась восточная красавица.– Обычно я здесь не бываю, только вот сегодня Жади уговорила меня вырваться и я согласилась. Я тоже не ожидала тебя встретить, даже не заметила, просто мы с Жади...— девушка замялась, не зная, как закончить предложение. Не могла же она сказать правду, хотя была к этому очень близко, настолько гипнотически на неё действовали глаза этого человека! – Я просто видела в местной сувенирной лавке очень яркую юбку и сказала, что она бы отлично смотрелась на Латифе, но она отказывается её покупать, представляешь?– нашлась как объяснить причину их спора Жади, потому что видела, как растеряна сестра.– Вот представь себе, Зейн: у неё есть старая юбка, которая ей совсем не идёт, эта одежда неудобная, но она отказывается её менять, потому что привыкла к ней, хотя она была ей навязана и... — Юбка была навязана?– переспросил Зейн, подняв одну бровь. Он достаточно давно знал Жади, чтобы понять по её виду, что говорит она совсем не про одежду, но ещё предстояло понять, какой именно замысел сейчас преследует приятельница. – Жади...– предупреждение ясно слышалось в голосе Латифы.— Зейну наверное не интересно слушать о женских вещах. И меня устраивает эта "старая юбка", потому ты совершенно напрасно пытаешься внушить, что мне нужна другая! – Но ведь она тебе нравится! И ты в ней так отлично выглядишь!— в тон сестре ответила марокканка, несмотря на летящие из глаз кузины искры.– Так вот, Зейн, юбку выбрал ей один наш родственник... в подарок. Он конечно хотел как лучше, но когда дело доходит до одежды, нужно, чтобы женщина выбирала самостоятельно, ведь именно ей носить юбку! Другой человек, как бы он не хотел порадовать женщину, никогда не поймёт наверняка, какая ей нужна юбка! – Я была совсем не против, чтобы мне выбрали...юбку!— возразила Латифа. Она была очень смущена, тем не менее не могла в присутствии Зейна открыто требовать, чтобы Жади перестала плести свои интриги. – Потому что тогда ты ещё не знала, какие юбки тебе нравятся! — ответила сеньора Феррас.— Так вот, Зейн, я предложила Латифе купить новую юбку, но она боится, что будет выглядеть в ней как-то не так, потому что она слишком яркая, может привлечь к себе слишком много внимания, хотя она ей просто безумно нравится! – Никогда не думал, что обычная юбка может вызвать столько споров, но видимо для женщин это и впрямь очень важно.— Зейн выразительно усмехнулся подруге, показывая, что понял, на что именно она намекает. Да и как можно было не понять, если Жади всячески подкрепляла свои слова выразительной мимикой! Молодой человек поймал глаза другой девушки:— Я посоветовал бы попробовать что-то новое, никогда не узнаешь, чего именно хочешь в жизни, если не идти навстречу новому, даже если оно кажется незнакомым и неизвестным.— Зейн опять встретился взглядом с Жади, потому что её кузина покраснела и опустила глаза.– Но решать конечно только Латифе, в конце-концов, она должна сама выбирать свою одежду, не нужно на неё давить. Ты не согласна, Жади? — Наверное ты прав. Меня иногда слишком заносит,— признала брюнетка.— Латифа, я наверное схожу купить пару кокосов, что-то мне очень захотелось пить!— прежде чем сестра успела возразить, или попытаться остановить, она быстренько ретировалась. Оставшись одна рядом с Зейном, Латифа смутилась. За долгие недели, пока молодой человек регулярно появлялся в поле её зрения, она успела к нему привыкнуть и уже не пугалась, не бегала, как в первые их встречи, но сегодня она снова испытала желание бежать. Слова Жади стояли в ушах Латифы: кузина сказала, что Зейн в неё влюблён; он сам признался в своих чувствах. Пусть даже он сказал об этом не лично ей, но Латифа не могла притвориться, что этого не было, ведь Жади не стала бы лгать о