Принципы продуктивного рабочего собрания

— Некоторое время спустя —

Его разбудил бесстыдный лучик солнца, пробившийся через щель между занавесками. Му Цин заворчал и поморщился, перевернувшись на другой бок, пытаясь укрыться от этого маленького, назойливого прожектора, однако сна больше не было. Длинные ресницы трепетали на бледных щеках, когда Му Цин медленно переходил из чертогов царства сна во власть бодрствования. Он лениво потянулся, его тонкие конечности запутались в простынях. Из глубины квартиры слышались негромкие звуки: гудение кофемашины, шипение чего-то готовящегося на плите, мягкий шорох шагов по плитке. — Который час? — поинтересовался Му Цин сам у себя и вытянул руку, лениво шаря по прикроватной полке в поисках смартфона. Семь тридцать утра. Му Цин слегка нахмурился. — Фэн Синь сегодня прямо ранняя пташка, — проворчал Му Цин, небрежно бросая смартфон на кровать куда-то рядом с собой. Он и сам любил вставать рано, однако суббота была весомым аргументом, чтобы поваляться в постели подольше, особенно, после такого бурного вечера, как накануне. Однако на Фэн Синя это, кажется, не распространялось. Му Цин вздохнул и перекатился на спину, уставившись в потолок. В последнее время всё стало как-то… странно. Он был уверен, что всё началось с зубной щётки. Той самой проклятой, дешёвой зубной щётки из магазина на углу, которую купил ему Фэн Синь тем утром, когда Му Цин впервые остался ночевать в его квартире. За ней последовали шампунь, зубная нить, полотенце, расчёска, несколько пар носков и нижнего белья, две футболки и спортивные штаны. Все эти предметы нашли свои места на полках, в тумбочках и шкафу Фэн Синя, бесстыдно примостившись, словно были там всегда. Му Цин повторял себе, что это просто практично. Зачем таскать туда-сюда туалетные принадлежности, если он и так проводил здесь половину своих ночей? Было разумно хранить несколько смен одежды в комоде Фэн Синя, а запасное зарядное устройство для телефона — у кровати. Однако эта простота, с которой его личные вещи просочились и переплелись с бытом Фэн Синя, заставляла странное чувство дискомфорта где-то под рёбрами скручиваться в тугой клубок. Это было… тревожно. Му Цин привык держать людей на расстоянии, поддерживая строгие границы и контроль. Но каким-то образом, даже не заметив этого, Фэн Синь проскользнул мимо его защиты. «Как проклятый таракан», — кисло подумал Му Цин, — «пробирается сквозь щели, когда ты не смотришь». Он снова вздохнул и сел, проведя рукой по своим спутанным от сна волосам. Ну, нет смысла об этом думать прямо сейчас. Он обязательно подумает, но… позже. Му Цин выскользнул из-под одеяла, слегка зашипев, когда его босые ноги коснулись холодного пола. Он поёжился, схватил рубашку Фэн Синя, которую собственноручно швырнул на пол прошлой ночью, и натянул на себя, не потрудившись застегнуть пуговицы. Подол доходил ему до середины бедра, рукава тоже были явно длинноваты. От неё пахло Фэн Синем — сандаловым деревом, базиликом и чем-то ещё, уникальным для него. — Отвратительно, — сказал себе Му Цин, сделав глубокий вдох. Он вышел из спальни и прошёл по короткому коридору на кухню. Фэн Синь стоял у плиты спиной к Му Цину, одетый только в пару спортивных штанов с низкой посадкой. Мышцы его плеч и спины напряглись, когда он передвинул кастрюлю над конфоркой. Му Цин прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Ну, ну. Солнце только встало, а ты уже, как Золушка, суетишься? Фэн Синь оглянулся через плечо — ухмылка дёрнула уголок его рта. Его взгляд медленно скользнул вниз по телу Му Цина, отмечая голые ноги и то, как его собственная рубашка распахнулась на груди. — Кто-то должен был этим заняться, а ты явно был занят тем, что пускал слюни на мою подушку, поэтому у меня не оставалось выбора, — отозвался Фэн Синь, его голос всё ещё был немного хриплым после сна. — Кстати, тебе идёт, — добавил он; несмотря на попытку сдержаться, очередная улыбка заставила уголки его губ подняться вверх, делая лицо отвратительно самодовольным. Му Цин усмехнулся и закатил глаза: — Не обольщайся. Это было первое, что попалось под руку. — Угу. Конечно, — ухмылка Фэн Синя стала шире; он повернулся к плите, тыкая лопаткой в ​​содержимое: — проголодался? — Пока не уверен. Ты на самом деле готовишь или просто что-то сжигаешь? — Эй! Я готовлю не так плохо! — Фэн Синь угрожающе махнул лопаточкой в ​​сторону Му Цина, словно это была сабля, а не кусочек силикона. — Я даже сварил твой хипстерский кофе. Му Цин взглянул на стойку, где френч-пресс с воронкой и фильтрами стоял рядом со старой кофеваркой Фэн Синя. Что-то в его груди сжалось. Когда Фэн Синь успел купить всё это? «Это всего лишь кофе», — строго сказал он себе, — «всего лишь кофе, который наверняка невкусно приготовлен. Не ищи в этом ничего особенного». Но всё же продуманность жеста застала его врасплох. Фэн Синь знал, насколько Му Цин был щепетилен в отношении своего кофе, знал, что он воротил нос от «вонючих угольков», которые Фэн Синь поглощал каждое утро. То, что Фэн Синь вместо того, чтобы развивать кофейные войны, просто решил подстроиться под вкусы Му Цина… — Полагаю, у тебя получилось