Новички

Учебный корпус

      — А хвост твой где? — с усмешкой спросил один из одноклассников, нагло усмехаясь.       — Чего? — не понял Чеслок.       — Ну новенький, как его? Алёхин.       — Без понятия, — фыркнул помощник перфекта, — и вообще… Ладно, идите, я догоню.       «Хвост… Придумают же. Хотя он и правда от меня не отходит с момента, как вышел из лазарета», — вздохнув, Чеслок толкнул дверь туалета, надеясь не наткнуться в этот раз на Коула и увещевающего о дружбе Кадара, но, право, лучше бы там были они.       Невольно проскользив взглядом по выпирающим позвонкам и тянущимся из-под ремня растяжкам, Чеслок замер и всё же его узнал, нет, разумеется, не по столь интимным моментам, как чей-то позвоночник, но причёски и телосложения вполне хватило.       — Рома?..              — Да, я, — буркнул парень, взглянув на него через зеркало.       — И что ты тут делаешь в таком виде?       — Порез разошёлся, пытаюсь застирать рубашку от крови, — голос показался уязвлённым, видимо, парень не очень хотел, чтобы из-за таких пустяков о нём волновались, а может и боялся вновь получить за этот инцидент.       — Покажи, — настороженно потребовал Чеслок, хмурясь.       Роман вздрогнул и усиленно-замедленно выключил воду, оставив рубашку в мойке, нехотя, словно из-под палки, повернулся и протянул криво забинтованную руку. Чеслок нервно сглотнул и всё же подошёл ближе. Начиная волноваться, осторожно снял бинты, но оторвать взгляда от впалого живота не мог. Рёбра, казалось, ещё немного и прорежутся через кожу. Он мог пересчитать их все без особого труда. Надо бы задуматься о том, как этот скелет вообще будет играть, но в голове стояло лишь отвращение и ещё что-то неосязаемое.       Кинув грязный бинт в раковину, Чеслок с усилием заставил себя посмотреть парню в лицо:       — Быстро в медпункт.       — Отстань, а… — огрызнулся было Роман, но тут же сменил тактику, — и вообще, дружок… Ты смотришь на меня совсем не так, как на поранившегося одноклассника.       Чеслок поперхнулся и отпустил руку, подмечая в воздухе слабый запах крови, мерзкий, как и тело перед ним:       — И как же я смотрю? — собственный голос послышался чужим, слишком низким, слишком настороженным.       — Лично я бы так смотрел на девушку, которую очень давно хочу, — усмехнулся Рома, подойдя вплотную, «целой» рукой, чтобы не заляпать кровью, взял за подбородок, — может быть, не совсем красивую, но знаешь, так, трофей в коллекцию, пунктик в списке. Переспать и тут же забыть. Касаться, слышать голос, изнемогающий от удовольствия, задыхаться от страсти, но думать о том, что вот, я получил что хотел, а какая она… Да неважно.       Глаза хотят выпасть из орбит, пульс участился, а дыхание спёрло. Ах да, ещё дрожат колени. На чужих губах мерзковатый привкус обеда из столовой, по шее бегут мурашки от касаний ледяных от воды пальцев, дышать нормально всё ещё не выходит. При всём этом тело, мысли и чувства сковывает отвращение, они стоят посреди школьного туалета, он даже не отвечает на поцелуй, а тот, кто всеми силами показывал, как ему дорожит им, нехотя отстраняясь, тихо шепчет на ухо:       — Если хочешь…       Резко отойдя назад, так, что Роман чуть не упал, Чеслок стиснул зубы, не понимая, куда себя деть, подошёл снова, но резко развернулся на каблуках и, от души ударив в стену, вышел из туалета, чуть не сбив входящих туда же Мидлфорда и Фокса.       Николас озадаченно проводил Чеслока взглядом и почесал нос, но, перешагнув порог, лучезарно улыбнулся:       — О-о-о, Ромыч, опять людей распугиваешь? А я давно говорю, твою оголённую тушку надо на Хэллоуин выставлять у дома, ой какой эффект будет, — мечтательно заворковал Фокс.       Роман мрачно взглянул на него исподлобья и вновь вернулся к отстирыванию рубашки.       