подобном! Девушка чувствовала, как что-то тёплое буквально взорвалось в ней, окутало приятной негой изнутри. Правда ли он её любит? Вдруг поднялся сильный ветер, срывая с головы девушки палантин, который был только накинут на густые волосы, что заставило её опомниться. Коса быстро распустилась и ветер подхватил густые волосы девушки. Она попыталась поймать шарф, но шёлковая вещица просто выскользнула из руки. Латифа испугалась, оказавшись без платка перед кучей незнакомых людей на пляже, хотя тем разумеется не было никакого дела, покрыты ли волосы некой марокканки. Но как же ей дойти до дома Лидьяне, где можно будет переодеться в вещи, в которых она пришла из дома? — Вот, он не улетел...— египтянин вложил тонкую ткань прямо в руки девушки, наслаждаясь ощущением её ладони на короткое время. Латифа благодарно кивнула, заливаясь краской, и тут же накинула ткань на голову, хотя из-под платка до сих пор выбивалась пара густых прядей. Молодой мужчина не мог не заметить, как густые волосы обрамляли нежный овал лица юной красавицы, ранее ему не приходилось видеть её без платка, не считая пары фотографий, но видеть человека на фото и наяву — разное. – Что случилось, Латифа? — спросил Зейн, заметив странное поведение девушки. Она будто вернулась в первые их встречи! — Я тебя чем-то обидел? Ты можешь мне сказать. Может ты хочешь спросить у меня о чём-то? – Нет, я вовсе не обижена, просто...— кузина Жади вдруг набралась смелости и посмотрела прямо в глаза молодого человека.— Жади мне рассказала про ваш разговор! – Наш разговор...— не понял сначала Зейн, но вскоре осознал, содержание какого их с Жади разговора могло так смутить девушку.— Ах, этот разговор! Я понимаю, видимо для тебя мои слова стали неожиданностью, но... — О, Аллах! — воскликнула вдруг бывшая Эль Адиб, заметив знакомую фигуру сверху на набережной. Она начала метаться на месте, закрыв лицо руками.— Это Мохаммед! Он меня заметит... Я пропала, семья моего дяди будет покрыта позором... Я пропала! Латифа была в настоящей истерике, уже представляя в голове страшные картины, а Мохаммед между тем приближался и вскоре вправду мог её заметить. Парень уже спускался к песку, будто высматривая кого-то. Зейн буквально подхватил девушку на руки, потому что она застыла и не могла двигаться, и прижал к телефонной кабинке, полностью накрывая своим телом. В какой-то момент девушка вдруг подняла на него свои огромные глаза, совершенно поражённая близостью египтянина, его дыханием на её шее, которую ей не удалось полностью скрыть платком. Молодые люди застыли, теряясь в глазах друг друга, а потом ладонь парня убрала непослушную прядь с лица восточной красавицы и его губы медленно соприкоснулись с её устами. Латифа была настолько шокирована, что даже не пыталась вырваться; молодая особа впервые поняла, что значит гореть, но совершенно не чувствовать себя уязвимой, наоборот наслаждаясь жаром внутри, который невозможно было сравнить ни с чем, что ей прежде приходилось ощущать. Зейн продолжал её целовать, запуская ладонь в густые волосы Латифы, с которых снова слетел шарф, он сам не верил в реальность происходящего, полностью отдаваясь моменту. Двое людей просто забыли обо всём и позволяли своим сердцам гореть. И целый мир для них остановился... Жади спешила найти сестру. Девушка тоже заметила на набережной Мохаммеда, который будто кого-то искал, когда стояла в очереди за кокосами. Рашид какое-то время постоял на пляже, а потом поспешно ретировался. Но вдруг он заметил жену? Или он приходил совсем не за этим, но вот Латифа могла его заметить и всерьёз испугаться! Когда марокканка наконец нашла кузину, она едва сдержала удивлённое восклицание, готовое сорваться с её губ: Зейн и Латифа самозабвенно целовались.