уговорить меня попробовать это. Но только попробовать. Если ты сварил дерьмо вместо кофе, я вылью его тебе на голову, — высокомерно сказал Му Цин, отталкиваясь от дверного проема. Фэн Синь фыркнул. — Да, да, конечно, как скажешь. Только не уверен, что кофе — хорошее средство для волос. Хотя эти… — он покрутил пальцем вокруг своей головы, подбирая слово, — уходовые штучки — по твоей части. Му Цин показал ему средний палец и скользнул на один из стульев у кухонного островка. Он наблюдал, как Фэн Синь перевернул идеально золотистый панкейк на тарелку, мышцы его спины перекатывались от движения. Он слегка прищурил глаза. В последнее время не только обстановка вокруг стала странной. Фэн Синь стал странным. Разве оставил бы прежний Фэн Синь это просто так? Принял бы шпильку так… лояльно? Чёрт возьми, нет. Му Цин прекрасно знал, что подпалить задницу Фэн Синя проще, чем Сибирский лес летом. Но теперь ему казалось, что кожа Фэн Синя стала толще на десяток слоёв, и спровоцировать его на реакцию стало сложно. Не то, чтобы Му Цин постоянно пытался это делать, но изменение поведения его… партнёра по постели… стало слишком бросаться глаза. «Я мог бы привыкнуть к этому», — прошептал предательский голос в глубине сознания Му Цина, — «просыпаться вместе каждое утро, смотреть, как он готовит завтрак на нашей кухне, в нашем до… Стоп!» Му Цин стиснул челюсти и задушил мысль, прежде чем она успела полностью сформироваться. Нет. Абсолютно нет. Эта штука с Фэн Синем была чисто физической, способом выпустить пар и снять напряжение. Ничего больше. Ну и что, что Фэн Синь знал, какой кофе он пьёт, какую сторону кровати предпочитает, что он легко мёрзнет по ночам? Это ничего не значило. Они не были парой. Они не были влюблены. Му Цин повторял это про себя, словно мантру, пока Фэн Синь ставил перед ним тарелку, полную панкейков, яичницы и хрустящего бекона, наливал ему кружку кофе, приготовленного именно так, как он любил. Он повторял это, пока они ели вместе: Фэн Синь между едой рассуждал о новом проекте на работе, а он сам время от времени вставлял саркастические замечания. Он повторял это, когда Фэн Синь относил пустые тарелки к раковине, когда он мимоходом небрежно поцеловал его в макушку, как будто это было самым естественным делом в мире. «Мы не пара. Это ничего не значит. Может, мы и встречаемся, но не в том сопливом, ванильном смысле, как кто-то мог бы подумать!» Сердце Му Цина замерло в груди, предательски трепещущее. Потому что в глубине души, в месте, в котором он не смел признаться, часть его хотела, чтобы это что-то значило. Часть его жаждала этой простой домашней жизни, этой лёгкой привязанности, этого чувства принадлежности. Но только лишь самая малая часть, и Му Цин безжалостно засунул эту часть обратно, заперев её. Он не мог позволить себе хотеть этих вещей. Желание приводило к уязвимости, а уязвимость приводила к боли. Му Цин усвоил этот урок трудным путём и поклялся никогда больше не совершать ту же ошибку. Поэтому он примет то, что предложит Фэн Синь — секс, подшучивания, компанию, чтобы коротать досуг — но ничего больше. Он не позволит себе привязаться. Он не позволит себе надеяться на то, чего никогда не будет. Му Цин допил остатки кофе и резко встал, скрипнув табуретом по плитке. — Ладно. Спасибо за завтрак, но мне пора идти. У меня сегодня дела. Фэн Синь поднял взгляд от раковины, мыльная вода капала с его рук. — Сегодня же суббота. Что за дела? — Просто дела, — неопределённо сказал Му Цин, уже выходя из кухни. — Увидимся на работе в понедельник. Можешь не провожать. Не дожидаясь ответа, он нырнул в спальню, сбросил с себя рубашку Фэн Синя и быстрыми, резкими движениями натянул на себя свою вчерашнюю одежду. Ему нужно было выбраться отсюда. Нужно было отдалиться от Фэн Синя, нужно было очистить голову от этих опасных, глупых идей. Это ничего не значило — то, что было между ними. Не могло значить. Му Цин повторял это про себя, словно молитву, когда брал телефон и ключи и выходил из квартиры Фэн Синя. Это ничего не значило. Но в глубине своего предательского сердца Му Цин знал, что это ложь.

***

— Хэ-сюн, а ты заметил, что в последнее время Му Цин и Фэн Синь одновременно приходят на работу, — громко прошептал Ши Цинсюань на ухо Хэ Сюаню, чуть ближе подвигаясь к нему на диване. — Ммм? — Хэ Сюань равнодушно оторвал взгляд от «китайской стены» на экране смартфона. — И что? Ши Цинсюань поднял брови вверх, удивлённый тем, что его друг равнодушен к такому важному вопросу. — Они перестали ругаться! — настаивал он, его шёпот стал ещё громче. — Может, фаза луны такая… — Хэ Сюань пожал плечами и снова уставился на экран. — Я видел, что они иногда едят одинаковую домашнюю еду и… — Гхм… Я прошу прощения, но могли бы вы обсуждать личные темы потише, коллеги? Ши Цинсюань вздрогнул и поднял взгляд, невинно улыбаясь Му Цину, который, оказывается, всё это время сидел на соседнем диване, пытаясь сконцентрироваться на тексте на экране планшета. Му Цин внутри ощущал желание высказать проклятым сплетникам всё, что он думает. Все эти шушуканья о нём и Фэн Сине, мягко говоря, заебали его, переодически вызывая иррациональное