SWAP AU

Кицураги закрывает глаза. Снова темнота. Тихо и спокойно. Можно расслабиться хоть на пару секунд. Далее глаза открываются. Яркая картинка. Куча пестрящих цветов окутывает комнату. Они переливаются один за другим, сменяются, затмевая предыдущие, и с каждым разом становятся всё насыщеннее и насыщеннее. Внутри шумно. Музыка бьёт так, что при выходе из помещения, вероятно, начнётся лёгкий гул в ушах. Басы ударяют по барабанным перепонкам. Толпа людей с их разговорами усиливают это ошеломляющее ощущение. Стоит довольно весёлая атмосфера. Вечер пятницы. Люди решили отвлечься от рабочей суеты, повседневных забот и просто расслабиться. Вся ответственность на этот вечер снята с их плеч и теперь лучший друг алкоголь поддерживает это желание побыть хоть на пару часов более расслабленными, чем обычно. Вот и наш герой, решил на пару часов побыть безответственным и отложить свои важные дела в сторонку. А то от вечной головной боли из-за бумаг и отчётов, перепроверки информации и разговоров с людьми на тему работы уже голова раскалывается. И хочется от этих жалоб спрятаться куда-то подальше. Там, где никто не знает кто ты на самом деле. Там, где ты просто можешь постоять, выпить, послушать приятную музыку и поговорить с кем-то по желанию. Молодой парнишка заходит в помещение, оглядываясь по сторонам. Сверху балкон с ди-джеем, который активно двигается, миксуя различные звуки и заставляя их слиться в приятную мелодию. Нечто необузданное и хаотичное превращается в умелых руках во что-то связное и гармоничное. Его фигура слишком далеко, но время от времени на неё попадает свет прожектора. Издалека лишь видно, что этот человек в наушниках. Далее внизу огромный готический витраж. Стекло от него переливается в различных оттенках, а также подключен дополнительный неестественный цвет, который падает от витража и его отражение красуется на полу. На нём изображена Долорес Деи. Не столь важная невинность в этом элизиуме. Дама блондинка, которая не так уж и много сделала за время правления, но все ещё считалась умной и выдающейся. Она продолжила развивать образование, была добра и бескорыстна ко всем. У неё было двенадцать апостолов, один из которых в конце концов её и предал. Но тот апостол долго не прожил, и когда Долорес распяли, то не выдержал, наложив на себя руки. Но душа её всё так же осталась невинной и чистой, из-за чего Долорес Деи навсегда останется символом чистоты, хрупкости и добра. Она умерла за общие человеческие грехи, и безусловно была самой доброй из невинностей. Напротив витража стоит барная стойка, где мечутся из стороны в сторону бармен и барбек, стараясь обслужить каждого клиента достойно. Посередине танцпол, с кучей людей, которые танцуют, время от времени что-то покрикивая, целуясь и балуясь. Над ними висит огромный диско шар. Настолько большой, что кажется, будто он больше человека. Кицураги уставился прямо на него. Серебристые клеточки из стекла переливаются различными оттенками, меняясь в зависимости от освещения. Если подойти поближе, то можно увидеть маленький кусочек себя в отражении одного из тысячи крохотных квадратиков, составляющих шар. Он крутится, своим сиянием освещая всё вокруг. И он настолько красив, что взгляд от него оторвать значительно сложнее, чем от всей той атмосферы, что тут стоит. Этот диско шар — символ. Подобно человеку, он состоит из множества крохотных частей, каждая из которых — это мнение, впечатление или событие, повлиявшее на его облик. И это всё формирует что-то цельное. Он висит так высоко и сияет, что ты не можешь