Останови меня

      Май ознаменовался самым главным событием для рода Блэк. Прием у Мальсиберов в честь Дня Весны, последнего понедельника мая, должен был стать значимым для обеих семей. А все потому, что Ренфальд собирался сделать публичное предложение руки и сердца Лукреции.       Гарри, абсолютно удивленный, что Хогвартс не просто отпускал аристократов на выходные, но и давал им целый понедельник в придачу, сидел в большой гостиной — обычно тут принимались гости, поскольку она была ближе всех к парадному выходу из Мэнора и телепортационному залу — и смотрел, как Лукреция крутится перед матерью.       — Я уже ничему не удивляюсь, — вздохнул Регулус.       Поллукс отпил из рокса. Арктурус сделал то же самое.       Гарри только что рассказал им, что пригласил Реддла в гости на все лето.       — И что же побудило тебя пригласить его? — спросил Арктурус. — Ты ведь понимаешь, кто он такой?       Поллукс, до этого молчавший, наконец подал голос:       — Это действительно неожиданное решение, Гарри, — заметил он, пристально глядя на него. — Ты осознаешь всю опасность? Ты пригласил будущего Темного Лорда в Блэк Мэнор, где хранится знаний и тайн больше, чем во всем, что сейчас принадлежит Слизерину.       Гарри почувствовал, как на него обращаются три пары внимательных глаз. Он знал, что Блэки не одобрят его решение, но по-другому просто никак.       — Я понимаю все риски, — твердо произнес он. — Но я чувствую, что должен это сделать. Том доверился мне, я близок к нему как никогда. Мне нужно привязать его к себе настолько, чтобы даже если возникнут какие-то противоречия в его голове, он просто не мог противиться мне.       Регулус приподнял бровь, явно скептически относясь к словам Гарри.       — Значит, ты хочешь «приручить» Реддла? — усмехнулся он. — Это весьма амбициозная цель, учитывая, кто он такой.       Поллукс кивнул, соглашаясь с братом.       — Том Реддл — очень неординарная и опасная личность, Гарри, — предостерег он. — Ты уверен, что сможешь с ним справиться?       Гарри почувствовал, как внутри поднимается волна решимости. Он твердо посмотрел на Лорда.       — Да, я уверен, — ответил он. — Да и уже нельзя ничего изменить. Я погряз в этом.       — И мы вместе с тобой, — Арк опрокинул остатки огневиски в себя и поднялся, направляясь к дочери.       Гарри смотрел ему в след и ощущал, как на его плечи ложится тяжесть ответственности. Но он был готов принять этот вызов.       — Просто будь осторожен, — попросил Регулус. — Ты лучше нас знаешь, кто он такой.       Он кивнул. Поллукс же, немного помолчав, поднялся со своего кресла.       — Блэки, — обратился он ко всей семье. Касси проскользнула в гостиную, оглаживая платье руками. — Нам пора.

***

      Мэнор Мальсиберов, расположенный на горе Бен-Невис, утопал в роскоши и великолепии. Просторный бальный зал, украшенный дорогими гобеленами и хрустальными люстрами, сиял торжественной красотой. Высокие потолки с витражными окнами позволяли клонящемуся к закату солнцу заливать помещение мягким золотистым светом.       Гарри, оглядывая зал, отметил, что он был значительно меньше, чем зал в Мэноре Блэков и уж тем более в замке Данробин. Но тем не менее, в нем ощущалось истинное величие старинной аристократической семьи. Хотя за последнее время он посетил уже немало бальных залов.       Гостей было уже много, они неспешно прогуливались по залу, обмениваясь приветствиями и обсуждая последние новости.       «Как будто не виделись на прошлой неделе на выставке волшебных цветов в Челси», — фыркнул про себя Гарри. Самого его там не было, но сегодня Ирма очень восхищалась красотой новых сортов пионов и роз. А Поллукс сказал, что она скупила их и ему пришлось заставить домовиков расширять ее оранжерею.       Сегодня здесь присутствовали лишь представители Священных Двадцати Восьми и их веток. Чем это было обусловлено, Поттер не знал.       Гарри, облаченный в новый блэковский костюм с бордовым отливом, чувствовал себя немного не в своей тарелке, оказавшись среди такого количества фанатиков чистой крови. Чтобы кого-то обратить в свою идеологию, придется постараться.       — Ох, я боюсь, мама, — Лукреция в своем темно-бордовом легком платье и такого же цвета лентой в волосах выглядела до ужаса величественно, но в то же время просто и красиво.       Ладно, нисколько не просто. У Гарри складывалось впечатление, что платье было соткано вовсе не из ткани, а из… можно ли сотворить платье из ветра и крови?       — Дорогая, все хорошо. Просто помни о своих чувствах, — Мелания держала ее под руку и улыбалась дочери.       Род Блэк стоял единой вереницей за плечами Лукреции. Сегодня они отказались от своих привычно черных блэковских одеяний, но бордовые отливы их нарядов не перекрывали магическую составляющую наряда, отображая единство рода.       Кассиопея объяснила ему, что на важные события, весь род обязан быть в едином оттенке. А еще до какой-то поры не разбредаться по залу — это уже традиция выданья.       Поэтому Гарри только кивнул Тому, который стоял в окружении Двора в черном блэковском костюме. Как интересно, Поттер успел отметить про себя, Том в оттенках его семьи, а Гарри в оттенках его силы.       — Тебе крайне повезло, Лу, нас сосватали в тринадцать, и мы даже не знали друг друга, — слова Мелании вернули внимание Гарри к семье.       — Но к семнадцати мы уже были влюблены в друг друга, — напомнил Арктурус и улыбнулся — Гарри чуть воздухом не подавился. Арк и улыбаться? Да его проявление эмоций он видит реже, чем у Мальсибера.       К слову, о Мальсибере.       В центре зала выделялась величественная фигура Ренфальда Мальсибера, облаченного в парадные одежды. Он смотрел только на свою будущую невесту и не обращал внимания на то, что говорил ему отец.       Между их взаимными взглядами было сотни гостей, с интересом наблюдающие за развивающимися событиями. Аристократы явно с нетерпением ожидали кульминации вечера.       Гарри, незаметно прислонившись к колонне, впитывал атмосферу этого величественного бала, не переставая удивляться тому, как отличалась эта жизнь от его привычного существования в Хогвартсе. Ну того самого существования, где его каждый год пытались убить.       Бал шел. Солнце медленно склонялось к горизонту, первые закатные лучи уже освещали паркет через окна. Вид, конечно, был потрясный. Горы, текущая река далеко внизу.       К Блэкам подходили, здоровались, общались, но они по-прежнему оставались вместе. Казалось, абсолютно все в зале уже знали, что произойдет.       Гарри просто стоял рядом с Регулусом и знакомился со всеми, кто подходил. Новые знакомства — это именно то, что ему нужно.       Он осмотрел зал. Том и Двор стояли чуть ближе к Мальсиберу, чем они. Ренфальд коротко переговаривался с ними, бросая взгляды на свою любовь. Розье и Нотт его, очевидно, подкалывали.              — Добрый день, Мой Лорд, — к Поллуксу подошел темноволосый, статный мужчина.       — Антарес, — усмехнулся он, пожимая руку мужчины.              Гарри тут же сообразил, что это отец Аина, глава ирландской ветки Блэков. К слову, да, выглядел крайне похоже как и на Аина, так и на типичную блэковскую породу. И как он сразу не заметил?       — Регулус, — Антарес так же пожал руку. — Как твои дела? Лукс не много писал о тебе.       — Цвету и пахну, — хмыкнул Регулус, поднимая уголки губ, — да веду дела, из отличий только из Америки обратно переехал и все, — слишком равнодушно добавил он, а затем указал на Гарри — вероятно, в попытке избежать разговора о себе. — Познакомься, мой сын.       — Да, наслышан, — кивнул он, пожимая и руку Гарри. — Мой сын крайне заинтересован твоей подругой Лестрейндж.       — Как и она в нем, — подметил Поттер. — Но я вам этого не говорил.       — Разумеется, — мужчина отпил из бокала и бросил взгляд через плечо.       Сирил, в окружении родственников, и Аин, рядом со своими, стояли на достаточно приличном расстоянии друг от друга и вели беседу. Но Гарри видел, как Сирил сзади теребит пояс своего платья. Странно было видеть ее такой взволнованной.       Блэки какое-то время переговаривались, а затем Антарес ушел к своей семье. Гарри скучающе отметил, что они все довольно похожи. Он посмотрел на Блэков и отметил, что никогда не замечал то, как и они похожи друг на друга. Прямой нос, острые скулы, черные волосы и почти что волшебные глаза, черные, но будто светились самой яркой звездой, делаясь выразительными. Как на подбор.       В мыслях Гарри вернулся взглядам к ирландским Блэкам, а затем перевел его на Лестрейнджей. Сирил была больше похожа на мать, чем на отца. Рядом с ними стояли, очевидно, Лорд с женой и наследник с невестой.       «Он же даже не красивый», — пронеслось у Гарри в голове при виде Матиса, а затем поморщился и вернулся к беседам, происходящим вокруг него.       — А чем вы занимаетесь, юный мистер Блэк, — спросила одна полная ведьма с хитрым прищуром у него. На плечах у нее лежал мех. — Я слышала от старушки Пруэтт нечто занимательное про вас.       