желание что-нибудь сломать. Но вместо этого он изобразил нейтральную улыбку в ответ, напоминая себе, что репутация — превыше всего. — Ох, — Ши Цинсюань издал смущённый смешок, — простите. Му Цин сдержался, чтобы закатить глаза: «Не прошло и года, до тебя дошло, да?» Ничего не сказав вслух, он кивнул и снова устремил взгляд на буквы, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Однако… однако он недооценил уровень любопытства и наглости своего коллеги. — Му Цин, позвольте задать вопрос, — голос Ши Цинсюаня снова отвлёк его. «Да что тебе от меня нужно? Отвали и сплетничай со своим унылым другом, а не отвлекай меня!» — раздражение Му Цина росло. Он посмотрел на Ши Цинсюаня и улыбнулся: — Что вы хотели спросить, Ши Цинсюань? Иногда ему хотелось быть таким же придурком, как Фэн Синь. Просто взять, развернуться и уйти, или того лучше — накричать на человека, который бесит. Однако, в отличие от Фэн Синя, он не рождался с серебрянной ложкой во рту и прекрасно знал, что будь ты хоть трижды самым талантливым, но пятьдесят процентов твоего успеха — в репутации. — Вы и Фэн Синь в отношениях, да? От столь прямого вопроса Му Цин завис на несколько мгновений. Он несколько раз открыл и закрыл рот, удивлённо уставившись на сияющее любопытством лицо Ши Цинсюня. «Что за фигня? У него совсем мозгов нет? Кто так прямо спрашивает людей о…» Судя по тихому вздоху Хэ Сюаня, продолжающего играть, он не был впечатлён бестактностью своего друга. Му Цин прочистил горло и провёл рукой по волосам, пытаясь отогнать волну неловкости. — Конечно, нет, — он натянул на лицо ещё одну вежливую улыбку, хотя желание оставаться вежливым стремительно падало. — Оу… А Фэн Синь ответил, что да, — Ши Цинсюань удивлённо потёр подбородок, продолжая невинно улыбаться. Му Цин чуть не задохнулся от возмущения. «Фэн Синь сказал… Да как он посмел? Этот идиот…» — У Фэн Синя всегда было плохо с чувством юмора, — выдавил он. «Этот чёртов Фэн Синь… Как он смеет говорить людям, что мы в отношениях? Неужели он не понимает, что такое благоразумие?» Пальцы Му Цина сжались на краях планшета, костяшки побелели. Он сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть самообладание, но это было сложно. Сплетни, взгляды, понимающие ухмылки — всё это было слишком. «Мне нужно поговорить с Фэн Синем. Сейчас же.» — Прошу меня простить, — резко сказал Му Цин, вставая с дивана. — Я только что вспомнил, что у меня есть срочное дело. Не дожидаясь ответа от Ши Цинсюаня или Хэ Сюаня, Му Цин вышел из комнаты отдыха, каблуки его дорогих кожаных туфель резко стучали по полированному полу. Он направился прямиком в кабинет Фэн Синя, его пульс колотил в ушах. «Этот идиот. Этот полный придурок.» Му Цин не стал стучать. Он ворвался в кабинет Фэн Синя, захлопнув за собой дверь. Фэн Синь оторвался от компьютера, удивлённо приподняв брови. — Му Цин? Что… — О чём ты, чёрт возьми, думал? — зло прошипел Му Цин, подходя ближе к столу Фэн Синя. — Рассказываешь людям, что мы в отношениях? Ты что, с ума сошёл? Фэн Синь моргнул, выглядя ошеломлённым. — Я… я не думал, что это так уж важно. Я имею в виду, мы ведь пара, не так ли? — Нет, мы не пара! — Му Цин хлопнул руками по столу, наклоняясь вперёд, пока их лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга. — Мы трахаемся, Фэн Синь. Вот и всё. Ты хотел, чтобы это называлось «отношениями», я согласился. Но это не делает нас сладкой парочкой. Выражение лица Фэн Синя стало жестче, челюсть сжалась. — Неужели это всё для тебя? Просто секс? — Конечно, — отрезал Му Цин. — А что же ещё это может быть? Что-то мелькнуло в глазах Фэн Синя — обида, может, или гнев. Но это мгновенно исчезло, сменившись холодным, мрачным взглядом. — Да. Конечно, — сказал Фэн Синь ровным голосом. — Моя ошибка. Му Цин выпрямился, скрестив руки на груди. — Ошибка. Верно. Исправь это. Скажи им, что ты пошутил, или что они не так поняли. Мне всё равно. Просто дай понять, что мы не вместе. Мне не нужны лишние сплетни, которые могут испортить мою репутацию. Губы Фэн Синя сжались в тонкую линию: — Хорошо. Я об этом позабочусь. — Да, будь добр, — Му Цин развернулся на каблуках, готовый уйти, но голос Фэн Синя остановил его. — Му Цин. Му Цин замер, держа руку на дверной ручке. Он не обернулся. — Что? — раздражённо бросил он. Наступила долгая пауза. Затем Фэн Синь вздохнул. — Ничего. Неважно. Челюсть Му Цина напряглась. Он рывком распахнул дверь и вышел, захлопнув её за собой. Когда он шагал по коридору, он чувствовал неприятный осадок. Раньше скандалы с Фэн Синем никогда по-настоящему не затрагивали его эмоционально. Это было похоже на горение сухой степной травы — это было быстро, ярко, не оставляло после себя ничего, однако теперь Му Цину казалось, что в его груди образовалось торфяное болото — тлеющее медленно и тревожно долго. «Как же я это ненавижу», — яростно подумал он. «Почему он делает всё сложным? Я и Фэн Синь — ничто. Мы не пара. И никогда ею не будем». Но даже повторяя это себе, Му Цин не мог полностью игнорировать острую боль в груди и назойливый голос в глубине сознания, который шептал: «Лжец. Тебя это волнует сильнее, чем ты хочешь признавать».