просто взять и достать его рукой. Нет. Он настолько дорог и ценен, что можно сказать неприкасаемый. Однако залипание продлилось недолго, и кто-то задевает Кима плечом. Далее следуют многочисленные извинения, но парень лишь поправляет очки. Сейчас он в шёлковой чёрной рубашке, которая переливается как оперение сороки, от изумрудного к фиолетовому. Верхняя пуговица расстёгнута, оголяя кадык и шею. Остальная одежда строго выглажена, без единой складочки. Чёрные глаза блестят и выглядят более жизнерадостно. Щетина отсутствует, только гладкая нежная кожа, дополнительно смазанная лосьоном. Затылок и виски выбриты, волосы уложены назад гелем. Ни одна волосинка не торчит. Очки не треснуты, а выглядят как новые, потому что их хозяин постоянно тешится об их состоянии. Внизу лакированные туфли, чёрного цвета, также брюки и ремень с бляшкой из звёздочки. Одет строго, но со вкусом. Ощущение, что он отличается от толпы, всё ещё не покидало его. Оно будто колючий кустарник росло изнутри, заполняя собой всё пустое пространство. Он проходит дальше, к барной стойке. За ней стояла обаятельная персона. С одной стороны, она выглядела как мужчина, но с другой стороны, как женщина. Кицураги совсем запутался. Некоторые признаки указывали на женский образ, такие как залакированные лаком с блёстками волосы, пышная укладка, выразительный макияж с акцентами на глазах и губах. И этот ярко выраженный контуринг скул. Далее тонкие руки, облегающее платье, с декольте и вырезом на ноге. Стройная дама, с красивыми формами, но что-то её выдавало. Что-то было в этом не то. Ким уставился на фигуру. Очертания лица говорят одно, а вот тело. Слишком широкие для женщины плечи, и слишком узкий таз, при этом где-то на лице виднеется лёгкая щетина. Да и тембр, которым она говорит слишком похож на… Внезапно она его прерывает, щёлкая пальцами возле его глаз. — Добрый вечер, — с нахмуренным видом говорит она, скрестив руки. — Добрый, — коротко отвечает лейтенант, нервно поправляя очки, которые в момент щелчка слезли на переносицу. — Невежливо глядеть на даму, пялясь прямо туда, — она указывает на собственную грудь. — Прошу прощения за предоставленные неудобства, — отвечает тот, снова поправляя очки. Лёгкий пот выступил на его лбу, но он быстро протёр его, —жарко тут, не так ли? — неловко выдавил он, скрестив руки за спиной. Надо попробовать провести обычный диалог, не связанный с работой. Просто рутинный диалог. Не про расследование, не про улики и не про то, сколько отчётов нужно сдавать. Просто обыденный диалог. Давай же. Это умеют делать твои коллеги, значит и ты умеешь. Хотя нет, ты не умеешь. Ты всегда был поодаль от этих шумных компаний, предпочитая свободное время занять дополнительной работой. Показатели были на высоте, но на обычный будничный диалог ты не был способен. Только о работе. И все тебя так и запомнили. Что с коллегами ты несильно дружишь. Хотя они пытались поговорить. На курилке, внутри здания, в комнате отдыха. Но на курилке ты только курил. Внутри здания только работал. В комнате отдыха читал книги для повышения квалификации. Сейчас надо бы подправить статус и ставить уже полноценным лейтенантом. Пока ты младший лейтенант и тебя не нагружают огромным количеством работы. Но скоро… Ты ждёшь этого момента, стараясь показать себя с самой лучшей стороны в каждом задании, за которое не возьмёшься. Начиная с того, чтобы сделать кофе кому-то постарше, и заканчивая доскональным просмотром дел. Вплоть до перепроверки текста несколько раз, вклиниваясь в каждую детальку и кусочек. Вот и тут есть