Регулус посмотрел на него, а затем как бы указал вперед, рассказывай. Гарри с улыбкой кивнул.       — Что ж, вы правы, мисс…       — Хепзиба Смит, — подсказала она.       — Мисс Смит, — продолжил Гарри, а про себя задумался, где же он раньше мог о ней слышать. — Я и мой друг, Том Мракс-Реддл, уверены, что полукровки и маглорожденные нужны чистокровным.       Женщина тут же изменилась в лице.       — Нет, нет, послушайте, — Гарри размахивал бокалом с шампанским. Разумеется, ничего вылиться из него не могло. — Мой друг не понаслышке знает, что такое загнивание рода. Но после обновления крови, его род, один из Первых Трех, может возродиться.       — Молодой человек, загнивание Слизеринов это результат многовекового инцеста.       — Но через какую-то тысячу лет все чистокровные переженятся по несколько раз и тогда все браки будут инцестными, — сказал мимоходом Регулус, как будто и в разговоре не участвуя.       Такое авторитетное мнение некогда самого сильного Блэка — так его называли — явно заставило ее задуматься.       — А сами Блэки придерживаются ваших идей? — спросил статный мужчина с белесыми длинными волосами — Малфой, причем Лорд, который разговаривал с Поллуксом.       — Вполне. Мой муж был полукровкой, — ответила Кассиопея за него.       — И мы не имеем ничего против, если один из наших детей выйдет за не чистокровного. Главное, чтобы обладал магией, — резюмировал Поллукс.       Гарри с улыбкой смотрел на Блэков. Они поддерживали его! Не оставили одного, не осудили при всех, а поддержали и помогли! Все они сейчас смотрели на своих собеседников и кивали. Даже Альфард и Орион. Первый выразительно улыбался ему.       — Я лишь распространяю идеологию моего рода за его пределы. Делюсь с миром, — хмыкнул Гарри, а затем посмотрел за спину Хипзибы. — А вот и мой друг, Том! — он тут же схватил за локоть немного растерявшегося парня и притянул к себе. Тот посмотрел на него, а затем нацепил маску спокойствия. Не этого он ожидал — Гарри ощутил небольшой укол через их связь. — Том, я рассказывал всем про наши идеи.       Его лицо тут же стало чуть более уверенно.       — Если это идеология Блэков, то как с ней связан Лорд Мракс? — спросил Малфой. Он уже слышал о Короле Слизерина, но видимо информация была старой, поскольку был уверен, что тот приверженец чистой крови.       — Также как и род Блэков, разумеется, — сразу не нашелся он. — Первые Три Рода обладают особыми знаниями. И так как я столкнулся с тем, что мой род настолько долго пренебрегал ими, что почти исчез, я решил, что пора рассказать об этом всему миру.       — А я помогаю, — улыбнулся Гарри.       Том повернул к нему голову. Гарри увидел в его глазах настоящее ликование и благодарность.       — Что ж, а я-то думал, что вы просто вместе, — хмыкнул Малфой.       Гарри вдруг вспомнил, что все еще держит Тома под руку, поэтому быстро опустил и посмотрел на Малфоя самым спокойным взглядом. Немой хмык Тома он не уловил.       — Ой, неужто Лорд Мракс по мальчикам?! — почти что ужаснулась Хепзиба, а затем кокетливо заправила прядь за ухо. — Как же вы будете восстанавливать род.       Гарри посмотрел на Тома. Его взгляд стал холоднее.       — Как-нибудь, — улыбнулся он одними уголками. Глаза пробежались по Хепзибе. — Я подойду позже, — сказал он Гарри и поклонился всем.       — Постойте, Лорд Мракс, — остановил его Малфой, когда тот уже собирался уходить. Гарри точно знал, что Том именно этого и ожидал. — Хочу с вами переговорить.       — Конечно, Лорд Малфой.       Они ушли.       Вдруг зал наполнился плавными, величественными аккордами музыки. Звуки арфы и скрипок, словно воспарив под высокие своды, создавали атмосферу торжественности и романтики.       Все взоры обратились к Ренфальду Мальсиберу, медленно направляющему через толпу. Где-то позади наигранно плакал наследник Розье, а Нотт, не менее наигранно, его успокаивал.       Люди расходились, образовывая коридор между двумя влюбленными. Гости с затаенным дыханием наблюдали за чужим моментом.       Ренфальд, неспешно шел к Лукреции. В его руках из небольших искорок появилась красная роза. На лепестках каплями застыли искры, будто только что на месте них был снег.       Гарри улыбался, глядя на Лу. Она с самой настоящей, искренней любовью следила за Мальсибером.       Подойдя к Лукреции, Ренфальд опустился перед ней на одно колено, чем вызвал восхищенный вздох присутствующих. Он нежно взял руку девушки в свою ладонь и, глядя ей в глаза, протянул розу.       — Моя дорогая Лукреция, — произнес Ренфальд, — в этом мире мало что может сравниться с твоей красотой, но для меня ты всегда будешь ассоциироваться с этой прекрасной розой, полученной из волшебства и пережившей даже трудные времена, — ее пальцы коснулись застывшей капли на лепестке. — Прими эту розу и позволь мне стать твоим спутником на всю жизнь?       В зале была тишина, скрипты тихим переливом играли где-то очень далеко. Все ждали ответа.       — Да… — прошептала она с улыбкой, принимая розу.       Ренфальд радостно улыбнулся и поднялся к ней, доставая из кармана кольцо с рубином.       Лукреция, словно завороженная, смотрела, как он надевает кольцо ей на палец, а затем не выдержала и крепко обняла его. Кажется, оба смеялись от счастья.       Зал взорвался ликующими аплодисментами и восторженными возгласами. Пара не могла отпустить друг друга. Ренфальд сжимал ее тонкую, изящную фигуру в своих крепких руках, зарываясь носом в черные волосы, а Лу хваталась за его плечи, вдыхая уже родной запах.       Люди закружились в танце, музыка стала в тысячу раз громче. Блэки с радостными разговорами стали разбредаться по залу. Арктурус и Мелания уже общались с родителями Мальсибера.       А пара все стояла.       Гарри, наблюдавший за этой сценой, ощущал, как внутри него разливается тепло. Музыка, льющаяся из оркестра, казалась воплощением самой любви, а золотистые лучи заката, заливающие зал, придавали происходящему поистине волшебный, сказочный оттенок.       Лукреция и Ренфальд были единственными, на кого светил последний луч заката, прежде чем пропасть. Улыбаясь друг другу, они вступили в плавную мелодию. Вместе.       Наблюдая за этой картиной, Гарри не мог скрыть легкой, но грустной улыбки. Быть может, именно это — любовь, крепкая семья, — и есть то, чего он так жаждал обрести в своей жизни.       — Они счастливы, — раздался голос Тома рядом с ним.       — Да, — просто ответил ему Гарри.       А ведь в его хронологии они не были женаты. Мальсибер получил шанс только по тому, что Гарри подружился со Двором и сказал Блэкам, что они не плохие люди.       «Благодаря мне сошлись два сердца», — эта мысль ему нравилась.       — Можно я сегодня не буду больше говорить о нашей идеологии? — спросил Гарри. — Мне хочется отдохнуть.       — Хорошо, Гарри, — ответил Том.       Они стояли и смотрели, как люди танцуют. После ухода последнего лучика солнца засияла хрустальная люстра.       Гарри вздохнул, чувствуя, как внутри него разгорается слабая искорка надежды. Может быть, и ему когда-нибудь удастся обрести счастье, которое он так долго искал. Оглядываясь на свое прошлое, он понимал, что сама судьба дала ему шанс изменить многое — и теперь он намерен воспользоваться им сполна.       Гарри еще раз взглянул на танцующую пару, ощущая внутри себя смешанные чувства. С одной стороны, он восхищался их любовью и счастьем, которые читались в каждом их движении. Но с другой стороны, в глубине души его сердце сжималось от легкой зависти и грусти.       Ему всегда так не хватало семьи, того тепла и заботы, которые Ренфальд и Лукреция дарили друг другу. Гарри вспомнил, как в детстве мечтал о родителях, которые любили бы его и защищали. Безусловно, профессор Дамблдор и его друзья заменили ему близких, но порой этого все равно было недостаточно.       Он перевел взгляд на Тома, стоявшего рядом. В его глазах Гарри видел отблески танцующих огней, но во взгляде Реддла не было ни тени радости или умиротворения. Лишь холодная отстраненность и, возможно, легкое любопытство.       Гарри понимал, что Том в принципе не способен испытывать глубокие эмоции, привязываться к людям. О чем вообще мог говорить Долохов, намекая на такое? Для Тома все это — пустые, бессмысленные понятия. Каким же одиноким должен чувствовать себя Реддл, если любовь и счастье для него словно закрытые двери?       «Возможно, мне удастся изменить его, — подумал Гарри. — Показать ему, что значит истинная привязанность, дружба, семья. Что-то внутри меня говорит, что я должен это сделать».       Он боялся умирать, постоянно оставался один, у него не было друзей настолько долго, что теперь он не может признать другом никого. Том был до безумия одинок.       — Том, — тихо произнес Гарри, — я хочу, чтобы и ты когда-нибудь был таким же счастливым, как они.       Реддл удивленно приподнял бровь, но промолчал, продолжая наблюдать за танцующими.       «И я хочу быть таким же счастливым».