***

Несколько дней между ними, словно токсичная завеса, висело что-то невысказанное. Му Цин прокручивал в голове весь список своих претензий, а Фэн Синь просто ходил с каменным лицом. Возможно, он обиделся, но Му Цин эгоистично рассудил, что после такого наглого нарушения конфиденциальности Фэн Синь не имеет права обижаться. Фэн Синь не пытался обсудить проблему, а у Му Цина тоже не было настроения перетирать всё это, в первую очередь, потому, что ему совершенно не хотелось знать, что там у Фэн Синя в голове. Он никогда бы не признался, но его пугало то, что он потенциально мог бы услышать. Они замяли эту ситуацию, как и любой из множества скандалов в прошлом, но, в отличие от прежних стычек, именно эта странным образом укоренилась в глубине души Му Цина, маяча где-то на фоне. Напряжение между Фэн Синем и Му Цином было ощутимым; оно висело в воздухе как густые, удушающие миазмы. Оно просачивалось в каждое взаимодействие, каждый взгляд, каждое невысказанное слово. Офис гудел от обычной болтовни и стука клавиатур, но в промежутках между ними тишина была оглушительной. Фэн Синь сидел за своим столом, нахмурившись, уставившись на строки кода на экране, не видя их по-настоящему. Его пальцы парили над клавишами неподвижно. Его мысли были далеко: он снова и снова прокручивал в голове спор с Му Цином. «Конечно, это просто секс. Что ещё это может быть?» Слова Му Цина эхом отдавались в его голове, каждое повторение было поворотом ножа в животе. Неужели это всё, что было для него? После всего, что они пережили; после каждого момента, который они разделили… Неужели это действительно было так бессмысленно? Фэн Синь стиснул челюсти, его пальцы сжались в кулаки. Нет. Он отказывался в это верить. Должно же быть в этом что-то большее, правда? Он понимал, что почти не знал Му Цина, но был уверен в том, что под этой ледяной внешностью таятся мириады эмоций. Он видел это в том, как Му Цин смотрел на него, когда думал, что никто не замечает, чувствовал это в отчаянной хватке его пальцев в муках страсти. Это же было что-то? Но тогда зачем Му Цину его отталкивать? Зачем с такой яростью отрицать то, что у них может быть что-то? «Мне не нужны сплетни, портящие мою репутацию.» Ах. Конечно. Му Цин и его драгоценная репутация. Всегда так озабочен внешностью, поддержанием этого идеального фасада. Не дай бог кому-нибудь заглянуть под маску и увидеть под ней что-то настоящее. С каждым чёртовым днём Фэн Синь хотел быть тем, кого Му Цин впустил, тем, кому он доверял свое истинное «я». Но каждый раз, когда он думал, что они сближаются, Му Цин снова возводил стены, отгораживаясь от него. Это было больно. Больше, чем Фэн Синь хотел признать. Вздохнув, он отодвинулся от стола и встал. Ему нужен был воздух, нужно было прочистить голову. Схватив куртку с крючка, он вышел из своего кабинета. Он не планировал ничего конкретного, просто позволил ногам нести его, пока мысли бурлили. Он оказался на балконе: город расстилался перед ним сверкающим гобеленом. Ветер трепал волосы, дёргал за полы куртки. Фэн Синь закрыл глаза, позволяя холоду кусать кожу. Может быть, Му Цин был прав. Может быть, глупо было надеяться на большее, пытаться превратить то, что было между ними, во что-то, чем оно быть не может. Му Цин ясно выразил свою позицию. И всё же… Сердце Фэн Синя сжалось. Нет. Он не был готов сдаться. Пока нет. Не без борьбы. Он глубоко вздохнул, расправил плечи. Он снова поговорит с Му Цином и заставит его признать, что то, что у них было — реальное и что-то значит.

***

— Му Цин, — тихий голос Фэн Синя отвлёк Му Цина от его мыслей, — не спишь? — Сплю, — несмотря на ответ, Му Цин перевернулся на другой бок, лицом к Фэн Синю, подняв бровь вопросительно. В полумраке комнаты его черты были едва различимы. — Давай поедем на выходных на источники? Му Цин не нашёлся, что ответить внезапное предложение Фэн Синя, позволяя ему продолжить. — Я уже нашёл несколько хороших вариантов гостиниц, там должно быть тихо и комфортно. Просто отдохнём вдали от шумного города, — Фэн Синь выглядел задумчивым; поймав взгляд Му Цина, он неуверенно улыбнулся. Му Цин прищурил глаза, изучая лицо Фэн Синя на предмет намёка на скрытые мотивы. Поездка на горячие источники? Только они вдвоем? После напряжения и споров прошлой недели? Это казалось… попыткой извинения. — И почему ты предлагаешь это сейчас? — спросил Му Цин, его голос был пронизан скептицизмом. Он заправил за ухо выбившуюся прядь шелковистых чёрных волос — движение было обдуманным и грациозным. Фэн Синь пожал плечами, пытаясь казаться равнодушным, хотя его сердце колотилось. — Без особой причины. Я просто подумал, что было бы неплохо уехать ненадолго. Расслабиться. Провести время вместе без… отвлекающих факторов. «Без любопытных глаз и болтливых языков офиса», — подумал он, но не сказал, — «где-нибудь, где твои стены смогут стать хоть немного ниже…» Му Цин долго молчал, его красивое лицо было непроницаемым. Затем он вздохнул и закатил глаза — жест был настолько знакомым, что у Фэн Синя заныло в груди. — Ладно, — наконец согласился Му Цин. — Думаю, смена обстановки не повредит, — голос его звучал ворчливо. — Не повредит, — повторил Фэн Синь, перехватывая руку Му Цина — ту самую, которой он играл с прядями волос. — Зачем ты это делаешь? — он сместился чуть ближе, и матрас заскрипел под его весом. — Делаю что? — ворчливо уточнил Му Цин, хмурясь. — Выглядишь так горячо, — ответил Фэн Синь, и уголки его губ игриво дёрнулись вверх. — Боги, твой флирт ужасен, — разочарованно вздохнул Му Цин. — Настолько ужасен? — Фэн Синь растерянно моргнул. — Просто отвратителен, — Му Цин раздражённо толкнул Фэн Синя, заставляя перевернуться на спину и ловко оседлал его бёдра. — Мешаешь мне спать, заигрываешь, как адепт тупых пикап-пабликов, — его дыхание коснулось кожи Фэн Синя, а зубы зацепили его нижнюю губу. — Признаю все обвинения, господин судья, — губы