деталька, которую ты пока до конца не осознаёшь. Эта дама долго на тебя смотрит, прищуриваясь. Её длинные искусственные ресницы злобно хлопают. Она внезапно вздыхает, облокачиваясь к тебе и тыкая пальцем в меню. — Что-нибудь будете заказывать? — Э… Да. Перед тобой лежит меню, в которое довольно тяжело всматриваться при таком освещении. Вокруг блики, рефлексы, да и цвета каждые пару секунд меняются. Ким пытается прищуриться, заставляя глаза сфокусироваться на меню. Всё плывёт. Буквы будто в море, плавают по волнам из разметки и дизайна. Вроде не пьян, а всё по пизде. Мужчина стоит так минуту. Фигура приближается к нему, слегка нависнув сверху: — Могу посоветовать лесбийский поцелуй. Сегодня на этот коктейль скидка в 15%. Не совсем правильно расслышав название коктейля из-за музыки, Ким поднимает голову, кивая. Интересно, какой же на вкус этот... любовный поцелуй? Да, вроде так он назывался. Любовный поцелуй, это, наверное, что-то нежное и с лёгким привкусом газа во рту. Как что-то очень хрупкое, но при этом лёгкое и опьяняющее. Что-то, что заставляет людей делать отчаянные поступки. Представляя желанный напиток, Кицураги облокотился об стойку, уставившись на толпу. Бурная и интригующая, шумная и невластная. Ему нравилось находиться тут, хотя обычно он предпочитал компанию поскромнее и потише. Но надо было выйти из зоны комфорта. А то никакого прогресса бы не было, да и честно говоря, Кицураги уже устал от собственного одиночества. Он просто молча стоял, задумавшись о том, находится ли он в нужном и правильном месте. Но внезапно его плечо слегка задевают. От этого толчка полицейский поворачивается, вполоборота. Перед ним патлатый мужчина, лет двадцати пяти. От него разит спиртным и на одежде видны лёгкие пятна. Его взгляд бегает из стороны в сторону, но в голубых глазах сияет азарт. Незнакомец сначала пугается Кима. Точнее его строгого взгляда снизу-вверх. Он поднимает ладони вверх, якобы показывая жест «сдаюсь» и начинает тараторить: — Еба-а-а-ать. Прости, мужик. Я случайно. Но мне кажется, или у тебя какие-то черты лица знакомые. — Не понимаю о чём Вы, — коротко говорит мужчина, поправляя очки. — Ну мне кажется, будто я тебя недавно видел. Это обращение на «ты» сильно режет слух, но Ким не хочет делать ему замечание. Он искренне не знает этого человека, видит его в первый раз, и, честно говоря, ему всё равно кто он, как он и что он из себя представляет. — Ну ты это, ну-уу... Да бля-яя-ять, — незнакомец бьёт себя по затылку, но потом внезапно выдаёт: — В форме РГМ ходил, что-то вечно записывал в свой несчастный синий блокнотик и вечно бурчал себе что-то под нос. Мышцы на лице младшего лейтенанта заметно напряглись. На пару секунд он застывает. Его раскрыли буквально за пару секунд? Его страх прерывает стук стакана с коктейлем об стойку. На двух мужчин смотрит женщина, которая и готовила этот коктейль в самом начале. Чёрт. Мы в заднице. Думай, думай, думай. Но затем её строгий и подозревающий взгляд смягчается, смотря на тебя, а далее она просто переводит его на незнакомца. — Дружок, ты кажется, белку словил. Этот «мальчишка» явно не из РГМ. Ты точно его путаешь с кем-то, — далее её голос становиться более грубым, — а ещё глянь как ты нажрался, Оливер. Ты отпугиваешь мне нормальных клиентов. — Ой, да ладно тебе, я всего лишь хочу познакомиться с столь красивым юношей. Он сказал, ЧТО?! Глаза Кима распахнулись на пару секунд, но он быстро скрестил руки сзади, иногда сжимая пальцы. — Ну так знакомься нормально, а не обвиняй его в мусорстве. Фаланга пальца