Эдвард осторожно выглянул в коридор, но Чеслок уже срывался на ком-то из своих, так что идти разбираться с ним смысла не имело:       — Что у вас произошло?       — Тебе какое дело? Ты сюда лясы точить пришёл? — зло процедил Рома, яростно издеваясь над тканью, с которой никак не хотели сходить красные пятна.       Ник стушевался и умоляюще посмотрел на Мидлфорда, всем своим видом умоляя не лезть, когда тот всё же зашёл в кабинку, снова пристал к Алёхину:       — Чё ты ему сказал-то?       — Сам не понял. Рыжий, отстань, а? И без тебя тошно, — буркнул Роман, — твою мать, вообще не отстирывается… Как думаешь, Инек меня пошлёт, если перекись попросить?       Николас пожал плечами и с сомнением взглянул на тонкие струйки крови, опоясывающие предплечье парня:       — На счёт этого не знаю, а вот на его лекцию я бы на твоём месте не опаздывал…

***

      Все команды расселись на одной из трибун, в воздухе стоял гомон взбудораженных предстоящим турниром студентов, а профессор Морт сумрачно поглядывая на наручные часы ожидал, пока все соберутся. Своих ребят он даже в толпе угадывал безошибочно, в этот раз опаздывал Эд, обычно убить готовый за опоздание. Даже рыжика, а уж тому прощалось всё.       Прошло минут десять, прежде чем в бессмысленных перешёптываниях раздалось что-то интересное:              — Эй, а Тафт это с кем?              — А почему тот, что с ним не в форме?              — Это что, Ливингстон вернулся?       Последняя фраза нахлынула на Эдварда беспокойной радостью, неужели правда? Сколько раз он корил себя за то, что Джон уехал именно из-за него? А теперь вот… Снова здесь.       — Это… Девушка? — раздалось растерянное где-то среди фиолетовых.       Девушка… Девушку в ней выдавали темная помада и свежий маникюр, на одной руке длинные, на другой короткие, как и всегда. Фигура, причёска, голос — встретишь на улице и не поймёшь.       — Мамаша моя, — с вымученной усмешкой бросил в ответ Роман, наблюдая как Инек с каждый шагом приятелей становится всё суровей.       Рома всегда представлял её именно так, хотя, конечно, не считал матерью. Родная мать давно мертва, мачеха… Он надеялся что обрадует его тем же в скором времени, а вот Дора навсегда останется то ли старшей сестрой, то ли вожатой из детства, а может и просто другом. Недавняя пощёчина забылась, да даже если и нет вызывала лишь жгучее чувство вины и стыда, всё-таки без неё он бы до сих пор сидел в углу палаты обколотый нейролептиками.       — Здрасте, — раздался бойкий голосок стоило девушке подойти ближе, а вот Тафт молча занял место среди своих, лишь пожав плечами на немой вопрос префекта.       — И что ты тут забыла? — холодно спросил Инек, скептически оглядывая Сойку, — у меня занятие, как ты можешь заметить.       — Да-да, именно за этим, — девушка подняла с земли мяч и несколько раз подкинула одной рукой, ловя другой, — твоими лекциями о хорошем поведении пытать можно, сам знаешь.       — Ливингстон, а почему?.. — вновь раздалось с трибуны.              — Это его сестра, — тут же перебил Гринхилл, сам не понимая почему, начиная злиться.       Тафт состроил гримасу, выражавшую одновременно удивление, уважение и сомнение, потом легонько, почти незаметно толкнул своего префекта плечом и еле слышно спросил:       — А сколько человек уже в курсе?       Редмонд хотел было ответить: «Три», но замялся и пожал плечами. Чёрт его знает, кого успели посвятить в эту «тайну».       — Дорочка! — подорвался с места Николас, заприметив обвязанную вокруг пояса клетчатую рубашку. — Ты её не забыла!       Излюбленной клетке было уже лет восемь, первый подарок Эдгара. Рубахе не хватало третьей сверху пуговицы, и на левом рукаве дырку стыдливо закрывала нашивка с эмблемой группы «Rammstein».       — Не надо на меня вешаться, — Дора лёгким жестом сдёрнула рубашку и кинула в него. — Тебя ж вроде не брали в команду?       — Запасным взяли! — прощебетал в ответ Фокс, тут же натягивая рубашку поверх пиджака, пока ошарашенные студенты переводили взгляд с него на Дору.       — Тоже дело… Инек Серёгыч, предлагаю сделку, — вальяжным тоном начала Сойка, настороженно наблюдая за реакцией мужчины.       Профессор напряжённо подвигал челюстью, успокаивая себя тем, что бить женщин нельзя:       — Нет, это первое. Что ты тут вообще забыла? Это второе.       — Дай хоть условия скажу. Предлагаю за минуту сказать всё, что должен был ты сказать, и дети по своим делам пойдут. У меня такие новости! Умру, если не расскажу! Но надо, чтоб вот эти свалили, — она кивком головы указала на трибуну, — узнае-е-ешь и сразу в кругосветку пойдём, прям отсюда!       — Вы собрались в плаванье? — растерянно, но всё же дружелюбно спросил Кадар, конечно, тоже удивлённый появлением девушки в колледже, да ещё и сестры Джона.       Сойка ярко улыбнулась, обнажая верхний ряд зубов, и, откинув волосы с лица, хитро взглянула на Иннокентия:       — Это когда возвращаешься с лагеря или ещё какой-нибудь бурды и идёшь по всем барам в центре города. Инек после последнего раза как раз пить бросил, мы тогда та-а-а-к накидались, а потом!..       — Достаточно! — резко оборвал Инек, зло смотря на неё, — говори по теме, и все могут быть свободны.       Дора вновь подкинула мячик и развернулась к студентам, быстро пробежалась по трибуне глазами:       — Ну что же, вопрос о том, что случилось дальше, оставлю вашей извращённой фантазии, — голос с ехидного внезапно сменился на командный, так, пожалуй, говорил бы полицейский или надзиратель в тюрьме, — тишина! Всё внимание на меня!       Она действительно уместила все основы техники безопасности в несколько чётких предложений, а Мидлфорд растерянно смотрел на неё, слушал, но не понимал, о чём она говорит. Как это может быть не Джон? Тот же голос, та же причёска, та же внешность. Сердце кольнуло, захотелось уйти и забиться в дальний угол дортуара. Сомнения в том, что Джон притворялся, были, но если так, то становится ещё хуже, выходит, он врал всем и в первую очередь ему.       — И главное, соперников битой не бить! И своих тоже. Все свободны, — уже поласковей закончила девушка и легко кинула мяч Николасу, тот легко поймал его и перекинул уже в сторону Эда, умудрившись не попасть ни по одному из одноклассников.       — Спасибо кэп, вот об этом я бы точно не догадался, — прыснул Тафт, не глядя перекидывая мяч обратно девушке.       Тот тут же полетел в сторону Романа и, если бы Чеслок не изловчился, угодил первому в лицо.       — Ну а что ты смеёшься? — Дора пожала плечами. — В своё время я бы с огромным удовольствием пару одноклассников приложила чем-нибудь потяжелее. Но у и без того развлечений хватало: кого в окно за ноги свесить, кого в женскую раздевалку запихать.       — Да ты врёшь, ты точно Джон, — недовольно перебил кто-то из синих. — Зуб даю!       — Давай, — Сойка лёгкой поступью перешла поближе и протянула руку, ожидая обещанного, но довольно быстро ей надоело. — М-м-м, всё-таки не даёшь? Значит, собрались и свалили, давайте, в темпе вальса.       Все собирались быстро, но пытались уличить обманщицу, правда, все попытки заканчивались неудачно.       — Нам тоже уйти? — хмуро спросил Гринхилл, подразумевая префектов.       — Мгм, — невнятно буркнула девушка, доставая из сумки какие-то бумаги, видимо, и являвшиеся той самой новостью.       Стоило префектам отойти шагов на сорок, и позади раздался писк Сойки и веселый смех, четвёрка оглянулась почти синхронно и замерла, поражаясь зрелищу. Профессор Морт кружил девушку на руках, Фокс и Тафт обнимались, заливаясь радостными воплями, а Роман, продрогший в мокрой рубашке и смущённый своим одиночеством, робко улыбался, перебирая бумажки. Произошло что-то очень-очень хорошее, но только вот что? От этой компании можно ожидать чего угодно.