Фэн Синя расплылись в глупой, радостной улыбке, и он поднял руки вверх, демонстрируя знак капитуляции и позволяя Му Цину делать всё, что он захочет. «Боги, он такой красивый», — подумал Фэн Синь, смотря на Му Цина снизу вверх; тёплая тяжесть его тела была одновременно и дразнящей, и обещающей большее. Шелковистые волосы Му Цина падали на его лицо, как тёмная вуаль, его бледная кожа почти светилась в тусклом свете спальни. То, как он смотрел на Фэн Синя — обсидиановые глаза сверкали вызовом и едва сдерживающим желанием… этого было достаточно, чтобы свести его с ума. Руки Фэн Синя поднялись, чтобы схватить бёдра Му Цина, его пальцы собственнически впились в гладкую плоть. Он не мог не прижаться к нему, наслаждаясь небольшой задержкой дыхания Му Цина от контакта. — И каким будет приговор? — сказал Фэн Синь, его голос был тихим и грубым от возбуждения. — Виновен, — проворчал Му Цин. Он подчеркнул свои слова ещё одним движением бедер, его полутвердый член пульсировал от восхитительного трения, становясь жёстче. Му Цин тихо застонал, и его глаза на мгновение закрылись, прежде чем он спохватился и посмотрел на Фэн Синя. — И вообще, хватит придуриваться, — предупреждающе прошипел он, но в его голосе не было настоящего раздражения, особенно, когда он с таким же рвением прижимался к Фэн Синю. — Ты сам мне подыграл, — Фэн Синь ухмыльнулся, наслаждаясь происходящим. — Эй, полегче, — он возмущённо заёрзал, потому что Му Цин прикусил его нижнюю губу. — Я же предупредил, — хмыкнул Му Цин. — Ты не… — его возмущение было прервано и заткнуто глубоким поцелуем. Руки Фэн Синя сжали бёдра Му Цина крепче, его волосы щекотали кожу Фэн Синя. Разорвав поцелуй, Му Цин слегка сместил положение, его зубы задели шею Фэн Синя, прежде чем укусить её достаточно сильно, чтобы оставить след. Фэн Синь зашипел от смеси боли и удовольствия, его бёдра невольно дёрнулись вверх. — Вот так, — Му Цин практически промурлыкал, его горячее дыхание пронеслось над раковиной уха Фэн Синя. Он акцентировал свои слова намеренным движением бёдер, прижимаясь задницей к твердеющему члену Фэн Синя. Фэн Синь застонал; его пальцы впились в плоть Му Цина. — Блядь, Му Цин… Му Цин ухмыльнулся, усаживась на бёдрах Фэн Синя удобнее. Его ловкие пальцы быстро стянули футболку Фэн Синя, чтобы обнажить загорелый, мускулистый от регулярных тренировок торс. Потемневшие глаза Му Цина блестели от голода, когда его взгляд скользил по телу Фэн Синя. Затем он сбросил с себя рубашку, позволив ей упасть на пол возле кровати. Взгляд Фэн Синя тут же оказался прикован к бледной, безупречной коже, к худым мышцам, которые двигались при каждом движении Му Цина. Его руки скользнули вверх по бокам Му Цина, смакуя гладкое тепло под ладонями. «После двух прошлых раундов, я думал, что готов спать, но теперь я снова чертовски твёрд. Что он со мной делает?» — мелькнуло в голове у Фэн Синя. Му Цин снова наклонился: его губы скользнули по губам Фэн Синя в дразнящем почти-поцелуе, прежде чем спуститься ниже. Он оставил дорожку поцелуев вниз по шее Фэн Синя — через ключицы, по плоскостям его груди. Дыхание Фэн Синя сбилось, когда язык Му Цина скользнул по его соску, и его спина выгнулась над кроватью. — Нравится? — заметил Му Цин с озорной ухмылкой. В ответ Фэн Синь только хрипло вздохнул — разумеется, он не собирался отвечать на такой возмутительный вопрос. Му Цин сомкнул губы вокруг затвердевшего бугорка, слегка посасывая, наслаждаясь тем, как Фэн Синь извивается под ним. Медленно, мучительно Му Цин покрывал поцелуями тело Фэн Синя, его волосы скользили, как шёлк, по разгорячённой коже. Когда он достиг пояса пижамных штанов, он остановился, глядя на Фэн Синя сквозь ресницы. Не отрывая глаз, Му Цин подцепил пояс, стягивая штаны Фэн Синя вниз. Грудь Фэн Синя вздымалась от предвкушения, его член напрягся в пределах нижнего белья. Му Цин наклонился ниже и поцеловал очевидную выпуклость, смачивая ткань слюной. Он явно не спешил. Фэн Синь выругался себе под нос, его бёдра дернулись вверх, ища большего трения. Ухмыльнувшись, Му Цин наконец-то освободил ноющий член Фэн Синя, обхватив его основание своими длинными пальцами. Его движения были игривыми, мучительно дразнящими, заставляющими дыхание Фэн Синя сбиваться. Подушечка большого пальца гладила чувствительную головку, собирая и размазывая капли предэкулята по бархатистой поверхности. — Бля, да… — Фэн Синь с трудом лежал спокойно, позволяя Му Цину делать, что он хочет. Пальцы Фэн Синя сжали простыни, он прикусил губу в напряжении, фокусируясь на ощущениях. Он чувствовал, как раскалённое до предела возбуждение заставляет его голову кружиться. Ещё немного… Его бёдра двигались в такт движениям руки Му Цина, в погоне за кульминацией. Как раз когда Фэн Синь почувствовал, что его освобождение близко, Му Цин резко прекратил ласку. Фэн Синь заскулил от такого жестокого прерывания, его член дёрнулся, оставленный без внимания. — Ты что… — собрался жаловаться он, но прервался на полуслове. Му Цин снова оседлал его, его собственные штаны и нижнее белье были сброшены куда-то на пол. — Замолчи и не ной. Я планирую трахнуть тебя, — выдохнул Му Цин, его голос был хриплым от желания. — Сейчас. Он завёл одну руку за спину, пальцы уже были скользкими от смазки, и начал растягивать себя быстрыми, эффективными движениями. Второй рукой он поглаживал свой член, доводя себя до полной твёрдости. Фэн Синь с восторгом наблюдал, как Му Цин так беззастенчиво готовил себя пальцами и ласкал. — Охренеть, так красиво, — пробормотал он. — Не болтай, — снова заворчал Му Цин. Наконец, Му Цин посчитал себя готовым. Нащупав на прикроватной тумбе презерватив, он разорвал защитную оболочку зубами. — Я могу… — Фэн Синь сделал попытку предложить помощь, но Му Цин остановил его раздражённым цоканьем, быстро раскатывая латекс по длине Фэн Синя. Затем обхватил основание члена, выровняв его со своим входом. Он