неловко хрустнула сзади. — Я Олли. Я тут местный заводила. Если будут с кем-то проблемы, то только скажи, и я мигом всё улажу. Я вообще душа компании так-то, да и все знают Олли, и Олли знает всех. — Скорее местный алкоголик с манией величия, — тихо прыснула дама, но её, безусловно, было слышно, и новый знакомый слегка боднул её, а в ответ она лишь залилась смехом. Олли неловко поправил причёску, сначала виновато уставившись вниз, а потом перевёл взгляд на Кима, покраснел и начал сам нервно шипеть, как змея: — Не слушай её. Я реально отличный парень. Просто она мне завидует. Бармен лишь ещё громче засмеялась, иногда останавливаясь, чтобы набрать побольше воздуха. Он смущённо потупил взгляд в сторону, поджав губы. Олли действительно выглядит не так уж и дурно. Но от него есть ощущение, будто вы в старшей школе. Этот неясный юношеский максимализм так и прёт от него. Хотя, чего уж с него взять, ему всего на вид лет двадцать. Временами неряшлив, в яркой одежде и совершенно не думает, что говорит. Для Кима выглядит как сплошной набор проблем. Ходячая катастрофа на ножках. От этого он лишь стоит с невозмутимым лицом пару секунд, выслушивая всю эту речь, но затем сжимает собственные пальцы и спокойно протягивает одну из рук. — Ким. Просто зашёл сюда расслабиться после работы. — А я смотрю ты не из разговорчивых, но не волнуйся. Пропустим пару шотиков и слово за словом всё о себе расскажешь. Лильен, прошу сделать пару моих любимых шотов. — Хорошо, — проурчала девушка, отойдя в сторону, — не забудьте про свой первый напиток. Напиток с розоватым оттенком стоит на стойке. Гранёный стакан и кусочек мяты сбоку переливаются на свету. Ты чувствуешь давление со стороны мужчины, напротив. Он смотрит на твой стакан, слегка облизываясь. Чувство неловкости накаляется и жаром даёт тебе по ушам. Ты делаешь маленький глоток. Вкус клубничного ликёра и сливок. Приторно сладкий, немного жирноватый из-за того что со сливками, кажется переборщили. Хорошо, что у тебя нет непереносимости лактозы. Плохо то, что на вкус это не самое приятное, что можно было пить. Твоё лицо говорит само за себя. Ты сморщился, как изюм. — Да-а. Лесбийский поцелуй не самый вкусный напиток в меню. — Лесбийский? — ты отрываешься от стакана, — я думал это любовный поцелуй. На вкус не так уж и плохо, — врёшь ты, слегка улыбаясь и делая ещё глоток. Ещё пару глотков этого говна, и ты заблюёшь тут всё. Поэтому остаётся сейчас лишь стоять и неудобно улыбаться. Лучше продумать план бегства. Внезапный отчёт по работе, воспоминания о больном родственнике, некормленное домашнее животное. Так много вариантов, что можно придумать. Вам приносят кучу маленьких шотов, наполненных разноцветной жидкостью. Опыт в распитии алгульных напитков у тебя мал, из-за чего вначале ты смотришь на всё это дело с растерянностью. — Ну что ж! За знакомства и столь приятную компанию! — уже более раззадорено говорит знакомый, хватая шот и приподнимая его вверх. Тут ничего не остаётся, как неловко поднять такой же шот с поверхности и чокнуться. Бзынь! Звук стекла эхом раздаётся в памяти. Вы говорите обо всём и ни о чём одновременно. Ваши разговоры абсолютно не имеют смысла, но они имеют некий шарм и от этого шарма есть желание лишь продолжать и продолжать общение. Если сначала тебе казалось, что Олли просто олух из ниоткуда, то сейчас, кажется, это самый интересный собеседник. У него настолько приятная речь, он настолько внимателен и чуток к твоим словам и наконец кто-то слушает тебя, а не ты их. Ты всегда был ушами для кого-то, а тут возможность