***

      Месяц до окончания шестого курса прошел быстро. Настолько быстро, что Гарри осознал это только когда сел в поезд. За год он покидал Хогвартс настолько часто, что в моменте ему показалось, что он едет на очередной раут. Но все было не так. Он ехал домой. Вместе с Томом.       — Я опять на Родину, — сказал Тони, когда все обсуждали свои планы. — Будем отдыхать в усадьбе бабули. И почему все считают, что у Яги обязательно дом на куриных ножках? — хмыкнул он сам себе. — Уж давно дом больше, чем та сарайка.       Гарри слушал в пол уха, глядя в окно.       — А мы с родителями едем в Италию, как всегда. А ты Элизар?       — Да дома, наверное. Я должен встречаться с моей будущей женой. Мама сказала, что через год поженимся, — недовольно вздохнул он. — Мда, не видать мне помолвки, как у нашего Ренфа.       Сам Ренфальд спокойно смотрел в окно. В последнее время он едва заметно улыбался. Видать сердце пылало от любви и не давало быть холодным и равнодушным.       — Или Сири, — продолжил Розье.       Та выразительно посмотрела на него. О замужестве еще не говорили, но Аин должен был выпуститься из Академии Заклинателей через неделю. Может, после этого он и пойдет к ее отцу на поклон.       — Да и Ами, — он посмотрел на Америту.       Она смотрела в потолок своими большими глазами, но думала о своем. Даже не слышала его.       — Уверен, даже у Реддла и Блэка все сойдется, — сказал он, но тут же получил по руке, поэтому стал быстро исправляться. — Я имел в виду найдут себе партнеров.       Гарри не видел, как Том посмотрел на него. Вообще-то он даже не вникал в их разговоры, поэтому даже не знал, что происходит. В последнее время ему было как-то необычайно грустно.       Поезд плавно замедлял свой ход, приближаясь к Кингс-Кросс. Гарри не знал, чего ожидать от этого лета, но хотелось бы простого спокойствия.       На платформе уже ждали Блэки — Кассиопея, Регулус и Поллукс. Когда Гарри, Альфред и Орион показались в толпе, Кассиопея радостно всплеснула руками.       — А, вот они, мои любимые племянники! — воскликнула она, крепко обнимая Гарри, Альфреда и Ориона по очереди. А затем потрепала Альфа по голову. — Ну что, закончил школу? Молодец!       Гарри тепло улыбнулся, когда она начала тискать Альфа под его смешные причитания. Поттер чувствовал, как напряжение последних недель понемногу отпускает. Рядом с Кассиопеей стояли Регулус и Поллукс, также радушно приветствующие ребят.       Том, стоявший немного в стороне, тихо наблюдал за этой сценой. Гарри бросил на него ободряющий взгляд, надеясь, что он сможет почувствовать хотя бы часть того тепла и заботы, которыми всегда окружали его Блэки.       Мальсибер, попрощавшись с Томом, кивнул ему на прощание и направился к выходу со своими родителями. Поллукс, заметив Тома, жестом пригласил его присоединиться к ним.       Обнимая Кассиопею в ответ, Гарри почувствовал, как внутри поселяется надежда, что это лето действительно будет спокойным и размеренным. Он очень хотел, чтобы и Том смог ощутить себя здесь в безопасности.       Или просто неодиноким.       — Ну что, мальчишки, едем домой.       «Да, домой».