медленно, извилисто потёрся бедрами — скользкое тепло его кожи едва касалось чувствительной плоти Фэн Синя. Фэн Синь издал сдавленный стон, болезненно впившись в бледную кожу бёдер Му Цина. — Блядь, Му Цин, пожалуйста… — выдохнул Фэн Синь, его глубокий голос был грубым от отчаяния. — Мне нужно быть внутри тебя. — Но-но-но, — проворчал Му Цин, прижимая указательный палец к губам Фэн Синя, чтобы заставить его замолчать. — Терпение — это добродетель, Фэн Синь. А благодать… Он подчеркнул свои слова, протянув руку назад и крепко сжав тяжёлые яйца Фэн Синя, наслаждаясь сдавленным стоном, который это вызвало. — …приходит к тем, кто умеет ждать. С самодовольной ухмылкой Му Цин наконец начал опускаться, его тугой жар охватывал ноющий член Фэн Синя дюйм за дюймом. Он поддерживал темп мучительно медленным, его мышцы трепетали и сжимались вокруг толстого вторжения, как будто пытаясь принять Фэн Синя ещё глубже. Фэн Синь чуть не задохнулся от ощущений: он сильнее прикусил губу, изо всех сил контролируя себя, чтобы резко не податься навстречу. Му Цин был невероятным: горячим, гладким и трепещущим. Фэн Синь прикрыл глаза, в его голове было ахуительно пусто. — Аааа, — вздохнул Му Цин, откинув голову назад в блаженстве, когда его ягодицы плотно прижались к коже бёдер Фэн Синя. Несколько выбившихся прядей шелковистых чёрных волос цеплялись за его влажные от пота виски и изящную линию бледной шеи. В тусклом свете его кожа, казалось, светилась, блеск пота подчёркивал тонкие линии его груди и живота, которые поднимались и опускались с каждым тяжёлым вздохом. Фэн Синь мог только смотреть на него, полностью очарованный эротическим зрелищем, которое создал Му Цин, сидя на нём, как король на своем троне. Его член пульсировал почти болезненно, по самое основание погружённый в обжигающий, бархатистый жар Му Цина. — Му Цин, — прохрипел Фэн Синь. Его руки беспокойно бродили по каждому дюйму бёдер и талии Му Цина, до которого он мог дотянуться, заново создавая карту знакомой территории одним лишь прикосновением. — Му Цин, пожалуйста… Но Му Цин проигнорировал его задыхающиеся мольбы, установив медленный, извилистый ритм, когда начал покачивать бёдрами в неторопливых, глубоких движениях. Ощущение толстого члена Фэн Синя внутри него сводило с ума, заставляя наслаждение искриться по его позвоночнику с каждым осторожным подъёмом и падением. — Ммм, это так хорошо, Фэн Синь, — проворковал Му Цин, проводя изящными пальцами по скользкой от пота вздымающейся груди Фэн Синя. Он подкрепил свои слова особенно грубым нисходящим движением, опуская бёдра так, что они оба вскрикнули от интенсивного всплеска ощущений. Руки Фэн Синя взлетели вверх, чтобы схватить талию Му Цина, отчаянно нуждаясь в каком-то якоре, поскольку удовольствие грозило унести его прочь. Но Му Цин был неумолим, катаясь на члене Фэн Синя с целеустремлённой сосредоточенностью, преследуя свое собственное удовольствие. Его спина изящно выгибалась, тонкие мышцы напрягались с каждым греховным покачиванием и волнообразным движением его бёдер. Наклонившись вперед, Му Цин опёрся руками о широкую грудь Фэн Синя, используя рычаг, чтобы подпрыгивать на члене с возрастающей энергией и амплитудой. Влажные шлепки кожи о кожу заполнили комнату, прерываемые их смешанным дыханием и приглушёнными стонами. — Да, именно так, — задыхаясь, прошептал Му Цин, запрокидывая голову назад, когда член Фэн Синя снова и снова проникал в него, стимулируя простату с безошибочной точностью. Он чувствовал, как его пик стремительно приближается. Ещё немного быстрее, ещё немного глубже… Фэн Синь, прикусив губу почти до крови, смотрел на него из-под полуопущенных век. Му Цин выглядел как развратное божество над ним, его волосы выбились из хвоста, обрамляя раскрасневшееся лицо, припухшие от поцелуев губы раздвинулись в хриплых вздохах. Его нетронутый член подпрыгивал у его живота с каждым толчком, соблазнительно покрасневший и обильно истекающий предэкулятом. Фэн Синь был очарован, полностью захвачен этим зрелищем. Он хотел, чтобы этот момент длился вечно, хотел остаться погребённым в палящем жаре Му Цина до конца времён. Но он чувствовал, как его собственный оргазм нарастает в основании позвоночника, его яйца плотно прижимаются к телу. Он был близко, так чертовски близко, ему просто нужно было немного больше… — Потрогай себя, — хрипло потребовал Фэн Синь, его голос был низким. — Пожалуйста, блядь, Му Цин. Я хочу видеть, как ты трогаешь себя, катаясь на моем члене, хочу чувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня, когда кончаешь. — Много хочешь — мало получишь, — хрипло огрызнулся Му Цин, однако его рука взметнулась вверх, чтобы сжать эрекцию в кулак. Он начал гладить себя в такт движениями своих бёдер, его спина выгибалась от двойных ощущений, когда он преследовал своё удовольствие. — Фэн Синь, я… я так близко, — пробормотал Му Цин; его ритм начал сбиваться по мере приближения оргазма. — Я собираюсь… — Боги, Му Цин, — пробормотал Фэн Синь, из последних сих держась, чтобы не кончить раньше него. С тихим всхлипом Му Цин достиг оргазма, и его семя брызнуло на грудь и пресс Фэн Синя липкими, жемчужными полосами. Его внутренние мышцы спазмировались и трепетали вокруг члена Фэн Синя, выдаивая его. Дополнительные ощущения были слишком сильными для Фэн Синя. Его голова закружилась от интенсивности. С гортанным стоном он сделал несколько хаотичных движений бёдрами и кончил. Он инстинктивно обвил плечи Му Цина руками, прижимая его к себе. Некоторое время они лежали вот так: в едином потном, задыхающемся клубке конечностей, оба ошеломлённые силой их общего оргазма. Фэн Синь прижимал Му Цина к себе, пока они плыли вниз от своего пика, пока их дыхание выравнивалось. В тот момент, когда Му Цин был тёплым и податливым в его объятиях, а их сердца бились в унисон, Фэн Синь снова размышлял о том, что, возможно, для Му Цина всё это было реально.