того, что послушают наконец тебя. И от чувства понимания, со стороны малознакомого человека становится так… Тепло. И нет чувства одиночества, потому что новый знакомый странным образом внушает доверие. Но при этом внутри бушует лёгкая тревога. Необъяснимая настороженность, что с этим «Олли» что-то не так. Что не бывает настолько добрых людей. Настолько внимательных и заботливых. Либо он дурачок, либо ему что-то от тебя нужно, но неясно что. От этого чувства хочется избавиться. Может, ты просто привык контролировать всё в своей жизни, а тут приятная компания, в которой ты можешь расслабиться. Может, не стоит ебать себе мозги? Просто расслабься и будь собой. Как это делает Олли. Если он это делает… Ты делаешь глоток за глотком, горло жжётся от напитков, фокус расплывается, и ты внезапно понимаешь, что вы уже не за барной стойкой, а в уборной. Тут светит красный цвет, тебя уже прижали к стенке и напористыми движениями целуют в губы, языком пытаясь проникнуть глубже, но ты останавливаешься и оторвавшись от поцелуя смотришь на мужчину. Он с недопониманием смотрит в ответ, немного заволновавшись и поглаживая тебя по бедру. — Всё в порядке? У тебя немного сползли очки с носа, но ты их поправляешь и смущённо выдаёшь: — Д-да. Всё в порядке. Далее он утыкается в твою шею, горячим дыханием обжигая её. После этого он страстно впивается в неё так, что ты отворачиваешься и смотришь в собственное отражение в зеркале. Ты видишь, как он придерживает тебя снизу, оставляя засосы сверху вниз, и когда фокус более-менее настраивается, то… Зеркало трескается, оставляя много маленьких отражений произошедшего. Ты пугаешься от звука, сжавшись и прижавшись к Оливеру. Он поднимает взгляд на тебя, оторвавшись от прелюдий. — Что-то случилось? — он также смотрит в отражение. Но зеркало в порядке. На нём ни единой царапины, развода или пятна. Оно чистое, настолько, что отображает всю картину и становится страшно от осознания, что оно… В целости и сохранности. Ты пару раз моргаешь, чтобы убедиться в том, что это правда, и понимаешь, что да, действительно так и есть. — Прости. Тяжёлый день. Не обращай внимание. Ты переводишь взгляд на светловолосого. Его лицо кажется очень мягким и тёплым. Румянец на щеках то ли от выпитого, то ли от смущения к тебе переливается на лице. В голубых глазах также есть надежда, но и лёгкое беспокойство за тебя. Сейчас он не выглядит опасно, но что-то внутри, не любовь, скорее что-то другое, заставляет тебя невольно тревожиться. Ты понимаешь, что он просто глупый влюблённый дурачок, опьянённый как буквально, так и метафорически. Всего лишь ребёнок, который даже не знает, что хочет от жизни, кроме того, чтобы пропивать жизнь в баре, вновь найдя кого-то другого и оказавшись с ним объятиях под утро. Он никогда не будет преданным. Не будет таким, как ты. Но почему-то поцеловать его милое и слащавое лицо так и манит. Сердце бешено бьётся. В голове непонимание и внутренний конфликт. Он мил, но не настолько, чтобы пользоваться его положением. Да и если пользоваться, то что будет? Герпес? Непонятные мутки и дополнительные проблемы? От осознания происходящего ты дрожишь в чужих объятиях. — Хэ-э-й. Расслабься. Всё хорошо же. Да. Всё хорошо, тебе нечего паниковать. Так же делают все, это же уже как в порядках нормы, особенно в таких неблагополучных местах, как тут. Почему ты не можешь вести себя так же, как он? Это как предать собственные принципы. Просто не хочется. Он не тот человек, который будет мне опорой в нужные моменты. Нужно остановиться.

ТЕБЕ НУЖНО ОСТАНОВИТЬСЯ.

Чужие губы вновь прикасаются к твоим, и глаза закрываются. Вы в кабинке. Очень тесно внутри. Четыре стены будто нависают над вами, наблюдая за каждым вашим шагом. Музыка стала тише, но её всё ещё слышно на второстепенном фоне. Она стала… Меньше? Стены будто двигаются всё ближе и ближе к вам, потолок и пол также сплющивают пространство. Становится невыносимо душно. Очки будто тоже запотели от нарастающего непонятно чего. Ты ОПРЕДЕЛЁННО дрожишь. Можно закрыть глаза, чтобы на пару секунд абстрагироваться от ситуации. Ты сильно жмуришься, стараясь дышать глубже, но металлический звук ремня заставляет открыть глаза и взглянуть вниз. Нет, нет, не сейчас, не он, не в этом месте, не при таких обстоятельствах. Ты чувствуешь тёплое дыхание в районе паха. Следующие действия делаешь будто не ты. Это не ты, а кто-то за тебя. Трясущаяся от нервов рука тянется к щеколде, далее открывает её, и ты резким движением выходишь из кабинки. Телом ты преграждаешь путь, закрывая собой выход из комнатушки так, что дверь не сможет открыться, пока ты не уйдёшь. Слышится стук с обратной стороны. Дело дрянь. Определённо дрянь. — Ты ч-ч-чего? Ты что творишь там? — он начинает тарабанить сзади. Удары по дверце переходят к тебе на спину. Руки машинально застёгивают ширинку и пояс. Думай, думай, думай. Ладони потные от необъяснимой тревоги, всё давит и накаляется, тут просто невозможно находиться. А ярко красное освещение делает ещё хуже. Если до этого красный был как цвет страсти, то сейчас это как цвет насыщенного ебучего напряжения. Ноги сами быстро двигаются к выходу. Стук от туфель почти неслышен в шуме от музыки. Ты приоткрываешь дверь, где кажется не толпа людей, а море. Море бушует, а волны готовы унести тебя по течению. Но в этом случае ты одинокая лодка в шторм. И тебе надо его пересилить. Ты тяжело сглатываешь ком в горле. — Ким? Ким, ты в порядке? Всё хорошо, дружище? «Дружище». Эта формулировка ужасно режет слух. С каких пор мы друзья? Кто мы вообще друг другу? С каких пор этот заносчивый хуй пойми кто считает, что мы стали друзьями? Ты хмуришься, из-за плеча смотря на него. «Но разве…Ты не хотел найти друзей?» — эта мысль эхом разносится в голове. Эта фраза явно громче всех остальных звуков. Друзья… друзья, друзья, да к чёрту друзей! Явно не с такими похотливыми личностями. Явно не в этом гадюшнике. Уши начинают болеть от громкой музыки. Надо идти. Паренёк смотрит на тебя, от нервов поджимая губы. Рукой он сам себя приобнимает, дабы хоть как-то подбодрить в столь неясной ситуации. В этой комнате стоит ощущение, что вы оба находитесь в грозе и скоро молнии начнут палить из стороны в сторону. Но это с твоей стороны. А с его стороны скоро начнётся ливень. Ливень, состоящий из обиды от непонимания происходящего. Почему твои личные травмы должны так влиять на других людей? Почему твоё недоверие заставляет его чувствовать так хреново? Ты же сам не сказал нет, ты же сам не остановил процесс, это же твоя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Кицураги нервно жмурится и сливается с толпой. Дверь в уборную удручающе скрипит. Олли остаётся один.

***

Хочется блевать от стыда и вины. На улице уже прохладно. Никого нет, кроме пары зевак у входа в бар. Ким достаёт пачку сигарет, далее зажигалку. Зажигает. Это ты виноват. Он делает затяжку. Это ты испортил момент. Пару шагов подальше от этого проклятого места. Кицураги заходит за угол, опираясь об стену и медленно спиной сползает вниз. Тебе надо просто довериться своему телу и моменту. Почему ты не можешь выполнить столь лёгкую задачу? Ещё затяжка. Ты такой эгоистичный, Кицураги. Ты же пидор. Он не такой уж и уродливый, чтобы так бежать и отказывать ему. Да и ещё в таком плохом тоне. Ты бы хоть что-то ему сказал напоследок, чтобы мальчишка совсем не загнулся. Причину хотя бы столь тупого поведения. Причина. А какая тут причина? Страх? Нет. Обида? Точно не него. Злость? Присутствует, но также не на… Него. Слышно знакомый