***

Фэн Синь нервно постукивал по панели передач своего автомобиля, поглядывая на часы. Они договорились, что он заберёт Му Цина в восемь утра в субботу, чтобы вместе поехать загород. Но вот сейчас на часах было уже девять, а Му Цин не брал трубку и не отвечал на сигнал домофона. Фэн Синь не был тревожным человеком, но за этот час в его голову уже успело прийти несколько неприятных сценариев. Что, если с Му Цином случилось что-то плохое? Фэн Синь потёр точку между бровями, пытаясь сбросить неприятные мысли, однако он не мог найти для себя адекватного объяснения, почему Му Цин не выходит на связь. Проспал? Маловероятно, учитывая, что Фэн Синь несколько раз звонил в домофон. Куда-то вышел и задержался? Но куда можно пойти в восемь утра в субботу. Его сбила машина, и он… Стоп. — Ну что за херня, — Фэн Синь раздражённо застонал, опуская голову на руль. Он попытался вспомнить вчерашний день. Может, Му Цин говорил ему что-то… Фэн Синь откинул голову на спинку кресла и посмотрел в потолок машины. Это была пятница, они работали, Му Цин, казалось, как и часто в последнее время, был не в духе, даже не захотел пить кофе за одним столиком во время ланча. Но он часто отказывался от подобного — любые взаимодействия на публике, даже нейтральные, очевидно, бесили его, поэтому Фэн Синь не придавал этому значения. Казалось, всё было как обычно. Открыв мессенджер, Фэн Синь написал ещё одно сообщение. ФС: Хей. Всё в порядке? Ты там не умер? Сообщение присоединилось к «стопке» других неотвеченных сообщений, которые он отправил раньше. Примерно ещё через час, когда Фэн Синь просматривал список друзей Му Цина, размышляя о том, не написать ли кому-то из контактов с вопросом, не знают ли они, где Му Цин, виновник его тревог неожиданно объявился. Точнее, не лично он, а сообщение от него. МЦ: Утро. Всё ок. Первая реакция Фэн Синя была облегчением. По крайней мере, Му Цин в порядке. Однако сообщение Му Цина по-прежнему не давало ответа на вопросы где он и почему Фэн Синь уже два часа ждёт его у подъезда. Вздохнув, Фэн Синь написал ещё одно сообщение. ФС: Ты вообще собираешься ехать? МЦ: Куда? Фэн Синь удивлённо моргнул: «в смысле куда? Мы же неделю назад договорились… отель… источники.» ФС: Мы же договорились о поездке. Следующий ответ пришёл примерно через пятнадцать минут. МЦ: Я не смогу поехать. Появились другие дела. Фэн Синь уставился на экран, его пальцы зависли над клавиатурой. Он моргнул. Затем моргнул снова. Слова не изменились. — Какого хрена? — пробормотал Фэн Синь себе под нос, нахмурив брови. Он перечитал сообщение ещё раз, словно ожидая, что слова перестроятся во что-то, что будет иметь смысл. Но этого не произошло. Сердце Фэн Синя сжалось; холодное, тяжёлое чувство поселилось в его животе. «Появились другие дела», сказал Му Цин. Просто так. Как будто это было ничто. Как будто Фэн Синь не провёл последнюю неделю в предвкушении этой поездки, не спланировал тщательно каждую деталь, не осмелился надеяться, что, может быть, просто может быть, это может стать для них поворотным моментом. Фэн Синь стиснул челюсти, сжимая телефон так, что костяшки пальцев побелели. Как он посмел. Как посмел Му Цин просто так бросить его, безо всяких объяснений или извинений. Блядь, он мог бы хотя бы предупредить, а не писать постфактум о том, что у него, видите ли, дела! Неужели он решил, что Фэн Синь — это какая-то шутка? Какой-то жалкий дурак, который будет просто сидеть и ждать его, независимо от того, сколько раз Му Цин его подставлял или менял свое мнение просто так? «К чёрту это», — злобно подумал Фэн Синь. — «И его тоже к чёрту». Он набрал ответ, стуча пальцами по экрану с гораздо большей силой, чем это было необходимо. ФС: Ок. Делай, что хочешь. Он нажал «отправить» и бросил телефон на пассажирское сиденье, не дожидаясь ответа. Он знал, что его не будет. Его никогда не было, когда это было нужно. Му Цин, вероятно, уже вернулся к тому, чем он, чёрт возьми, занимался раньше, не щадя Фэн Синя или их отменённых планов. «Типично», — с горечью подумал Фэн Синь, сжав руки в кулаки. — «Охрененно типично». Он должен был знать лучше, а не возлагать на него большие надежды. Он должен был знать, что Му Цин никогда не изменится, никогда не поставит Фэн Синя на первое место, никогда не будет заботиться ни о ком, кроме себя. Так было всегда — с тех пор, как они начали эту извращённую маленькую игру в отношения. Часть его осознавала, что Му Цин с самого начала дал ему понять: не нужно надевать розовые очки и выдумывать себе что-то, но теперь Фэн Синь не планировал направлять свой гнев ни на кого, кроме Му Цина. — Пусть просто катится к дьяволу, уёбок, — он завёл машину резким поворотом ключа, двигатель взревел. Когда он выехал на дорогу, телефон завибрировал от входящего сообщения. На мгновение его предательское сердце подпрыгнуло, гадая, был ли это Му Цин, не передумал ли он снова, не собирается ли он извиниться. Но это был не Му Цин. Это был один из старых приятелей Фэн Синя по колледжу, приглашавший его выпить с ребятами сегодня вечером. Фэн Синь на мгновение заколебался, его большой палец завис над экраном. Он был не в настроении для компании, для натянутых улыбок и светских разговоров и притворства. Точно не сейчас. Но альтернативой было вернуться в свою пустую квартиру, не имея ничего, кроме горьких мыслей в качестве компании. Или чего хуже — ехать одному на курорт. Эта мысль казалась Фэн Синю ещё более отвратительной. Поэтому внезапная идея напиться до беспамятства и забыть о Му Цине, пусть даже всего на одну ночь, показалась очень привлекательной. «К чёрту», ​​- подумал Фэн Синь, быстро печатая ответ. ФС: Привет. Я в деле. Он нажал «отправить» и бросил телефон обратно на пассажирское сиденье.