голос, со стороны бара: — Прошу прощения! Эта фраза заставляет парня выглянуть из-за угла. В толпе курящих незнакомцев стоит Олли. Рубашка сверху все еще слегка расстёгнута, волосы торчат клочками из стороны в сторону из его пьяных уст выходит противный, искаженный из-за пьянства голос: — Про-прошу прощения. Вы не видели, — он чуть ли не валится с ног во время этой фразы. Ему очень тяжело стоять на этих двоих. Они дрожат и он облокачивается на незнакомца, — Вы не видели моего дру-у-у-уга? Пару человек скептически перекидываются взглядами. — Ну тако-о-ой, ну знае-е-ешь. Узко-о-оглазый, — неухоженный отходит от точки опоры, вставая в середину курящих. Он прикладывает пальцы к уголкам глаз, растягивая их и тем самым, имитируя узкие глаза. Хорошо было бы, если бы ему кто-то втащил. — Ну у тебя и друзья, мужик, — раздался хриплый смех со стороны одного из них. — Нет, блять, ты не понимаешь, он мне реально нужен! — Кто? Ты тут пародию на человека показываешь. Лучше иди проспись хорошенько, а друга завтра найдёшь, — шикнула дама, прикусывая свою сигарету и закуривает. — Да. Может у него тогда глаза станут шире, — захихикал другой со стороны. — Боже! — Оливер бьёт себя по голове, издавая то ли вздох, то ли продолжительное мычание, — как же вы не понимаете! Он реально существует, я не перебрал, не шутник и не расист! Ага, конечно. Ещё чуть-чуть и парнишка заскулит. Заскулит от злости, потому что потерял «друга» из виду. Потому что выглядит настолько плохо, что его никто не воспринимает всерьёз. Потому что всё так легко выскользнуло из его рук. Ладонью ты тянешься к нему, но потом отдёргиваешь будто от пламени. Будто сильно обжёгся. Нет. Не стоит вмешиваться в эту историю. — Да-да, Олли, мы поняли. Ты в очередной раз нажрался в говно, как обычно выдумываешь какой-то бред и тянешь нас искать это хуй пойми кого! — более яростный тонкий голос раздаётся от одной из постоялиц, — тебе явно надо завязывать с алкоголем, а лучше, обратиться к психиатру! — Джей, я серьёзно! — блондин уже начинает тараторить что-то несвязное, но его прерывает смачная пощёчина. Ким тихо хихикает из-за угла. — Живо пиздуй обратно в бар, и чтоб настолько нажравшимся я тебя больше не видела! — продолжает спектакль девушка, активно жестикулируя и своим авторитетом задавливая его обратно внутрь. Есть ощущение, что она фурия во плоти. А её противный тонкий голосок, когда она злится добавляет ощущение истеричности. Но… Эта Джей спасла этот вечер. Можно вздохнуть спокойно. Немного, даже обидно за этого бедолагу. Он ведь действительно не врал. Да и можно было бы как-то помягче намекнуть ему о том, что они ему не верят. Ким поворачивается обратно, делая ещё одну затяжку. Хорошо. Тишина. Темно. Все люди ушли, а значит лишнего стресса не будет. И компания тут хороша. Ветер меж домов, ты, и любимые сигареты «Астра». Можно вздохнуть и наконец хоть чуть-чуть расслабиться. Главное не уснуть в этой тишине. А то алгуль уже дал знать о себе. Хочется прилечь на пару часиков, позабыв о месте, где находишься. Но вот трезвая твоя часть, ну точнее, та, что ещё осталась, что ещё называется гордостью не даёт этого сделать. Себя уважать стоит в конце концов временами. Ты кусок говна, но засыпать в говне, ну уж нет. Да и продолжать такой стиль жизни ты не намерен. Ты выше этого. И спать на улице непростительно. Поэтому ты неспеша поднимаешься, поддерживая себя рукой об кирпичную стену, медленно встаёшь и когда уже полноценно чувствуешь, что мышцы тебя держат, и что ты не просто тряпичная кукла, то выходишь из-за угла и двигаешься в направлении собственного дома. Всё размыто впереди, но ты даже в этом размытом, примерно понимаешь где твой дом. Ноги сами ведут тебя туда, опять же, твоему контролю себя иногда стоит позавидовать. Не каждый способен на такую дисциплину. Поэтому пьяный ты, плетёшься сквозь пустые улицы и тебе так хорошо. Силуэт становиться всё мельче и мельче, пока и вовсе не скрывается где-то вдалеке.