***

Выходные Фэн Синя прошли сначала в пьяном кутеже, а потом в ужасном похмелье. В понедельник же, встретив Му Цина на работе, Фэн Синь к своему неудовольствию отметил, что он выглядел и вёл себя, как обычно. В глубине души Фэн Син надеялся увидеть раскаянье или получить хотя бы какие-то минимальные объяснения, но, разумеется, этого не случилось. Му Цин чувствовал, как взгляд Фэн Синя следовал за ним, словно физическое прикосновение, тяжёлое и горячее. Но Му Цин отказывался признавать это, удерживая свой взгляд устремлённым прямо вперед, а выражение лица — тщательно нейтральным. Он точно знал, чего хотел Фэн Синь — объяснений, извинений, какого-то знака сожаления за отмену их планов на выходные в последнюю минуту. Но Му Цин не собирался давать ему ничего из этого. То, как он распоряжался своим временем, было его и только его делом. Если Фэн Синь не мог с этим справиться, — ну, это была его проблема, а не Му Цина. Мать попросила приехать, и он приехал. «Семейные дела — важнее каких-то интриг с любовником», — размышлял он, упорно отталкивая ту мысль, что он действительно забыл предупредить Фэн Синя об изменении планов. Усаживаясь в кресло для утреннего совещания, Му Цин не мог полностью игнорировать неприятный спазм в животе. «Это не вина», — твердо сказал он себе. Ему не за что было чувствовать себя виноватым. Он никогда ничего не обещал Фэн Синю, никогда не давал ему поверить, что они были чем-то большим, чем просто приятелями по сексу. Он даже на чёртову поездку согласился только теоретически, а Фэн Синь сам виноват, что развёл такую активность. «Прекрати», — ругал он себя, сосредоточившись на речи одного из лидов, — «ты ему ничего не должен. Ты никому ничего не должен». Это была мантра, которую он повторял себе бесчисленное количество раз на протяжении многих лет, щит против ожиданий и требований других. Му Цин рано усвоил, что полагаться на людей, впускать их в свою жизнь, приводит только к разочарованию. Лучше держать всех на расстоянии вытянутой руки, никогда не подпускать никого достаточно близко. Даже если иногда, в моменты слабости, он обнаруживал, что жаждет большего. Постоянства другого человека рядом с ним, утешения от осознания того, что кто-то заботится… Нет. Му Цин прервал опасную мысль, его ногти впились в ладони под столом. Тебе это не нужно. Тебе никто не нужен. Он ведь сам так далеко забрался, не так ли? Пробрался из ниоткуда, построил свою жизнь исключительно благодаря своей решимости и безжалостным амбициям. Ему не нужен был Фэн Синь или кто-то ещё. И всё же, пока рабочее собрание затягивалось, и Му Цин чувствовал на себе тяжесть взгляда Фэн Синя, словно физическое нечто, он не мог избавиться от ощущения, что что-то изменилось между ними. Что хрупкое равновесие, которое они поддерживали так долго, начало рушиться, и Му Цин не был уверен, что готов к тому, что произойдёт, когда оно наконец рухнет. «Ладно. Я скажу, что мне жаль. Просто два слова. Не потому, что у меня поменялись планы — это моё право, — а потому, что забыл предупредить», — наконец решил он, чувствуя, как от этой мысли стало немного легче. Во время ланча он нашёл Фэн Синя в зоне отдыха. — Фэн Синь, нужно поговорить, — Му Цин с непроницаемым лицом позвал его, сложив руки на груди. Фэн Синь дёрнул головой, кажется, не ожидая, что Му Цин к нему обратится. На мгновение на его лице отразилось что-то, что Му Цин не смог полностью интерпретировать. Затем Фэн Синь прочистил горло, слегка нахмурился и кивнул. — Ага. Они покинули зону отдыха молча, отыскав тихий уголок на лестничной площадке. Мгновение они смотрели друг на друга, Му Цин чувствовал, как странная напряжённая тишина повисла между ними, заставляя заполнить себя как можно быстрее. — Знаешь… — Я хотел сказать… Они начали одновременно и одновременно замолчали. — Ммм? — Му Цин поднял бровь, решив, что в этот раз уступит Фэн Синю. «Пусть выскажется. Заявит, что обижен или что он там хочет сказать», — подумал он. Выражение лица Фэн Синя стало жёстче, его тёмные глаза слегка сузились. Мускул на его челюсти дёрнулся, губы сжались в тонкую линию. Он сделал глубокий вдох, словно готовясь к тому, что собирался сказать дальше. — Я не думаю, что стоит продолжать, Му Цин. Слова тяжело повисли в воздухе между ними, словно эхом отдаваясь во внезапной тишине лестничного пролёта. Му Цин моргнул, ошеломлённый прямотой заявления. Его лоб слегка нахмурился, проблеск замешательства пробежал по его лицу, прежде чем оно разгладилось в свою обычную маску холодного безразличия. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, его голос был подчёркнуто нейтральным. Фэн Синь невесело усмехнулся, покачав головой. Он разочарованно провёл рукой по своим коротким тёмным волосам. — Это, — сказал он, неопределённо указывая рукой между ними. — Что бы это за чертовщина ни была. Я не могу… Я не хочу продолжать это. «Серьёзно?» Глаза Му Цина сузились, на его лице проступил намёк на раздражение. Он скрестил руки на груди, его поза была оборонительной. На мгновение показалось, что он скажет что-то резкое и жестокое в ответ. Но затем он спохватился, сделал глубокий вдох и выпрямил спину. — Как скажешь, — отозвался он, и голос его прозвучал кисло. — Отлично, — Фэн Синь кивнул, а затем резко повернулся на каблуках и зашагал прочь; его туфли застучали по ступенькам лестницы. Му Цин посмотрел ему вслед, и странная тяжесть легла ему на грудь. «Это к лучшему», — твёрдо сказал он себе, хотя сердце его неприятно ныло, — «он стал слишком заигрываться и грозил утащить тебя с головой в эти глупые фантазии.» Вздохнув, он отправился в свой кабинет.